***
/Донателла[89678]/ Она была в бешенстве. Эти сопляки её провели! Да как они посмели?! Использовать свои жалкие способности против неё! В порыве ярости Донателла едва не сломала шею лже-Леоне прямо там, в бушующем огненном шторме, и сдержалась по одной простой причине — это ведь был её товар. Её отборный товар. И она непременно должна доставить его живым, даже если в процессе сдохнут все остальные сопляки. Главное, чтобы четверо «избранных» выжили, остальными можно пожертвовать. Она отбросила в сторону жалкую призрачную марионетку, и через секунду станд Леоне исчез — очевидно, мальчишка его отозвал. Перескакивая через пламя пожара, используя стёртое время King Crimson, Донателла помчалась наверх, в свой кабинет. Её станд просто выломал дверь Тайной Комнаты, и через мгновение она уже добралась до радиоустановки. Нужно как можно быстрее сообщить в Штаб о побеге. Может, если дети не успеют удрать слишком далеко, их всех изловят совсем скоро… чёрт, столько лет, и всё зря — их всех убьют раньше времени, даже тот товар, который ещё не дозрел… Но Донателла надеялась, что хотя бы её саму пощадят. Выжить хотелось, и она без тени сомнения потянулась к радиоустановке: доложить о побеге как можно скорее. Если детей изловят, а Господин окажется благосклонен… — [Восемьдесят девять шестьсот семьдесят восемь], докладываю с Четвёртой Фермы: дети сбежали. Повторяю: дети сбежали. Скот сбежал! На территории Фермы пожар. Сбежавшие образцы… Она выскочила наружу, огляделась — никого. Так и есть, они решили забрать с собой всех, даже малышей. Как благородно и глупо. — Сбежавшие образцы: четыре — высочайшего качества, шесть — высокого, семь — хорошего, остальные двенадцать… Она наткнулась взглядом на одинокую белую фигурку, замершую на опушке леса, и осеклась. — …остальные одиннадцать — недозрелый товар. Повторяю: на Четвёртой Ферме произошёл побег. Они направляются к мосту возле Штаба, скорее всего… — Донателла неожиданно сбилась. Мысли путались, когда она смотрела на ребёнка, ждущего её на краю поляны. — Я… мне… я должна их остановить. И отключила связь, не дожидаясь ответа. Громоздкий радиоприёмник рухнул на землю, а Донателла побежала вперёд, за считанные секунды преодолевая оставшееся расстояние. Доппио, кажется, вообще не удивился, когда время перескочило вперёд, словно тоже обладал Epitaph и знал, что произойдёт в следующую секунду. Этим её младший сын отличался от испорченной девчонки, Триш. Он остался верен Донателле до самого конца. — Мама! Она подхватила его на руки, словно пушинку. Доппио, её милый Доппио. Он, конечно, в последний момент узнал о побеге, но предпочёл остаться с ней, чем последовать за остальными неблагодарными детьми. — Мама, я знаю, куда они убежали, — он ухватился своими короткими ручкам за белый кружевной воротник её ночного платья и нетерпеливо потянул на себя, — давай скорее, я покажу! Все маленькие дети спрятались в волшебную черепаху, а большие побежали в лес. Они хотят залезть на стену и перепрыгнуть пропасть! Джорно главный, у Проши — черепаха! — «Перепрыгнуть пропасть»… — тихо повторила она. Слепая ярость отступила, оставляя место для холодных и логичных рассуждений. — Вот значит как? Они не собираются бежать к мосту… Тогда нужно скорее их догнать и остановить. Покажи мне, мой милый Доппио, куда они побежали. Малыш с готовностью указал направление. Красивая сиреневая чёлка падала на большие карие глазки — он был похож на оленёнка. И никаких признаков страха на пухлом детском личике. Знал ли (или хотя бы догадывался) он о том, что ждёт беглецов, когда Донателла их всё же настигнет? Что ждёт их после, когда явятся демоны? Доппио был очень, очень умным ребёнком для своих четырёх лет, и, скорее всего, уже понял, что Дом — это ферма. Но он так сильно любил свою маму, что не оставил её одну даже сейчас, перед лицом смертельной опасности. Радиоприёмник, брошенный на опушке, шипел помехами. В небо взвивался чёрный дым, всю поляну заволокло резким запахом гари, и языки пламени освещали всё вокруг, затмевая свет луны. Мир поделился на ярко-рыжие пятна света и резкие, сине-чёрные тени. Мать Донателла крепче прижала к себе последнего своего ребёнка и побежала в лес, следуя его указаниям. За спиной у неё безумным зелёным огнём светилась пара глаз.***
/Проша [10401]/ Хотя в последний месяц старшим детям пришлось оставить тренировки и делать вид, будто они сдались, мальчишки явно не растеряли физическую форму. Наранча и Миста за каких-то пару минут успели взобраться на дерево и повесить верёвки. Уже скоро все шестеро (и черепаха) оказались на стене. Проша замерла всего на секунду. От вида с высоты дух захватывало. Прямо у них над головой раскинулось громадное чёрное небо, усыпанное звёздами. Внизу с одной стороны — бездонная пропасть, за которой лес и неизведанные земли. С другой — знакомый силуэт Дома тонул в огне. Она не чувствовала сожаления. — Про коктейли Молотова забыли, — усмехнулся Леоне. — А у тебя были?! — Наранча в полнейшем шоке на него покосился, на секунду отрывая взгляд от экрана. Он весь вечер туда пялился, высматривая Маму. Проша впервые видела Aerosmith в деле (впрочем, про станды других ребят она тоже ничего не знала — из-за постоянного контроля Мамы дети не могли даже поговорить, не то что потренироваться вместе). Маленький красный аэроплан кружил над их головами, пока ребята бежали по широкой бетонной стене. — И почему-то я не удивлён, — хмыкнул Джорно в ответ на замечание о коктейлях Молотова. — Я готовился два года, — отмахнулся от него Леоне. Так странно видеть этих двоих рядом, но не пытающихся перегрызть друг другу глотки. — Формаджо, ты долго? — спросил Фуго, перебивая дурацкий диалог. Они всё ещё бежали, не замедляясь ни на секунду, но то место, которое они искали, по заверениям Джорно, уже было близко. Формаджо — единственный, кто бежал налегке, без рюкзака. И сейчас Проша поняла, почему. За его плечом сверкнула тёмно-фиолетовая тень, и в мгновение ока мальчик уменьшился, став сразу сантиметров на двадцать ниже ростом. — Не торопи меня, — возмутился он, тяжело дыша. Вероятно, теперь ему приходилось прилагать ещё больше усилий, чтобы не отставать от остальных. — Я же говорил, что это не быстро! Формаджо уменьшился снова, и Миста ехидно предложил его «подвезти». Мисту послали к чёрту. — Здесь! — Джорно резко затормозил, и Проша сразу поняла, почему. Слева от стены (на территории Приюта) возвышалось достаточно высокое и крепкое дерево, а справа, через пропасть от них, виднелся очень удобный выступ. Похоже, более подходящего места не найти. — Откуда ты узнал? — она спросила у Джорно. Тем временем мальчики творили что-то странное, понятное им одним: Aerosmith Наранчи приземлился, и Фуго примотал к его хвостовой части верёвку… ох, кажется, они собрались делать верёвочную переправу. Проша могла бы и догадаться. Хотя от одной мысли, что придётся перемахнуть через бездонную пропасть, полагаясь лишь на верёвку из простыней и умение этих криворуких идиотов вязать узлы — становилось страшно. Она решила, что просто не будет смотреть вниз. Если она не будет смотреть вниз, ничего страшного не случится, верно? — Откуда я узнал, что здесь будет место для переправы? Мне рассказал Бруно, — вот что ответил ей Джорно. — В день отправки, девятнадцатого февраля, они с Ризом залезли на стену и осмотрели пропасть и лес на той стороне. Что ж, теперь стало немного понятнее. Проша мысленно скривилась, но поблагодарила Бруно. Рука как-то рефлекторно сильнее сжалась на панцире недовольной черепахи. Её бывший злейший враг (а теперь, вероятно, мёртвый друг) был бы рад, если бы она позаботилась о младших, раз уж он сам не сможет. Фуго и Наранча уже завязали верёвку на этой стороне рва. Теперь Aerosmith снова приземлился на бетонную твердь стены. Формаджо уже уменьшился до размера мыши… о, чёрт. До Проши только сейчас дошло. — Эй, будь осторожен, идиот! — нервно выкрикнула она, когда её друг втиснулся в игрушечную кабину. — Если свалишься оттуда, я тебя прибью! — Я тебя тоже люблю, сестрёнка! — рассмеялся Формаджо. Aerosmith взлетел, и Проша почувствовала, как внутри у неё всё похолодело от страха. Следом за самолётиком тянулась белая верёвка-простыня. Она развевалась на ветру, словно живая — громадная белая змея или какое-нибудь щупальце осьминога. Впрочем, тут ведь лететь всего ничего, и Формаджо наверняка справится. А потом он увеличится обратно, привяжет верёвку — и переправа готова. Всего краткий миг полёта над пустотой, и они наконец-то будут свободны. Миста, Леоне и Фуго уже достали из рюкзаков деревянные вешалки-плечики, тоже задействованные в этой хитрой схеме. На них дети должны были съехать по верёвке на ту сторону. Наранча выпал из реальности — он очень внимательно следил за полётом станда, боясь отвлечься даже на секунду и потерять управление. А Джорно… Джорно смотрел на свою руку, по которой снова стекала кровь из свежего пореза. Кровь сочилась совсем медленно, но зато крупные капли были прекрасно видны на светло-сером бетоне. Одна капля, две… Десять. Одиннадцать. Проша успела лишь в шоке приоткрыть рот, когда её плечо вдруг пронзила резкая боль. Она инстинктивно закричала и отшатнулась… Почему так легко? Почему кружится голова? И тело… какое-то неправильное, что-то случилось с равновесием? Почему?.. Прежде чем упасть, Проша успела заметить шокированные лица ребят и какую-то бело-красную тень, нависшую прямо над ней. Коленки подкосились. Взгляд скользнул ниже, и Проша подавилась собственным криком. Рука. Правая рука, в которой она держала черепаху. Её рука падала, в опасной близости от края пропасти. Её рука: кисть, предплечье, локоть и большая часть плеча. Её рука — отдельно от её тела, и всё вокруг залито кровью из рваной раны, появившейся за какие-то доли секунды. А черепаха судорожно дёргала лапками в воздухе и падала прямо в пропасть. Проша потеряла сознание.***
/флешбэк: примерно две недели назад, воспоминания Джорно [00016]/ «Я почти уверен, что её станд обладает невероятной силой. Маме потребовалась буквально секунда, чтобы нанести удар Леоне. Я видел это своими глазами: она атаковала молниеносно и с такой силой, что кость пробила кожу насквозь. Из этого я сделал вывод: Мама легко могла бы нас убить своей способностью, но, по понятным причинам, не стала. Кроме того, поговорив с Ризотто и другими детьми, бывшими вчера днём на поляне у Дома, я понял: станд Мамы позволяет ей либо перемещаться с огромной скоростью, либо манипулировать временем (что, в принципе, одно и то же — можешь спросить у Фуго про теорию относительности). Возможно, даже, что она предугадывает будущее. На наши с Леоне действия она реагировала так, словно знала всё заранее. Похоже, эта способность ограничена по времени: не больше десяти секунд, но Маме этого хватит, чтобы увернуться от любой атаки. Вывод: любыми способами избегайте прямого столкновения с Мамой. И даже если её нет поблизости, это не значит, что она не появится здесь в любую секунду». Джорно ещё раз перечитал этот отрывок из послания, оставленного Бруно. Каждая деталь важна, если они действительно хотят сбежать. Нужно предусмотреть все варианты, и продумать день Побега до мелочей, если они не хотят снова проиграть. Например: что делать, если Мать Донателла по какой-то причине сумеет их догнать? Джорно лично никогда не видел действие её станда, а потому полностью полагался на записку Бруно. Всё, что пока пришло в «золотую» голову мальчика — это способ отследить применение станда Донателлы. Если поранить руку и внимательно следить за каплями крови, можно вовремя заметить, что время идёт как-то не так. Но что их маленькая команда может противопоставить разрушительной силе, запредельной скорости и предсказанию будущего? Джорно сидел в пустой классной комнате, в полутьме, и, прикрыв глаза, напряжённо думал. Перед внутренним взором проносились образы: события, которые могли или не могли произойти в день Побега. На свой собственный станд Джорно не рассчитывал. Gold Experience не очень-то хорошо его слушался, да и чем какая-нибудь лягушка здесь может помочь? Если бы Проша призвала Grateful Dead… он тут же представил: ночь, шестеро детей бегут среди деревьев, и… но её станд лучше работает в замкнутых пространствах, и атакует всех без разбора. Ему нужно время, чтобы подействовать, и Проша сама не знает всех его пределов и возможностей. Известно только, что зловещий туман высасывает жизненную энергию и рассеивается от холода или ветра… применить его в лесу — не получится. Один за другим Джорно перебирал варианты, вспоминая способности каждого из своих друзей. Moody Blues — не боевой станд, но он мог бы отвлечь её внимание на какое-то время. Однако дважды провернуть этот фокус не удастся, если Мама раскроет суть способностей Леоне. От Sex Pistols тоже мало толку. Вот уж угораздило Мисту с болтливым и наглым, но почти бесполезным стандом. Формаджо умеет уменьшать себя, станд Наранчи — игрушечный самолёт, отслеживающий цели по их дыханию. А вот это может пригодиться. Даже если Мама умеет «перематывать» время вперёд, ей всё равно нужно дышать, верно? Что ж, тогда есть шанс, что Наранча её обнаружит, когда она окажется слишком близко. Главное, чтобы в этот момент Aerosmith не был занят чем-то другим… Purple Haze — пока что самое мощное оружие, доступное им. Вирус, от которого нет спасения, уничтожающий всё вокруг за пару минут — казалось бы, идеальный станд для убийства. Некоторое время Джорно сидел и обдумывал вариант: избавиться от Донателлы ещё до начала побега. Из плюсов: можно не спешить и не бояться её преследования. Но минусы перевешивали: если она не умрёт, то точно разделается с ними, и тогда Плану конец. Какие-нибудь передатчики в её теле могут отправить сигнал тревоги в Штаб, и там мгновенно поймут, что дети затеяли Побег. И что, если Донателла с помощью своего предвидения просто-напросто избежит атаки? Чёрт. Кажется, она просто непобедима. Джорно понял, что одному ему с этой головоломкой не справиться. Как только выдалась подходящая возможность, он сразу пошёл в библиотеку. Немного смешно: Фуго теперь обитал на самом дальнем шкафу, словно какая-то белобрысая сова или диковинная зверушка. Понимая ситуацию, Мама даже не возражала против такого странного использования казённой мебели. Фуго сидел там, наверху, целыми днями, обложившись книгами, и очень редко спускался — только на обеды и ужины. Так что Джорно пришлось самому подниматься на эту верхотуру (с его больной рукой — то ещё испытание), чтобы поговорить. — Какого чёрта? — не очень дружелюбно выдал Фуго, когда заметил его. — Джорно. Ты же знаешь, согласно плану — мы поссорились… — Мама сейчас в медкабинете, меняет бинты Леоне. У него снова рука воспалилась. Промыть рану, всё обработать — процесс не быстрый, минут пятнадцать у нас точно есть. — Хорошо, — судя по мрачной мине, Фуго вовсе не был убеждён. Но он щёлкнул часами, глянул на время, а потом подал Джорно руку: — Залезай, только ничего не урони. И… сам знаешь, что случилось в прошлый раз, когда мы думали, что у нас есть эти пятнадцать минут. Джорно кивнул. Но он пришёл сюда не за тем, чтобы обсуждать их последнюю провальную миссию. Вместо этого он рассказал Фуго всё, что знал о Мамином станде и обрисовал проблему: что делать, если в день (или, вернее, ночь) Побега Донателла их догонит. — Звучит как задачка без правильно ответа, — Фуго поморщился, — но я обещаю подумать. — Спасибо. — И в следующий раз не пытайся залезть сюда сам, идиот! Физику что ли не учил? Если свалишься — пеняй на себя, — и он отвернулся к стене, ещё более мрачный, чем был прежде, до внезапного визита Джорно.***
В следующий раз он действительно не стал залезать. Фуго с тяжким вздохом оглядел пустую библиотеку, и сам сполз по лестнице вниз. С их последнего разговора прошла целая неделя, но Джорно только сейчас удалось ускользнуть из-под строгого надзора Мамы. — Чем больше я думал, — без всякого предисловия начал Фуго, — тем больше мне казалось, что идея Леоне сжечь себя не такая уж глупая. Джорно даже не усмехнулся. — Всё настолько плохо? — Очень. Я не смог придумать ничего нового. Сила, скорость, стирание времени и предвидение — ты прав, Мама непобедима. — «Стирание»? — Технически, я думаю, она исчезает из одной точки реальности и оказывается в другой, а все события, произошедшие в этот промежуток времени, никак на неё не влияют и просто «перескакивают» вперёд. Чем-то похоже на телепортацию, но и во времени — тоже. В этом «стёртом» промежутке на Донателлу не действует внешний мир. Более того, причинно-следственные связи тоже нарушаются. Пока она находится вне времени, никакие внешние воздействия не могут ей повредит: огонь, лёд, любое оружие или даже мой вирус Purple Haze. По крайней мере, это объяснило бы… — Помедленнее, Фуго, это очень сложно. — Не придуривайся. Для тебя — сложно? — Я просто пытаюсь понять, что нам это даёт. И как бороться с Донателлой. — Ты меня вообще слушал?! Это бесполезно. Джорно вздохнул. В пустой библиотеке звуки их голосов эхом отражались от стен. Солнце ярко сияло снаружи, но даже оно не могло осветить самые тёмные углы этой громадной комнаты. В воздухе мерцали частички пыли, вызывающие неприятные ассоциации со стандом Чокколлаты. — Бесполезно или нет — это проблема, с которой мы вполне можем столкнуться, и я должен найти решение. Фуго поджал губы, но возразить на это заявление ему было нечего. — Тогда слушай, Джорно. У Мамы есть всего одна слабость, о которой мы знали с самого начала: она не может навредить «отборному товару». Хотя, если мы действительно сбежим, я не думаю, что её будут волновать такие мелочи. Скорее всего, она легко пожертвует жизнями любого из нас. А уж здоровьем — тем более. Но… — Но? — с надеждой переспросил Джорно. Так странно. А ему-то казалось, что он никогда больше не сможет испытывать это чувство. — Но недавно я был в её кабинете. Мы разговаривали — как обычно, ничего нового — а потом её кто-то позвал, и она оставила меня одного. Я рискнул немного порыться в бумагах, и нашёл кое-что интересное. Там были документы на каждого из нас. Личные дела — досье. Я не успел просмотреть все. Но я нашёл своё — там есть уровень моего IQ и данные про феноменальную память, и отметка «товар высочайшего качества». То же самое на папках Леоне и Проши. И ты тоже «товар высочайшего качества», но про тебя сказано «НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не допускать повреждений и несчастных случаев, не отправлять раньше 12-ти лет». — К чему ты ведёшь, Фуго? — К тому, что ты особенный, болван. И нужен Маме живым. Она просто не имеет права допустить «несчастный случай». — Предлагаешь блефовать, угрожая моей смертью? Фуго нахмурился и отвёл взгляд. Похоже, он собирался выдать не самую приятную новость: — К сожалению, блеф не поможет. Если Мать Донателла может видеть будущее, хотя бы на пару секунд вперёд, она не поведётся на пустые угрозы. — …то есть, я должен реально умереть, чтобы это сработало? — Боже, Джорно, и ты туда же! Они переглянулись: Фуго смотрел с нескрываемой яростью, а Джорно — с обыкновенной для него (в последнее время) апатией. Наконец, Фуго сдался и страдальчески закатил глаза к потолку: — …на самом деле — да. Я думаю. Возможно, мы могли бы заразить тебя вирусом Purple Haze, чтобы Мама попыталась тебя спасти и тоже заразилась… — А потом я бы создал лекарство от вируса с помощью Gold Experience… — продолжил мысль Джорно. — Как? — перебил Фуго. — Ты не можешь создавать всё подряд, ты делаешь в основном только лягушек. Джорно пожал плечами: — Лекарством от вируса могут быть какие-нибудь бактерии? А они живые. Фуго на секунду задумался об этом, но потом покачал головой: — Нет, в любом случае, это тупая идея. Если ты заразишься вирусом, ты умрёшь. Максимум, что ты успеешь сделать — это заразить Маму, и то — не факт. Это значит… — …что я должен пригрозить ей убить себя и немедленно начать исполнять угрозу, чтобы Мама увидела с помощью своего предвидения мою смерть? — …нет, вообще-то. Я хотел сказать, что это значит, что твоя смерть — дурацкий план. Надо придумать что-то ещё. Это звучало просто, но «придумать» так ничего и не вышло. Время их разговора быстро истекло, и до самого двадцать пятого марта Джорно и Фуго так больше и не поговорили. А в эту, самую безумную в их жизни, ночь, события завертелись так стремительно, что времени на размышления просто не осталось.***
/настоящее время: ночь на 25 марта — Джорно [00016]/ Джорно видел, что Формаджо и Наранча уже закрепили верёвку. Между их маленьким отрядом и долгожданной свободой — всего пара минут. Руки едва не дрожали от нервного напряжения, сердце билось резко и стремительно после недавней пробежки, и Джорно сгорал от нетерпения и предвкушения. Всего пара минут. Он быстро оглянулся на территорию приюта — Дом всё ещё пылал, в небо поднимался чёрно-серый дым, и сразу же растворялся во тьме. Вокруг царили глубокие синие сумерки. Стена из светло-серого бетона казалась лунной доро́гой среди пустоты. И между пропастью, небом и морем листвы — они, кучка детей в белых одеждах, замерли на секунду, пытаясь перевести дыхание. Должно быть, они похожи на приведений. Или на упавшие маленькие звёзды. Прямо сейчас они стояли тут вшестером (Формаджо отправился на другую сторону), но Джорно примерещилась в лунном свете ещё одна фигура. Он… действительно хотел бы, чтобы Бруно мог убежать вместе со всеми. Они ведь придумали это План вместе. Это была их общая Мечта. И это просто несправедливо, что Бруно сейчас здесь нет. Хотя мир в принципе — несправедлив. Но на секунду ему захотелось представить: Бруно здесь. Стоит и улыбается своей любимой наглой улыбкой, украдкой поглядывает на черепаху в руках Проши, проверяет, всё ли в порядке. Ветер бы растрепал его короткие волосы (у Бруно почему-то только одна заколка), но глаза бы сияли решимостью ярче, чем звёзды у них над головой. — Джорно, — почти-Бруно почти повернулся к нему лицом, оторвав взгляд от синего-синего горизонта. «У нас получилось! — едва не выкрикнул Джорно, ошеломлённый реальностью своего видения. — Мы сделали это, Бруно! Мы сбежали!» — Джорно, — улыбка померкла. — Берегись. И Джорно каким-то образом сразу почувствовал, что что-то не так. Он взглянул на свою окровавленную ладонь в тот самый миг, когда вторая капля превратилась в одиннадцатую, и время перескочило вперёд. А в следующий миг за спиной Проши возникла Мать Донателла. Белое платье развевалось на ветру, но секунду спустя всё вокруг оказалось залито кровью. Испуганный вскрик несчастной девочки почти сразу оборвался. Проша потеряла сознание и рухнула на бетон. Станд Мамы (ярко-малиновый, мелькнувший во тьме на секунду) одним ударом оторвал ей руку почти целиком, и кровь из ужасной рваной раны тут же залила всё вокруг. Оторванная конечность перевернулась в воздухе и рухнула в бездну, никто даже вскрикнуть не успел. А вместе с ней во тьме исчезла и черепаха. Наверное, лица оставшихся детей сейчас отражали одно и то же: полнейший шок. — Плевать, — Донателла рассмеялась. — Плевать я хотела на них! Кому нужен недозрелый товар?! Но вы никуда не сбежите! Останетесь здесь — даже если придётся разорвать вас на кусочки! Джорно понял, что она исполнит свою угрозу прямо сейчас, если ничего не предпринять. И он сделал то единственное, что показалось ему логичным в тот самый момент. Он закричал своим друзьям: — Не стойте! Бегите! И сам сделал пару быстрых шагов назад, прежде чем снова выкрикнуть (на этот раз — Маме): — Не трогай их, или я сброшусь! Джорно отступил ещё на шаг назад, а затем — практически побежал. Ему показалось, что волосы Донателлы засияли каким-то потусторонним светом, а лицо исказилось от ярости. Он должен это сделать, верно? Если она видит будущее, то он не может просто блефовать. Он должен это сделать. Краем глаза он успел заметить: Мама последовала за ним, и оставила ребят в покое, так что у них появилось столь необходимое время на побег. Верёвка уже натянута, и всё, что им остаётся — просто спуститься на ту сторону. Всё, что остаётся Джорно — оттолкнуться от белой бетонной стены и прыгнуть во тьму.