Сброс

22 февраля, среда Лос-Анджелес, 01:27 Тео выглядывает в окно. Поручни лестницы на улице заледенели. Стайлз всё ещё в ванной. Не то чтобы Тео так уж хотелось прислушиваться, но он не может не делать этого. Вода всё льётся и льётся, а сердце Стайлза колотится, как ненормальное, — и всё это уже двадцать минут. — Боже… — выдыхает Тео и падает на кровать, затыкая уши. — Какого чёрта… Всё было нормально, когда они зашли, но телефон Стайлза завибрировал снова. Он пялился на экран, и его сердце сходило с ума. Стилински сбросил звонок. Стал носиться по комнате, рассказывая Тео какую-то чушь про ночь в старом мотеле «Калифорния», в котором Скотт чуть себя не поджёг. Рейкен и так не уверен, что у Стайлза с головой всё в порядке, но совмещать Скотта и самосожжение? Хотя зачем Стилински врать? Тео готов поверить всему, что скажет Стайлз, лишь бы он успокоился. — Я забрал у него из рук аварийную свечу. Мы стояли прямо в луже бензина, — быстро говорит Стайлз и стучит пальцами по подбородку. Глаза бегают по комнате, словно он что-то ищет. Тео сидит на кровати, упираясь локтями в колени, и просто наблюдает за Стайлзом, чтобы поймать его, если он снова начнёт падать. А падал он уже дважды, просто цепляясь носком кроссовка за стык между коврами. И оба раза на одном и том же месте. Тео ненавидит этот стык, который словно специально оказывается под ногами Стилински. Зачем вообще здесь ковры? Тео хочется вырубить Стайлза: так безопаснее для него самого. Но Рейкен, конечно же, этого делать не станет. Когда Стайлз очнётся, ведь вырубать его вечно нельзя, то он будет смотреть так… как он умеет. Одновременно осуждающе, возмущённо, оскорблённо, с подозрением и с выражением лица «я так и знал, Тео, я всё знал наперёд, я лишь позволил случиться подобному, чтобы ты понял сам, какой ты мудак». Тео ненавидит, когда Стайлз так смотрит. Лучше, когда Стилински смотрит просто насмешливо. И всё, что видно в его глазах, — это вызов: «Попробуй меня переспорь». Лучше Тео попробует его переспорить, чем вырубит. Стайлз резко останавливается и смотрит на Рейкена, словно он его окликнул. Тео смотрит в ответ. Стайлз скрещивает на груди руки. — Даже не поржёшь над тем, что мы рыдали со Скоттом обнявшись? — Нормальная реакция на пережитый стресс, — невозмутимо говорит Тео. — К тому же я и так знал, что вы вечно ноете и обнимаетесь, тоже мне, нов…. — О, Тео, тебе просто обниматься не с кем. Это же зависть. Тео усмехается. — По-твоему, я завидую тому, что ты можешь обниматься со Скоттом? — Да. Или тому, что Скотт может обниматься со мной, — говорит Стайлз и быстро добавляет, когда ловит насмешливый взгляд Тео: — Завидуешь, что мы друзья, что мы есть друг у друга. Тео потирает шею. — Ну… смысл дружбы только в том, чтобы обниматься? Ридли обнимал меня в клубе, значит, мы друзья? — спрашивает Тео и поднимает на Стайлза задумчивый взгляд. — Как понять, что ты друг кому-то? Стайлз теряется на мгновение, Тео практически видит, какие образы проносятся в его голове. Стайлз представляет, как Тео мучают Врачеватели, как он постепенно становится социопатом, неспособным различать элементарные чувства и знающим о здоровых взаимодействиях между людьми лишь на словах. Тео прыскает от смеха, когда Стайлз кусает нижнюю губу, словно хочет что-то сказать, но останавливается, подбирая слова получше. Для него, для ничего не понимающего в дружбе Тео — Боже, Стайлз, я шучу, — выдыхает Тео и поднимается с кровати. — Я, по-твоему, остановился в эмоциональном развитии года в три? Что такое дружба, Стайлз? Что такое чувства, Стайлз? Мы обнимаемся, значит, мы друзья, да? — Тео округляет глаза и напускает на себя идиотски-изумлённый вид. — Объясни мне, Стайлз, я такой тупой, ведь я жил с тремя психопатами и видел только их маски. Никаких человеческих лиц, никакой мимики, я даже не умею правильно интерпретировать эмоции, не то что их выражать… — Придурок… — Стайлз слабо ударяет его кулаком в плечо. Тео чувствует тепло его кожи через ткань. — Я так не думал. Я не собирался пояснять, что такое дружба и… — О, именно это ты и собирался делать, — хмыкает Тео и стягивает с себя толстовку. — Я иду в душ первый. Полежи пока, подыши, успокойся. Взгляд Стайлза скользит по голым плечам Тео, опускается на его грудь. Стайлз резко поворачивается к Тео спиной, словно решил, что Тео собирается завизжать, как девчонка из школьной раздевалки только потому, что Стайлз увидел его соски. Тео закатывает глаза. — Они реально всегда были в масках? — медленно тянет Стайлз, разглядывая стену. — С десяти до пятнадцати лет о тебе никакой информации. Ты пять лет смотрел только на своих Врачевателей и даже не выходил на улицу? Стайлз только что косвенно признался, что собирал информацию на Тео. Это неудивительно, но… как сильно Стайлз заморочился, роясь в архивах ФБР? Значит, накопал что-то на пятнадцатилетнего Тео, когда у него был яростный период противостояния Марселю и пара бессмысленных попыток к бегству? Тео сбегал, чтобы Марсель просто внимание на него обратил. Ну, он обратил. Ещё как. — Конечно, я видел других людей, Стайлз. Я, по-твоему, торчал в подвале или что? — Тео подходит к креслу, куда бросил свою дорожную сумку, дёргает молнию. — Я усвоил все социальные нормы, меня не пытали и не держали силой. Разве что мягко намекали, что идти мне некуда, и это в принципе было правдой. Но я не долбаный псих, как ты вбил себе в голову. — Тогда почему ты просто делал то… что делал? И даже не переживал? — Ну, я переживал, — говорит Тео, вытаскивая из сумки зубную щётку и сменную одежду. — Просто я привык переживать постоянно, и это стало настолько привычным, что я начал это игнорировать. Потом я убедил себя, что жертвы сами во всём виноваты. Так было проще жить дальше и не свихнуться. Наверное, я до сих пор делаю это. — До сих пор обвиняешь Джоша, что он попытался от тебя свалить? Обвиняешь Трейси, что убил её? Обвиняешь… — Да, я обвиняю Джоша. Он мог свалить по-тихому, если так уж хотел. Обвиняю Трейси. Как можно было быть настолько тупой, чтобы довериться мне? Чтобы полезть на меня, когда я сделал столько дерьма у неё на глазах? Я понимаю: у неё была херовая ситуация, но рациональное мышление не отменял никто, — мрачно говорит Тео и идёт в ванную. — Пиздец, Тео, ты это не всерьёз. Ты… — бросает ему в спину Стайлз, но Тео закрывает дверь. Щёлкает замком. — …это просто твоя защитная реакция, — говорит Стайлз и вздыхает. Тео прижимается лбом к двери и слушает, как Стайлз ещё пару раз обходит комнату, открывает окно. Стайлз достаёт телефон, раздаются тихие гудки, а затем взволнованный голос Лидии. — Привет! Ты занят? Ты не отвечал на… Тео отстраняется от двери и раздевается полностью, включает душ. Да, защитная реакция. Тео есть от чего себя защищать. Но, если честно, Тео совсем не хочет копаться в себе. Все почему-то решили, что он погрязнет в искреннем раскаянии и будет убиваться, вымаливая прощения у тех, кого уже нет. Они мертвы, Тео жив. Тео победил в Игре Врачевателей, а они проиграли, — Тео за это извиняться не должен. Пусть извинится Марсель. Тео приходится брать страстоцвет у Дитона для того, чтобы заваривать и пить как успокоительное. Потому что Скотт на этом настаивает, уверенный в том, что Тео в глубокой депрессии. Тео не знает, в депрессии он или нет. Его взгляды на мир поменялись несильно — просто появились люди, которые стали ему небезразличны. В основном… потому, что этим людям стал небезразличен сам Тео. Наверное, Тео просто зеркалит все чувства в ответ — вот, что он делает. Когда Тео выходит из душа — всё это и начинается: тревожность Стайлза окутывает самого Тео. Если Стайлз молчит, значит ему точно плохо. Стайлз молча проходит мимо, когда Тео выходит из ванной. Молча закрывается. Молча разрывает упаковку одноразовой щётки и, очевидно, роняет её вместе с бутылкой мыла на пол. Молча чистит зубы. Молча торчит двадцать минут под душем. Только сердце колотится. Снова паническая атака? За это время Стайлз мог бы с ней справиться сам. Тео привстаёт на кровати и смотрит на дверь в ванную. Сердце Стайлза сейчас просто выскочит. Тео поднимается и подходит к двери. — Эй… — говорит Тео и опускает руку на дверную ручку. Тудум-тудум-тудум-тудум-тудум… Тео сжимает зубы. — Стайлз? Грохот кажется оглушающим. Наверное, Стайлз схватился за полочку с шампунями и уронил её. Или… он упал и ударился. Ударился виском о раковину или край ванны. Всё. Тео уже не слышит сердце Стайлза, потому что собственное отдаётся громом в ушах. Тео ударяет дверь плечом и выламывает её с одного удара: Стайлз сидит в ванной, прижимая колени к груди, смотрит на свои руки. Штора и душевая штанга валяются в луже воды на сколотой бежевой плитке. Тео хочет выключить воду, струя попадает ему на руку. Вода ледяная. — Ты двадцать минут торчал под холодной водой?! Тео переключает смеситель, настраивает горячий режим и затыкает пробку в ванне. Мокрые волосы Стайлза прилипают ко лбу. Он переводит взгляд на Тео. — Нет. Контрастный душ, — тихо говорит Стайлз, — способствует оздоровлению и… — Инфаркту, наверное? — ядовито интересуется Тео. На спине и груди Стайлза рассыпаны плоские тёмные родинки — так же, как и на лице. Словно кто-то брызнул чернилами. Ванна медленно набирается. Тео ждёт, пока вода начнёт доставать до подбородка Стайлза, и выключает кран. От волос Стайлза пахнет тем же шампунем, которым мылся Тео. Апельсин и грейпфрут. — Собираешься тут остаться? — мрачно спрашивает Стайлз. — Да, есть риск того, что ты погибнешь. — Тео берёт одно из полотенец, бросает на пол и садится возле ванны, прижимаясь спиной к бортику. — А если ты погибнешь, то… — Скотт тебя осудит? — Ну, и это тоже. Стайлз опускается под воду на пару секунд, затем садится в ванне. Смахивает влагу с ресниц. — Помнишь, ты хотел, чтобы я снова был Пустым Стайлзом? — спрашивает он. Тео морщится, вспоминая их дурацкий разговор на парковке, когда Тео как придурок размахивал пропуском в библиотеку и довёл Стайлза до нервного срыва. — Помню, — мрачно говорит Тео. — Ну, я пустой. Я совершенно пустой, — тихо говорит Стайлз и осторожно касается ладонью поверхности воды, словно это стекло. Его сердце снова начинает стучать. Он делает быстрые поверхностные вдохи. — У тебя опять паническая атака? — Наверно. Похоже на то, — безразлично говорит Стайлз. — Ну так задержи дыхание, блядь. Нырни под воду снова. — Не хочу. Хочу сидеть и задых… — начинает Стайлз. Тео встаёт на колени перед ванной и одной рукой обхватывает шею Стайлза, чтобы он не мог отстраниться, а другой зажимает ему рот и нос. Стайлз ошарашенно на него смотрит; вода стекает по щекам. Стайлз вцепляется в запястья Тео, пытается оттащить его руки. — Тише, — говорит Тео. — Сейчас отпущу. Глаза Стайлза широко распахнуты. Зрачки увеличиваются и заполняют собой почти всю радужку. Словно на Тео смотрят две влажные бездны. Он видит своё отражение в этой чёрной дрожащей глади. — Кажется, у меня тоже атака… — медленно произносит Тео и ослабляет хватку, когда сердцебиение Стайлза начинает выравниваться. — Паническая? — едва различимо бубнит ему в руку Стайлз. Тео отстраняется от него и упирается ладонями в бортик ванны. — Ну да, мой член паникует, — беззаботно улыбается Тео. — Наверное, потому что ты голый. Стайлз издаёт удивлённый смешок. — Не смешно, — говорит он и зачерпывает воду, сложив руки лодочкой, умывает лицо. — Ты — долбаный извращенец, Тедди. Мог бы и отвернуться. — С чего бы? — Тео склоняет голову набок, проходится взглядом по шее Стайлза. — А какое уменьшительное от «Мечислава»? — Что? — Стайлз поднимает глаза. Радужка больше не чёрная. Цвет снова карий. — Короткая форма от твоего имени. Раз уж ты стебёшься над тем, что меня можно звать «Тед»… я тоже хочу стебаться над тем, что тебя можно звать… как? Стайлз ведёт плечами. — Я тебе ни за что не скажу. Зачем мне давать тебе лишний повод поржать? — Это польское имя. — Тео опускает руку в воду и выдёргивает пробку. Вода уже начинает остывать. — Значит, Меч… Мечис… Мечи… — Оно звучит просто ужасно, как его не сокращай, — перебивает Стайлз. — Тедди явно куда лучше. — Хочешь быть Тедди? — задумчиво тянет Тео. — Окей. Пусть сокращение от Мечислава тоже будет «Тедди». — Тео, блядь, не неси херню… — улыбается Стайлз. Тео поднимается на ноги, берёт чистое полотенце с вешалки. — Пошли уже, Тедди. — Тео тянет Стайлза за предплечье, вынуждая подняться, и прижимает полотенце к его груди. Стайлз скользит по дну ванны, вцепившись в плечо Тео. — Можно полегче? — выдыхает Стайлз, едва успевая придержать полотенце на бёдрах. — Я сам. — Нет, ты скорее всего умрёшь, — замечает Тео. — Как я выживал все эти годы без твоей охеренной опеки? — язвительно спрашивает Стайлз, завязывая полотенце на поясе. — Наверное, за тобой постоянно следили Шериф и Скотт, — говорит Тео, наблюдая, как стопы Стайлза опускаются на полотенце, которое Тео расстелил на полу. — Ты всё тут залил водой. Иди переодевайся. Тео позволяет Стайлзу пройти мимо и поднимает мокрое полотенце с пола, выжимает над ванной. Развешивает на батарее. Дверь остаётся открытой. Стайлз вытаскивает вещи из своего рюкзака, раскладывает на кровати. Слышно, как в соседнем номере ругается пара. Женщина громко плачет, мужчина кричит. Она называет его «Томми», он называет её то «сука», то «Дэб». Какие милости. Если они не успокоятся, Тео, наверное, пойдет и всечёт им обоим. Стайлз выключает свет в комнате. Фруктовый запах мыла ударяет в нос. Тео моет руки, устало смотрит на своё отражение в зеркале. Действительно надо побриться. На майке мокрое пятно — прямо посередине груди. Стайлз задел Тео плечом. Тео стягивает майку и вздрагивает, когда Стайлз неожиданно громко чихает. — Я схожу в аптеку, — говорит Тео и выходит из ванной, оставляя свет включённым. Если Стайлзу приспичит ночью встать в туалет, то пусть лучше он видит, куда идёт, потому что Тео всё ещё помнит про стык ковров. — Не надо, — не оборачиваясь, бросает Стайлз. — Я посплю и всё пройдёт. На Стайлзе синяя футболка и серые боксеры. Тео прижимается плечом к дверному косяку. — Я думал, ты спишь в какой-нибудь красной клетчатой пижаме, — произносит Тео, — и в длинном колпаке. Как в новогодних рекламах. В одной руке чулок для подарков, в другой — стеклянная бутылка колы. — Иди нахер, — беззлобно отвечает Стайлз, залезая под одеяло. — Никто даже не смотрит новогоднюю рекламу, Тео. Все её проматывают. Соседи орут ещё громче. — Для кого тогда снимают новогоднюю рекламу? — задумчиво тянет Тео, пытаясь не обращать внимания на вопли парочки за стеной. — Видимо, для тебя, — отвечает Стайлз и морщится, когда женщина истерично визжит. — Для мужика, который любит ходить полуголым. — Я не виноват, что ты намочил мою майку. — Ты сам её намочил. Мной. Тео хмыкает и идёт к креслу, поднимает свою толстовку, развешанную на спинке. — Куда ты? — спрашивает Стайлз и садится на кровати, наблюдая, как Тео натягивает толстовку и расправляет капюшон. — За кофе, — говорит Тео и берёт ключи от номера, толкает входную дверь. — Я быстро, спи. Уже совсем темно. Тео подходит к соседней двери, стучит. Крики стихают. Дверь открывает мужчина лет тридцати, весь в веснушках. Тео видит татуировку на его шее, уходящую под воротник рубашки. — Чего? — спрашивает мужчина. — Пришёл узнать, когда ты добьёшь свою девку, — Тео кладёт раскрытую ладонь на дверь, открывая её шире, — а то она задолбала визжать. — Чего?.. — повторяет мужчина, нервная улыбка ложится на его губы. — Я слышал, как ты кричал, что убьёшь свою сраную Дэбби. — Это… медовый месяц, страсти и всё такое… — произносит мужчина. Он почти делает шаг назад, но останавливает себя, продолжая сжимать дверную ручку. — Мне похуй, что у вас, — говорит Тео. — Вы орёте. Вы мешаете спать. Если не заткнётесь — я вернусь и придушу вас обоих, — Тео жизнерадостно улыбается. — Обожаю душить. Все эти хрипы… так красиво лопаются капилляры, выкатываются глазные яблоки. Мм… чувствуешь своими руками, как жизнь покидает тело. Эй, — Тео подмигивает белокурой женщине, выглянувшей из ванной, — какая у тебя изящная шея, Дэбби. Жаль, тонкая — так просто сломать. Спокойной ночи. Тео разворачивается и идёт к лестнице, ощущая затылком испуганный взгляд мужчины. Дверь закрывается. — Кто этот псих? Наш со… — начинает женщина. — Заткнись, Дэб, давай… давай, сваливаем… нам нужно в другой отель. — Что?! Тео доходит до поворота, сверяется с картой на телефоне. Круглосуточная аптека при супермаркете совсем рядом. Фармацевт — пожилая женщина с пучком седых волос. Они прилизаны так сильно, что полностью облегают форму её черепа. Тео смотрит на неё и понимает, что никогда не покупал себе лекарства от простуды. Он переводит взгляд на зону самообслуживания, где видит стеллажи с препаратами. Тео разбирается в подпольной убийственной медицине. Тео умеет резать… вскрывать, делать пересадку, зашивать. Грубо и неаккуратно. Тео не умеет лечить. — Здравствуйте, Мисс… — говорит Тео и смотрит на бейдж фармацевта. — Миссис Стэнли, простите, я немного растерялся. Мне нужно что-то, что может снять симптомы простуды. Мой друг заболел, а я, оказывается, ничего не знаю из препаратов, кроме аспирина. — Аспирин нельзя использовать при простуде, — строго говорит фармацевт. Тео склоняет голову набок и смотрит на её ярёмную ямку под морщинистой кожей. — Да? Вот видите, поэтому я к вам и подошёл. — Я выдаю препараты только по рецепту. Тео представляет, как берёт за пучок седых волос и разбивает её голову о прилавок. — Я понимаю, Миссис Стэнли. Я подошёл к вам за советом. Вы кажетесь умной серьёзной женщиной, я вам полностью доверюсь в выборе препаратов, которые можно купить без рецепта. Миссис Стэнли моргает, поправляет очки. — Если это обычная простуда, то возьмите «Vicks DayQuil & NyQuil». Снимает озноб, кашель, головную боль. Крайний стеллаж справа. Мятные леденцы немного облегчают насморк. Нужен покой и сон. Обильное горячее питьё. Почаще проветривайте помещение и… Тео немного озадачен тем, сколько всего нужно для лечения обыкновенной простуды. И из всего перечисленного Стайлз собирался лечиться лишь сном? Вряд ли Миссис Стэнли лжёт Тео. А вот Стайлз — вполне. Тео покупает всё, что ему сказали. Обильное горячее питьё. Обильно — это сколько? Насколько горячее? Вливать утром в Стайлза кофе — это будет лечение? Или ему нужно что-то вроде бульона? Наверное, Тео ненавидит бульоны, потому что даже само слово вызывает в нём отвращение. Тео возвращается в отель, размышляя о том, почему Скотт не обращает Стайлза. Стайлз против? Ему это не нужно? Как это может быть не нужно? Тео искренне не понимает. В соседнем номере никого нет. Похоже, парочка решила провести свой медовый месяц в другом отеле. Тео осторожно открывает дверь. По ровному дыханию Стайлза ясно, что он уже спит. Тео ставит пакет из аптеки рядом со своей дорожной сумкой. Стаскивает с себя толстовку. Вспоминает про проветривание, но окно и так открыто. Моет руки. Надевает высохшую майку. Когда Тео выходит из ванной, то видит Стайлза, свернувшегося клубком под одеялом. Он накрылся с головой, словно его морозит. Тео снимает плед и одеяло со своей кровати, накидывает всё на Стайлза. — Да, мне нужен значок, — чётко произносит Стайлз сквозь сон. — Тео должен быть арестован. Тео садится на край кровати Стайлза, убирает одеяло от его лица, трогает лоб. Горячий. Тео упирается локтями в колени, подпирает щёку рукой и смотрит в окно. Тео не помнит, когда спал нормально. Просто в какой-то момент у него началась бессонница. Может, из-за офицеров, которые вечно не давали ему выспаться после возвращения из адского цикла. Стайлз резко скидывает с себя груду одеял и переворачивается набок. Водит рукой по простыням, словно пытается что-то нащупать. Может, ищет свой телефон? Кто знает, кому он собрался звонить во сне. Тео переводит взгляд на тумбочку и смотрит на телефон Стайлза. Вздрагивает, когда чувствует, что он хватает его за ткань майки на спине. Стайлз сжимает ткань в кулак и замирает. Тео обводит взглядом его лицо. Стайлз спит совсем не как Лиам. Лиам полностью занимает кровать и обычно закидывает ногу на Тео или залезает на него сам. Лиаму всегда мало места. А Стайлз свернулся на самом краю, словно собрался свалиться с кровати на пол. Тео достаёт свой телефон из кармана и проверяет сообщения. От Скотта, от Алека, от Криса. Три злобных смайлика от Малии. Но это стабильно. Ожидаемо ничего от Лиама. Стайлз дёргается, а вместе с ним и Тео, потому что Стайлз натягивает его майку. Тео кладёт свой телефон на кровать и оборачивается. Стайлз сводит брови на переносице. Тео хочет осторожно разжать его руку и освободиться из хватки, но передумывает. Проводит указательным пальцем от запястья Стайлза выше к предплечью, забирается под короткий рукав его футболки. Стайлз издаёт смешок во сне. Щекотно, наверное. Тео убирает руку и наблюдает, как медленно расслабляются брови Стайлза. К удивлению Тео, он сам засыпает. По крайней мере, он надеется, что уснул сидя, а не уткнувшись Стайлзу в плечо или в шею, потому что когда Тео просыпается, то он лежит на месте Стайлза — на его подушке, накрытый его одеялом. Стайлз яростно спорит по телефону в ванной. Кажется, он говорит с кем-то из знакомых в бюро, настаивая на том, чтобы его собеседник проверил записи с камер. Голос Стайлза немного хриплый. Тео сонно потирает глаза и морщится от солнечного света. Тео проснулся, потому что луч светил ему прямо в лицо. Стайлз завершает вызов и выходит из ванной, замирает в дверях. Он всё ещё в одних боксерах и футболке, волосы растрёпаны. Очевидно, он сам недавно проснулся. Его растерянный взгляд падает на Тео, который поднимает руку, прикрывая глаза от солнца. — Доброе. Утро. Тео, — говорит Стайлз, разделяя каждое слово, словно Тео после сна становится непроходимо тупым и не может воспринимать слишком длинные предложения. — Доброе утро, Тедди, — отвечает Тео и улыбается, когда у Стайлза дёргаются губы. — Я не собираюсь выяснять, какого хера ты использовал меня как подушку, — говорит Стайлз и отводит взгляд в сторону, резко заинтересовавшись пакетом из аптеки. — Но будем считать, что ты извинился, купив мне лекарства. — Я сидел возле тебя и вырубился, — говорит Тео и потирает шею. — Да, я понял, что ты вырубился от недосыпа. Но я не понял, зачем ты возле меня сидел. — Стайлз вытряхивает содержимое пакета на кровать Тео. — Неважно. В любом случае ты несёшь ответственность за то, что мне всю ночь снилось, будто на меня упал огромный валун. А потом я проснулся и был просто в шоке, потому что валун действительно на меня упал. — Я не валун, — зевает Тео, прикрывая рот рукой, и падает обратно на подушку, которая пахнет Стайлзом и дурацким цитрусовым шампунем. Тео сам им пахнет. — С хера ли ты тогда такой тяжёлый? Эй, не засыпай снова. Эй! — громко говорит Стайлз и открывает бутылку воды, запивает капсулу из аптечной баночки. — Зачем ты купил конфеты? Мята? — Миссис Стэнли сказала, что они помогают от насморка… — бормочет Тео в подушку. — И что тебе нужно дохера горячей жидкости. Ещё Миссис Стэнли сказала, что ты напиздел. — Я не знаю, кто такая Миссис Стэнли, но я уверен, что она не могла про меня такого сказать, — говорит Стайлз и кривится, словно капсула застряла у него в горле, и снова отпивает воду. У Стайлза припухшие веки, покрасневший нос. Тёмная щетина только подчёркивает бледность его лица. Стайлз чихает прямо в бутылку с водой и обливает футболку. — Что? Отвратительно выгляжу? — усмехается Стайлз, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Сопли, слезотечение… — Нет. Выглядишь… нормально. Неплохо, — говорит Тео и поднимается с кровати. — Как обычный человек, который может запросто простудиться. Но зная об этом — всё равно надевает тонкую толстовку. — Я раньше не простужался из-за такой ерунды. Стайлз пытается затереть пятно салфеткой и роняет незакрытую бутылку на пол. Вода растекается по полу вокруг Стайлза, полностью пропитывая его носки. Он мрачно разглядывает лужу под своими ногами. — Боже… — выдыхает Тео и качает головой. Стайлз садится на кровать и снимает с себя мокрые носки. — Не знаешь, куда делись наши соседи? — интересуется Стайлз. — Они орали ночью. — Без понятия, — отвечает Тео и поднимается на ноги. — Ты их прикончил, чтобы они не мешали мне спать? — Возможно, — говорит Тео, направляясь в ванную, и вздрагивает, когда носки, сложенные в комок, ударяют его в спину. Тео оборачивается. — Ты только что кинул в меня свои мокрые носки?! — Возможно, — Стайлз прищуривается. — Я кину в тебя ещё что-нибудь, если ты не признаешься… — Что ты в меня кинешь? — Футболку. — А потом? У тебя кончатся вещи. На тебе не так много одежды, чтобы ты мог шантажировать меня этим. Вообще-то это даже не похоже на шантаж. Как можно шантажировать обнажением? Стайлз закатывает глаза. — Что ты сделал с соседями, Тео? — Попросил их быть потише, но почему-то это их так испугало, что они решили переехать в другой отель. Стайлз внимательно смотрит. Потом просто кивает. — Ясно. — Стайлз откидывается на кровати, опираясь на локти. Его футболка задирается, и Тео видит дорожку волос, идущую от пупка под серые боксеры. — Ты напугал наших соседей, и они сбежали. Тео и до этого видел живот Стайлза. Тео вообще-то видел Стайлза голым. Зачем Тео вообще думает об этом сейчас? Это просто Стайлз. Стайлз изгибает брови, а потом сам опускает взгляд на свой впалый живот. — Что? — непонимающе спрашивает Стайлз. — У тебя родинка над пупком, — говорит Тео. — У меня дохрена родинок, если ты не заметил. О, Тео заметил. — Но эта ровно над пупком, прямо посередине. Словно… родинка-пирсинг, — абсолютно серьёзно произносит Тео. Стайлз касается пальцем родинки. — Пирсинг-ро… Что ты ржёшь?! — возмущённо говорит Стайлз и поднимается на ноги. — Давай собираться, нам нужно ехать в район Санта-Моники. Тео скрывается за дверью ванной, умывается, чистит зубы. Тео определённо должен думать о Камаро Дерека, брошенном где-то на Оушн-Авеню, а не о родинках Стайлза. В пикапе Стайлз рассказывает, что некая Долорес Мола действительно существует, что её пробили по базе ФБР. Она была лишена водительских прав, привлекалась за мелкие денежные махинации и аферы в казино, но ничего серьёзного. Скоро Стайлзу должны сообщить ещё что-нибудь. Теперь Стайлз одет тепло. Тео рассматривает его тёмно-серое худи на флисе, Стайлз прячет руки в карманы. В кафе Тео напоминает, что Стайлзу нужно ОБИЛЬНОЕ горячее питьё, что бы это ни значило. Стайлз пьёт кофе, но Тео бы не счёл его количество обильным. Когда они подъезжают к Камаро Дерека, оставленном в жилом дворе, Стайлзу звонит его знакомый из бюро и рассказывает ещё кое-что про «Лолу Молу». Она невеста богатого владельца художественной галереи в Сан-Франциско. Как она оказалась с Дереком в «Гадюшнике» — ни Тео, ни Стайлз предположить не могут. Стайлз находит в интернете описание галереи. — Завтра вечером там будет выставка-акция «Ночь искусства», — читает Стайлз объявление на сайте. — Раз там будет хозяин галереи, то, возможно, там будет и эта Лола Мола. Может, она знает, где Дерек? Тео пожимает плечами и глушит двигатель. — А может, она прикончила Дерека и ничего нам не скажет. — Нам нужно на этот приём. И в Сан-Франциско сейчас живёт Кора. Можно заодно с ней пересечься, — Стайлз кусает губы. — Если ничего не выясним, то поедем к Калаверас. — Как скажешь, — говорит Тео и вылезает из пикапа. — Ты ведёшь расследование, я на подхвате. На улице прохладно, ветер пронизывает насквозь. Дети играют в мяч на площадке. Тео открывает дверь Камаро и мрачно смотрит на Стайлза. — Ты просто бросил машину Дерека открытой? — Да кому она нужна? — безразлично пожимает плечами Стайлз. — Посмотри на неё, она вся помятая. Тео смотрит на единственную небольшую вмятину на задней двери в салон. Тео садится на место водителя. Стайлз залезает на соседнее сиденье и откидывается на спинку, вытягивает перед собой длинные ноги. — Сколько ты здесь торчал? Пахнет в основном тобой. — Тео обводит взглядом салон. — А что, я так хреново пахну? — спрашивает Стайлз, перебирая пальцами шнурки капюшона своего худи. — Пахнешь… довольно мило, — говорит Тео и усмехается, когда Стайлз недовольно на него смотрит. — Ты думал, что пахнешь порохом, да? Весь такой крутой агент ФБР. А сам пахнешь, как йогурт. — …йогурт, — повторяет Стайлз. — Йогурт, блядь, Тео? Кисломолочный продукт? Тео смеётся. — Это скорее само ощущение запаха, как текстура йогурта. А разве йогурт не вкусно пахнет? Что-то лёгкое, воздушное, кремовое, но не очень сладкое. Прохладное. Как будто тебя облили молочным коктейлем. Стайлз пожимает плечами. — Я… подожди. То есть я для тебя вкусно пахну? — Лучше большинства людей. — И чем пахнет большинство? — Потом, солью, бытовой химией, солодом, табаком, воском для обуви, испорченным сыром, преющей травой, мокрой шерстью, сырой… — Боже, остановись, — говорит Стайлз, и его передёргивает. — Тогда просто охуенно, что я пахну как йогурт. Зря я расстроился. — Это точно, — соглашается Тео и барабанит пальцами по рулю. — Ты хочешь приятно пахнуть для меня? — Для те… Да кто бы не хотел приятно пахнуть? — Стайлз прячет руки в карманы. — Сука, Тео. Твои вопросы… — Ты хочешь приятно пахнуть для Скотта? — Тео с усмешкой смотрит на Стайлза. — Для Скотта я хочу вонять за то, что он отправил ко мне именно тебя, — язвительно говорит Стайлз. Тео улыбается. — Какой ужас. Возможно, я действительно не понимаю, что значит дружба. Тео наклоняется и открывает бардачок, задевая Стайлза плечом. Большая пачка влажных салфеток, упаковка жвачки с разными вкусами, смятый купон на хлопья. Тонкие женские сигареты со вкусом вишни. Это точно машина Дерека? Походу Тео ничего о нём толком не знает. Из бардачка под ноги Стайлза падает пачка презервативов. Тео облокачивается на бедро Стайлза, чтобы достать их с пола. — Слушай, у Дерека насыщенная жизнь. Он трахается в Камаро, курит вишнёвые сигареты… — говорит Тео, закидывая презервативы обратно. — …скорее всего, это сигареты Лолы… Долорес. Ягуарши. — Зачем ему купон на хлопья? — Тео захлопывает бардачок и возвращается в нормальное положение. — У него же дохрена денег. Облигации… и богатый дядя Пит. — Это не скидка, это — возможность получить коробку из лимитированной серии, — говорит Стайлз и прокашливается. Он кладёт руку на бедро, куда только что опирался Тео. Может, Тео сильно надавил локтем. — Получается, Дерек — фанат хлопьев? — спрашивает Тео. — У всех есть странности, Тео. Ты, например, спишь на других людях, уткнувшись им в грудь. Тео хмыкает. Ну, обычно ему беспокойно. Так беспокойно, что он не может заснуть. Прежде он ни на ком не вырубался. Каких «людей» Стайлз имеет в виду? — А ты рыдаешь в душе, а потом угрожаешь мне арестом во сне, — произносит Тео и весело косится на Стайлза. Стайлз округляет глаза. — …я что? — Да, ты полночи клялся, что меня арестуешь. Очевидно, я снюсь тебе, Стайлз. Почему? Неизвестно. Скорее всего, ты просто ёбнулся на стажировке в своём бюро. Теперь тебя пугает всё подряд, и этот страх вызывает панические атаки, — говорит Тео и откидывает голову на подголовник. — Ты не можешь всерьёз считать, что мне снишься. Ты же теперь не такой безумный, как прежде? — Стайлз с сомнением смотрит на Тео. — Я понимаю, что три мужика из Франции десять лет держали тебя как подопытного в лаборатории, но ты вроде прошёл реабилитацию и… — Да, в аду меня неплохо реабилитировали. Интересный был курс. — Давай, Тео, упоминай это почаще. Делай всё, чтобы я напрягся и снова начал бояться за твой рассудок. — Бояться? Вот видишь, я же говорю: тебя всё пугает. — Знаешь, — вздыхает Стайлз, — я просил, чтобы судьба подкинула мне маньяка — но лишь для того, чтобы вести расследование. Вроде… я должен был раскрыть дело, и всё такое. Но меня не так поняли — и вот он ты. — Я разберусь с твоими паническими атаками, Стайлз. Для этого ты меня и прихватил. — Я прихватил тебя, потому что меня заставил Скотт. Ты нужен для наблюдения, анализа и защиты на случай нападения. А не для того, чтобы ты пиздел и мешал мне сосредоточиться. — Мой пиздёж никак не виновен в том, что ты не можешь сосредоточиться. Ты постоянно пялишься на меня. На мои руки. — …нет. — Что? Ты боишься, что я что-то сделаю руками? Выхвачу спрятанный скальпель? Выпущу когти? Или сделаю это? — Тео с размаху ударяет раскрытой ладонью по бедру Стайлза. — Придурок! Блядь! — взвывает Стайлз и растирает ушибленное место. — На хера ты это сделал?! — Я предотвратил очередную паническую атаку физической атакой, — говорит Тео и смотрит на свою ладонь. Жжёт. Солнце отражается в окнах дома напротив, заливает салон. На волосы Стайлза падает свет. Тео скользит взглядом по его щеке, а потом ниже — к шее, соединяя мысленной линией родинки на его коже. — Какой-то херовый метод, — мрачно произносит Стайлз. — С чего ты вообще взял, что у меня начиналась паническая атака? — У тебя задрожали губы. — Нет, — Стайлз смотрит прямо на Тео. — Да. Тео сидит и просто врёт, потому что губы Стайлза не дрожали, и Тео понятия не имеет, как с ходу различать паническую атаку. Можно ли её предсказать по дрожащим губам? Но Стайлзу Тео не признается никогда. — Зачем ты вообще смотришь на мои губы? — спрашивает Стайлз. — А куда я должен смотреть? — В глаза, например. Тео поднимает взгляд, и они встречаются глазами. Тео не знает, сколько они сидят и смотрят друг на друга: пару секунд или минут. Тео сжимает руль одной рукой и наблюдает за тем, как зрачки Стайлза медленно расширяются; как коричневый цвет поглощает тьма, словно огромные чёрные дыры вбирают в себя пространство вокруг. Стайлз отводит взгляд первый и смотрит в окно. — Ну… ты что-то учуял? Или мы приехали сюда зря? — говорит Стайлз, и Тео видит, как красные пятна расползаются по его шее. — Здесь пахнет Дереком, сексом, какой-то женщиной. Подозреваю, что Лолой. Пахнет тобой, мной и чем-то… вроде лимонада. Словно его пролили на заднем сиденье. И немного кровью. — Да, кровь там. — Стайлз указывает назад. — Возможно, Дерек и Лола переспали в машине. Она расцарапала ему спину, отсюда кровь. — Ясно… — бросает Стайлз и открывает дверь. Он выходит и смотрит на хмурое небо, прячет руки в карманы толстовки. Тео хлопает дверцей и опирается на панель крыши Камаро ладонями. — Знаешь, побережье через проспект, — задумчиво говорит Тео и обводит взглядом профиль Стайлза. Стайлз стоит, задрав голову вверх. Его вздёрнутый нос кажется совершенно лисичьим. Явная причина для того, чтобы Ногицунэ вселился именно в Стайлза. Странно, что все сразу не догадались. Если что-то случится… если люди Монро вдруг нападут, и Тео не сможет защитить Стайлза, — Стайлз же просто умрёт? Стайлз прошёл проверку на физическую подготовку в бюро. Стайлз даже участвовал в захвате преступников. Он знает, как действовать. Но у него сейчас нет ни бронежилета, ни оружия. Какого чёрта Скотт его не укусит? — Я не хочу на побережье, Тео, — вздыхает Стайлз. Тео отталкивается от Камаро и пожимает плечами. — Зато я хочу, — говорит Тео, направляясь к пикапу. — Можешь посидеть в машине, пока я смотрю на океан. Поймаешь ещё одну паническую атаку, опасаясь, что я возьму и утоплюсь. Стайлз поворачивается, и его глаза тревожно расширяются. — Мне послышалось, или ты сказал, что утопишься? — Хороший день для утопления, — улыбается Тео и открывает дверь пикапа. — Поехали уже, Тедди. — Не зови меня Тедди, боже… — бормочет Стайлз и залезает в машину. — Это ты — Тедди. Всю дорогу до побережья Стайлз возится с радио, но его ничего не устраивает. Тео плевать на радио — он обычно вообще ничего не слушает, пока едет. А теперь по большей части он слушает причитания Стайлза о том, что им нечего слушать. Тео оставляет Стайлза в пикапе и бредёт по песку, вдыхая холодный и влажный воздух. Сгущаются тёмные тучи, и Тео вспоминает Марселя — серый цвет его глаз. Он редко снимал свою маску, да и то лишь для того, чтобы вдохнуть какой-нибудь особенно приятный ему аромат. Он любил грозу, дождь, — геосмин. И ненавидел затуманенный человеческий мозг. Утверждал, что люди — слабоумны, что земные тела слабы, что многие чувства им незнакомы. Слепые, невидящие глаза, которым недоступна красота шторма и гроз. И Тео слушал его. Тео стоял рядом с ним, струи дождя секли его словно плети. Сбивающий с ног ливень превращался в лиловый дым. Океан кажется таким бесконечным. Тео проводит языком по нижней губе, но ветер мгновенно сметает влагу. — Эй… — говорит Стайлз, и Тео вздрагивает, ощущая его присутствие за спиной. Тео оборачивается и видит Стайлза. Руки в карманах, ветер поднимает капюшон, растрёпаны волосы. — Это и впрямь пугает — то, как ты пялишься на океан, — говорит Стайлз и пожимает плечами. — Возможно, я бы правда словил паническую атаку, если бы остался в пикапе. Тео скользит взглядом по его бледному лицу. — Лидия мне изменила, — спокойно говорит Стайлз. Тео пытается вообразить, что он может думать и чувствовать. Сердце Стайлза бьётся ровно. Не похоже, что ему нужно сочувствие. Просто сказал, чтобы прояснить, что с ним творится. — Ну… это было ожидаемо, — наконец произносит Тео. — Ты заботливый, милый, надёжный. А её всегда тянуло на плохих парней вроде меня; на тех, кто будет таскать её за волосы по заповеднику и страстно орать: «Ты принадлежишь только мне». Лидии нужны горячие сцены. А ты такой душный. Стайлз устало улыбается. — Иди нахер, Тео… какой же я идиот, что рассчитывал найти в тебе понима… — О, я тебя понимаю. Мне жаль, что… что тебе больно, — говорит Тео. Тео переводит взгляд обратно на океан. Волны становятся выше. — И что бы ты посоветовал? — спрашивает Стайлз и подходит к Тео ближе, встаёт рядом, задевая плечом. — Что сделать, чтобы было не больно? — Ну, мы ищем Дерека. Это вроде как… отвлекает. Нужно продолжать делать это. Стайлз скептически смотрит на Тео. — Да, но я не могу всю жизнь искать Дерека. — Почему нет? Я могу хорошо его спрятать, как только мы его найдём. — …ты спрячешь Дерека, чтобы я искал его всю жизнь? — Если это сделает тебя счастливым. — Да, но тогда вряд ли от этого будет счастлив сам Дерек. — Брось, Дерек не способен быть счастливым, так что какая разница? Стайлз смеётся. — Лиам не может меня простить, — произносит Тео, словно обращается к океану. — И… ненавидит себя за то, что испытывает чувства ко мне. Так что… возможно, у меня тоже случится паническая атака в ближайшее время. — Тео склоняет голову набок и смотрит на Стайлза. — Я переживаю, что ты воспользуешься этим и попытаешься меня арестовать, чтобы воплотить в реальность свой сон. Стайлз отводит взгляд, смотрит на горизонт. — О, непременно воспользуюсь, — говорит Стайлз. — Будешь меня пытать, да? — усмехается Тео. — Естественно. Выстригу тебе щетину на левой щеке, а на правой оставлю. — Ты просто вложил очередной кошмар в мою голову. Стайлз издаёт смешок. — Ладно, если… если мы закончили с откровениями, то поехали в Сан-Франциско. Ехать часов шесть. Тео бросает последний взгляд на океан и идёт обратно к пикапу за Стайлзом.