***
/в то же время в Тайной Комнате Мамы — Леоне [50401]/ Леоне слышал, как повернулся ключ в замке и скрипнула дверь, ведущая в потайную комнату. У них всего минута, не больше — и Мама окажется здесь. Они в ловушке. Всё повторилось один в один, как тогда, два года назад, только в этот раз они так просто не отделаются — умрут все четверо. — Sticky Fingers! Звук расстёгивающейся молнии полоснул по ушам. Бруно упал на колени и несколько раз остервенело ударил по полу. Сияющие в темноте дорожки замков расходились и расходились, пока дети не увидели внизу слабый, едва заметный, но всё же — свет. — Пры… гай… те… — приказал Бруно. Он тяжело дышал, лицо покраснело, а на лбу выступил пот — будто пробежал стометровку. Никто даже не попытался возразить: все понимали, что это их единственный шанс. Недолго думая, Проша первой спрыгнула вниз. Ризотто отбросил книгу (бесполезную без зачарованной стрелы) и последовал за ней. Леоне провалился следом. За долю секунды перед ним промелькнуло что-то странное: фиолетовое и потустороннее, словно разрез в самой ткани реальности. Но он не успел даже толком испугаться — падение закончилось очень быстро, и он рухнул на каменный пол рядом с Ризотто, больно ударившись задницей. Проша уже успела благоразумно отползти в сторону. Едва придя в себя, Леоне вскочил на ноги и огляделся: они оказались в подвале. Свет с трудом проникал сюда через маленькое окошко у самого потолка. В полутьме ярко сияла их керосиновая лампа (которую Леоне чудом не разбил при падении), отбрасывая алые блики на каменные стены, мешки с картошкой и какие-то банки. В потолке всё ещё чернела странная дыра из множества молний. Но где же Бруно? Его нет слишком долго! «Чёртов идиот! — Леоне в полнейшем ужасе вглядывался в темноту. — Что ты опять задумал, Бруно?! Только не строй из себя героя! Если ты снова рискуешь своей головой ради остальных, я просто…» Додумать он не успел: лучший друг спрыгнул к ним, приземлившись (в отличие от остальных) на ноги. Золотисто-белые молнии закрылись сами собой, а затем исчезли без следа. Ещё какое-то время в подвале стояла тишина — каждый пытался осознать произошедшее и отдышаться. Наконец, Бруно прервал молчание: — Я не нашёл стрелу, — он поднял вверх руку, в которой сжимал что-то чёрное и массивное, — зато забрал это. Леоне понадобилось ещё полсекунды, чтобы разглядеть фотоаппарат. А затем он сжал кулаки, и глубоко вдохнул, смутно понимая, что нормальных слов, чтобы описать свои чувства, у него просто нет. — Ты… Блин… Бруно! «Ты ради этого рисковал своей жизнью?!» Бруно в ответ неловко улыбнулся.***
/в то же время, в лесу — Джорно[00016]/ Джорно закрылся руками от Сестры. Сердце бешено колотилось, он был по-настоящему чертовски напуган, и в последний раз он чувствовал подобный страх лишь ночью на первое февраля, когда столкнулся с демонами. Перед глазами всё ещё стояла его собственная обгрызенная плесенью плоть. Он так хотел спрятаться, защититься, скрыться от Чокколаты, что его желание совершенно неожиданным образом исполнилось: стая птиц вдруг вспорхнула в небо, заставив Сестру отшатнуться. Птиц? Птиц?! Каких ещё нахрен птиц?! Джорно не верил своим глазам: птицы взлетели буквально с его рубашки, хотя ещё секунду назад их здесь точно не было. Это оказались белые голуби, которых он видел только на картинках в книжке. К сожалению, они не причинили жуткой Сестре никакого вреда: она отделалась лёгким испугом, и уже пришла в себя. Джорно попытался отползти от неё подальше, но почувствовал, как руки и ноги увязают в жидкой земле. Только этого не хватало! Он снова зажмурился, но и в этот раз удара не последовало. В воздухе что-то просвистело и с громким стуком врезалось в висок Чокколаты. Она зашипела и схватилась за голову. — Оставь его в покое! — раздался громкий детский голос, а затем и шуршание шагов. Джорно с опаской открыл глаза, и увидел Мисту, бесстрашно приближающегося к Сестре с рогаткой в руках. За ним семенила Триш, которая, наверное, и позвала стрелка на помощь. — Не подходите! — попытался предупредить их Джорно, но поздно. Друзья уже провалились по колено в жидкую грязь, как и он сам. Чёртов Секко всегда незримой тенью следовал за Сестрой. Вот и сейчас он, очевидно, находился где-то поблизости, хотя Джорно и не мог различить его тощий силуэт между деревьев. Даже оказавшись в ловушке, Миста не растерялся. Он нахмурился и зарядил своё «оружие» новым жёлудем, а затем натянул резинку и направил рогатку прямо в лицо Сестре. — Отпусти нас немедленно, — грозно потребовал он, — и не трогай Джорно. Но Чокколата, ничуть не впечатлённая его угрозами, лишь рассмеялась: — Я? Я вас держу разве? Я и пальцем не тронула твоего ДжоДжо! — откровенно издевалась она. — Я уже выяснила всё, что хотела. Отпусти их, Секко. Она поднялась с земли, отряхнула безнадёжно заляпанный фартук и гордо удалилась. Земля сама собой стала нормальной, и Джорно смог наконец-то подняться на ноги (не без помощи Мисты и Триш). Его ощутимо потряхивало после всего пережитого. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила девочка. Джорно определённо не был в порядке. На крики сбежались другие дети: их друзья и ребята из банды Ризотто. Все спрашивали о случившемся, но Джорно молчал или сдавленно отвечал, что «всё хорошо». Он прятал раненую руку под длинным рукавом рубашки, что, разумеется, не укрылось от взгляда Мисты. Странное дело, но пуговицы с его одежды куда-то пропали, что лишь добавило неловкости. — Эй, вы, кыш отсюда! — рявкнул Миста, перебивая громкие вопросы Гьяччо и ругань Фуго. — Я сам Джорно в медпункт отведу, ясно? А ты, Триш, следишь за Мамой, или что? — Ой, — пискнула девочка, и тут же бросилась бежать обратно к большому дубу. Миста только покачал головой. Все начали разбредаться кто куда (в конце концов, сегодняшние догонялки ещё не окончены), а Джорно, всё ещё опираясь на дружеское плечо, поплёлся с Мистой в медпункт.***
/некоторое время спустя — Джорно [00016] и Миста[31521]/ Миста увлечённо болтал за двоих, пока Мама (кто же ещё) обрабатывала рану Джорно. На вопрос, куда пропал приличный кусок мяса с его запястья, золотой мальчик лишь потупил взгляд и ответил, что «просто упал». Происшествие настолько сильно выбило его из колеи, что не осталось сил придумывать достойную ложь или строить из себя послушного ребёнка. В итоге он просто молчал, глядя в пол. К счастью, Мать Донателла не задавала вопросов. — … а Триш мне машет с поляны, и кричит что-то, — рассказывал Миста, увлечённо жестикулируя, — а я подбегаю, и говорю: что такое? Это она меня к Джорно привела, кстати. Он сидел рядом с Джорно на кушетке, и, в отличие от безжизненного товарища, болтал ногами, бросая заинтересованные взгляды то на окно (за которым ярко светило солнце) то на стол с разноцветными стеклянными баночками. — Славно, — Мама щёлкнула ножницами, отрезая бинт. Затем завязала узел и улыбнулась, потрепав Джорно по голове (хотя знала, что он терпеть не мог такого варварского отношения к причёске). Ничего славного сам Джорно в этой ситуации не видел. Хотя страх прошёл, теперь его терзала жгучая досада: он столкнулся с действительно опасным противником, позволил себя ранить, и в результате едва не лишился руки (левая кисть, по заверению Мамы, даже через несколько лет не восстановит свою подвижность). Сейчас Джорно не мог и пальцем пошевелить. Ещё бы: плесень сожрала к чертям едва ли не треть мышечной ткани в том месте, покусилась на связки, и спасибо, что не добралась до костей. Боли он не чувствовал совершенно. Джорно очнулся от размышлений и обнаружил, что сидит на подоконнике в пустом коридоре третьего этажа. Напротив него Миста молча вертел в руках свою сине-красную клетчатую шапку. Он достал спрятанные там жёлуди, а потом ссыпал их обратно. — Что мы тут делаем? — спросил Джорно, оглядываясь по сторонам. Коридор был пуст: никто не стремился ни в больничное крыло, ни в библиотеку, тем более что время игр ещё не кончилось. Миста хмуро на него взглянул: — Остальных ждём. А ещё я хотел спросить: чего ты в лесу руку спрятал, и сказал, что всё хорошо? У тебя ж там… ну… — он несколько растерялся. Потом подумал. Вспомнил, чему его учили старшие товарищи, пока их ещё не забрали из Дома, и наконец выдал: — полная жопа. Джорно усмехнулся. Лучше и не скажешь. — Да так, — он пожал плечами, отчего края рубашки без пуговиц расползлись в разные стороны, и пришлось её поправлять. — Не хотел малышей пугать. Миста недовольно фыркнул: видимо, понял, что Джорно что-то недоговаривает. А сам Джорно вовсе не собирался раскрывать свои мысли по этому поводу. И сам инцидент он хотел бы оставить в тайне (хотя бы от старших товарищей, которые не видели воочию его позора), но Миста продолжил свои расспросы, не считаясь с его мнением. Ничего удивительного: в их компании слово «тактичность» знал, наверное, один только Бруно. — Ну, мне-то ты можешь рассказать. Что Сестра Чокколата с тобой сделала? Что ей вообще от тебя понадобилось? Джорно вздохнул, понимая, что от прямого вопроса никуда не уйти, и уже открыл было рот, чтобы ответить, но Миста вдруг предложил: — Хочешь, отдам тебе кофту? — Зачем? — Зачем? — Миста вдруг развеселился. — А тебе ничего там не продувает? Или это новый стиль? Может, тогда вообще рубашку снимешь, похвастаешься всем своими худыми рёбрами? Действительно. Джорно хлопнул себя по лбу (под руку попались пряди из растрепавшейся причёски) и тоже усмехнулся. Миста развязал узел и снял с себя кофту, всё это время болтавшуюся на поясе. Она оказалась Джорно слегка великовата, но это было очень кстати: под длинным рукавом не разглядеть бинты на запястье. — Спасибо. Думаю, Сестра пыталась выяснить, есть ли у меня станд, — всё же ответил Джорно, понимая, что от друга скрывать эту информацию бесполезно. — И чтобы напугать, использовала свой… она назвала это «Green Day». — Жуть! И как он работает? — Так и работает, — Джорно нехотя поднял свою забинтованную руку. — Мне показалось, это какая-то плесень. Она разъедает плоть так быстро, что ты не успеваешь ничего почувствовать. — Звучит жутко. Ты сильно испугался? Это правда не больно? Но Джорно волновало сейчас совсем другое. Он чувствовал себя скверно, потому что из-за него чуть не провалилась вся миссия. И ещё неизвестно, всё ли в порядке с Бруно и Леоне. Ну и как объяснить это Мисте? Он нахмурился и посмотрел в окно, на играющих возле Дома детей. Джорно с малых лет всё и всегда делал идеально, а сейчас вдруг облажался. Страх? Причём тут вообще страх? Это совершенно иное, пусть и настолько же отвратительное чувство. — Джорно? Ау, ты меня слышишь? — с присущей ему непосредственностью напомнил о себе Миста, помахав рукой прямо у него перед лицом. — Что с тобой вообще сегодня творится? — Миста, ради Бога, отстань, — простонал Джорно, сползая по стенке на подоконник. — Просто дай мне с позором умереть на этом подоконнике, ладно? Миста сначала рассмеялся, но потом вдруг спросил: — Так вот в чём дело? Ты думаешь, что проиграл Сестре Чокколате? Джорно хмуро на него покосился. Он не любил, когда лезли ему в душу. Кому другому он бы такое не простил, но Миста… это же Миста. Джорно не мог обижаться на него дольше пары секунд. — А ты думаешь, я не проиграл? — он ответил вопросом на вопрос. — Ещё и остальных подставил. Если старшие узнают, они больше не доверят мне придумывать план побега. — Вовсе нет, — возразил Миста. — Никого ты не подставил. Миссия прошла отлично, верно? Мы спрятали в лесу всё, что хотели. — Бруно, Ризотто, Леоне и Проша чуть не попались, — заметил Джорно. — Но это ведь не твоя вина, Джорно! И вообще, ты давно уже не новичок, и не младший в компании, чтобы тебя могли просто так отругать. Тем более, ты сделал всё, что мог. А что Чокколата тебя поймала — это простое невезение, вот и всё. Джорно вздохнул. В словах Мисты был здравый смысл. А фраза про новичка и вовсе попала в цель, царапнула по больному месту Джорно. Он понял, что всё это время действительно боялся оказаться ненужным, слабым звеном в их «банде». Они неожиданно встретились взглядами: чёрные глаза и яркие сине-зелёные. Миста ободряюще ему улыбнулся, а Джорно только пожал плечами. — Может быть, ты прав. — Не может быть, а точно! — усмехнулся стрелок. А затем вдруг встрепенулся, вспомнив что-то важное: — Кстати, а откуда в лесу взялись птицы, эти белые голуби? — Если бы я знал…***
/вечером того же дня, 16 февраля, больничное крыло/ — Итак, — Бруно осмотрел компанию и загадочно улыбнулся, сложив пальцы домиком, — подведём итоги. Он был единственным человеком в этой комнате, сидящим на табуретке, так что поглядывал на остальных сверху вниз. Трое «больных» лежали на кроватях, закутанные в одеяла, а малышня беспардонно развалилась у них в ногах, ничуть не боясь заразиться: все понимали, что неизвестная хворь — не что иное, как последствие контакта с волшебной стрелой. Сказать по правде, им всем не терпелось узнать, какие проявятся способности у самых старших детей в Приюте. — Мы вчетвером сумели пробраться в тайную комнату Мамы, но, к сожалению, и книга, и волшебная стрела остались там, — рассказывал Бруно, — зато ещё трое из детей обрели станды. Теперь противостоять Маме и её помощникам будет проще. Миссия в лесу тоже прошла хорошо: всё, что нужно, вы вынесли из дома и надежно спрятали. Молодцы. Ребята возрадовались, но не очень громко: до отбоя оставалось полчаса, не больше, и если бы они попытались шуметь в больничном крыле, Мама вполне могла разогнать их по спальням. — Правда, появилась новая проблема. Сегодня Сестра Чокколата попыталась вычислить детей со способностями. Неизвестно, зачем ей это нужно, но ясно одно: она становится наглее и опаснее. Джорно видел, как действует её станд. Теперь все взгляды были прикованы к Джорно, который сидел на пустующей койке рядом с Мистой и Фуго. Понимая, что все ждут от него подробностей, он нехотя закатал рукав и повторил то, что уже рассказывал Мисте, а потом и Бруно. Как бы сильно он ни хотел скрыть эту историю, информация о вражеском станде была слишком важна, чтобы её замалчивать: — Это плотоядная плесень. Называется Green Day, жрёт всё живое, до чего дотянется. Сестра активировала его прикосновением, но нельзя исключать, что станд работает и на дальней дистанции. Она сказала, что Мама не позволяет применять его в полную силу. — Звучит вполне логично, — неожиданно поддержал его Леоне, который сейчас был ещё бледнее, чем всегда, — Демоны ведь разводят детей ради мяса, а станд Чокколаты буквально уничтожает плоть. А Мать Донателла, как мы выяснили, очень печётся о прибыли фермы, именно поэтому до сих пор никого из нас не отправила. Но Чокколата совсем охренела, это точно. Джорно удивлённо хлопал глазами. Какая муха покусала Леоне? Ещё с утра он был мрачнее тучи, а сейчас успокоился, и даже не огрызается на всех вокруг, и не обвиняет ни в чём Джорно. Совсем на него не похоже — может, Леоне стоит почаще болеть? — Перед побегом нужно будет решить этот вопрос, — сделал вывод Бруно, — если Мамина «помощница» никуда не денется, нам самим придётся с ней разобраться. — Кстати, — Ризотто даже приподнялся и сел на кровати — видимо, чтобы лучше видеть Бруно, — когда побег? — Что значит «когда»? Следующая отправка 25-го марта. Тогда же и побег, разве нет? — спросил Фуго. Они с Бруно уже обсуждали это однажды, и Фуго точно знал, что дата побега — 24 марта, даже сообщил об этом Маме, опять же по просьбе лидера «банды». Остальные ребята тоже были более или менее осведомлены о планах. 24 марта всем казалось самым удачным днём, и никто не ожидал, что Бруно решит резко всё изменить: — Мать Донателла именно этого от нас и ждёт. Но я предлагаю не откладывать побег и сбежать сразу же, как только появится такая возможность. Пока мы и все остальные дети находимся в этом Доме, мы полностью во власти Мамы, и неизвестно, что ещё она предпримет, чтобы нас остановить… — Давай конкретнее, — резко возразила Проша, чей горячий нрав не смогла перебить даже температура в 39о, — «как только появится возможность» — это когда? И как ты вообще себе это представляешь? — Ага, ничего ведь не готово, — поддержал её Формаджо. — Кроме нас никто ничего не знает! — А как же Сестра Чокколата и Мистер Секко? Как бороться с их стандами? Кажется, они все забыли о главном вопросе — «когда?» — и Бруно решил им об этом напомнить. Он резко поднялся с табуретки и произнёс совершенно спокойно: — Через неделю. В наступившей тишине внезапно стало слышно все прочие звуки Дома. Этажом ниже, в детской спальне, сейчас читали сказки: мерное журчание голосов то и дело сменялось взрывами хохота. Кто-то медленно шёл по коридору, чеканя каждый шаг. В классной комнате хлопала незакрытая форточка, кто-то из взрослых прибирался на кухне, изредка позвякивая посудой. С улицы доносились ритмичные звуки ударов и хруст поленьев: Мистер Секко рубил дрова, на случай, если этой ночью снова придётся топить печку. В коридоре громко тикали часы. Бруно сел на своё место, отстраненно улыбаясь. Они с Джорно давно уже всё решили. — Нет смысла тянуть. Сейчас я всё объясню… — Ты уж постарайся, — едко заметила Проша, — а то пока ваш план звучит бредово. Неделя? Серьёзно? — А я «за», — вступился за друга Леоне, — чем раньше мы отсюда свалим — тем лучше. — На самом деле нет ничего, что мы не успели бы сделать за неделю, — Бруно наконец принялся объяснять план. — Что нам нужно для побега? Во-первых, снаряжение и еда. Всё, что не портится — верёвки, ткань, ножи, ножницы, столовые приборы, кое-какую посуду — мы уже унесли в лес и сложили в тайнике, недалеко от стены. За неделю мы сможем украсть и спрятать достаточно еды, чтобы хватило на пару дней. Больше мы всё равно не унесём. — Допустим, с этим проблем не будет, — согласился Фуго. — А как же книга и особые способности? Остальным тоже нужны станды, иначе за стеной мы окажемся беззащитны! — Верно. Теперь мы точно знаем, где находится стрела, пробуждающая станды. Через два дня Джорно, Миста, Наранча и Проша проникнут в кабинет Мамы и заберут её, чтобы все остальные, кроме самых маленьких, тоже обрели способности. Наранча и Миста, услышав свои имена, радостно подпрыгнули, но не решились вслух перебивать лидера. — Что? Почему я иду с этими идиотами? — ожидаемо возмутилась девочка. — Почему не ты? — Потому что мы снова провернём две миссии одновременно, — ответил вместо друга Джорно. — Пока мы вчетвером проникнем в тайную комнату Мамы, Бруно и Леоне залезут на стену, чтобы осмотреть лес по ту сторону. Заодно узнаем, есть ли там охрана из демонов или людей. — Почему снова четыре?! — застонал Миста, но все его проигнорировали. — А кто отвлечёт Маму? — задала куда более актуальный вопрос Проша. — У Фуго есть план. — Д-да, — немного нервно кивнул мальчик, — я справлюсь. — Все остальные проследят за Мамой, и если она окажется в лесу раньше времени, они нас предупредят, — добавил Бруно. Теперь план казался действительно надёжным, за одним только исключением… — Сегодня нас никто вовремя не предупредил, — мрачно напомнила Проша. — Именно поэтому я попрошу Ризотто в следующий раз следить за Мамой, — ответил Бруно, бросив быстрый взгляд на самого Риза. Тот кивнул в ответ, подтверждая своё согласие. — О, так что, выходит, мы правда сможем убежать уже через неделю?! — радостно (и чуть громче, чем следовало) воскликнул Наранча. — И всех-всех заберём с собой? — тихо спросила Триш. — Конечно, — ответил Джорно на оба вопроса сразу, — правда, некоторых надо сначала убедить встать на нашу сторону. Если не считать тех, кто сейчас находится в этой комнате и знает правду о ферме, остаётся всего пять детей, старше шести, которым нужно обо всём рассказать и посвятить в план. И ещё двенадцать малышей, включая шестилеток и младше, которые итак доверяют нам, как старшим. Не обязательно объяснять им детали плана, достаточно просто убедить пойти с нами. — Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Фуго, переводя взгляд с Джорно на Бруно и обратно, словно пытаясь понять, кому из друзей пришла в голову эта «светлая мысль». — Наврём им и силком заберём с собой? — Не обязательно врать, — возразил Джорно. — Скажем, как есть. Но раскроем лишь часть правды, чтобы сильно не напугать, и чтобы не разболтали всё Маме. — Остаётся только одна проблема, — нехотя признал Бруно, — шестеро из них ещё очень плохо ходят, в том числе Пеши, Анита, Эри, Лори и другие. Большую часть пути кому-то придётся их нести, что существенно нас замедлит. Честно говоря, я надеялся, что кто-нибудь из вас получит станд, способный перетаскивать грузы и людей. Но это мы узнаем только следующим утром… В любом случае, мы не можем оставить здесь малышей — ведь если побег удастся, на ферме останется слишком мало детей, и не исключено, что тогда демоны… Бруно глубоко вдохнул, собираясь с силами, чтобы озвучить страшную правду, но Ризотто его опередил: — Демоны могут их сожрать, даже не дожидаясь шести лет. Снова наступила зловещая тишина. Большинство из ребят сохраняли спокойные лица, напряжённо размышляя о грядущем побеге. Леоне хмуро глядел в потолок. Проша, которая лежала в кровати напротив него, кусала губы, пытаясь совладать с эмоциями и подавить непрошеные слёзы. Мелла рассеянно дёргала за волосы Иллюзо, пока мальчик раздражённо на неё не шикнул. Триш сидела на кровати рядом с Леоне, тревожно обхватив руками коленки. — Ты не прав, Бруно, — неожиданно тишину нарушил голос Фуго. Все повернулись к блондину, и он от такого внимания несколько смутился, но продолжил говорить: — это ведь не единственная проблема. Вы все забыли про передатчики. Джорно нахмурился, отчаянно пытаясь понять, как он мог упустить нечто настолько важное, но Бруно казался невозмутимым — не удивительно, ведь у него довольно быстро нашёлся ответ: — На счёт передатчиков… у меня есть одна мысль, но нужен доброволец, на котором я смогу проверить свою теорию. Можно прямо сейчас. Но предупреждаю сразу: это может быть опасно. На несколько секунд в больничном крыле снова повисла тишина. Кажется, осталось сделать лишь маленький шаг, и их общая мечта о побеге станет явью. Но решиться на этот шаг — не так-то просто. Словно вступить на горящий мост, или прыгнуть в пропасть в надежде, что падение превратится в полёт, а за спиной отрастут крылья. Если Бруно удастся вывести из строя передатчик в теле одного из них, пути назад уже не будет. Но ведь его уже нет, верно? Пути назад, в их безоблачное детство, в котором они не знали про демонов и не боялись Мамы, не мечтали о побеге из Дома и не рисковали своими жизнями — этого пути просто нет. Даже если очень захотят, они не смогут забыть правду. Бруно смотрел на свои руки. Он не сомневался, в том, что должен сделать — но не знал наверняка, получится ли.