Первый курс — очень храбрые ребятки. Первый курс — что же мчитесь без оглядки? Ох, взвалили на вас очень уж, тяжкий груз, Предстоит вам пережить это, первый курс. ***
— Ну что же, все собрались. Можно начинать, — сказал я, после чего болтовня прекратилась, а на меня посмотрели двадцать три головы первокурсников. Я находился рядом с учительским столом нашего класса, а другие сидели за партами, сбившись в кучки. Мальчики и девочки из Гриффиндора сидели совсем рядом, и только Гермиона заняла одиночное место вдалеке. По центру были компании воронов и барсуков, а за крайней партой у стены вальяжно расположился Драко Малфой. — Это все, кто согласились принять участие в испытании директора, — начал я свою речь, — в то время, как остальные просто струсили, вы вызвались участвовать в этой опасной затее. Знайте, что любой из вас может вместе с нами, гриффиндорцами, проводить время после уроков в этом классе. Также, у меня есть это, — я показал купон оранжевого цвета, — после окончания нашего собрания мы устроим здесь пир и приглашаем всех вас присоединиться к нему за наш счёт. По залу прошёлся довольный гул от воронов и барсуков, а гриффиндорцы дружелюбно улыбались однокурсникам, ощущая собственную причастность к этой щедрости. — Круто! — воскликнул довольный Роджер, — а на всех хватит? — Да, в этот раз мы взяли пир на двадцать четыре порции, — ответил я мальчику. Мэлоуна в итоге удалось склонить к согласию. Поначалу он отнекивался, но стоило мне заложить в мысли мальчика, каким крутым он окажется по сравнению со своими струсившими однокурсниками-когтевранцами, как тот не выдержал соблазна похвастать будущими достижениями с участием собственной храбрости, и согласился. Хопкинса из барсуков, за которым последовал и Майкл Корнер, я смог завлечь словами про верность однокурсникам и приверженность к общему делу, от провала которого пострадают все. Мне даже пришлось напомнить ему тот первый урок травологии, и попенять, что почти все девочки из барсуков, а так же половина мальчиков, согласилась принять участие в испытании. Из-за всего этого Уэйн не выдержал моего напора и в итоге тоже ответил положительно. — Но для начала, — прервал я нетерпеливый поток предвкушения вкусной еды у первокурсников, — мы обсудим наши цели на оставшиеся полгода, за которые нужно максимально подготовиться к тому, что нас ожидает на третьем этаже. У кого-нибудь вообще есть представления, с чем мы можем столкнуться? — спросил я у ребят. Мне и правда было интересно, есть ли у них собственные предположения, и перекликаются ли они с моими догадками. — Может, опять придется сражаться с каким-нибудь противниками, как на Хеллоуине? — предположил простодушно Симус. — Я тоже так думаю, — согласился я с другом, — так что необходимость номер один: каждому из нас необходимо выучить хотя бы пару-тройку чар, которые можно будет использовать в бою. — И как их изучить то? — спросила Джек Спинкс, а Меган и Джерри поддержали её вопрос, — в учебниках взмахи не объясняются, а старшекурсники нас не научат. — Я уже умею использовать «Депульсо», которое показывал нам Флитвик. Симус тоже умеет, и Гарри, — я решил не упоминать Гермиону, чтобы не зарождать скандал — гриффиндоры до сих пор очень плохо относились к девочке-предательнице, — Заклинание пусть и непростое в изучении, но именно оно помогло нам пережить Хеллоуин, а некоторые из вас и сами видели, как Симус использовал его, помогая старшекурсникам. Финниган ничуть не смутился его упоминанию, и начал делиться с остальными, каким крутым и эпичным было то сражение. Мне удалось его угомонить, и я продолжил: — Мы научим ему каждого, необходимо лишь ваше усердие. Насчёт же других боевых чар… Что же, у меня есть и на этот счёт одна идея. И пусть мне она не нравится, но другого нам попросту не остается. Обсудим это позже. Итак, что нас ещё может ждать? В кабинете повисла тишина, а ребятам не лезло в голову никакой конкретики. — У меня есть версия, — тихо сказала со своего места Гермиона. — Крыс не спрашивали, — огрызнулся в ответ Рон, и ему поддакнула Лаванда. По какой-то причине именно эти двое сильнее всего затаили обиду на девочку. — Так, успокоились! Если у тебя есть дельная мысль, то говори, Гермиона, — Рон в ответ на мои слова что-то пробурчал и нахмурился, но я не собирался идти у него на поводу и лишаться полезного союзника в нашем деле. Пусть многим ребятам это и не нравится, но я собираюсь сделать так, чтобы Гермиона контактировала с нами не слишком часто, дабы не переступать ту незримую грань недовольства других учеников, при нарушении которой появился бы раскол в нашем коллективе. Девочку обидели слова Рона, но она довольно быстро взяла себя в руки, и спокойным тихим голосом начала говорить: — Нам не должны устроить что-то невыполнимое или слишком сложное для первого курса. Вполне возможно, что там будут всякие задания, которые связаны со школьной программой. На знание того, что мы прошли в течение года, и на узнанное в дополнительной литературе, которую нам рекомендуют изучать профессора. — Как экзамены, что ли? — спросила недоумённо Софи Роупер. — Да, можно и так сказать, — согласилась Гермиона. Это была достаточно дельная мысль, тем более, что в каноне по сути так и было с дьявольскими силками. Только остальные испытания имели направленность скорее побочных умений учеников, таких как полёт на метле или игра в шахматы. Хотя, в книге это вообще предназначалось для защиты философского камня, но при таком случае она была слишком уж слабой, так как её смогли преодолеть даже первокурсники. Не думаю, что сравнивать мои знания когда-то прочитанного и реальность в этом деле уместно. Слишком много возможностей для интерпретаций событий книги в этом деле, а точного ответа я, увы, не знаю. — Что же, я согласен с такой вероятностью. И тоже об этом думал. Но с существующей нагрузкой никому из нас не удастся вызубрить все предметы сразу, и уж тем более затронуть темы всех дополнительных книг по теме. Поэтому, нужно разделить направления между собой. Кто-то сделает акцент на травологии, кто-то на трансфигурации. Некоторые насядут на изучение тёмных искусств, а другие на чары. Все согласны? Тогда, давайте выбирать. Таким образом, у меня получилось замотивировать первокурсников на изучение конкретного предмета. Тем более, было решено каждой компании учеников выделять определенный урок, который они сообща будут проходить в собственном кругу. — Гермиона. Тебе особое задание, — сказал я, когда большинство прикладных предметов было распределено между первокурсниками, — так как все мы знаем о возможностях твоей памяти, на тебе будет история магии и магловедение. Изучи всё, что найдешь по этим дисциплинам. Девочка приняла к сведению свою задачу, а я облегчённо выдохнул. С одной стороны, её предметы не выглядят особо важными по сравнению с остальными, и тем самым на неё не возлагается какая-то супер-серьезная ответственность, что не понравилось бы остальным ученикам. С другой, мне удалось придумать девочке ту задачу, которую она сможет выполнить и принести хоть какую-то, но пользу, не взаимодействуя при этом с другими первокурсниками. Меня уже начинали терзать сомнения, что включить во всю эту затею Гермиону было хорошей идеей. Я явно недооценил, какими дети могут быть злопамятными и жестокими. Ни моё лидерство, ни мои аргументы не спасали девочку от предвзятого отношения других первокурсников Гриффиндора, исключая разве что Невилла. Детям было недостаточно одних лишь моих объяснений. Они ждали искупления от самой девочки, которое бы выражалось в каком-то серьезном поступке, что в итоге показало бы всем окружающим искреннее раскаяние за совершенную ошибку. Вполне возможно, что мне так и не удастся помирить Грейнджер с факультетом, как бы я к этому не стремился. Потому что с этим должна была справиться девочка самостоятельно. Остаток собрания прошёл вполне удачно, и нам получилось каждому ученику найти применение. Даже немного ленивый Рон был назначен ответственным за магические шахматы, которые ему получилось привезти с зимних каникул в школу. Всё же, если здесь существует Пушок, то, может и другие испытания будут совпадать с оригинальными? Нужно было рассматривать такую вероятность, как вполне возможную. Да, узнать заранее, что же нас ожидает на третьем этаже, было нереально. Так что приходилось готовиться к ним в совсем уж общих чертах, что могло по итогу вообще не принести никакого преимущества. Однако, какого-то другого плана у меня попросту не было, а надеяться на авось в Хогвартсе не стоило и подавно.***
Что такое магия? Первокурсникам этого не объясняли. В учебнике истории магии приводились даты всяческих событий волшебного мира и описания жизни известных волшебников древности, но ничего о самой магии, как о явлении, не было сказано ни слова. Даже в дополнительной литературе библиотеки я нашел лишь несколько книг на тему её природы и происхождения, однако все они так или иначе были вольными теориями авторов, в которых те скорее фантазировали, нежели проводили научный анализ. Может, маглы смогли подойти к изучению волшебства более серьезно? Такое возможно, но вряд ли я смогу отыскать подобные работы. Уж точно не на территории Великобритании и её союзников, где волшебники по логике вещей должны пресекать подобное. Пусть тема волшебства и терзала мой разум, но мне стоило признать, что ответов на столь глобальные вопросы я не получу. Тем более, все мои рассуждения становились по итогу бесполезной тратой мыслительных процессов, не приносящих за собой никаких выводов или обозримой помощи. Признаюсь, мне в начале года почему-то казалось, что изучи я этот вопрос с самых основ здешнего мироздания, как тайные секреты и практики потекут бурным потоком в мой безмерный карман любопытства под названием «голова». Окклюменция? Медитация и дзен — готово! Можно строить замки в собственном сознании, и никакие чтецы мыслей туда не заберутся. Заучивание сложных чар? Выучить фразу, напрячь пятую точку — и можно швыряться направо и налево чуть ли не непростительными проклятиями, становясь самым крутым школьником в этой деревеньке. Беспалочковая магия? Нахмурить брови, почувствовать магию в своём теле — и вуаля! Можно удивлять всех и вся собственной исключительностью… Какой же это был бред. Хорошо, что обучение в Хогвартсе достаточно быстро выветрило из меня всю эту муть. На деле же куда продуктивнее было познавать самые азы и запоминать общеизвестные истины и установки. Я мог хоть до посинения считать себя умнее всех поколений волшебников вместе взятых и искать свой «особый путь», который подарит мне всемогущую силу, однако это бы оставалось лишь моими постыдными фантазиями лентяя. Ни о каком магическом ядре здесь не знали. Ни про какой резерв магической энергии во всех найденных книгах не сообщалось даже вскользь. О самом существовании эфемерной «маны» здесь и слыхом не слыхивали. Конечно, быть может всё это присутствует в данном мире, но является особо секретной тайной какой-нибудь организации самых сильных магов мира. Однако, я скорее склоняюсь к тому варианту, где всё это выдумки из прочитанных мною фэнтези в прошлой жизни, а тайны магии находятся на куда более глубоком уровне, куда при всём желании не смогут добраться волшебники, сколь бы талантливы они ни были. По сути же, профессор Флитвик на своём первом занятии оказался прав, и всё существующее волшебство являлось той или иной формой Чар. Использование магии волшебником известным способом для получения сверхъестественного результата, будь то трансфигурация животного, зачарование предмета или проклятие противника. Всё это являлось чарами. Но кто-то же придумал заклинания, которые мы проходим? Кто-то же умудрился создать собственные чары, то есть направить магию по придуманному ими же самими руслу, оформляя её энергию в определенный результат? Или талантливые создатели открывали новые методы использования волшебной силы путём проб и ошибок, не творя что-то новое, а доходя до уже существующего? Боюсь, для ответа на этот вопрос мне придется вникать в тему создания заклинаний куда глубже, что получится совсем не скоро. Всё, что нужно было знать о магии юным волшебникам для её использования, мы знали. Взмах палочкой, вербальная формула и сосредоточенность — вот основные постулаты для осуществления творимой магии. Однако, творить чары оказалось куда сложнее, чем мне представлялось по просмотрам фильмов и прочтению книг. Лишь впервые наколдовав своё первое заклинание, мне стало кристально ясно, насколько трудным является настоящее волшебство. Казалось бы — простой взмах палочкой и произношение заклинания на римский или греческий манер, после чего волшба должна случиться… Но не всё было так легко и просто. Для начала, следует понимать, что любой контур, которая чертит палочка в воздухе, должен быть идеальным: не только с точностью до градуса повторять изогнутые линии сотворяемого символа, но и начинать и заканчивать его в правильном месте. Дальше — сама фраза заклинания. Она точно так же должна произноситься в совершенстве. Порой слишком сильный акцент или речевые дефекты играют злую шутку с учеником, из-за чего заклинания банально не выходят. Самый хороший пример — это Мэнди Броклхёрст из Когтеврана. Девочка наравне с остальными первокурсниками заучивала заклинания на уроках и вполне неплохо с этим делом справлялась, но в ноябре ей во время прохождения полосы препятствий прилетело древком палки прямиком по лицу. Ничего особо страшного не случилось — просто выбило у Мэнди один из передних зубов. Казалось бы, простой случай в здешних реалиях, да и на его месте уже начинал расти новый, коренной зуб. Однако, с этого момента все выученные заклинания у девочки перестали получаться от слова совсем. И так продолжалось до тех пор, пока новый зуб не отрос достаточно, чтобы девочка вновь стала нормально, без шепелявости, разговаривать. Третьим фактором успешности произносимого заклинания являлась успешность взаимодействия между произношением и взмахом. То есть каждый слог словесной формулы должен был сочетаться с определенной частью взмаха, чтобы по окончанию закончить оба действия одновременно и слаженно. Из-за этого у нас не получалось произносить заклинания быстрее — тогда мы в большинстве случаев просто не успевали с подобной скоростью и слаженностью начертить требуемый символ, либо делали это в спешке, отчего контур искажался и попросту не работал. Ну и последним, но не по значимости, условием, была концентрация. Я до сих пор не смог бы нормальным языком описать, каким образом нужно сложить свои извилины в голове, чтобы сосредоточится на творимых чарах. Это было за гранью человеческого понимания — данное состояние можно лишь ощутить со способностями к волшебству, но вот объяснить, как это делать другому, было ещё той задачкой. Все эти тонкости в обычном махании палочкой с произношением волшебных слов делали изучение новых заклинаний достаточно трудным занятием. В этом деле недостаточно было обычной постоянной практики, наоборот — это являлось вредным, если изучаемое заклинание у тебя ещё ни разу не получалось. Ведь, если так, то новыми попытками ты всё сильнее будешь засорять свою рефлекторную память ошибочной формулой или взмахом, после чего будет куда сложнее переучиваться на правильный лад. Да, существовали и более продвинутые возможности в волшебстве, такие как невербальная магия, где уже не нужно было произносить заклинания вслух. А один раз профессор Флитвик даже сказал пару слов о том, что можно научиться колдовать не только без слов, но и без взмахов. Однако, всё это было столь далеко от моих познаний и умений в волшебстве, что я даже не пытался туда лезть. Мне бы основы до конца осознать и выучить, прежде чем бурить своим любопытством гранит магических дисциплин. Для начала было просто необходимо научиться идеальному выполнению заклинания, чтобы оно у тебя хотя бы раз, но получилось. А для этого был нужен тот, кто подскажет тебе, что именно ты делаешь неправильно. Волшебник, что сам умеет проделывать это заклинание. И только потом можно было приступать к тренировкам, оттачивая собственные навыки до совершенства и обучая вызубренным чарам других. Совершенство же заключалось во вбивании формулы, совмещённой с правильным взмахом до уровня рефлексов — что бы по просыпанию ты был сразу же способен изогнуть кисть и проговорить заклинание так, чтобы оно сработало. Именно эти ограничения в изучении волшебства и привели меня в начале весны на дополнительный урок у профессора Люпина. Мне было необходимо узнать что-то из боевой магии. То, что можно применить против своих противников. А обучить соответствующим заклинаниям меня могли или Флитвик, или Люпин, так как другие профессора, как я предполагал, были сосредоточены на немного других дисциплинах. Я бы взял урок у мисс Чарити, но это, увы, было сделать нельзя, так как бытовая магия не считалась полноценным уроком, а являлась скорее эдакими дополнительными курсами. И если полугоблин специализировался больше на зачаровании, либо же на безвредных чарах — «Депульсо» было предхеллоуинским исключением, то профессор тёмных искусств мог научить меня по-настоящему полезным в столкновении с врагами заклинаниям. Для первого курса так точно. Да и плюс ко всему, несмотря на то, что Люпин меня хорошенько так избил ещё в октябре, в периодах, когда луна на небосводе была далека от полной, профессор оставался всё тем же добрым и отзывчивым преподавателем, с которым мы познакомились в начале обучения. Пусть он и не извинился за свой срыв, но вёл себя со мной вполне дружелюбно, как и со всеми остальными учениками. Мои страхи, где я становлюсь постоянной грушей для битья на тёмных искусствах, к счастью, не сбылись, из-за чего я и решился на дополнительный урок. Я подгадал момент, когда предыдущее полнолуние уже прошло, а до следующего ещё было достаточно много времени, чтобы застать профессора в максимально хорошем состоянии. Пока остальные ученики ушли с моим ключом в класс, я направился в кабинет тёмных искусств, на свой шестой урок, на который потратил все накопленные после каникул баллы. Урок прошёл… Неплохо. Настолько неплохо, что когда за одно единственное занятие мне удалось изучить «Петрификус Тоталус», то есть парализующее заклятие, я начал спешно копить баллы на приобретение нового, собираясь выучить ещё и «Фините Инкантатем», как общее контрзаклятие. Я помнил, как Оливия использовала его на той обезьяне, но как бы ни старался, мне не удавалось сделать правильный взмах, и возможно, что я как-то ошибочно растягивал слоги словесной формулы заклинания. Да, профессор Люпин прямо спросил меня, что именно я от него хочу. То есть буквально, я выложил ему свои желания, а он предложил обучить меня парализующим чарам, что не являлись слишком уж сложными, и при этом отвечали всем моим требованиям по производимому эффекту. Всё оказалось достаточно просто — я, если честно, ожидал, что учителя на дополнительных занятиях будут обучать более комплексно и по своему усмотрению, как это происходит на уроках. Так и проходили дни, недели и месяцы в Хогвартсе, и чем ближе приближалось лето, тем больше наша часть первокурсников нервничала, тем сильнее беспокоилась насчёт предстоящего похода в неизвестность.***
30 мая. — Кайл, может, не стоит? — в очередной раз спрашивал у меня Гарри Поттер, вместе с которым мы шли в сторону хижины лесника. — Гарри, успокойся. Хагрид нам ничего не сделает. Я понимаю, что он сотворил с твоим дядей страшные вещи, но к тебе же он относился нормально? Ну, тогда взбодрись, будь с ним дружелюбен и не показывай своего страха. — Ты просто этого не видел… — ответил мальчик на мои слова, окончательно погрустнев. — Пойми, мы уже перепробовали всё, что только можно, — ответил я ему, — посылку никто из родителей так и не прислал — наверное, Дамблдор постарался. В замке мы облазили всё, но так и не нашли требуемого. Да даже Филч, и тот развёл руками! Я почти уверен, что этот пёс принадлежит Хагриду, а значит, у него скорее всего есть какой-нибудь музыкальный инструмент. Без него мы даже попасть туда не сможем, а экзамены уже меньше, чем через месяц! — Да понимаю я, понимаю… Мне просто жутко снова общаться с этим великаном, — признался мне Гарри, — от него вообще не понимаешь, чего ожидать. Ведёт себя вроде бы добродушно, но тот мальчик умер из-за него, как и мой дядя. — И после этого он никак с нами больше не сталкивался. Я верю в тебя, ты выдержишь эту встречу. Я старался поддержать мальчика как мог, но он все равно оставался довольно нервным. Что поделать — Гарри и Хагрид вряд ли станут друзьями. Уж точно не в этой реальности. Мы вдвоём дошли до хижины и я постучал в дверь. Больше учеников было решено с собой не брать, да и Гарри я прихватил только из-за того, что он является якобы дорогим человеком для великана. Ну, или мне так казалось, с поправкой на интеллект и заскоки лесника. И на отношение к ценности жизни. И на других вывертах его мозга, сколько бы их там не накопилось. — Погодите, иду, иду… — внутри послышались увесистые шаги, от которых хижина, казалось, вся тряслась и ходила ходуном. — Эк, Гарри! — обрадовался при виде нас Хагрид, а его хмурые черты лица моментально разгладились, — я уж думал ты это, так и не зайдёшь ко мне ни разу. И друга привёл? — Здравствуйте, Хагрид. Я Кайл Голден, мы с Гарри учимся на одном курсе и факультете, — состроил я максимально доброжелательное лицо. По сравнению с ним мы выглядели сущими крохами, которые ростом и до его живота то еле достают. — Ну дык, проходите, у меня правда не убрано, но ничего, сейчас чайку сделаю, да поболтаем, да… Хижина выглядела достаточно уютно, вот только всё портил бардак и повсеместная грязь на полу. Не то чтобы здесь было прямо невозможно находиться, но и чистоплотным великаном Хагрида было назвать нельзя. Я бы тут точно спать не стал, только если другого выхода бы не было. — Не часто ко мне заглядывают ученики, боятся меня, наверное, я же вон какой большой по сравнению с ними, хэ-хэ, — Хагрид стукнул своей ручищей по животу, обозначив тем самым собственный размер, — угощайтесь, — указал он на тару с какими-то пряниками. — Спасибо, — ответил я, так как Гарри молчал и смотрел в пол, — мы, вообще-то, по делу пришли. Понимаете, мистер Хагрид, Гарри нужна помощь. Великан нахмурился: — Обижает кто? Или волшба не выходит? Дык с этим я помочь вряд ли смогу, мне, понимаете, нельзя того, в учебный процесс учеников лезть. На это профессора существуют. — Нет-нет. С этим мы и сами разберемся. Дело в том, что Гарри нужно участвовать в испытании директора. Хагрид замахал руками: — Это тоже без меня! Дамблдор знает, что делает, а значит, ученики должны обо всём додуматься сами. — Но мы уж догадались. И видели, как попасть на третий этаж. Там ещё люк охраняет трёхголовая собака. — Пушок? — Хагрид замешкался, — ну да, хороший зверь, послушный. А от меня то вам чего это надо? Я псину на нужды школы выделил, всё честь по чести. — Просто он является частью испытания для Гарри. И мы знаем, что он засыпает при звуке музыки, то есть уже решили загадку директора, — намекнул я великану, — а у вас хотели лишь попросить одолжить нам тот инструмент, на котором вы играли, чтобы усыплять цербера. — Хух, — расслабился Хагрид, — ну, раз до всего сами дошли, то с этим я могу и помочь. Мне то, главное, чтобы не выведывали у меня чего секретного. А в остальном, это да, это можно… Великан полез в груду каких-то вещей и стал в них копаться. Оттуда во все стороны полетели всякие приблуды, шкуры животных, съестные припасы и одежда… Мне даже пришлось несколько раз уклоняться, чтобы в меня не попало очередным пряником или гигантским сапогом. — Вот оно! — воскликнул он после пяти минут поисков. Хагрид довольный подошёл к нам, а на руке у него лежал небольшой… Снежный шар? Не совсем шар, скорее закруглённый квадрат, внутри которого находился миниатюрный замок Хогвартс. — Эм… Мистер Хагрид, а это точно то, что нам нужно? — спросил я, глядя по виду на обычный магловский сувенир. — Чего? Ну дак, конечно! Там же внутри музыкальная пыльца! Редкая штука, между прочим. Потрясешь, и она минут тридцать будет играть такую славную мелодию. Вот, послушайте, — с этими словами Хагрид потряс штуковину, а Хогвартс внутри стал осыпаться каким-то бурым пеплом. И стала слышна музыка! Прямо из-под стекла звучала та самая мелодия, которую я множество раз слышал при просмотре фильмов о Гарри Поттере! — Хэ-хэ, ты, Кайл, знаешь её? — спросил у меня Хагрид, — вон аж, подпеваешь в такт мотивам. — Да… Слышал её, где-то, — сказал я отрешенно, — вы не могли бы нам одолжить эту вещь? В конце года мы обязательно её вернём. — Да забирайте, — беззаботно сказал великан, после чего кинул нам эту магическую штуковину, чуть не угодив Гарри прямиком в лоб, в тот самый шрам. Если бы мальчик не успел уклониться, то вполне возможно из-за такого удара он бы даже вырубился. Ну или избавился от крестража, хе-хе. — Спасибо большое! Ну что, мы тогда, пойдём? — я стал собираться на выход, отставляя от себя чашку с чаем, к которой так и не притронулся. — Эк, как же так? А ну останьтесь, порассказывайте мне лучше, что у вас там в школе происходит, как уроки, как оценки. Мне же интересно, Гарри! — жалобно проговорил великан. Я даже проникся его одиночеством на отшибе Хогвартса. Совсем немного. В итоге мы задержались в гостях у великана на целый час. Пусть Хагрид и был немного ненормальным в вопросах морали, но к нам он относился вполне себе доброжелательно. В основном историями делился я, не вдаваясь при этом в откровения, а просто болтая о всяких интересных событиях, что происходили со мной и однокурсниками за этот год. Гарри отмалчивался, но великан столь настырно к нему обращался, что несколько раз ему все же удавалось разговорить Поттера. Не знаю, осознавал ли Хагрид причину подобной замкнутости Гарри в его обществе, но никакого сочувствия или вины в лице великана не виднелось. Но всё наше терпение в обществе великана уже заранее было окуплено. Наконец-то проблема с проходом к испытаниям была решена! У нас была эта музыкальная вещица, которая позволит зайти внутрь! Надеюсь, что не зря я все эти месяцы настаивал на усиленной подготовке всех участников к грядущим событиям. Пусть мы и не стали все поголовно крутыми волшебниками, но прогресс по сравнению с тем, кем были дети в начале курса, был виден налицо. Даже я, и тот достаточно сильно изменился, освоившись в этом недружелюбном к слабостям мире. Оставалось лишь пройти задумку Дамблдора, и не лишить при этом жизни себя и своих друзей, коими за это время стали не только гриффиндорцы, но и ученики других факультетов. Даже Драко, и тот стал мне по сути приятелем, с которым я пусть и не решаюсь раскрывать все карты, но совета или помощи у которого я попросить в состоянии, как и он у меня. Скоро придёт день Икс. И половина учеников первого курса отправится на третий этаж, навстречу опасности. Сколько же нас вернётся обратно?