Пять штрихов по чистому небу

— Нао. — женщина обратилась к своей дочери,сидящей напротив. Девушке было всё ещё холодно. Не было ясно,являлась ли причиной её дрожащих ног низкая температура,или вечно царящая в семье холодная обстановка. Мать сидела прямо напротив,окружая и загоняя Нао в угол своим холодом и расчётливостью,как взглядом,так и поведением. — Нужно поговорить. Насчёт тебя и Реко. — она кладёт приборы для еды на стол и располагает на него локти,медленно надавливая на поверхность,покрытую скатертью. Нао уже чувствовала,что сейчас будет. Предвкушала очередной конфликт с матерью,уже ясно видела перед глазами такого же разъяренного отца,который всегда поддержит супругу,что бы она не сказала. В такие моменты Нао даже не чувствовала,что это её родители. Холодный,давящий, словно плотное колючее одеяло,воздух заполнял её лёгкие. Груз стоящей в кухне обстановки не давал Нао вдохнуть полной грудью, а руки автоматически сжались в кулаки. Её будто хватало удушье — напряжённая атмосфера и некое волнение перед очередной дискуссией делали своё дело. — Мам,я... Мы... Мы много раз это обсуждали. — начинает Нао,медленно пробираясь через колющие дебри неприятной звенящей тишины и напряжения. — Она никак не мешает мне учиться. У меня хорошие результаты в учёбе! Что тебе не... — Молчать! — резкое повышение голоса матери от абсолютно спокойного до столь громкого заставил Нао замереть на месте. Её тело взяла новая волна мурашек,а в каждую конечность будто раз за разом вкалывали иглы. — Никаких возражений! Что ты себе вообще позволяешь!? — она продолжает свою яростную речь с такой пылкостью,что изо рта вот-вот начнёт лететь слюна. — Помнишь,сколько у тебя вышло баллов на последней тестовой части экзамена? 75,мать твою,Нао! Просто признай мою правоту! Нао встаёт из за стола и намеревается ответить столь же агрессивно. Стул отодвигается с привычного места со скрипом, руки девушки разгибаются,и теперь она точно так же оказывает давление на поверхность стола. — Мама, послушай, хоть раз! Мне уже 17, хватит постоянно меня контролировать! Я не робот,черт бы тебя побрал, я человек,и мне свойственно хоть раз получить оценку ниже обычного! Пойми это! — в этот вечер она будто собиралась высказать всё,что думала о таком отношении к себе; всё,что копилось уже не один,не два и три года. — Мои оценки делают счастливой только тебя,а что насчёт меня? А? Сама ли я хочу вечно горбатиться над учёбой, выполняя гору домашки? Ради чего это всё? Ради твоего сухого "молодец?" Лицо матери постепенно наливается красным цветом. Она на пределе,и вот-вот яростные крики разольются по помещению,разбиваясь о бетонные стены. Она явно не ожидала таких слов от ребенка,что не возражая потакал её воле на протяжении 17 лет. Стоило новой волне страха покрыть каждую молекулу тела девушки,стоило холодному поту,образовавшемуся от волнения, немного выступить на фоне бледной кожи — на Нао вновь полилось неимоверное количество оскорблений. В ушах начало звенеть,и пока звон нарастал,заглушая крики родственницы,стоять на ногах становилось все труднее. Колени подкашивались и Нао делала всё больший упор на стол, выражая искреннее волнение и недопонимание. Сквозь сильный звон в ушах и учащённое дыхание она слышала ярко выраженные,но по-странному спокойные слова: — Уходи. Уходи из нашего дома. Нам не нужна такая дочь. — Нао ещё несколько секунд простояла в одном положении,глядя в пустоту и не до конца понимая всего сказанного. — Что? — сиплый голос сорвался с обветренных губ, звучав ещё более жалко и приглушённо. — Уходи,говорю,отсюда. — женщина встаёт из за стола. Вместе с тем Нао рефлекторно выгибается,переставая опираться о поверхность руками, и отходит чуть назад, дальше от разъяренной матери. Она прекрасно знала,что за этим покрасневшим и,казалось,наполненным строгостью лицом скрывалась недюжинная агрессия. Женщина пытается схватить Нао за плечо, раз за разом шепча яростный бред себе под нос,который девушка и разбирать не желала. Она и вправду не думала,что обыкновенный конфликт за ужином превратится... Вот в это. — У тебя 5 минут,чтобы собрать свои вещи. — настроена была женщина очень серьезно, и её лицо никак не могло убедить в обратном: она приняла злобный оскал,как у зверя,обнажая зубы; она сдвинула брови,злобно и давяще,пораждая на лбу ещё больше морщин. Когда она смотрела на Нао исподлобья, то вселяла в её душу настоящий ужас. *** Дверь за Нао захлопнулась,издав тихий скрип и отчётливый щелчок замка. Она в последний раз оглянулась в сторону двери родного дома,в который её больше не пустят. Эгокоро отвернулась, закинув на голову капюшон старой толстовки. Будто смирившись с ситуацией, та отправилась бродить по ночному городу,будто тёмный таинственный силуэт среди каменных джунглей. «И всё таки... Это слишком дико...» — думает одинокая девушка, стоя близь грязных стен заправки. Невероятно красивого оттенка рубиновые глаза наливались слезами, заставляя их ещё больше блестеть под холодным светом фонаря. Он стоял так же одиноко на опустевшей стоянке, освещая улицу в небольшом радиусе. Нао тоже осталась совсем одна — казалось,ей никто не мог помочь. И не хотел. Как и всегда. Она медленно потянула дрожащие руки к лицу, практически полностью покрытому чёрным капюшоном. Её вполне устраивало ходить и так — теперь никто не увидит её слёз. Пальцы касаются тёплых,влажных из за слёз щёк, обжигая холодом. Девушка сжимает руки в кулак и тыльной стороной отчаянно протирает глаза, тихо всхлипывая. Одной рукой резко скинув рюкзак на землю, она постепенно сползает по стене. Уже даже не так важно,что она грязная. Прижимая охладевшие колени ближе к груди, она упирается в них и начинает,пусть и негромко,но рыдать. Зажатая в коленях грудь то и дело поднимается,следуя тихим и отчаянным всхлипам. Эгокоро шмыгает носом, переодически поднимая голову и неумело вытирая сопли руками. Оказавшись в полном отчаянии, она ничего не могла сделать,кроме как разрыдаться. Забиться в угол,как котёнок,и терпеливо ждать смерти. Или того,кто её спасет. Но ей все время казалось,что первый вариант наиболее вероятен — податься было совершено некуда,денег не осталось, и даже заряда на телефоне,чтоб позвонить друзьям,оставалось критически мало. В конечном итоге она устала от истошной истерики. Положила голову на колени,повернув её на бок, и стала медленно засыпать. С заплаканными глазами и болящей головой засыпалось немного лучше, даже когда родную кровать заменял холодный асфальт.