***
Серёжа Акумов, сегодня 22:18
а ой
извини пожалуйста
забыл
Кир Курсед, сегодня 22:20 не пиши мне больше и не звониСерёжа Акумов, сегодня 22:20
да честн это в последний раз
не доставлено (!)
— ой пиздец, какие мы ранимые однако! — сказал кумаке, отведя свой взгляд от монитора. он встал из-за стола и направился в сторону кухни. руки и ноги ужасно затекли, глаза болят из-за безперерывного сидения за монитором. закрыв окно, кумаке набрал в стакан холодной воды, чтобы хоть как-то освежить себя и направился назад в свою нору. — ну и ладно, пообижается и сам первый прибежит ещё.***
прекрасное осеннее утро, которое может быть испорчено только ранним подъёмом в шесть часов утра. два раза будильник, в отличии от мамы, просить проснуться не будет, поэтому акума сразу встаёт и заправляет постель. видимо, этот год послужит началом в его новой жизни и позволит саморазвиваться, если, конечно, он опять не отдаст свое предпочтение нескончаемым каткам с вечера до утра в своей любимой игре. тело окутывает мелкая дрожь, которая скорее является даже какой-то по своему приятной. быстро умывшись, сережа подходит к своему дивану, в ящиках которого хранятся вещи, и открывает их. быстро пробежавшись глазами по разнообразию одежды, он останавливает свой выбор на клетчатых штанах, которые походили на брюки, и на рубашке. сегодня все-таки линейка, нужно выглядеть официальненько, так сказать. вещи были мятыми, поэтому найдя утюг он выгладил их, даже не сжег, что действительно можно посчитать за достижение. акуме нравилась самостоятельная жизнь без тёти — та ещё не собирается возвращаться. она оплачивает услуги по дому, а ещё и кидает акуме деньги на жизнь. мама акумы об этом не знает, и слава богу, иначе бы она сто процентов начала причитать, какой ее сын бессовестный, что берет деньги у тети в таких количествах. натянув на себя ещё тёплые от утюга вещи, акума принялся за завтрак. на часах 6:30, автобус в 7:10, у кумаке есть ещё примерно двадцать пять минут времени. позавтракав хлопьями с молоком, обнаруживается, что нужно собрать портфель. положив в него все необходимые принадлежности, акума ищет свою ветровку. обыскав все шкафы вдоль и поперёк, он ее не находит. часах 6:50, пора выходить, чтобы точно не опоздать, поэтому вместо ветровки акумов натягивает вместо плюшевое худи. выйдя из дома и закрыв его, повернув ключ в замочной скважине дважды, акума спускается и отправляется к калитке. погода стоит прекрасная, хоть и прохладная, ветра нет. выйдя за калитку он встречает кусакабе с джузо, которые направляются туда же, куда и он. — о, кумаке! привет! — говорит кусакабе. несмотря на то, что он был целый месяц на курорте, он ни капли внешне не изменился. — доброе утро! — сказал джузо. кто-кто, а тот изменился точно — как минимум синяки под его глазами исчезли. больше отличий серёжа пока не заметил. — привет, ребят, — ответил акума. он не стал заводить диалог с ними, ведь иногда хорошо даже просто помолчать. когда группа из трех человек уже почти вышла на главную дорогу, их сзади окликнули. обернувшись, акума увидел курседа, бежавшего за ними. кусабоб и максим тоже остановились. — всем привет, давно не виделись с вами! — сказал он. — привет. хмм… странно, а где рейз? он разве не с тобой хотел пойти? — а, рейз? нет, он с лерой. теперь шли вчетвером, михаил и максим — впереди, а кир и серёжа — сзади. причём первые активно что-то обсуждали, и иногда обращались к последним с вопросами, если сами что-то не могли решить. а акума с киром шли молча, лишь изредка, незаметно быстро переглядываясь. акума смог найти свою ветровку, которая в этот момент висела на теле курседова, а также заметил, что тот решил обновить цвет и покрасился. теперь его волосы были красными, а не цвета ржавчины. а кир ничего нового в кумаке не нашёл, ведь в нем ничего не поменялось и все осталось как есть. и вот уже дошли до остановки. следом подошли лера с рейзом, а также другие из компании. на остановке уже сидели бабушки, которые наблюдали за молодёжью, переглядываясь и параллельно шепчась. и вот подъезжает автобус — по классике, на пятнадцать мест, десять из которых уже заняты. зайдя в него и оплатив проезд, кумаке проходит на заднюю площадку, а вслед за ним и курседов. за этот день они не сказали ещё друг другу ни слова, но курседов явно хочет сделать это. ему явно не хватало общения с кем-либо, потому он и таскался за акумой. автобус трогается с места и постепенно набирает скорость. его подбрасывает на каждой кочке, всех стоящих в автобусе можно только пожалеть. в автобус входит все больше пассажиров, приходиться все теснее располагаться друг к другу. неизвестно, сколько длилась эта поездка — буквально минуту или целую вечность, но вот, автобус доезжает до конечной остановки — вокзала, и все пассажиры спешат покинуть его. на улице становится гораздо легче и воздуха становится предостаточно. акума не знал этого района города, в котором находилась школа, поэтому он просто направился вслед за всеми, как бы он этого не хотел делать. на часах было 7:20, город постепенно начинал оживать. акума понял, насколько же прекрасно было жить в доме родителей — можно было вставать в 7:30 и выходить в школу в 7:50, и всегда успевать. но это время прошло, теперь придётся и ложиться спать раньше, и вставать, чтобы никогда не опаздывать. — насколько далеко идти отсюда до школы? — спрашивает кумаке. — минут десять от силы, а если эти два еблана драться не начнут, то ещё меньше! — отвечает квиз. этот маленький город, нижеподзалупинск, был как-будто из какого-то советского фильма. тротуары были выделаны плиткой, которую уже давно пора бы заменить, ведь где-то она потрескалась, а где-то проросла маленькая зеленая травка. здания были не высокими — самый максимум был в пять этажей, и то, такие «высотки» встречались довольно редко. около многих зданий стояли клумбы в форме цветов и лебедей, сделанные из шин и окрашенные в пастельные цвета. асфальт на дорогах был светло-серым от старости, в некоторых местах он был темнее, так как дорогу иногда даже видимо чинили. компания довольно быстро дошла до школы. она была отгорожена бордовым забором из металлических прутьев, на воротах эти прутья были загнуты в виде различных узоров. само здание школы было из красного кирпича и состояло из трех этажей. перед школой была небольшая площадь, на ней стоял мемориал солдата. перед школой собралось множество людей самого разного возраста. на крыльце стояла стойка для микрофона, справа и слева от нее — колонки. — нам туда! — сказал рейз, указывая рукой на женщину, стоящую с табличкой «10 A». около неё стояли ещё человек пятнадцать, но все они были не интересны акуме, так как почему-то он заранее решил, что они — не друзья ему. подойдя к своему будущему классному руководителю и отметившись, все стали заниматься своими делами, например, джузо стал бегать за кусакабе. у этих двоих вечно что-то происходит, у них свой вайб, отвлекать их не будем. проходит минут двадцать и вот из колонок раздаётся громкая праздничная музыка. на крыльце непонятно откуда возникает женщина лет пятидесяти, по всей видимости директор. она берет со стойки микрофон и начинает говорить речь, которую, конечно, не слышно из-за слишком громкой музыки. когда она замолкает, то сразу раздаются громкие аплодисменты, после чего она делает поклон и уходит. на сцену выходят маленькие дети и начинают громко наизусть читать каждый по одному стиху, передавая из рук в руки бедный единственный микрофон. после этого все начинают расходиться по кабинетам. зайдя в класс все сразу занимают места, которые были заняты ими ещё давно, но классный руководитель говорит: — нет, ребята, так дело не пойдёт! давайте-ка я вас сама рассажу. класс недовольно гудит, но никто возражать не стал, так как характеру классуха схожа со штирлицем: спорь, не спорь, не переубедишь. — карина и даша за первую парту первого ряда... василиса и миша за вторую парту первого ряда. так... сережа и кир курседов за третью парту первого ряда. на лице кира выступает ухмылка, ведь его посадили именно так, как он хотел сесть сам. зато сережа сложившейся ситуации не очень в рад, потому что зная характер кира, он предполагал, что тот будет много отвлекать его на уроках. — кир пульседов и витя за первую парту на центральный ряд... за ними максим и илья садятся, на третью парту яна и шарапов, — было видно, что она сажает так, как ей только что пришло в голову, а не по каким-либо общим признакам. — рейзов с лерой на первую парту третьего ряда. на вторую настя и рита. так, всех рассадили, начнем классный час. предварительно сказав расписание на завтра и потратив два урока классного часа на рассказ о своём отпуске, классный руководитель отпустил своих учеников. настроение прекрасно, как и все вокруг в такой замечательный, хоть наполовину и учебный день. выйдя за школьную калитку, кир говорит: — ладно, ребят, вы езжайте, а я акуме город покажу, а то он совсем не ориентируется, потеряется ещё и умрёт. сказать то, что акума был сторонником того, чтобы вновь остаться с киром наедине — ничего не сказать. за тот момент, пока они не разговаривали, у него накопилось множество мыслей, которые некому озвучить. иногда, обижаться бывает очень глупо. но только в этом случае акума не обижался — кир сам заблокировал его, а других его соц. сетей сережа не знал. немного пройдя по дорожке, идущей к парку, акума услышал следующее: — сережа... прости меня пожалуйста, я такой мудила... я же ничем от тебя не отличаюсь, тоже могу не отвечать и игнорировать, тоже раньше сутками дома сидел... я так глупо обиделся, честно. ты мне сегодня ни слова не сказал, я подумал, что ты решил меня избегать из-за моих слов. вот хочешь, я на колени встану? — кир резко упал на ноги и из глаз его выступили слезы. он прижался всем своим телом к ногами кумаке и не отпускал, словно боясь чего-то. — ну все, кир, ты чего... ты чего плачешь, ну поссорились, с кем не бывает? наша дружба же после этого только крепче станет, правда? вставай, чего уселся, — кир встал. акума достал из кармана платок и аккуратными смазаннымими движениями собрал капли из-под глаз, словно держал в руках не кусок ткани, а острый нож. — ну чего ты, как маленький. тише-тише, хватит плакать, — слова акумы звучали мягко и ласково, словно голос новоиспеченной матери, которая успокаивает своего ребёнка, которому ночью приснился кошмар. — я люблю тебя, акума, — сказал кир и обвил своими руками тонкое тело стоящего рядом, утыкаясь своим лицом в чёрные волосы. — я не шучу. я тебя очень сильно люблю, и мои чувства — большее, чем любовь к другу. — я тебя тоже, — ответил акума. — мы со всем справимся. вместе справимся.