Neon Generation

Лу проспала тридцать часов — сказались стресс, колоссальная физическая и ментальная нагрузка на организм и лекарства, которыми её напичкали в полубессознательном состоянии. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, понять, где находится и какой сегодня день, и сесть в кровати. За окном светило задорное зимнее солнце, потрескивал мороз. Вид оживлённых городских улиц, оплетённых гирляндами, покрытых лимонно-голубой снежной дымкой, напомнил Лу о том, что приближается Новый год — так странно, почти иронично в свете последних дней, забрызганных кровью… Как будто ничего и не произошло, и просто близился праздник, оседая пластами сверкающего снега на дорогах и машинах. Впрочем, для многих наверняка ничего действительно не произошло — такой инцидент, как взрыв в клубе Термитника, центральных не должен был привлекать. Кея рядом не было, но его кофта висела на спинке стула. Псионичка поднялась с постели, ощущая, как возвращаются к жизни затёкшие мышцы. Она хорошо выспалась, но по-прежнему не оправилась от произошедшего, что, в общем, было естественно. Но стало легче. Пусть и не до конца. Она сходила в душ, умылась, пошла к себе в комнату и обнаружила комплект чистой одежды — видимо, его бесплатно выдавали в больнице. Чистая белая футболка и обычные чёрные штаны ощущались к телу как чистый рай. Глядя на себя в зеркало, Лу заметила, что похудела и стала выглядеть измождённой: обострились скулы, обозначились мешки под глазами, лицо приобрело едва заметную восковую бледность. Вспомнился подростковый возраст, когда она пыталась мучить себя диетами, чтобы добиться такого эффекта. В пятнадцать лет было модно выглядеть изнурённой страдалицей, и теперь, спустя несколько лет, когда приоритетом стало здоровье, Лу смотрела на себя в зеркало с неким отторжением. «Уж если когда мир перевернётся настолько, что у меня будет дочь, — подумала она, — я никогда не позволю ей морить себя диетами. И не пущу работать в охрану Приора». Желудок требовательно заурчал от голода. Лу поспешила собраться и пошла вниз, в столовую. Больница с утра была полупустой, но странным образом оживлённой, особенно в столовой. Лу села завтракать овсяной кашей с мёдом, джемом и орехами. В больнице кормили как в ресторане — натуральные продукты, качественное молоко, жирные свежие орехи, мягкий джем из настоящих ягод, невесть откуда взявшихся зимой. Голодная Лу была готова поклясться, что продала бы душу, почку и Приора за тарелку этой каши. Хорошо, что делать этого ей не пришлось. К каше она взяла чай и хлеб с сыром и маслом и, бухнувшись за пустой столик, начала жадно есть. Никого из своих девушка не увидела, но голод был настолько силён, что она решила сначала утолить его, чтобы не откусить руку Кею или кому-нибудь ещё, кого она должна была встретить. С наслаждением уплетая завтрак, Лу чувствовала, как понемногу голодная боль уходит, уступая место приятной тяжести в желудке. Мысли понемногу успокаивались, она старалась не думать о плохом — в кровавом месиве последних дней хотелось ненадолго побыть просто обычным человеком, хорошо выспавшимся и завтракающим вкусной кашей. Хотя бы на несколько минут. Больше времени у неё и не было: реальность неумолимо влекла её за собой, но могла же она позволить себе отпустить её на несколько жалких минут? По-хорошему, Лу имела право на полноценный отдых. А вот возможности не имела. Приходилось адаптироваться к тем обстоятельствам, которые их окружали, и ходить по углям, потому что обстоятельства накалялись с каждой минутой и становились всё более опасными… Когда псионичка доела и приступила к чаю, кто-то похлопал её по спине. Она обернулась и увидела Эстер и Фокси. — Хай. — Привет. — Эстер вымученно улыбнулась. — Можно к тебе? — Да. Падайте. Они сели напротив. Оба выглядели откровенно плохо: Эстер — осунувшаяся, бледная, похожая на труп, и Фокси — с воспалёнными красными глазами, сероватый, как восковая фигура. Оба в больничной одежде. Волосы Эстер пушились и слегка вились, пересушенные краской и неуложенные, отчего она походила на барашка. — Живы? — спросила Лу. Эстер покачала головой: — Еле-еле. Я отключилась по приезде в больницу, проснулась недавно. — Я тоже быстро вырубился, — Фокси потёр лоб ладонью. — Ты-то сама как? Ни хера себе — балку… Эстер толкнула его коленом под столом. Лу порадовалась, что успела доесть, иначе у неё бы пропал аппетит. — Херово. Мне не каждый день приходится делать что-то подобное. — Разве для телохранителей всяких важных шишек это не рутинное занятие? — вяло поинтересовался Фокси. Лу постучала пальцами по столу. — Нет, не рутинное. Если ты думаешь, что для меня смерть — это так же обыденно, как чашка кофе, то поспешу развеять твои влажные фантазии о жестоких и беспощадных телохранителях Приора. Фокси презрительно покривился. Мимика у него была как у модели мужского эротического журнала. Вообще, встреть она его на улице, приняла бы за порноактёра. — Я всего лишь спросил. — Давайте поговорим о чём-нибудь другом, — попросила Эстер. — Приор вызвал инквизиторов, они уже расследуют дело, нам сегодня сообщат, что да как. А пока можно подумать о чём-то более позитивном. — Тут вообще уместно слово «позитив»? — Фокси поморщился. — Ладно. Я постараюсь не вспоминать о том, как меня чуть не убил Марк Жонсьер после того, как это пытались сделать ублюдки в «Реакторе». — Если тебя это немного взбодрит, Карен ударила Марка медицинским подносом по голове, — ввернула Лу. Фокси уставился на неё, на секунду замер, а потом его согнуло от хохота. Шокированная Эстер спросила: — Когда? Подождите, что вообще произошло? Когда он пытался тебя убить? Я сразу после этого потеряла сознание, не помню… Лу кратко рассказала о несостоявшейся драке Марка и Фокси, о том, что Эстер грозило переливание крови, и о том, как Карен устроила Марку небольшой мордобой. Фокси всё это время сидел, ткнувшись лицом в стол, и почти рыдал от смеха. Эстер, слушая Лу, тёрла лоб ладонью и выглядела так, будто хотела сказать, что её окружают дебилы (не согласиться с этим было сложно). Когда Лу закончила, она со вздохом произнесла: — Детский сад. Взрослый мужчина, муж, отец, дознаватель, а ведёт себя как… — Фокси оторвался от стола, всхлипывая от смеха. У него в глазах стояли слёзы. — А ты и радуешься. — Ну прости, матрёшка, не злись, — Фокси легонько сжал её колено. Эстер посмотрела на него, сощурив глаза. — Я тебя сейчас укушу. — Матрёшка? — Лу опёрлась локтем о стол, наблюдая за этими двумя. Они подшучивали друг на другом, но беззлобно, скорее игриво, как подростки. Эстер пояснила, предприняв безуспешную попытку скинуть руку Фокси со своего колена: — До Шторма были такие русские куклы. Деревянные. Их расписывали, рисовали им лицо, волосы и платок. Он считает, что я похожа на матрёшку. — Это комплимент вообще-то, — сообщил Фокси, протягивая руку и накручивая волосы Эстер на палец. — Красивые куклы. А ты так говоришь, будто я тебя оскорбляю. Эстер смотрела на него несколько секунд, а потом резко схватила за руку и легко укусила. Тот отпрянул с наигранным ужасом в глазах. — Эй! — Я предупреждала, — Эстер высокомерно глянула на него, и в этом взгляде улавливалось сходство с Марком Жонсьером. — Не успокоишься — откушу два пальца. — Эу, они мне вообще-то ещё нужны, — состроил обиженное лицо Фокси. — И тебе тоже. — Не будь ты больной и побитый, летел бы сейчас отсюда до самого Периметра. — Я вам не мешаю? — поинтересовалась Лу, подкатывая глаза. Эстер ответила ей виноватым взглядом; Фокси же невозмутимо пожал плечами, будто хотел сказать: «Ну вообще-то могла бы и подальше отсесть». На самом деле её забавляли эти два ещё почти подростка, подкалывающие друг друга через предложение, пытающиеся сохранить позитивный настрой даже в такой жуткой ситуации. Они казались такими разными, и не только во внешнем виде: повадки, движения, даже взгляд. Фокси, несмотря на смазливое самодовольное лицо, казался диковатым, глаза у него были острые и недобро-подозрительные, словно он побаивался окружающих и ждал от них опасности в любую минуту. В общем, вполне себе в духе жителя Термитника, однако за время работы на Приора и непозволительно близкого общения с Кеем Лу, не будучи эмпатиком, научилась считывать общие черты и манеры поведения, бросающиеся в глаза. Что-то в этом парне было не то. Не сказать, что он вызывал какие-то подозрения, однако, судя по всему, тайны у него были. Как минимум род занятий — честный программист в Термитнике никому не был нужен. Если парень не соврал о том, что он занимается техникой, то с почти стопроцентной вероятностью он хакер. Судя по тому, что он не выглядел больным, обдолбанным, грязным и нищим, при деньгах, к тому же крутит шашни с дочкой инквизитора. Это недёшево. Эстер, скорее всего, принадлежала к тому типу женщин, в жизни которых финансовое положение занимало не последнее место. Это не определяло её как меркантильную, просто ради любви она не стала бы жить в землянке и есть лапшу быстрого питания каждый день. И её можно было понять. Эстер… В самом деле, она казалась такой далёкой от мира Фокси. Ухоженной, как оранжерейный цветок, холёной. По её внешнему виду не сложно было догадаться, что она привыкла ко всему лучшему — вероятно, не преуспевший в психологической близости с дочерью Марк Жонсьер старался хотя бы в финансовом плане обеспечить ей хорошую жизнь. А может, он просто делал то, что должен был, ибо было бы странно инквизитору позволять своему ребёнку показываться на людях в неподобающем виде. Впрочем, по характеру Эстер не казалась оранжерейным цветком: вполне умная, самостоятельная, независимая. При их знакомстве она была ожидаемо насторожена, но не высокомерна и не смотрела на них с Кеем, с виду рядовых служащих, как на дерьмо (в отличие, кстати, от Марка). И взгляд у неё не отличался блаженностью девочки, жившей в розовом мире. Она могла объективно оценить ситуацию. И всё же… Такие разные люди. Хотя, если посмотреть, все, кто окружал Лу, были разными. Они с Кеем. Иво и Лорена Мартены — инь и ян, не иначе. Лара Стоун и Гектор Баретти — такого тандема она в своё вообразить себе не могла. Карен Стоун и Робер Фриман — тоже пара весьма занимательная. Взбалмошная, резкая и вредная Карен и спокойный, невозмутимый, доброжелательный Робер тем не менее уже много лет жили вместе и вроде бы были друг другом довольны. Её поток мыслей прервала Эстер. — Мне нужно сходить к доктору Стоун. — Это та кудрявая злая женщина? — уточнил Фокси, поднимаясь. Лу тоже встала: — Я провожу вас обоих. Заодно загляну к Карен. — в голове у неё созрела интересная мысль. — Она не такая уж и злая. — Когда нас привезли, она орала так, что у меня чуть перепонки не лопнули. — Имела право. — пожала плечами Эстер. — Её брат едва не погиб в ту ночь. Моя мама тоже звонила, обложила отца таким трёхэтажным матом, что у него глаз задёргался. Они пришли к кабинету Карен. Эстер зашла, и Лу с Фокси остались стоять, неловко поглядывая друг на друга. В голове у Лу зародились дельные мысли относительно своего собеседника. — Слушай, — обратилась она к нему. — При первой нашей встрече ты сказал, что ты программист. Тот посмотрел на неё настороженно. — Допустим. — Ага. Однако ты явно не центральный, значит, живёшь в Термитнике. А там честный виртуальный труд не особенно ценится. Значит, скорее всего, ты хакер. Фокси прищурил острые холодно-голубые глаза. Его нижняя губа дрогнула. — С чего такие выводы? Может, я и есть бедный, но честный программист. — он криво усмехнулся. — Может, конечно, и так, — Лу приятно улыбнулась. — Только вот что. Выглядишь ты хорошо — не принимай это за комплимент или знак внимания. Не больной и не наркоман, во всяком случае. У тебя есть «ультиматум», ты можешь позволить себе поход в «Реактор», а ещё твоя девушка — дочь инквизитора. Ну не живёте же вы по принципу «с милым рай и в шалаше», правда? — это доштормовое выражение она слышала от Ирмы пару лет назад. — Чтобы тебе были по карману центральная модница, профессиональное оружие и недешёвые клубы, а ещё достаточно приличный вид, зарабатывать нужно много. Программисты в Термитнике столько не получают. А вот хакеры — вполне. Собеседник недобро нахмурился. Его пальцы сжали край больничной футболки, помяли. — Это не железные доказательства. Может, я ещё работаю где. — Конечно, не железные. Да ты и не обязан выкладывать мне правду. Но ещё момент — ты попал в руки Церкви Единства. Тебя могут подозревать в том, что ты и есть организатор нападения, и не только в этом. — она предусмотрительно не стала посвящать Фокси во все детали, которые могли быть для него лишними. — Тебя по-любому отсюда просто так не отпустят. Будут проверять, найдут твой адрес, твоё настоящее имя, семью, если таковая имеется. Так что тебе лучше сразу говорить правду. Напирала она не в полную силу, но этого и не требовалось. Взгляд у Фокси сделался затравленный. — Я чищу цифровой след после себя. — Но ты же есть в базе данных, — возразила Лу. — Тебя ведь зовут не Фокси. У тебя наверняка есть имя, фамилия. Родственники. Друзья. Пособники. Инквизиция, может быть, жестока и не всегда справедлива, но здесь полно умных людей. Тебя найдут. Странно, кстати, что ты представился псевдонимом, а не настоящим именем. Не боишься, что тебя сразу вычислят по никнейму? — А вот это как раз логично, — припечатал Фокси. — Никнейм «Фокси» в сети очень распространён. Людей с таким псевдонимом сотни. Разного пола, возраста, места жительства, рода занятий. Меня легче найти по настоящему имени, чем по псевдониму. Тем более, как я уже сказал, я чищу после себя цифровой след, меняю место, где могу лично встречаться с заказчиками, и по минимуму взаимодействую со всякими чуваками из Центра. И вообще… — он осёкся. — Я не занимаюсь поставкой оружия, не краду деньги, не убиваю. Я не кибер-преступник или типа того. — О, боюсь, ты всё равно своего рода кибер-преступник, — спокойно ответила Лу. — Я не причастен к преступлениям, которые происходили зимой в Нью-Пари, — Фокси говорил уже почти неслышно. — Клянусь. Когда-то на просторах сети я выражал недовольство властью и системой, но я не стал бы… Да и после знакомства с Эстер я много нового узнал о Приоре — хотя бы то, что он покрывает своего друга… — он понизил голос, — с дочерью-псионичкой. Мне незачем использовать это против власти, мне есть, что терять. — И тем не менее ты попал, — заключила Лу. — Тебя могут заподозрить в том, что ты сторонник оппозиции. — Но я им не являюсь, — вскинулся Фокси. Губы у него дрожали от бессильной злобы. — Я вообще был от всего этого максимально далёк, пока Эстер не встретил. И вообще, даже после неё я максимум, что делал, это от её папаши ненормального бегал. Меня не за что сажать… и казнить. — Никто и не собирается, — вдруг произнёс невозмутимый голос за их спинами. Лу обернулась медленно, очень медленно. Иво Мартен стоял за их спинами и смотрел на неё без улыбки, но с явным одобрением в глазах. При виде него Фокси побледнел и ссутулился, будто хотел спрятаться за спиной собеседницы. Приор подошёл ближе. — Мадемуазель Рид, — девушке показалось, что он едва заметно улыбнулся. — Рад видеть вас в относительно добром здравии. И молодого человека тоже. Я смотрю, вы уже приступили к своим обязанностям. — Месье Приор, — Лу чуть склонила голову. — Прошу прощения. — О, ничего страшного, — заверил тот. — Я какое-то время слушал ваш разговор, — он посмотрел на Фокси, с лица которого спал обычно окрашивающий скулы лёгкий румянец. — Вы не против побеседовать со мной и посвящённой Рид лично? Обещаю, что никаких электрошокеров, пыток и заточения вас не ожидает. Фокси нервно сглотнул. — И никакого Марка Жонсьера? Иво спрятал улыбку под маской строгости. — Никакого Марка Жонсьера. Пройдёмте. Приор привёл их в кабинет на том же этаже и плотно закрыл за собой дверь. Жестом пригласил их сесть за стол, сам занял место по другую его сторону. Лу села спокойно и расслабленно, Фокси едва не пролетел мимо стула и ударился локтем об угол стола. Когда наконец все приняли устойчивое положение, Мартен взял лежащие без дела на столе листок и ручку и стал чертить что-то бесформенное. Заговорил: — Во-первых, я искренне соболезную вам обоим. То, что произошло в «Реакторе» — страшно и травмирующе, но вы все очень хорошо справились. Во-вторых, мадемуазель Рид, вы прекрасно держитесь и своим допросом с пристрастием навели меня на дельную мысль относительно данного субъекта, — он кивнул в сторону Фокси. — Не стоит бояться, месье. Никто не будет вас бить, пытать, сажать в тюрьму и казнить, если вы действительно не причастны к мятежам и не занимались торговлей людей, насилием и разбоем. — С чего мне вам верить? — ощетинился Фокси. Иво спокойно ответил: — С того, что это наилучший выход для вас из этой ситуации. Тем более что я уже знаю о вас лично очень много. Фокси замер. — Это невозможно. — Отчего же? — поинтересовался Иво. — Все цифровые следы подчищены. Вы ничего не можете узнать о том, кто я, через мою деятельность в интернете. Приор странно улыбнулся. На листке появились выведенные его каллиграфическим почерком буквы Л и Ф. — Вы правы. Я не смог узнать, кто такой Фокси — все данные чудесным образом подтёрты. Однако вы забываете о реальной жизни, фокусируясь на интернете. Тест ДНК. Ваш отпечаток пальца, занесённый в базу данных. Пять минут — и неизвестный молодой человек из Термитника вдруг предстаёт перед нами личностью с целой историей за плечами. Лу не смогла сдержать смешок. Фокси сидел ни живой ни мёртвый, вцепившись в подлокотники. Мартен почти ласково заговорил: — Вот так. Настоящее имя — Оушен Ландау, двадцать один год, в марте будет двадцать два. Чистый. По отцу имеете еврейские корни, по матери — русские. Родились в «подземном городе», в двенадцать лет вместе со старшим братом вас оттуда забрали, разлучив с родителями. Официальный опекун — сестра матери. Получили заочно высшее образование. Есть старший брат, двадцати восьми лет, и младший, восьми. Живёте в Термитнике, не женаты, хотя это, вероятно, вопрос времени. — Приор вдруг улыбнулся очень понимающе. Фокси вздохнул и зарылся пальцами в волосы. Лу почти сочувствующе присвистнула, услышав о «подземном городе». «Подземными городами», «подпольными государствами» или «помойками» назывались поселения где-то в глубинках, находящиеся на самом дне цивилизации — там не было легального интернета, не действовали законы, было безумно грязно, бедно и опасно. Горы мусора, гнилые от времени, полуразрушенные или полностью разрушенные дома, абсолютная нищета, насилие, грязь, инцест, убийства прямо на улицах, лужи крови и болезни. У большинства людей не было даже документов. Деньги почти ничего не стоят — в основном физический обмен чем попадётся, а то и отбирали просто. Проституция, изнасилования, детоубийство… Лу знала об этом, к счастью, лишь понаслышке: в интернате в другой социальной группе была девочка по имени Айвори, которая жила в такой «помойке». Её родители были в бегах из-за долгов и застряли в «подземном городе», но, надеясь когда-нибудь вырваться, сделали дочери документы, что для тех жутких мест было редкостью. Потом у неё обнаружились пси, и она оказалась в интернате, родители — в больнице со справкой о банкротстве. Айвори объяснила, что из «помоек» обычно выбираются в нормальную жизнь только дети, у которых изначально были документы: значит, родители ещё не совсем сошли с ума, готовили своих детей к другой жизни и пытались создать для них минимально приличные условия. Такие выбирались. Остальные — крайне редко. Такая вот закономерность. Фокси, значит, один из тех «детей подземелья»… Надо же. Вот откуда такие диковатые повадки, опасливый взгляд, настороженность. Его происхождение многое объяснило. — Я всё верно говорю? — без агрессии, невозмутимо спросил Приор. — Вы молодец, Оушен. Выбрались, не болеете ничем, образование получили, ведёте не совсем маргинальный образ жизни… И, похоже, тщательно отделяете себя реального от себя виртуального. Как будто Фокси и Оушен Ландау — два разных человека. Никакой очевидной информации о том, что это вы, нет. Полагаю, мало кто из вашего окружения знает о вашей деятельности в сети? Фокси кивнул. Его взгляд потух. — Да. Только самые близкие. Семья, друзья… Я среди личных знакомых заказчиков не ищу. — Хорошо, что вы со мной честны, — заметил Иво. — Это пойдёт вам на пользу. Скажите вот что: участвовали ли вы когда-нибудь в оппозиционных акциях? — Нет, — Фокси качнул головой. — Было такое, что я довольно резко критиковал власть и систему. В сети, в жизни. Да и до сих пор, знаете… — он осёкся. — Незадолго до знакомства с Эстер я думал о том, чтобы сделать что-то типа акции за права псиоников… Но она меня отговорила. Но у меня никогда не было цели кого-то свергать или что-то такое. — Кому-то любовь мозги сдвигает набекрень, кому-то, наоборот, вправляет, — иронично заметил Иво, вычерчивая рядом с буквами Л и Ф букву И. — Продавали наркотики, людей, личную информацию? — Только аккаунты взламывал. — М-м. — Иво задумался. — Скажите, а вас когда-либо просили стереть данные? Так, как вы это делаете с собственными? Так, чтобы начисто и насовсем? — Было несколько раз, — Фокси кивнул. — Один раз якобы завязавший наркоман. Потом один знакомый человек попросил перевести деньги чуваку-хилеру за какую-то мощную услугу, не помню уже, какую, и цифровой след транзакции нужно было стереть… — Что за знакомый человек? — спросила Лу. Фокси испустил нерешительный вздох. — Говорите, — велел Приор. — Торговец оружием в Термитнике. Лу сощурилась. На ум пришло их с Кеем расследование сразу после посвящения. И торговец оружием с татуировкой голой женщины на груди. — Не Шаза, случаем? Фокси вздрогнул. — Откуда?.. — С ним мы разберёмся позже, — требовательно прервал её Иво. — Ещё были случаи? Хакер мучительно нахмурился. Приор посмотрел на псионичку. Та отвела взгляд: что он пытался выяснить? — Был ещё случай, — вспомнил Фокси. — Написала мне какая-то женщина. Ну, я не знаю, реально это женщина или нет — личностей никто не раскрывает. Дала доступ к какому-то компьютеру и попросила стереть оттуда отправленное письмо. Компьютер начисто зашифрованный, доступ я имел только к самому письму, и его просто так тоже открыть нельзя — запаролено. Я, конечно, мог его открыть, но мне это было не нужно, да и она просила его стереть. Предложила хорошие деньги. Не баснословные, но выше того, что я запрашиваю обычно. Я удалил. Она перевела деньги, и сразу после того, как транзакция была совершена, её страница удалилась. Не так, как это делаю я — я умею зачищать так, что найти потом невозможно ничего. Просто удалила страницу. Но это мне как раз странным не показалось: заказчики любят каждый раз писать с новых страниц. Так безопаснее. Иво прищурился. — И она попросила вас стереть электронное письмо на хорошо зашифрованном компьютере? — Да, — подтвердил Фокси. — Я в компьютер не лез, чей он и кому принадлежит, не знаю. Сейчас надёжно шифруются многие, это не так уж и необычно. То, что электронное письмо было запаролено, и заказчица не скупилась на деньги, меня напрягло, но в моей… кхм… профессии лучше просто молча работать работу и не выделываться — прибьют. Просто удалил письмо и забыл об этом. Что в письме, тоже не знаю, кто отправитель и получатель — вообще ничего. Приор вывел рядом с буквами Л, Ф и И букву М. — А когда это было, вы помните? Фокси призадумался. — О-оу… Ну, где-то с месяц назад. В первой половине ноября, ближе к середине. По-моему, как раз тогда, когда произошло нападение на вас на туристической базе. Меня ещё Эстер тогда ночью разбудила, у неё паническая атака началась, всё твердила о плохом предчувствии… а утром мы уже прочитали новости о покушении… Он резко замолчал — Приор посмотрел на него такими глазами, что стало страшно не только самому Фокси, но и Лу. Впрочем, у неё на то была и другая причина. Она отлично помнила рассказ Ганса Гюлера после несостоявшейся казни. На почту сотрудникам КС пришло поддельное электронное письмо якобы от имени Приора Инквизиции с приказом отключить систему наблюдения на базе отдыха. Потом выяснилось, что письмо писал не сам Мартен, но проверить его не удалось — оно было начисто удалено из системы. Так чистить сеть умели единицы. Вероятность того, что Фокси был тем самым человеком, против своей воли помогшим мятежнику убрать улики, была гораздо выше вероятности того, что это просто совпадение. К тому же совпали даты, и удалить нужно было именно электронное письмо, запечатанное, в хорошо зашифрованном компьютере. Компьютеры, принадлежащие Церкви Единства, обязательно подвергались надёжному шифрованию. Только такой хакер, как Фокси, мог его обойти. Фокси сказал, что заказчица (или заказчик — под личиной незнакомой женщины мог скрываться кто угодно) предоставила ему доступ к письму на компьютере. А это значит, что незнакомый человек и сам имел доступ к церковному компьютеру. Отсюда следует уже высказанная ранее мысль, которая, к ужасу Лу, теперь подтвердилась: предатель-мятежник — человек, служащий в КС. Она встретилась глазами с Приором и без слов поняла, что он думает о том же самом. Хакер, видимо, почувствовал мгновенно сгустившийся в кабинете воздух и вжался в кресло. Иво тяжело посмотрел на него. — Придётся мне кое-что вам разъяснить. Он вкратце описал ситуацию с компьютерами и мятежом. Слушая Мартена, Фокси с каждой минутой выглядел всё хуже. Лу даже стало жаль его — он действительно испугался. Ему было, что терять. Вот ведь ирония — не свяжись он с Эстер, его бы никогда не нашли. Сидел бы и дальше занимался взломом сети. Когда Мартен закончил говорить, Фокси едва слышно прошелестел: — Я не знал. Клянусь. Я бы никогда не стал соучастником подобного… — Намеренно — не стали бы, — согласился Иво. — Но вы стали им случайно. — Я попаду в тюрьму? — Фокси натужно сглотнул. Приор покачал головой. — Нет. Лу и Фокси одинаково удивлённо глянули на него. — Расследование стоит на месте, нам бы не помешал человек, хорошо разбирающийся в устройстве цифрового мира. Если вы, Оушен Ландау, окажете содействие и поработаете вместе со всеми нами над раскрытием этого дела, вы останетесь не только живы и свободны, но и не будете наказаны за свою, в общем-то, противозаконную деятельность. — Мартен сцепил руки в замок. — Заодно докажете, что вы невиновны в данной ситуации. А после того, как вся эта эпопея закончится, вы сможете получить нормальную работу и перестать скрываться в сети, рискуя безопасностью и свободой. Как вам предложение? Мертвенная бледность медленно сходила с лица хакера. В самом деле, предложение было выгоднее некуда. — Конечно, вы будете находиться под наблюдением, однако вам будет предоставлена защита, о вашей безопасности позаботятся, — Иво едва заметно улыбнулся. — Защита в том числе от месье Жонсьера. Похоже, вашей безопасности он серьёзно угрожает. Лу не смогла сдержать смеха. Даже Фокси едва-едва приподнял уголок губ. — Хорошо, — наконец проговорил он. — Я согласен. Но у меня тоже есть условия. — Вы уверены, что находитесь в том положении, чтобы выдвигать условия? — Да, — Фокси сложил руки на животе. — Вам же нужно, чтобы расследование сдвинулось с мёртвой точки. У меня, в общем, лёгкие условия, — он вздохнул. — Не трогайте мою семью. И не распространяйте моё настоящее имя среди остальной вашей компании. Я предпочту для всех оставаться Фокси. Иво пожал плечами. — Само собой. — И не ограничивайте моё право видеться с Эстер. Приор улыбнулся. — Конечно, нет. Не волнуйтесь, здесь мы все полны понимания. Вы даже будете находиться рядом большую часть времени, потому что отпускать вас далеко я не планирую. — он помолчал. — Вы ведь в курсе, месье, о генетической природе мадемуазель Фишерман? — Да, — Фокси пожевал губами. — Эстер сама рассказала. Но я ни единой живой душе об этом не говорил, честно. — Хорошо, — Иво кивнул. — Я думаю, пока вы можете быть свободны. Из больницы ни ногой. Сходите к доктору Стоун, проверьтесь, найдите мадемуазель Фишерман. Рид, задержитесь. Фокси, покачиваясь, вышел. Лу и Иво проследили за закрывающейся дверью взглядом, а потом Приор обратился к ней. — Вы молодец, Рид. Правда молодец. Он посторонний человек и всё равно представляет потенциальную опасность. Припирать его к стенке, когда он ослаблен и в стрессе — жестоко, но позволительно, тем более что речь идёт о нашей общей безопасности. И вы отлично держались в «Реакторе». Вам пришлось переступить через себя, чтобы спастись и спасти других. Это похвально. Лу слегка растерянно глянула на него. — Спасибо. Это моя работа. — Однако смерть для вас не превращается в рутину. — Иво откинулся на спинку. — Это тяжёлый моральный выбор — принять смерть как утреннюю чашку кофе или смотреть на неё как на открытую рану на руке. Все мы должны выбирать первое. А выбираем второе. Псионичка промолчала. — Я тоже должен воспринимать смерть обыденно. Приоритет Приора Инквизиции — благо общества. Я не имею право ставить в приоритет любовь, семью, жену, детей. — он посмотрел прямо на Лу. — А я поставил. Знаете, что это значит? — Что вы человек? — Именно. А быть человеком и быть Приором — два полярных понятия. Из этого следует, что я не справляюсь с обязанностями, которые на себя возложил. От такого заявления Лу поперхнулась. — Но ведь это не так. Вами очень довольны в обществе, мятежник и его пособники — лишь отдельная группа людей, недовольная тем, что вы пошли против правил, стали ломать систему, в которой угнетают псиоников. — Вот то-то и оно, — пояснил Иво. — Люди привыкли жить в системе, они боятся её ломать. А я сделал это, тайно от всех, я выбрал не общественную безопасность, а женщину, которую люблю. Это называется человечность. И когда об этом узнают все, мне могут этого не простить. Я оказался человеком, а не Приором, Лу. Для меня самое важное в жизни — моя семья. Моя жена, мой сын, мои дети, которые ещё не родились, но которые должны увидеть свет и прожить долгую, счастливую жизнь. И я плачу большую цену за то, что сел не в свои сани. И тут вместо всемогущей главы Церкви Единства Лу увидела простого мужчину — молодого, любящего, но уставшего. Его сила была не во власти. Его сила была в Лорене, в его любви к ней, к их детям. Иво Мартен оказался человечным, страдающим. У него было сердце. Кровоточащее, живое, полное любви. — Я должен был быть готов пожертвовать Лореной ради мира. А я готов пожертвовать всем миром ради Лорены. Лу внимательно посмотрела на него. Перед ней сидел такой же человек, как и она сама, как Кей, Лара, Карен, Эстер, Фокси… Человек, доминирующим чувством души которого являлась любовь. Он хотел сломать систему, изменить мир к лучшему в первую очередь ради людей, которые были ему дороже жизни, дороже власти и статуса. И, кажется, впервые она полностью его поняла — она и сама хотела выжить, оградить от опасности маму, социальную группу, Кея, которого любила. Смерть, убийства, жертвы на благо обществу не стали для них рутиной, они остались людьми, любили, боялись и страдали. Вот она, личная трагедия Иво Мартена — в попытке изменить мир в лучшую сторону и сохранить свою семью он мог потерять всё, не справиться, оказаться задавленным сопротивлением, мятежами и недовольством общества, которому он предпочёл личное счастье. Под стальной приорской оболочкой прятался обычный человек с живой душой и сердцем. Была ли это его вина? Об этом можно было рассуждать бесконечно. Но это точно была его беда. — Месье Приор… — начала она. Тот махнул рукой. — Можно просто Иво. И на ты. Я смертельно устал от формальностей. — Иво… — непривычно. Лу пожевала его имя на языке. — Я понимаю тебя. И я на твоей стороне. Все мы люди. Живые. Мы любим. Мы остались людьми. И в этом наша трагедия. Но нам нужно бороться. Не было бы у нас любви к нашим близким — за что бы мы боролись? Не было бы у тебя Лорены, хотел бы ты так сильно изменить мир, в котором мы живём? Всеми нами руководит это чувство. И не только к своей второй половинке — к семье, друзьям, родителям, детям. Это нормально. Мы люди, и мы имеем на это право. Иво посмотрел на неё и улыбнулся — слабо, замученно. — Спасибо, Лу. Остаётся надеяться, что наша человечность позволит нам выжить. Они вышли из кабинета и двинулись бесцельно по коридору. Иво вдруг снова заговорил. — Меня посетила мысль относительно этого юноши, хакера. — он нахмурился. — Случайно ли то, что мятежник обратился именно к нему? Лу нахмурилась. — Не поняла. — Талантливых хакеров по всевозможным местностям немало. — Приор перекинул хвост длинных чёрных волос за плечо. — Безопаснее было бы подыскать хакера из глубинки, того, о ком мало кто слышал, но мятежник предпочёл обратиться к звезде Термитника. Это раз. Два — меня смущает тот факт, что Фокси хоть и косвенно, но связан с нами. Девушка внимательно посмотрела на него. — Через Эстер. — Да. Он состоит в отношениях с девушкой, рождённой от псионички. Я полагаю, молодые люди познакомились не месяц назад, и на момент покушения на базе отдыха они уже какое-то время встречались. Мятежник в курсе о том, кем является моя жена, и вполне может быть в курсе о том, что я покрываю не только Лорену, но и Марка с дочерью. Возможно, он специально выбрал именно хакера, связанного со мной, с Марком, того, которого легче достать. И убить вместе со всеми. Ведь согласно плану предводителя восстания едва ли кто-то из нас должен выйти живым. — Значит, вы… ты предполагаешь, что Фокси здесь тоже не случайно? Некто решил взять его, чтобы потом через условную Эстер выйти на него и убить, как лишнего свидетеля? — Возможно. Лу задумалась. — Не знаю, Иво. — И я не знаю, — он покачал головой. — Это всего лишь предположение. Может, всё гораздо тривиальнее и мятежник просто выбрал умелого хакера, с которым можно связаться, а их связь с дочерью Марка не имеет к этому никакого отношения. Они дошли до почти пустующего кафе больницы, расположенного над холлом, из панорамного окна которого было видно зал и стойки регистрации. Центральная больница сверкала чистотой, белыми стенами, огромными окнами, минималистичным красивым интерьером. Здесь даже не пахло больницей — в воздухе витал лёгкий аромат чистоты и чайных листьев. Врачи здесь ходили в форме не противно-зелёного или режуще-голубого цвета, как в обычных больницах, а в аккуратных медицинских костюмах оттенка мороженого из зелёного чая. На стене за стойками регистрации была вылеплена весьма искусно и подробно скульптура мужчины и женщины с ребёнком на руках; под этой скульптурой, почти пугающей своей реалистичностью, на стене переливалась серебристыми буквами крупная надпись на латыни: «Natura sanat, medicus curat» — «Природа исцеляет, врач лечит». Иво коротко вздохнул, и тут за их спиной раздались торопливые шаги. Лу и Иво обернулись. К ним приближалась Лорена, похожая на облачко в пепельно-белом платье с узором из бабочек. Её маленькое розовое лицо в форме сердечка выражало такую искреннюю удручённость, что она, казалось, была готова расплакаться. — Лорена, что случилось? — Приор обеспокоенно сдвинул брови. — Всё в порядке? — Лу тоже слегка заволновалась. Лорена остановилась перед ними, упёрла руки в бока, постояла пару секунд; всхлипнула, утёрла нос и жалобно проговорила: — Иво, я хочу груши в сиропе. Лу почувствовала, что сейчас надорвётся от смеха. По лицу Мартена за несколько секунд пробежала, кажется, целая сотня эмоций — во всяком случае, он успел здорово испугаться. Он заговорил таким ласковым тоном, будто его жена могла испугаться мало-мальски резкого оттенка в голосе. — Ты можешь заказать их, когда приедешь домой. Или попросить Салиху их приготовить. — Я не хочу, — возразила Лорена. — Я хочу те, которые готовила моя мама, когда мне было десять. Но мама сейчас уехала навестить бабушку вместе с Франциском. И я не могу приехать к ней и попросить сделать мне груши в сиропе. А ещё мой сыночек тоже сейчас с ними, и я увижу его только вечером… Она шмыгнула носом. Иво ненавязчиво обнял её и виновато посмотрел на Лу поверх белой Лорениной макушки. Та понимающе кивнула и неслышно вышла из кафе — не хотелось мешать жене Приора плакаться мужу в плечо. Видимо, беременность давала о себе знать. Энн рассказывала, что во время беременности ненавидела все продукты красного цвета. Среди всего происходящего ужаса Лорена, плачущая, потому что не может потискать сына до вечера и съесть мамины груши в сиропе, смотрелась так по-доброму-нелепо… Лу вздохнула. Она тоже хотела к маме. День Влюблённых с доштормовых времён праздновался четырнадцатого февраля, но девушка смело могла предположить, что дату перенесли и он празднуется сегодня, потому что, спускаясь в холл, она увидела Лару и Гектора. Они стояли возле одной из стоек регистрации со стаканами кофе в руках. Лу остановилась поодаль, так, чтобы её не было видно, но с любопытством прислушиваясь. Раз уж сегодня все ходят парами, почему бы не послушать интересных разговоров? — Я уже скоро поеду, — Лара постучала ногтями по крышке стакана. — Рассел пока у моей бабушки... Приходи сегодня? — Приду, если не понадоблюсь Приору, — Гектор посмотрел на часы, потом на Лару, наблюдая за тем, как она сосредоточенно поправляет кольцо на пальце. — Допрошенный наркоман, напавший на Рид и Стоуна в клубе, отправлен на казнь, всю информацию, которую он сказал, передали Приору. Он наверняка решит отправиться домой. Но я постараюсь успеть. — Хорошо, — Лара слабо улыбнулась и по-кошачьи зажмурилась, подставляя лицо лучам неяркого зимнего солнца. Приоткрыла один раз, глядя на Гектора с лукавой ухмылкой. Пусть не красавица в традиционном смысле этого слова, она всё же была очаровательна — играли роль харизма, энергетика, удачно подобранный образ, манеры. Гектор Баретти, начальник охраны Приора Инквизиции, строгий и почти смешной человек, смотрел на неё с глубоким восхищением, с обожанием, как ценитель искусства смотрит на оригинальное произведение великого художника. — Я буду тебя ждать. Тут она слегка погрустнела; на покрытое веснушками лицо легла тень тревожной задумчивости. Гектор попросил: — Не думай об этом. Ты и Рассел будете в безопасности. — Я стараюсь, — Лара поджала нижнюю губу, покручивая в пальцах кулон на шее. — Правда. Но понимаю, что сейчас любая безопасность — иллюзия. Даже ты можешь не смочь защитить нас. Твой приоритет — Приор и Лорена. И ведь мне даже никуда с Расти не уехать: Мартен никого от себя не отпустит, пока не убедится в том, что мятежник не среди нас непосредственно. Единственное, что я могу сделать — это отправить сына куда подальше. Опасно везде, но здесь… Я отправила его к бабушке, пусть пока будет там. Там спокойнее. Они помолчали. Лара не плакала, но выглядела расстроенной и озабоченной. Гектор протянул руку и осторожно заправил прядь волос ей за ухо. — То, что я обязан заботиться о безопасности Приора и его супруги, не значит, что я не могу заботиться о твоей безопасности. И о безопасности твоего сына. Лара, посмотри на меня, — его рука сместилась на её подбородок, заставила приподнять голову, посмотреть ему в глаза. — Всё будет хорошо. Я знаю, что ты беспокоишься о сестре, о брате, о сыне… Но мы справимся. Я не позволю тебе навредить. Она часто закивала, заморгала и внезапно бросилась к нему с порывистым поцелуем, обвив шею руками и привстав на носочки. Лу, почувствовав себя лишней в этой почти семейной идиллии, хотела отвернуться, но тут сзади её обхватили чьи-то руки, и ей пришлось отвлечься, тем более что эти руки она узнала с первой секунды прикосновения. — Подглядываешь? — спросил Кей, едва ощутимо касаясь губами её уха, согревая. Лу улыбнулась, поворачиваясь к нему, чтобы снова увидеть наконец его лицо, глаза, привычную косоватую хитрую добрую ухмылку. — Нехорошо, мадемуазель Рид. Она засмеялась. Он всё ещё выглядел бледным и осунувшимся, но уже не таким изнурённым и больным. Лу оказалась в объятиях Кея и мгновенно почувствовала себя защищённой и умиротворённой. Вот он, тёплый, уютный и знакомый; она, кажется, запомнила каждый изгиб, каждую впадинку, могла указать каждую родинку и крошечный шрам даже под тканью футболки, провести между ними соединяющую линию, словно образуя маршрут на карте. Она протянула обе руки и обхватила ладонями лицо Кея, внимательно вглядываясь в родные черты. Изнутри её заполнила неясная, но очень сильная нежность, направленная на эмпатика, которую он не мог не почувствовать. И он почувствовал — взял её ладонь и поцеловал сначала самый центр, потом кончик каждого пальца по отдельности, касаясь их тёплыми губами. Лу не сдержала улыбку — она и не думала, что за такой короткий отрывок времени может так сильно соскучиться по Кею. Стоило ему обнять её, как дыра в груди, тянущая от одиночества, закрылась. Он оказывал на неё исцеляющее действие. — Не сдержалась, — она поцеловала его в губы. — Как ты? — В порядке, — Кей убрал с её лица волосы. — Карен меня сейчас на протяжение сорока минут отчитывала, мол, я себя совсем не берегу. А до этого меня отчитала бабушка. Тоже где-то полчаса заняло. — Догадываюсь, что это было тяжкое испытание. — Очень. А ты как? — Порядок. Уже успела провести мини-расследование. Тёплые карие глаза Кея распахнулись в изумлении. — Да ну. Расскажешь? Таить от него Лу было нечего. Она рассказала о Фокси и о разговоре с Иво, стараясь ничего не забыть. Кей внимательно слушал; когда она закончила, покачал головой: — Жуть. — Про что ты? — В первую очередь про теорию Иво. Во вторую — про Фокси. «Дети подземелья» редко бывают счастливыми людьми. Психика у них сломана напрочь. — Ну, у него есть шансы выбраться. Да и совсем больным он не выглядит. — Да, у него ситуация отнюдь не патовая, — согласился Кей. — И всё равно жалко. Спокойно такие, как он, живут с трудом. — Если бы этот интернет-герой хотел жить спокойно, он бы никогда не связался с дочерью инквизитора-эмпатиком, — хмыкнула Лу, обнимая мужчину за пояс. — Слушай, а ты не знаешь, что с тем задержанным ублюдком, единственным из тех, кто… выжил в клубе? Гектор сказал, его казнят… Кей слегка помрачнел. — Насколько мне известно, он сначала отрицал свою вину, говорил, мол, они просто попугать и обокрасть хотели, но под пытками Жонсьера быстро раскололся — он в этот раз вроде бы был особенно жесток. Рассказал, что им какой-то анонимный мужчина в маске предложил деньги за то, что они нападут на нас, прямо там, на месте. Они спьяну согласились. Сейчас рыщут по остаткам «Реактора», пытаются смотреть уцелевшие камеры, почти всех, кто там был, схватили, допрашивали, даже сейчас мало кого отпустили, много дебоширов загребли за решётку. Но пока, как обычно, всё очень размыто. — То есть некто предложил им на нас напасть? — нахмурилась Лу. — Этот некто точно знал, что мы сотрудники Корпуса. И что мы можем быть вооружены. И послал к нам троих пьяных мужиков. — Ну, чтобы самому не мараться и опасности себя не подвергать. А если учитывать тот факт, что предатель находится в КС, он может знать, что мы в своего рода опале и лишены оружия. Вряд ли он догадывался, что Фокси будет вооружён. — И что теперь будет делать Приор? Мятежник где-то совсем рядом. Подозревать можно абсолютно каждого. — Лу вздохнула. — Насколько я поняла, он собирается принять ужесточённые меры безопасности. Он припахал Фокси, опытного хакера, работать над поиском поддельного электронного письма и, возможно, захочет, чтобы тот прошерстил всю систему. Нигде не будет передвигаться без охраны. Наверное… — она склонила голову и потёрла виски. — Вообще не знаю, что он будет делать дальше. По-хорошему, ему нужно срочно хватать Лорену и увозить её как можно дальше либо прятать от людских глаз. И Марка с Эстер туда же. Кей сделал глубокий, тяжкий вдох. — Пожалуй, ты права. Они помолчали. — Когда мы поедем домой? — поинтересовалась Лу, поглядывая ему за спину — Лара и Гектор уже ушли. Кей поморщился: — О, я боюсь, нас отсюда пока не отпустят. Приор что-то говорил о том, что хочет куда-то поехать — я уж не помню точно куда… Что-то тоже связанное с расследованием. — И что, мы всё это время будем оставаться в больнице? — Не знаю, — Кей качнул головой. — До вечера точно. Нас ещё раз осмотрят врачи, потом уже Приор скажет, кто и куда поедет. Я закинул ему удочку, чтобы он отпустил сестёр по домам, но он отказался: Карен нужна для медосмотра, а Лара… ну, он просто пожелал, чтобы мы все были здесь. Подозреваю, он не может полноценно довериться никому из нас и предпочитает держать при себе. Они долго и тяжело посмотрели друг на друга. Неизвестность, неопределённость, опасность кружила над ними чёрной тучей. Тут Кей будто что-то вспомнил, и его лицо осветила слабая улыбка. — Кстати, ты кое-что потеряла. — он полез в карман. — Дай руку. Слегка удивлённая Лу протянула ему ладонь. Кей достал что-то из кармана и вложил ей в руку, и, почувствовав в ладони что-то маленькое и тяжёлое, она ахнула от неожиданности. У неё в руке лежал её кулон — серебристо-бирюзовое «око тайфуна». В суете и ужасе последних дней она и не вспомнила об украшении, которое никогда не снимала. Она сжала его в кулаке, потом разжала. Кулон был совершенно цел, не поцарапан, цепочка не сломана. — Как так вышло? — С тебя его сняли, когда обследовали той ночью, — Кей взял «око тайфуна». — Твой друг, Йонас, мне его передал. Повернись, помогу надеть. Тёплые пальцы эмпатика защёлкнули цепочку у неё на шее. Лу погладила маленький кусочек белого золота с бирюзой и будто ощутила себя сильнее. — Спасибо. И тебе, и ему. Вспомни я раньше, переполошилась бы. — Йонас — молодец, — Кей улыбнулся. — Он отличный парень. И друг такой же. — Карен была не слишком довольна тем, что он по-дружески поцеловал меня в лоб, — заметила Лу. Кей вздохнул: — Ну, я отношусь к этому нормально. Прости Карен, она не до конца привыкла, что мы с Ларой — взрослые люди, способные отдавать себя отчёт в действиях и словах как себя, так и других. Она просто беспокоится. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись искренними, но измученными улыбками. Кей предложил: — Пойдём ко мне? Посидим немного только вдвоём. Боюсь, потом нам такого счастья может ещё долго не выпасть. — Пойдём, — согласилась Лу, беря его за руку. Над ними по-прежнему нависала смертельная опасность. У неё по-прежнему всё болело внутри и снаружи. Всё по-прежнему было страшно и наполнено неизвестностью. Но, глядя на Кея, будучи рядом с ним, и наблюдая за людьми, которые даже в это время смогли сохранить одну очень важную способность — любить, Лу осознавала: вместе они не пропадут. Потому что им есть за что бороться. Не только за себя, но и за любимых людей, с которыми их жизнь связана неразрывно. И это надолго. А может быть, навсегда.