***
Если бы кто-нибудь сказал Джисону, что он останется ночевать у Минхо, он бы ни в жизнь не поверил. Или поверил бы? Но сейчас Хан сидел напротив старшего на кухне, пряча свое смущение за кружкой горячего какао, который Ли сам ему же и сварил. Для Джисона все еще оставалось загадкой: почему Минхо так резко поменял свое отношение к нему? Сначала всячески отталкивал и даже, казалось, избегал, а сейчас сидел прямо напротив и сам искал фильм для предстоящего свидания. Фраза Минхо про поцелуй (и его, мать вашу, поцелуй в щеку!) до сих пор звучала в ушах, заставляя краснеть. Как только он думал о том, что сможет попробовать эти губы на вкус, внутри все сворачивалось в тугой узел предвкушения и волнения, который сплетался из двух плотных шерстяных ниток, натянутых по всему телу. – Может, комедия? – себе под нос прошептал старший. – Не-а, – отрицательно покачав головой, отозвался Хан, все еще пряча лицо где-то на дне кружки. – Снова хочешь трястись после ужастика? – Ли поднял глаза исподлобья, всматриваясь в юношу напротив. – Ну ты же будешь рядом, – отставляя несчастное допитое какао, которое служило своеобразным спасательным кругом, ответил Джисон. Минхо усмехнулся, а затем тихо произнес: – Забавный ты, дурилка. И ведь он всегда его так называл. Но это «дурилка» звучало как-то по-особенному. С неимоверной нежностью. Казалось, внутри Ли растаял тот самый большой айсберг, о который всегда ломались корабли, коими так неумело управлял Хан. – Может… – помедлил старший. – В общем… Завтра у меня будет бой… Хочешь прийти и… не знаю… Поддержать меня? – он снова поднял взгляд, сталкиваясь с чужими глазами напротив. – Я приду! – охотно закивал юноша. – Обязательно приду! И опять эта неловкая тишина, которую хотелось всячески нарушить. Они сидели, как два робких влюбленных школьника на уроке, продолжая бросать друг на друга тайные взгляды и стыдливо опускать глаза, рассматривая свои покрасневшие щеки где-то в отражении стеклянного стола. – Хен, – аккуратно начал младший. – Почему ты поцеловал меня вчера?.. Не то, чтобы я был против, даже наоборот, – лихорадочно затряс руками парень, сталкиваясь с чужим взглядом. – Просто… Обычно ты… – Захотел. Точно так же, как и ты в прошлый раз, – пожал плечами Минхо. Щеки Хана раскраснелись еще больше, и он стыдливо прикрыл лицо ладонями. – Хен, – тут же протянул он. Ли ничего не ответил, лишь мягко рассмеялся, а сердце Джисона на секунду остановилось. До чего же у него был красивый смех. Ли еще ни разу не смеялся так искренне и улыбался так открыто, как сейчас. Казалось, словно между ними рухнула толстая кирпичная стена, которая не позволяла увидеть эмоции друг друга. Увидеть друг друга. Его улыбка была настолько очаровательна, что Хану хотелось улыбнуться в ответ. Неужели это тот Минхо, который так безжалостно наносит удары соперникам в бойцовском клубе? Неужели за этим твердым панцирем скрывается такой нежный человек? – Т-ты… красивый… очень, – на одном дыхании произнес Хан. Он, словно завороженный наблюдал за Ли, не смея и глаз оторвать. Его невероятно тянуло к Минхо, и он был не в силах с собой ничего поделать. Он невольно потянул руку к старшему, желая прикоснуться к пепельным волосам. К этой немного вьющейся челке, которая спадала на кошачьи глаза. Казалось, между ними весь воздух исчез. Испарился. Они буквально находились в вакууме, без возможности вдохнуть полной грудью. Словно оба забыли, как дышать… Джисон медленно встал со стула, ощущая на кончиках пальцев чужие мягкие пряди. А Минхо и слова сказать не мог. Он лишь смотрел и чувствовал, как его гладят, словно кота. – Можно… – Можно… Выпалили они одновременно, и Хан пугливо отстранился, выровнявшись по струнке, как оловянный солдатик. – Ты первый, – предложил Ли. Джисон нервно закусил губу, пытаясь собрать все мысли воедино и не ляпнуть чего-нибудь по-дурацки глупого, от чего потом пришлось бы еще больше краснеть и извиняться. – Можно поцеловать тебя? – неуверенно спросил он. Старший ничего не ответил. Он лишь поднялся со стула, подходя как можно ближе. Хан со страху зажмурил глаза и вытянул губы трубочкой, как неумелый мальчик, словно в жизни ни разу не целовался. Он ощутил чужое дыхание на своей коже, которое обжигало сильнее, чем самое яркое пламя. Младший приоткрыл один глаз, наблюдая за тем, как чужие губы расплываются в хитрой ухмылке, а в его лоб тут же прилетает несильный щелбан. Даже не щелбан, а мягкое касание пальцем, которое лишь разгладило нахмурившуюся морщинку. – Иди собирайся, дурилка, – усмехнулся Ли и направился в свою спальню. – Мне на тренировку пора. Хан тут же возмущенно надул щеки и вдохнул побольше воздуха в легкие, намереваясь что-то ответить такое, отчего бы Минхо стало не по себе. Но он и пискнуть больше не смог, только стоял и краснел, как наливное яблоко на ветке под палящим солнцем. Этот хен сводит меня с ума!!!***
Феликс и правда чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он провел целое утро с Хенджином, который помог его бабочкам внутри сердца распахнуть свои голубые оледеневшие крылья и проснуться, словно лютики, распустившиеся весной. Хван показывал ему свои рисунки и зачитывал выученные наизусть сонеты Шекспира о любви. Он так тепло целовал младшего в макушку и шептал на ухо что-то приторно-сладкое, от чего живот до колик скручивало и заставляло льнуть к нему сильнее. Ликс не мог надышаться им. Он буквально тонул в его крепких объятиях, словно маленький катер в океане. Но парень не боялся захлебнуться, наоборот, Хенджин помог ему сделать самый большой глоток воздуха и заставить дышать полной грудью. Юноша ехал в такси и улыбался, как самый настоящий сумасшедший. У него в голове разворачивались сюжеты различных романтических дорам, которые он обычно смотрел, кривя от отвращения лицо. Не обращая внимания на водителя, который косился на него через зеркало заднего вида, Ликс мечтал и улыбался, но почему-то внутри скрывалась неизвестная тревожность, словно скоро должно было что-то случиться. В доме на удивление было тихо. Обычно Крис уже с порога встречал брата на самой лестнице, сверля его гневным взглядом и сжимая от злости кулаки, которые буквально чесались, чтобы поскорее ударить младшего. Почему? Просто потому, что Чан так хотел. «Ты виноват, Ликси», «Почему не взял трубку?», «Ты снова разозлил меня», «Ты будешь наказан, малыш». «Грязная шлюха!», «Да, вот так, мой мальчик. Делай мне приятно», «Заткнись и открывай свою дырку!», «Ты такой узкий, Ликси», «Ты только мой, малыш», «Слышишь, блять? Только мне принадлежишь!», «Я люблю тебя…» Все слова брата всегда были где-то на подкорке сознания, а ужасные картинки из прошлого и настоящего перед глазами. Они его преследовали. Ликс молча поднялся на второй этаж и направился в свою спальню. Он, как обычно, планировал завалиться к Джисону, чтобы успокоить свои мысли и расслабиться. С Ханом он чувствовал себя спокойным. Казалось, словно Джисон был одним большим храмом умиротворения, где постоянно звенели колокольчики от легкого ветра и освобождали мысли. Ли по-настоящему дорожил своим другом и считал его близким человеком, но все же никак не мог рассказать ему всю правду, а только делал вид, что все у них с Крисом хорошо, и вечно недоговаривал. Он хотел быть с ним честным, но боялся, что Джисон отвернется от него… Дверь в комнату была настежь распахнута, а на кровати Феликса спал Чан, крепко сжимая футболку младшего брата в руках. – Иди к себе в комнату, блять, – скривился Ли, подходя ближе. Бан лежал к нему спиной, свернувшись в глубок и, казалось, даже не слышал. – Это тебе не пансионат… Эй! – блондин сел на край кровати, пытаясь разбудить старшего. – Крис. Ли перевернул брата к себе, но тот так и не отрыл глаза. – Блять, прекращай. Но в ответ тишина. Он не дышит? – К-крис? – в пустоту спросил юноша, ощущая ужасную тревогу внутри. – Крис, проснись. Но Бан даже не шелохнулся. – Т-ты чего? – на глазах навернулись слезы, затуманивая зрение. – Эй… Прекрати меня пугать. И весь мир, казалось, рухнул. Сердце старшего билось тихо и медленно, а грудь еле-еле вздымалась от слабого дыхания. Он никак не реагировал на крики и просьбы брата проснуться, на вечные толкания и попытки привести его в чувства. – Б-братик, пожалуйста, – рыдал Ликс, держа телефон у уха и слушая гудки на другом конце провода. – Не умирай. Не оставляй меня, братик. Только не ты… Ало! Скорая? П-пожалуйста, приезжайте. У м-меня брат не р-реаг… Да не знаю я! – истерично закричал юноша. – Пожалуйста, быстрее…***
– Минхо! – недовольно отозвался тренер. – Что с тобой сегодня такое? – мужчина отошел на шаг назад, вглядываясь в красное лицо парня, глаза которого закрывала белесая челка. – Второй удар подряд пропускаешь. – Бог любит троицу, – усмехнулся боец, выпрямляясь. – Ты словно не на этой планете находишься. Чем заняты твои мысли? Но Ли ничего не ответил, лишь встряхнул тело от напряжения, немного попрыгав на месте. В спортзале была полная тишина. Даже музыка из колонок, что висели на стенах, не играла зарубежные песни, которые крутились по радио днем и ночью. Проводив Джисона до дома, Минхо сразу же уехал на тренировку, ведь завтра ему предстоял бой в «Берсерке», за который обещали очень хорошие деньги. Особенно за победу. – Ты себя плохо чувствуешь? – поинтересовался мужчина. – Может, сделаем пер… – Продолжаем, – перебил его Ли, вставая в боксерскую стойку. Тренер недовольно выдохнул, словно знал, что лучше не станет, и приготовился, чтобы нанести удар первым. Пока Ли отвечал на удары «соперника» и прикрывался, чтобы не получить самому, из головы все никак не мог выкинуть образ Джисона. Его буквально пришили ко всем мыслям, словно карман на рубашку, который можно было отпороть только ножницами или сорвать в порыве злости, да так, что тот бы разлетелся в клочья. Но этого делать не хотелось… Минхо привык к этой широкой и по-детски наивной улыбке, большим круглым глазам, в которых словно искры сияли от восхищения, к мягким щекам и темным непослушным волосам, что всегда торчами в разные стороны, к этому смеху и неловким касаниям, что буквально сводили с ума. Он вызывал улыбку на лице, и этого уже нельзя было скрыть под плотной маской. Счастливые глаза бы выдали. Да, его безумно тянуло к младшему. Тянуло узнать его побольше. Тянуло не только физически, но и эмоционально. Это было точно больше, чем просто симпатия… Хан был большой позитивно-заряженной батарейкой, которая питала энергией. Казалось, что для полного сложившегося паззла не хватало лишь вставить эту самую батарейку в сердце Ли, словно в часы, и запустить все моторчики и шестеренки, чтобы оно забилось быстрее. И Минхо не сомневался, у них получится. Получится стать единым большим механизмом и зажить новой жизнью. Только для этого нужно время. – Если выйдешь в финал, то тебе придется драться, скорее всего, с Чон Чонгуком, – тренер кинул младшему бутылку воды, а сам сел на лавку рядом. – Этот парень славится заграницей. Он состоит в американском клубе «The killers». Самый лучший боец. Как и ты в «Берсерке»… Его старший брат – крупный бизнесмен, управляющий сетью отелей по всей Америке, решил открыть парочку у нас в Южной Корее. Пока здесь занимается строительством, забрал мелкого с собой. Пацану где-то двадцать один от силы, а уже заработал такую славу, – цыкнул мужчина. – Тебе придется очень постараться, чтобы его победить. – И не с такими дрался, – осушив полбутылки, буркнул Ли. Белое полотенце, пропитанное потом, покоилось на его оголенных из-под черной майки плечах. Взмокшие волосы были небрежно зачесаны назад, а щеки горели от физической нагрузки и перенапряжения. Его мускулистому телу мог позавидовать каждый, но не все знали, что эта форма досталась ему путем строгих диет и сильных нагрузок, которые преследовали его на протяжении всей деятельности в «Берсерке». Крис лично следил за показателями своих бойцов и строго запрещал им позволять себе лишнего. – Я верю в тебя, Хо, – по-отцовски похлопал тренер по спине. – Никогда не перестану верить. Ты же мне как сын, считай, – улыбнулся он. – Буду до конца с тобой. Пока не решишь уйти, – рассмеялся мужчина. – Все равно когда-нибудь ты захочешь бросить бои и начать более спокойную жизнь. Когда-нибудь у тебя появится тот человек, ради которого ты захочешь жить. – Говорите, как старый аджосси. – Эй! Мне всего сорок семь! – снова рассмеялся тот. – А ну быстро на ринг. Тренировку еще никто не отменял! Ли слабо улыбнулся, стягивая полотенце с плеч, и, бросив его на лавку, пошел к рингу. – Я желаю тебе только счастья, Хо, – произнес тренер, вставая следом.***
Ликс тихо плакал, лежа на собственной кровати. Внутри него, казалось, сердце лопнуло, как воздушный шарик, разлетаясь на мелкие кусочки. Ему было страшно. Впервые так страшно. Но это был не тот ужас, который он испытывал обычно, находясь наедине с братом. Это был страх будущего, а именно будущего без Криса. Ли много раз представлял себе его смерть, но, встретившись с этим лицом к лицу, испугался. Он впервые так испугался. Феликс привык, что рядом всегда есть брат, который часто ведет себя противоречиво, впадая из крайности в крайность. Ликс ненавидел его, но боялся потерять. Казалось странным идти дальше без Чана. Ведь тот воспитывал его после смерти родителей, всегда прикрывал зад и обнимал так крепко-крепко, когда это было нужно. Крис всегда был рядом. Я все еще боюсь потерять тебя... Скорая приехала как можно быстрее и поставила Бану какие-то капельницы, после которых он потихоньку открыл глаза и пришел в себя. «Вам повезло, что у вашего брата такой крепкий организм. В другом случае все могло бы привести к летальному исходу» – слова фельдшера до сих пор не выходили из головы. – Ликси, – прошептал Бан, ложась рядом. – Прости меня, – он поцеловал младшего в макушку, обнимая со спины. – Прости меня за все, малыш. Я не хотел так пугать тебя. Просто… Брюнет тяжело выдохнул, пытаясь сдержать слезы. Его голос задрожал, но он все же продолжил: – Вчера я был сам не свой… Я поехал в клуб и встретил там Кима. Он предложил выпить, а потом… Я сам не понял, как все произошло… Это все наркотики, которые он мне дал, малыш… Я… – Хватит, – буркнул юноша. – Не нужно оправдываться. – Ликси, – Чан вдохнул запах брата, зарываясь носом в его волосы. – Я правда не хотел… – Крис, – младший повернулся к Бану лицом, вглядываясь в его покрасневшие от слез глаза. – Делай, что хочешь, но… Но, пожалуйста, не пей больше так сильно и не мешай виски с наркотой. Нет… – старший что-то хотел было сказать, но блондин прижал свой палец к его губам. – Я не хочу потерять тебя, – прошептал юноша и притянул Чана в поцелуй. Ли прижался к брату как можно ближе, крепко цепляясь за его плечи, словно за спасательный круг. Он не хотел думать о том, что больше не сможет вот так просто обнять Чана, поговорить с ним, пусть даже покричать и получить по лицу… Ликс не готов был прощаться с Крисом. Он не хотел оставаться один. «Солнышко» – фантомно послышалось. «Ты никогда не останешься один» – голос Хенджина звучал в сознании, заставляя замереть. Словно Хван находился где-то рядом. Словно это не Чан лежал с ним на кровати, а он. Джинни… Феликс с самого начала догадывался, что Крис так просто не позволит им быть вместе. Теперь внутри Ликса поселился еще один корень тревоги, а именно за Хенджина. Он знал, что это опасно. Знал, что брат найдет любой способ, чтобы не позволить им быть вместе. В противном случае пострадает Хван… Чаши весов сомнения находились в подвешенном состоянии, качаясь из стороны в сторону. На одной – нежность Хенджина, которая помогала чувствовать счастье и любить. А на другой – страх, который вселял Чан, заставляя думать только о нем. Оставалось только ждать, какая чаша в конечном итоге перевесит.***
Прошла неделя с тех пор, как Джисон видел Минхо в последний раз. Но они продолжали переписываться. Хан сходил к нему на бой в полном одиночестве, ведь Феликс в тот день был у Хенджина, с которым в последнее время виделся все чаще и чаще. В «Берсерке» было тревожно. Если в прошлый раз рядом был лучший друг, то теперь Джисон переживал не только за Минхо и его новые раны, но и за свою безопасность. Казалось, что чужие взгляды прожигали его насквозь, глядя, словно на мясо в супермаркете. Он вздрагивал от каждого шороха и звука, но продолжал сидеть и ждать. Как только в поле зрения показался Ли, на душе стало спокойно. Он снова одержал победу и позволил обработать свои раны. Снова искренне улыбнулся. А его до безумия нежное «дурилка» заставило сердце биться чаще. Сегодня они должны были пойти на свидание в кинотеатр, поэтому Джисон весь вечер крутился перед зеркалом, обдумывая, чего бы такого надеть. В конечном итоге парень остановил свой выбор на узких черных джинсах, белой футболке с каким-то ненавязчивым принтом и простой джинсовке. Внутри все сжималось от предвкушения и некой неизвестности. Джисон так давно не был в отношениях. Прошлые и, на минуточку, единственные закончились не на очень хорошей ноте, после чего Хан потерял в себе всякую уверенность. Бывший настолько подчинил волю Джисона и самого юношу себе, что он и не заметил, как сломался и прогнулся под ним. Хан очень хотел познать настоящую любовь. Ту, которая пропитана нежностью и чаем со сладкими булочками по утрам. С крепкими объятиями и поцелуями, от которых бабочки в животе с ума сходят. А самое главное – со взаимностью и взаимопониманием. – Дурилка, – послышалось тихое над ухом, и юноша вздрогнул. Парень и не заметил, как позади него уже около минуты стоял Минхо. Старший хитро ухмыльнулся и немного отошел, чтобы рассмотреть Джисона. – Выглядишь как подросток, – беззлобно произнес он. – Эй! – Я не со зла, – тут же улыбнулся Ли, а у младшего дыхание сперло. Эта улыбка сводила с ума точно так же, как и ее обладатель. Минхо был до невозможности красив, что глаз не оторвать. Каждый раз Джисон бесстыдно заглядывался на него и буквально слюни глотал. Хотелось смотреть на него вечно. Это уже не был обычный дружеский поход в кино, как в первый раз. Хан до ужаса нервничал и кусал свои губы, украдкой поглядывая на старшего. Его оглушал звук собственного бьющегося сердца, что, казалось, его слышит весь зал. Ли спокойно себе сидел и смотрел фильм, пока Джисон, как дурак, любовался им. Они снова пошли на ужастик. Поначалу эта идея показалась Хану очень романтичной, ведь если он вдруг испугается, то старшего можно будет взять за руку или вообще плюнуть на сюжет и целоваться до устали на последнем ряду, пока никто не видит. Но парень каждый раз вздрагивал и не решался даже невзначай прикоснуться к старшему. А Ли только и делал, что ухмылялся, наблюдая за юношей. – М-можно взять тебя за руку? – все же неуверенно шепнул Джисон. Ли ничего не ответил, лишь протянул раскрытую ладонь, оттопыривая пальцы. Руки Минхо были шершавыми от вечных мозолей, с побитыми костяшками и шрамами, но из-за этого они не были менее теплыми. Даже наоборот, до одури горячими. Они так согревали и успокаивали, что хотелось забыть обо всем и думать только о нем и об этом мягком прикосновении. Они просидели в полной тишине, пока фильм не закончился, так же в тишине вышли и дошли до дома. Минхо без слов предложил провести младшего, а тот так же без слов все понял. Каждый боялся нарушить эту тишину. Все казалось таким неловким, словно в первый раз. Да, Джисон давно не был на свиданиях, и было бы вообще лучше, если бы ему просто дали инструкцию, как себя вести. Его бывший обычно решал все сам, да и болтал без умолку только о себе. А Минхо, наоборот, предоставлял выбор Джисону, порой сам не решаясь что-либо предложить или сделать. Не то чтобы он боялся, просто хотел, чтобы Хан делал то, что ему самому нравится. Он не давил, лишь терпеливо ждал. – Это… – неуверенно начал младший. – С-спасибо, что пригласил меня в к… – Джисон. – Да! Минхо впервые назвал его по имени. Это было настолько неожиданно и прекрасно, что захотелось записать на диктофон и прослушивать каждый раз, пока не надоест. Но это не надоест. – Ты меня боишься? – осторожно спросил Ли. – Нет. С чего ты взял? – Ты весь вечер молчал и не решался и слова вставить. Я понимаю, что произвожу впечатление жестокого бойца, да и не очень хорошего человека, – парень закусил губу, словно обдумывал, чтобы сказать дальше. – Но я… – Хен, – брюнет искренне улыбнулся. – Я веду себя так, потому что не знаю, что вообще делать, – он виновато почесал затылок и продолжил. – Мне хочется узнать тебя лучше, потому что ты мне очень нравишься и я… Не знаю… Кажется… – все пытался собрать мысли воедино Хан. – В общем… Но Минхо не дал ему договорить, он лишь улыбнулся и с неимоверной нежностью поцеловал младшего в губы. Джисон даже пискнуть не успел, как на его щеках тут же очутились теплые руки Ли, а пухлые губы так мягко льнули к его собственным. От старшего пахло горьким шоколадом и сладким черным чаем, который бодрит вечерами. Снаружи Ли выглядел суровым и холодным, но все его прикосновения так и говорили о том, что за всем твердым панцирем, что так легко дал трещину, стоило Джисону к нему прикоснуться, скрывался до невозможности мягкий человек. – Прости, – улыбнулся Ли, отстраняясь. – Просто не мог удержаться. Щеки Джисона горели, словно пламя свечи, а сам он плавился, как воск в чужих руках. В руках Минхо. – Ты такой очаровательный, – прошептал старший, нежно поглаживая щеки брюнета. – Все ждал, когда это сделаешь ты, но пришлось… Теперь Хан нагло перебил его, притягивая в поцелуй. Набравшись смелости, он сделал его более страстным, без спроса проталкивая свой язык в чужой рот и вырисовывая узоры на небе. Внизу живота так бесстыдно сходили с ума бабочки возбуждения, что, казалось, он лопнет, а сам Хан свалится в ноги старшего, как ванильное мороженое, сбежавшее из рожка под палящим летним солнцем. – Хен, – произнес в поцелуй младший. – Не хочешь зайти ко мне? Ли аккуратно отстранился, вглядываясь в темные глаза напротив, в которых горело возбуждение и страсть. Кто-то должен был удержать между ними контроль и не сорвать все тормоза, прыгая с разгона в пропасть. – Давай не будем спешить, Джисон, – мягко произнес Минхо. – Всему свое время, – он нежно поглаживал горящие щеки, пытаясь усмирить чужих возбужденных бабочек. И в этот момент Хану стало до ужаса стыдно, что он выпалил такую глупость. Парень еще больше раскраснелся и тихо проскулил: – Боже, я такой дурак. – Все нормально, маленький, – искренне улыбнулся Ли, обнимая младшего как можно крепче и позволяя ему зарыться носом в свою шею. У Джисона дыхание сперло от этого ласкового прозвища и от успокаивающих поглаживаний теплых рук. – Знаешь, – тихо начал старший, – мне очень сложно довериться людям, но… – он нехотя отстранился, вглядываясь в подсвеченное уличными фонарями лицо Хана и исследуя каждый миллиметр его медовой кожи, которая буквально сияла. – Я знаю, будет сложно. Но я хотел бы попробовать довериться тебе, Джисон. И Хан растаял. Он просто забыл, как дышать и кто он такой. Он утонул, взлетел в небо и снова упал на землю, мягко приземляясь на бутон ромашки, как пчелка. Что-то неимоверно тяжелое осело в его груди, но подарило тепло и надежду, которую он уже давно утратил. Джисон понял, он влюбился. Неожиданно, но сильно… Юноша охотно закивал, позабыв все слова на свете. Он смотрел только на Минхо, забывая обо всем остальном. Были только они вдвоем… Ли кротко поцеловал его в горячий лоб и улыбнулся. – Уже поздно, – тихо произнес он. – Нам обоим стоит отдохнуть и хорошо выспаться… Спокойной ночи, дурилка, – снова улыбнулся Ли и, повернувшись спиной, направился вдоль по дороге. А Хан словно из ступора вышел. Он резко сорвался с места и побежал к Минхо, хватая того за руку и разворачивая к себе, чтобы напоследок снова поцеловать его в губы. – Спокойной ночи, хен.***
Чан не сдержал обещание и снова напился. Пока Феликс пропадал у Джисона, Крис успел осушить уже вторую бутылку виски и принялся искать уже что покрепче. Бан знал, что в тумбочке брата всегда лежали наркотики. Младший и не скрывал, что употребляет, а Чан и не пытался его остановить. Ведь под действием запрещенных веществ брат был неимоверно податливым и охотно шел на близость, когда старший этого хотел. Он всячески убеждал себя, что ничего плохого не делает. Ликс же сам хочет его… Но ведь Бан пользовался братом, пока тот ничего не соображал. Открыв прикроватную тумбочку, брюнет принялся шариться в ней, в поиске заветного пакетика с белым порошком, вкус которого уже успел забыться. Он не употреблял с самой смерти отчима, но на днях Сынмин предложил ему отвлечься, и тогда все забытые ощущения вернулись, как по щелчку. И снова захотелось. Среди пачек сигарет, презервативов, бутыльков и шкатулок с украшениями Крис нашел аккуратно сложенный вдвое листок и развернул его. С рисунка на него смотрел портрет Феликса, нарисованный простым карандашом, а в верхнем левом углу всего лишь парочка строчек: «Добро, краса и верность жили врозь, но это все в тебе одном слилось». Чан нахмурил брови, словно пытался вытащить из памяти обрывки воспоминаний, чтобы прокрутить в голове, как старый фильм: В пустом зале проходила подготовка к предстоящему бою. Крис четко следил за тем, чтобы все его указания были выполнены. Начищенные до блеска трибуны пустовали, и только один парень сидел на первых рядах, что-то чиркая в своем блокноте. – Минхо не видел? – Бан подошел ближе, заглядывая в страницу. Он не успел рассмотреть полной картинки, а только увидел до смутного знакомый профиль и размашистый почерк, которым были написаны строчки какого-то незамысловатого стишка о доброте и красоте. – Наверное, в раздевалке, – отозвался Хенджин, не поднимая глаз и продолжая что-то вырисовывать в блокноте… – Тварь, – сквозь зубы протянул Чан, швыряя листок обратно в тумбочку. – Убью обоих. Внизу послышался звук открывающейся двери и голос младшего брата: – Крис, ты дома?***
Ликс снова наврал старшему, что пошел к Джисону. На самом же деле он уехал к Хенджину. Но вместо того, чтобы просто смотреть фильм, дарил и получал ласки от Хвана, постанывая его имя. Конечно же, Феликс не собирался рассказывать брату про Хенджина, живя с мыслью: не пойман – не вор. Недавний случай с передозировкой Криса как-то слишком быстро забылся, ведь его мысли были заполнены только Хваном. А еще страхом за него. Ведь если Чан узнает правду, то в первую очередь пострадает Хенджин. – Крис, ты дома? – спросил Ли, закрывая за собой входную дверь. Бан вышел из его спальни и без слов спустился по лестнице. – Ты опять пил? – скривился блондин. Но старший ничего не ответил он лишь схватил брата за волосы и потащил на второй этаж. – Блять, что ты… – Ты трахаешься с Хваном, да? – спросил брюнет, кидая младшего на кровать. – Отвечай мне! – Ты о чем? – хмурясь, опешил юноша. И внутри все в тугой узел свернулось. Страх сковал все конечности и создал плотный темный кокон, не пропускающий другие чувства. – Отвечай мне, блять! – старший снова потянул блондина за волосы чуть ли не до хруста шеи. – Шлюха… Отвечай! – Крис, я… Но парень не дал договорить, он влепил сильную пощечину, после которой Ликс ощутил металлический вкус собственной крови во рту. – Я нашел его рисунок, – с безумием в глазах начал Бан. – Он нарисовал тебя… Как давно ты с ним спишь?.. Как давно?! – Пожалуйста, – выставляя руки вперед в попытке остановить брата, произнес младший. – Ну и как?.. Нравится, как он тебя ебет? – Крис, хватит. – Нравится?! – снова пощечина. – Если ты мне не ответишь, я сломаю тебе руку, гаденыш, – прошипел Бан, хватая Ли за запястье. – Мне больно. Чан сильнее сжал запястье, от чего на бледной коже выступили красные пятна. – Нет! – прокричал юноша. – Ты же мне врешь, – тяжело выдохнув, ответил брюнет. Он стал стягивать с младшего джинсы, пока тот всячески отбивался. – Прекрати! Удар… Не простая пощечина, а сильный удар кулаком куда-то в челюсть. Отчего на губе тут же выступила кровь. – К-крис, – прошептал Феликс, хватаясь за лицо. В глазах тут же выступили слезы. Чан даже не слушал, он резко стянул джинсы с бельем, отбрасывая их в сторону. – Шлюха, – протянул Бан, замечая парочку бледных засосов на тазовых косточках младшего. Он медленно поднял взгляд, встречаясь с испуганным братом. – Так это правда… – парень поднял глаза к потолку и выдохнул. – А я думал, Ким мне соврал. – Что? – сердце ушло в пятки, и мир, казалось, рухнул вместе с ним. – Он сказал, что видел вас двоих в клубе. – К-крис, ты же знаешь, что Ким… Блондин пытался переубедить брата в том, что Сынмин лжец и лицемер, но Чан даже не стал слушать. – Какая. Же. Ты. Шлюха! – с каждым словом Бан бил младшего прямо по лицу, разбивая собственные костяшки. – Дерьмо, – выдохнул он, оттряхивая руку от крови. Больно. Безумно больно и страшно было Ликсу в этот момент. Страшно не за себя. Он всегда хотел умереть. А за Хенджина. Хван ни в чем не виноват. Ли ни в чем не виноват. Они не виноваты, что влюбились. Но Крису было все равно. Его глаза горели гневом так, словно у него украли его любимую вещь. Именно вещь… – Ты только мой, забыл? – тихо произнес Бан, размазывая кровь по внутренней стороне бедра младшего. – Только мой малыш. Больше ничей. – Крис, не надо, – захлебываясь слезами, отозвался блондин. – Не надо было обманывать меня, милый. Ты меня очень расстроил… Мне стоит тебя наказать. Ликс отрицательно покачал головой. Она безумно болела, точно так же, как и челюсть от ударов. Парень проглотил кровь, смешанную со слюной, и тихо выдавил: – Нет. – Тебя никто не спрашивал, грязная шлюха! – старший сильно шлепнул по бледной оголенной ягодице, а затем развязал шнурки своих домашних штанов. – Ты растянут? Юноша снова отрицательно закивал. Сегодня Хван лишь доставлял ему ласки ртом, но никак не проникал внутрь. – Нет? – протянул Крис. – Так даже лучше. Люблю, когда ты узкий… Чан стал водить членом по входу, предвкушая дикое наслаждение, которое он получит, насилуя брата. – Не надо… Нет. Нет. Нет! Не надо, Крис! – сопротивлялся Ли. Бан тяжело выдохнул, входя внутрь. – Блять, как же туго. – Мне больно! – Не ори, сука! – он закрыл рот младшего ладонью, слыша только мычания и немые крики. – Как хорошо, – закатывая глаза, он толкнулся глубже. Феликсу казалось, что он рвется на части. Что все внутренности лопаются, а кости ломаются в крошки. Но самое ужасное было то, что он не мог ничего поделать. Чан держал его крепко, не позволяя и шелохнуться. Юноша только и делал, что плакал и терпел. Скоро закончится. Скоро все закончится. Потерпи немного. Лишь немного. Сейчас больно, но потом все пройдет… Убеждал себя он. Чан брал его грубо, не обращая внимания ни на что. Он гортанно стонал и рычал. Крепче и крепче. Глубже и глубже. – Да, малыш… Пока я трахал Кима в тот вечер, представлял тебя… Твоя дырка ни с чем не сравнится. Самый лучший. Только мой… Да, только мой мальчик. Ли задыхался. От боли. От страха. От руки брата, которая теперь сжимала его горло. – Мой Ликси, – шептал Чан, оставляя засосы на груди младшего. – Никому не отдам… Убью Хвана, а тебя заберу и увезу далеко-далеко. Казалось, сердце перестало биться при упоминании Хенджина. Только не он… – Заберу также, как забрал тебя у отца. – Крис, – прохрипел юноша. – Его убил и Хвана убью, – закатывая глаза от наслаждения, говорил старший. – Мой любимый мальчик. Мой малыш, – все стонал он. – Пожалуйста… – А если ты сбежишь от меня, то я убью тебя, а потом и себя. Даже на небесах мы будем вместе, милый. – Н-нет… – Только мой, Ликси. И ничей больше… М-м-м, – протянул Бан, кончая внутрь. – Да. Вот так… Он вынул член, перепачканный спермой и кровью, и вытер его о белую смятую простынь. – Не смей выходить из дома, Ликс, – строго добавил он. – Иначе я убью вас всех, – сплюнул он куда-то на пол и вышел за дверь, громко хлопая. Феликс свернулся в клубок, словно подбитая лиса, крепко сжимая подушку и тихо плача. – Ненавижу, – всхлипывал он. – Почему ты не умер тогда? Почему… Внизу послышался звук закрывающейся входной двери и голос брата, который разговаривал с кем-то по телефону. Ликс потянулся к своему смартфону, дрожащими руками написывая сообщение. В иконке вызовов висели три исходящих на номер Джисона и парочка сообщений от него с вопросами: что случилось? Он и забыл, что звонил ему, подходя к дому, чтобы рассказать про вечер, проведенный вместе с Хенджином. Парень даже не взглянул туда, продолжая печатать.Ликс
Слушай
Можешь какое-то время
не появляться в клубе брата?
И вообще дома сидеть
Хенджин Почему?Ликс
Рожу твою видеть не хочу😇
Хенджин Тогда специально буду маячить перед твоими красивыми глазками, солнышко😘 – Дурак, – сквозь слезы улыбнулся юноша. Их переписка всегда была такой. Поэтому Феликс не переживал, что Хван о чем-нибудь догадается. Внезапно открылась дверь в спальню, а блондин инстинктивно повернул голову. – Ликс, я видел ты… – Джисон так и замер на пороге, испуганно глядя на друга в крови, – звонил мне… Сердце замерло. – Ликс? – Хан тяжело сглотнул. – Ликс! – он подбежал ближе, присаживаясь на кровать. Блондин прикрыл глаза рукой, чертыхаясь. Он никогда не думал, что лучший друг увидит его в таком виде. Всего избитого. Изнасилованного. – Это Крис? – испуганно спросил парень. Его руки дрожали, а глаза бегали по окровавленному лицу Феликса. Губа Ли была разбита, а слезы смешались с кровью и засохли на щеках, затмевая собой потускневшие веснушки. – Крис, да? – голос надломился. – Он с тобой такое часто делает? – Не говори никому. Ладно? – цепляясь дрожащей рукой за джинсовку друга, отозвался блондин. – Но это же… – Что? Грязно? Ненормально, что меня трахает брат?! – Феликс сел на кровати, ощущая боль во всем теле, но продолжил кричать, а слезы снова хлынули из глаз. – Он мой единственный родной человек, Джисон. Если я напишу на него заявление в полицию, то его посадят. Хотя нет… Он откупится и убьет меня. Мне в любом случае не выжить, – продолжил он тихо. Хан не знал, как помочь лучшему другу. Он и не представлял, сколько страдал Феликс. Джисон не знал, что сказать, поэтому просто обнял Ли, лишь нашептывая: «все будет хорошо». Но ведь они оба не знали, будет ли все хорошо на самом деле. Он помог ему дойти до ванной и поменял постель. Принес чистые вещи и тихо сел под дверью, слыша, как Феликс плачет. Вместе с ним плакал и Джисон. И даже шум воды не смог заглушить их слезы.