Глава 13. Исследования
Несколько часов спустя, после долгого, роскошного сна, Стив спустился вниз и обнаружил, что Баки готовит им обед. Он просто стоял на кухне, готовил поесть, а комната была освещена поздним полуденным солнцем. Такая простая, обычная, повседневная вещь. Но Стив не мог удержаться от того, чтобы не прислониться к дверной раме и не уставиться на Барнса, внезапно ошеломленный. Потому что это, это было его сейчас. Это была его жизнь, его дом и то, какими могли бы стать все его дни. Спуститься из спальни после жаркого и страстного утра, почувствовать себя свободно и легко, увидеть мужчину, которого он любил, всегда любил, стоящим перед плитой и готовящим им еду. Так же, как он делал это, когда они только поселились здесь, как будто все было так просто. Теперь Баки был его. Не только спутником детства, товарищем по оружию или лучшим другом, о котором только можно было мечтать. Но и его, во всех смыслах, о которых Стив всегда думал, но никогда не догадывался, что может иметь. Тело и кровь, сердце и душа, тот, кого он хотел держать в объятьях, лелеять и любить — для Стива. Именно его, ведь Роджерс никогда не желал ничего большего. И если все, что Баки сказал этим утром, было правдой, то сам он принадлежал Баки в той же степени. Он принадлежал Баки с того самого дня, когда их пути впервые пересеклись. Они любили, хотели и заботились друг о друге, потому что просто были такими. И так должно было быть всегда. Теперь Стив мог смотреть, обнимать, целовать затылок Баки, пробегая пальцами по волосам, которые тот снова собрал в хвост. — Ты и мои волосы, — тихо засмеялся Баки, покачав головой, когда Стив сделал это. — Красиво, — признал Стив. — Мне всегда нравилось смотреть, как ты возишься с ними. Роджерс провел руками по волосам, закручивая их кончики вокруг пальцев, чтобы почувствовать гладкую, шелковистую мягкость. — Вот почему ты всегда сидел на унитазе в уборной и наблюдал за мной, когда я готовился к выходу? — Наконец-то догадался, да? — Я понял это, как только ты выплеснул полбутылки Gatorade себе на лицо, когда я убрал волосы назад во время нашей последней пробежки. — Ты сделал это специально, не так ли, придурок? — пожаловался Стив, но не отошел и не перестал играть с волосами Баки. Это было завораживающее сочетание цветов: тонкие переливы оттенков норкового черного, красного дерева и глубокого, соболиного коричневого. Мед и земля, и, о, прямо здесь, корица и гвоздика. Баки ничего не сказал, пока Стив продолжал изучать его волосы. Он просто смотрел на кастрюлю перед собой, помешивая ингредиенты. — Все в порядке, не так ли? — спросил Роджерс несколько секунд спустя, когда Баки все еще ничего не произнес. Может быть, это все и было долгожданным, Стиву казалось, что это всегда должно было случиться, но им еще предстояло многое узнать и изучить, что нормально, а что — нет. Но он так долго этого хотел и надеялся, что Баки чувствует то же самое, хотя бы отчасти. Барнс знал его, всегда знал его лучше, чем кто-либо другой в мире, и потому быстро успокоил. — Да, Стиви, все более чем хорошо, — заверил он, слегка повернув голову, чтобы оставить легкий, быстрый поцелуй на губах Стива, прежде чем снова повернуться к плите. — И ты можешь играть с моими волосами в любое время. Вообще-то. — Баки сделал паузу, отложил лопаточку и потянулся назад, чтобы распустить пучок. — Вот, смотри. Это было так мило. И опять же, так просто — стоять позади своего любовника и играть с его волосами, пока он готовит что-то для вас обоих. Простое удовольствие, но Стив никогда не испытывал его раньше. Ни с одной из его прошлых любовниц не было ни времени, ни уединения, ни подобной близости. Пегги была близка к этому, и они думали, что в будущем у них будет на это время. Однако их пути разошлись, жизнь Пегги пошла своим чередом, а Стив каким-то образом вернулся к первому человеку, которого он когда-либо любил, и к тому, с кем всегда по-настоящему хотел быть. Комфорт и близость царили между ними, они уже вросли друг в друга, и если Баки и Стив продолжат заботиться об этих корнях, то вместе смогут взрастить нечто бесконечное, огромное и глубокое. Не сад, а лес их жизни, и Роджерс не мог не задаться вопросом, каким он будет. — Что ты делаешь? — спросил он, положив подбородок на плечо Баки несколько минут спустя, когда ему надоело играть с волосами. Пока что. — Спагетти и фрикадельки, — ответил Баки. — Фрикадельки уже в холодильнике. Нужно только положить их в соус, когда он будет готов. — Ты можешь готовить такое? — Тут Роджерс отвлекся, потому что шея Баки была совсем рядом, и он так хорошо пах, гораздо лучше, чем витающие в воздухе ароматы чеснока, базилика и орегано. — Даже отправил миссис Сальваторе рецепт по электронной почте. Кстати, она просила передать тебе привет. — Хммм, — хмыкнул Стив, проводя носом по шее Баки. Тот был очень чувствителен, если судить по тому, как маленькие волоски у основания шеи вдруг встали дыбом. Особенно когда Стив поцеловал след от укуса, оставленный им там утром. — Прекрати, Стиви, — проворчал Баки, поведя плечом, чтобы отстраниться от губ Стива. Но он дрожал, когда говорил это. — Не думаю, что стоит. — Капитан шагнул вперед, придвинувшись еще ближе, так что их тела прижались друг к другу. — Нам нужно поесть. — Позже. — Стив скользнул руками по талии Баки, плотнее притягивая его к себе. — Соус сгорит… — Неважно. Мне все равно. — Он неторопливо провел руками по груди Баки, явно демонстрируя свои намерения. — Ты серьезно? — Очень. — Стив укусил Баки за мочку уха, очевидно, еще одно чувствительное место, судя по тому, как тот вздрогнул. Но затем он отпрянул и оттолкнул Стива локтем. — Сейчас, — объявил он, убирая сковороду с конфорки, затем выключил плиту и бросил лопатку в раковину. Затем повернулся, схватил Стива за плечи и притянул к себе, их губы столкнулись, а сами они ощутили дикий всепоглощающий жар. — Только не вздумай сучиться на меня, когда твой желудок начнет урчать. — Не буду. — Стив уже задыхался, отчаянно желая этого, ощущая настоящий голод, когда наклонился и встретил поцелуй Баки. — Лучше не надо. — Барнс прикусил его губу, а затем успокоил укус языком, заставив Стива задрожать. Роджерс рванулся вперед, обхватывая руками бедра Баки, и лишь на секунду мозг снова заработал и напомнил ему, что нужно отойти в сторону, прежде чем поднять и усадить Баки на столешницу. Тот засмеялся, явно довольный тем, что Стив так легко поднял его, и раздвинул ноги, обхватив ими талию Стива. Они были одного роста, ширина их тел идеально совпадала, а потому их члены прижались друг другу. Их твердость легко ощущалась, несмотря на пижамы, и подталкивала к тому, чтобы тереться, тереться, тереться друг о друга. — Я не выпущу тебя из дома в течение недели, — прохрипел Стив в рот Баки, а его руки вцепились тому в волосы. — У нас закончится еда, — задыхался Баки, его пальцы впивались в плечи Стива, сам он наклонял шею, чтобы предоставить Роджерсу лучший доступ к ней. — Доставка, — сказал Стив, или подумал, что сказал, потому что тут же внезапно застонал. Баки сдвинул бедра, слегка приподнявшись, что еще больше сблизило их. Его руки отпустили плечи Стива, и Капитан подумал было оплакать потерю, но лишь секунду, потому что затем почувствовал их на поясе своих брюк. Барнс спустил их вниз и обнажил член Стива, который обдало потоком теплого воздуха. Затем Баки снова переместился, и их члены буквально сошлись в поцелуе, который не был похож ни на один из тех, что Стив когда-либо пережил, — твердость против твердости. Когда Баки добавил свою правую руку, и начал уверенно сжимать и двигать ею, колени Стива подкосились, и ему пришлось прижаться к Баки, чтобы не рухнуть на шкафы. — О, Господи, Баки, о, черт, не останавливайся, о, черт, о, черт, не останавливайся! Ответом был низкий, горловой стон, длившийся, впрочем, недолго, ведь Баки вплел пальцы другой руки в волосы Стива, оттягивая его голову назад, чтобы начать вылизывать его рот ловким и знающим языком, заглатывая каждый стон и каждый отчаянный, нуждающийся вздох. Они так и не добрались до еды, которую начал готовить Баки. Фрикадельки остались в холодильнике. Стив сдержал свое обещание и не ругался, когда его желудок заурчал. Правда, он нарушил свое обещание не выпускать Баки из дома по крайней мере неделю. В конце концов, прошло целых две. И то только потому, что в конце концов у них действительно закончилась еда.***
Это были две лучшие недели в жизни Стива. Они прошли в дымке тепла, прикосновений и нежного, сладкого удовольствия, пока они с Баки исследовали новую динамику между ними. В некотором смысле все оставалось точно таким же, как и всегда. Смех, поддразнивания и легкое общение, следовавшие за ними всю жизнь. У каждого из них были свои интуитивные способы общения друг с другом, на которые им почти не нужно было полагаться, потому что за столько времени, как до разлуки, так и после, они настолько сильно запечатлелись друг в друге, что это было чем-то вроде данности. Новый аспект сделал их жизни еще лучше. Фундамент уже был заложен, доверие упрочено, поэтому они могли двигаться вперед без каких-либо страхов или колебаний, которые часто сопровождают начало новых отношений, и в то же время наслаждаться их энергией. Баки сделал это легко. Он был страстным и внимательным, щедрым. Он мог подтрунивать и играть, но никогда не насмехался над Стивом, когда тот чего-то не знал. Он был терпелив и всегда позволял Роджерсу исследовать все, что душе угодно, давал советы, но никогда не подталкивал Стива к тому, к чему тот не был готов. Несмотря на то, что могли подумать его товарищи по команде или другие люди, Стив не был неопытным. В его жизни были любовницы: пара танцовщиц, Пегги, а затем Шэрон. Но если не считать той ночи с Баки, он никогда не был с мужчиной, даже не допускал мысли об этом. Однако теперь мог признаться себе легче, чем раньше, что ему нравился разрез глаз Сэма или широта плеч Тора. Руки Клинта завораживали его, и он иногда задумывался о том, какими были наощупь кудри Брюса — «соль с перцем». Мимолетные желания или детали заставляли его задуматься, но все это не имело значения, потому что никто из них не был Баки и никогда не мог быть им. Эталоном, — долговязым подростком, солдатом и мужчиной, — с которым сравнивали любого другого и навсегда признавали недостаточно хорошим. Они играли. В спальне, в гостиной, в ванной, и даже однажды на крыше, где Баки встал на колени между раздвинутых ног Стива под теплым летним солнцем и сделал минет, от которого тот снова потерял счет времени. Они исследовали и изучали ощущения тел друг друга: биение пульса под сгибом колена, капельки пота на спине, вкус спермы. Баки не был похож ни на одного из предыдущих любовников в жизни Стива. Внимательный, сосредоточенный и абсолютно преданный тому, чтобы Роджерс испытывал почти непристойное удовольствие при каждой новой встрече. Когда Стив снова и снова распадался на части под руками Баки, только для того, чтобы его бережно обняли и терпеливо собрали обратно с помощью нежных поцелуев или успокаивающих слов, он не раз задумывался о том, как вообще кто-то из прошлых увлечений Баки отпустил его. Как эти женщины и мужчины (а теперь стало ясно, что были и мужчины) смогли выпустить его из своей постели, из своей жизни, когда он был самым щедрым и самым сильным любовником, который когда-либо был у Стива. Близость с Баки оказалась совсем иной, чем с кем-либо другим. Не только потому, что он был мужчиной, но и потому, что тело Баки было усовершенствовано так же, как и его. И впервые в жизни Стив мог просто расслабиться. Он был уважителен, он всегда будет уважителен. И у него никогда не было ни малейшего намерения причинить Баки боль; он перерезал бы себе горло, прежде чем сделал бы что-нибудь, что могло бы причинить Баки боль. Но Баки был силен, так же силен, как и Стив, и мог принять все, что могло дать тело Стива. Роджерсу не нужно было сдерживаться, волноваться, что он случайно сломает запястье, если сожмет его слишком сильно, или задушит человека под собой своим весом. Они могли делиться моментами невероятной нежности (и они делились, делились, и это было блаженство, полное благодати и покоя). Но если появлялось настроение, или Стива одолевало неодолимое желание, он мог перевернуть Баки на спину и со всей силой рвануть на себя, и тот только задыхался и смеялся, а потом сжимал волосы Стива и жарко стонал ему на ухо своим хрипловатым голосом: «Это все, на что ты способен? Ну же, я знаю, что ты можешь лучше. Я люблю еще жестче. О да, вот так, Стиви, вот так». Однажды, когда Капитан был настолько поглощен всем, что делал Баки, и его грязным, развратным шепотом на ухо, он укусил Барнса за шею так сильно, что прорвал кожу. Тот вздрогнул, задыхаясь и выстанывая что-то, прежде чем Стив почувствовал на своем бедре горячую сперму. Баки провел остаток ночи, поглаживая пальцами синяк с улыбкой на лице, закатывая глаза, когда Стив пытался извиниться, и тихо целуя его, прежде чем они улеглись под простынями и заснули, свернувшись калачиком друг вокруг друга. На следующее утро синяк практически исчез, и Баки не переставал ворчать по поводу его отсутствия, пока Стив не затащил его обратно наверх и не поставил ему еще один, на этот раз на правом плече. Кое-что еще изменилось между ними. После их первой совместной ночи Баки перестал спать у себя и проводил ночи в постели Стива, как будто именно там он всегда должен был быть. Роджерс был слегка обескуражен, когда Баки впервые прошел мимо двери Стива, даже не остановившись, и направился прямо в свою комнату. В тот день они окрестили стулья на крыше, студию Стива и лестницу, ведущую на третий этаж, и были практически неразлучны с тех пор, как Баки впервые забрался в его кровать. Так что если Барнсу требовалось немного пространства, Стив не собирался возражать. Просто он обнаружил, что лучше всего ему спится, когда Баки рядом с ним. Меньше чем через минуту тот вернулся в комнату Стива в одних трусах-боксерах из плотного хлопка и с книгой в руках, как будто был здесь хозяином (Стив должен был признать, что, несмотря на то, что в договоре стояло его имя, дом и все в нем, включая его самого, действительно принадлежали Баки). Он забрался в кровать, подложил себе несколько подушек и привычно устроился на боку. В ту ночь Стив заснул, обхватив руками талию Баки, под звуки тихо переворачиваемых страниц и биение сердца самого любимого человека на свете под его ухом. На следующее утро, когда Стив лежал с раздвинутыми ногами, а Баки прижимался к нему, потираясь своей утренней эрекцией о его стояк, в какой-то момент Барнс поднялся и начал рыться в верхнем ящике тумбочки Стива. — Что ты использовал в качестве смазки? — пробормотал Баки, судорожно копошась в его содержимом. — Чего? — Стив мог только задыхаться. — Смазка, Стиви, смазка. Что ты использовал? — Слюну, — признался Стив, приподнимая бедра, отчаянно нуждаясь в большем трении. — Я думаю — о, Боже, Бак — я думаю, что где-то там может быть лосьон. — Слюну? — В голосе Баки звучал ужас, и он фактически перестал двигаться. — Ты что, блядь, издеваешься? — Что? — Стив открыл глаза и увидел, как Баки поднимается с кровати. — Куда ты, черт возьми, собрался? — Сейчас вернусь, — бросил Баки и выбежал из комнаты, бормоча при этом под нос: «На дворе двадцать первый век, а он все еще пользуется слюной. Тупица». Он вернулся менее чем через тридцать секунд, держа в руке большую пластиковую бутылку с насосом. — Что это, черт возьми, такое? — Это, Стиви, смазка, — Баки поднял бутылку, — лучшее изобретение за последние сто лет. — Серьезно? Даже лучше, чем «Поп-тартс»? — Стив не мог скрыть сомнение в своем голосе. — Да, а ты продолжай сомневаться, Капитан Натертый Член, — заметил Баки, прихватив с собой бутылку, пока забирался обратно в постель. — Правда, через пять минут ты запоешь совсем по-другому. Двадцать минут спустя Стив, задыхаясь, смотрел в потолок, а Баки проводил пальцами по горячему, липкому и скользкому месиву на его животе. — Где, блядь, ты нашел эту штуку? — просипел он. — В аптеке. — Правда? — спросил Стив, беря бутылку с того места, где она каким-то образом умудрилась прижаться к его бедру. Он поднес ее к свету, покрутил взад-вперед, наблюдая, как содержимое перекатывается из стороны в сторону. — Бутылка наполовину пуста, Бак. — Это моя четвертая, — сказал ему Баки, положив голову на плечо Стива. — Да ладно? — переспросил Стив. — Что я могу сказать? Я был занят. — Он признался без всякого стыда или смущения, так просто, так легко, что Стив разразился смехом. Прижавшись к нему потеснее, Баки хмыкнул. — Все же это лучше, чем «Поп-тартс», верно? — О, черт возьми, да. — Стив продолжал изучать бутылку, мысленно прикидывая, как можно использовать новое открытие Баки. — Нам, наверное, скоро понадобится пополнить запасы. — Нет, у меня в комнате достаточно. Нам хватит ненадолго. — Сколько бутылок? — спросил Стив. — Ну, у меня есть эта, и та, что отлично подходит для душа. О, и еще одна, нагревающаяся когда попадает на кожу. Тебе очень понравится, Стиви. — Господи, Баки! — Стив снова засмеялся. Но потом замолчал, потому что Баки обхватил губами его сосок и начал медленно посасывать. Бутылочку со смазкой они держали на тумбочке Стива, где она нашла себе новое место рядом с книгой, которую Баки читал в данный момент.***
Два дня спустя Стиву пришлось признать свое поражение и признать, что смазка действительно была лучшим изобретением прошлого века, когда Баки использовал ее, чтобы показать Роджерсу, что есть еще больше способов сделать так, чтобы его тело буквально потерялось в удовольствии. Особенно, если учесть, что его партнер был настолько искусен и настойчив в намерении продемонстрировать Стиву, насколько его обожают. Они лежали вместе в постели, — Стив на спине, а Баки на боку, склонившись над ним. Он проводил покрытой смазкой правой рукой по члену Стива, медленно и уверенно сжимая его. Глаза Роджерса были закрыты, голова прижата к подушке, он плавал в мягкой, устойчивой дымке блаженства, которой его окутал Баки, гладивший член и нежно ласкавший кончиком языка его ухо. Все вокруг него ощущалось пушистым и теплым, а тело — свободным и легким, когда Баки слегка сдвинул руку, и Стив почувствовал нежное прикосновение кончика пальца к месту, которого тот никогда раньше не касался. Стив вздрогнул и открыл глаза, чтобы обнаружить, что Баки смотрит на него сверху вниз, внимательно изучая. — Это нормально? Могу я дотронуться до тебя здесь? — спросил он, держа палец в одной точке. — Да, Бак, можешь, — кивнул Стив. — Просто ты меня удивил, вот и все. Баки начал медленно водить пальцем по кругу, сохраняя давление одновременно ровным и легким, изучая лицо Стива, следя за любыми изменениями его выражения. — Что ты чувствуешь? Хорошо? — Его шепот ложился на кожу Стива в этой темноте мягким шелестом. — М-м-м, да. Это хорошо, Бак, хорошо. — Все действительно было так. Сначала странно, прикосновение чувствовалось скорее как щекотка, чем ласка, но тело постепенно разогревалось, расслаблялось, особенно когда Баки начал усиливать давление. — Это приятно. Мне нравится. Стив закрыл глаза и просто дышал, удивляясь, как-то, что делает Баки, может быть таким успокаивающим. В то же время его сердцебиение стало учащенным, и что-то в глубине тела начало сжиматься. Баки теперь использовал два пальца, только самые их кончики, чтобы нежно обвести анус Стива. Затем он надавил, совсем слегка, и тело Стива снова дернулось, а сам он поднял колени так, что его бедра раздвинулись, чтобы еще больше открыть себя прикосновениям. — Хэй, Стиви. — Опять раздался горячий шепот. — Ты доверяешь мне? — Ты знаешь, что доверяю. — Могу я попробовать кое-что еще? Потому что я думаю, что тебе это очень понравится. — Да, Бак, все, что захочешь. Роджерс говорил серьезно. Он действительно доверял Баки, всем своим существом и телом. То, что делал Барнс уже было так приятно, что он выполнил бы все, о чем бы Баки его ни попросил, лишь бы сам не останавливался. Баки хмыкнул от удовольствия, и Стив почувствовал, как его вес сместился, хотя он удерживал пальцы на месте. — Стиви, мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня, Стиви. Давай, любимый, открой глаза и посмотри на меня. — Баки никогда не называл его так раньше. Они оба не любили называть друг друга какими-то нежными прозвищами, но, по какой-то причине, в ту ночь, в темноте, это прозвучало как самое прекрасное, что Баки когда-либо говорил ему. Не в силах противиться зову, Стив открыл глаза. Баки стоял на коленях между раздвинутых бедер Роджерса, его пальцы были прижаты к анусу Стива, а яйца лежали в его ладони. Он улыбался. — Привет, — сказал Стив, облизывая внезапно пересохшие губы. Баки выглядел так поразительно, так красиво, его распущенные волосы блестели в темноте, его лицо освещал мягкий свет уличного фонаря, льющийся через окно. Стив почти захотел остановиться, чтобы взять блокнот и карандаши и набросать Баки, навсегда запечатлев его образ в этот момент. Почти, но не совсем, потому что всего двумя пальцами Баки уже начал полностью контролировать тело Стива, и это была максимально добровольная капитуляция в его жизни. — Привет, — ответил Баки, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать внутреннюю сторону колена Стива. Затем он откинулся назад и пристально посмотрел на Роджерса. — Мне нужно, чтобы ты выбрал руку. — Что? — Стив был в замешательстве, не понимая, о чем его просит Баки. — Мне нужно, чтобы ты выбрал руку, Стиви. — Он поднял руку, держа ее так, чтобы Стив мог ее видеть. — Правую? — Затем Барнс опустил ее и поднял другую. — Или левую? — Неважно, Бак, любую. Почему ты остановился? — Стив застонал. — Это будет действительно важно меньше чем через минуту, Стиви. Ты должен выбрать, — настаивал Баки. — Мне все равно! — настаивал Роджерс. — Господи Иисусе, какого черта ты остановился? Баки наклонил голову в сторону, изучая Стива, его взгляд был острым. Стиву потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что в его глазах было немного от Зимнего солдата, или столько, сколько он вообще когда-либо видел, прежде чем Барнс кивнул и подался вперед, потянувшись к бутылочке со смазкой. — Хорошо, — решил Баки, выливая две щедрые струи в свою руку. — На этот раз мы воспользуемся правой. Думаю, ты уже немного не в себе, чтобы принять решение. Но не волнуйся, я тебя поймал. — Он присел на пятки, улыбаясь так, что в уголках его глаз появились морщинки. — И помни, Стиви, ты можешь дергать меня за волосы столько, сколько захочешь. Потому что, учитывая твою реакцию, через несколько минут, я думаю, тебе это понадобится. Затем Баки снова положил руку на задницу Стива, обвел его вход обоими пальцами раз, два, потом третий раз, прежде чем сдвинуться и медленно ввести палец, всего один, внутрь тела Стива. Это было странно, это ощущалось вторжением, которого Стив не ожидал. Он дернулся, и его тело сжалось. Но Баки был рядом, твердый и надежный, продолжая вводить палец глубже успокаивающими круговыми движениями. — Да, я знаю, это странно, — успокоил он. — Но просто дыши и не спеши. Через минуту станет очень хорошо. Стив кивнул и сделал, как сказал Баки, сделав глубокий вдох, затем еще один, заставляя себя расслабиться. Это оказалось не так уж сложно. Как только Стив привык к ощущениям и позволил себе испытать их, исследовать телу нечто новое, он понял, что потеряться в них на удивление легко. Роджерс закрыл глаза и просто позволил себе чувствовать. Он даже начал двигать бедрами, пытаясь совпасть с ритмичными движениями пальца Баки. Затем тот добавил второй. На этот раз определенно возникло растяжение и появились зачатки жжения, но Баки был настойчивым и уверенным, и это облегчило Стиву задачу не забывать дышать. — О, посмотри на себя, Стиви, посмотри на себя. Ты так прекрасен вот такой, распростертый на моих пальцах. Тебе нравится, не так ли? Приятно? — Шепот Баки был похож на довольное мурлыканье. — Да, Бак, — вздохнул Стив. — Это очень приятно. Все было именно так. Чем дольше Баки продолжал, тем больше Стив чувствовал, что ему это нравится, — что-то глубоко внутри него разворачивалось и хотело получить больше. Затем Баки слегка изогнул пальцы и провел ими по одному участку в теле Стива, отчего каждый его нерв почувствовал себя так, словно в него ударила молния. — О боже! — воскликнул Стив, выгнувшись дугой. — Да-а, — выдохнул Баки. — Вот оно. — И затем повторил движение. И еще раз. И снова, и снова, и снова. Стив не мог и не хотел ничего делать, кроме как позволять ему, и Баки продолжал прикасаться к нему так, что каждый дюйм его кожи и каждая капля его крови покалывали и мерцали. Стив слышал, как задыхается, просит, умоляет Баки никогда не останавливаться, в то время как из его члена непрерывно течет предэякулят. Капитан задавался вопросом, как долго сможет продержаться, сколько еще сможет выдержать, прежде чем его тело сломается. И тут Баки сделал то, что все ухудшило. Или в миллион раз улучшило. Он снова надавил пальцами на ту точку, большой палец уперся в основание ствола Стива, а губы Баки втянули головку члена в рот. За закрытыми глазами Стива вспыхнул белый свет. Он знал, что вскрикнул, зарычал, но ему было все равно. Потому что он парил, парил, и единственное, что не давало ему улететь, был мягкий голос Баки, шептавшего его имя, пока он осыпал лицо Стива нежными поцелуями. — Опять со мной, Стиви? — спросил Барнс, когда Роджерс наконец смог открыть глаза. Его выражение лица было мягким и довольным, а пальцами левой руки он проводил по волосам Стива. — Да, — просипел Стив, пытаясь избавиться от сухости в горле. Он быстро оглядел комнату, с удивлением обнаружив, что ничего не изменилось, в то время как все его тело чувствовало себя совершенно иначе, чем несколько часов назад. — Ты в порядке? — Баки, конечно же, желал убедиться, что со Стивом все хорошо. Он был таким же, каким всегда. Ничто из того, что они когда-либо делали, не могло этого изменить. — Все было хорошо? Тебе понравилось? — Нихрена себе, Бак, — засмеялся Стив, откинув голову на подушку и не сводя глаз с него. — Это было потрясающе. Не думаю, что я когда-либо так кончал раньше. Что это было, черт возьми? — Это Стиви, — Баки наклонился и нежно поцеловал Стива в лоб. Потом одно веко, затем другое, а позже щеку, нос и висок. — Это просто одна из тех вещей, которые делают секс еще лучше для таких парней, как мы. — Только одна? Есть еще? — Стив не мог в это поверить, потому что это было потрясающе, и Роджерс сомневался, что сможет ходить по крайней мере в следующие пятнадцать минут. — О да, еще много всего. — О, Господи, — снова засмеялся Стив, закрывая глаза. — Ты действительно собираешься убить меня нахрен. — Неа, — усмехнулся Баки. — Помни, Стиви, я ждал этого более семидесяти пяти лет. Я еще не закончил с тобой. После чего, наконец, прижался к его губам и поцеловал Стива так, как будто для него в мире не было никого более дорогого и любимого.***
На следующий вечер, на простынях, влажных от их пота, и в воздухе, влажном и густом, Баки показал Стиву все остальные секреты, хранящиеся в его теле. Барнс снова лежал сверху, а три его пальца были внутри Стива. Тот просил, фактически умолял, желая ощутить ту пульсирующую ласку, что пережил накануне ночью. Удовольствие было настолько же сильным, как и раньше, но теперь, когда Стив испытал нечто новое, он мог наслаждаться этим, тонуть, теряться в заботе и решительности ласк Баки, позволять себе принимать их. Как и во всем, что Баки делал, особенно когда дело касалось Стива, он отдавал ему все свои силы, следя за тем, чтобы грязными словечками напоминать Капитану, кто держит его в своих руках. Все длилось, пока Баки не наклонился так близко, что кончики его волос коснулись щек Роджерса, и не прошептал ему на ухо: «Можно я трахну тебя, Стиви?» низким и греховным шепотом. Тот открыл глаза и увидел Баки, нависшего над ним, его длинные волосы и широкие плечи. Он вспомнил все те случаи, когда смотрел на Баки, наблюдал за его движениями и думал о ягуаре, преследующем свою добычу. Но… Но… Этот большой кот ни разу не причинил ему вреда. Вместо этого он сворачивался вокруг него, урча, и в конце концов впустил в свое логово, где Стив иногда подвергался своеобразным преследованиям, но всегда, всегда чувствовал себя защищенным. Позволить ему проникнуть в свое тело и знать, что мурлыканье всегда будет звучать для него, только для него… Стив хотел, о боже, как он хотел. — Да, Баки, да. Можно, — ответил он, жаждущий, голодный и возбужденный. Баки сделал паузу, не замирая в идеальной неподвижности, а живую, заполняющую паузы между ударами сердца, глядя вниз на Стива. — Ты уверен? — Да, Бак, — повторил Роджерс. — Мне кажется, я уже в отчаянии… Баки хмыкнул и наклонился вперед, чтобы слизнуть капельку пота, выступившую на виске Стива, и сделал что-то пальцами, от чего тот задохнулся. — Да, — прошептал он, целуя то место, которое только что облизал. — Я думаю, это так. — Он начал осыпать лицо Стива крошечными поцелуями: уголок глаза, дугу брови, гребень скулы. — Теперь послушай меня, Стиви. Мы можем сделать это двумя способами. Я могу взять тебя… — Стив задохнулся от одной мысли об этом. Конечно, Баки заметил это, и тихонько засмеялся, снова двигая пальцами правой руки. — …на руках и коленях, что в первый раз будет легче для тебя. Или…— Баки остановился, чтобы слегка погладить ухо Стива. — Или? — Или мы можем сделать это, когда ты будешь лежать на спине. Так будет немного сложнее, но я смогу смотреть на твое лицо, пока буду трахать тебя. Он сделал паузу, слегка сдвинувшись назад. — Но все зависит от тебя. Как бы ты ни хотел, Стиви, просто скажи мне, и я позабочусь о том, чтобы ты получил все, что тебе нужно. Стиву даже не нужно было задумываться. — Лицом к лицу. Я хочу увидеть тебя. — Хорошо. Он почувствовал довольную улыбку Баки, прямо перед тем, как тот поцеловал его в висок, мягко и нежно. Барнс потянулся левой рукой к подушке, а затем откинулся назад и встал на колени между раздвинутыми бедрами Стива, вытянув правую руку. — Приподнимись, — приказал он, легонько коснувшись бока Стива. Как только Роджерс выполнил просьбу, Баки подложил подушку под его бедра, расположив Стива так, чтобы его спина имела опору. — Это поможет. Он покопался в простынях в поисках бутылочки со смазкой, вылил три щедрые порции на ладонь и смазал обе руки. Затем его пальцы вернулись обратно, более ловкие, скользящие в тело Стива еще легче, чем раньше, а левой рукой он обильно смазал собственный член. Стив смотрел, как он это делает, не в силах перестать. Член Баки был блестящим и скользким, как и его рука. Они оба мерцали в мягком свете луны, проникающем в окно, и Стив не мог отвести взгляд. Блеск пальцев, когда Баки обхватил ими себя и начал двигаться, серебристый на фоне покрасневшей кожи, завораживал, и Стиву снова захотелось достать свой блокнот и карандаши, чтобы запечатлеть этот момент и сохранить его навсегда. — О Боже, кажется, я запал на твою металлическую руку, Бак, — услышал он свое признание. Баки замер, и Стив почувствовал, как его глаза расширились от шока. — Э-э… Барнс просто улыбнулся, легко и игриво, и даже рассмеялся. — Ну, это что-то новенькое, — радостно заметил он, слегка приподнявшись на коленях, чтобы Стив мог видеть еще больше. После трех очень целенаправленных движений он остановился, вытащил пальцы правой руки из дырочки Стива, а левой провел по его ноге, чуть приподняв ее. Он наклонился вперед и снова начал осыпать лицо Стива горячими поцелуями, пока их губы, наконец, не встретились вновь. — Теперь сделай глубокий вдох для меня, Стиви, и постарайся расслабиться, — проинструктировал он. — Сначала будет казаться, что это слишком, но не сопротивляйся. Если ты захочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь, и в любом случае буду действовать медленно и дам тебе привыкнуть. Просто не забывай дышать и впускать меня, потому что через минуту тебе станет очень, очень хорошо. Стив потянулся вверх, чтобы запустить руки в волосы Баки, желая удержать его, прижать к себе в момент, который, как знал Стив, изменит все. — Просто помни, что я люблю тебя, Стиви, больше всего на свете, — прошептал Баки, целуя его. А потом толкнулся в него. Вспышка и жжение, и глубокая, глубокая ноющая пульсация, которая пронзила тело Стива так, как никогда раньше. Было больно, и ему пришлось постараться, чтобы вспомнить слова Баки и не сжаться. Но это было не так уж плохо, и уж точно не самая страшная боль, которую он когда-либо испытывал. А Баки, Баки был спокоен и терпелив. Он успокаивал и руками, и словами, направляя Стива, напоминая, как важно расслабиться и дышать, его пальцы гладили бока Стива, его живот и грудь. — Вот так, Стиви, вот так. Просто расслабься и дыши. Тебе будет хорошо, ты такой красивый. Просто расслабься, все станет лучше, я обещаю тебе. Он говорил правду, потому что внезапно так и случилось. Что-то внутри Стива сдвинулось, расслабилось, и все, что он мог почувствовать, — это неумолимое горячее скольжение члена Баки, проникающего глубоко в его тело. Он ощущался длинным, толстым, тяжелым и пульсирующим, и его присутствие нельзя было отрицать. И это было так приятно. Блядь. Так хорошо. Глаза Стива распахнулись. Он не заметил, что закрыл их, а когда открыл, то увидел Баки, который шокированно смотрел на него сверху вниз, как Стив знал, и он сам. — Привет, Стиви. — Его голос дрожал. — Привет, Бак. — Как ты? — спросил он. — Хорошо, хорошо, я в порядке, — запинаясь, произнес Стив. — А ты? — Это был лишний вопрос. Стив чувствовал, что Баки тоже хорошо, и, вероятно, будет чувствовать доказательство этого внутри себя до конца жизни. — Да, Стиви, я же с тобой. — Еще один поцелуй, еще один общий вздох. — Полностью. Он слегка двинул бедрами, пульсирующий ствол прошелся по искрящимся нервам внутри Стива. — И в тебе так хорошо. Я всегда знал, что так и будет, но, боже, Стиви, ты такой горячий и такой тугой, и… о, могу я двигаться, Стиви? Пожалуйста? Стив мог только простонать в ответ, ему нужно было закрыть глаза и отдаться, как он всегда делал, в надежные руки Баки. Затем тот начал двигаться. Он сдержал свое слово и не толкался слишком сильно или слишком быстро. Просто продолжал входить длинными, медленными, ровными толчками, которые сотрясали тело Стива и вызывали глубокую пульсацию удовольствия, распространявшуюся от дырочки до самых кончиков пальцев на руках и ногах. Если бы не руки Баки, Стив полностью потерял бы себя, превратился бы в миллион крошечных кусочков, которые улетели бы прочь, навсегда унесенные ветром. Стив понятия не имел, сколько все продолжалось, он ощущал только то, что горел, плавился в этой щедрости неги и радости, которую Баки изливал на него, стонал в темноте, звал Баки по имени. Пока Барнс не сдвинулся, не изменил угол своих толчков и не обвел металлическими кончиками пальцев головку члена Стива, и тогда уже ничто, абсолютно ничто не могло остановить внезапный поток кайфа, пронесшийся по его телу. А потом, если такое вообще возможно, стало еще лучше. Потому что как раз в тот момент, когда Стив начал приходить в себя, когда он начал вспоминать, что у него есть тело из плоти, крови и костей, он услышал вскрик Баки. Роджерс вовремя открыл глаза, чтобы увидеть, как напряглись все мышцы и вены на шее Баки, как глубокая дрожь пробежала по его телу, а внутри он почувствовал, как член Баки дрогнул, наполняя его горячей влагой. Баки замер на мгновение, его руки дрожали, а затем он рассмеялся и, задыхаясь, рухнул на грудь Стива. Они лежали липкие и покрытые потом, пытаясь восстановить дыхание. В какой-то момент им удалось начать шевелить пальцами и руками, чтобы проводить по волосам или по телу друг друга. — Ты в порядке? — спросил Баки, нежно проведя кончиком носа по скуле Стива. Настала очередь Роджерса смеяться. — Нихрена себе, Бак. — Все тело Стива ощущало свободу и легкость, тепло, расслабленность и невероятное удовлетворение. — Ты действительно хочешь знать? — Тебе понравилось? — Да, Бак, мне очень, очень понравилось, — вздохнул Стив. Баки хмыкнул от удовольствия, закрыл глаза и уткнулся лицом в шею Стива. — Хорошо, — вот все, что он сказал. И он имел в виду именно это. Для него все было так просто, и так было всегда, когда дело касалось Стива. Прошло более семидесяти пяти лет, и ничего не изменилось. Они так и остались лежать, обнимая друг друга, переводя дыхание, Баки все еще был внутри тела Стива. Затем Баки поднял голову, поцеловал его подбородок и переместился. — Хорошо, — сказал он Стиву. — Дыши глубже, я сейчас выйду. Роджерс кивнул в знак того, что услышал, и сделал, как сказал ему Баки. Он почувствовал тянущие ощущения, обратные тому, что было раньше, и почувствовал, что дрожит, ведь его тело уже оплакивало потерю тепла Баки внутри него. Барнс поднялся, чтобы снова оказаться на коленях между раздвинутыми бедрами Стива, покопался в простынях, пока не нашел то, что искал, и схватил футболку. — Сейчас я тебя очищу, — сказал он. — Лучше бы это оказалась не моя футболка, засранец, — проворчал Стив. Баки хихикнул, но затем слегка наклонил голову, и его глаза сузились, когда он уставился на задницу Стива. Выражение лица Баки изменилось, превратившись из теплого и открытого в неожиданно голодное и целенаправленное. — Да, знаешь что? — Баки кинул футболку через плечо и протянул левую руку, проводя кончиками пальцев по дырочке Стива, откуда вытекала густая струя спермы Баки. По выражению его глаз Роджерс понял, что у него проблемы. — Есть гораздо более подходящий способ очистить тебя, мы же не хотим потратить ни капли впустую. Стиву нужно было помнить, что, как и он, Баки тоже был суперсолдатом. И он обладал сопутствующими этому силой и выносливостью. Барнс схватил Стива за бедра, толкнув вниз, а руки просунул под колени и раздвинул их, приподнимая задницу вверх. — Помни, Стиви, ничего страшного, если тебе захочется схватить меня за волосы. Тебе может это потребоваться, потому что я хочу узнать, смогу ли я заставить тебя кончить вот так. — Что, черт возьми, ты собираешься делать? — спросил Стив. — Увидишь. А затем Баки наклонился и буквально зарылся лицом в задницу Стива, используя свой язык, чтобы вылизать всю сперму, оставшуюся внутри. — Иисус, блядь, Христос! Ты действительно собираешься убить меня! — это были последние слова, которые Стив смог произнести в течение следующих нескольких часов. Оказалось, Баки был прав. Стиву пришлось держаться за его волосы. Но он также был прав и в том, что сможет заставить Стива кончить во второй раз за ночь. Он сделал это менее чем за пять минут.