Ex consensu

Вам знакомо ощущение, словно вас пережевала огромная машина и выплюнула? Думаю, да! Особенно, если вы работаете в офисе. В этот день всё пойдёт не по плану. Нужно было принять этот факт, когда мне плохо подогрели сэндвич. Я откусила тёплую часть, но обожгла язык жутко горячим сыром. Следом идут забытый от кабинета ключ, потеря важной папки и вишенка на этом сраном торте — скандал с начальством. Так получилось, что мне как его заму приходили все гневные письма и звонки от зрителей. Я очень корректно пересказывала ему жалобы, старалась, чтобы он хоть примерно понимал, но не расстраивался. Чушь собачья! Детка, если будешь на таком месте, где тебе разрешают высказывать свое мнение — говори! Моя лояльность привела меня к громкому скандалу, лишению премии и командировке в Сиэтл. Скажи мне тогда, что я благодаря всем этим паршивым обстоятельствам встречу дорогого мне человека, я бы подумала, что этот кретин решил зло пошутить. Но потом я бы назвала его в своей книге пророком. Вы были в Сиэтле? Если нет, то тогда вам не понять, какой там жуткий климат. Особенно ужасны дожди, которые идут иной раз неделями, в одну из которых, я там оказалась. Выйдя из аэропорта, я пыталась понять, какая из кучи машин вокруг моя. Тут не было людей с именными табличками из разряда: «Мисс Руссо! Добро пожаловать!». Это клише из кино, не более! Вокруг меня толпились и ходили люди, было слякотно и грязно. — Чёрт возьми! — прошептала я себе под нос, пытаясь набрать на мокром экране треклятые шесть цифр. В трубке протяжно запищали с просьбой ввести добавочный номер. Кто-то очень сильно толкнул меня, и я вылетела из-под козырька. Телефон выскользнул из рук и упал на асфальт. Внутри закипал огромный котел злобы. Оглянувшись и поняв, что виноватого мне не узнать, я подняла средство связи, вытирая его рукавом кофты и с облегчением заметила, что экран цел. Вновь втиснувшись под импровизированную крышу, я забилась в угол, чтобы никто не мог мне помешать. Слава богу! Спустя некоторое время я ввожу треклятые цифры. Гудок. В трубке раздается приятный мужской голос, который сообщает мне номер машины и парковочного места. Я выбираюсь и начинаю внимательно рассматривать ряды с автомобилями. «Выцепив» нужное авто, я с уверенностью иду к нему. Одежда уже неприятно липнет к спине. Я собираюсь с силами и быстрыми шагами иду к красному шевроле. Открыв дверь, чуть ли не падаю на заднее сидение. — Добро пожаловать в Сиэтл, мисс Руссо! Мужчина по-доброму улыбается, и я стараюсь стереть с лица недовольное выражение. Достав из сумки дорожное полотенце, промакиваю им волосы. — Надолго здесь такое? — пытаюсь завязать хоть какой-то диалог. Мужчина пожимает плечами. — Обычно неделю держится. — Понятно. Я убираю полотенце обратно и беру в руки телефон, отправляя начальству подписанные листы, которые сообщали, что я долетела. Обменявшись парочкой любезностей, я кладу телефон в сумку и откидываюсь на спинку кресла. Ехать примерно часа четыре, я всей душой надеюсь, что у меня получится отдохнуть. По радио крутят кантри. Вроде бы это Хэнк Уильямс. Веки приятно тяжелеют, я уже на одну вторую погружаюсь в сон. Слышу, как водитель немного убавляет громкость музыки. Как мило с его стороны. Я мысленно проговариваю диалог с директором площадки. Не смотря на то, что эта поездка — наказание, как говорила Энн: «Представь, что это мини-отпуск с небольшим количеством работы». Наверное, это правильное решение. Последние мысли улетучиваются, и я отключаюсь. Усталость берет своё — я засыпаю. Просыпаюсь от очень резкого торможения. Водитель очень красочно высказывается в чей-то адрес и выходит из машины. Я смотрю на дисплей телефона — 05:54. За стеклом мигают какие-то лампочки, ходят и кричат люди. «Неужели мы попали в аварию?» — это тогда была моя первая мысль. Но вернувшийся в машину водитель огорошил меня более милой новостью. Посреди дороги застрял самолёт, и его сейчас пытаются оттащить в сторону. — Мы сильно задержимся? — беспокойно спрашиваю я. Он, прищурившись, пытается что-то разглядеть и выдаёт: — Ну, примерно на час. Они уже вызвали авиационную службу. Я просто киваю ему, он решает меня успокоить: — Тут проходила тренировка, видимо, лётчик был молодой. Неопытный, вот и посадил самолёт тут. «Кто бы сомневался, что в моей жизни всё горе от пилотов.» — Не нужно их тогда выпускать в небо. Может, позади нас везут человека, который умирает? Я надеюсь на поддержку злобного комментария в сторону «проблемы», но получаю участливое: «Всякое бывает, мисс Руссо. Ребятам же нужно учиться. Ну, щеглы ещё.» Мои губы сжимаются в линию. Спасибо… Утешил. Я молча протираю окно и вижу, что метрах в сорока мигает вывеска. — Что там? Я показываю пальцем в её сторону. — Заправка. Я киваю и начинаю застегивать куртку. — Я дойду до неё. Мне нужен крепкий кофе, иначе я буду кидаться на людей… Подожду Вас там. Водитель кивает, и я выхожу из машины. Натянув капюшон посильнее, я поднимаю голову и вижу огромный самолёт на трассе. Чёрный, с надписями и какими-то номерами. Я никогда не видела их так близко. Выйдя на дорожку, засыпанную гравием, я двигаюсь в сторону заправки. Страшно даже оборачиваться. И как Джей водил эти огромные машины? Заправка напоминает жуткое местечко из Кастл-Рок. Я дёргаю ржавую ручку и захожу внутрь. Потёртые столы, кулер по центру и длинная стойка со снеками. Я вижу, что какой-то мужчина разговаривает с кассиршей, и решаю, что стоять в очереди мне не хочется. Быстро беру пару батончиков и иду к кассе. Мужчина почти сразу же ретируется, а кассирша, переключаясь на меня, демонстрирует разочарованный взгляд. — Вам с собой? — на автомате бросает она мне, пробивая стакан кофе и батончики. — Нет, здесь. Я достаю свою кредитку, чтобы расплатиться за покупку. Приложив карту, терпеливо жду, когда машинка «выплюнет» чек. — Вы не подскажете, где тут лучше греют радиаторы? Её лицо перекашивает странное выражение, и она показывает на место, куда пошёл мужчина. Я благодарю и иду в его сторону. Что-то странное происходит в этом мире, клянусь, когда я работала в общепите, меня бы уволили за такое выражение. Я отодвигаю стул и усаживаюсь рядом с брюнетом. На уровне коленок чувствую приятное тепло. Отставив сумку, обхватываю стаканчик с кофе обеими руками. — Красивый зверь. Я киваю, думая, что он обратился ко мне. — Только уж слишком огромный, — говорю я и тут же замечаю в отражении стекла, что он говорит в наушник. Желание провалиться сквозь землю усиливается. Слава богу, он не заметил. Я сверлю взглядом свой кофе, потом пытаюсь рассмотреть столешницу. Ничего примечательного, на самом деле: треснувшая, деревянная и облезлая. Потом начинаю наблюдать за самолётом, лампы которого мигают, а мотор громко шумит. Чувствую себя ребёнком, которого привели в автопарк и показывают старые модельки. Быть любовницей подполковника военной авиации и не видеть самолётов. Да… В этом вся я. Делая большой глоток кофе, я понимаю, что нужно сбавить темп. Иначе придётся брать ещё, а это чревато тремором рук. Из мыслей меня вытягивает голос незнакомца. — Меня зовут Том. Он протягивает мне руку. Я с улыбкой пожимаю её, смотря ему в глаза. Лицо у него интересное, глаза, правда, я не поняла, какого цвета. — Дороти. Я отпускаю его руку и продолжаю рассматривать самолёт. — Здесь вкусный кофе? Он кивает на мой стакан. Я пожимаю плечами. — Пойдёт. С домашним не сравнить, но для снятия стресса годится. Вы тоже в пробке из-за этого чудища? Он усмехается и кивает. — Можно и так сказать. Я открываю протеиновый батончик и откусываю кусочек. — Любите протеиновые лакомства? — спрашивает он, а я вновь рассеяно пожимаю плечами. — Ну, мне нравится их пресный вкус. Хотя и пишут, что они с фисташками или кокосом. Я заталкиваю батончик обратно в обёртку и загибаю её край. — Это похоже на подмену удовольствий. — Любите сладкое? — снова его участливый тон. — Нет. Я люблю горький шоколад, — честно отвечаю ему и устраиваю ноги поудобнее. Он немного отодвигается, добавляя свободного места. — Спасибо. Благодарность выходит слишком тихой. Мы улыбаемся. Я расстёгиваю свою куртку и достаю телефон. Краем глаза замечаю свирепый взгляд девушки из-за кассы. Ощущение, что, не будь здесь Тома, она бы придушила меня. Я вглядываюсь в темноту и понимаю, что автомобили начали медленно, но двигаться. Сквозь очертания машин можно рассмотреть и отражение Тома. У него правильные черты лица, красивый нос и достаточно сложное выражение. Словно с него можно считать одновременно юношеский задор и мужскую серьёзность. — Кажется, пробка начала рассасываться, — говорит он. Я киваю, переводя взгляд на телефон. Я отбилась от графика почти на полтора часа. Но, тут была не моя вина, и, хотя легче мне от этого не стало, я попыталась так себя успокоить. В голову лезло ещё множество мыслей, но прервал их красный шевроле, который подъехал к колонке. Я встала из-за стола и начала застёгиваться. — Это за Вами? — Да. Моё такси. Я улыбаюсь, закидывая батончики в сумку и оставляя на столе пару купюр. — Что ж, хорошей Вам дороги, Дороти. — И Вам, Том. Я напоследок смотрю в его глаза и снова улыбаюсь. Что-то странное щекочет мне ребра. Я искренне надеюсь, что не заболею из-за того, что промокла. Я беру в руки сумку и выхожу на улицу. Испытывая чувство дежавю, сажусь в машину и откидываюсь на мягкую спинку заднего сидения. Надеюсь, сюрпризов больше не будет.