Neon Generation

В кабинете Приора Лу бывать ещё не приходилось. Это оказалось просторное, светлое и свежее помещение. Мраморный светло-серый пол, светло-серые стены и панорамные окна в своей аскетичной бесцветности контрастировали с ярко-синими диваном и креслами, голубыми шторами и цветами в расписных вазах. Цветы источали тонкий, сладкий аромат. Лу он показался знакомым. Кажется, так пахло в фойе театра, куда она пришла на «Жизель». До сих пор не выяснилось, кто прислал ей платья, но запах натуральных бледно-сиреневых цветов был приятным. Сам кабинет казался несколько странным, будто изначально здесь не было этих штор, синей мебели и цветов. Возможно, мадам Мартен руководила облагораживанием кабинета; на это указывали подушки с вышивкой, роспись на вазах и многослойность штор. На подобное убранство способна только восточная женщина с тонким вкусом. Вряд ли Приор и его предшественники додумались до такого. На диване сидела мадам Мартен в голубом платье, забавно сочетающемся по цвету со шторами. Она выглядела бледноватой и уставшей, но спокойной. Слева от неё расположились Даниэль и Айса, вокруг которых нетвёрдыми шагами бродил маленький сын Приора. Мальчишка обернулся на звук открывающейся двери и уставился на них огромными жутковато-чёрными глазами — вылитый отец. — Мадам Мартен. — Месье Стоун, мадемуазель Рид, — благосклонно улыбаясь, ответила та. — Садитесь, пожалуйста. Я не задержу вас надолго. В принципе, вы могли бы сегодня оставаться дома, но мне не пришёл ваш ответ на почту, и я решила, что стоит пригласить вас лично. Лу и Кей коротко переглянулись, посмотрели на мадам Мартен и синхронно кивнули. Псионичка внимательно следила за собеседницей: намекает ли та, что знает причину их столь безответственного поведения? Но жена Приора выглядела умиротворённой и доброжелательной. Ни капли гнева или желчи. — Может, чаю? — предложила мадам Мартен. — Спасибо, — быстро согласилась Лу, прежде чем Кей успел отказаться. Лорена Мартен самостоятельно разливала чай. На стеклянном столе стояли стеклянные чашки и чайник. Напиток внутри имел густой алый цвет, похожий на кровь. Руки мадам Мартен были укрыты голубыми перчатками без пальцев и, казалось, с трудом держали чайник, но она не позволила ни Даниэль, ни Кею, ни Айсе себе помочь. Когда чай был разлит, она села обратно и обратилась к присутствующим: — Собственно, зачем я вас позвала. В эту субботу у себя в резиденции устраивает приём мой отец, общественный деятель и сторонник Церкви господин Никон де Морно. Это не благотворительный, а скорее светский вечер, устроенный для того, чтобы показать свою преданность Церкви и обозначить готовность моего отца помогать ей в… нынешних условиях. — Лорена слегка смешалась, но тут же взяла себя в руки и продолжила: — Вы все будете сопровождать нас, как обычно. Однако приём у господина де Морно — отнюдь не то же самое, что светская вечеринка у какого-нибудь советника вроде Шарлотты Сарду или Лайонела Джордаха. Никон де Морно — человек куда более важный и влиятельный. На приёме, помимо нас, будет присутствовать сам Викарий Единый. Существуют правила, которые необходимо блюсти. Мадемуазель Вейсс сейчас просветит вас по этой части. И по части дресс-кода тоже. «Ну ни хера себе вы важные», — с искренним удивлением подумала Лу. Приор Инквизиции, господин де Морно и, крэп, сам Викарий будут присутствовать, и она увидит их своими глазами! Она, которая ещё год назад даже простого инквизитора увидеть боялась, теперь будет стоять рядом с главой Церкви и первым по значимости человеком, среди самой элиты. В качестве охраны, правда, но кто знает, как высоко она, Лу Рид, сможет скакнуть и какое место займёт среди них через какие-нибудь пять лет? — Итак, — голос Даниэль прорвался сквозь мысли Лу. — Для начала объясню правила поведения. Три самых главных — трезвость, аккуратность и почтение. Правило «трёх бокалов» — за весь вечер нельзя пить более трёх бокалов алкоголя. Нарушение правила считается грубым моветоном. За пьянство вас выгонят с приёма и позже уволят с работы. Запрещается кричать, спорить, хамить, отпускать похабные шутки и приставать к кому-либо. Для того, чтобы поговорить с господином де Морно или Викарием, нужно спросить разрешения, но в целом настоятельно не советую вообще говорить с ними. Помимо всего прочего, при приветствии нужно неглубоко кланяться и класть правую руку на грудь, а левую — за спину. Соблюдение этих правил обеспечит вам приятное и безопасное времяпрепровождение. Лу про себя вздохнула. То нельзя, это нельзя… Похоже, отец мадам Мартен был действительно наравне с Приором и Викарием, иначе уровень драматизма и пафоса не достигал такой высокой точки. Она глянула на Кея: тот выглядел совершенно спокойным. Видно, не впервой. — А по поводу дресс-кода, — продолжила секретарша, — скажу следующее. Для мужчин требуются костюмы тёмных цветов, приветствуются смокинги, фраки, ордена и часы. Женщины должны быть одеты в длинные однотонные платья ярких цветов. Приветствуются украшения, вырезы, причёски, макияж. Не одеваться в бирюзовый цвет — в бирюзовом платье будет мадам Мартен, повторять за главой считается не очень хорошим тоном. Желательно уметь хорошо танцевать и поддержать светскую беседу, если к вам обратятся. Мадемуазель Рид, жаргонная речь не допускается. Не подставляйте своих работодателей. Лу захотелось показать Даниэль средний палец, но та смотрела на неё с исключительно доброжелательным выражением лица. Мадам Мартен издала короткий смешок и заметила: — Мадемуазель Рид делает большие успехи. Я думаю, у неё всё получится. Кей заулыбался. В этот момент в дверь постучали, и вошёл неприметный человечек, который обслуживал Лу и Гюлера в тот неприятный вечер. — Госпожа Мартен, к вам мадемуазель Стоун. К удивлению псионички, жена Приора прямо-таки расцвела на глазах. Кей тоже выжидающе обернулся к двери. Мадам Мартен воскликнула: — Разумеется, пусть заходит! Она поднялась с кресла и вышла из-за прямоугольного стеклянного стола, едва не зацепившись краем юбки об угол. Её платье шелестело при ходьбе. Вошла Лара, слегка запыхавшаяся и растрёпанная. На ней был надет совершенно не церковный ярко-фиолетовый костюм, её волосы — собраны в творческий кудрявый узел на затылке, глаза подведены чёрным карандашом, прямо как у кошки. Кошек Лу видела очень редко, но Лара напоминала именно кошку и никого больше. Увидев своего брата и его подружку, она улыбнулась и подмигнула им, после чего её вниманием тут же завладела мадам Мартен. — Ты вернулась, — произнесла она, и две женщины крепко обнялись. Айса за спиной Лу кашлянула. — Вернулась, — повторила Лара, ехидно посмеиваясь. — И очень рада тебя видеть, Лорена. День за днём хорошеешь. Как Иво и Франциск? — Иво усердно работает, это всё, что я могу сказать, — хмыкнула мадам Мартен. — А Франциск здесь, и ты сама можешь убедиться, что он в полном порядке. Погляди. А ты? — Когда как. Расскажу подробнее сегодня вечером, ладно? Мне ещё за документами к капеллану идти. Покажи своё чадо, я его не видела уже полгода, — она добродушно рассмеялась. Мадам Мартен подошла к сыну, взяла его на руки и принесла Ларе. Лу чувствовала себя лишней, но молчала. Сестра Кея безо всякого стеснения пощекотала оживившегося малыша и изрекла: — Вылитый отец. Будто месье Приор и рожал. Айса и Даниэль сзади засмеялись. Лу и Кей тоже улыбнулись. Мадам Мартен легко ударила Лару по плечу. — Ты поаккуратнее с шутками. Один раз уже дошутилась, вот и просидела полгода у Периметра. — Кто же знал, что местным так нужна помощь с переводом, — ухмыльнулась Лара. Мадам Мартен отнесла ребёнка обратно, повернулась к остальным и молвила: — Итак, вы всё знаете. В субботу в шесть часов собираемся здесь, отсюда на машинах отправимся на место. Айса, забери, пожалуйста, из ателье на первом этаже моё платье, заодно проводи месье Стоуна — пусть выберет костюм. Мадемуазель Рид, увы, вам придётся идти в Центр, чтобы выбрать себе платье. — Ок… хорошо, — слегка потерявшая нить событий Лу согласилась. — Лара, — мадам Мартен обратилась к своей подруге. — Может, вы с мадемуазель Рид сходите в магазин вместе? Тебе тоже нужно платье. — С удовольствием, — кивнула Лара. — Лу, ты как? — Сходите, в самом деле, — внезапно подхватил Кей. — С Ларой не соскучишься. — Подтверждаю, — улыбнулась мадам Мартен. Лу не стала возражать. Ей в кой-то веке стали нравиться окружающие её люди, а сестра Кея вообще вызвала непонятный восторг — свободная и яркая женщина, вроде и центральная, а вроде и нет. К тому же Лара гораздо лучше знала, что стоит надеть, и помощь в данном случае совсем не помешает. Поэтому они распрощались с Кеем, мадам Мартен и её «свитой», оделись и вышли на улицу. Лара держала Лу под руку, как давняя подружка, и Лу с неким чувством вины подумала о своей социальной группе — виновата ли она перед ними в том, что находит друзей в Центре? Процесс подборки платьев оказался сложнее, чем думала Лу. Лара привела её в центральный магазин и стала помогать с выбором, параллельно пытаясь натолкнуться на что-нибудь подходящее ей. У них обеих возникали до смешного противоположные проблемы: одно платье было для Лу слишком узким, для Лары — слишком широким, так как она была нездорово худая. Одни платья нужно было затягивать до боли в груди, другие спадали, третьи имели такие вырезы, что Лу попросту чувствовала себя голой. Она развлекала себя тем, что во время примерки расспрашивала сестру Кея о Церкви, Мартенах и ней самой. Лара оказалась очень разговорчива и поразительно много знала — видимо, торчала в этой среде несколько лет подряд. У Лу появился шанс узнать много всего интересного и полезного. — Как давно ты знакома с Лореной Мартен? — как бы между прочим спросила псионичка, примеряя очередное платье коричнево-красного цвета и понимая, что оно обречено — Лара изо всех сил пыталась застегнуть его у неё на спине, но тщетно. — Вы типа дружите? — Да, вроде того, — легко откликнулась та. — Мы давно познакомились. — Ещё до свадьбы с Приором? Можно узнать, как это случилось? — О, разумеется. Она тогда ещё ребёнком была. Мне было семнадцать, я только перебралась в Нью-Пари и жила у вдовы своего брата, помогала ей с дочкой, училась и всё такое. Так уж вышло, что я тогда обожала танцевать и пошла учиться восточным танцам в школу, основанную госпожой де Морно. Там как-то увидела ревущую девочку. Оказалось — младшая дочка основательницы, жутко расстроенная из-за чего-то совершенно глупого. Но мне хватило ума её успокоить, а там уже и матушка-основательница появилась и очень долго благодарила меня за то, что я помогла её дочке. Мы стали иногда видеться. Потом, через пару лет, я бросила танцы по… ну, по важной причине, но маленькая избалованная девочка мне нравилась, как младшая сестра. Мне с ней было весело, невзирая на разницу в возрасте. Кто ж знал, что она вырастет и выйдет замуж за Приора Инквизиции!.. Платье не застегнулось, и Лу в сердцах едва не порвала его. Взяла следующее — светло-голубое, на тонких лямках, с ужасающе открытой спиной. Лара никак не могла определиться между светло-розовым и тёмно-розовым платьями. Выбор перед ней стоял поистине мучительный, и в итоге она отбросила их оба и стала искать другое. — Ого, — Лу впечатлилась. — Значит, ты её с детства знаешь. А можно ещё вопрос? Не знаю, можно ли вообще это обсуждать… — Забей, — отмахнулась Лара. — Спрашивай. Похоже, правила не интересовали её от слова совсем. Ни субординация, ни конфиденциальность… — Угу. А Приор и мадам Мартен… ну, по любви женаты? Или брак фиктивный? Лара посмотрела на неё с лёгким удивлением. — А тебе зачем? — Просто, — Лу слегка смутилась. — Они, типа, такие разные. Не могу представить себе более неординарной парочки. Лара отвернулась, поправила волосы. Лу заметила, что кожа у неё тут и там покрыта нитями шрамов на спине: на руках, на шее под волосами. — Ну, насколько мне известно, брак по любви, — начала она. — Помоги, пожалуйста, затянуть пояс сзади… Ага, мерси. Я от Айсы ле Риз слышала презабавную историю о том, что изначально месье Мартен должен был жениться не на Лорене де Морно, а на её старшей сестре, но правда ли это и каким образом всё получилось так, как получилось, сказать не могу. «Крэп, какие же они все странные». — У них всегда всё так сложно? У церковных аристократов? — Пожалуй, — кивнула Лара и оглядела себя в зеркале. Открытое платье мечтательно-сиреневого цвета выглядело как очень дорогая пижама. — Что думаешь? — Будешь выглядеть голой, — честно ответила Лу. — Но тебе идёт. — Голой так голой, — легко согласилась Лара. — Может, хоть там найдётся одинокий, богатый и щедрый мужчина за сорок, с которым можно будет познакомиться… Извини. Так в чём вопрос? — В том, по любви ли брак Приора и его жены. — А, ну да, по любви. Может, этого и не видно, но месье Мартен обожает свою жену. Серьёзно, он очень её любит. По крайней мере, это то, что видела я, а я видела немало… Примерь вот это, серое, оно выглядит неплохо… Так вот. Мартен — человек с каменным лицом и, как может показаться, совершенно не способный на эмоции. Но судя по тому, какая у него цветущая, счастливая и избалованная жена, уже можно судить об их отношениях. Он её на руках носить готов был бы, если бы не субординация, и вообще не хотел, чтобы она возвращалась в Центр — мол, подорвёт только восстановленное после беременности и родов здоровье. А со слов самой Лорены всё ещё лучше. Ну и ребёнок. Вряд ли Приор стал бы делать ребёнка с женщиной, не любящей его. Просто не посмел бы к ней прикасаться. — Ты так говоришь, будто она королевская особа, а он — безродный плебей, — хмыкнула Лу. Лара с удивлением посмотрела на неё. — Извини за вопрос, но ты, похоже, вообще ничего не знаешь о месье Мартене и его семье? Лу виновато пожала плечами. — Ну ладно, — быстро смилостивилась сестра Кея. — Сейчас выберешь платье, сядем где-нибудь в кафе, и за чашкой кофе с сэндвичем я тебе всё-всё расскажу. Умираю с голоду. Что-нибудь подошло? Наконец одно из платьев, голубое с тонкими серебристыми цепочками на спине, село по фигуре. Плечи у него были открыты, спина тоже, юбка мягко и плавно ниспадала вдоль ног, разрез достигал бедра, и Лу чувствовала себя обнажённой и задравшейся выбирать эти сраные платья. Но, несмотря ни на что, оно выглядело гармонично и красиво — светлое, летящее, с прозрачным намёком на сексуальность. Не для раскованной женщины и не для хорошей девочки. Точнее, для хорошей девочки, прячущей под этим платьем раскованную женщину. Кею бы понравилось. Воспоминания о том, как они провели вчерашнюю ночь, приятно закололи кожу под платьем. Она сняла его, надела обратно форму КС и сказала: — Вот это возьму. Сил моих больше нет. — Одобряю, — улыбнулась Лара, отдавая консультантке два «голых» платья — сиреневое с накидкой и голубое с цепочками. — Пойдём. Я такая голодная, что готова съесть всё меню, не то, что один сэндвич… Как и собирались, они сели в кафе и заказали по чашке кофе и сэндвичу: Лу — с индейкой, Лара — с какой-то хренью под названием пастрами и острым перцем. Пока ждали, псионичка вернулась к разговору, постепенно набирающему интересные обороты. Ей было действительно любопытно побольше узнать о Приоре Инквизиции и его жене — двух разных людях, скрепленных узами брака. — Ты обещала рассказать что-то важное о Мартенах, — напомнила Лу осторожно. Лара кивнула, допила кофе и отставила чашку. — Ага. Извини, я подзабыла, что конкретно ты спрашивала… — Ты сказала, что Приор не посмел бы даже тронуть свою жену против её воли. Я сказала, что всё звучит так, будто мадам Мартен — особа королевских кровей, а месье Приор — совершенно безродный. И ты спросила меня, знаю ли я хоть что-то о них. — Ну да, — вспомнила Лара. — Конечно. Формулировка грубовата, но, в общем и целом, так и есть. Мадам Мартен — родовитая, месье Мартен — наоборот. А значит, обидеть её он не посмеет. И развестись без обоюдного согласия, скорее всего, тоже. Ну, если вдруг… Лу вопросительно посмотрела на свою новую подругу — если уже можно было её так называть. — Видишь ли, тут играет роль родословная, — молвила Лара. — Иво Мартен в плане родословной — никто и звать его никак. Фамилия Мартен в истории Церкви мелькнула всего дважды, не считая его самого. Первый раз — век назад это был дознаватель Колин Мартен, не имеющий к Приору никакого отношения, просто однофамилец. Второй — Хаган Мартен, архиепископ и отец Иво Мартена. Он пробыл на своей должности недолго и оказался неподходящим человеком для этого статуса. До этого Мартенов никто не знал, они были никому не нужны, их корни никому до сих пор неизвестны. А вот Лорена де Морно — совершенно другое дело. Её мать, госпожа де Морно, принадлежит к доштормовой древней династии Османской империи, а отец, господин де Морно, говорят, был потомком самого Людовика 14 — не факт, конечно, но кое-что на это указывает. Кроме того, Никон де Морно всегда славился щедростью и вкладом в Церковь. Если Иво Мартен решит развестись с его любимой дочерью, он его по стенке размажет. Мокрого места не оставит. Лорена Мартен гораздо выше по статусу своего мужа и, по сути, намного влиятельнее. Просто она этим не пользуется. Нет смысла: Приор её любит и уважает. И она его тоже. Лу выдохнула. — Ну и ну, какие страсти. — Ага, — Лара, уже привычная, лениво согласилась с ней. — И ладно если бы они были бездетными, но ведь и ребёнок уже есть — весьма вероятно, следующий Приор Инквизиции. Не знаю уж, как месье Приор чувствует себя в своём положении, но я ни разу не видела и не слышала, чтобы Лорена попрекала его происхождением. Это хорошо. Унижать человека за то, в чём он не виноват и что не может изменить — крайняя степень низости. Они замолчали. Лу переваривала огромное количество информации. Ей, собственно, не то чтобы всё это было жизненно важно, но мадам Мартен вызвала у неё искренний интерес. Может, при определённых обстоятельствах они могли бы стать немного ближе, хотя куда там — жена Приора Инквизиции с роскошной родословной и никому не известная интернатовская псионичка… Хотя вот Лара и Кей смогли. Но Лара и Кей — другое дело. Быть детьми ЦГБ-шника — не последнее дело. К тому же коммуникабельность у обоих явно перебивала все уровни. Не зря Кей был эмпатиком, а Лара дипломатом работать пошла. Наверняка вся информация, которую она выложила, находится в открытом доступе в сети, однако Лу была благодарна собеседнице за то, что та наделила её такими обширными знаниями. — Ты чего? — спросила Лара. Лу подняла глаза: — А? Нет, ничего. Задумалась. — Ты не напрягайся, — Лара по-своему истолковала её задумчивость. — Лорена может быть сколько угодно благородной и влиятельной, но она тоже женщина. Не будет пытаться тебя унизить или попрекнуть чем-нибудь этаким. — А вот не знаю, — хмыкнула Лу. — Тебе Кей не рассказывал, как мы с ним познакомились? Лара поджала губы в попытке сдержать улыбку. — Рассказывал. Ты его… немного продырявила. — Мягко сказано. Хороший повод для насмешки. — Главное, что жив-здоров, — заключила Лара. — И совершенно без ума от тебя. Его зашивала наша старшая сестра, он её до мигрени довёл рассказами о том, какую девушку встретил в баре. Карен его потом выпихнула за дверь и попросила больше вообще не приходить. Так что ему это особо не повредило. — Какая у вас добрая сестра, — отметила Лу с ухмылкой. Слова о том, что Кей от неё без ума, привели её в радостно-волнительное состояние, но она промолчала. Лара возразила: — Вот ни хрена. Натуральная сука. Я бы с ней хера с два общалась, но у нас есть Кей, которому необходимо поддерживать мир во всём мире. Поэтому он сидит и слушает, как мы грызёмся, когда пересекаемся, потому что общаться с моей сестричкой нормально невозможно. Они посмеялись. — А ты? — спросила Лара. — Братья-сёстры есть? Кей упоминал, что ты из Ле Лож, но насчёт твоей семьи ничего не говорил. Расскажи, тоже интересно же. — Я одна как штык, — Лу качнула головой. — С матерью и отчимом. Отец… Оказалось, рассказывать историю об отце (даже весьма обобщённо) гораздо легче, когда это происходит не в первый раз и когда собеседник — такая же сирота при живых родителях. Лу вернулась домой днём и обнаружила сообщение от Кея и пропущенный от Йонаса. На сообщение она ответила сразу — Кей спрашивал, нашлось ли подходящее платье, а потом позвонила хилеру. Её слегка скребло чувство вины за то, что друзья почти исчезли из её жизни, но тут уж было ничего не поделать. Работа, работа и ещё раз работа. Да и не у всех них тоже было на неё время… — Хай, — откликнулся Йонас. — Привет. Что звонил? — Пойдёшь в субботу в «Утконоса»? Без Ирмы и Томы, но с Малой. Лу вздохнула. Тяжко и глубоко. — Почему именно суббота? — Потому что в остальные дни все работают, а убухаться накануне недели — так себе идея. Ну так что, подтянешься? Псионичка знала, чем закончится этот разговор, но всё равно честно призналась: — Нет, не могу. Помнишь, я говорила, что теперь хожу ещё и за женой Приора? Так вот, её отец, предприниматель де Морно, устраивает приём. Там будет сам Викарий. Как раз в субботу. — Де Морно? — переспросил Йонас. — Это тот, у которого жена ходит в платьях стоимостью моей пятилетней зарплаты с премиями и авансами, и проповедует щедрость и благочестие? — Ага, он самый. — И Приорша — их дочка. — Ну. Йонас помолчал. — Блеск. Крэп, Лу, этого стоило ожидать. — Ожидать чего? — спросила она. Ей не нравилось то, куда заворачивал их диалог. — Что у тебя не останется времени ни на себя, ни на нас. Скажи, тебе хоть нравится ходить там, как тень, не отсвечивать и целовать подол юбки дочке зарвавшихся церковников? — Хватит, — резко оборвала его Лу. — Йонас, прекрати. Не начинай. Я Малой скажу, что ты меня обижаешь, и она откажется от твоих невероятно умелых ухаживаний во имя нашей дружбы. Угроза, само собой, была липовая, но Йонас притих. — Ладно, не кипишуй. — А ты не пори чушь. Допиздишься. — Ок, ок, не злись, — голос хилера приобрёл чуть более благосклонный тон. — Малая тут сообщила, у тебя вроде как ухажёр появился. Напарник твой. Как там его… не помню, хоть убей. Правда, что ли? Лу слегка оторопела, потом улыбнулась и — внезапно даже для себя — засмеялась. Смех вышел какой-то мягкий, дурацкий… и счастливый? Она буквально покатилась со смеху, не понимая, с чего вдруг вопрос друга вызвал такую реакцию. — Лу, ты там нормально? — спросил Йонас осторожно. Лу, всё ещё посмеиваясь, ответила: — Да, прости. Всё ок. Напарник — чудо. Красавчик, умничка и все дела. — Да ну. Лу, я тебя не узнаю. — Серьёзно говорю. — Трахались? — Ай-яй-яй, Йонас, нехорошо такие вопросы даме задавать! — Была бы дама… Трахались, значит. И как? — Прекрасно. У него явно серьёзные планы на меня — он познакомил меня со старшей сестрой. Невзирая на то, что нам вроде как запрещено состоять в отношениях… Йонас засмеялся. В их социальной группе знакомство с братьями или сёстрами считалось даже важнее знакомства с родителями. Уж как-то так вышло. — Понятно. Ну ладно. Слушай, извини, надо идти — скоро Малая вернётся, у меня дома несусветный срач… Ты там береги себя, ок? И если что, приходи, полечу. Лу улыбнулась. — Ты душка, Йонас. — Ага. И прежде, чем бросить трубку, он попросил: — Расскажи как-нибудь обо всей этой церковной элите, даже мне уже интересно. И с напарником познакомь — буду знать, кому бить морду, если тебя обидят. Лу пообещала исполнить его просьбу, положила трубку и опустилась на постель, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Мадам Мартен, Лара, Кей, Йонас казались ей милейшими людьми на свете, хотя обычно она не могла бы назвать хотя бы своего лучшего друга милым. Какое-то непонятное, новое, розовое настроение снизошло на неё, а когда она подумала о Кее, то ощутила волнение. Что-то определённо шло не так. Но хорошо это или плохо — вот в чём вопрос…