Без тени сомнений

Жизнь непредсказуема, беспощадна, а порой гениально насмешлива. Танако годами собирала сведения о родителях, копала, рыскала, расспрашивала. Но не продвинулась дальше имен и рангов. Стоило гораздо раньше отсечь прошлое и рвануть в Коноху, чтобы повстречать человека воочию знавшего отца и мать. Чувствуя разливающееся внутри тепло, пульс дрожащей в уголках губ улыбки, Танако усилием держит плечи подобострастно ровно, хотя их настойчиво клонит вниз изнуряющая усталость. Столько лет. Столько напрасных скитаний, усилий и жертв. И ради чего? Она гасит вздох. За опустившимися ресницы, прячет возбуждение в глазах. А к небу между тем подступает ядреная горечь. Так хочется крикнуть. Молить продолжать! Но благоразумие не дремлет и настоятельно предостерегает от опрометчивых действий. Под прицелом враждебных глаз даже кулаки лишний раз не стиснуть. Ведь пока не достигнуты договоренности, здесь у нее нет друзей. Посему приходится контролировать каждый вздох и жест. «Молчи! Не с места! Не время и не час» Эти мысли приносят успокоение Танако. Ритм ее сердца скачет. Но уже не дербанет боем грудной каркас. — Ради бога избавьте нас от слезливых историй… — гремит противно Данзо. С лица Кохару слетает дружелюбный настрой. Глаза медленно тянутся к мужчине. — Этим займетесь в свободное время. Мы здесь не для этого. — Отвечает на него он высокомерно. Танако с любопытством ждет реакции Кохару. Но эстафету внезапно подхватывает Хомура и центр ее внимания смещается на него. — Действительно, — тянет он, принимая сторону Данзо. Затем опускает голову и деловито ворошит стопку бумаг перед собой. — На сегодня довольно много еще запланировано. — Тогда сразу к делу, — выходит из транса Цунаде, отрывается от спинки кресла и обращает на Танако совершенно другой взгляд. Он вроде пуст, но словно полон. В нем нет эмоций, но в тоже время они словно кишат в нем. — Что ты можешь предложить нам на сегодняшний день? — спрашивает она и ее мощная грудь снова оказывается на столе. Танако ловит себя на мысли, что подобные достоинства наверняка пользуются спросом у мужчин. Взгляд через зал падает на сцепленные в замок пальцы женщины. Длинные, изящные. Такими бы веером махать. Но судя по всему Хокаге не до грациозных искусств. Поэтому и кольца не видно? Танако нагибается, чувствует как шаловливо щекочут щеки кудряшки, и стягивает через голову сумку. Расстегнув ее, извлекает пузатую папку и приблизившись к Хокаге, с поклоном кладет на стол. — Геолокационные данные о базах Орочимару, деревне Звука, информация об уникальных экспериментах с расшифровкой и подопытных. Цунаде осанится, недоверчиво скользит по ней взглядом и берет папку в руки. Открыв ее, она бегло пролистывает страницы. В процессе меняется в лице, а захлопнув, кивает в такт собственным наблюдением, передает дальше. Танако довольна. Она совершила невероятное. Сдала господина с потрохами, однако ни капельки об этом не жалеет. Он без зазрения совести отправил ее на смерть. В данном контексте она лишь ответила ему тем же. — Этому можно верить? — Данзо последним ознакомился с содержимым папки. И теперь его ладонь хватко покоится на скоросшивателе. — Разумеется. — Отвечает Танако бесстрастно, но с достоинством. Она явилась с прошением. Однако это не значит, что у нее отсутствует гордость. — Можете проверить. Я никуда не тороплюсь и готова ждать сколько потребуется. Только имейте ввиду. У меня есть копии. Поступите недобросовестно, я передам их в другие деревни. Селение Тумана, например… — В нашей сфере что-либо на веру принимают только дураки и простофили… — восклицает Хокаге, кривя правильные губки, и встряхивает светлыми волосами. — Ты, девочка, не нервничай. Мы все обязательно проверим… Без этого не обойдется. И если хоть малая часть информации в папке правдива, можешь рассчитывать на покровительство Листа, как и уславливались. Танако отвешивает женщине сердечный поклон. Деловита, умна, справедлива. Хокаге определенно вызывает симпатию. — Есть маленькое «НО», Цунаде-сама. — Влился в мысли гнусавый голос Данзо. Он словно застывшее изваяние, сидит в неизменной позе все время, что она присутствует здесь. — Вы не забыли? — Вы бы мне не позволили, Данзо-сан… — с легкостью парирует Хокаге. Невольный холодок в ее тоне наталкивает на мысли, что между этими двумя не самые теплые и дружественные отношения. — Есть ряд условий, о которых тебе следует знать. — Обращается к Танако женщина и замолкает. Ключом бьет пауза. Танако терпеливо ждет. Она сделала ход конем и это все, что ей осталось. — Первое и основополагающее: Танако Кобаяси должна умереть по-настоящему. Сердце пропускает ритм и заходится стремительной скачкой. Степенно ползет вверх подбородок. Стеклянный взор мерцает мириадами вопросов. — Это означает… — топорно начинает она. Цунаде подхватывает: — Что общество должно забыть о наемнице с таким именем. Иными словами, тебе придется отказаться от прошлого, порвать все имеющиеся контакты и на какое-то время, пока не спадет шумиха, отойти от дел, схоронится. Где — обсудим позже, если все срастется. Улыбка, словно тень, мелькает по губам. — Это не составит труда. Согласна… Пролетела неделя. Долгая, пресная, бедная на события и пронизанная бесконечными надеждами и ожиданиями. По окончании переговоров ее тут же взяли под стражу и в обстановке строжайшей секретности конвоировали на окраину селения в тесную скромно обставленную однушку с видом на кладбище. Так что с Кохару-сан ей не удалось перекинуться и словечком. Щелчок замка, как взвод курка, отрезал ее от реальности. А двое охранников у двери стали единственной связующей ниточкой с ней. Они реализовали все ее мелкие нужды, снабжали информацией и провиантом. Они же были единственными людьми, с которыми было позволено контактировать. Впрочем, подобному Танако была подспудно готова, поэтому к ограничениям отнеслась спокойно, как к временной мере. А где-то даже и обрадовалась. Ей редко удавалось отдохнуть и побездельничать. У Орочимару-сама всегда находились поручения. Здесь же, пока Хокаге и компания проверяли подлинность сведений, она оказалась предоставленной самой себе и собственным мыслям. Это отличная возможность подумать о будущем, о том, как жить дальше без имени, без прошлого, без воспоминаний. Если бы не одно досадное препятствие. Стоит начать и все представления потоком стекаются к Саске. Тягостный вздох рвет блаженную тишь. Танако включает кран, с минуту дает воде пробежаться, затем наполняет чайник и ставит на предварительно разогретую комфорку. А пока он, шипя и кряхтя, кипятится, устраивается у окна. Опять непогодится. Вторые сутки к ряду. Нудно моросит дождь. Ветер лютует, остервело терзает кроны деревьев за забором кладбища, качает незапертые кованые ворота, разнося по округе могильный скрежет. Волей-неволей затоскуешь… Танако ежится, когда внезапным свистом заходится чайник и отлипает от окна, чтобы заварить чай. А после возвращается с чашкой в руках и ловко взбирается на подоконник. Единственная ее отрада теперь– наблюдать за буйством природы за стеклом. Хотя… На дорожке, ведущей к воротам вдруг возникает знакомый силуэт и Танако буквально врастает в стекло. Ссутулившись под шквалистыми порывами ветра, без плаща и зонта, Шикамару отважно идет на встречу дождю. Сердце учащает бег. Совершенно неожиданно ее охватывает дикая потребность распахнуть ставни и бросится ему на встречу. Она взлетает на подоконник с ногами, едва не опрокинув чашку с чаем и рвет ручки на себя. Но вовремя останавливается и сползает на колени. Импульс, экспрессия, неуправляемые желания — последствия отказа от транквилизаторов. Это, безусловно, хорошо. К ней возвращаются чувства. Однако если не взять их под контроль проблем не оберешься. Хмурясь, Танако спускается на пол и ставит чашку на подоконник. Шикамару юркнул в ворота и вскоре скрылся за качающимися кронами. Один как перст. А что если попросить его об одолжении? Со дня на день ей придется покинуть Скрытый Лист и, соответственно, повидать Асуму, принявшего деятельное участие в ее судьбе и выразить ему свою признательность, еще не скоро удастся. Если удастся вообще. Танако косится на входную дверь и предвкушающе облизывает губы. В голове уже сгенерировалась идея. Осталось воплотить ее в жизнь… Рывок. Она с грохотом распахивает ставни и подставляет лицо дождевым брызгам. Тотчас щелкает замок и в прихожую вихрем врываются стражники. — Немедленно закройте окно! — грохочет Кайто — главный в паре ее охранников. Белокурый, коренастый, смазливый, прекрасно это осознающий, и, судя по всему, привыкший этим пользоваться. С ней он всегда подчеркнуто дистанцирован. Но глаза выдают его с головой. Танако выжидает секунду. А затем изумленно распахнув глаза, круто разворачивается. Взмывают вверх озорные кругляшки. В затылок ударяет влажный бриз и они, трепеща, щекотно ластятся к щекам. Второй стражник Мураки — молодой, совершенно невыразительный парень, более подверженный к подобного рода примочкам, замирает как вкопанный. Она ловит его восхищение и тайно гордится собой. Сработало. Хотя один и хорохорится. — Вам запрещено покидать квартиру! — громко кричит Мураки, будто боится, что она его не услышит или, действительно, сиганёт в окно. — Сегодня очень душно… — невинно хлопая ресницами, лопочет Танако. — Захотелось немного проветрить помещение. А вы решили… Кайто размашисто пересекает кухню и с треском захлопывает ставни. — Если вам жарко, просто откройте форточку! — гремит он, горой вздымаясь над ней. Танако давит улыбку и глядит на него из-под ресниц робко, нерешительно. Он еще больше мрачнеет, тянет к переносице брови. Господин грозовая туча. — Я бы с радостью, Кайто-сан… — нежно поет Танако, поймав его хмурый взгляд в тиски. — Но, признаться, в плотницком ремесле я не шибко сильна. Блондин предсказуемо плывет в мыслях и, кажется, даже теряет нить разговора, откровенно пожирая взглядом ее губы. — Кайто-сан! — вскрикивает Танако, стремясь привести его в чувства. Он вздрагивает, заторможено моргает. А она, как не в чем ни бывало, добавляет: — Ее заклинило. Я имею в виду форточку. Не подсобите? Теневое клонирование — потрясающая техника. Энергоемкая, но действенная. Раньше Танако крайне редко ей пользовалась, так как не позволяли резервы. Но после отказа от транквилизаторов чакры в ней прибавилось в двое и это позволило ей делать недоступные прежде вещи. Мощеная дорожка рассекает территорию кладбища надвое. С одной стороны простирается площадь, в глубине которой высится гранитный обелиск Скрытого Листа, как символ конца и начала, смерти и жизни. С другой — в море зелени плывут под дождем могильные плиты. Унылая картина. Удручающая. Тоскливая. Танако бросает взгляд по открытым всем ветрам просторам и на незамедлительно находит Шикамару. Одежда на нем промокла. Волосы прибились к голове. Задорный хвостик на затылке висит унылой сосулькой. Спина его сгорблена, будто пополам надломлена. На поникших плечах тяжесть мира. Танако бесшумно семенит по дорожке, останавливается позади и намеренно громко тянет носом. Он отрешен и настолько погружен в себя, что ничего не слышит и не замечает вокруг. Танако сводит брови и между ними образовывается складочка. В груди копошится непонятная, не к чему не привязанная тревога. Взор пикирует под ноги, но на полпути останавливается. Между длинными пальцами синоби чадит красный огонек. И это в дождь! — Не знала, что ты куришь… — удивляется куноити. Приглушенный голос взвивается в серое небо. — Я и не курю… — откликается Шикамару и переводит на нее пространный взор. Прикладывается к сигарете, затягивается и выпускает едкую сизую струйку. Сдавленно кашляет и рукавом вытирает подбородок. — Просто отдаю дань. — Кому? — автоматически интересуется Танако. Черты юноши моментально заостряются. Играют напряжением скулы. Она понимает, что ступила на запретную территорию, коснулась больного и извиняюще тупится. — Прости. Если не хочешь, можешь не отвечать. Шикамару вздыхает, попыхивает сигаретой как заядлый курильщик. Это так на него не похоже. Точнее не похоже на того юношу, которого ей довелось узнать. Что с ним? Взгляд сметено мечется в мокрой траве, скользит между плит и совершенно случайно цепляется за имя. — О, боже… — сердце, внезапно, обрывается. В изумлении Танако падает на корточки и, как в трансе, смахивает дождевой налет с камня. Асума Сарутоби. Так вот в чем дело! Вот почему он, словно, сам не свой… — Как? Почему? — в голове не укладывается. Она неслась с благодарностями. Однако передавать их уже некому. Спазм сводит горло. Она, словно абсорбирует переживания стоявшего рядом юноши. Ничего подобного Танако прежде не чувствовала. Это совершенно новые эмоции. Неопознанные, болезненные. Почему они вдруг проснулись в ней? Ей не нравится их испытывать. — Мы выследили убийц Чирику-сана. Был бой… — начал и моментально стух Шикамару. Пальцы судорожно стиснули древко сигареты, от чего-то скособочилось, но не потухло. Хидан и Какудзу. Они расправились с монахом. Они сдали его тело в приемник. А, значит, именно они погубили Асуму. Пружинят колени. Вставая, Танако чиркает ногтями по плите. Резкий разворот. Капли срываются с влажных волос, лупят по шее. — Один из них безумен точно. Пойдёшь за ними -рискуешь не вернуться. — Ты тоже будешь меня отговаривать? — хмыкает юноша, не тая горечи, вертит сигарету перед носом. — Ты — наемница на побегушках у Орочимару… Он знает? Тем лучше. Незачем притворяться паинькой и дальше ломать комедию. — Мы те, кто мы есть, Шикамару-кун, — тон меняет полярность и в голосе звенят абсолютно иные интонации. — Я не собираюсь тебя отговаривать. На это у тебя есть друзья. Просто предупреждаю… Виснет практически осязаемая тишина. Танако выбрасывает вперед ладонь и по отрешенному лицу синоби проносится тень непонимания. — Позволишь? Хочу отдать дань тоже. Я плохо знала Асуму-сана. Но что-то мне подсказывает, что он был хорошим человеком. Шикамару с заминкой передает ей сигарету. Она обхватывает ее пальчиками и подносит к губам. Легкая затяжка. Никотин обжигает легкие и горло, взывает к рвотным позывам. Выдохнув дым, Танако швыряет ее в лужу и она с возмущенным шипением гаснет. — Держись… — под действием порыва Танако касается плеча Шикамару. И только потом понимает, какую оплошность допустила. Парень мгновенно напрягается и, словно, сжимается, настороженно смотрит на ее пальцы. В расширившихся зрачках, практически полностью заполонивших радужку, сквозит что-то неопределимое, что-то неуловимо знакомое и Танако поспешно отводит руку. — Возможно свидимся еще… Они смотрят друг другу в глаза не больше секунды. Затем она подносит пальцы к подбородку. Хлопок. Развеявшийся клон оставляет за собой прозрачную дымку. Впрочем, и та скоро растворяется в воздухе без следа. — Обязательно свидимся. И раньше, чем ты думаешь… — произносит в никуда Шикамару и прячет руки в мокрые брюки.