Neon Generation

С Эстер Фишерман было решено поговорить сначала лично, а уже потом идти к Приору и его супруге. Лу и Кею пришлось переждать мучительно долгое воскресенье, чтобы в будний день подловить её после занятий. Из медицинской карты стало ясно, что девочка учится на первом курсе Высшей Академии Языка — филолого-лингвистическом университете, самом популярном из всех имеющихся, на котором изучались доштормовые и постштормовые языки, литература и история. Там же когда-то училась Лара, по образованию лингвист-переводчик, и с удовольствием отметила: — О, я тоже на филологии была. Потом пошла на переводческую кафедру. Там языков наваливают кучу, учишь долго и много, произведения переводишь, туда-сюда. Интересно, а какая у неё специальность? Специальность образования Эстер Фишерман указана не была, но Лу полагала, что это пока не так важно. Её волновало другое: как заставить девушку заговорить. Вряд ли эмпатик с третьей ступенью решится открыться совершенно незнакомым людям, тем более на такую важную, секретную тему. Вряд ли будет достаточно предъявить жетоны КС и сказать, что они знакомы с Лореной Мартен и Марком Жонсьером. Однако оперировать им больше было нечем. Оставалось полагаться на то, что по уровню адекватности Эстер пошла не в отца, и на то, что она хотя бы выслушает их. А потом уже идти к Мартену, каким бы ни был исход этого разговора. В конце-концов, что ещё им было делать? Как жить дальше, как действовать? Вопрос оставался открытым. Лу понимала, что они действуют по наитию и совершенно потеряны, но Эстер могла быть им полезна. Упускать такую рыбку было просто глупо. Особенно для их общего дела, которое должно было пойти на благо всем… Поэтому ясным декабрьским днём компания из четверых человек — Кей, Лу, Лара и Карен — сидели напротив здания филолого-лингвистического факультета ВАЯ — Высшей Академии Языка — и грели руки о стаканы с кофе. Было два часа дня; косые лучи холодного солнца золотили голубоватый снег, чистое, новёхонькое здание факультета, замёрзшие рябиновые деревья. Пахло морозной свежестью, в воздухе звенели и переливались перламутром свисающие с крыш сосульки. Наступила настоящая зима, и, несмотря на низкую температуру, застывшее в пространстве ощущение приближающегося праздника, холодно-золотистый блеск вокруг и горячий кофе в розовых подмёрзших пальцах казались приятными, создающими неповторимую зимнюю атмосферу. Лу с искренним удовольствием рассматривала красивое здание факультета, зимний пейзаж вокруг, людей, тепло одетых и спешащих по делам. Кей, сидя рядом, то и дело посматривал на неё, и, когда их взгляды сталкивались, улыбался. Из-под шарфа выглядывал его покрасневший от мороза нос. Лара и Карен отправились с ними, потому что Карен оказалась знакома с Эстер Фишерман лично — девушка наблюдалась у Робера Фримана, поскольку тот занимался вопросами генетики и наблюдал её, отслеживая состояние её здоровья и пытаясь разобраться, в какой момент генетическая ситуация в мире вообще позволила ей появиться на свет. Изначально старшая из троих Стоунов не хотела идти, но никто не мог быть убедительнее неё, да и поздно было отнекиваться и пытаться остаться в стороне от происходящего — они все самовольно прыгнули в самую гущу событий. Лара же, оказывается, была на посвящении студентов этой осенью в Кюрде, читала лекции по древнему ивриту и разговаривала с Эстер лично — та в силу наличия у неё еврейских корней очень интересовалась этой темой. Карен была нужна, чтобы убедить Эстер, что им можно доверять, а от Лары просто не удалось отвязаться, и пришлось взять её с собой. Не то, чтобы они были против. Спасибо и на том, что не взяли с собой Рассела — вот его общество точно было бы лишним. Они сидели здесь уже около часа и, несмотря на тёплую одежду, начинали замерзать. На скамейках сидели и другие люди, но в основном это были вышедшие на перекур студенты или чьи-то парни, девушки или друзья, ждущие учащихся; они быстро уходили, сменялись новыми, которые тоже не задерживались надолго. Единственный человек, который пришёл немногим позже них и сидел неподалёку, был долговязый тощий парень с вытянутым острым лицом, очень светлыми длинными волосами, одетый в куртку, штаны с кучей карманов и перчатки без пальцев. Он курил и нервно поглядывал на здание факультета — видимо, кого-то ждал. По возрасту он мог сойти за студента, но его внешний вид слегка напоминал выходца из Термитника. Остальные люди так долго не сидели. Лу отвлеклась на сообщения Ирмы, которая писала о дате свадьбы, когда Лара легко толкнула её в бок и зашептала: — Смотри, это не она идёт? Псионичка отвлеклась от телефона и подняла глаза. Из ворот, ограждающих здание факультета, вышла девушка. Достаточно высокого роста, почти одного с Лу, не толстая и не худая, с мягкой заметной фигурой; приятное светлое лицо, пухлые губы, вздёрнутый нос, тонкие подвижные брови, яркие зелёно-голубые глаза и пышные светлые волосы, схваченные на затылке заколкой. Одета она была по-центральному: чёрное подпоясанное пальто, ярко-розовый шарф с логотипом «Эрве де Куртэнэ» — достаточно дорогой бренд, длинная юбка, изящная зимняя обувь, кожаная сумка, мерцающие на солнце серёжки. Она остановилась, повернулась и посмотрела в сторону от Кея и Лу, на светловолосого парня, сидящего недалеко от них на скамейке. Он тоже поднял взгляд и, увидев её, замер. Потом поднялся. Эстер Фишерман — а это, вне всякого сомнения, была она — направилась к нему быстрым резким шагом, стуча каблуками по асфальту. Подошла, остановилась. Лу и Кей наблюдали исподтишка, делали вид, что показывают друг другу что-то в телефоне. Карен специально наклонила голову, чтобы волосы закрывали лицо. Лара даже не старалась скрыть любопытного взгляда. Рядом были ещё люди, и, видимо, поэтому Эстер заговорила, не понижая голоса: — Ты не говорил, что встретишь меня. Светловолосый парень пожал плечами. У него были такие же светлые волосы, как у Эстер, но на родственников они не походили совершенно — забавно, но, вероятно, пользовались одной и той же краской для волос. — Захотелось. Ты обещала, что придёшь. Чего тебе одной по холоду тащиться. Лицо Эстер отразило несколько эмоций в один момент — недоумение, смешанное с недовольством и одновременно непонятной радостью. Как будто она была польщена тем, что он пришёл, но не хотела этого выдавать. — Ясно, — нарочито спокойно ответила она. Парень посмотрел на её голые руки и проворчал: — Опять без перчаток. На, возьми мои. — он стал стягивать с рук длинные чёрные перчатки без пальцев. Эстер досадливо нахмурилась: — Не надо. У тебя и так кожа на руках сухая. — Она и у тебя такой станет, если руки закрывать не будешь, — последовал ответ. Эстер криво-насмешливо улыбнулась, но перчатки взяла и натянула их на красивые холёные руки. Белобрысый парень смотрел за тем, как она это делает, а потом внезапно очень крепко обнял её и клюнул губами в висок. Она вздохнула, покачала головой и обняла его в ответ, немного неуместно дружеским жестом похлопав по спине ладонью. Сказала: — Пойдём? Купишь себе сигареты и к тебе. Я домой на ночь не вернусь. — С отцом поругалась? — Если бы я с ним ещё помирилась… Они двинулись в сторону оживлённой центральной улицы, взявшись за руки и о чём-то разговаривая. Лу хотела пойти за ними сразу, но Кей перехватил её руку, вынуждая оставаться в сидячем положении. В ответ на недоумённый взгляд напарницы он пояснил: — То, что мы сразу пошли за этими двумя, в принципе будет выглядеть странно. А учитывая то, что Эстер — эмпатик с третьей ступенью, она может почувствовать, что мы идём прямо за ней. Нам нужно держаться на почтительном расстоянии и быть максимально спокойными, вежливыми и приветливыми, иначе она сразу почует неладное и откажется с нами разговаривать. — Надеюсь, она не узнала меня, — хмыкнула Карен. — А то это будет слишком подозрительно. Как только Эстер со своим спутником отошли на безопасное расстояние, Лара и Карен поднялись и прогулочным шагом направились за ними; Кей и Лу, выждав несколько секунд, тоже встали и пошли. Эстер что-то весело и бодро рассказывала своему, по всей видимости, молодому человеку, хохотала, и её холодные светлые волосы подпрыгивали и блестели. Издалека она была ничуть не похожа на Марка Жонсьера — сомнительно красивого и вечно недовольного. Эстер выглядела как человек, который ценил деньги и любил вкладывать их в моду, красоту и эстетику. Откуда у неё в таком случае взялся парень мало похожего на неё типажа — непонятно, но, стало быть, это можно выяснить при случае. Они старались не отставать, но и не спешить; один раз Эстер обернулась, но Лу и Кей сделали вид, что увлечённо разговаривают с его сёстрами, которых невольно нагнали на полпути, и она отвернулась обратно, не ускорив шаг и не напрягаясь. Она и её спутник свернули на широкую улицу, разноцветную от новогодних гирлянд, шумную, изобилующую запахами уличной еды, свежих ёлок, продающихся в магазинах с открытыми витринами, и мороза. Людей было много, несмотря на рабочее время, и все какие-то необыкновенно румяные, весёлые и беззаботные. Оглядываясь, Лу внезапно поняла, что вокруг кипит жизнь. Мятежи, Иво и Лорена Мартены, Элифа ле Риз, ситуация с псиониками — всё это оставалось сугубо внутренним поломанным механизмом их приближённой к Приору группы. Кроме мятежника и подобранных им людей практически не было никого, так сильно недовольного Иво Мартеном. И люди жили, смеялись, покупали свежее горячее имбирное печенье в тонкой промасленной бумаге, источающее изумительный аромат, приобретали новогодние игрушки, мишуру и подарки, говорили по телефону, целовались прямо на улице, пили дымящийся чай или глинтвейн. В том коконе, где они оказались, жизнь замерла. А здесь, во внешнем мире, она продолжалась. Парочка остановилась у открытой лавки с сигаретами. Парень стал выбирать, а Эстер отошла чуть в сторону, достала пачку модифицированных сигарет и попыталась закурить, но закашлялась и досадливо выбросила едва начатую сигарету в урну, а за ней и всю пачку. Кей, Карен, Лара и Лу остановились поодаль; эмпатик проговорил, обращаясь к сёстрам: — Лучше вам подойти к ней первыми, а мы будем позади. — Это чтобы вы не были сразу посланы в фаллическом направлении? — ухмыльнулась Лара, поплотнее запахивая ярко-розовую куртку. — Не обижайтесь, но вы хорошо сделали, что взяли нас с собой. Карен, во всяком случае, точно нужна. Они с Эстер знакомы, есть железное основание доверять знакомому человеку, ещё и врачу, который обо всём осведомлён. — Поверь мне, подойди ты одна, тоже была бы послана, — одёрнула сестру Карен. Лара, на удивление, даже не огрызнулась и согласилась: — Ну да. Я тут, типа, на случай, если кто-то из вас захочет подраться. Ни у кого же нет таких намерений? Лу и Кей отрицательно покачали головами, улыбаясь. Карен лишь вздёрнула бровь и обратилась к сестре: — Пойдём. Они подошли. Кей с Лу остались чуть позади, так, чтобы им всё было видно и слышно. Буквально за пару метров до того, как сёстры Кея подошли к ней, Эстер подняла голову и, взглянув на Карен, мгновенно узнала. — Доктор Стоун! — она дружелюбно улыбнулась. — Я вас и не узнала сначала. Думала, не вы… Здравствуйте. — Добрый день, Эстер, — Карен кивнула. — Я тоже тебя не разу узнала, ты ещё и не одна. Это Лара, моя младшая сестра. — Привет, — Лара улыбнулась. Эстер посмотрела на неё, чуть прищурилась и вдруг, широко распахнув глаза, спросила: — Ой, а это не вы были у нас на посвящении в Кюрде? Вы ещё рассказывали нам о древнем иврите. — Да, это я, — Лара кивнула. Эстер, похоже, совершенно искренне обрадовалась такой встрече и что-то спросила у Лары на совершенно другом языке — Лу догадалась, что это был иврит. Лара ответила ей тоже на иврите, и они рассмеялись, будто были знакомы тысячу лет. Карен вежливо улыбнулась и заговорила негромко, но ясно: — Послушай, Эстер. Ты сейчас не сильно занята? Я хотела бы тебя кое с кем познакомить. Это наши люди, из Корпуса. И нам всем нужно с тобой поговорить. Это очень важно. По поводу… — она умолкла и сделала какой-то невнятный жест рукой, но этого хватило, чтобы дочь Марка мгновенно растеряла весь свой радостный настрой и настороженно сжалась. Она спросила: — Что-то случилось? — Можно и так сказать, — предусмотрительно не стала обесценивать серьёзность ситуации Лара. — Не беспокойся, похищать и убивать тебя никто не будет, — Карен не стремилась отличиться деликатностью. — Но это напрямую касается тебя… Эстер слегка растерялась. — Да я вам верю, — она качнула головой. — Вы и месье Фриман ведь следите за моим здоровьем… А с кем познакомить-то хотели? Лара жестом подозвала псиоников. Кей и Лу подошли. Лара представила их, и они предъявили жетоны КС и добавили, что являются приближёнными Иво и Лорены Мартенов. Даже показали свои клейма пси на запястьях. Эстер смотрела на них несколько опасливо, но, услышав, что Кей приходится Карен и Ларе братом, слегка расслабилась, хоть и не до конца. Впрочем, оно и было понятно — когда к тебе на улице подходят четверо взрослых людей и говорят, что нужно провести важную беседу, это странно. Пусть они и… свои. Пусть она даже с кем-то из них знакома лично и очень неплохо. Вблизи Эстер Фишерман оказалась даже симпатичнее, чем издали. У неё было мягкое круглое лицо здорового цвета, пышные пергидрольно-блондинистые волосы, однако, красиво уложенные и аккуратные, тонкие тёмные брови, аккуратные губы, короткий вздёрнутый нос и спокойные зелёно-голубые глаза в оправе из тёмных ресниц. Не красавица в традиционном смысле этого слова, но очень миловидная, какая-то свежая, яркая, уверенная. Совершенно оформившаяся — даже Лорена Мартен больше походила на девочку-подростка, чем Эстер. Лу самой не так давно было девятнадцать, но ей казалось, что все люди такого возраста одеваются примерно как Тина. Дочь Марка Жонсьера же больше походила на молодую женщину, но, вероятно, такой стиль был под стать дочке инквизитора, близко стоящего к самому Приору. — Здравствуйте, — произнесла Эстер, улыбаясь чуть растерянно. На щеках у неё при улыбке проявлялись милые ямочки. И откуда у Жонсьера, спрашивается, такая хорошенькая дочь? Скорее всего, в мать. — Приятно познакомиться. Ещё и вежливая. Лу присмотрелась к Эстер, силясь найти что-то общее между отцом и дочерью, но пока не заметила ровно ничего внешнего, что могло бы указывать на их родство. Ну, может, какие-то неуловимые черты у них и были общими, но Марк Жонсьер был сухой, смуглый, с крепко сбитым лицом и постоянно поджатыми недовольно губами, Эстер же — светлокожая, приятная глазу, ровная, спокойная и вроде бы даже доброжелательная. Ну точно в мать. — Нам тоже, — Кей улыбнулся доверительной улыбкой. Не доверяй она ему так безоговорочно, Лу, пожалуй, приревновала бы, но она прекрасно понимала, что им нужно быть осторожными и дружелюбными. — Я понимаю, всё это выглядит довольно странно. Мы не знакомы лично, но просим тебя нам поверить. Мы поймём, если говорить ты не захочешь, но, как эмпатик эмпатику, могу предоставить невербальные доказательства мирного настроя и желания помочь. Эстер немного нервно усмехнулась и косо посмотрела на Лару и Карен. В этот момент её спутник, белокурый парень с длинным лицом и морозно-голубыми глазами, подошёл сзади и спросил: — Что происходит? — обращаясь к Эстер, добавил: — Всё в порядке? — Да-да, — мгновенно заверила его та. — Это из КС. По делам… ну ты знаешь. — она обернулась и сообщила: — Это мой друг. Он тоже в курсе всего происходящего, поэтому, если вы хотите со мной поговорить, я пойду с ним. Одна не пойду, извините. Это как-то… в принципе всё выглядит небезопасно, и, хотя я доверяю и вам, доктор Стоун, и вам, мадемуазель Стоун… — Просто Лара, — пискнула та. — …Лара. Хорошо. В общем, я буду чувствовать себя безопаснее, если пойду не одна. Он всё знает, так что ничего криминального тут нет. Кей переглянулся с сёстрами, потом с Лу. Спросил парня: — Как тебя зовут? — Фокси. — ответил тот. Эстер неопределённо хмыкнула. Он добавил: — Одна она не пойдёт. Вдруг случится чего. — Романтика, — едва слышно произнесла Лара и улыбнулась. Она явно не поверила тому, что Фокси и Эстер — друзья. Да и Лу не поверила. Карен, которой, видимо, было абсолютно всё равно, кем они друг другу приходятся, пожала плечами: — Ну, если твой друг обещает молчать, то почему бы и нет. — До меня уже было донесено, что, если я проболтаюсь, Марк Жонсьер лично повесит меня на глазах у всего Нью-Пари, — хмыкнул Фокси и будто невзначай коснулся пальцами руки Эстер. Та её не отняла. — Ну и отлично, — встряла Лу. — Так. Где мы можем поговорить? Идти пришлось долго. В Термитник. Они выглядели странно — двое в форме КС, три женщины, одетые совершенно не для Термитника, и один-единственный парень, неплохо вписывающийся в эту атмосферу, но тоже довольно приличный для неё. Дошли до бара под названием «Кассиопея» — Лу слышала о нём, сюда часто приходили торговать дозой, заключать нелегальные сделки и сплавлять деньги, но это, конечно, была неофициальная репутация. «Кассиопея» находилась не в самой гуще Термитника и на поверхности слыла вполне хорошим баром, куда ходили даже центральные. Плюсом была полная анонимность. Фокси сообщил: — Предлагаю зайти сюда. Знаю хозяйку заведения, она предоставит комнату без прослушки, со звукоизоляцией — говорить можно спокойно. Большой плюс — здесь всем абсолютно наплевать, как вы выглядите и во что одеты, то есть наша компания мало кого смутит своим внешним видом. Но, если боитесь, лучше как-то… не знаю, шарфами лица прикрыть. И приплатить хозяйке, чтобы молчала в случае чего. Если не устраивает этот вариант, предлагайте свой. — Он дело говорит, — подтвердила Эстер. — «Кассиопея» — самое безопасное место для таких разговоров. Не сказать, что у них был выбор, поэтому они выбрали это место. Внутри было темно, просторно, пахло кожей, претенциозным парфюмом и табачным дымом; сама хозяйка, женщина средних лет, с чуть вытянутым лицом и холодными глазами, внешне чем-то напоминающая Фокси, отвела их в закрытую комнату без окон и каких-либо признаков электронного наблюдения. Почти все они, кроме Фокси, закрыли лица шарфами, но хозяйка «Кассиопеи», получившая от Карен приличную сумму, лишь молча улыбнулась и оставила их. Как только все расселись, Лу хотела начать, но Эстер остановила её. — Подождите. Сначала выложите оружие на стол. Хочу убедиться, что мне не прострелят колено, если я вдруг захочу уйти. Фокси как-то гордо хмыкнул, будто говорил: моя школа. Лу и Кей мирно выложили пистолеты на стол. — Спасибо, — вежливо кивнула Эстер. — И ещё, давайте так: вопрос я, вопрос вы. А то как-то нечестно выходит — нас вырвали посреди дня ради разговора с незнакомыми людьми. Я хочу понимать, зачем это было сделано. А иначе разговора не выйдет. Псионичка про себя вздохнула. До сих пор она не осознавала, какие лёгкие и сговорчивые люди (помимо Карен) находятся в её окружении. Эстер заставляет их разоружиться и принять свои условия. Впрочем, они бы и так всё рассказали, но… В общем, теперь она начала понимать, что общего между Марком Жонсьером и его дочерью. Сходство крылось не во внешних чертах. Лара и Карен молчали — роль первой сводилась к тому, чтобы успокаивать кого-то, если начнётся конфликт, второй — быть кем-то вроде дополнительного источника информации и гарантии того, что Эстер может им доверять. Кей кивнул: — Хорошо. У нас будет своего рода коллоквиум — диалог. Вопрос — ответ, вопрос — ответ. Фокси саркастично улыбнулся. Эстер кивнула. — Ладно. Начинайте. Кей посмотрел на Лу, видимо, предоставляя ей право начать. Она вздохнула, прокручивая в голове все имеющиеся вопросы, и осторожно спросила: — Можешь для начала рассказать о себе? О том, как так получилось, что тебя родила псионичка, откуда у тебя пси. Почему никто и никогда… Эстер подняла ладонь, слегка насмешливо улыбаясь. — Это уже второй вопрос. — Всего лишь часть первого, — мгновенно возразила Лу. Дочь Жонсьера явно была нацелена поставить свои условия, но позволять ей слишком много Лу не собиралась. — О себе можно рассказать во многих аспектах. Извини, но мне в первую очередь интересно знать о твоём происхождении и геноме, а не о том, какой у тебя любимый цвет и какую краску для волос ты предпочитаешь. Под слегка изумлённые взгляды всех остальных Эстер чуть подалась назад и вдруг улыбнулась шире — искренне, задорно. — Уф, — изрекла она. — Ладно. Это было хорошо. Допустим. Значит, хотите знать, как получилось так, что мы с моей матерью — псионики, почему моё пси обнаружилось так поздно — всего год назад, и почему вы никогда не знали о том, что у Марка Жонсьера есть дочь. На последних словах она чуть-чуть поморщилась. Лу кивнула: — Да, мы хотим знать именно это. Эстер вздохнула, слегка кривясь. Фокси посмотрел на неё как будто бы с сочувствием. — Ну, — начала она, — наверное, стоит рассказать с самого начала. Получается, это случилось почти двадцать лет назад, ещё при предыдущем Приоре Инквизиции, мой отец тогда работал обычным сотрудником КС, и его послали в один из самых северных городов к Периметру — Портент. Моя мама жила там, они познакомились, ну и… Подробностей я сама не знаю, но, думаю, не мне вам рассказывать, откуда дети берутся. Мама — эмпатик с третьей ступенью пси — оказалась беременна. Марк испугался. Сильно испугался. Его можно понять — где такое видано? А тогда никакого Иво Мартена и в помине не было — он сам был мальчиком. Но, насколько я знаю, предыдущий Приор Инквизиции тоже поддерживал псиоников, и Марку удалось прибегнуть к его помощи. Маму тайно сослали в Уман, потому что, если бы о её беременности узнали, отправили бы на опыты и, скорее всего, ликвидировали во имя безопасности общества. Уман — это, знаете, закрытая территория на юге, типа коттеджного посёлка. Там живёт мало людей, все довольно богатые и в основном пожилые, ну, какие-нибудь бизнесмены, решившие отдохнуть на старости лет. Туда нас с мамой отправили. Мы были для всех нестабильные мать и дочь, получившие наследство от родственников и ни в чём не знающие нужды — наследством нас обеспечили отец, Приор и Викарий Жан-Франсуа, спасибо им за щедрость. В Умане я родилась, там и росла до прошлого года, у меня не обнаруживались пси, мама не болела, она и сейчас себя хорошо чувствует, поэтому все расслабились, но о нашем геноме всё равно молчали. Так мы и остались жить. Гениального генетика месье Робера Фримана тогда ещё в тех кругах не знали, и нашим с мамой геномом успешно занимались какие-то посредственные врачи, так что объяснения, как я вообще получилась, никто не дал. В общем, вот. Никто не знал обо мне, кроме Викария, покойного Приора, Иво Мартена и Марка Жонсьера, потому что я и моя мать — необъяснимые явления. Расскажи о нас всем — заставят ликвидировать. Марк демонстрировал потрясающее равнодушие по отношению ко мне почти всю мою жизнь, но смерти нам не желал. Поэтому молчал о нас. Она закончила говорить, и её лицо приобрело мрачное выражение. Лу заметила, как костлявая рука Фокси накрыла ладонь Эстер, и она не отняла её. Карен и Лара одинаково сочувственно хмурились. Эстер посмотрела на Кея с Лу: — Теперь моя очередь задавать вопрос. Итак… Откуда вы обо мне узнали? Только честно. Не поверю, что вам рассказала доктор Стоун или лично Марк. «Всё-то ты знаешь», — хмыкнула Лу. Эстер не дура, вот уж точно. Она спросила: — Об Элифе ле Риз знаешь? — О, да, — дочь Марка натянуто улыбнулась. — От отца же и знаю. От внимания Лу не укрылось, что свою мать, Джейн, Эстер называла «мама», а вот самое приличное, чего удостоился Жонсьер — неласкового «отец» или «Марк». В общем, неудивительно. Вряд ли беспощадный инквизитор был прекрасным отцом дочки-ангелочка. Сказки для детей. Да и Эстер ангела не напоминала — прямолинейная, почти властная. Только глаза — живые, блестящие, кипящие целой бурей эмоций — выдавали в ней эмпатика. Видимо, у эмпатиков какие-то особенные, оживлённые, проницательные глаза. От их взгляда нельзя было сбежать, его нельзя было не ощутить. Ни у самой Лу, ни у кого-либо ещё из её знакомых не было ничего подобного. Эмпатики, одним словом… Им пришлось рассказать всё от начала до конца — о том, как они решили вмешаться в дело, пошли к Элифе с Лореной, получили записку, о ночи, когда случился перебой света и когда они вообще узнали о существовании Эстер… Та слушала, и её брови медленно ползли вверх. Уже всё это слышавшие Лара и Карен откровенно заскучали, а вот длинноватое лицо Фокси вытягивалось ещё сильнее — он, похоже, слегка охренел от того, насколько бредово звучала их авантюра. А звучала она ну очень бредово. — Ого, — пробормотала Эстер, когда всё, что случилось, дошло до неё. — Не знаю, сумасшедшие вы, рисковые или тупые, уж извините. На тупых вроде бы не похожи, на сумасшедших — тем более… — Беспокоимся за свою жизнь, — невесело хмыкнул Кей. Фокси встрял: — А к Приору почему не пошли сразу? — Потому что нам нужно собрать максимум информации, — отрезала Лу. — Чтобы не прийти с ошибочными выводами и за свои смелые слова не оказаться в шахтах на десять лет. — это было возможно: если их слова окажутся хоть немного неверными, по правилам Церкви их вполне могут послать далеко и надолго… — Мы тут помочь хотим. Но приходить к Приору со словами: мы знаем, что ты делаешь детей псионичке… Ну, в общем, прямой путь сесть. Не хочется. — Справедливо, — заметил Фокси, дёрнув бровью. Лу спросила Эстер: — Ты сказала, пси обнаружилась у тебя недавно. Когда, как? Ведь эмпатики с рождения знают, кто они. — Я и сама не знаю, — пожала плечами та. — На самом деле я всю жизнь обладала как будто очень чуткой интуицией. Была тревожным, проницательным ребёнком, но генетические тесты ничего не выявляли, и мама думала, что у меня тревожное расстройство или что-то вроде того. Но я росла, моя интуиция уже переставала быть просто… знаете… чем-то естественным. Налицо обнаруживались все признаки эмпатии — я чётко ощущала эмоции других людей, даже не касаясь их, на расстоянии, улавливала настроение толпы. Как раз год назад по просьбе мамы Марк обратился к месье Фриману, и вот тогда выяснилось, что я эмпатик. Как раз незадолго до этого Лорена Мартен родила, и в свете последних событий отец решил забрать меня жить в Центр, при этом по-прежнему скрывая мою пси. Делать-то нечего пока, и не расскажешь никому… Заодно познакомил меня с Приором Мартеном и его женой — у них же ситуация аналогичная. Вот. — Получается, Иво Мартен покрывал свою жену и вашу семью, как «нелегальных» псиоников? — Вроде того, да. Марк и Приор крепко и давно дружат. Когда Иво Мартен стал Приором и женился на Лорене де Морно, они с Марком раскрыли друг другу карты: Приор женат на криокинетичке, Марк имеет дочь от эмпатички. Общество крутых парней, ничего не скажешь. Ну, во всяком случае, отец заручился поддержкой самого главы Церкви и хранил тайну Лорены Мартен, зная, что им с месье Приором также известно, что я его ребёнок от псионички. Поэтому, когда у меня обнаружили пси, Марк привёз меня в Центр и представил Иво и Лорене Мартенам. И я сейчас живу в Центре, с отцом и мачехой. Все помолчали. Внезапно подала голос Лара: — Эстер, извини за личный вопрос… Почему ты живёшь отдельно от Джейн? С отцом и мачехой… Эстер немного стушевалась. Видимо, Лара, совершенно не целясь, попала в больную точку. — А… мама осталась в Умане — у неё со здоровьем всё хорошо, за ней постоянный присмотр не нужен, как за мной — мой геном очень заинтересовал учёных сейчас. И, если бы мы в одночасье собрались и обе уехали из Умана, это вызвало бы вопросы, к тому же жилья у нас здесь нет. А так всё выглядит вполне сносно — я поступила в ВАЯ, переехала в Центр. И мама хотела, чтобы я больше времени проводила с отцом. Возможно, она скоро тоже приедет сюда, но поселится отдельно, и тогда я от отца съеду к ней. — На каком направлении учишься? — поинтересовалась Лара. Эстер улыбнулась, видимо, радуясь возможности съехать с темы. — Изучаю доштормовую литературу, культурные и психологические ценности. Вы ведь тоже тут учились? — Можно на ты. Да, тоже тут, но я переводчица. — Круто. Я читала о вас… о тебе, ты знаешь много языков. Я пока в совершенстве знаю иврит, итальянский и русский, — она рассмеялась. Лара удивилась: — Русский? О, я тоже его знаю, но мне потребовалось очень много времени, чтобы его освоить. — Мне тоже, я с детства его учу, — кивнула Эстер. — Мама сказала, наши предки до шторма были французами и евреями, но очень долго жили в России, и эти два языка привила мне. — Извините, — прервал их Фокси осторожно. — Давайте договорим, ладно? Если есть о чём. Я уверен, никто не против вашего общения, но обсудим сначала первостепенные темы. Они вернулись к теме. Эстер задала вопрос: — Что вы будете дальше делать? Ну, вы узнали, что я псионичка, рождённая псионичкой, что Лорена Мартен тоже обладает пси и тоже родила ребёнка, что Мартен нас всех покрывает. Какие ваши дальнейшие шаги? — Мы на стороне Мартена, — спокойно пояснил Кей. — Мы хотим поговорить с ним в открытую, предложить больше ничего от нас не скрывать и позволить скооперироваться для дальнейшей их защиты. Ведётся расследование, мятежника, управляющего Элифой ле Риз и желающего свергнуть Приора, ищут, но пока всё очень вяло. Один дознаватель, взявший дело Элифы, блестяще справился с тем, чтобы её расколоть, но вот дальше… — Значит, говорить с ним будете, — Эстер хмыкнула. — И, если что, мы с вами уже знакомы, а-ля хорошие друзья. Ну, чтобы вас в шахты за клевету не отправили. Поняла. Эстер о чём-то задумалась, потом посмотрела на Фокси. Он ответил ей встречным взглядом. За несколько секунд между ними произошёл неясный бессловесный диалог, после чего он спросил: — Мы можем чем-то помочь? — Эстер может, — впервые за долгое время подала голос Карен. — Она может убедить своего отца в необходимости действовать всем вместе; дать понять, что у Кея и Лу самые благие намерения; помочь даже найти предателя с помощью своей пси, в случае чего, учуять опасность. А вот вы, молодой человек, вряд ли. Вы имеете весьма посредственное отношение к происходящему. Фокси, казалось, ничуть не обиделся. — Верно. Но я, например, программист. Неплохой. Если надо, мог бы помочь. — Вдвоём мы эффективнее, чем по отдельности, — усмехнулась Эстер. — Ну, допустим, я готова помочь. Я, в принципе, и так всё знала, только Элифа меня удивила… Ну и Марк просил не вмешиваться. Но мне интересно, что будет дальше. И жить тоже хочется, вы правы. — и тут она рассмеялась: — Блин, по сути, я задала вам вопрос, а вы мне — десять, всё из меня вытянули, заинтриговали и заставляете заинтересоваться происходящим, хоть мне и страшно. — Мы не в игре, — предупредила Карен скептично. — На кону наша жизнь. Эстер посмотрела на неё и улыбнулась. — Моя жизнь с самого её начала висит на волоске, доктор Стоун. Просто сейчас этот волосок стал истончаться. Они вышли из «Кассиопеи», когда солнце уже клонилось к закату. Карен отошла позвонить, Лара и Эстер стояли и долго щебетали о чём-то то на иврите, то на русском, то на итальянском, смеялись, делали друг другу комплименты, будто были знакомы сто лет. Фокси отошёл в сторону и закурил; белёсые клубы сигаретного дыма он вились, поднимаясь в морозный ароматный воздух, и растворялись в нём. Лу подумала и, подойдя к нему, окликнула. Тот обернулся. — Чего тебе? — спросил не слишком дружелюбно. — Я понимаю, почему Эстер согласилась в случае чего встать на нашу сторону и подтвердить, что наши намерения благи и чисты, чтобы убедить Приора нам открыться, — с места в карьер начала Лу. — А ты почему? Ты тоже псионик? Фокси покачал головой, задрал голову. На худой шее двинулся заметный кадык. — Нет, чистый. Но всегда был за псиоников. — он пыхнул дымом. — И из-за Эстер. Случится с ней чего… — он стряхнул пепел и нахмурился. — Вы все в опасности, и она тоже. Мартен ни себе, ни им лучше не сделал, покрывая их. Сказал бы всё сразу — так и так, женат на псионичке, имею детей, другу вон дочь тоже родила псионичка… Хотя кто его знает, он же не хер с бугра, а Приор. В общем, я из-за неё. — он кивнул в сторону Эстер. — А вы что будете делать, если ваш Приор вас на хер пошлёт? Лу вздохнула. — Будем надеяться, что не пошлёт. Мартен — разумный человек. Девушка понимала, что не совсем надёжно полагаться лишь на разумность Приора, но она была так измотана всем происходящим и оглушена количеством узнанной за последние дни информации, что иногда забывала, зачем они с Кеем вообще всё это делают. Одно она понимала чётко — им нужно защитить себя, Приора, его жену и их детей, а также всех остальных, и сделать это можно, только объединившись. Поэтому им нужны все, а Эстер — особенно. Фокси хмыкнул: — Действительно. В этот момент подошла Эстер. На морозе у неё приятно раскраснелись щёки. — Давайте обменяемся номерами, — предложила она Кею и Лу. — От меня же пока ничего не требуется? — Пока нет, — заверил её Кей. — Только молчать о том, что знаешь, и жить своей жизнью. Если что вдруг случится — сразу звони или пиши, ладно? Мы поговорим с Мартеном и, вероятно, потом уже все вместе встретимся в его кабинете для дальнейшего решения проблемы — скорее всего, так и будет. А пока береги себя. — Окей, — кивнула Эстер. — Ну, спасибо, что ли, что нашли меня. Я теперь хотя бы понимаю, что есть люди, которые хотят помочь. А то до этого как-то… Инквизиторы, отец, даже Викарий — все в полной растерянности, боятся за Приора, за мадам Мартен, за меня, а сделать ничего не могут. Вот. Так что спасибо. Лу улыбнулась. — С тобой было приятно иметь дело, Эстер Фишерман. — Взаимно, Лу Рид, — ответила та. — Ладно, мы пойдём. До скорого. Она махнула рукой, развернулась и посмотрела на Фокси. Они двинулись куда-то вглубь Термитника, через несколько десятков метров совершенно не по-дружески взявшись за руки, и, как только их силуэты исчезли за поворотом, подошедшая с сестрой Лара улыбнулась: — Точно не друзья. Эти взгляды, касания… Прямо видно, что не просто друзья. — У тебя поразительно продвинутый дедуктивный метод, — беззлобно усмехнулась Карен. — В следующий раз, я уверена, мы с вами услышим о том, что если ваш собеседник во время разговора скрещивает руки на груди, то это значит, что он спит с вашей сестрой. Эти взгляды, касания… — Отстань! — Лара ударила сестру по руке. — Сучка. — она вздохнула. — Ну и ну… Голова пухнет. Как думаете, что будет дальше? Ответом ей послужили три растерянных взгляда, полных всеобъемлющего, неумолимого, обречённого: не знаем.