***
Мона проснулась от ритмичных стуков. Раз. Два. Три. Стуки глухие, плавные, будто кто-то отбивал монотонную мелодию. Мона растерянно приоткрыла глаза, невнятно простонала, надеясь привлечь чьё-то внимание, но в ответ ни звука, лишь шорох её простыней. Девушка потёрла заспанные веки, распухшие от недосыпа, и приподнялась на руки. Темнота рассеивалась, глаза плавно привыкали к утреннему полумраку. Итэр сполз со стены вниз, обнимая свою подушку, остальные продолжали крепко спать. За окном тарабанил приглушённый ливень, на стекле рисуя каплями узоры. Остатки сна ещё застряли в глазницах, ощущение нереальности кружило голову. Ещё секунду назад она неслась сквозь школьные коридоры, а теперь лежала в огромной пустой комнате. И от воспоминания этого осталось неприятное кислящее послевкусие на языке. Мона не придала никакого значения ударам и снова уронила свою голову на подушки, поправляя непослушные смятые хвосты. То дождь тарабанил. Но, только она сомкнула глаза, то ощутила лёгкую вибрацию. Едва уловимую, исходящую от стены, которой она случайно коснулась макушкой. Снова прислушалась. Нет, дождь тарабанил быстрей, под порывами ветра косо бил каплями крышу и веранду. А глухие удары были медленными, словно кто-то монотонно бил в стену. В стену. Осознав это, Мона резко уселась на своём лежаке и огляделась. Никого, похоже, этот звук не смутил. Мона насупилась, сощуренные глаза ловили смытые силуэты во тьме. Поднялась вверх, потянулась, размяла затёкшую спину и заметила, что ноутбук разрядился. Лайла нечаянно во сне пнула розетку ногой, и вилка от зарядки выпала. Несколько часов без электричества, с двумя трансляциями на экране. Мона хотела реанимировать ноутбук, но подумала, что навестить Альбедо будет легче и быстрей. Босые ноги липли к паркету, тихонько скрипнула дверь. — Можно войти? — девушка робко постучала в соседнюю комнату, но в ответ слышала лишь дурацкие ритмичные постукивания, изрядно надоевшие за это время. «Ладно, если что, скажу, что проверяла камеры», — решила выдумать она и зашла в его комнату без приглашения. Альбедо уже не спал. — О Господи… — Мона рефлекторно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть, хотя едва ли в тишине была нужда. Замешкалась на мгновенье от увиденного, растерянно оглянулась, думая о том, чтобы позвать на помощь. По спине, вдоль плеч и вниз по животу прошлась волна дрожи и колючих мурашек. Мона застыла на месте от испуга, и лишь потом в её голову отрезвляющим ударом вклинилась мысль: нужно что-то сделать. Сердце болезненно ускорило биение, в груди заныло. В глазах застыли слёзы. Он стоял у стены в своей пижаме, босым на холодном паркете. Руками упёрся в стену и долго, но упорно бился головой. Бился без конца, и даже появление Моны ничуть не смутило юношу. — Альбедо, прекрати! — девушка, включив свет, бросилась к Альбедо и, обвив за плечи руками, оттащила от стены. Всё её тело задрожало, напрягалось, словно натянутая тетива, в то время как его напротив, казалось мягким и податливым. Мона оттащила его от стены без каких-либо усилий, когда увидела, что его веки до сих пор сомкнуты. Лоб расшиблен, из набитой рассечённой шишки показались первые капли крови, заблестели при свете ламп и объективах камер. Девушка схватила его за плечи, пальцы впивались в кожу сквозь плотную ткань пижамного костюма, и затрясла, пока тот без сознания стоял перед ней. Живой призрак, самый что ни на есть. От удара молнии в доме моргнул свет, и Мона, испугавшись раската грома, сощурилась. Но, прежде чем сомкнуть глаза, она на мгновенье заметила ещё один силуэт в отражении стекла. Как только свет в комнате прекратил моргать, а напряжение в доме стабилизировалось, Мона разомкнула глаза. Ей стало страшно. Разум уступил место панике, и та, воцарившись в душе волшебницы, погружала её в ужас. Что, если это призрак? Вбежав в комнату и оттягивая Альбедо, она совсем забыла о безопасности, собственной в том числе. Но, раскрыв глаза снова, Мона обнаружила, что Альбедо проснулся. В аквамариновых глазах отпечатался испуг, искреннее удивление при виде волшебницы рядом с собой. Мона и сама растерялась на мгновенье. Отпрянула назад, убрав руки, приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, только вот слова застряли в горле. Ощутив неприятную боль, Альбедо сощурился, приложил руку ко лбу и нечаянно надавил на шишку, отчего зашипел. На ладони отпечаталось несколько капель крови. Сначала парень удивился, дезориентация брала над ним верх, но вскоре блеск в глазах сменился на уже знакомый тревожный, испуганный и тоскливый. Он осмотрелся вокруг, словно заново знакомился с комнатой и окружением, с высоченными книжными шкафами, пустыми стенами и окнами, усыпанными каплями дождя. Не мог отличить реальность от вымысла, сна от видений и иллюзий, заполонивших его голову. — Что произошло? — в дверях появился встревоженный Кэйа. Пришёл сюда на шум, как мотыльки слетаются на тусклый свет. Мона повернула к нему голову, чуть помотала ею, но так и не смогла что-либо сказать, выронила только невнятное хныканье. Тут же стыдливо зажала рот рукой, лишь бы не заплакать окончательно. Взгляд Альбедо метнулся к напуганной девушке. Остатки сна тотчас выветрились из его головы. Он было хотел протянуть к ней ладонь, коснуться, как-то успокоить и утешить, но передумал. Так и застыла рука в воздухе. Тяжко вздохнув, он всё же убрал руку и сел обратно на кровать, придерживая голову. — Призрак здесь… — прошептала невнятно Мона, вжимаясь спиной в стену и прикрывая глаза ладонями. Тело всё ещё билось в мелкой дрожи, бросало то в холод, то в жару. Ноги едва удерживали внезапно отяжелевшее тело, и Мона плавно сползала вниз. Никогда прежде ей не было так страшно, как ту секунду, как было теперь. Лишь присутствие Кэйи не давало девушке окончательно потерять рассудок. — Так ты скажешь, что произошло? — спросил Кэйа у Альбедо, с недоверием повышая голос. Что-то ему явно не нравилось в сложившейся ситуации, но он не торопился озвучивать свои догадки. Мона лишь ощутила, как его большие тёплые руки легли на её плечи, утешительно погладили по растрёпанной макушке, приглаживая торчащие волосы. — Если бы знал, то сказал. — уставшим голосом выдавил из себя Альбедо. Упал обратно на постель, дурное самочувствие, но старался ещё держать себя в руках. Мона приоткрыла глаза, глядя на юношу. Измученный, уставший, растерянный. Он выглядел так, словно вновь потеряет сознание в любую минуту. Кэйа тяжко вздохнул. Такой ответ его не устраивал, потому он легонько похлопал девушку по плечу. — Знаешь что, Мона? Иди-ка на кухню, выпей воды, успокоительного, ляг дальше спать. А мне с Альбедо ещё предстоит поговорить. — и снова похлопал уже бодрей, призывая подняться на ноги и идти по своим делам. Куда угодно, лишь бы не мешать им. — Но призрак… — Мона! — настойчиво попросил Кэйа, строго глядя на неё. У неё просто не оставалось выбора. Девушка поднялась на ноки, всхлипнула в последний раз и, утёрла мокрые щёки, в последний раз глянула на Альбедо. Амулет на его тонкой кисти треснул. Мона почти не спала. Проснувшись совсем ранним утром, когда рассвет только-только лениво подкрадывался к их дому, Мона не выдержала продолжающейся тишины. Ничего не могло унять её тревоги, малая доза успокоительного помогла лишь ненадолго уснуть и провалиться в туманный расплывчатый сон, от которого не осталось следа в её голове. Лайла продолжала наивно спать дальше, Итэр же только-только проснулся и готовился к подъёму, тяжко переживая ночёвку в новом месте. А Мона почти и не спала. Опухшее от слёз лицо покраснело, веки слиплись, словно то она била себя головой по стене. Но спать ей совсем не хотелось, ибо сердце тревожно колотилось в груди, не унимаясь ни на миг. Несколько раз она подходила к двери его комнаты и пыталась что-то подслушать, как-то попасть внутрь, но каждый раз натыкалась на преграды. То ничего не расслышать, то Кэйа отказывает ей и просит уйти. А она боялась, вдруг что случилось, почему там так тихо? Почему ей нельзя заглянуть хоть ненадолго? Одним глазком! Когда она выглянула в очередной раз, огляделась по пустынному коридору и рискнула постучать, то услышала в ответ заветное: — Да заходи уже! И робко толкнула дверь перед собой. Протяжный скрип известил присутствующих о прибытии волшебницы, когда она с любопытством заглянула внутрь. Но Альбедо в спальне не обнаружилось. Враз посерели стены под утренним проливным дождём, враз комната облачилась в мрачные цвета. Никаких следов вчерашнего ритуала, и чудилось, словно ночью ничего не стряслось. Остались только смятые простыни на постели и Кэйа, сидящий за рабочим столом. От скуки сидел, листал какие-то книжки, закинув ногу на ногу, локтем упираясь в стол. Зевал, скучающе елозил взглядом по размывающимся книжным строкам, словно ему это хоть сколько-то интересно, и не спешил оглядываться на свою подругу. — А где… — не успела девушка задать свой вопрос, прикрывая двери, как Кэйа тут же ответил: — На кухню ушёл. — парень отложил книжку в сторону, громко захлопнув её. — Хочет приготовить всё до того, как проснутся остальные. — и впервые посмотрел на Мону. Но смотрел не с привычным дружелюбием, а с тенью укора. Не то сказалась неудача волшебницы, не то нападение призрака глубокой ночью. — И… Как всё прошло? — спросила неловко она. Ей, вдруг, сделалось стыдно, но в то же время страшно. Воспоминания о ночи смазались после прерывистого сна, в голове клубился туман, и Моне всё не удавалось поверить в реальность случившегося. Будто всё было в кошмарном сне, ставшим отчего-то явью. Может, она спала до сих пор. Так ей хотелось верить. — Об этом я и хотел поговорить с тобой. — он жестом пригласил сесть её напротив, и Мона робко присела. Сомкнула колени, руки чинно сложила, и не знала, куда деть свой взгляд. Смотреть ли ей на длинные чёрные шторы, на забавную статуэтку дракона в конце стеллажа, или пытаться рассмотреть обложку книги у нижних полок — Мона понятия не имела, как пережевать своё волнение, чтобы во рту не осталось слизкой горечи. Потому что каждой клеточкой тела она ощущала, что разговор будет из разряда коротких, но болезненных, как укол. — Слушаю. — вставила оно своё робкое и неловкое слово. Кэйа тяжко вздохнул. — В общем, пора заканчивать игры с призраками. — он вытянул руку и стал нервно постукивать пальцами по столу. И тот, казалось, отвечал ему неритмичным биением. — Послушал я то, что мне рассказал Альбедо, и у меня пока напрашивается только один вывод. — Какой же? — нетерпеливо спрашивала она. — Не в призраке дело, вот что я думаю. — сообщил он. — Альбедо страдает сомнамбулой. Вот тебе и вся мистика. — развёл руками Кэйа, и уголки его губ изогнулись в едва заметной ухмылке. Рад был, что нашёл лекарство от всех недугов Альбедо, что разгадал эту странную загадку. А вот Мона — нет. Она даже не взглянула на него, хотя Кэйа ожидал её скорейшего ответа. Мысли закрутились в причудливую спираль, завертелись шестерёнки мыслительных процессов. Сомнамбула. Да, это что-то новое. Мона много слышала про эту причудливую болезнь, но никогда не сталкивалась с ней лоб в лоб. Потому что эта вещь не вписывалась в её картину мира. Лунатизму место в фильмах ужасов, в фантастических романах или чьих-то неинтересных рассказах, ибо им всегда свойственно врать. Но чтобы столкнуться с этим в реальности… Она была готова поверить в призрака, в дурное влияние погибшего брата, чем в незнакомую для себя болезнь. Ведь не может быть такого, что бы всё происходящее было фарсом и ложью. В голове пронеслись короткие обрывки этой осени: их первая новая встреча, испуганные глаза юноши, его жалобные мольбы, силуэт вдали перрона. Как она отталкивает его из раза в раз, сама не замечая, что всё больше проникается симпатией и сочувствием. Как они вместе идут по скверу, пересекая знакомые тропки, как прогуливают скучные пары, потому что в голову снова бьёт давно забытое чувство. Ничего не изменилось, только декорации на фоне. Будто между ними никого не стояло, никаких обид или девушек. И впервые за это время волшебница ощутила… Покой. Смятённая душа прекратила тревожиться, буря внутри утихла. Выходит, что всё это было ошибкой? Что никакого призрака, который сплотил их, на самом деле не было? И она теперь больше не нужна будет Альбедо? Казалось, эта новость должна обрадовать Мону, но волшебница же, напротив, ощутила болезненный укол в груди. Будто её обманули. Снова жестоко разыграли. Только вот и злиться не на кого. На глаза навернулась мутная плёнка слёз, комок встал в горле, иголками вонзаясь в плоть. — Ты уверен? — всё-таки сумела выдавить волшебница. Стыдливо прятала глаза от собеседника, ибо боялась, что тот разоблачит её в одно мгновенье. По крапинкам, по взмокшим ресницам, по бликам от изломов солнечного света. — Более чем. — заверил её Кэйа. — Но, судя по его рассказу, обострения у него начались как раз на фоне поступления. — продолжал рассуждать парень. — Как-то у него волнообразно оно идёт, что ли. Я не разбираюсь в этом, ты же знаешь. — усмехнулся он. — Так с чего ты вдруг решил, что это не дело призрака? — уверенней заговорила Мона. Обидчивый жар отпечатался на распухших щеках, взгляд сделался строгим, и даже брови невольно нахмурились. Она осуждающе смотрела на Кэйю, который, как ей теперь казалось, слишком уж торопился с выводами. — А как ты ещё объяснишь, что ни один из ритуалов не сработал? — насмешливо спросил он, заметив реакцию волшебницу. — Да всё что угодно могло случиться. — вдруг, сторону Моны занял появившийся в комнате Итэр. Заспанный, уставший, потирал свои слипшиеся веки и зевал, прикрывая рот ладонью. Волосы распущены, вьющимися локонами стекают вниз по спине, закрывая лопатки. — Ты о чём? — спросил Кэйа. — В книжках и интернете много сомнительных выводов о паранормальных явлениях. Многие вовсе не верят ни во что сверхъестественное. — юноша подошёл к волшебнице ближе и утешительно положил руку на плечо. — Мона, не переживай, если что-то не получилось даже с десятого раза. Тут дело такое, что мы почти первопроходцы, понимаешь? Тысячи людей живут свои жизни и ни разу не сталкиваются с мистикой. — Ты склоняешься к тому, что тут замешан призрак? — спросил с интересом Кэйа. Почему-то словам Итэра он верил охотно. — Я этого варианта не отметаю, и даже склоняюсь в его сторону больше. — кивнул юноша. — Мы мало что знаем о призраках. — Я… Я тоже так думаю. — решительней заявила Мона. — То, что случилось ночью, стало ответом призрака на нашу попытку поговорить с ним. — и утёрла спешно оставшиеся слёзы, ибо теперь ей стало не до них, они только отвлекали. — Так призрак проявил свою агрессию. — Тогда почему именно к Альбедо? — продолжал спорить Кэйа. — Потому что… Потому что он противится! — на ходу оправдывалась Мона. — Да мало ли причин. — пожал плечами Итэр. — Я пока уверен в одном — призрак где-то тут. В этой комнате, в смысле. — уточнил он и осмотрелся. Остальные последовали его примеру. Мона вновь пробежалась взглядом по уже знакомой ей комнате, исследованной в каждом маленьком уголке. Ей казалось, она исследовала тут всё, от её любопытства не утаилась даже самая маленькая пылинка в шкафу. — Я замеряла тут везде температуру, тут всё в норме. — Мона поднялась со стула и снова прошлась по комнате. У окна чуть поддувало ветром, чувствовалась влага. Капельки липли к стеклу и лениво стекали вниз, заслоняя собой вид на дождливый брошенный сад. — Температура, значит, не всегда надёжный способ. — размышлял Итэр вслух. — Вот уж нет, в прошлый раз… — То было совсем другое. — раздражённо возразил Итэр. — Видимо, чем больше призрак имеет связь с реальным миром, тем больше источает температуру, тем самым искажает реальность. Ну… Как мы. — объяснял он и прошёлся по комнате вслед за Моной. — То есть, нам надо усилить эту связь? — с любопытством спросила волшебница. — Только если тебе не терпится прикончить Альбедо каким-то извращённым способом. — возразил юноша. — Нет, нам надо связь порвать, а для начала понять, чем эта связь вызвана. — Я думала о чём-то таком, — созналась девушка, — но ни к чему не пришла. Мне надо подумать ещё над твоими словами. — задумчиво добавила Мона следом и плюхнулась на не застеленный диван. Локтями упёрлась в колени и голову схватила руками, пытаясь удержать внутри черепной коробки всё рвущееся наружу. Но мысли перебил скрип двери. — Простите, а о чём подумать? — мелодичный голос Альбедо раздался в другом конце комнаты, и от внезапности Мона вскочила на ноги. Ей вдруг стало отчего-то неловко, особенно за свой внешний вид. Вся красная, зарёванная, с нечёсаными после беспокойного сна волосами. Девушка поспешила отвернуться от пристального взгляда Альбедо, что нёс к столу дребезжащий большой поднос. Лишь украдкой бросила на него неловкий взгляд, выцепив здоровенную шишку на лбу под пластырем. Однако в остальном он вёл себя так же, как прежде. — Да так, о мелочах. — бросил Кэйа, скорей переводя тему разговора. — Кого-то не хватает. — и громко цокнул языком, многозначительно посмотрев на волшебницу. Когда все разошлись, Мона ненадолго осталась. Уже собранная, готовая уйти, она долго задерживала саму себя под любым предлогом, чтобы покинуть дом последней. И ей никто не препятствовал в этом, окромя Лайлы, успевшей проспать всё на свете, даже собственный завтрак. Все понимали, что Моне предстоит серьёзный разговор с Альбедо, один на один. Без посторонних. Чужие уши никому не нужны. — О чём вы с Кэйей говорили? — спросила Мона, едва за последним гостем закрылась калитка. Остались только они вдвоём, опустевший сад, одинокая тропинка к дому и холодный проливной дождь. Крупные капли громко тарабанили по зонтику, ледяной ветер холодил кожу щёк. На улице ни единой души, даже машины проезжали столь редко, что улица казалась брошенной. Тучи только-только стали расползаться на мраморном небе, не оставляя шансов увидеть за сегодня солнца. Мона стояла со своей сумкой наперевес и смотрела, как ветер качает сухие ветки деревьев, и последняя в этом году листва разлетается по дороге. Почти готовая шагнуть за калитку, она нерешительно остановилась и повернулась к хозяину дома. Альбедо, под проливным холодным дождём, выглядел особенно жалко. Светлые волосы потускнели от бесцветных лучей солнца, в глазах потух живой огонёк. Взгляд был каким-то отрешённым, задумчивым, юноша постоянно поджимал губы и о чём-то загадочно думал, потирая изредка свою шишку. Айкал, шипел, убирал руку, и так по кругу. — Он тебе не сказал? — удивился парень. Мона стыдливо отвела взгляд. Она уж думала разыграть дурочку, которая сама обо всём догадалась. — Н-нет… — неловко ответила она. — То есть да, но не всё. — и отвернулась. Альбедо тепло улыбнулся ей. — Ничего страшного, даже если всё сказал. — он подошёл ближе и пригладил непослушные волосы на голове волшебницы. От его холодных прикосновений внутри загорелся огонёк, и она ощущала, как этот жар приливает к её щекам, окрашивает кончики ушей в багровый, а кожа на шее покрывается неровными пятнами от стеснения. — И… И что же ты думаешь? — Мона решила не отвлекаться на сторонние чувства, и прокашлялась, прежде чем снова вернуться к разговору. Только прикрыла свободной рукой губы, приложила прохладные пальцы к разгорячённой коже. Улыбка с его лица исчезла, и он задумчиво поджал губы. Снова. Вот он — человек науки, человек, верящий только в цифры и формулы. Стоит, сомневается, ждёт ли его призрак брата за окном просторной одинокой комнаты. Ведь потому-то Мона и верила ему, что лишь из отчаяния такой рациональный и умный человек, как Альбедо, может уверовать в призраков. Ужас, какой блеснул его в глазах, едва он взглянул на свою комнату, заставил Мону обернуться. Но в измазанном от дождя стекле она не видела совершенно ничего. Хотя краем глаза ей показалось, она заметила чьё-то движение в окне. — Может, Кэйа и прав. Сомнамбула… Хм… — задумчиво протянул парень, глядя куда-то в сторону. — Я никогда прежде за собой такого не замечал. И, по правде говоря, не помню, чтобы о нечто подобном мне сообщали родители. Мне нужно сходить к врачу. — затем он посмотрел на Мону, и взгляд его сделался внимательным, пронзительным. Моне стало неудобно от этого. Ей хотелось спрятаться, как маленькой девочке. — Я… В общем, что бы ни говорил Кэйа, я думаю, что дело в призраке. — возразила волшебница и крепче вцепилась в зонтик. Но на её слова Альбедо только тепло улыбнулся и, выдохнув, погладил утешительно по голове. Утешительно. Она ощущала это в дрожи его пальцах. То, что ни на йоту он не верит ей. Что, не смотря на не сходящиеся факты и поспешные выводы Кэйи, Альбедо до конца предпочтёт верить в науку, чем допустит на миг существование призрака. Мегистус сглотнула комок собственных неудач. То, как он смотрел на неё… Как жалостливо гладил, будто брошенного под дождём котёнка. Как говорил снисходительно, словно с непослушным озорным ребёнком. Не верил ни единому её слову, ни единой догадке. Но хуже было то, что ей нечего было противопоставить его неверью. Мона схватила его за руку и грозно заглянула в глаза. — Ты что, не веришь мне? — и опустила его ладонь, убрав со своей головы подальше. — Выходит, я что, зря делала всё это? И ты теперь просто вышвырнешь меня, как уже делал раньше? — её пальцы крепче сжали кисть, впиваясь влажными ногтями в кожу. Даже если он попытался б оттолкнуть девушку, она вырвала бы его руку с корнями. После всего, что было, она не позволит ему уйти снова, больше не будет смотреть Альбедо в спину. — Последний шанс. — она опустила голову и, сцепив зубы, прятала слёзы. — Дай мне последний шанс найти призрака. — и крепче вцепилась в его ладонь, будто норовила вырвать с корнями. — Но я тоже не могу постоянно видеть, как ты расстраиваешься из-за неудач, пойми. — парировал он. — Если дело и вправду не в призраке, а только в моём здоровье, то мне будет лучше не мучать тебя и провериться у врача. — а затем кивнул. — Да, я так и сделаю. Это будет правильней всего. — Ты не веришь мне? — обидчиво спросила она, крепко сдавливая его руку в своих. Парень тихонько зашипел, ощущая, как хрустят суставы от хватки Моны, но старался не подавать виду. Всё, лишь бы не обидеть волшебницу ещё больше. И всё-таки ничего у него не выходило. Что бы он ни сказал, Мона слышала в этих словах лишь стрелы, летящие в неё. Однако на этот вопрос он ничего не ответил. Только виновато поджал губы. Она цеплялась за него всё крепче и крепче, ибо ей казалось, что Альбедо с каждой секундой ускользал от неё. Сердце лихорадочно билось в груди, тело бросало от холода в жар от волнения. Зонтик выпал из рук и покатился куда-то по тропинке к порогу, уносимый под ветром. Безжалостный дождь обрушился на её голову новыми ударами, но Мона и не думала шевелиться, отпускать Альбедо или сводить с него своего бдительного, пронзительного взгляда. Он снова отвергал её, как тогда, но в этот раз Мона не позволит ему уйти.Правда или ложь
5 июня 2023 г. в 16:22
Тот день запомнился ей ярко, как закатное солнце, которое она узрела из окна библиотеки. Ослепительно-оранжевый шарик закатывался за горизонт, отпечатываясь на небе рыжим пламенем. Бурые пятна облаков лениво плыли вслед за слабым жарким ветром, заносящим лето в эти края. Рябь моря поблескивала неровными дорожками лучей, и голодные чайки жадно клокотали в вышине. Из приоткрытого окна задувал чуть жарковатый ветерок, перламутровые прозрачные шторы неспокойно трепыхались.
В библиотеке было пусто. И тихо. Какой и полагалось ей быть после занятий. Мона сидела в самом дальнем углу помещения за столом, стараясь оставаться незаметной для тех любопытствующих, кто рискнёт сюда сунуться после уроков. Ряд книжных высоких стеллажей укрывал девушку от чужого внимания, пока плакаты со стен укоризненно смотрели на неё. Только шуршания страниц нарушали эту мирную тишину. Девушка сидела на стуле и от скуки шаркала ногами по скользкому полу, взглядом уткнувшись в размытые строки книги. Лучи солнца скользили по лакированным столам, духота копилась комьями в воздухе. Мона вытерла испарину со лба и глубоко выдохнула. Жара укутывала её в свои липкие объятия, и девушка подумывала уже собраться домой. Бутылка с водой, соблазнительно стоящая рядом с книжками, опустела.
Закрыв книгу, Мона встала со своего места и направилась к полкам, возвращать одолженное. Находиться тут становилось тяжко. Хотя дело близилось к вечеру, назойливая жара продолжала нещадно плавить землю. Мегистус уже планировала свой маршрут домой: мимо круглосуточного магазина, за мороженым и прохладной водой, затем только домой, под ледяной кондиционер. Она встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до предпоследней полки и вернуть туда книгу, но тщетно. Ей не хватало совсем немного роста, и, как назло, кто-то унёс лесенку в самый конец зала. Пальцы скользнули по пыльной полке, едва дотянувшись до корешков соседних книг, но положить книгу уже не получалось.
Мона только-только сдалась и решила пойти за лестницей, как услышала скрип входной двери. Ни за что бы в жизни она не придала бы этому значение, если бы не последовавшие за тем смешки и громкий топот. Словно кто-то вбегал в библиотеку, торопясь со всех ног. Казалось, ничего удивительного, умудрились забыть свои вещи, потеряли что-то. Но это никак не вязалось с нежным мелодичным смехом. Шаги пересекли зал, забежали внутрь книжного лабиринта, остановившись у соседней полки. Девушка замерла.
— Почему именно здесь? — услышала Мона знакомый девичий голос, и от голоса этого сдавило лёгкие. Люмин. Её чарующий смех тяжело не узнать. Сердце предательски заколотилось, перед глазами картинка размывалась на цветные пятна. Казалось, пол стал двигаться под ногами, квадраты потолка заюлили, завертелись в головокружительном вихре.
— Потому что мне через полчаса надо на репетицию. — мягко ответил ей Альбедо.
— Это они теперь у тебя так поздно? — спросила она неровным голосом. Полка перед глазами Моны задрожала от резкого толчка, и девушка испуганно отпрянула назад, закрыв рот рукой. Лишь бы не выдать себя. Голос их… Так близко.
— Они всегда были поздно. — прозвучал его шёпот рядом, словно он шептал вовсе не своей девушке, а самой Моне на ухо.
— Ну ладно. — посмеялась тихо Люмин, чтобы не выдать своё присутствие.
— Да не бойся ты так, тут никого нет. — чуть громче произнёс парень. И помещение утонуло в самых разных звуках. Оглушительные шорохи разъедали барабанные перепонки Моны, звук сбитого дыхания так близко, что она могла прочувствовать его на себе. Парочка мило целовалась, прерываясь лишь на неловкие стеснительные смешки и нелепые разговоры, бессмысленные комментарии. В этом маленьком мире волшебница оказалась случайной парой ушей. Спина вжалась в неровную сетку полок и книг, из вспотевших дрожащих пальцев выскальзывали корешки тетрадок.
Мона поддалась соблазну и, отодвинув осторожно книжку, увидела прядки золотистых волос, белоснежную спину девушки, лямку лифчика, просвечивающего сквозь взмокшую блузу. Протяни пальцы, и коснёшься нежной обнажённой шеи, заденешь синеву артерии и мочку уха сквозь длинные прядки. Но Мона не поддалась. Она отпрянула резко назад, вставив осторожно книгу на место, закрыла для себя замочную скважину, чтобы не подглядывать за чужими секретами. На глаза наворачивались предательские слёзы, которые волшебница глотала и глотала, лишь бы подавить упрямый комок в горле.
Схватив свою сумку, девушка резким рывком выбежала прочь. Снова пошатнулась полка, книжка выпала на пол и соскользнула прочь, за спиной остались только испуганные ахи и неловкие шаги. Мона бежала так быстро, как только позволяло её хрупкое нелепое тело, перебирала вслепую ногами, скользя по кафелю пола.
«Если бы я только была такой же, как она…», — бесконечно повторяла Мона сама себе, крепче зажимая рот ладонью.