— Прости. Прости, пожалуйста.
Сатору отвлёкся от телефона, поставив незамысловатую игру на паузу. Он уступил Мисе кровать в отеле, ссылаясь, что доспит в полёте.
«Ась?»
— Я не хотела. — Куда-то в простыни, еле слышно, глухим шёпотом.
Годжо развернулся на стуле к спящей Мисе. В тусклом лунном свете виднелась морщинка между бровей и, наверное, самое печальное выражение лица, которое Сатору доводилось видеть.
Опущенные уголки губ, оттенки тревоги на веках и слезинки на ресницах.
Мисато извинялась перед кем-то во сне. Кем-то настолько важным, что он преследовал её в сновидениях, заставляя мучиться в чувстве вины.
Сатору нахмурился, даже не борясь с желанием подслушать ночные беседы Мисы. Нормы морали это скучно.
То, что говорила Мисато было не столько интересно, сколько… странно.
Ха! Ещё никто не плакал в его кровати. Не был он уж настолько плох, чтобы слёзы давить.
— Мне жаль. Сатору.
Годжо на секунду выпал из пространства. Перестал придумывать комичные комментарии. Подвинулся на стуле ближе к кровати, прислушиваясь к сбившемуся дыханию.
«Почему? За что ты просишь прощения?»
Явно не из-за лишних секунд славы Сатору в битве с проклятием. Очевидно, он шутил и очевидно, что Мисато это прекрасно
понимала.
«Ты всегда понимала меня»
Миса и Сатору познакомились не как нормальные люди. Их общение началось то ли с флирта, то ли с задирок.
«— У тебя глаза странные. Это оттенок зелёного?
— У тебя глаза светлее неба, а ты что-то говоришь мне за оттенок?
— Спасибо за комплимент. Ты тоже ниче такая
— А, теперь поняла, о чём были слухи»
Забавно вспоминать это годы спустя.
Годжо улыбнулся, прокручивая в голове глупую попытку пригласить Мисато на свидание прямо во время миссии.
«— Твои клетки неплохо работают. Не хотела бы меня заковать? — Стоял, наблюдая за боем.
Кётске отвлеклась от духа, запертого в проклятые прутья. Резко обернулась.
— …Что, прости?
— Говорю, на свидание пойдёшь?
— В тюрьму? Не особо хочется. Но в кафе звучит неплохо»
Миса говорила, что ей нравится причудливость Сатору. Она считала его забавным и одновременно с этим свято верила, что под мантией шута кроется кто-то серьёзный.
«— Включи блютуз, Миса! Сейчас скину прикол новый. — Ворвался в комнату Сатору, абсолютно не смущенный короткими пижамными шортами Мисато. Его больше привлекла не их длина, а принт с котятами. — О, какие милые!
— Сугуру сказал, ты был задумчивым на задании. Даже он не смог до тебя докопаться.
— Завтрак не понравился. — Перевёл тему. — Доставай телефон, тут приколяс века!
Миса нахмурилась и встала с кровати, подходя к Годжо, который состроил обиженную мину. Никому не нравится игнорирование, тем более смешных видео по блютузу.
— Я бы хотела узнать другую твою сторону. Если ты хочешь чем-то поделиться — я рядом. — Почесала копну белых волос и растрепала пряди. Внутри Годжо растаял от этого»
Их отношения плавно перетекали из подростковой симпатии во что-то осмысленное.
Пока всё не рухнуло.
Когда привычный мир Сатору рассыпался на кусочки, разбился на осколки, как брошенная в стену бутылка рамунэ, он почти раскрошился сам. Но что-то помешало ему потонуть в унынии.
Хоть он и потерял лучшего друга и любимую девушку в один день.
«Мы обсуждали прошлое. Тебе снится кошмар, потому что ты тогда ушла?»
Мисато исчезла из его привычного мира слишком резко. Если бы она осталась, очевидно, что Годжо не сломался бы настолько. Миса всегда была его поддержкой, пусть он и не показывал, что нуждается в помощи.
«В магическом мире невозможно обойтись без потерь. Готовьтесь терять товарищей»
— сказал им Яга в первый год. Напыщенный подросток Сатору был уверен, что уготовленная судьба Сильнейшего и наследие проклятых техник позволят ему избежать этого. Защитить пару-тройку близких? Ха, да без проблем. Это даже будет весело, сражаться вместе.
Но веселье начало кончаться, когда они провалили задание для Сосуда Звёздной Плазмы. Миса была рядом и говорила, что Годжо хорошо показал себя в битве, а Сосуд может появится снова.
Всегда его поддерживала…
Мисато вписала свою веру в него даже в прощальной записке.
«Сатору, я понимаю каждую эмоцию, которая тебя сейчас гложет. Я знаю, что ты справишься, ведь ты — Сильнейший»
Она ведь писала не про физическую силу.
«Я верю, что ты сможешь прожить это. Мне тысячу раз жаль, пусть ты и не любишь такие слова»
Потому что так говорят только слабым, да?
«Прости меня. Пожалуйста, прости. Я ухожу»
Он простил не сразу. Сострадание — не его сильная сторона. Это всегда была черта Мисы.
«Мне больно писать каждое слово. И мне больно бросать тебя. Сейчас мне страшно представить, что когда-то я смогу посмотреть тебе в глаза снова. Я просто сгорю от вины на месте, потому что не смогла остаться сейчас»
Тогда Сатору не хотел верить, что всё настолько плохо.
«Я хочу быть рядом, но не могу
С вечной любовью, Миса»
Он прочитал письмо один раз и хотел сжечь его, чтобы излить злость. Яростное цунами из боли и обиды накрыло его с головой, и только чудом он не избавился от этой записки. Бросил в дальний ящик в комнате.
Велел себе никогда не прикасаться к письму. Но когда нуждался в поддержке — зачитывал до дыр. Рассматривал каждую каплю чернил и разводы от слёз Мисы.
Он смог простить только на годовщине трагедии. Когда увидел могилу четы Кётске и не нашёл в именах брата Мисато.
«— Она уехала с Хикари. Да, Сёко?
— Он в списке пропавших. Единственный. Но Мисе ничего не стоило забрать его и уехать куда-нибудь. — Запах сигарет на кладбище.
— Наверняка думала, что Гето будет искать недобитых. — Горько усмехнулся»
Годжо посчитал Мисату полной дурой за это. Она же могла рассчитывать на их поддержку. Могла не уходить так глупо, оставив после себя только клочок бумаги с извинениями. Сатору переступил бы через все правила, сбежал бы из Техникума вместе с Мисой, если бы она попросила.
Ему тоже хотелось уйти от этой боли.
Осознание, что она не хотела обременять друзей своей грустью, настегало долго.
Годжо научился прощать. Но не отпускать.
Он наводил справки. Где она, что с ней, да просто жива ли. Но Миса словно пропала с радаров. Потом Годжо выяснил, что она живёт в деревушке под Нагасаки, но к тому моменту его немного отпустило.
Ушла, значит не хотела, чтобы искали.
— Я простил, Миса. — Сатору сел на корточки у кровати и погладил Кётске по голове.
Дыхание спящей выровнялось, все морщинки разгладились. Она ластилась к его руке бессознательно, медленно, вяло.
— Обними меня. — Совсем неслышно, одними губами сквозь пелену сна.
Сатору лёг рядом, обнял её за плечи и положил голову на макушку.
— Я рядом. — мягко, невесомо, осторожно, самыми нежными касаниями гладил её по волосам, утыкаясь носом в затылок.
Годжо приговаривал что-то ласковое, утешающее, обнадёживающее, бесконечно трепетное. Наматывал пряди тёмных волос на пальцы и чувствовал аромат её шампуня. Сливочный кофе.
Мисато — сама нежность. Бархатная кожа и шелковистые волосы, тёплый голос и доброта в тёмно-зелёных глазах, похожих на два самоцвета. Аккуратные жесты худощавых рук, незаметные прикосновения, когда никто не видит и, казалось, не ощущает.
Сатору чувствовал каждое из них. И чувствовал, как Миса нерешительно тянулась к нему снова, обманывая себя, что этого не происходит.
— Я рядом.
«Как когда-то была ты»
