Кабы не было смертей, в этом тёмном месте. Почему за дверью зверь? Лучше к нам не лезьте. Пожить дайте нам ещё, молим мы пощады. Каждый может быть прощён, кабы, кабы, кабы… ***
Моё появление в нашем арендованном классе вызвало настоящий переполох. — Кайл, ты вернулся! — встретил меня радостный Симус. — Мы беспокоились за тебя, — сказала Гермиона в своей манере. Первокурсники подходили ко мне, пожимали руки и хлопали по плечу. Было неловко и в то же время очень приятно осознавать, что у меня появились люди, которым была не безразлична моя судьба. — Да я думал, что тебе конец! Он тебя так отделал… Ой, прости, — Рон смутился от собственных слов. — Ха-ха, Рон, ты прав. Отделал он меня знатно. Ну, что произошло в моё отсутствие? Сколько баллов вам пришлось потратить на завтрак для меня? И как себя вёл Люпин на сегодняшних занятиях? Дети начали наперебой делиться новостями и впечатлениями, перекрикивая друг друга. — Эй, эй, давайте по порядку, не все сразу. — Это я потратил десятку за еду тебе в палату. Мы подумали, что тебе нужно будет хорошо питаться для восстановления, вот и договорились с мадам Помфри, — похвалился Симус. — Мы пытались остановить профессора, когда он на тебя налетел, — сказал Гарри, — непонятно, что на него нашло, но нам пришлось тебя оттаскивать от Люпина, иначе он бы тебя избил до смерти. Ты бы видел его состояние… Он ни на что не реагировал, даже мне один удар прилетел, когда я подошёл слишком близко. — Да-а, тёмные искусства теперь выглядят чуть ли не страшнее других уроков, — поделился Дин, — на остальных нас хотя бы за дело наказывают, ну, кроме парочки исключений… А тут профессор просто сорвался и почти отправил тебя на тот свет за просто так. — А Люпина на сегодняшних сдвоенных занятиях не было, — ответил Рон на один из моих вопросов, — и ты представляешь, кто его заменял? Профессор Весс! Преподавательница некромантии и ритуалистики на старших курсах! Я видел эту темноволосую женщину, что любила яркие броские одежды, тем самым выделяясь на фоне остальных учителей. Она была красива, а ещё от неё исходила нешуточная опасность. Стоило посмотреть хотя бы на её выражение лица, и сразу становилось понятно — это опасная властная волшебница, с которой могут быть шутки плохи вплоть до фатального исхода. — Да ладно! — я заинтересованно взглянул на лица первокурсников, что подтверждали сказанное Роном, — и как всё прошло? Кто-то пострадал? — Нет, — взяла теперь слово Гермиона, — мне учитель показалась очень знающей и доброжелательной. Она познавательно рассказывала материал, и делилась примерами из своего опыта. Ты, например, знал, что в Лондоне каждую неделю появляются два-три зомби, которых выслеживают волшебники?! Это удивительно! И ведь об этом никто ничего не слышал у маглов! — Да, она просто шикарная, — Симус улыбнулся, некультурно перебив монолог впечатлений имени Гермионы Грейнджер, — пришла в своём фиолетовом платье, вся такая уверенная в себе. Мы её сначала побаивались, но уроки прошли и правда круто. Профессор Весс сказала, что во время отлучек Люпина будет его подменять, но это будет нечасто, раз в два-три месяца. Непонятно только, по какой причине тот отлучается, и связано ли это с тем срывом. — У меня есть теория, — ответил я, и первокурсники обратились в слух. Я частенько делился своими мыслями касательно разнообразных событий в замке, и достаточно часто оказывался полностью, ну или хотя бы частично, прав, — возможно, что наш преподаватель тёмных искусств — оборотень. У первокурсников округлились глаза. — Оборотень? Я слышала о них, но не думала, что они могут быть в Хогвартсе. Они же прокляты! — воскликнула взволнованная Гермиона, — а позавчера как раз было полнолуние… И его ярость на уроке это бы объяснило… — Всё верно, так что ты, Гермиона, — обратился к девочке, — поищи в библиотеке всё что сможешь об оборотнях. Нам пригодятся любые детали. — Сделаю, — она кивнула. Уже через полчаса я вовсю подтягивал пройденный в моё отсутствие материал, с которым мне помогали другие гриффиндорцы. Рецепт пройденного без меня зелья, конспекты по истории магии и тёмным искусствам, чары «Алохоморы»… Уроков задали немало, но и я был не лыком шитый, так что ударными темпами без серьезных проблем влился в учебный процесс. Жизнь в Хогвартсе продолжалась.***
31 октября — Вингардиум Левиоса. Вигардиум Левиоса! Рон пыхтел, махал палочкой и от собственного напряжения даже покраснел. — Ты неправильно произносишь заклинание, вот у тебя и не получается. Правильно говорить с ударением Левио́са, а не Левиоса́. Кайл! Что такого смешного я сказала? Ты считаешь, что я не права?! — Гермиона нахмурилась, скрестила свои руки на груди и стала глядеть на меня обиженными глазами. — Нет, нет, Гермиона, ты всё верно говоришь, — я выдохнул, закончив смеяться, — просто твоя речь мне напомнила кое-что, вот и не сдержался. Прости меня. Было достаточно забавно лицезреть столь узнаваемые пасхалки. И пусть здесь много всего было по-другому, но вот такие фразочки раз за разом напоминали мне, что дети здесь те же самые, про которых я столько всего знаю. Просто находились они в других обстоятельствах. — Всё, я готов, Кайл, — Гарри тем временем поднялся с пыльного пола, отряхнулся и встал в стойку, — теперь моя очередь. — Действуй, — ответил я мальчику, после чего наклонился вперёд и поставил свои ноги в максимально устойчивую позицию рядом со стеной кабинета. — Депульсо! — палочка заискрилась белой энергией, но луча за этим так и не последовало. — Давай ещё раз, попробуй взмах делать более резким и быстрым. — Депульсо! — повторил Гарри, и заклинание просвистело у моего плеча. — Отлично, только надо сделать так, чтобы палочка смотрела ровно на меня. Гарри обрадовался получившимся чарам, но потом сосредоточился и сколдовал вновь: — Депульсо! Теперь белый луч попал мне прямиком в грудь. Благодаря устойчивому положению моё тело сопротивлялось силе заклинания, но отталкивающая способность была куда сильнее одиннадцатилетнего организма. Ноги съехали назад, а сам я прислонился к стене, после чего давящая сила пропала. В целом, подобная практика заклинания отталкивания была безопасной. Просто нужно было правильно поставить ноги и наклонить корпус, а ещё быть готовым напрячь мышцы шеи, чтобы не удариться головой о каменную кладку позади. По-другому использовать заклинание было проблематично: парты и стулья из-за меньшей массы отталкивались сильнее, и достаточно часто ломались. Заклинание восстановления поломанных предметов мы же пока что ещё не изучали. — Супер, Гарри! — похвалил я мальчика, — теперь не только я умею использовать это заклинание. Ну, — обратился я к однокурсникам, что занимались своими делами, — кто ещё хочет обучиться ему? — Кайл, да оно слишком сложное для нас, — сказал с кислой миной Дин, — профессор Флитвик же сказал, что это заклинание на первом курсе не проходят, он просто дал рекомендации по самостоятельному обучению. — Вот именно, — я поднял палец вверх, — а когда учитель, тем более Флитвик, что-то рекомендует, то нужно прислушиваться к его словам. Вдруг, на следующем уроке нам придётся что-то от себя отталкивать? Да и к тому же, это первые нормальные защитные чары, что нам показали. Вот встретите вы опасность перед собой, и что, будете обороняться Сопельным Проклятием? — Да от кого нам обороняться? — включился в диалог Рон, — не от учителей же. А так, я лучше Левио́-о-осу выучу нормально, — передразнил мальчик Гермиону. — Если таких случаев ещё не было, это не значит, что к ним не нужно быть готовыми, — сказал я хмуро, — не хотите — не учите. Симус, ты как? Попробуешь? — А давай, всё равно я трансфигурацию уже сделал, — он поднялся с парты, потянулся и встал рядом с Гарри. Я понимал, почему не все первокурсники горели желанием обучаться сложным чарам. Нагрузка в школе и так была серьёзной, а необходимости в самозащите мы ещё не испытывали. Однако, сегодня было тридцать первое октября. Хеллоуин. И непонятно было, возьмётся ли тот тролль на пиру, будет ли что-то другое, учитывая постоянство всяких событий во время этого праздника в каноне, или же ничего опасного так и не случится. И пусть «Депульсо» не было каким-то весомым аргументом при возможных проблемах, я решил уцепиться за совет Флитвика и выучил чары со всем усердием. Так, на всякий случай. У меня они получились, пусть и с трудом, ещё вчера, а сегодня уже и Гарри смог их освоить. Мы, как всегда, занимались в заброшенном классе после уроков. Симус отрабатывал заклинание отталкивания, Рон и ещё несколько учеников закрепляли чары левитации, кто-то делал конспекты или читал заданный материал. Первый час после занятий у нас ушёл на полноценный отдых с обычной детской болтовнёй, так что сейчас все занимались делами, так как вскоре нам нужно было идти на праздничный ужин. В дверь нашего кабинета раздался стук, из-за чего дети отвлеклись от своих занятий. — Кто? — сказал я довольно громко. — Ребят, это мы, — ответил за дверью девчачий голос. Я возвёл свои очи к потолку, выражая этим всю вселенскую печаль: — Кто такие мы, почему не используем условный стук? — Ой, Кайл, мы забыли, — я узнал в голосе писклявые интонации Лаванды Браун. «Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук». — Так то лучше, — я достал из нагрудного кармана рубашки ключ и отворил им дверь, — и впредь не забывайте его использовать, пожалуйста. Многим это могло показаться глупостью — ну кому мы можем понадобиться в заброшенном классе, который сами и арендуем? Но таким образом я воспитывал в детях ответственность и осторожность. Хотя, я уже не был уверен, что моя методика работает. Но это всё ещё оставалось крутой задумкой общей тайны для одиннадцатилетних детей. Ключ существовал в единственном экземпляре и, так как я вложил больше всего очков в кабинет и являлся негласным лидером первокурсников-львят, хранился он у меня на постоянной основе. — Ну как вы, подлатались у мадам Помфри? — спросил я у зашедших Лаванды и Парвати, осматривая их внешний вид, — и что, чёрт возьми, у вас там произошло? — Ой, да мы сами не поняли, что случилось, — затрещала Лаванда в своей манере, — наша зубастая герань просто так взяла и взбесилась! Я и не думала, что это глупое растение может быть таким резвым и кусачим… — Ну да, ну да, — я усмехнулся, — по-любому кривили свои девчачьи носики от копошения в земле, а профессор заметила. Или как-то умудрились само растение разозлить — может и права Спраут, что они разумны и многое понимают. Девочки покраснели, тем самым подтверждая одну из моих теорий. — Проверили метки? — Да, всё так же — у меня две, у Парвати одна, — отчиталась Лаванда. — Понятно… Интересно, кто из нас соберёт их первый, — озвучил я риторический вопрос вслух. — Да Невилл это будет, зуб даю, — сказал безапелляционно Рон, — у него их уже три штуки, и это не предел. Невилл при разговоре о нём смутился и заерзал на стуле, но промолчал. Лаванда и Парвати к нам присоединились, после чего выполнение заданий с практикой заклинаний продолжились. Симус за час времени смог запомнить правильный взмах и произношение, и даже пару раз попал им точно в цель, то есть в меня. А цель в заклинании была просто необходима. Например, ни у кого из нас не вышло применить направленные чары в обычную стену. Вот просто не получалось и всё тут! Не могли ученики, и я в том числе, посчитать большую каменную преграду как объект для тех чар, которые с ней ничего не могли сделать. Но при этом, даже если палочка была направлена в сторону, чары действовали, когда мы пускали их в какой-то предмет или другого человека. Важно было думать и по-настоящему собираться использовать их на конечной цели, иначе это не срабатывало. Заклинание могло промахнуться лишь по воле случайности или плохой точности волшебника, и только тогда оно имело шанс угодить в стену. Не думаю, что так работает магия — скорее, наш мозг должен концентрироваться на какой-то понятной исходной точке, чтобы заклинание возымело успех. Какой-то ментальный парадокс получался, из-за чего и приходилось тренировать «Депульсо» друг на друге. — Дин, посмотри, сколько там времени, — озвучил я просьбу, запыхавшись от непрерывного сосредоточения на заклинании и постоянном махании палочкой. Как оказалось, чар, показывающих время, просто не существовало. Не изобрели волшебники ещё такого заклинания, которое бы показывало правильный результат. Связано это было, как нам пояснила как-то мисс Чарити, со сложностью обозначения в структуре заклинания часовых поясов. Были какие-то чары, показывающие расположение солнца даже в глубоких подземельях, но точное время по ним было не узнать. В основном, волшебники пользовались зачарованными карманными часами с разными магическими дополнениями, но и они были созданы на основе самых обычных магловских циферблатов. И наше счастье, что одно из устройств простецов взял с собой в школу Дин Томас, ибо кроме как по звону колокола между занятиями и перед отбоем, время можно было узнать лишь в гостиной факультета. — О’кей, — показал мальчик аналогичный знак и полез в свою сумку с учебниками, — шесть двадцать. — Хм, у нас ещё сорок минут. Давайте закругляться потихоньку, — сообщил я ребятам, — пока дойдём до гостиной и сложим сумки, пока доберёмся до Большого зала… Тем более, МакГонагалл сказала, что присутствовать на пиру должны все без исключения, так что не будем заставлять себя ждать, и уж тем более опаздывать. — Думаешь, будет какое-то важное объявление, раз собирают всех? — спросила у меня Гермиона. — Я надеюсь на это, — ответил я хмуро, — если сегодняшний день обойдётся простым объявлением, то будет просто отлично. — Ну а что ещё может случиться? — спросил беззаботно Симус, — это же праздник, Хеллоуи-и-ин, у-у-у, — он зашевелил своими выставленными напоказ пальцами, изображая тем самым то ли призрака, то ли идиота. — Вот это твоё «у-у-у» и может случится, что бы оно не значило. Всё, выходим, народ. Доделаете уроки после ужина. Закрыв наш кабинет, мы всем скопом отправились по движущимся лестницам к гостиной. За эти два месяца, проведенные в школе, наш коллектив уже несколько раз попадал в разнообразные передряги и лестничные ловушки. К превеликому счастью никто из учеников ещё не погиб, но каждый раз новая каверза заставляла нас перемещаться по этажам в постоянном напряжении. И главное, никто из студентов, учитывая и старшие курсы, не понимал, по какой схеме и какому графику ловушки эти появляются, да и сколько их видов вообще существует. Иначе, в них попадали бы только мы, а более взрослые ученики вели бы себя на лестницах по-другому — более беззаботно и спокойно. Как-то раз мы пережили натуральное землетрясение, а точнее лестницетрясение. Пролёт тогда вдруг стал вибрировать и шататься из стороны в сторону, а на ногах в такой ситуации устоять было крайне сложно. Тряска спустя пару минут прекратилась, парочку однокурсников за это время вырвало, а сумка Невилла из-за вибраций упала вниз. На этом все последствия заканчивались, так что мы, по сути, тогда легко отделались. А вот неделю назад произошло реально страшное событие. Двигались мы, значит, по лестнице вниз, торопясь успеть на обед после очередного урока чар. И тут, внезапно, к одной платформе на третий этаж подлетели две лестницы одновременно! На одной находились мы, на другой старшекурсники курса эдак четвёртого. И они начали сражаться! Пролёты! Между собой! Две каменные левитирующие махины стали стукать и таранить друг друга, и этим мастодонтам было глубоко безразлично, что в их разборках невольно участвуют мелкие людишки. Откалывались куски перил, во все стороны летела каменная крошка, вниз падали целые булыжники, а столкновения лестниц были столь сильными, что швыряли учеников из стороны в сторону. Риона О’Нил не удержалась и упала вниз, приземлившись на пролёт второго этажа и переломав себе обе ноги. И девочке ещё повезло, так как высота падения была не такой большой. Ей пришлось провести в больничном крыле целых три дня, сращивая кости, и получить свою первую отметку целительницы. По итогу лестница со старшекурсниками проиграла. Весь их пролёт был покрыт трещинами, а также добрая треть массы попадала в этой битве вниз. Конструкция стала разрушаться, чары левитации ослабевать, а старшие курсы со всех ног устремились прыгать на лестницу-победительницу, и только это их спасло от последующего падения вниз с шумной грудой камней. Снизу ученики успели убраться с открытых мест, так что из-за подобной столь масштабной битвы лестниц серьезно пострадала лишь гриффиндорка Риона. Наш пролёт со всем пафосом и брутальностью победителя неспешно пришвартовался у отбитой у конкурента платформы, и мы, наконец, вырвались на стабильную поверхность, переводя дух и отходя от пережитого сражения. После такого стало совсем иначе восприниматься выражение «лестницы в ад». Мы по таким ходили каждый день, вообще-то. Случались и другие «приколы» зачарованных лестниц. В один из дней ступеньки подобно эскалатору начинали двигаться в сторону пропасти, из-за чего приходилось какое-то время спешно подниматься по ним, находясь при этом на одном месте. Прямо на следующий после этого день ступеньки на другом лестничном пролёте и вовсе сложились, образовав гладкий склон вниз, что по какой-то причине покрылся маслом и стал жутко скользким. Добираться приходилось исключительно с помощью перил, но мы с этим успешно справились — никто не хотел испытать на себе радости полёта вниз. Так что ходить по лестницам в движении было довольно страшно, но иного выхода попросту не существовало — в замке даже метлой пользоваться запрещалось, как и ходить по стенам с помощью чар или других приблуд. И, справедливости ради, любую опасность на них можно было пережить, если не тупить и доверять собственным инстинктам. Тот переворот в самом начале учебного года до сих пор нами считался самым опасным из всех встреченных ловушек. Сегодняшние же путешествия по пролётам выдались на диво спокойными. Мы даже так ни разу и не заметили происшествий с ними на других этажах, хотя до этого становились свидетелями, а то и участниками разных ловушек практически каждый день. Может быть, в честь праздника, они решили дать нам передышку? Добравшись до гостиной, но так и не дойдя до своих спален, меня, внезапно, окликнули: — Голден, подожди, стой. Я в замешательстве обернулся, и увидел нашу старосту — Оливию Райли, которую побили в день приезда. Это было настолько странно — слышать, как к тебе обращается старшекурсник, что я даже на какое-то время завис. — А… Тебе, разве, можно с нами разговаривать? — спросил я недоумевая, когда девушка приблизилась ко мне достаточно близко. — Вообще нет, но в данном случае у меня особые «привилегии», — при последнем слове она скривилась, явно подразумевая под ним что-то иное. — Эм… Ладно. И что ты хочешь мне сказать? — Через полчаса начнётся пир, как ты знаешь. Так вот, при любых необычных событиях, повторяю, при ЛЮБЫХ, ты первым делом разыскиваешь меня и направляешься в ту сторону, где я нахожусь. Я понятно изъясняюсь? — она посмотрела на меня так, словно я был маленьким глупым ребёнком. Ах, да… — А что такого необычного должно произойти на пиру? — решил я попытать счастье, раз уж со мной заговорили. — Если бы я знала… Всё, не доставай расспросами. Просто скажи, что понял меня. — Я тебя услышал и постараюсь следовать твоим рекомендациям, — я улыбнулся и захлопал глазками, решив подурачиться. — Ох уж эти первокурсники… — прошептала Оливия себе под нос, выходя из гостиной. Я был не единственным, к кому подошёл кто-то из старших курсов. То к одному первокурснику, то к другому обращались ребята постарше, и говорили примерно то же самое, что мне сказала Оливия. Что-то явно намечалось, но более старшие курсы то ли и сами не знали, что именно, то ли не собирались нам говорить. — И как это понимать? — вопрошал Симус, — «держись меня и всё будет окей», — передразнил он своего старшекурсника, когда мы посетили спальни, уборные, и двинулись на пир, — да какой мне резон искать в толпе этого старшака, если я его и вижу то впервые. — Главное, что теперь мы точно знаем — на пиру что-то произойдёт, — ответил я, обращаясь ко всем, — будьте наготове, и в случае чего стараемся держаться вместе. Не доверяю я старшим курсам, в отличие от вас. Ребята дружно со мной согласились. — И проверьте доступность своих палочек, а так же вспомните хоть какие-то чары, которые сможете применить в случае опасности. — А почему ко мне никто не подошёл? — возмущался Рон, — я что, крайний какой-то? — Может, подойдут уже в Большом зале? — выдвинул я предположение. Так и случилось, и прямо перед входом его подловил брат Перси Уизли, который почти слово в слово процитировал фразы других студентов факультета львов. — Ничего более конкретного он так и не сказал, а я ведь даже давил на братские чувства! — Рон всем своим видом показывал, как сильно обиделся на старшего брата. — То есть тот факт, что никто из братьев не разговаривал с тобой все эти два месяца тебя не смущал, а здесь тебе вдруг стало обидно? — спросила Гермиона, и как по мне, получилось это слишком грубо. — Отвали, а, — он нахмурился и отвернулся от девочки, — тебя вообще никто не спрашивал. — Ну вы поссорьтесь ещё тут мне, — вставил я свое веское слово, — у нас тут что-то непонятное происходит, а вы в такой момент решили внести раскол? Потом все свои неприятия обсудите, а сегодня мы команда — запомните это. Порой взаимодействовать на протяжении длительного времени с детьми было до удивительного просто, а иногда невыносимо сложно. Большой зал тем временем наполнялся учениками. Он был неплохо украшен летающими у зачарованного потолка летучими мышами, вырезанными из тыкв светящимися рожицами, что сегодня заменяли собой волшебные свечи, и огромной цепью связанных между собой паутинок, что свисали с каждой стены и колонны. На столах же присутствовали черепа человеческой формы, что вертелись, рассматривая учеников своими пустыми глазницами и пугающе щёлкали челюстями, когда рядом располагался какой-нибудь ученик. Я даже думать не хочу, бутафория это, или же остатки не доживших до собственного выпуска волшебников. Вместе с мрачной праздничной атмосферой ощущалось и что-то ещё. Старшекурсники вели себя иначе. Меньше говорили, сидели испуганные или готовые к чему-то, очень сосредоточенные или беспокоящиеся. — Видите, как ведут себя старшие курсы? Что-то грядет, ребят. Раз уж они беспокоятся, то и нам стоило бы, — сказал я однокурсникам, которые, как и я, не находили себе места. Учителя же, казалось, не испытывали ничего подобного. Они как обычно осматривали любопытными вежливыми взглядами учеников, о чем-то общались между собой и вели себя максимально непринуждённо. Поразительные изменения, на самом деле, учитывая то, как те ведут себя на уроках. — Кх-кхм, — привлёк к себе внимание Дамблдор, когда столы заполнились учениками под завязку, — Пир по случаю Хеллоуина объявляется открытым! — он с улыбкой взмахнул руками, и столы заполнились всевозможными яствами. Разнообразие и изысканность блюд не отличались от пира двухмесячной давности, а главное, среди них почти ничего не состояло из тыквы! Почему-то я думал, что в канун Дня всех святых будут блюда исключительно из этого оранжевого фрукта. Хорошо, что я ошибался — не люблю тыквы, они слишком противные и ни капли не вкусные. — Ну наконец-то! — обрадовался Рон, и схватился за ложку, накладывая себе ближайшие гарниры. — Стой! — сказал я мальчику, из-за чего он непонимающе и даже немного обиженно на меня уставился, — посмотрите на других учеников. Старшие курсы не ели. То есть, они ковырялись приборами в блюдах, некоторые делали вид, что что-то себе накладывают, но никто из них так и не притронулся к еде. Они лишь переглядывались между собой, и нервничали. Сильно нервничали. — Почему же вы не празднуете? — спросил всё так же улыбающийся Дамблдор, сидя на своём троне, — еда очень вкусная, — он отрезал себе кусочек какого-то мяса, и стал с удовольствием его прожевывать. — С блюдами всё в порядке, — Снейп внезапно встал из-за стола и обратился ко всему залу, — ешьте, — он обвёл взглядом учеников, после чего сел обратно. Действуя с опаской, ученики один за другим стали несмело пробовать угощения на столах. С каждым мгновением дегустаторов становилось всё больше, а вскоре уже практически все студенты вкушали разнообразную снедь. И что это вообще было? Они думали, что еда отравлена? Почему? — Ну, вы как хотите, а я тоже присоединюсь к остальным, — сказал нетерпеливый Рон, и начал уплетать жареную картошку. — Видимо, ложная тревога? — сделал я предположение, — ну, раз едят они, то и нам можно, — я пожал плечами, и присоединился к поеданию ужина. Праздник проходил достаточно спокойно. Мы, пусть и были на стороже, но не гнушались общаться за столом и делиться своими догадками произошедшего и происходящего. Порой, некоторых особо фантазирующих детей заносило в такие мрачные дали, что даже я нервно сглатывал ком в горле. Ну вот как тихоня Фэй умудрилась предположить, что вся еда на самом деле является трансфигурированной? Каким образом эта фантазия вообще взбрела в её одиннадцатилетнюю головку? После её слов я представил, как в моём желудке еда обретает свою истинную форму, становясь какой-нибудь деревяшкой или камушком, и мне сразу же поплохело. Дети иногда бывают довольно жуткими в своей непосредственности. Время шло. Кушанья заканчивались, ученики наедались. Вот-вот должна была произойти какая-то кульминация, я чувствовал это всем телом. — Скоро время десерта, — сообщил посерьезневший Дамблдор ученикам, ещё сильнее подстёгивая мою паранойю. Не к добру это. — Блин, как же все вкусно… Может, заберём часть еды с собой? — спросил Рон моего мнения, — зато завтра будет что поесть перед уроками. — Мне Сьюзен рассказывала, что один из барсуков на пиру в начале обучения решился и унёс с собой пирожок, но по приходе в гостиную его уже не было, — ответил я нашему обжоре, — так что, смысла в этом я не вижу — еда всё равно исчезнет, как и тот хлеб, что мы тогда забирали с обеда. — Но когда мы устраиваем свой пир за баллы, еда ведь не исчезает, — вступил в разговор Гарри. — Потому что она наша, — поддержала беседу Гермиона, — купленная за баллы еда нам и принадлежит, а значит, никуда не девается. Здесь же, нас, по сути, угощает директор, ну, или школа… Мне было приятно наблюдать, как наши беседы между собой всё чаще становились осмысленными рассуждениями, а не бесполезной болтовнёй. Моё эго приятно грелось в лучах предположений того, что это я так влияю на ребят, отчего они умнеют и взрослеют ударными темпами. — Тогда, съем сейчас побольше, — решил для себя Рон, озвучив свой вердикт остальным и запихивая в себя очередную куриную ножку. Ладно, взрослеют и умнеют некоторые. У кого-то от подобных процессов просто развитый иммунитет. Мы продолжали развивать эту тему, а десерты всё не появлялись. — Ребят, а куда подевались учителя? — спросил нас обеспокоенно Симус, после чего мы все уставились на пустые столы для преподавателей. В зале возникли волнения — отсутствие профессоров и директора заметили не мы одни. Бам! Внезапно раздался удар о двустворчатую дверь Большого зала, отчего мы разом подскочили, так как находились с ней совсем рядом. — А-а-а! Что это было?! — крикнула перепуганная Лаванда Браун. Рон от столь резкого звука подавился едой и закашлялся. Бам! Через несколько секунд удар повторился, из деревянных дверей стали видны два… Рога? — Палочки на изготовку! — крикнул кто-то со стола Слизерина. Бам! Запертый дверной замок окончательно сломался, после чего большая голова с рогами высунулась в открытый проём. Огромный буйвол оглядывал зал своими красными глазёнками и громко фыркал большущими ноздрями. Твою же мать…