Neon Generation

Когда Лу приехала к месту работы, была уже половина десятого — образовались поздние вечерние пробки. Она не стала звонить Кею, рассудив, что, если он понадобился Приору, его об этом давно известили, и не стоит терять время — Баретти звучал сурово и встревоженно, приказал прибыть срочно. Неужели что-то случилось с Приором? С Лореной? Лу старалась не забивать голову лишними тревожными мыслями, и, пока она ехала на байке по дороге, а ветер и влажный снег хлестали её по лицу, у неё это более или менее получалось. И всё равно неясная тревога занозой засела в груди. Она больше не знала, чего ждать. У каждого были свои тайны, на них громоздилась сложившаяся ситуация, вытащи одну тайну — и вся громадина обвалится на тебя, раздавив. Лу не хотела быть раздавленной. И боялась. Когда она подъехала к своему отделению, не сразу поняла, что происходит — в темноте её слегка ослепило мигание жёлтых фонарей. Припарковавшись, пригляделась и поняла, что в здании сбоит электричество — на всех этажах свет то гас, то включался снова, и, глядя на это, Лу почувствовала лёгкую тошноту от слишком частых подмигиваний из окон. Она слезла с байка и побежала ко входу, готовясь звонить Баретти, чтобы спросить, что случилось и куда она должна подойти, но сделать этого ей не пришлось — она увидела группу человек у самого входа. Иво Мартен, Гектор Баретти, Лорена Мартен, Марк Жонсьер. Лу подошла к ним, и они все обернулись к ней с одинаково беспокойными лицами. — Рид, — без приветствия начал Баретти, не дав ей и слова вставить. — Вы быстро — это хорошо. У нас случился перебой электричества по совершенно непонятным причинам. На всякий случай вывели месье и мадам Мартен из здания, скоро им подадут машину до дома; никаких взрывоопасных веществ не обнаружено, но и причин, по которых могли произойти сбои, тоже нет. Мы займёмся проверкой здания от и то, а от вас потребуется задание, не требующее физической силы — вам нужно будет побыть рядом с Элифой ле Риз, пока не восстановится электричество, камеры видеонаблюдения и электронный замок, не позволяющий ей выйти наружу из своего… помещения. Вам нужно всего лишь побыть с ней… ну, скажем, час-полтора. И, если она вдруг решит покинуть место своего обитания, помешать ей. Понимаете? Лу потёрла переносицу. Вызвать её посреди ночи, только чтобы посидеть рядом с Элифой — ну просто потрясающе. С другой стороны, чего ещё требовать от неё, по сути, работающей в охране? Вот она охраняет. Не Приора, так Элифу. А учитывая то, что сестра Лорены просила псионичку посетить её снова, совпадение вышло крайне удачное, поэтому она не стала говорить лишнего и просто кивнула: — Да, конечно. — Отлично, — Баретти достал планшет и развернул перед ней. На нём был начерчен план этажа. — Чтобы попасть к мадемуазель ле Риз, вам нужно пройти до конца коридора и налево… Девушка знала, как попасть в нужную ей комнату — не далее, как вчера она побывала там, но об этом не знал никто, кроме Кея, Лорены и самой Элифы, поэтому она помалкивала и слушала начальника охраны. Закончив объясняться, он добавил: — Вас встретит месье Гюлер, он сейчас там. Он будет нужен нам здесь, так что меняем его на вас. Всё ясно? Оружие с собой? Лу кивнула и мимолётно присмотрелась к лицу Баретти, пытаясь понять, что в нём нашла Лара. Что он в ней нашёл, предельно ясно — сестра Кея красивая, умная, обаятельная и энергичная, обладает безупречным чувством стиля, общительная и добрая, отличная подруга. А Баретти… Ну, не урод, и на том спасибо. Хотя кто знает, может, он обладает тонкой сентиментальной натурой и посвящает ей стихи, полные нежности и обожания. При мысли об этом Лу едва не прыснула, но сдержалась, понимая, насколько неуместно это будет выглядеть. — С собой, месье Баретти. — Отлично, — Гектор кивнул. — Что ж, Рид, идите. Если что, звоните сразу мне. — Конечно. Уходя, Лу украдкой обернулась на Лорену и внезапно столкнулась с ней взглядами. В темноте искристые, как минералы, белые глаза жены Приора Инквизиции смотрели на неё пристально и цепко. Она проскользнула в мигающий проход и побежала, стараясь не паниковать — её напрягало непостоянство света вокруг. Едва не заблудившись, пожалела о том, что не посмотрела как следует в план Баретти, старалась воскресить его в памяти, врезалась в стену, свернула не туда и еле вернулась, матеря самыми разнообразными ругательствами сбоящий свет, от которого мутило и болела голова. В итоге нашла верный путь — знакомую стеклянную дверь, у которой стояла ненавистная ей приземистая фигура Ганса Гюлера. Он с присущей ему в последнее время мрачностью смотрел в экран телефона. Завидев Лу, он оттолкнулся от стены и коротко произнёс: — Рид. Сухо, формально. Снова никакого намёка на пошлость. Лицо напряжено, даже одутловатые масляные щёки будто втянулись (а может, похудел на стрессе, бедняжка, с издёвкой подумала псионичка). Однако снова не стала язвить и ответила в том же тоне: — Месье Гюлер. — и, не дав ему показать своё превосходство, проговорила быстро: — Свою задачу я поняла. Оружие и телефон при себе. Буду следить за Элифой и не дам ей уйти отсюда. Гюлер повёл бровью. — Отлично, — бросил он. — В таком случае я удаляюсь. Мадемуазель ле Риз под вашу ответственность. Случится с ней что — лично с вас три шкуры сдеру. «Попробуй, говноед», — про себя огрызнулась Лу, а вслух проговорила с приятной улыбкой: — Разумеется, месье Гюлер. Я прекрасно понимаю, как важно оставить Элифу здесь живой. Тот угрюмо кивнул. — Приятно слышать. Оставляю вас. И ушёл. Лу глубоко вздохнула, проклиная сбои света, и вошла в комнату Элифы, молясь, чтобы та с порога не швырнула в неё стул. Она обнаружила пленницу в углу комнаты — та сидела, поджав под себя колени и настороженно глядя вверх, на работающие с переменным успехом лампы. В полосатых проблесках её лицо казалось смертельно бледным, глаза на нём — огромными и полными тупого напряжённого страха. Она теребила край платья и то и дело кусала губы; увидев Лу, тут же поднялась ей на встречу, держась за стену сзади, будто боялась, что та нападёт. Псионичка, пряча за спиной оружие, встала напротив неё и произнесла: — Здравствуй. Услышав её голос, Элифа чуть расслабилась, встала прямее. Она улыбнулась. Даже глаза будто заблестели, а может, это была игра света. Она подошла ближе. — Ты пришла. — голос Элифы казался не то радостным, не то торжествующим. — Быстро. — Так получилось. Видишь, неполадки со светом. Девушка странно улыбнулась. Она напоминала Лу рыжую вампиршу из доштормового фильма про Дракулу, который они с Кеем смотрели недавно, одну из его невест. Даже имя у неё было немного похожее — то ли Элира, то ли… Алира, вот. Темноглазая рыжая миловидная Элифа была на неё очень похожа, только тоньше, бледнее, не кудрявая и менее хищная. В остальном — сходство поразительное. — Так нужно было, — ответила Элифа. Лу недоумённо посмотрела на неё. — Что? — она нахмурилась. — Нужно было… Ты что, сама всё это подстроила? Элифа помотала головой так невозмутимо, будто они говорили о планах на выходные. Лу сделала глубокий вдох: ей захотелось схватить её за шею, сдавить и приложить обо что-нибудь головой. Ночь, она оказалась вырвана со встречи с друзьями, приехала на работу, чтобы час или два сидеть рядом с этой полоумной, которая говорит загадками и намекает на то, что знает больше, чем говорит. Девушка не понимала, кто перед ней стоит — марионетка неизвестного врага Иво Мартена или сам его враг. Кто знает, может, Элифа просто притворяется, следуя собственным мотивам, которые она диктовала себе сама? Может ли быть так? Даже если так, подумалось Лу, нельзя показывать, что она что-либо заподозрила. Она выжидающе посмотрела на собеседницу. Элифа спокойно ответила: — Не я. — А кто тогда? — Лу сжала пистолет за спиной. Элифа качнула головой: — Не могу сказать. — она снова улыбнулась. — Всё узнаешь позже. Скажи, ты разгадала загадку? — Загадку… — Лу запнулась, — о волках и овцах? Кивок. Тёмно-рыжие блестящие волосы Элифы в плохом освещении казались красными, как кровь. Вот-вот с них потекут густые чёрно-алые капли… — Да, разгадала. Мы с Кеем разгадали. — Лу понизила голос, чуть наклонилась вперёд. Она совершенно не знала, может ли говорить вслух, не прослушивают ли их, и всё же прошептала: — Лорена Мартен. Твоя неродная сестра. Она псионик, так ведь? Элифа шагнула ещё ближе, тоже наклонилась вперёд, едва не касаясь носа Лу своим, и тихо, легко рассмеялась, после чего утвердительно кивнула. Сердце Лу совершило кульбит и ушло в пятки. Вот, значит, что. Они с Кеем были правы. — Крэп, — пробормотала Лу. — Значит, Лорена — псионик. И при этом у неё есть ребёнок… — она не добавила, что та ещё и беременна снова: мало ли, вдруг Элифа решит использовать это в своих целях? — Послушай, откуда ты всё знаешь? Почему говоришь о пси Лорены мне? Ведь человек, который подстроил всё это, действует против псиоников, а я… я… я псионик. И мой напарник тоже. С чего ты взяла, что эту информацию мы не используем против вас же? Элифа качнула головой. — Не думаю. Вы, как псионики, должны знать — вы не можете рожать детей. Это исключение, причём довольно опасное — ведь когда псионичка или псионик становятся родителями, нарушается генетический порядок, что-то выходит из строя, позволяя вам продолжать род. Общество стремится к тому, чтобы людям ничего не угрожало, поэтому любой такой случай должен быть обнародован, а фертильный псионик — быть либо помещён под присмотр, либо изолирован. А ваш Приор Инквизиции не только сохранил в тайне брак с псионичкой, но ещё и родил с ней ребёнка. Понимаешь ли ты, какой опасности подвергает он и себя, и её, и вас? Кто знает, каким способом они смогли зачать ребёнка? — Таким же, как и все, — процедила Лу. Речь Элифы казалась слишком осознанной для человека с аутизмом и в то же время какой-то заученной, словно она повторяла чужие слова. Отвернувшись, девушка пробормотала: — Хотя откуда тебе знать, как дети делаются… — и, повернувшись обратно, спросила слегка агрессивно: — И что? Ну родила Приору псионичка, и что теперь? Кто-то умер? Мир рухнул? Нас ждёт новый генетический шторм? Ничего страшного не случилось. Я знаю, что ты и твой… наставник? идёте против Иво Мартена. Но вы не туда повернули. Тот факт, что он женат на женщине с пси, не заставит нас ополчиться против него. Элифа невозмутимо пожала плечами. — Вас — нет. А вот других — да. Что это за Приор такой, который подвергает опасности весь народ, оставляя после себя потомство с генетически нечистой женщиной? Ещё и скрывает это. Он защищает самого себя вами — псиониками, и в то же время с помощью другой псионички грозит создать обществу генетическую угрозу. И тебе, и твоему напарнику в том числе. Вы — пушечное мясо, моя сестра из-за него в шатком положении, она вынуждена скрывать свою сущность, не может жить нормально и подвергает опасности себя и других… — в этот момент глаза Элифы будто блеснули в полумраке, она схватилась за сердце и качнулась назад, едва не падая. Её руки задрожали, она вся напряглась, сжалась, и Лу едва успела перехватить её, иначе та бы упала. Несмотря на то, что слова Элифы под конец стали превращаться в бессвязный бред, в одном она была права: Мартен не имел права скрывать связь с псионичкой, тем более учитывая то, что она фертильна. Глядя на смертельно бледную девушку, Лу догадалась, что способность коммуникации у той подошла к концу, и всё же задала последний, самый важный вопрос: — Но ведь Мартен… не знаю… мог растеряться, не понять, что делать. Ни до, ни после Лорены Мартен не существовало фертильных псиоников. Ведь так? Дыхание Элифы успокоилось; пальцы, до этого нервно сжимавшие рукав её куртки, расслабились, она распрямилась, возвращаясь в прежнее положение, посмотрела на Лу и — сука — снова улыбнулась. На этот раз как-то печально, почти жалостливо. У Лу перехватило дыхание. — Что… Ты… Были такие случаи? Но откуда… Где доказательства? Элифа прошла мимо неё к столу, взяла листок и бумагу, что-то начеркала. Лу поборола в себе желание накинуться на неё со спины и ударить головой об угол стола — её раздражала манера Элифы недоговаривать, играть в шарады и при этом быть совершенно далёкой от того, что говорят её же уста. Но нужно было терпеть. Элифа повернулась и протянула ей бумагу, на которой ровно и кругло было выведено: 2 7 2 8 3 (М.К.) Лу раздражённо вздохнула: — Опять твои загадки? Почему не сказать прямо? Элифа покачала головой. — Это не загадка. Это номер. Лу уже хотела задать логичный вопрос, но пригляделась и задумалась. Пятизначными номерами обычно обозначалась только одна вещь — медицинская карта. Подпись «М.К.» рядом только подтверждала эту догадку. Псионичка спросила напрямую: — Медицинская карта? — Да. — Элифа кивнула. — Она хранится здесь, в кабинете самого Приора. Пока не включился свет, ты можешь узнать кое-что важное. Лу напряглась. Ей нельзя было оставлять Элифу одну, но, пока электричество сбоит, у неё действительно есть шанс посмотреть и медицинскую карту Лорены Мартен, и ту, на которую ей указала рыжеволосая девушка. Недолго думая, она повернулась к Элифе, направила на неё дуло пистолета и сказала: — Пойдёшь со мной. Одну тебя без присмотра не оставлю. Пискнешь — убью на месте, поняла? И хотя это был блеф, он вышел уверенным. Элифа кивнула и сжалась, плотно смыкая побелевшие губы. Её глаза даже заблестели от страха. — Ты меня не убьёшь, — севшим голосом проговорила она. — Я нужна Приору. — Убью, — пообещала Лу. — Убью, и мне плевать, кому ты там нужна. — злоба, усталость, неясная яростная сила закипали внутри. Она приставила дуло пистолета к белой шее Элифы и едва заметно надавила на курок. — Веди меня. Покажешь, что за важную информацию я могу узнать. Они шли быстро; первой семенила напуганная Элифа, Лу — за ней, прижимая пистолет к выступающему под тканью платья позвонку. Лу знала дорогу к кабинету Приора, но не могла позволить полоумной сестре Лорены Мартен идти позади себя — слишком рискованно. В коридорах никого не было, свет по-прежнему мигал, и у неё кружилась голова, но она продолжала идти и подталкивать спутницу. Лу боялась встретить кого-то, но ей нужно было узнать информацию, на которую указала ей Элифа. Больше нельзя было оставаться в стороне. Раз человек, идущий против Мартена, решил воздействовать на его окружение, нужно, как сказал Кей, «понять правила игры, чтобы из неё не выбыть». Выбывать Лу не хотела. Поэтому вступила в игру, пытясь понять её правила. Они дошли до кабинета Иво Мартена, дверь которого была открыта — электронный замок не работал, и туда можно было без труда войти. Элифа юркнула в темноту кабинета, Лу — за ней. Она уже была здесь, ей были знакомы синие шторы, цветы в вазах и цветочный аромат, но ей нужно было потенциальное хранилище документов. Всё ещё держа пистолет прямо перед Элифой, она спросила: — Знаешь, где документы? Они могут быть в сейфе. Элифа помотала головой. — Не знаю. Знаю только, что вряд ли в сейфе. Он сказал… — под «он» подразумевался явно не Мартен, — …сказал, что они рядом. Приор не успел их спрятать. Он собирался что-то с ними сделать. Держа одной рукой на весу оружие, Лу аккуратно шарилась в вещах, в столе, открывала по очереди ящики, но не находила заветной голубой папки с нужным пятизначным номером. Элифа всё это время стояла, боясь шевелиться, так как понимала — её в любой момент могут прикончить. Лу перерыла шкафы, полки, залезла даже под диван и заглянула в вазы с цветами. Разумеется, никакого результата это не дало, а между тем прошло около десяти минут, у неё затекли руки, спина и шея, и Лу начинала мысленно проклинать своё решение довериться Элифе. Карт нигде не было. Точнее, так она думала, пока не засунула руку прямо под стол, нащупала какую-то кнопку и нажала совершенно случайно. После этого её бедро пронзила резкая боль — резко выпавший «бардачок» впился углом ей в кожу. Она зашипела, матерясь как сапожник, наклонилась, чтобы посмотреть, что там, и обомлела: в «бардачке» лежали сразу две голубые папки. Она быстро взяла их, поглядывая на замершую Элифу, положила на стол, открыла первую, под номером 1 7 2 8 3. Это была медицинская карта Лорены Мартен. У Лу не было времени рассматривать её, поэтому она сфотографировала имеющиеся три разворота и достала следующую. Номер — 2 7 2 8 3. Она открыла страницу и пригляделась. С первой фотографии на неё смотрела симпатичная белокурая девушка, совсем ещё юная, около восемнадцати-двадцати лет. Лу быстро сфотографировала развороты её медицинской карты, сложила их обратно и вернула в «бардачок». Потом разогнулась и обратилась к Элифе: — Идём назад. Не приведи Единый нас заметили. Та улыбнулась. Она более не казалась напуганной — её миссия была выполнена. Элифа развернулась и пошла, уже не сжимаясь от страха, хотя пистолет Лу по-прежнему упирался ей в позвоночник. Лу так и не нажала курок до конца, хотя ей очень хотелось это сделать. Они просидели в комнате час. Потом пришёл Гюлер и практически выгнал Лу, сказав, что проблема улажена, и сказал подойти к Приору за дальнейшими распоряжениями, если таковые будут. Свет восстановили, и, уходя, Лу обернулась на Элифу и встретила блаженную, почти по-детски радостную улыбку той. Гюлер посмотрел на неё как-то сомнительно-тревожно и остался дожидаться эмпатиков, чтобы её проверить. У Лу дрожали руки. Она сфотографировала нужные данные и шла к Приору на мягких ногах, представляя, что будет, если он каким-либо образом узнает, что она только что сделала. Что ей за это будет — увольнение, казнь? И ведь на протекцию мадам Мартен рассчитывать тоже не стоит… А стоило ли их с Элифой проникновение того, что её может ждать дальше? После такого мощного адреналинового всплеска Лу ощутила себя очень измученной и, выходя на улицу, была готова ко всему. Мартен, Жоньсер и Баретти ждали её, покрываясь слоем из снежных хлопьев. Никто из них не выглядел ни разозлённым, ни разочарованным — словом, её не ожидало никакого серьёзного разговора. Приор только поинтересовался: — Как вы, мадемуазель Рид? — В порядке, — кивнула Лу. — Элифа вела себя спокойно, не буянила, сбежать не пыталась. — Очень хорошо. — Мартен обратился к Жонсьеру: — Марк, хищения данных или взлома не обнаружено? — Пока нет, месье Приор, но нужно закончить проверку, — тот заломил пальцы. — Месье Приор, вы собираетесь ехать за мадам Мартен к себе домой? И можно ли отпустить мадемуазель Рид? — Да, мадемуазель Рид может быть свободна. — Иво благодарно кивнул головой. — Завтра я вышлю вам чек на вознаграждение за помощь. Гектор, Марк, я собираюсь ехать к моей Лорене. Вы справитесь без меня? Когда Приор говорил о жене, Лу смотрела на него, и, может быть, то была простая игра света высоких фонарей в снежной тьме, но ей показалось, что его бескровно-бледное, сухое и холодное лицо смягчается, глаза поблёскивают, и через весь его непроницаемый облик скользит какая-то нежность — быть может, такая же, какую питал к Лу Кей. Мартена, казалось, мало волновало всё, что не касалось Лорены, и в мечтах он уже наверняка давно был дома, с беременной женой и сыном. Что ж, даже Приору Инквизиции хочется человеческого тепла. Всем хочется. Раньше Лу не предполагала, что это тепло будет иметь и для неё такое значение. Раньше она думала, что способна прожить без этого. Строго говоря, она и способна, но жить в постоянном душевном одиночестве и холоде — не то… И всё же её слегка удивило то, с какой любовью Мартен, никогда не щедрый на эмоции, говорит о жене. Даже Жонсьеру и Баретти, кажется, стало неловко. Хотя уж Баретти-то… Лу не стала продолжать эту мысль. — Спасибо. Ну, всем спокойной ночи, — она прощально кивнула троим мужчинам и отправилась на парковку. При мысли о том, что теперь есть в её телефоне, она ощутила нервозную радость и поплотнее застегнула карманы куртки. Дома Лу поняла, что спать пока не может, поставила чайник и открыла галерею. Первой медицинской картой, которую она посмотрела, была карта Лорены Мартен. Она пробежалась глазами по первичным данным: двадцать два года, родилась четырнадцатого февраля, этническое происхождение — франко-турчанка, отец и мать чистые, две старших сестры — тоже… И пси: криокинез. Пятая ступень, едва-едва начальная. Но что странно — пси Лорены была обнаружена всего четыре года назад, когда ей было восемнадцать. Это поздно. Очень поздно. У эмпатиков пси с рождения, у хилеров — лет с пяти до восьми, у остальных — до тринадцати лет. Ну, изредка до четырнадцати. Но восемнадцать? Такого не бывает. Точнее, бывает, но идёт против природы — так же, как и сама София-Лорена де Морно-Мартен, псионичка, ставшая матерью и готовящаяся стать ею снова. На другой странице было помечено, что по линии отца в её крови подозревается наличие пси-гена, но его подтверждение или опровержение находится в разработке Центральной лабораторией. А на третьей — беременность. Около шести недель. Предположительно — многоплодная. Лу выдохнула: ну, вот всё и подтвердилось. Она пролистала остальные страницы, но ничего интересного не нашла: Иво Мартен — чистый, Франциск Мартен — скорее, всего тоже. Девушка потёрла глаза и открыла следующую фотографию, следующую медкарту. Пригляделась. Медицинская карта под номером 2 7 2 8 3 принадлежала некоей Эстер Фишерман, совершенно незнакомой Лу девушке. Ей было восемнадцать лет, родилась двенадцатого января — близко с Лу, но на несколько лет позже. На фотографии — молодая, симпатичная светловолосая девушка с пышной причёской, мягким овальным лицом, тонкими тёмными бровями и красивыми зелёно-голубыми глазами. Лу сразу взглянула на её пси и слегка обомлела — эмпатик с третьей ступенью пси. Из этнических доштормовых корней указаны только еврейские. Псионичка посмотрела в графу, где были записаны имена родителей, и от неожиданности опрокинула чашку с горячим чаем. Марк Жоньсер был инквизитором уже довольно давно. Ему было около сорока лет или чуть меньше, выглядел он хорошо, слыл жестоким и беспощадным, служил Мартену ревностно и преданно, порядка восьми лет назад женился на Летиции Лавуазье, молодой и красивой светской львице. Лу особенно никогда с ним не пересекалась, только знала, что Мартен очень ценит его как сотрудника (правда, почему не доверил ему дело Элифы ле Риз — не понимала). Они даже дружили, в плане выполнения своих задач Жоньсер был эффективен как никто. Мартен почти любил его и, Лу слышала это от Кея многим раньше, держал при себе близко, как всем казалось, из личной приязни. Но того, что у Марка Жонсьера есть дочь, не знал никто — по крайней мере, Лу ни разу не слышала, чтобы об этом говорили. И не просто дочь, а внебрачная дочь-псионик. Не от Летиции Жонсьер, конечно — девочка не мулатка, да и слишком взрослая, Летиции самой около тридцати, а дочери Марка восемнадцать. В графе «мать» стояло имя Джейн Фишерман, и эта Джейн так же, как и её дочь, была эмпатиком. Лу снова выронила кружку и немного ошпарила руку кипятком. «Крэп», — до ужаса банальной оказалась первая мысль. Она полагала, что эта история не сможет стать запутаннее, но, глядя на медкарту дочери Марка Жонсьера, псионички, рождённой от себе подобной, поняла, что ещё минута — и её голова взорвётся к чертям. Лу отбросила телефон, сунула руку под ледяную воду, отчаянно матерясь себе под нос. Потом снова посмотрела в медицинскую карту Эстер и обнаружила ещё одну интересную деталь — пси у девочки обнаружили недавно, год назад. Получается, подумала она, Лорена Мартен — это своего рода прецедент, Эстер Фишерман — уже второй случай. И обе они — псионички, одна смогла родить ребёнка, другая сама рождена от эмпатика… Зачем Элифа, точнее, человек, говорящий её устами и действующий её руками, показал ей это, оповестил о существовании Эстер? Чтобы показать, что Иво Мартен покрывает не только свою жену, но и близкого друга, сделавшего ребёнка женщине с поломанным геномом? Чтобы подорвать доверие к нему? Лу не могла понять ни того, связаны ли между собой как-то ещё помимо необычной генетической ситуации Лорена и Эстер, зачем месье Инкогнито решил дать ей узнать об этом, что делать дальше, как поступать с полученной информацией… У Лу разболелась голова. Она посмотрела на часы — почти час ночи. Ей ужасно захотелось спать. От количества информации у неё разболелась голова, и ей захотелось бухнуться в постель и спать. Она подумала о Кее и понадеялась, что он издалека не чувствует её эмоций и спокойно спит, окружённый близкими людьми. Девушка беззлобно ему позавидовала: у неё из близких была только мама, и та далеко. Ей бы тоже хотелось иметь сестру или брата; эту роль иногда выполняли друзья, но всё же она понимала, что отношения Кея со своими сёстрами далеки от дружеских и находятся на совершенно ином уровне. Пытаясь унять одиночество и навалившуюся усталость, Лу открыла одну из бутылок шампанского, которые оставили перед уходом друзья, и сделала глоток. Ещё один. Шампанское было вкусное, сладковатое, и она прикончила всё содержимое в несколько глотков. От горла до живота её пробрало приятным теплом, и она стала искать, не осталось ли ещё алкоголя, но больше не было. Это вызвало у неё вялую досаду, но идти в магазин, чтобы напиться окончательно, девушка не собиралась, поэтому выбросила пустую бутылку. Ужасно захотелось спать, и Лу, пройдя в спальню, разделась и легла в постель, не найдя в себе сил даже снять с шеи «око тайфуна». Через несколько минут её сморил сон. Следующим вечером Лу сидела в квартире Кея в обществе его самого, Карен, Лары и Рассела — с первой Лу обещала встретиться, остальные пришли за компанию. Карен и Лара были необыкновенно веселы и спокойны по отношению друг к другу, не ссорились и даже не подкалывали друг друга. Рассел был, как всегда, бодр, уминал привезённую еду, расспрашивал Лу о том, играет ли она в игры и рассказывал о своих потрясающих успехах в школе (в частности он очень гордился тем, что подложил учителю физкультуры любовную записку от имени учительницы физики, сбил мячом вредного одноклассница и победил в спарринге на большой перемене). Кей тоже казался спокойным, отдохнувшим и, узнав, во что успела ввязаться Лу прошлой ночью, от души обнял её и сочувствующе произнёс: — Мой бесстрашный герой. Останешься на ночь? Заодно расскажешь подробнее. Чувствую, что это серьёзно, — он поцеловал её в лоб. — Останусь. — Лу прислушалась к звенящим на кухне стаканам. Сами они были в гостиной. — Как съездил к бабушке? Были у отца? — К бабушке съездили отлично. Видела бы ты, как Ребекка разогнала моих сестёр по углам, когда они сцепились, отругала каждую, пообещала оставить ночевать на улице, если продолжат собачиться, и отправила работать в сад, — Кей рассмеялся. Лу тоже рассмеялась, представляя себе, как пожилая седовласая невысокая дама строит бескомпромиссную Карен и свободолюбивую Лару. — На самом деле было очень приятно оказаться снова у бабушки. Нашли кучу фотоальбомов, брата вспомнили, памятных вещей с собой привезли… Я тебе потом покажу, если интересно. Там фотографии со свадьбы Карен, Лара с маленьким Расти, я с Лиамом… Много всего. Мы даже испекли любимый Ларин пирог с вишней из детства, раньше бабушка делала, когда мы приезжали, будучи ещё маленькими. Знаешь, это как сеанс у психотерапевта. — он улыбнулся. — Надо тебя с Ребеккой познакомить. Вы друг другу понравитесь. Лу хмыкнула. — Я бы с радостью с ней познакомилась. А тебя надо с моей мамой познакомить. Она мечтала, чтобы у меня кто-то появился. Не удивлюсь, если она будет от тебя в большем восторге, чем я. Раздался писк начала работы программы приготовления еды, и в комнату сунулась Лара, одетая в расклешённые чёрные брюки на низкой посадке и ярко-розовую майку. На шее у неё висел знакомый розовый кулон. — Идёте? Овощи надо порезать. Теперь, глядя на сестру своего парня, Лу в очередной раз задумалась над тем, что она нашла в Баретти. Потом вспомнила, что Кей понятия не имеет о том, с кем встречается его сестра, и почувствовала себя слегка виноватой, но промолчала: что она могла сказать? Да и было ли это так важно в нынешних условиях? На кухне для каждого, включая Рассела, нашлось дело: Лу и Кей резали овощи, Карен разделывала мясо, Лара смешивала напитки, её сын старательно чистил картофель от кожуры, срезая вместе с ней половину клубня. Нарезая кабачки, Лу почувствовала, как Кей неожиданно обнял её сзади и поцеловал в затылок — прямо так, при всех. От неловкости она едва не порезала себе палец и покосилась на остальных присутствующих: Карен деликатно не смотрела в их сторону, хоть и понимающе улыбалась, Лара поглядывала и беззвучно хихикала, Рассел посмотрел только раз, закатил глаза и отвернулся. Кей крепко обнял её, не выпуская, и с его стороны это было что-то вроде безмолвного посыла своей семье: у нас всё серьёзно. Посыл все поняли. — Ты что-то говорила об интересном гадании на картах, — напомнил Кей Карен. Та опасливо взглянула на Лару: она была не в курсе событий — не знала ни о пси Лорены, ни о том, что Элифу снабдили потрясающе обширными знаниями вообще обо всём, ни уж тем более об Эстер. Если, конечно, Гектор, который наверняка был в курсе, не поделился с ней информацией. Лара улыбнулась: — Гадание? Ты же бросила гадать много лет назад. Сказала, что это всё чушь. — И я по-прежнему так считаю, — пожала плечами Карен. — Просто последнее гадание, которое я раскинула забавы ради, вышло довольно странным. Если принесёшь мне карты, буду благодарна. Лара вышла. Рассел закончил резать картошку и убежал в гостиную, смотреть «Гарри Поттера». Карен быстро обернулась к Лу и сказала: — Мы не сможем поговорить при Ларе. — Может, посвятить её во всё происходящее наконец? — предложила Лу. Кей покачал головой: — Она говорила, что хочет держаться в стороне. — Это практически невозможно, — Лу беспомощно развела руками. — Ведь мы все в потенциальной опасности. И она тоже, и её сын. Неужели ей совсем ничего нельзя сказать? Я понимаю, у тебя врачебная этика, но мы в самой гуще событий, нельзя просто делать вид, что ничего не происходит. Она действительно так считала. Мятежник, идущий против Мартена, может раскрыть его в любую секунду, и лучше, чтобы приближённые Приора были готовы к этому, чтобы им преподнесли информацию в нужном виде. К тому же Лара — сестра Кея, любовница Баретти, в конце-концов, переводит документы, предназначенные Мартену, не последний человек… Лучше ей быть осведомлённой. Карен вздохнула и хотела что-то ответить, но тут же замолчала и глянула Лу за спину. Та обернулась: в дверном проёме стояла Лара и смотрела на них без особого любопытства, покручивая в руках перетянутую резинкой колоду карт. — Какие-то страшные секреты, которые мне необходимо знать? — она прошла в кухню. — Ну, говорите. Карен, Лу и Кей переглянулись. Лара приподняла бровь. — Эй, алло. Всё в порядке? Раздался дружный вздох. — Лучше присядь, — посоветовал Кей. — Это будет долгий разговор. По мере того, как Лу и Кей рассказывали Ларе об Элифе ле Риз и её слишком широких знаниях, Лорене Мартен, её пси и беременности, Лара то бледнела, то зеленела, а глаза у неё становились круглые, как монеты. Лу также поведала о том, что случилось прошлой ночью и закончила тем, что узнала о дочери Марка Жонсьера — псионичке, рождённой от псионички. Тут уже обалдел и Кей; одна Карен стояла спокойно и смотрела на Лу с лёгким беспокойством — видимо, она всё это время была в курсе. Она нервозно крутила в руках зелёный кулон — такой же, как у сестры, только другого цвета. Лара запустила руку в волосы и выругалась. — О-хе-реть. А я всё это время была вообще не в курсе. — она нервно заломила пальцы. — Единый. Значит, Лорена — криокинетичка? И пси у неё обнаружились недавно? И она ещё и родила ребёнка и снова беременна? И их с Мартеном положение пытается кто-то через Элифу ле Риз? И есть ещё случай, когда псионичка родила ребёнка, более того, тоже псионичку? — она потёрла виски. — Мне нужны сигареты. Это какой-то полный… Карен сочувствующе потрепала её по плечу. — Понимаю. Лара достала пачку сигарет, открыла окно и закурила. Лу и Кей неловко молчали. Наконец Лара повернулась и сказала: — Я легко могла узнать всю эту информацию у Гектора. Хотя бы в ящике стола его порыться. Но ни разу этого не сделала. А сейчас ощущение, будто меня кувалдой по голове ударили. — Вряд ли месье Баретти позволил бы тебе рыться в его ящике, — отметил Кей с улыбкой. Лу покосилась на Карен: та даже прикусила щёку изнутри, чтобы не разразиться хохотом. Лара криво усмехнулась, но ничего не ответила. Изрекла: — Такое ощущение, что за всем этим стоит человек, совершенно не понимающий даже сам, что делает. — И такое возможно, — согласилась Карен. — Всё-таки он решился идти против самого Приора Инквизиции, да не какого-нибудь, а одного из лучших, известных постштормовой истории. Вопросов много. И ответить на часть из них можем мы сами, но только на маленькую. Остальная, большая часть вопросов, делится напополам: на одну из них может ответить противник Мартена, на другую — сам Мартен. Все замолчали. Лара спросила: — И какие ваши дальнейшие действия? Нужна ли вам я зачем-то? — Пока нет, — Кей качнул головой. — И ты, Карен, тоже. Ты уже помогла чем смогла, спасибо. Вам обеим лучше следить за своей безопасностью, а мы… — он вздохнул. — Давайте отвлечёмся. Покажи карты. Карен вздохнула. — Ну смотрите, — она достала верхние две карты. — Я специально сложила их рядом по значению. Первыми мне выпала комбинация — бубновый валет с семёркой пик. Это означает враждебно настроенного человека или скорую измену. — Очень актуально, — заметила Лу. Карен кивнула и продолжила, выкладывая ещё две карты: — Далее — пиковая семёрка с крестовым валетом. Означает несчастье от врагов, нападение. Сразу после — червовый король с тузом крестей, что означает благоприятный исход дела, достижение цели, так полагаю, нашей общей — избавление от угрозы. Если я всё истолковала правильно. Вытаскивая последние шесть карт, она тяжело нахмурилась. Лу не понравился настороженный блеск её прозрачных тёмных глаз. — Что-то ещё? Карен кивнула. Лара шумно выдохнула, выпуская сигаретный дым в окно. Кей, видимо, почувствовал настроение сестры и положил руку ей на плечо, но Карен торопливо убрала её, кладя перед ними карты. — Последнее — туз червей с шестёркой пик. Значение плохое — смерть. Я попыталась понять, чья именно, и мне выпало аж четыре варианта. — она показала пальцами на четыре карты. — Бубновый король, червонная дама и… пиковые валет и дама. Причём они упали попарно: червь и бубен — в одну сторону, пики — в другую. — И что это значит? — Я раскидывала каждого отдельно… Бубновый король — человек, наделённый властью, начальник, высшее лицо. Червовая дама — замужняя женщина, хранительница крепкого семейного очага. — Карен посмотрела на другие две карты и нахмурилась ещё сильнее. — А вот две другие карты обладают совершенно иным значением. Пиковый валет — дурной человек, предатель, тот, от кого при этом не ожидаешь подвоха. А пиковая дама — дурная женщина, проклятая или прокажённая. А смерть означает, что умрут либо бубновый король с червовой дамой, либо пара пик. Лу стало жутко. В приглушённом свете кухни толкования стали приобретать смысл. Человек, наделённый властью, замужняя женщина, прокажённая, предатель… Догадки приобретали форму. Она посмотрела на Лару и Кея, потом на Карен. Бледная, худая, болезненная, с длинными вьющимися чёрными волосами и чёрными глазами, она сама походила на колдунью. И все смотрели на карты одинаково настороженно. Первым высказался Кей. — Всё как будто логично… Бубновый король — Иво Мартен. Кто, как не он, наделён властью? Червовая дама — Лорена Мартен, замужняя женщина, скоро дважды мать. Пиковая дама… — он поджал губы. — Похоже на Элифу ле Риз. Прокажённая, проклятая. Она ведь больна, по сути. А пиковый король — тот самый мятежник. Он явно близок к Приору и обманывает его и всех нас. Лара содрогнулась. — Это… звучит как очень логичный бред. — Это всё? — спросила Лу. Карен кивнула, сгребла карты и перемешала, после чего перевязала резинкой и отдала сестре. — Крэп, это правда выглядит жутко. И очень разумно. Что нам теперь делать? Кей вздохнул. — Я думаю, нам стоит напрямую поговорить с Приором и его женой. Объяснить, что мы в курсе, предложить кооперацию, помощь, защиту. Толку от того, что мы будем пытаться помочь им за их же спиной? А если мы будем действовать сообща, будет гораздо эффективнее. Но сначала… — он выпрямился. — Я думаю, нам нужно найти Эстер Фишерман, дочь Марка Жоньсера, и поговорить с ней, выяснить, что она вообще знает, чем может помочь. Нам всем нужно собраться вместе. И начинать действовать. Повисло молчание. Через минуту в кухню влетел Рассел и попросил чая с печеньем, и, пока Лара и Карен организовывали мальчику поздний ужин, Лу и Кей смотрели друг на друга, пытаясь понять масштабы катастрофы, в которой они оказались.