Neon Generation

В субботу в назначенное время Приор и его свита собрались у входа в резиденцию господ де Морно. Лу никогда ещё не видела такой роскоши. Господин де Морно и вправду оказался баснословно богат — чего стоил один его чёрный мраморный угловатый особняк, холодный и прекрасный, окружённый высоким металлическим забором, зимним садом и рядом фонарей, внутри стеклянных оснований которых горело настоящее, живое пламя. Перед особняком располагалась огромная площадь с парковкой, фонтаном и каменной статуей на нём — мужчина и женщина, переплетающиеся в объятиях, а над их головами — символ Церкви. Лу понаслышке знала, что естественный огонь, сад с органическими растениями, чистый горный мрамор и другие предметы роскоши, принадлежащие этой семье, стоят безумных денег и доступны только людям, не знающим, куда эти деньги девать. Семья де Морно явно принадлежала к таким: всё вокруг говорило о том, как они благополучны. Говорило, не кричало. Удивительно, но при всей своей помпезности особняк де Морно не выглядел ни безвкусным, ни неряшливым. Тяжёлая, тёмная, роскошная гармония. Псионичка огляделась. Они все стояли у высоких парадных дверей, в тёплых плащах поверх костюмов и платьев. Ради визита к таким людям все, включая даже Приора, были одеты соответствующим образом. Иво Мартен вместо обычной мантии надел чёрный смокинг и чёрно-серебристый галстук; его супруга была обворожительна в ярко-бирюзовом блестящем платье с накидкой и перчатками. Айса ле Риз в ярко-зелёном платье казалась куда более хорошенькой, чем обычно; Даниэль была одета в красное платье-костюм, и рядом друг с другом они напоминали ветку рябины — зелёные листья и красные ягоды. Или пару острых перцев. Даже Баретти приоделся по случаю, что уж говорить о Ларе с её голым сиреневым одеянием и Кее в шикарном коричневом костюме, заставляющем Лу пялиться на него с неприкрытой жадностью. Она скучала по Кею. За последние дни у них не получилось увидеться из-за дежурства, и она чувствовала сосущую под ложечкой тоску по его объятиям, губам и улыбке. Даже просто поговорить с ним было бы замечательно, но никак не удавалось этого сделать. До начала приёма оставалось две минуты. Их должны были запустить в зал, чтобы они парами (как в детском саду, ей-богу!) прошлись по дорожке и поприветствовали хозяев дома. Лу старалась не выдавать своей нервозности. Приор Инквизиции, Викарий Единый и «серый кардинал» Церкви де Морно в одном месте, рядом с ней… Не опростоволоситься бы. Иначе она просто убьётся со стыда. Наконец двери открылись, и Лу на миг ослепла — ей в лицо хлынул яркий холодный свет, а потом она увидела громадный мраморный зал, и у неё перехватило дыхание. Зал имел форму жемчужно-белого купола с чёрным, словно звёздное небо, полом и геометрическими лампами, расположенными по кругу на стенах. Узкие высокие окна были закрыты серебристыми шторами. Под самым потолком висела люстра — огромная, белая, непонятной формы, чем-то напоминающей перевёрнутый знак пси. Тут и там стояли столы, тоже весьма странной формы, уставленные красивыми яркими блюдами, органическими фруктами, гранёными бокалами. Вокруг ходили люди: мужчины в тёмных бархатных костюмах, женщины в броских платьях и тяжёлых украшениях. Они все с интересом обернулись к гостям, столпившись вокруг узкой синей дорожки, ведущей к центру зала, где стояли пятеро людей: высокий беловолосый мужчина в чёрной мантии, в котором Лу сразу узнала господина Никона де Морно, лысый человечек в белом одеянии с красной лентой — Викарий Единый, и три женщины: черноволосая и моложавая госпожа Эсен-Доминика де Морно в роскошнейшем бледно-розовом платье и две незнакомые девушки с белыми волосами. Сбоку кто-то выкрикнул: — Добро пожаловать! Приор Инквизиции Иво Мартен, его супруга, госпожа София-Лорена Мартен, их сын — Франциск Мартен! Раздались бурные аплодисменты. Им помогли снять верхнюю одежду. Лу едва успела ухватить Кея под руку, и они двинулись вперёд по синей дорожке парами: Мартен с женой — Айса и Даниэль — Лу и Кей — Лара и Баретти. Лу слегка немела от прохладного воздуха и нервов, но рука Кея, сильная и решительная, держала её крепко. «Так, правую руку на грудь, левую за спину… Не бухать, не говорить «крэп», не обращаться к Викарию и де Морно… Крэп. Крэп-крэп-крэп…» Они подошли к центру зала. Господин де Морно выждал паузу, оглядывая присутствующих белыми, как мрамор, глазами. Мадам Мартен была похожа на него как две капли воды. Наконец он произнёс — звучным, зыбким голосом: — Добро пожаловать, Иво. Здравствуй, Лорена. — он глянул им за спину, посмотрел на Кея и Лу. От его взгляда у псионички по спине пробежался холодок. — Наконец-то вы, мои дети, прибыли к нам. Мы давно не видели вас и своего внука. В этот момент Кей, Лара и Баретти положили правую руку на грудь, и Лу едва поспела за ними. Господин де Морно приветственно развёл руки, и мадам Мартен обняла своего отца, тепло и ласково, будто они были здесь одни. Что-то шепнула ему на ухо — господин де Морно внезапно улыбнулся и ответил тоже шёпотом. Потом подошла к своей матери, госпоже де Морно, и проговорила: — Я так рада видеть вас обоих. — Лорена, дорогая, — растроганно ответила госпожа де Морно. У неё было ясное лицо, чёрные волосы без седины и гранёные синие глаза, похожие на сапфиры. — Иво, милый, здравствуй. Все стали обмениваться приветствиями, не обращая внимания на охрану и присутствующих людей в целом. Госпожа де Морно тепло расцеловала дочь и зятя, потом подошла к Айсе и так же тепло расцеловала её круглые смугловатые щёки; господин де Морно взял на руки Франциска и покачивал его. Мадам Мартен бросилась обнимать двоих беловолосых женщин — судя по всему, своих сестёр. Лу ждала, оглядывая толпу. Она заметила среди присутствующих проповедника Микаэля Монье, известную журналистку Сатин Пламондон, остроумную церковницу с лукавыми чёрными глазами, кардинала Юнала, архиепископа Моленаара… Сколько здесь их было — известных личностей, церковников, аристократов? Неужели всё и сразу? Тут пришла очередь Викария Единого, и внимание Лу вернулось к нему. Жан-Франсуа, главный и высший церковный чин, улыбался и выглядел совершенно расслабленным. Его красная лента на фоне белой мантии слепила глаз, и он казался величественным, хотя доброе морщинистое лицо и блёкло-голубые глаза не выдавали в нём Викария. Он сначала обратился к Мартену: — Добрый вечер, Иво. Приятно видеть тебя в добром здравии. В делах и помыслах — храни Единый. — С надеждой на искупление, Викарий, — ответил Приор и поклонился. Жан-Франсуа повернулся к Лорене Мартен, взял её маленькие руки в свои и промолвил по-отечески мягко: — Лорена. Прекрасное, цветущее дитя. Наконец к тебе вернулись здоровье и жизнерадостность. Я очень беспокоился за тебя и юного Франциска. В делах и помыслах — храни Единый. — С надеждой на искупление, Викарий, — произнесла Лорена звонко и исполнила лёгкий реверанс. Викарий и господин де Морно переглянулись с почти умилёнными улыбками. — Мама, позвольте мне пойти пообщаться с сёстрами. Я ужасно соскучилась. — Беги, дорогая, — разрешила госпожа де Морно. Господин де Морно попросил: — Жан-Франсуа, Иво, нам есть что обсудить. Пойдёмте, откроем бутылку «Королевы Марго». Эсен, отдашь приказ церковной охране, распорядись, чтобы не мешали. — Как скажешь, — пожала плечами госпожа де Морно и повернулась к охране. Она была того же роста, что и её дочь, даже чуть меньше, тонкая и хрупкая, но красивая и подвижная. Она улыбнулась: — Господа, добро пожаловать. Месье Баретти, рада видеть вас. К сожалению, мне нужно сейчас отойти, но я прошу вас: чувствуйте себя как дома, кушайте на здоровье и никого не стесняйтесь. Повара приготовили столько еды, что всем хватит с лихвой. Советую попробовать глазированный манго — ужасно вкусно! И тарталетки с лимоном. Я обязательно вернусь пообщаться с вами, но сейчас мне нужно бежать. Наслаждайтесь! — воскликнула госпожа де Морно и удалилась, скрывшись в цветной толпе. Лу едва выдохнула и немного расслабилась. Она чувствовала себя зрителем в театре. — Красиво тут, — сказала псионичка, оглядываясь. Кей согласился: — Очень. У них, франко-турецких потомков, вкус есть. — Особенно у богатых, — фыркнула Лара. Баретти нахмурился: — Лара, не ёрничайте. Хотя бы не на весь зал. — Какой вы скучный, месье Баретти, — отмахнулась та. В этот момент заиграла музыка, и Лара отвлеклась: — О, время танцевать и знакомиться! Составите компанию одинокой скучающей девушке? — Это вы-то одинокая и скучающая? — спросил Баретти с нескрываемым скепсисом, но отказаться не успел — настойчивая и красивая Лара схватила его за руку и потащила в толпу, а начальник охраны Приора с малость охреневшим видом последовал за ней. Лу со смехом заметила: — Против обаяния Лары никто не устоит. — Это точно, — хмыкнул Кей. — В этом зале как минимум пять инквизиторов, которым она дала свой номер телефона и не ответила на звонки. Ну, ладно. Пойдём, поедим, что ли? Всё равно присматривать за Мартенами сейчас не надо… Они встали у столика с фруктами. По совету госпожи де Морно Лу взяла глазированный манго и едва сдержалась, чтобы не съесть всю порцию, лежащую на тарелке. Она раньше никогда не пробовала органическое манго. Оно оказалось сладким и мягким, в тонком слое сахарной глазури, похрустывающей на зубах, как пластинка льда. Лу подцепила пальцами твёрдый квадратик и протянула Кею: — Открывай рот. Он послушно поймал горячими сухими губами лакомство, мимолётно чмокнул её руку. Заметил: — Чудесно выглядишь. Тебе идёт голубой. — Правда? — Лу поправила тонкие блестящие цепочки, струящиеся вдоль рук вольными нитями. — Спасибо. У меня такое ощущение, будто я голая по залу хожу. Кей лукаво улыбнулся. В этой улыбке она отчётливо уловила превосходство над всеми остальными в этом зале: уж ему-то довелось видеть её полностью голой. И не только видеть. Лу внезапно почувствовала, как в груди поднимается, будто тесто для пирога, странная радость. Уверенность в том, что она выбрала правильного человека. И не просто правильного — нужного. С которым можно говорить, целоваться, плакать, злиться, и будет хорошо. Непонятно, откуда это ощущение взялось, потому что она ещё даже не выпила, но было приятно. Будто с неё сходило многолетнее безразличие, как мерзлота с почвы. Лу улыбнулась Кею в ответ. Он обнял её одной рукой и ненавязчиво привлёк к себе, ни на кого не обращая внимания (справедливости ради, и на них никто внимания не обращал). От него пахло древесными духами — сладковато-дикий аромат, кружащий голову. Лу прижалась щекой к отвороту его пиджака. — У нас так и не получилось поговорить в последние дни. — Чёртово дежурство, — эмпатик рассмеялся. — Ничего, успеем. Как ты себя чувствуешь? — Я? В порядке. Стараюсь не опозориться перед господином де Морно и Викарием. Лара рассказала, что эта семейка, оказывается, очень благородная, аж от Османской империи и Людовика 14 корни идут. — Всё так, — подтвердил Кей. — Но ты не бойся. Господин де Морно строгий, но если ты нравишься мадам Мартен — а ты ей нравишься, — то тебе ничего не грозит. Я когда только в Корпус поступал, даже капеллана страшно боялся. А вот ничего, стою здесь, служу Приору Инквизиции и обнимаюсь с красивой девушкой в откровенном платье. Лу легонько толкнула его локтем в бок. — Сейчас примчится Баретти и расскажет нам о том, что обниматься нельзя. — Баретти оккупирован моей сестрой, — хмыкнул напарник. — Дай Единый ему выбраться от неё живым и здоровым. Лара его или заболтает, или доведёт до пара из ушей двусмысленными комплиментами. — Неровно дышит к нему, что ли? — удивилась Лу. Сама мысль об этом показалась ей странной. — Он же… старый. Сколько ему, сорок пять? — Типа того, — Кей взял с подноса бокал с чем-то бледно-сиреневым и пригубил. — Мои сёстры — обе — не умеют выбирать ровесников. — он соскользнул с темы, предложив: — На, попробуй — лавандовый коктейль. Очень вкусно. Лу отпила. Напиток действительно оказался очень приятным — прохладный, лёгкий, с привкусом органического сахарного сиропа. Они стали по очереди пробовать сладости с одного из столиков: пастилки из фиалковой пудры, лимонные тарталетки, крошечные шоколадные конфеты с горячим солоновато-острым сиропом внутри, сладкие рулеты, посыпанные кокосовой стружкой… Лу ещё никогда не ела так много и так вкусно. И не пила. Помимо лавандового коктейля, имелись ещё самые разные газированные напитки, несколько сортов вина, вода с лимоном и лаймом и горячий чай. Она выпила сразу три бокала разного вина и почувствовала, как комната слегка кружится, но на ногах держалась крепко, разве что немного облокотилась на Кея. Ей нравился его запах, ощущение мускулистого плеча под строгой тканью пиджака. Несмотря на то, что вечер был вполне приятным, Лу хотелось, чтобы он поскорее закончился, и они с Кеем вместе отправились домой. Ей всё ещё не верилось, что они занимались сексом. Тело помнило ласковые, дразнящие прикосновения и мгновенно отзывалось, стоило Кею случайно коснуться рукой голого бедра или обнажённой спины. Но на таком приёме нельзя было позволять себе лишнего. Среди гостей ходил сам Викарий Единый, и свои развратные мысли Лу отложила на потом. К тому же на них косо посматривали. Какая-то несвежая дама в жёлтом платье, стоя рядом с мадам Мартен в паре-тройке метров от них, обратилась к ней: — Госпожа, позвольте задать вам вопрос? Мадам Мартен, до этого стоящая к Лу боком, развернулась. Их взгляды встретились. Лу кривовато улыбнулась, понимая, как выглядит, всё ещё опираясь на Кея, но Лорена Мартен никак не отреагировала на происходящее и лениво разрешила: — Попробуйте, сеньора Витто. Лу узнала эту даму — Аллегра Витто, бывшая ведущая телевизионной программы о богатой жизни. Более бесполезного телеканала во всём Нью-Пари не существовало, и Витто стала популярной так же быстро, как и потом надоела всем и перестала занимать место на телевидении. Но, судя по всему, желание показаться не то остроумной, не то, прости Единый, сексуальной у неё осталось. — Неужели из всех претенденток на роль вашей охраны не нашлось девушек… покрасивее? — женщина брезгливо улыбнулась, ничуть не понижая голоса. — Или вы намеренно выбрали самых страшненьких? Я всё понимаю, но… Мадам Мартен медленно, очень медленно снова обернулась к оторопевшим от такого заявления Лу и Кею и тут же повернулась обратно, но псионичка успела заметить её взгляд — им можно было убивать. Она хотела было вмешаться и рассказать старой шлюхе, кто из них здесь страшненький, но Кей жестом остановил, предупреждая: не лезь. — Страшненьких? — переспросила Лорена тонким, ласковым голосом. — Не совсем понимаю, о чём вы, Аллегра. Все женщины, окружающие меня, кажутся мне очень симпатичными. — Ну как же, — не унималась дама. — Вот те двое, обнимающиеся в уголке. Мальчик — хорошенький, как куколка, а девка… Мужичка! Вы видели её плечи? Такие нужно прятать под мужским пиджаком, а не выставлять напоказ с таким чудным женственным платьем. И стоят, обжимаются. И красавец месье Баретти с той женщиной в сиреневом платье — тощая, костлявая, а вертится, будто первая красавица! Вы бы нашли своим мужчинам пару получше… Мадам Мартен глубоко вздохнула, и на Лу прямо-таки повеяло её холодом — судя по всему, холодом ярости. Она нашла руку Кея и тревожно сжала. Тот искоса посмотрел на неё и в ответ сжал ладонь. Они оба едва сдерживались, но устроить скандал даже с такой личностью, как Аллегра Витто, на приёме у Никона де Морно — несравненный позор. Пришлось молчать. А вот жена Приора заговорила, и голос её мгновенно утратил лживую ласковость. У Лу прямо-таки зудели руки влезть в диалог, но, услышав, как изменился тон мадам Мартен, она застыла в изумлении. — Нет, не так, — отчеканила жена Мартена. — Во-первых, вы сильно недооцениваете мужские костюмы — они могут смотреться на женщине шикарно, хотя вам-то это откуда знать. Во-вторых, впредь воздержитесь от подобных вопросов и комментариев в сторону сопровождающих меня женщин. Я почему-то не иду к вашему достопочтенному мужу, чтобы спросить, с какой целью он взял в жёны такую желчную, завистливую и неуверенную в себе женщину, как вы. Хотя это хороший вопрос. Быть может, так и поступим — позовём сеньора Витто и спросим, как его хороший вкус так позорно ему изменил? Дама изменилась в лице. Улыбка сползла с него, как растаявшая глазурь с торта, глаза распахнулись в ощущении собственного унижения. Она открыла рот, но ничего не сказала. — Правильно делаете, что молчите, — жёстко рубанула Лорена Мартен. — Не продолжайте рыть себе могилу, хотя обратно утрамбовать землю, как будто ничего не было, у вас уже не выйдет. — Госпожа… — Сгиньте с глаз моих, — устало попросила жена Приора и приложила руку в бирюзовой перчатке ко лбу. — И не подходите больше. И желательно вообще не посещайте приёмы моего отца. Ума не приложу, что вы здесь забыли? Сами не красавица, зато судить — первая. И рассуждаете, кто с кем обжимается, хотя ваши похождения на сторону обсуждает весь Нью-Пари. — Мадам Мартен… — Вы меня не услышали? — рыкнула Лорена. — Сгиньте! Бывшая телеведущая проститутского телеканала едва не упала, пятясь от мадам Мартен назад, и скрылась в толпе. Лу инстинктивно вырвала свою руку из хватки Кея и пошла к жене Приора. — Мадам. — Мадемуазель Рид, — Лорена слегка вымученно улыбнулась. — Прошу простить сеньору Витто. Я не совсем понимаю, зачем она здесь, и мне жаль, что вы выслушали этот поток сознания. — Спасибо, — вырвалось у Лу. Она смотрела на мадам Мартен — невысокую, худенькую, с бледно-розовым лицом и мраморными глазами. Вид у неё был уставший. — Я должна была сама подойти… — Не должны были, — оборвала её Лорена. — Нет, Лу. Лу замерла на полуслове, вопросительно глядя на собеседницу. — Не должны были, — повторила та. — Месье Стоун правильно сделал, что остановил вас. Защита моей безопасности, здоровья и жизни — на вас. А защита вашей чести и достоинства — на мне. Псионичка нахмурилась. — В каком смысле? То есть, вы обязаны нас… оберегать от подобных комментариев? — Не обязана, но считаю это уместным, — пояснила Лорена. — Не обижайтесь, Лу, но мне не хотелось бы, чтобы вы испортили себе репутацию у всех на глазах. Не говорю, что вы какая-то не такая, но язык у вас подвешен. Людям ранга ниже моего такого не прощают. К тому же мы на приёме у моей семьи. Мне важно обойтись без обострения конфликта. Она говорила размеренно и вежливо, чуть опустив веки. — Что ж… — псионичка замялась. — В любом случае спасибо. Вы заступились за меня, хотя могли этого не делать. И за Лару — если речь шла о ней. Лорена коротко улыбнулась. — Лара Стоун — моя хорошая подруга. А вы, смею надеяться, скоро тоже ею станете. Лу с недоверчивой улыбкой покачала головой. — Предлагаете дружбу термитниковской хамоватой телохранительнице? Ещё и страшненькой. Лорена Мартен запрокинула голову и рассмеялась — звонко, во весь голос. Её белые завитые волосы всколыхнулись, как морская пена. — О, бросьте. Почему бы и нет? Все эти формальности так душат, — она с деланой небрежностью пожала плечами. — В моём окружении мало интересных и достойных людей, приходится промывать всех, как песок, чтобы найти золотые крупинки. К тому же не такая уж вы и хамоватая. Лу усмехнулась. Таким красноречием обладали в основном восточные люди, и, хотя по внешности белокурая, белоглазая и бледнолицая мадам Мартен походила на потомка северян, манеры, воспитание и склад ума у неё были ближе к восточному, разве что более независимые. Она кивнула: — Я понимаю. Спасибо. Но, знаете, если бы не месье Стоун, — она повернулась к Кею. Тот оторвался от бокала с коктейлем и посмотрел на неё, — я бы вмешалась в ваш разговор. Так что не знаю, насколько я достойна вообще здесь стоять. Кей подошёл. — Сплетничаете? — Ещё как, — с улыбкой ответила мадам Мартен. — О том, как вы, месье Стоун, всегда готовы прийти мадемуазель Рид на помощь в… трудных ситуациях. Верно? Лу встретилась с женой Приора глазами и увидела в её взгляде плохо прикрытую лукавость — будто та намекала на что-то определённое. Сердце Лу пропустило удар. «Крэп. Она что, знает о нас с Кеем? Откуда?» — Само собой, — Кей не потерял лица, хотя псионичка не сомневалась в том, что он всё понял. — Гм, скажите, мадам Мартен, а когда начнутся танцы? Мадам Мартен оглянулась на огромный циферблат на стене. Лу внимательно следила за её мимикой, жестами, но намёк уже растворился, и она подумала, что, может, ей просто привиделось… — Да вот сейчас должны, — сказала наконец Лорена. — Ну, отдыхайте. Я найду Иво и своего отца — они наверняка уже обсуждают, кто кого побьёт, если со мной что-то случится. С этими словами мадам Мартен развернулась и пошла к стоящим неподалёку Даниэль и Айсе. Ребёнка при них не было — он, видимо, остался с бабушкой и дедушкой. Лу повернулась к Кею и хотела было спросить, заметил ли он намёк, но в этот момент в зале заиграла другая музыка, и свет сменился на более мягкий, приглушённый, фиолетово-синий. Зазвучала нежная, плавная мелодия, на восточный мотив — тонкий, лёгкий, зовущий, будто переливался серебристый колокольный звон. Гости стали объединяться в пары. Одни неторопливо закружились по залу, другие лениво покачивались в такт музыке, оставаясь на месте. Кей снова привлёк Лу к себе, и они стали медленно раскачиваться, почти не двигаясь, сплетаясь в сонных объятиях. В полумраке их было не видно. Помимо этого, большинство внимания забрали на себя Иво и Лорена Мартены — они двигались по залу в летящем танце, не останавливаясь ни на секунду, и чёрная мантия Приора то и дело крутилась по кругу, как крылья, будто с намерением укрыть маленькую белокурую женщину в бирюзовом платье от чужих глаз. Они, казалось, забыли о присутствии других людей и просто танцевали, гармоничные, молодые и сильные. Кей скользнул горячими ладонями по голой спине Лу, и она вздрогнула. Он склонился к её уху и шепнул: — Не знаю, что там говорят о тебе несвежие церковные телеведущие, но для меня нет никого красивее тебя. И никого лучше. Лу благодарно коснулась губами его щеки. Комментарий Аллегры Витто не сильно её задел, но услышать от Кея такие слова ей хотелось. — Спасибо, — тихо сказала она и уткнулась лицом в изгиб его шеи. — Спасибо, Кей. Он ничего не ответил, только мимолётно поцеловал её в висок. Крепко обнял обеими руками, то ли защищая, то ли согревая. Лу в ответ обхватила его шею, подняла голову, и их губы прижались друг к другу в спокойном, смелом, неторопливом поцелуе, будто они заново пробовали друг друга на вкус. Лу вновь ощутила привкус коктейля и сладких, с кислинкой, фруктов, запах древесных духов Кея, подалась вперёд и скользнула языком по кромке зубов. Кей запустил руку ей в волосы, придерживая затылок. В груди у Лу разлилось приятное ощущение, будто лопнул горячий пузырёк с мёдом. Ей стало тепло и хорошо. Правильно. Нужно. Они целовались, ни на кого не обращая внимания, хотя в синеватом мраке комнаты всё же было кое-что видно. Иво Мартен проследил за ними взглядом и изрёк скучающе: — Нарушение субординации. — По-моему, они милые, — ответила Лорена Мартен. — И забавные. — И не слишком-то осторожные, — хмыкнул Приор. — Это правда. Ты напомнишь им?.. — Лучше ты, — Иво Мартен качнул головой. — У тебя лучше получится. — с этими словами он наклонился и поцеловал жену. Лорена улыбнулась и стала выискивать глазами кого-то в толпе, расслабленно качающейся в такт восточному мотиву. Однако в это мгновение свет в помещении стал моргать, и музыка выключилась. Воцарилась тишина. Лу и Кей разомкнули объятия. Внезапно откуда-то снаружи прокатился густой рокот из человеческих голосов — недовольных, громких, яростных. Стены зала тихо загудели. Господин и госпожа де Морно выбрались вперёд с одинаково встревоженными лицами. Все застыли, даже Викарий Единый больше не выглядел умиротворённым; наоборот, его лицо разгладилось и стало холодным, напряжённым. Лу открыла рот и задохнулась — грудь словно пронзило плохим предчувствием. Что-то ужасное надвигалось, как ураган, неотвратимо и быстро, и даже без псиэмпатии она могла это почувствовать. Что-то происходило за стенами особняка де Морно. Там были люди. И они были недовольны. Двери распахнулись, и вбежал долговязый человек в костюме, очках и зелёном галстуке, которого раньше здесь не было видно. Он оглядел присутствующих нервным взглядом, семенящим шагом подошёл к хозяевам дома и проговорил: — За воротами собрались мятежники, господин. Они вооружены и настроены крайне агрессивно.