О чём ты мечтаешь?

/вечер 10 февраля, после разговора в библиотеке, детская спальня — Бруно [60421]/ — Бруно, — практически прошипела девочка с короткими светлыми волосами. Она отвлеклась от игры с малышом Пеши, чтобы встать, упереть руки в бока и посверлить взглядом только что вошедшего мальчика. — Привет, Проша, — он махнул ей рукой и улыбнулся так, словно они — давние хорошие друзья, — привет, Пеши. О, и Риз тоже здесь. Ризотто, молча наблюдавший за этой сценой из тени, отлип от стены и поднял руку в знак приветствия. В последнее время лидер соперничающей с ними команды был подавлен, мрачен и ещё более неразговорчив, чем обычно, но Бруно списывал это на тоску по Мие, Сорбету и Джелато. Интересно, если бы Риз узнал, что на самом деле произошло с его младшей сестрой и друзьями?.. Наверняка вражда «банд» в тот же миг осталась в прошлом, а Ризотто и его друзья присоединились бы к Бруно и Джорно в борьбе против Мамы. Бруно сделал мысленную заметку подумать об этом на досуге. — Чего ты здесь забыл, Бруно? — от мыслей о возможном союзнике его отвлёк недовольный оклик Проши. — Я просто провожал Триш до детской спальни, — ответил Бруно, как ни в чём ни бывало, — она засиделась с нами в библиотеке и очень устала. Засыпает на ходу. Это была чистая правда: Триш клевала носом и вряд ли нашла бы дорогу до своей комнаты, если бы Бруно не вёл её за руку. Впрочем, у этого маневра было второе дно: Бруно планировал незаметно проникнуть в спальню малышей, чтобы попытаться найти на теле одного из новоприбывших детей шрам от вживления передатчика. Они с друзьями как раз это недавно обсуждали. Если микрочипы и вживляют, то наверняка не при рождении, а лишь через год, когда детей отправляют в приюты. И если есть хоть крошечный шанс их обнаружить и извлечь, то попытаться стоит. С одной стороны, ему пока везло: в детской не оказалось никого из взрослых, но с другой — Проша вряд ли отстанет в ближайшее время. Должно произойти чудо, чтобы она хоть на минуту покинула свои владения… — Ну, так, твоя миссия выполнена, Бруно, — с сарказмом заметила девочка, — чего тебе ещё надо? Триш отпустила его руку и поплелась к своей кровати, по пути едва не врезаясь в Доппио. Бруно неловко обвёл взглядом комнату, пытаясь придумать повод, чтобы задержаться здесь ещё на пару минут. — Тебе разве не нужна помощь с малышами? — наконец выдал он. — Помощь? — Проша подозрительно сощурилась. — От тебя? — Ну мне… вообще-то всегда нравилось водиться с мелкими! Ты ведь знаешь, — выпутался он. Но Прошу и этот аргумент не убедил. Вот же заноза… Бруно понял, что ещё немного, и ему укажут на дверь, и тогда придётся искать другое место и время, чтобы осмотреть детей. Они и без того тянули слишком долго: никак не удавалось подгадать момент, чтобы ни Мама, ни Сестра не следили за малышами. А информация про чипы-передатчики нужна срочно, иначе как с ними разобраться до следующей отправки? Всего два месяца осталось… Нет, уже меньше, месяц и двадцать дней… — Ты чего-то не договариваешь, — она подозрительно сощурилась. — Решил подстроить какую-то пакость? Опять? Боишься, что завтра мы с Ризотто снова тебя обыграем? — Да брось, Прошь, о чём это ты? — он изобразил на лице и в голосе удивление… похоже, малость переиграл. — Я? Пакость? Когда такое вообще… — Напомнить? Две недели назад! Ты науськал своих идиотов, чтобы они разбили зеркало во время нашего дежурства! До смерти напугали Иллюзо! Помнишь, кого Мама в итоге наказала? Меня и Риза! — Это была случайность! Фуго просто разозлился, Леоне пытался его остановить, а меня там вообще не было… — Это не важно! Нужно срочно сменить тактику, иначе Проша действительно вышвырнет его за дверь. — Знаешь, ты права, — сдался Бруно, — мои друзья поступили неправильно, и я приношу свои извинения. Позволь, я помогу тебе, чтобы загладить вину?.. — Опять за своё? — Проша сделала шаг вперёд и ткнула пальцем в грудь Бруно. — Что тебе на самом деле нужно?! — Ничего такого, — он рассеянно развёл руками. Этот спор ужасно утомлял, и голова внезапно разболелась… Бруно вымученно улыбался, пока Проша продолжала сверлить его подозрительным взглядом. — Послушай, это действительно, — он запнулся на полуслове, понимая, что допускает ошибку. Он ведь вроде только что сказал, что ему ничего не нужно, верно? Что ему вовсе незачем торчать в детской? Но начатое предложение пришлось закончить, и Бруно убитым голосом произнёс: — очень важно для меня… Проша сверкнула торжествующим синим взглядом из-под пшеничной чёлки: — Ага, так и знала, что ты что-то задумал! Бруно схватился за голову, которая совершенно неожиданно закружилась. Что за ерунда? Да, он поранился в библиотеке, но ведь крови вытекло совсем немного! Тогда почему ему вдруг стало так хреново?! Чёрт, ещё и миссию под удар поставил. Надо было отправить Леоне искать передатчики — может, он бы лучше справился… От полного провала Бруно отделяло всего мгновение, но Ризотто (который за время разговора снова успел слиться с тенью) неожиданно пришёл на помощь. Он медленно опустил руку на плечо подруги, но она вздрогнула от неожиданности и обернулась: — Что такое, Риз? Скажешь, я не права? — Пойдём, — вместо ответа Ризотто подтолкнул её к выходу. Он бросил задумчивый взгляд светло-красных глаз на Бруно. — Хочу с тобой кое о чём поговорить, Проша. Пойдём в коридор. Проша в мгновение ока растеряла весь свой запал и даже не сопротивлялась, когда мальчик повёл её к выходу. «Вот и чудесное спасение в лице Ризотто», — всё ещё пребывая в лёгком замешательстве, подумал Бруно. Замечательно, теперь дело за малым: отыскать послеоперационный шрам, пока не вернулся кто-то из старших. Бруно тряхнул головой, отгоняя боль, и подошёл к детской кроватке. Сейчас от его зоркого зрения и внимательности зависели жизни его друзей, но мальчик был уверен: он найдёт передатчики, чего бы это ни стоило.

***

/через несколько часов, ночь с 10 на 11 февраля — Сестра Чокколата [96754]/ — Мы с Секко так благодарны вам за возможность вернуться, Мать Донателла, вы бы знали, — с благоговейным трепетом произнесла Сестра Чокколата. В кабинете Мамы мерно тикали часы, на столе стояла керосиновая лампа, и тёплые блики огня плясали по стенам. — Я просила прислать лишь двух помощников, я не звала именно вас. И всё же я рада, что ты здесь, Сестра Чокколата. Я ведь помню тебя ещё девочкой. Ты была очень послушным ребёнком, — заметила Мать Донателла. Внешне она оставалась совершенно спокойна, сосредоточенна на диалоге, но в ярко-зелёных глазах сверкали демонические искорки. Никогда не угадаешь, что эта загадочная женщина сделает в следующую секунду: улыбнётся мягкой улыбкой или схватит со стола нож и швырнёт тебе в глаз. — Я и забыла, — притворно удивилась Чокколата, — вы ведь самая молодая Мама за всю историю Благодатного Дома! Такой головокружительный успех, такая власть! Должно быть, все в штабе вам безумно завидуют. — Должно быть, — согласилась Мать Донателла. Лесть не произвела нужного эффекта, и Сестра Чокколата мигом поникла. Мама ей с самого начала не доверяла, и, похоже, не собиралась начинать. — Дорогая Сестра, — Мать Донателла мягко поднялась из-за стола, и, демонстрируя высокий рост и идеальную осанку, прошествовала к двери. Повернула ключ в замке, запирая комнату изнутри, чтобы никто их не прервал, — ты ведь любила читать, верно? Сестра Чокколата неловко поправила воротник рубашки, внезапно сдавивший горло. Под одеждой на секунду мелькнул и тут же исчез порядковый номер.

***

/утро, на следующий день: 11 февраля/ — Ну и? Чё там в итоге? — Формаджо поставил стопку тарелок на стол, и они жалобно звякнули. Рядом на подоконнике восседал Миста, который вовсе не собирался присоединяться к работе, кипевшей в столовой. — О, ты бы видел её лицо, — самодовольно хмыкнул мальчик, уже получивший в узких кругах почётное прозвище «стрелок». — Я попал точно в цель! Тютелька в тютельку! Формаджо на это бахвальство только закатил глаза. — Да слышал я уже. Все про это говорят! Ты мне рогатку когда вернёшь? — А, — несколько разочарованно отозвался Миста. — Ща, дай подумать, — он сдвинул на бок свою любимую красно-синюю шапку и рассеянно почесал кучерявую макушку. — Я её в лесу оставил. После занятий сразу верну. Формаджо вполне закономерно возмутился, но Миста его уже не слушал: он отвлёкся на Наранчу, который с дикими воплями удирал от Меллы. Вообще, странное зрелище, учитывая, что девочка была на полтора года младше и на полголовы ниже — но это совершенно не мешало ей яростно нападать на Наранчу, тыкая в него… морковкой? На спине мальчишки уже расцвели ярко-оранжевые пятна. — Миста, спаси меня! — воскликнул Наранча, с ногами запрыгивая на подоконник. Деревяшка под ним протестующее скрипнула, а сам Миста — протестующее отшатнулся, опасаясь, как бы его глупый друг не грохнулся ему на голову. Мелла не растерялась и швырнула морковку! Снаряд угодил точно в цель (по лбу Наранчи), затем отскочил и чуть не упал Мисту (точнее, на его чистые, только вчера выстиранные и выглаженные штаны) — но парень изловчился и перехватил морковку прямо в полёте. Кто бы что ни говорил, а реакция у «стрелка» действительно была отменная. — Вы чё, — выдохнул Миста, — с ума сошли? — Что тут происходит?! — в один голос с ним рявкнул Гьяччо, только что вышедший из коридора. Так и не скажешь, что этому маленькому серьёзному джентльмену всего девять. — Он хотел Ризотто обидеть, я видела! — тут же воскликнула Мелла. — Он! Хотел! Воду из стакана на него вылить! — Да врёт она! — возразил Наранча, но как-то неуверенно. Миста, по крайней мере, сразу раскусил его ложь: видимо, мелкий проказник действительно пытался провернуть что-то подобное — вон как уши заалели. Из кухни выглянул Ризотто и одним лишь строгим взглядом заставил маленькую защитницу угомониться. Мелла ещё раз грозно зыркнула на Наранчу, забрала из рук Мисты морковку и гордо удалилась обратно в кухню. Впрочем, Наранча получил своё наказание: Леоне и Фуго, прибежавшие на шум, довольно бесцеремонно стащили его с подоконника. Фуго ткнул в своего дружка горстью вилок (которые, он, очевидно, должен был доставить от мойки к столу): — Ты совсем идиот, Наранча?! Ты нахрена на подоконник с ногами залез?! — Ай, — пискнул Наранча, уворачиваясь от очередного тычка. — Я не понимаю, как ты вообще можешь себя так вести! Особенно после вчерашнего! Тебе что, вообще плевать что ли?! — Да чё ты завёлся-то? Никто ж не помер… — вякнул Наранча прежде, чем успел подумать. — Никто? Никто?! Нара- — Угомонитесь, — рявкнул Леоне. Как ни странно, ребята его послушались. Бросив на них быстрый раздосадованный взгляд, старший товарищ отвернулся и обвёл взглядом вместительную (и пока что полупустую) столовую, словно впервые её видел. Миста это заметил и тут же спросил, не в силах сдержать любопытство: — Леоне, а ты тут чё вообще делаешь? Сегодня ведь не твоё дежурство, мог бы и поспать подольше, — «стрелок» лениво сполз с подоконника и принялся помогать Фуго раскладывать вилки. Всё-таки они немного отстали от графика: до завтрака всего-то минут десять, а столы так и стоят пустые. Если Мама увидит, им всем влетит. А в свете последних событий Миста как-то опасался её злить. — Ищу Бруно, — мрачно отозвался Леоне. Он медленно покачал головой, будто пытаясь отогнать нехорошие мысли. Наранча и Фуго оставили свои разборки на потом и разом затихли: в памяти ещё свежи были воспоминания о том утре, когда выяснилось, что Сорбета и Джелато забрали. Без предупреждения, без прощания. Миста выронил вилку, а Фуго мгновенно побледнел — видимо, им в голову пришла одна и та же мысль. Но Бруно ведь не могли отправить, верно? — Утром его не было в кровати, — медленно проговорил Леоне. Когда сильно волновался, вместо связной речи, он перечислял известные факты — эта привычка появилось ещё со времён игр в Шерлока Холмса. — Простыни идеально заправлены. Бруно незачем было вставать так рано. Я подумал, что он ушёл, чтобы помочь с дежурством, но ни в столовой, ни на кухне его нет. Судя по всему, он вообще не ложился. Или ночевал не в спальне. Или… Леоне замолчал, не в силах выговорить очевидное предположение. Дверь неожиданно распахнулась, с глухим стуком ударившись о стену, и все повернулись на звук. В столовую вошли Мать Донателла и Сестра Чокколата, а вместе с ними горстка малышей. Заспанная Проша самоотверженно тащила на руках малыша Пеши. Дежурные, расставлявшие по местам тарелки и стаканы, при виде Мамы засуетились и резко ускорились. С кухни раздались какие-то восклицания. А Фуго, не обращая внимания на суматоху вокруг, резко швырнул на стол оставшуюся горстку вилок и решительно направился к Маме: — Г-где, — его голос задрожал то ли от ярости, то ли от волнения, — Бруно?! Мать Донателла остановилась и перехватила поудобнее малышку Аниту, которую держала на руках. Затем, словно издеваясь, свободной рукой медленно поправила причёску, убрала выбившуюся прядь за ухо, легонько коснувшись ярко-розовой чёлки. И улыбнулась.

***

/прошлой ночью, с 10 на 11 февраля, Сестра Чокклата [96754]/ — Мать Донателла, — едва слышно произнесла Сестра Чокколата. Произошедший между ними разговор изрядно вымотал, но Сестра всё же добилась желаемого: кажется, теперь Мать Донателла ей доверяла. Пришло время достать последний козырь из рукава и доказать, что они с Секко сюда не прохлаждаться приехали, а добросовестно выполнять свою работу. — Я вычислила, кто из детей прознал правду. О да, благодаря одному маленькому ангелочку, который решил «сотрудничать со следствием» (то есть, с Чокколатой), у неё теперь была совершенно точная информация. Из первых рук, так сказать. — И кто же? — спросила Мама. Её голос не выдавал ни волнения, ни обеспокоенности. Честно говоря, Сестра Чокколата ожидала другой реакции, но всё равно продолжила: — Это действительно двое из старших: Бруно и Ризотто. Нужно их немедленно выслать, Мать Донателла! Сами по себе мальчишки не представляют угрозы, но они непременно расскажут остальным. Это лидеры двух «банд», они имеют авторитет среди сверстников, и им поверят… — Успокойся, Сестра Чокколата, — перебила Мама. Её рука, словно большой белый паук с чёрными лапками-коготками прошлась по плечу и впилась в щёку Сестры, заставив её вздрогнуть и выпрямить спину под внимательным взглядом ядовито-зелёных глаз. — Всё в порядке. Спасибо за работу, Сестра, ты хорошо постаралась. Теперь просто продолжай следить за детьми, как раньше. — Н-но… — растерянно возразила Чокколата. — Они ничего не сделают, — в глазах Мамы появился жестокий и самую малость безумный блеск. — Это мой лучший товар за последние годы, я потратила на их воспитание очень много сил. Взращенные с любовью и заботой, эти дети станут лучшим блюдом на грядущем празднике Тиффари. Осталось недолго, так что постарайся ничего не испортить, Чокколата. Рука с её щеки исчезла, но Сестра не сомневалась, что на коже остались красноватые ямки, выдавленные острыми ногтями. Мама отступила на полшага назад, а сама Чокколата тревожно выдохнула, покачнулась и прислонилась спиной к стене. — А теперь, — Мать Донателла потянулась к ручке двери, — идём в библиотеку.

***

/сегодняшнее утро: 11 февраля 2045 г. — Фуго [44501]/ — Где Бруно?! — Всё в порядке, — нежный, гипнотический голос Мамы пронёсся по столовой, заставив Фуго, Наранчу, Мисту и Леоне замереть на месте и затаить дыхание. — С Бруно всё хорошо. Он всего лишь подхватил простуду и оказался в больничном крыле. Я дала ему лекарство, так что жар уже наверняка прошёл, и к вечеру ему станет лучше. Думаю, Бруно будет рад, если вы сходите его проведать, но, разумеется, только после завтрака. «Она бы не стала врать, — рассуждал Фуго, всё ещё с подозрением вглядываясь в расчётливые глаза Мамы, — какой смысл? Мы всё равно узнаем правду после завтрака. Так значит, с Бруно… всё в порядке? Или она чего-то не договаривает?» Так или иначе, ярость Фуго сошла на нет. Мама мягко ему улыбалась, остальные дети шумели и носились по столовой, готовясь к завтраку. В коридоре показалась сонная Триш, следом за ней плёлся Джорно, крепко о чём-то задумавшийся. Фуго расслабленно выдохнул и тоже выдавил улыбку: — Извини, что разозлился, Мама, — он сделал ещё пару шагов вперёд и прижался к ней, носом уткнувшись в прохладные складки платья. — Я просто испугался, что с Бруно что-то случилось. — Всё хорошо, — она легонько растрепала его волосы, — иди, помоги накрыть на стол. И Фуго покорно поплёлся раскладывать вилки.

***

/Бруно [60421]/ Бруно видел тот вечер, два года назад, когда забрали Селестино. Всё было как всегда: мальчика переодели в чистую новую одежду, надели дурацкую шляпу, позволили забрать вещи. Всех детей позвали прощаться, и глубоким вечером они собрались в прихожей, чтобы в последний раз обняться с названным братом, покидавшим их. Селестино вот-вот исполниться двенадцать, сейчас он самый старший в приюте, все его знают и любят. Он по очереди обнялся с каждым из детей. И он совершенно не подавал виду, что ищет (и не может найти) среди них Леоне. Наконец, подошла очередь Бруно. Внезапно все голоса смолкли. Он удивлённо оглянулся, но прихожая оказалась пуста: только они вдвоём остались у двери. Селестино встретился с Бруно взглядом — его глаза были неяркими, почти серыми, но очень внимательными и пытливыми. Сейчас этот взгляд выражал непонятную для Бруно скорбь. Он сделал шаг вперёд, и ледяные руки обхватили Бруно поперёк туловища, а странный, потрескивающий голос произнёс над самым ухом всего три слова: — Позаботься о Леоне. Глаза Бруно в страхе расширились: он наконец-то вспомнил. Дом — ферма, за воротами — демоны, а Мама — это враг. Бруно попытался ухватить Селестино за одежду, оттащить подальше от порога, предупредить об опасности: — Нет! Не уходи! Они съедят тебя! Но руки Бруно внезапно покрылись тонкими золотистыми молниями и расстегнулись, безвольно повиснув вдоль туловища. Селестино продолжал крепко держать его в объятьях, но Бруно не чувствовал тепла его тела, только пронизывающий до костей холод. Селестино был мёртв. — Пожалуйста, не оставляй их. Позаботься о наших братьях и сёстрах. Странный щёлкающий голос прервался пугающим бульканьем — прямо из горла. Селестино отшатнулся и упал на спину: изо рта лилась кровь, а из груди торчал алый цветок. Гупна — Бруно запомнил это слово… Гупна проросла корнями и в сердце Леоне — он сидел неподвижно, прислонившись к кирпичной стене, и глядел в одну точку безжизненным взглядом. Джорно лежал в воде, лицом вниз, с кровавой раной на боку и растрепанными волосами. На лице Наранчи навечно застыла немного безумная, мёртвая улыбка. Фуго, Миста, Ризотто, Проша, Доппио… Триш. Такая маленькая, такая хрупкая. Она свернулась калачиком на руках у Бруно, и он гладил её по нежным вьющимся волосам, хотя алый цветок рос и распускался на груди у девочки. — Получилось? — спросила Триш дрожащим голосом. — Мы убежали, да? Все вместе? Дверь без стука отворилась, раздались быстрые громкие шаги по деревянному полу. Бруно испуганно распахнул глаза, моментально проснулся и подскочил на кровати, и тут же увидел… своих друзей, которых только что видел мёртвыми. Только живыми. — Бруно! — Триш быстрее всех вбежала в комнату и беспардонно запрыгнула на кровать. Следом за ней, отставая всего на полшага, нёсся Наранча, тоже что-то восторженно вопя. Остальные радостно улыбались, но пересекали больничное крыло шагом, а не бегом. Леоне и вовсе застыл в дверях: он, не мигая, смотрел на Бруно, словно боясь, что лучший друг возьмёт и исчезнет. Бруно нашёл в себе силы улыбнуться, хотя сердце всё ещё отбивало бешеный ритм где-то в висках. По телу пробежала волна озноба. — Простите, что не предупредил, — тут же произнёс он слабым, сонным голосом, — вчера мне стало плохо, пришлось идти к Маме. Я вышел из спальни малышей в коридор, повернул в сторону лестницы… дальше ничего не помню. Видимо, Мама отнесла меня в больничное крыло. — Чел, да на тебе лица нет, — изумлённо отозвался Миста. — Точно всё в порядке? — Мы за тебя очень испугались, — негромко добавил Фуго, сам подозрительно бледный и нервный. — Всё хорошо, — развеял их сомнения Бруно. — Зато я кое-что выяснил. Леоне, иди к нам, тебе тоже нужно это услышать. Леоне, светлым призраком застывший в дверном проёме, наконец отмер, только когда услышал своё имя. Он выглянул в коридор, и убедился, что поблизости никого нет, а затем плотно прикрыл дверь и подошёл к койке Бруно. — Передатчики находятся у нас в ушах, — сел и начал рассказывать Бруно. — В правом ухе, рядом с хрящиком должно быть небольшое уплотнение — это и есть устройство. У малышей там покраснение, у детей постарше белый, почти незаметный шрам. — У меня видно? — спросила Триш, вовсю ощупывая собственное ухо. Она умудрилась забраться на колени к Бруно, невольно копируя последнюю сцену из его сна. Он поёжился. Сон, просто глупый сон. — Видно… — Мне говорили, это шрам от прививки, — тихо заметил Джорно. Он выглядел задумчивым — составлял какой-то новый план? — А я не слышал ни про какие прививки, — рассеянно пробормотал Фуго, который уже успел ощупать свой передатчик и теперь изучал ухо Наранчи. Они с Мистой как раз развалились на пустующей половине кровати, даже не спросив разрешения у Бруно. — И ещё кое-что, — медленно проговорил Бруно. Он до сих пор не придумал, с какой стороны подойти к разговору о втором своём загадочном открытии. Но, так или иначе, молчать о подобном нельзя: слишком важная, хоть и безумно странная информация. — Я думаю, Роберт Спидвагон, чьи книги мы вчера обнаружили, он… не просто наш союзник. — А кто он ещё-то? — с детской непосредственностью переспросил Наранча. Остальные тоже явно не понимали, к чему клонил их лидер. — Мне кажется, он владелец некой… загадочной силы, назовём её так. И он нашёл способ поделиться этой силой с детьми, чтобы дать им оружие в борьбе против демонов. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Джорно. — Sticky Fingers, — выдохнул Бруно, и за его плечом послушно возник серо-синий силуэт. Впрочем, спустя секунду Бруно понял свою ошибку: никто, кажется, не видел этого загадочного призрака. — Не видите, да? — спросил он, с трудом скрывая разочарование. — Ничего, ну… сейчас, можно попробовать… — Чего — не видим? — не понял Миста. — Думаю, оно и называется «станд», — ответил Бруно. Он потянулся и взял с тумбочки пустой стакан из-под лекарства, пока друзья непонимающе хлопали глазами. — А я вроде вижу, — вдруг подала голос Триш, и ткнула пальцем прямо в станд, который, правда, оказался неосязаем: палец просто прошёл сквозь него, словно через туман. — Синий такой? У него нет глаз, только замочки-молнии повсюду! Бруно не сдержал удивлённого вздоха, а Триш ему радостно улыбнулась: словно они играли в какую-то игру, понятную лишь им двоим. Леоне и Фуго тем временем непонимающе хмурились, Миста чесал затылок, Наранча покрутил пальцем у виска, а Джорно — смотрел в правильном направлении, словно тоже что-то видел, но не решался озвучить, что именно. — Джорно? — Да… — протянул мальчик. — Я вижу… ну, он синий. Какой-то синий туман. — Ничего, сейчас все увидят, — Бруно отдал Sticky Fingers мысленный приказ, и стакан в его руках в тот же миг распался на две идеально ровные половинки. Глядя на это чудо, ребята не сумели сдержать удивлённых воплей. Молния сверкнула во второй раз, и половинки стакана соединились обратно. — Ну ты даёшь, чувак! — Миста выхватил у него из рук стакан и принялся рассматривать его со всех сторон. — Это фокус такой, да? Как ты это сделал, чёрт возьми?! — Нет, я же говорю, это никакой не фокус, — ответил Бруно, заставляя золотую молнию исчезнуть. Прямо в руках у Мисты стакан распался обратно на половинки. — Я думаю, эта загадочная сила называется «станд». Вы его не видите, но это что-то вроде существа… призрака у меня за спиной. В той книге говорилось, что у каждого человека есть физическое воплощение его духовной энергии. Вот что это такое. И скорее всего, у взрослых они тоже есть. По крайней мере, у Секко. — Точно, — кивнул Джорно, — иначе никак не объяснить то, что мы с Мистой вчера видели в лесу. — Когда к нам приблизился садовник, земля у меня под ногами внезапно стала грязью, — вспомнил Леоне. — Вам не кажется, что это очень похоже на ловушку, в которую угодила Триш? Таких совпадений не бывает. Но откуда вообще взялись эти… станды? — Думаю, всё дело в книге, — предположил Бруно. — В ней что-то спрятано. Что-то, что способно наделить человека силой. Я почти уверен, что наши союзники из «Фонда Спидвагона» оставили нам эту книгу, чтобы мы смогли сбежать и выжить в мире за пределами стен. Станды — это оружие против демонов. — Так значит, нам всем нужно просто пораниться об ту книгу?! — воскликнул Миста, у которого уже буквально глаза горели от азарта. Ещё бы, кто из детей не хотел получить удивительные сверхспособности? Даже разделять стакан на две половинки — уже очень круто! — Не выйдет, — вдруг заявил Джорно. Все повернулись к нему. — Я был сегодня утром в библиотеке. Книгу забрали. Скорее всего, Мама. — Что?! Как?! — воскликнул Наранча, который тоже успел обрадоваться суперсилам. — Откуда она узнала? — Фуго снова побледнел и яростно вцепился в край одеяла, неосознанно растягивая его, пока ткань с жалобным треском не начала рваться. — Как же так? — жалобно протянула Триш, глядя на Бруно так, словно он мог знать ответ. — Мы ведь только вчера узнали про Фонд Спидвагона! — Она забрала все книги с посланиями? — хищный взгляд Леоне тем временем впился в Джорно, как будто он один был виновен в похищении книги и во всех смертных грехах заодно. — Или только одну? — Нет, только последнюю книгу, в которой зашифровано слово «станд». — Тогда… выходит, она знает про станды, но не знает про Фонд Спидвагона. Или думает, что остальные книги не опасны. Или надеется, что мы не заметим пропажу… Самое главное: как вернуть книгу? — Вернуть? — Да, нужно её вернуть, — кивнул Бруно. — Может, вам пока так не кажется, но я уверен, станды — это наш единственный шанс победить Маму и сбежать всем вместе. Но… ещё… я пока не уверен, но думаю, что Мама, Сестра Чокко и садовник Секко тоже… — Тоже — что? — У них есть станды, — наконец договорил Бруно, сам не очень-то веря своим словам, — и неизвестно, насколько опасные и сильные… — Бруно прав, — заметил Джорно, — и у нас перед ними всего одно преимущество. — И какое же? — спросил очень скептично настроенный Фуго. Ему не нравилась ни идея получения стандов, ни тот факт, что у противника суперсилы давно уже есть. — Мы все нужны ей живыми. Мама не причинит нам вреда до отправки — не захочет испортить товар. Конечно, мы будем осторожны, но в случае чего… не бойтесь. Она нас не убьёт. Не сможет. В этот миг дверь без стука отворилась. Все встрепенулись, испуганно вскинулись: если Мама их раскрыла, то… Но на пороге больничного крыла стоял всего лишь Ризотто. Он скучающим взором обвёл группу заговорщиков у постели Бруно и сообщил им негромким, но чётким голосом: — Урок скоро начнётся. Пишем тест. Поторопитесь, если не хотите, чтобы влетело от Мамы. Аудитория номер два. И вышел, не сказав больше ни слова. Ребята переглянулись: в принципе, всё самое важное они уже обсудили, так что можно было и на уроки идти. Бруно в спешке раздал им задания: Джорно и Леоне должны придумать план, как вернуть книгу, Миста, Наранча и Фуго — играть в догонялки с Сестрой, но не просто так, а чтобы натренировать остальных детей убегать и прятаться. Бруно придумал поручение даже для Триш: незаметно последить за Чокколатой и Секко. Раз уж она видит станды, то пусть попробует их раскрыть. Бруно просил её лишь об одном: быть очень-очень осторожной, и девочка пообещала, что не даст себя в обиду. Время утекало сквозь пальцы — ребята поспешили на урок, наспех попрощавшись с Бруно и пожелав ему скорейшего выздоровления. Последним у кровати больного задержался Леоне. Он долго не знал, куда деть свои руки, и сгибал длинные пальцы в разные неестественные позы, будто пытался их сломать. А затем вдруг сделал глубокий вдох, успокоился и неловко похлопал друга по плечу: — Бруно… выздоравливай. Я ещё зайду, ладно? — Конечно, Леоне, — Бруно посмотрел на него снизу вверх, и накрыл чужую руку своей ладонью. — Не скучай там на уроках. — Хорошо.

***

Леоне, как и обещал, пришёл почти сразу, как выдалась свободная минутка: на перемене, пока остальные готовились к тесту. Правда, не только он решил навестить больного — Мама тоже была здесь, разводила для Бруно в стакане какое-то лекарство. К счастью, она почти сразу ушла, обронив напоследок: — Не задерживайся здесь, Леоне, перемена совсем короткая. И не лезь к Бруно с обнимашками, не то заболеешь тоже. — Не больно-то и хотелось, — фыркнул мальчик, уклоняясь от ласковой руки Мамы, которая пыталась погладить его по растрёпанным длинным волосам. Он сохранил на лице недовольную мину ровно до тех пор, пока Мама не покинула больничное крыло, тихо стуча каблуками по паркету, и лишь затем позволил себе расслабленно выдохнуть. — Всё в порядке? — уточнил у него Бруно. Леоне подошёл и сел на табуретку рядом с кроватью. — Джорно подозревает тебя в предательстве, — вдруг выпалил он. — Что? — от удивления Бруно подавился лекарством и истошно закашлялся. Леоне сочувственно похлопал его по спине и слегка виновато ответил: — Извини, — он неловко потёр переносицу, собираясь с мыслями, — сейчас объясню по порядку.