Без тени сомнений

- Великолепно, Саске-кун! Твое мастерство растет с каждым днем. Несомненно, в скором времени в своих способностях ты превзойдешь даже Итачи! – Выйдя из-под скалистого навеса, одобрительно воскликнул Оричимару. Звуки его низкого с хрипотцой голоса эхом прокатились под сводами убежища. Замерев на выступе утеса в нескольких метрах от основного места событий, Танако опустилась на корточки со смешанным чувством безразличия и любопытства, наблюдая за развернувшимися у входа в логово баталиями. Для любителей здесь было на что посмотреть. Территория в нескольких метрах от входа в убежище, где совсем еще недавно редел лиственный лес, сейчас больше напоминала смертельный полигон. Трава была выжжена практически подчистую на несколько километров по всем направлениям, распространяя в воздухе неприятный запах гари. Деревья обуглились от высоких температур, покрывшись черной копотью, другие, надломившись, буйными кронами накренились к земле. И на этой образовавшейся поляне, в хаотичном беспорядке, скопом и поодиночке, валялись поверженные, но еще живые синоби. Их стоны печальной песнью разносились над разоренным полем брани. А посреди сего моря боли с катаной на перевес находился Учиха Саске. Это был среднего роста молодой человек лет 16-ти на вид, статный и атлетично сложенный, с гордой посадкой головы и бесстрастным выражением на смазливом лице. Его тонкие губы правильной, почти идеальной формы были плотно сжаты, а темные, как бездна преисподней, глаза, презрительно сощурившись, с неприкрытой неприязнью, смотрели на наставника из-под четких изогнутых бровей. Легкий летний ветерок беззаботно гулял по пустырю, разносил запахи сражения на сотни миль вокруг, шаловливо путался в слегка удлиненных густых волосах синоби цвета вороньего крыла, в свете утреннего солнца отливавших синевой, шевелил непокорные локоны буйной челки, обрамляющей лицо, то и дело, играючи бросая их на глаза. Танако сосредоточенно всматривалась в колоритную фигуру юного ниндзя. Саске был довольно приметным юношей, но вместе с тем весьма отстраненным. Про таких говорят: «сам по себе». Он довольно давно находился под покровительством санина, проживая на территории убежища. И хотя сама Танако также числилась в рядах приближенных Оричимару, за все это время едва ли перекинулась с ним и парой слов. Нельзя сказать, что Танако сильно расстраивало данное обстоятельство. Сасуке представлялся ей сложной, в некотором смысле, даже замкнутой личностью, особенно в плане личных взаимоотношений и привязанностей. Он пренебрежительно относился к наставнику и окружающим, а порой вел себя откровенно грубо. Впрочем, подобное поведение воспитанника отнюдь не тревожило Оричимару. Он снисходительно относился ко всем его выходкам, видимо, испытывая к нему нечто на подобии слабости. Но на самом деле все обстояло несколько иначе. Об этом знали все в окружении санина, так же как и сам Саске. Вот уже несколько лет Оричимару отчаянно вожделел заполучить достояние клана Учиха, властью которой обладали глаза их лучшие воины – шаринган. Санин неспешно выступил из-под козырька утеса и солнечный лучи, осветившие его бледное лицо, зажгли плотоядный блеск в раскосых змеиных глазах. Его губы приоткрылись и длинный влажный язычок, в предвкушении облизнув чувственные губы, стремительно скрылся в недрах рта. - Однако не спеши радоваться, мой мальчик. Тебе никогда не достичь уровня брата, пока в твоем сердце живет жалость. Все твои противники живы,… что ты на это скажешь? Неудивительно, что санин сделал особый акцент на этом. Саске занимался у него уже несколько лет. И за данный период он заметно возмужал и поднаторел в мастерстве. Под чутким руководством Оричимару, способности Учиха успешно развивались. Ведь талант, словно не ограненный алмаз, при наличии специальной обработки, способен засиять новыми гранями. Намекая на нежелание ученика преодолеть «барьер смерти», Оричимару на иной лад, упрекал Саске в мягкотелости. Не можешь убить партнеров на тренировке – не сможешь в нужное время убить и брата. - Не сравнивай меня с ним! – жестко возразил Саске и его черные глаза предупреждающе сверкнули. – У меня свой путь. - Засунув меч в ножны за спиной, Учиха положил ладонь на пояс кимоно, напоминавший импровизированный ремень, выполненный из толстой канатной веревки. – Когда ты покажешь мне новые дзюцу? - Еще не время, Саске-кун. Ты, безусловно, делаешь большие успехи в обучении и здесь прогресс очевиден. Однако тебе есть еще над, чем поработать. – Пропустив выпад ученика, мимо ушей, остудил его пыл санин.- Потому не торопись, и ступай, отдохни, как следует, а позже видно будет…. Назидательный тон Оричимару не оставлял сомнений в том, кто здесь действительно главный. Не смотря на то, что Сасуке, так или иначе, числился в любимчиках, своим уклончивым ответом санин ненавязчиво указал синоби на место. - Не указывай мне, что делать! – Уловив это, огрызнулся ниндзя, испепелив наставника взглядом. И прежде чем Танако успела предугадать его дальнейшие действия, металлическая звездочка просвистела в нескольких миллиметрах от ее лица. Срезав волнистую прядь волос, она вонзилась в камень скалы за спиной куноити. «Браво, Учиха! Ты все-таки заметил меня!!!» - Оценила девушка. Интересно, как давно он засек ее? Хотя, если подумать, она не скрывалась. Просто предпочитала на некоторое время сохранить инкогнито. О трепетном отношении Оричимару к Сасуке среди приверженцев санина ходило немало слухов. Теперь же ей воочию удалось убедиться в этом. Скрываться более не имело смысла. Учиха бросил ей вызов, но принимать его или нет, ее прерогатива. Танако неторопливо поднялась в полный рост, и привычным жестом поправила загнувшийся край кимоно. Учиха Саске повернулся к ней вполоборота, наградив хмурым взглядом исподлобья. - Твои пособники также безнадежны, как и ты сам, Оричимару. – Презрительно изогнув губы, ядовито заметил он. – Сдается мне, тебе больше нечему меня учить. Самодовольства парнишке было не занимать. Естественно Саске не произносил этого вслух, но в каждом его жесте, в каждом взгляде, в каждом взмахе густых ресниц, сквозило неприкрытое высокомерие. Казалось, он так кичился своим происхождением, своей независимостью от негласных законов, царивших в логове змеиного санина, что невольно ставил себя выше всех. Ах, если бы она умела смеяться, наверное, вдоволь потешилась над ним. И прежде всего потому, что кто-кто, а Саске был зависим, прежде всего, от самого себя. Заложник собственной ненависти…. Расправив плечи, девушка гордо вскинула подбородок, и, откинув волосы с плеч, ловко, словно пушинка, соскочила с утеса. В пару шагов оказавшись подле синоби, она, холодно взглянув на него. - Боюсь, ты ошибаешься, Саске-кун… - Ровным, без единой эмоции голосом возразила Танако, глядя в безразличное лицо синоби. Хотя ниндзя не отличался особо выдающимся ростом, ей приходилось высоко задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Хорошим манерам тебе однозначно не мешало бы обучиться… Она сказала свое слово, и оно вызвало неоднозначную реакцию со стороны синоби. Учиха не ответил. Он смерил ее презрительным взглядом с головы до пят. Его черные непроницаемые глаза смотрели на нее, пронизывая, казалось насквозь, а в их холодных глубинах сверкали кубики льда. Танако невозмутимо выдержала это «испытание», не желая сдавать позиции перед этим напыщенным самовлюбленным пижоном. А Учиха лишь хмыкнул в ответ, иронично изогнув бровь, и отвернулся. Не проронив не слова, он решительно зашагал к убежищу. Глядя ему вслед, девушка недоуменно повела плечом. И это ее называют странной? - Простите, что помешала, Орочимару-сама… - сложив ладони, поклонилась куноити хозяину, с трудом оторвав взгляд от удаляющейся фигуры ниндзя. - Вижу, ты вернулась, Танако-тян… - Растянув губы в хищном оскале, санин плывущей походкой приблизился к девушке и привычно по-свойски обнял ее за плечи. Если бы речь шла о ком-то другом, а не о санине, эти объятия вполне можно было бы квалифицировать в качестве своеобразного проявления родительских чувств. Однако родительские инстинкты были чужды Оричимару. Единственной его любовью всегда оставалась сила и техники, и чем больше, тем лучше. Движения синоби были медленными и плавными как у змеи. Тонкие длинные пальцы вкрадчиво скользили по ее плечам, поглаживая кожу через ткань кимоно, обдавая леденящим холодом. Приблизив к куноити свое лицо практически вплотную, он с упоением лизнул ее в щеку, пройдясь кончиком шершавого языка от линии скул до самого виска. Подавив желание высвободиться, Танако не придавая значения спонтанно возникшему в сознании порыву, достала из складок кимоно свиток и передала санину, ощущая его пристальный неотрывный взгляд на себе. - Этот манускрипт теперь ваш, господин. – Сказала она. – Но на вашем месте, я не стала бы сразу вскрывать его. - Печати? – догадался синоби. Взяв из рук куноити свиток, он, не глядя, сунул его за пазуху и развернул девушку за плечи к себе. - Высочайшего уровня. – Добавила она, без тени смущения глядя в раскосые глаза господина. Его близость, прикосновение холодных пальцев, жар горячего дыхания на лице не вызывали отклика в ее душе. Приятно или неприятно…Желанно или противно… Танако не знала, что именно должна ощущать в данную минуту на уровне высших эмоций. Да и могла ли она знать, когда за всю свою жизнь ни разу даже не улыбнулась по-настоящему? – Вероятно, прежний владелец свитка решил перестраховаться на случай кражи и наложил особые печати на манускрипт… Должно быть в свитке содержаться действительно сильные дзюцу. - Другие мне и не нужны, Танако-тян… - ухмыльнулся санин. – Но ты не забивай себе голову подобными пустяками. Для работы с печатями у нас существуют специальные люди. Хотя я знаю, ты справилась бы не хуже. Все же помни, главная и основная твоя обязанность, слушаться меня. - Как прикажите, Оричимару-сама… - ответила девушка, отводя взор. Напряжение миссии сказывалось. От затеянной санином игры она постепенно начала уставать. Обычно после задания, Танако любила остаться один на один со своими мыслями. Она вообще по жизни была одиночкой. Ее не мучили страхи и сомнения, она не боялась потерь. И возможно скажи ей, что сегодня последний день ее жизни, куноити не испытала бы по этому поводу ни единой эмоции. Так и теперь, безропотно снося фамильярность прикосновений покровителя Танако не чувствовала ровным счетом ничего. Девушка ощущала физический контакт, требовательное тепло ищущих пальцев, перебирающих пепельный шелк ее русых волос на затылке, но ничего не испытывала по этому поводу. Кто-то, возможно, назвал бы ее бездушной. Возможно, это действительно так. Холодной? И это правда. Живой? Если это бесцельное существование, преисполненное кровавыми стычками и преданного служения господину, то да, она жила. - Ответь-ка, девочка… Ты сильно устала с дороги? – Склонившись над ней, заглянул ей в глаза синоби, гипнотизируя взглядом. - Разве только немного, Оричимару-сама… - со вздохом солгала Танако. На самом деле, она буквально валилась с ног от усталости. - Так забудь об этом. – Приказал он и, отстранившись, обернулся. – Саске-кун, постой. Кажется, я нашел для тебя первоклассного спарринг-партнера. Учиха, который в тот момент практически скрылся за дверями убежища, остановился и обернулся. Танако сокрушительно покачала головой. - Думаю моя кандидатура не лучший вариант для Саске-куна, господин. Скорее ему под стать сражаться с вами. - Скромность не красит такую наемницу как ты, Танако-тян. – Возразил санин безапелляционно, крепко сжав ее плечо. – Своей работой ты заслужила это право. - Это приказ? – спросила она, заглянув в желтые глаза санина, понимая, что спорить бессмысленно, в душе мечтая лишь о заслуженном отдыхе. Если Оричимару на что-то решился, с ним бесполезно было спорить. Оставалось только подчиняться. - Через час в главном зале Танако. И не опаздывай. Час пролетел, будто минута. Явившись на место состязания, соперники замерли в ожидании сигнала напротив другу друга. Неясным светом трепещущего пламени ярко пылали факелы в настенных держателях, освещая огромную залу для тренировок. Не спуская друг с друга настороженных глаз, Саске и Танако стояли в эпицентре вечного, как мир, символа, начерченного на полу белоснежной краской. Инь-янь… Его четкие грани, казалось, излучали воистину магическое сияние, придавая атмосфере предстоящего поединка нечто загадочно-мистическое – борьба полов, вечное сражение добра и зла, борьба противоположностей… Только вот ведь вопрос: кто из них двоих являлся добром, а кто злом. В этом стоило разобраться. Кто есть кто, определить не так-то просто. Девушка с невинным лицом, на руках которой, несмотря на юный возраст, десятки, если не сотни, погубленных человеческих жизней, или юноша-отступник, избравший месть своим жизненным кредо и ради этой навязчивой цели покинувший друзей и предавший селение? Танако и Сасуке – они были настолько разными и столь не похожими друг на друга как внешне, так и по стилю мышления, но в рамках магического символа, представляли сейчас единое целое, подвластное лишь силе мироздания. Еще не обнажились их мечи, а напряжение уже витало в воздухе, накаляя обстановку интригой. Саске был предельно спокоен и собран. Он не спускал с соперницы глаз, как будто пытался проникнуть в самую ее душу. Его лицо было холодно и безмятежно. За непроницаемым выражением нелегко было прочитать истинные эмоции синоби. «Родственные души…» - в какой-то миг подумалось Танако. Но на смену этой мысли тут же подоспела логика. Саске всего лишь делает вид, что ничего не чувствует. На самом же деле в его сердце горел пожар, затушить который было не по силам даже смерти. Оричимару и, присоединившийся к нему, Кабуто наблюдали за оппонентами со стороны, тихо переговариваясь между собой. Но новоявленные «дуэлянты» будто застыли, неотрывно взирая друг на друга, даже и не думая начинать схватку. - Ну же! – в нетерпении воскликнул Оричимару, хлопнув в ладоши. – Начинайте! Будто только того и ожидая, синоби подорвались с места. С лязгом обнажились мечи, и две фигурки в центре круга схлестнулись в ожесточенной схватке…