Neon Generation

Как только Лу вошла в кухню, старшая сестра Кея обернулась и одарила её приветливой улыбкой. Это оказалась молодая ещё женщина, возрастом от двадцати пяти до тридцати лет на вид, ростом примерно с саму Лу, но очень худая и костлявая, одетая в чёрную майку и чёрные широкие штаны. У неё были пышные тёмные волосы, совсем как у Кея, только более сухие и непослушные, такие же густые брови, косоватые губы и глаза цвета спелой сливы, поблёскивающие видной издалека диковатой энергией. Острый длинный нос, вытянутая шея и худое гибкое тело придавали её облику что-то кошачье, хищное. Лу таких женщин знала. Сердцеедки — вроде никакой ослепительной красоты нет, но есть что-то куда более глубокое, затягивающее, как чёрная дыра. С такими опасно связываться неуверенным в себе женщинам и ветреным мужчинам. Впрочем, Лу не относилась ни к одной, ни к другой группе людей, а потому вернула сестре Кея улыбку, будто они были знакомы с детства. — Итак, — Кей в предвкушении потёр ладони. — Познакомьтесь. Лу, это Лара Стоун, моя старшая сестра. Она работает дипломатом-переводчиком в делах КС и Совета. Лара, это Лу Рид, посвящённая КС и моя… кхм… близкая подруга. Я тебе о ней рассказывал. — Привет, — поздоровалась Лу. Лара Стоун шагнула вперёд и порывисто обняла её. Ноздри защекотал аромат душной тёплой вишни. Лу слегка напряглась, но отстраняться не стала. — Привет! — наконец Лара разомкнула объятия и посмотрела на Лу. — Приятно познакомиться. Кей говорил, что ты красавица. Не соврал. Псионичка смутилась. Комплименты ей делали редко. Мужчины в основном отвешивали что-то сальное и неумелое, женщины же вообще предпочитали выделять недостатки. Лара, похоже, была начисто лишена соперничества и смотрела на Лу с искренним восторгом. — О… Спасибо, — пробормотала она. — Ты тоже очень красивая. — Благодарю. Кей, — Лара обратилась к брату. — Я тебе продукты привезла, у тебя в холодильнике шаром покати. Простите, ребятки, если обломала вам хороший вечер, но не могла не увидеться с братом. Ты представляешь, Кей — я проторчала около Периметра почти четыре месяца! Там такой воздух, какого даже в задымлённом помещении не бывает. Кошмар. У меня запах гари надолго в носу осел. — Представляю, — хмыкнул Кей. — Хорошо, что вернулась. Мясо с овощами покупное? — Само собой. Ты же знаешь, если я возьмусь готовить сама, останусь без пальцев, а ты — без жилья. Кей стал заваривать чай и раскладывать ужин. Чай был настоящий, зелёный, с южных плантаций. Лара и Лу уселись за стол и принялись удивительно непринуждённо болтать. Лу с удивлением обнаружила, что старшая сестра Кея очень близка ей по духу. Ларе было двадцать восемь, она жила в одном из «белых» районов — тех, что расположены как бы между Центром и Термитником, совсем недалеко от Лу. Она знала несколько языков, много курила и пила кофе литрами, ярко одевалась и могла случайно сматериться. Они обсудили «центральных мразей» вроде Ганса Гюлера (Лу не упоминала о случившемся в его кабинете), дебильную моду на разрез юбки, под который не наденешь бельё, преимущества жизни вне Центра и КС. Лара выразила искренне восхищение телекинезом Лу, что заставило её окончательно оттаять и ощутить себя легко и спокойно. Когда разговор мягко коснулся Мартена, Лара покачала головой: — Он странный. Камень какой-то. Сколько его помню, всегда таким был. А вот жена у него — просто лапушка. Очень миленькая. Я с ней познакомилась, когда она была маленькой, мы очень подружились. Жду не дождусь её увидеть. — Значит, ты давно в Нью-Пари, — заключила Лу и бросила взгляд на Кея. Тот потягивал чай и с улыбкой наблюдал за ними, как за интересным представлением. — Типа того. А ты? — Тоже. Сразу после того, как выпустилась, переехала в Термитник в свою квартиру. — Эх, повезло, — вздохнула Лара. — Нам с Кеем где только не пришлось мотаться, чтобы наконец найти жильё. То у бабушки жили, то у жены брата… Ты же рассказывал ей? Кей невозмутимо кивнул. — Ну вот. Так что ты молодец, сразу в своё жилище. Откуда у тебя оно, кстати? — Лу заманивает к себе пьяных чистых, убивает и грабит, — вставил Кей. Лу прыснула и толкнула его коленом под столом. Лара, смеясь, одобрительно кивнула: — Уважаю. Даёшь асоциальный образ жизни. «Прям как Йонас говорит», — подумала Лу и невольно прониклась к сестре Кея ещё большей симпатией. Они поели, выпили ещё по чашке чая. Лара открыла окно, закурила. Кей отошёл под предлогом того, что нужно проверить свет в ванной. Лу несмело предложила: — Останешься на ночь? Лара покачала головой. — Нет. К себе надо. Вы тут весёлый вечер наметили — развлекайтесь. Я уже скоро поеду. Она понимающе улыбнулась. — Можно личный вопрос? — Попробуй, — откликнулась Лу. Лара выпустила клуб дыма изо рта и спросила: — Вы с Кеем, типа, встречаетесь? Или у вас секс по дружбе? Или дружба? Прости, что лезу не в своё дело, но мне ужасно интересно. У Кея не было девушки уже года три-четыре. Псионичка смешалась. Дело было даже не в том, что Лара задала несколько бестактный вопрос, а в том, что она и сама не до конца понимала, что между ними — любовь, симпатия, обычная похоть? На этот вопрос ещё нужно было ответить. — Ну, как сказать… Мы друг другу нравимся. Он мне так точно. По его словам, я ему тоже. Но у нас нет отношений. Мы на службе у Приора, а там это всё запрещено… — Я тебя умоляю, — фыркнула Лара. — Эти правила — полнейшая туфта. Никто их не соблюдает. Лу изумлённо посмотрела на неё. — Гонишь. — Ничуть, — невозмутимо ответила та. — Серьёзно говорю. Плавали, знаем. Конечно, эти правила официально занесены на органическую бумагу и проповедуются всеми, кому не лень, но на самом деле им почти никто не следует. Ну вот откуда, как думаешь, у Приора ребёнок — в капусте он его нашёл, что ли? Нет. Марк Жонсьер — женат. Ганс Гюлер — дважды женат, дважды разведён. Викарий Жан-Франсуа — женат, куча детей. Тоже, поди, не контрабандой из Периметра привезли. А остальные, кто не женат, имеют кучу любовниц и любовников, и на работе тоже. Просто об этом все молчат и не отсвечивают. Ну вот кто будет соблюдать субординацию, когда можно тихо трахаться и наслаждаться всем сразу? — Например, Гектор Баретти, начальник охраны Приора, — хмыкнула Лу. — Но спасибо за полезную информацию. Буду знать, что сексом заниматься можно, только тихо. Лара от души расхохоталась. — Именно! Так что попутного ветра в спину. А что до Баретти, то он редкостный ханжа. Такой шикарный мужик в расцвете лет — и один, как столб. Ещё и гордится этим. — Шикарный? — переспросила Лу. Это заявление её улыбнуло. — У меня пунктик на мужчин постарше, — Лара достала другую сигарету, щёлкнула зажигалкой. — Баретти вообще неплох. Но, повторюсь, редкостный ханжа. Интересно, он будет рад меня видеть? — она ухмыльнулась. В этот момент вошёл Кей, и Лара засобиралась домой. Они с Лу обменялись номерами и договорились в скором будущем походить по барам в Термитнике. Лара напоследок посмотрела на клеймо псионика на руке Лу и завистливо вздохнула: — А всё-таки классно быть псиоником. Хотя, может, я просто не была на вашем месте. Ц-ц… Ну, бывай, красотка. Ещё увидимся! Пока Лу отошла убрать тарелки на кухне, до неё донёсся разговор Стоунов. Кей спросил сестру: — Ты у Карен была? Дружелюбность Лары мгновенно растворилась в воздухе. Даже запах её вишнёвых духов исчез. — Нет, — холодно ответила она. — И не собираюсь. Зачем? — Ну вдруг ты страшно соскучилась по старшей сестричке, — хмыкнул Кей. — Ой, нет. Я знаю, что у них там произошло. Дочка епископа Виардо померла… Грустно, конечно, но нет, я в ЦЦБ не пойду. Может, напишу сообщение. — Карен номер сменила. — Тогда не напишу. Давай, пока. До завтра. Кей закрыл за сестрой дверь и вернулся в кухню. Лу к тому времени убрала посуду в посудомойку и ждала у окна. Ей очень не хотелось уезжать. Хотелось остаться с Кеем, не уходить от него, побыть вместе хотя бы просто так, посидеть и поговорить. Она повернулась, улыбаясь и готовясь сказать эмпатику о том, что у него замечательная сестра, но споткнулась о его взгляд — тёмный и густой, как шоколад. Он стоял у двери и смотрел на неё молча. В его глазах Лу безошибочно угадала то, чего так жаждала увидеть с момента их первого поцелуя, и по её позвоночнику прокатилась приятная дрожь. Желание. Он хотел её. Зелёный свет полыхнул под веками ослепительно ярко. Они схлестнулись резко, жадно, нетерпеливо, как подростки; Лу обхватила Кея за шею, прильнула всем телом, позволила прижать себя бёдрами к столешнице и накрепко припечатать к широкой мускулистой груди. Кей поцеловал её в губы сначала быстро, почти мимолётно, потом ещё раз, уже дольше, а потом прижался своим ртом к её уже надолго, утягивая в глубокий и влажный поцелуй, выходящий за все существующие рамки. Его ладони скользнули по её талии, опустились на бока и смяли ткань юбки; Лу с готовностью толкнулась тазом вперёд, потираясь о него, как кошка. Между ног вспыхнуло острое, мокрое, горячее желание, настолько сильное, что стало почти больно. Псионичка со слабым звуком, похожим на жалобное хныканье, схватила своего напарника за отвороты рубашки и, пытаясь вывернуться из-под дразнящих поцелуев, перешедших на шею и уши, пролепетала: — Кей… Подожди, камеры… — Я не свет проверять ходил, — ответил тот, ласково покусывая и целуя кожу на шее. — Камеры отключал. Всё хорошо. — Извращенец грёбаный… А как же правило? — Мы договорились попробовать. И потом, — эмпатик расплылся в хитрющей улыбке, — разве моя сестра только что не сказала, что это правило никто не соблюдает? — Я всегда знала, что ты тот ещё… Ох! Одна рука Кея забралась под юбку и сжала мягкое бедро, поглаживая его пальцами то вверх — ближе к самому сокровенному, то вниз — угрожающе далеко от него. Лу в ответ укусила его за ухо и припала жадным ртом к дрожащему кадыку, всасывая губами кожу. Пальцы, тёплые, шероховатые, поползли выше, остановились у самого низа живота и остались на тонкой полоске белья на боку. Лу снова поцеловала его в шею, намекая на продолжение. Но Кей замедлился, будто устал, приложился влажными губами к её лицу и принялся невесомо целовать от виска до скулы. Лу покрепче обняла его за шею, спросила: — Ты чего? — Ничего, — Кей убрал руку из-под её юбки и внезапно подхватил девушку на руки. — Не хочу, чтобы наш первый секс прошёл на кухне. Лу даже не стала язвить или возражать — всё её тело молило о продолжении, и тратить время на препирания она не собиралась; к тому же перспектива провести ночь в шикарной широкой постели Кея прельщала. Поэтому она смиренно позволила ему отнести себя в комнату, поставить на ноги и приступить к более интересной части представления, в котором они с Кеем играли главные роли. Рубашка и юбка легко упали к ногам, прохладный воздух коснулся обнажённой кожи. Лу взялась за рубашку Кея и принялась расстёгивать, пока он подрагивающими руками сражался с пряжкой ремня. Пальцы псионички стали влажными и скользкими. Кей смотрел на неё потемневшими, сладкими, как вымоченная в алкоголе вишня, глазами, следил за тем, как она стаскивает с него рубашку. Расправившись с одеждой и оставшись в одном белье, они снова сплелись в тесных объятиях и опустились на постель. Матрас мягко скрипнул под тяжестью двух тёплых ёрзающих тел. Они замедлились, перестали торопиться. Исчезла мимолётная лихость, уступив место тягучей сладости растянутого момента перед самым приятным… Лу никогда раньше не занималась сексом так — нетерпеливо, но неторопливо, страстно, но не грубо, с чувством. Кей был красивый, ладный, уютный; несколько маленьких шрамов по телу, родинки, очертания мышц попадали под её беспорядочные губы, целующие то тут, то там его кожу. Он смотрел на неё с восторгом, заботливо оглаживал округлость бёдер, чувствительные груди, так что Лу даже слегка смущалась: правда такая красивая, что ли? Вот он — да. И грудь крепкая, и руки сильные, мечта любой девушки. И её в том числе. А она?.. Домыслить она не успела — Кей нащупал застёжку лифчика на её спине и, не разрывая поцелуя, расстегнул. Повалил на кровать спиной, помог стянуть бельё. Лу чувствовала, как тонкая ткань соскальзывает, оставляя её полностью нагой и предоставленной его рукам, губам и упирающемуся в бедро члену. Она не стеснялась. Не впервой. Да и к тому же — это же Кей, перед ним не нужно стесняться… Он осыпал поцелуями её лицо и шею — Лу в ответ потёрлась своей грудью о его. Ощущение чужого тела, крепкого и горячего, на своём разжигало желание до почти болезненных ощущений. Пока губы Кея ласкали разгорячённые ключицы и плечи, пальцы прошлись по груди, по животу и спустились ниже, бесцеремонно и быстро проникая внутрь, во влажную, горячую глубину. Между ног было так скользко и влажно, что войти не составило никакого труда. Лу охнула, выгнулась и до боли вцепилась ногтями ему в спину — ощущение его пальцев в себе оказалось великолепно. Гораздо лучше, чем когда она занималась самоудовлетворением, представляя их. Под веками стало вспыхивать что-то яркое, неясное, а когда она открыла глаза, потолок поплыл. Кожа Кея стала горячей и влажной; Лу прижалась к нему плотнее, повинуясь волнообразному движению пальцев в себе, собрала губами бисеринки пота с ложбинки между ключицами. Огненно-жаркая нежность затопила её всю, как вулкан, готовый вот-вот взорваться. — Кей… — Лу уже не требовала — умоляла. Пальцев внутри становилась мало. — Кей, прошу… Он молча поцеловал её плечо. Сделал несколько поступательных движений, заставляя псионичку жмуриться и поскуливать, но ничего не говорил и улыбался — такой самодовольной улыбкой, что, если бы не его манипуляции, Лу бы уже давно ему врезала. Внезапно пальцы резко выскользнули, не дав ей даже приблизиться к финальной точке. Лу недовольно захныкала. — Кей?.. — Сейчас, — ответил он тихо, с едва слышимым нежным смешком в голосе, и поднял на неё глаза. Лу знала, что выглядит сейчас максимально извращённо: красная, взмокшая, растрёпанная. Но Кею, судя по всему, нравилось. — Ты уверена? Вместо ответа она потянулась и снова поцеловала его. Кей разделся окончательно, помог Лу поудобнее устроиться на подушках, лёг сверху. Одним лёгким движением раздвинул её колени. Лу успела только почувствовать соприкосновение, а уже в следующий миг он вошёл — и мир перед глазами стремительно крутанулся, унося её куда-то в совершенно другое измерение. Натянутые нервы со звоном лопнули. Она запрокинула голову и бессильно, громко, почти надрывно вскрикнула. Это не было похоже ни на что-либо испытанное ею раньше. Жар, растущий от мягких размеренных толчков, бежал по венам вместе с кровью, будоражил, заставлял извиваться и дрожать от накатывающих волн наслаждения. Лу закрыла глаза, чувствуя, как губы Кея ласкают изгиб её шеи, прильнула ближе, стала гладить его по спине, чувствуя его рядом с собой, на себе, в себе. Он не торопился, двигался легко и мягко, втягивал носом воздух и утыкался лбом ей в плечо, возбуждённый и разгорячённый. Лу приподняла отяжелевшие веки — влажные волосы Кея пощекотали ей нос; она погладила его по затылку, ощущая, как толчки становятся чуть интенсивнее. Её нутро полыхало, тело подрагивало, пот струился по шее, пальцы блуждали то по волосам напарника, то по простыням, сминая их в мучительной попытке схватиться за что-то, убежать или, наоборот, приблизиться к точке невозврата. Кей прижал её всем телом к постели, не давая изворачиваться, как змее, под его ласками. Лу казалось, что в конечном итоге она просто умрёт от переполняющих её ощущений, чувств и эмоций. Никогда она не была в постели с мужчиной по-настоящему ей дорогим и действительно знающим, что ей нужно. Это было приятно. И в новинку. — Лу, — позвал Кей полушёпотом. — Что? — таким же полушёпотом ответила Лу. Он замедлился, поцеловал её. Спросил: — Могу я… кое-что попробовать? Она посмотрела на него воспалёнными от страсти глазами. — Что? — Ну, знаешь… обменяться чувствами. Вроде взаимной эмпатии. Это должно немного обострить ощущения. Если бы он сейчас предложил связать её и трахать до потери сознания, она бы тоже согласилась — желание наконец достигнуть оргазма брало своё. Лу прошептала пересохшими губами: — Хорошо. Только дай мне уже… закончить. Кей улыбнулся и снова — уже в который раз — поцеловал Лу. И стал двигаться. И внезапно что-то поменялось. Лу показалось, что её ощущения словно удваиваются, становятся тоньше, сильнее, звенят битым стеклом, бурлят, жгутся раскалённым металлом. Потолок снова поплыл; очертания комнаты и самого Кея слились в неясные цветные пятна. Она мелко задрожала, ощущая явно каждый нерв, каждую кость, каждый миллиметр собственной кожи. Всё тело вдруг превратилось в сгусток из желания и горячей влаги. Лу схватила Кея за плечи так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он резче толкнулся, выбивая из неё полустон-полукрик. По её рукам побежала жаркая дрожь, перетекая на спину Кея и обратно — от его кожи на её, от ней к нему. Движения Кея в ней, его руки, прижимающие её к постели, жадные поцелуи, солоноватая влага на губах — Лу чувствовала, как внутри неё просыпается голодное до разрядки чудовище, радующееся их единению. Два тела сплелись, слились, будто два осколка разбитой тарелки, их эмоции тоже соединились воедино — бледнеющие пятна ночи, размытые очертания окна и города за ним и чёрные, жгучие глаза Кея, полные непонятной любви… Кровать скрипнула. Кей наклонился и прижался своими губами к губам Лу. Водоворот цветов, чувств и удовольствия затягивал всё глубже. Произошло короткое замыкание. Ток взвился острой молнией, вспыхнул и погрузил пространство вокруг в беспомощную слепоту. Оргазм, нарастающий в течение какого-то времени, накрыл Лу мягкой, но сильной волной. Она ухватилась за Кея обеими руками и ногами, негромко охнула и вытянулась струной, чувствуя, как дрожь прокатывается от кончиков пальцев до темени, пронзает её, распространяется по всему телу. Стало очень жарко, как в ванной после горячего душа. Кей накрепко припечатал её к себе, откинул голову и громко вздохнул, дрожа — его черёд подошёл сразу следом. Ощущение слияния достигло своей высшей точки. Движения тел стали совершенно синхронными, контуры их сложились идеально ровным паззлом. Несколько плавных движений — и всё, правильная, приятная и даже логичная кульминация. Как в пьесе — в той же «Жизель». Жар между ног прощально вспыхнул и стал потухать. Они достигли оргазма практически одновременно, и это было так чудесно, что не верилось в реальность происходящего. Мир не рассыпался на тысячу сверкающих осколков, горло не саднило от крика, потому что Лу не орала и не слепла. Она кончила довольно тихо, тяжесть и желание разрядки отпустили, и она ощутила себя чистой и лёгкой. Мир отодвинулся, став чужим. Остались только они с Кеем, уставшие, довольные и впервые познавшие друг друга на новом телесном уровне. А может, и не только телесном. Кей улёгся рядом, ласково улыбаясь. Волосы у него были мокрые. «Ну и дела, — подумала Лу. — Мы только что занимались сексом». Кто ж знал, что случайное столкновение в баре может вылиться в ЭТО. Лу ни о чём не жалела. Они долго лежали, глядя друг на друга в полной темноте, только свет из окна голубыми разводами ложился на блестящие от влаги, остывающие тела. Лу водила пальцами по щеке и губам Кея, почти невесомо и лениво. Он поймал губами её пальцы, поцеловал и сказал: — Спасибо тебе. — Ты мне ещё денег дай, — беззлобно прыснула Лу. — Кто и зачем благодарит после секса? Утром позвонила Айса ле Риз. Лу ужасно не хотелось поднимать трубку, но она представляла себе, что будет в противном случае, и ответила на звонок. — Доброе утро. — Скорее день, мадемуазель Рид, — ответила ле Риз. — Простите, что побеспокоила, но, судя по камерам, вас нет дома, камеры дома у месье Стоуна отключены, и никто из вас не ответил на почту, которую мадемуазель Вейсс прислала вчера вечером. У вас всё хорошо? Лу посмотрела на пустующее место рядом с собой. Прислушалась — на кухне звучал голос Кея, он с кем-то говорил по телефону. Желудок нервно скрутило. — Да… Простите. Приезжала сестра Кея, мы немного, типа, повеселились, — ложь соскользнула с языка быстро и легко. — Я не проверила почту, извините. Что-то срочное? — Через полтора часа вам с месье Стоуном нужно быть у Приора, — спокойно ответила ле Риз. — Оружие при себе. Вы приедете? Желательно подъехать раньше, мадам Мартен тоже желает вас видеть. — Да, конечно, — Лу вздохнула. — Мы постараемся быть у Приора через час. — Спасибо, — сказала Айса. Лу так и представила её слегка недоумённое выражение лица с большими, как монетки, жёлто-коричневыми глазами. — Мы будем вас ждать. Она говорила о себе (или не о себе?) во множественном числе, будто обезличилась. Лу стало почти жаль её. Она положила трубку, вылезла из постели и прокричала: — Кей Стоун, я убью тебя! Почему ты позволил мне спать так долго?! Начался ноябрь, и снова шёл снег. Стало по-настоящему сыро и холодно. Солнце исчезло, и Центр погрузился в угловатую серость, совершенно неброскую и такую прилизанно-скучную, что даже Термитник стал выглядеть весело и привлекательно, как дюрошская ярмарка. Лу и Кей успели-таки приехать на двадцать минут раньше и теперь сидели под дверью кабинета Приора, слегка промокшие от снегопада и довольные. На Лу снова была юбка — она не заезжала домой за одеждой. Спасибо Кею, бросил вещи в дезинфектор. Выглядели они оба вполне прилично, разве что чересчур расслабленные, медлительные и многозначительно улыбались друг другу. Хорошо, что их никто не видел. Кей держал Лу за руку и ничего не говорил. Они прислушивались к голосам за дверью. Судя по всему, внутри находились мадам Мартен, Айса и Даниэль. Приор с охраной и Лара Стоун ещё не прибыли. Псионичка то и дело поглядывала на часы, висящие на стене. Наконец дверь отворилась, и вышла Айса ле Риз — одна, без ребёнка на руках. Она скользнула взглядом по Лу и Кею, сдержанно улыбнулась и проговорила: — Вы здесь. Очень хорошо. Прошу вас, проходите, мадам Мартен сообщит вам важную новость.