Сброс

24 февраля, пятница Бикон Хиллс, 09:03 Тео просыпается от душераздирающих воплей. Орёт в основном Дерек. Похоже, он пытается накормить кашей Илая. — Хлопы! Не каса! — визжит Илай, и Тео слышит, как тарелка разбивается о кафель на кухне. Хейл рычит и громко шуршит коробкой из-под хлопьев. Стайлз вздрагивает, но тут же засыпает снова, утыкаясь в грудь Тео. Рейкен не подозревал, что кто-то может так кошмарно возиться во сне. Они лежат в каких-то странных и не самых удобных полуобъятиях. Стайлз закинул ногу на его бедро. На груди на футболке Тео небольшое пятно от слюны, потому что Стайлз, очевидно, даже во сне не держит закрытым рот. Рейкен улыбается. Он пришёл к выводу, что Стилински проще силой прижимать к себе или наваливаться сбоку, чтобы он не крутился, остервенело пытаясь найти какую-то идеальную позу, которой даже не существует. На удивление, лишённый способности двигаться Стайлз вырубается мгновенно. Он выдаёт какой-то язвительный комментарий насчёт метода Тео, но засыпает прямо на середине предложения. И спит всю ночь неподвижно. Рука Тео лежит под его футболкой, поглаживая впалый живот. Рейкен смотрит вниз: по предплечью сбегают чёрные вены. Боль не сильная, но раздражающая — не даёт от себя отвлекаться, как какой-то навязчивый, монотонный звук. Вроде… стрекотания. Тео отгоняет мысли о Врачевателях и трётся носом о висок Стайлза. Стилински пахнет так же, как и сам Тео — лимонным шампунем, который стоит в ванной Дерека. Похоже, Хейл склонен брать гигиенические средства исключительно с ароматом лимона: помимо шампуня с лимоном Тео заметил стиральный порошок «Лимонная свежесть», мыло «Бодрый лимон», зубную пасту с экстрактом лимона и влажные салфетки «Душистый лимонный вихрь». Если бы Тео знал, что Дерек так обожает лимоны, то причина его неизменно мрачного лица давно стала бы очевидной. Наверное, Хейл напрягает лицевые мышцы, чтобы не кривиться из-за горечи свежей лимонной дольки, которую вечно держит во рту. Но даже шампунь с бесконечно любимым лимоном Хейла не перебивает привычный аромат Стайлза — приятный и обволакивающий, словно Тео тонет в творожном муссе; или взбитая океаническая пена мягким облаком окружает его лицо. Рейкен снова почти засыпает, но концентрируется на боли Стайлза, которая пульсирует в венах — у Стилински болит горло и голова. И рана на плече тоже. Свободной рукой Тео отводит отросшие вьющиеся волосы от его лица. Они намокли, на лбу испарина. У Стайлза всё ещё жар. К сожалению, Рейкен не может забрать его насморк и температуру. Только боль. Обычно Рейкену приходится прилагать массу усилий: находить в себе отголоски жалости и сострадания, чтобы разделить чьи-то болезненные физические ощущения. Но со Стайлзом это происходит само собой. Будто Тео забирает обратно что-то своё. То, что должно быть у Тео, а не у Стайлза. Стилински хмурится и бормочет сквозь сон. Тео долго пытается вникнуть в поток его тихих слов. Стайлз перечисляет доводы в пользу того, чтобы не ехать в Вирджинию, словно пишет какой-то отчёт. — …и потом, это будет затруднительно, — шепчет он, — я просто… я… не могу поехать… и… — Хорошо, не поедешь, — произносит Тео и целует его в переносицу. — Нахер Вирджинию. Брови Стайлза медленно расслабляются. Тео тянется за телефоном. Пара пропущенных звонков и множество сообщений от Коры. Полно матов, но суть одна: она недовольна тем, что Тео разбил окно. Тео и Стайлзу весьма повезло: Питер согласился за всё расплатиться и выделил солидную сумму для галереи. Жаль, не повезло самому Питеру со своими весёлыми и улыбчивыми племянниками. Тео листает сообщения дальше. Мейсон: «Ты сегодня приедешь или нет? Может, твой пикап похитила Дикая Охота?» Мейсон: «За каким чёртом я тебя тогда помню?» Алек: «Мейс сказал, что тебя похитили какие-то мужики на конях. Он же гонит?» Алек: «Тео, ты правда замочил кучу ковбоев и перекинул лошадь через себя?» Тео моргает, когда видит сообщение от контакта «Лиам». Он пробегается по тексту пару раз, прежде чем до него доходит суть. Лиам: «Ты сказал: пара дней. Лжец». Тео печатает ответ, подбирая какие-то оправдания: «У меня не было чётких данных, чтобы обозначить срок. Мы искали Кору, а потом Стайлза ранили и…» Тео останавливается и смотрит на мигающий текстовый курсор. Пропал. Появился. Пропал… появился… пропал. В памяти линзы Марселя взрываются красным, отражая свет мерцающей аварийной лампы в лаборатории. Тео медленно выдыхает — и стирает всё. Листает дальше. Алек: «Если там Малия тебе что-то скажет, то это вообще был не я». Алек: «Это Нолан разлил спрайт, но я сказал Малии, что это я». Алек: «Хотя это не я». Алек: «Просто Нолан так нервничал из-за того, что Малия прикончит его, что мог потерять сознание». Алек: «А если он теряет сознание, то это надолго. А я хотел поиграть с ним в приставку». Крис: «Швейцарская меренга с доставкой на дом». Крис: «Не тебе». Крис: «Почему ты постоянно автоматически выпадаешь мне первым в списке контактов? Завязывай». Малия: «Твой Алек сломал мой ноут! Поговори с ним, пока я его не прибила!» Скотт: «Стайлз же не преувеличил ситуацию? Дерек действительно так безутешен после гибели жены?» Скотт: «Он правда отказывается ехать обратно?» Скотт: «Вы повезёте его на консультацию к психологу?» Скотт: «Боже, я не понимаю. Почему Дерек ничего не рассказывал про свою несчастную любовь?» Тео вспоминает абсолютно ничего не выражающее лицо Хейла, когда он говорил про мать Илая. Да, безутешный вдовец с лимоном во рту. Тео открывает последнее сообщение, которое Стайлз скинул ночью, когда они поспорили, напишут ли о них в новостях. Стайлз: «Ссылка на новостной сайт: Скандал в картинной галерее, выбитые окна и загадочная криминальная пара, покусившаяся на искусство. Владелица модного бутика «Costumes de Giselle Feret» призналась, что стала невольной соучастницей преступного эпизода в Сан-Франциско. Именно она продала парные костюмы двум влюблённым мужчинам, давно состоящим в браке, но сохранившим страсть… (читать далее)» Воу, они в жёлтой прессе. А мадам Жизель не упустила шанса пропиариться. Рейкен улыбается и дочитывает дурацкую статью с выдуманными подробностями. Он откидывает телефон и снова смотрит на Стайлза: тёмные ресницы подрагивают, словно он наблюдает за чем-то во сне. Прежде чувство любви никогда не тревожило Тео. Марсель говорил, что любовь — тяжёлое и ужасное бремя, вынуждающее тебя творить страшные вещи. Вроде тех, что Марсель делал для Себастьяна Вале. Тео думал, что чувствует что-то подобное к Лиаму. Но, оказывается, любовь может быть совершенно другой, и не скалить клыки, а улыбаться тебе в ответ. Выражаться не в бессчётном количестве жертв ради возрождения монстра из прошлого. Или в отчаянной попытке спасти Бикон Хиллс от забвения, чтобы получить один благодарный взгляд. А в ежедневных простых вещах. Например, в том, чтобы не вынимать свою затёкшую руку из-под головы Стайлза — лишь для того, чтобы он подольше поспал с утра. Или включать ненавистное радио в машине, если ему так приспичило что-то послушать. Но возможно, Стайлз просто позволяет Тео быть рядом, чтобы заглушить обиду, которую нанесла Лидия. Возможно, Тео — его обезбол во всех смыслах: Рейкен нужен только когда Стайлзу больно, когда вариантов других больше нет. Из-за белых занавесок проглядывает утреннее солнце — пятна света падают на лицо Стайлза. Тео переводит взгляд на его родинки на левой щеке. Снова сводит их мысленной линией, пытаясь вспомнить хоть одно подходящее созвездие. Тео так увлечён этим, что пропускает момент, когда Стайлз открывает глаза. — Что ты делаешь? — шепчет Стайлз и морщится от яркого света. На крыльях его носа и переносице появляются складочки — и пропадают, когда Стайлз перестаёт щуриться. — Смотрю, как морщится твой нос, — произносит Тео. Стайлз сонно моргает. В его карих глазах сияют золотые вкрапления, словно радужки вбирают в себя солнечные лучи. — И зачем тебе это? — Затем, что это смешно. Ты как смеющаяся лиса. Стайлз скептически смотрит на Тео. — Если тебе смешно, почему ты выглядишь так, словно хочешь рыдать? Тео касается указательным пальцем кончика его носа, и Стайлз нелепо скашивает глаза, следя за движением. — В доме Дерека располагающая к этому атмосфера, — задумчиво говорит Тео. — Разве тебе самому не хочется рыдать? — Немного, — Стайлз обводит взглядом его лицо, — но на слёзы нет времени, нужно вставать. — Он отстраняется и садится на кровати. Пустоту рядом заменяет холод. Стайлз обхватывает ладонью своё горло. Похоже, боль возвращается сразу. — Прими обезбол и ложись обратно, — пожимает плечами Тео. — Побудем в кровати, пока не подействует. — Заманчиво, но нам нужно собираться. — Стайлз поднимается на ноги. — Пойду умоюсь. Тео снова откидывается на подушку и поднимает руку, чтобы поймать лучик света. — Ты — Хейл, как я, — рычит Дерек с кухни. — Ты должен есть кашу. Тео вполне понимает Илая, которому не особенно хочется есть под такое ласковое сопровождение. Рейкен заправляет кровать и подхватывает рюкзак Стайлза, чтобы положить его возле своей дорожной сумки. Когда Стилински заходит на кухню, Илай требует, чтобы он ел его хлопья. Тео чистит зубы в ванной и слушает, как Стайлз терпеливо пытается отказаться от очередной порции злаков, но она прилетает ему в лицо. Обычно Тео не завтракает с утра, но пьёт чёрный кофе. И что-то ему подсказывает: в доме Дерека есть только чай с лимоном. Всё путешествие со Стайлзом было просто гигантским кругом. От Сакраменто до Бикон Хиллс не больше двух часов. Поездка в Лос-Анджелес и Сан-Франциско не имела смысла. У Стилински есть ещё несколько дней, чтобы повидаться со Стаей и отцом перед возвращением на учёбу. Если он, конечно, захочет поехать домой. — Я съезжу в магазин. — Тео опирается ладонями на столешницу и разглядывает разнообразные формы пятен от каши на футболке Дерека. — Нужно купить продукты в дорогу и заправиться. Могу заодно отвезти твой телефон в ремонт. Стилински бросает на него внимательный взгляд, и Тео догадывается, что он всё понял. Да, Рейкен хочет оставить его и Дерека наедине: дать им возможность пообщаться спокойно. Вполне вероятно, их разговор не должен касаться ушей Тео. Рейкен неполноценный член Стаи — и никогда им не станет. Пусть Скотт и утверждает обратное. Дерек точно не будет откровенничать при Тео, а вот Стайлзу может рассказать что-нибудь важное. Например, поведать о своей «безмерно любимой жене». Тео едет на заправку, а затем в сервисный центр. Там его уверяют, что ремонт телефона займёт не больше часа. Он идёт в продуктовый магазин, скидывая в тележку всё, чем можно закормить Стайлза до потери сознания, чтобы он объелся, вырубился и уснул. А не отвлекал Тео от дороги, как Стилински делает это обычно. Стайлз сидит на крыльце дома Хейла, рядом с дорожной сумкой Тео, и ищет что-то в своём рюкзаке. На Стайлзе красная толстовка, в которой он был в Лос-Анджелесе, когда Рейкен подъехал за ним к отелю несколько дней назад. Тео опускает стекло на двери пикапа и кидает телефон Дереку. Тот ловит его и благодарит кивком головы. Стайлз подходит к пикапу, ставит рюкзак и сумку рядом с пакетами. — Думаешь, у меня какой-то загон на сладостях, да? — с подозрением говорит он. — Ты скупил целый кондитерский магазин? — Нет, ограбил его. По привычке разбил окно, когда убегал, — беззаботно отвечает Тео, наблюдая, как Дерек прогуливается с Илаем по газону возле дома. — Чего только не сделаешь ради «мужчины, с которым я состою в браке, и к которому я не утратил страсть». — Ого, ты ознакомился со статьёй? — Стайлз фыркает, залезая в пикап. — Не ожидал проснуться знаменитым… — Тео поднимает стекло и выезжает на дорогу. Стайлз ударяется коленом о бардачок и шипит: — Ауч… почему он открылся? Ты и сюда еду запихал? Что это? Мармелад, бисквиты, кейк-попсы… блядь. Это пикап или «Сладкое королевство»? Возмущение Стайлза не мешает ему немедленно положить кейк-попс себе в рот. Вскоре бардачок оказывается забит обёртками из-под «Twinkies» и «Jelly Beans». Тео поражён, но Стайлз не теряет сознание. Он, напротив, становится ещё более активным — постоянно крутится на сиденье, переключает радио, выражает своё мнение относительно метода вождения Тео. — С хера ли я агрессивный? — мрачно спрашивает Тео, отказываясь признавать, что только что заорал в окно на какого-то нерасторопного мужика за рулём серой Хонды. — Ты когтями стучишь по рулю, — замечает Стайлз, складывая фантик. Стилински не рассасывает леденец, как положено поступать, а раскусывает его пополам. Тео смотрит на него как раз в тот момент, когда он облизывает губы. Рейкен не знает, что такого проскальзывает в его взгляде, но Стайлз начинает кашлять. — Что? — усмехается Тео, возвращаясь к дороге. — Проглотил? Стайлз вытирает рот рукавом толстовки и отворачивается к окну. Тео видит, как его шея покрывается красными пятнами. — Воу, с каких пор тебе стыдно из-за того, что ты думаешь про поцелуи со мной? — притворно удивляется Тео. — …твоя голова не самых больших размеров, — ехидно произносит Стайлз, — как же она вмещает такие масштабы воображения? С чего ты взял, что я думал про поцелуи? Тео улыбается: — Считаешь, что с моей головой что-то не так? — Она действительно смотрится маленькой по сравнению с твоими плечами, которые шире, чем весь пикап. Как ты в него влезаешь? Я не понимаю. — Ты увидел, что я смотрю на твои губы, подумал про поцелуй — и смутился. — Нет, — спокойно говорит Стайлз. В бледном отражении стекла Тео видит, как его брови сдвигаются на мгновение. Голос не меняется. Сердцебиение тоже. Стилински смотрит в окно, делает вдох и выдох — одинаковые по продолжительности. И снова. Рейкен умеет лгать, но, оказывается, Стайлз в этом тоже мастер. Но он не знает, чем себя выдаёт. Тео ожидает, что по возвращении в Бикон Хиллс Стайлз попытается закрыться. Отстраниться. На самом деле Рейкен не знает, что с этим делать. Стайлз слишком сложный, чтобы им можно было манипулировать. Прежде не особенно получалось. — Когда я тебя поцеловал в первый раз, ты ужасно смутился, — задумчиво тянет Тео. Давить пока ещё можно. Он поймёт, когда будет пора прекратить — когда пальцы Стайлза начнут нервно теребить замок на толстовке или он спрячет руки в карманы. — Но, когда мы целовались в примерочной, ты уже гораздо лучше справлялся со стыдом. Что уж говорить про пруд… Стайлз издаёт протяжный стон. — Я не стыжусь поцелуев, — произносит он. — С тобой целоваться… нормально. — Нормально — не самая лестная оценка, — хмыкает Тео. — О, тебя часто оценивали после поцелуев? — Нет, — пожимает плечами Тео. — Ты единственный, с кем я целовался больше, чем пару раз. Обычно у меня было что-нибудь на одну ночь. — …а Лиам? — спрашивает Стайлз. Тео барабанит пальцами по рулю. Со Стайлзом всё совершенно не так, как с Данбаром. Тео с придыханием может смотреть на лицо Лиама и задыхаться от нежности. Рейкен правда хочет ему помочь. Со всем, с чем Данбар не может справиться сам. И Тео просто хочет его. Желание обладать — это что-то простое; разум не ставит под сомнение очевидные вещи. Так обычно думает Тео. Со Стайлзом Рейкен вообще не думает — он бьёт наугад и всегда попадает, не успевая оценивать и сомневаться. Ему некогда это делать. Тео нужно отвечать на очередную насмешку, а то не дай бог Стайлз решит, что он победил. Победил… Тео не знает, в чём. Ему наплевать, на что они там играют. Тео даже не стремится к победе, у него одна цель — не дать дорваться до победы Стилински. Ведь тогда Стайлз непременно станет — о, он станет — сразу таким довольным и жутко надменным, и улыбка растянет в стороны его губы. Хотя… Тео уже не против отдать победу ему — сегодня и завтра, всегда, — если эта игра не закончится. — Знаешь, у меня не такой большой спектр чувств. Обычно я чувствую гнев или зависть. Чаще страх. Страсть. Куда реже… благодарность? — говорит Тео, сжимая руль. — Лиам рисковал жизнью ради меня. Стайлз переводит взгляд на свои руки. — Но теперь я понимаю, что он сделал бы это для любого. Затем своей жизнью ради меня рисковал ты. И Скотт. И Дерек. Крис. Даже Малия. И я понял, что это нормально для вашей Стаи. Лиам привязался ко мне, потому что нашёл во мне успокоение — на мне можно сорваться и не испытывать вину. Ведь, по его мнению, я и не такое заслуживаю. Стайлз поднимает глаза и смотрит на Тео. Рейкен посмотрел бы в ответ, но ему нужно следить за дорогой. — Подожди, — говорит Тео и съезжает на обочину возле кафе мексиканской кухни. Он глушит двигатель и разворачивается к Стайлзу, упираясь локтем в спинку своего сиденья. Стайлз прячет руки в карманах толстовки и смотрит куда-то в сторону. Тео вздыхает. — За всё, что было, Лиаму я… благодарен, — говорит Тео. — Тебе — нет, ты ужасно преподносишь помощь — и сам мою принимаешь с таким недоверием, что это даже смешно. — Потому что ты ни хера не просто так помогаешь, — язвительно замечает Стайлз. — Конечно. Только Скотт и Лиам помогают всем просто так. А я жду в ответ награду, понятно? — …и как я должен тебя награждать? — Ну, ты отлично справлялся, когда целовал меня и улыбался. Стилински опускает взгляд. — …не так уж и дорого стоит твоя награда, — тихо говорит он. Тео тянется вперёд и касается запястья Стайлза. Его руки сжаты в кулаки в карманах. — Бесценно для меня. — Тео скользит пальцами вверх, задирая рукав его толстовки. — Если хочешь, в Бикон Хиллс не поедем. Скажем, что у нас… определённые обстоятельства. Мы расследуем сверхъестественное убийство. Давай я сейчас прикончу вон того мужика, — Тео кивает на толстого парня, который выходит из кафе с огромным буррито, — если этого мало, я могу прикончить весь Сакраменто. — Боже… — Стайлз издаёт смешок. — И как ты убьёшь весь Сакраменто? Это же город. — Есть множество вариантов. Эпидемия. Взрыв. График массовых убийств. Стайлз скептически на него смотрит. Тео видит, как дрожат уголки его губ, словно он хочет улыбнуться, но не даёт себе этого сделать, ведь подобные предложения не должны вызывать у кого-то радость. — Ладно, убить целый город и впрямь не просто, — соглашается Тео. — Но если ты хочешь, я сделаю презентацию, которую ты сможешь потом предоставить Скотту и ФБР. Так будет легче объяснить, почему мы не поехали в Бикон Хиллс и как именно я убил для тебя целый город. Стайлз отворачивается. Тео видит его улыбку в отражении стекла. — К моему ужасу, я понимаю, что ты хочешь сказать, — Стилински качает головой, — если я не хочу ехать, то ты сделаешь всё, чтобы найти причину не ехать. Необязательно при этом упоминать массовые убийства, даже если ты находишь это приемлемым вариантом. — Ты не хочешь встречаться со Стаей, потому что они начнут задавать тебе вопросы о Лидии, верно? Мы можем сделать твой визит в Бикон Хиллс тайной. Увидишься с отцом, переночуешь дома, а днём я отвезу тебя в аэропорт. Со Скоттом поговорю сам. Хорошо? Стайлз переводит на него изучающий взгляд. Пару секунд он просто разглядывает лицо Тео. — Хорошо, — наконец произносит Стайлз. Тео улыбается: — Договорились. Теперь ты расскажешь, почему стыдишься поцелуев со мной? — Господи. Боже. Мой. — громко говорит Стайлз и округляет глаза. — Я стыжусь не поцелуев, а того, что чувствую, ясно? — И что ты чувствуешь? — интересуется Тео. — …я не готов обсуждать это сейчас. Он лжёт уже второй раз — Рейкен видит, как залегает маленькая морщинка на его переносице, брови съезжаются всего на секунду. Стилински неосознанно морщится, словно противен себе в момент лжи. Будто лгать — это что-то плохое. Обман и правда — это лишь инструменты для Тео. — Прежде я думал, что тебя ненавижу, — задумчиво говорит Рейкен и смотрит на шею Стайлза: кадык дёргается, когда он сглатывает. — В детстве… и до недавних пор. По крайней мере, я хотел тебя ненавидеть. Я пытался — и у меня получалось. — …и за что ты пытался меня ненавидеть? — непонимающе произносит Стайлз. — За то, что ты вспоминал обо мне, когда о тебе забывали все остальные, — пожимает плечами Тео. Стайлз ошарашенно на него смотрит. — Я всегда самый последний вариант. Даже сейчас ты взял меня в путешествие, на которое больше никто не был согласен, — поясняет Рейкен. — Это вполне заслуженно: я не тот, с кем хочется иметь дело. Не тот, кого просто понять. Например, я только что сделал тебе признание в ненависти, хотя говорил про… любовь. Наступает тишина. Не так уж и плохо, что Стайлз — человек. По крайней мере, это спасает Тео от позора. Если бы Стайлз слышал, как колотится его сердце, точно бы съязвил. — Как можно было сделать признание таким дерьмовым? — тихо говорит Стайлз и наклоняется вперёд, прижимаясь к его губам. Рейкен обхватывает шею Стилински, не давая ему отстраниться, и скользит языком по его нижней губе — от уголка к уголку, ощущая сливочный леденцовый вкус. Стайлз медленно выдыхает и впускает в рот язык Тео, его дыхание сбивается. — Похоже, ты не помнишь себя в младших классах… — шепчет Стайлз ему в губы. — Ты… закатывал глаза всякий раз, когда меня видел. Может, я и обращался бы к тебе первому, если бы мог. — И почему ты не мог? — Тео подаётся вперёд, не прерывая поцелуй. Целоваться в машине совсем не удобно. Тео приподнимается, рычаг передач упирается ему в бедро. — …ты говорил, будто всё, что я предлагаю, — это херня. — Стайлз вжимается в спинку своего кресла и упирается раскрытыми ладонями в грудь Тео. — И всё равно я был согласен на любую твою херню. — Тео отстраняется, чувствуя, как вспыхнули щёки Стайлза. — Это опять температура или всё-таки стыд? — Это шок, — едко говорит Стайлз. — Ты только что сказал, что любишь меня, но большую часть жизни пытался меня ненавидеть. — Теперь я не пытаюсь тебя ненавидеть, — честно говорит Тео. — Да? А я всё ещё пытаюсь тебя понять… — Мог бы ты попытаться понять ещё кое-что? Водить машину со стояком — не самое лёгкое дело и… Стайлз зажимает ему рот рукой. Тео улыбается и высовывает язык, скользит по его ладони. — …может, ты… боже… может, ты… успокоишься и… уберёшь… — Стайлз замолкает, когда Тео отводит его руку и раскрывает языком его губы. Раздаётся стук в окно — и Стайлз вздрагивает, прикусывая Тео язык. Настойчивый звук повторяется. Кто-то стоит со стороны водительской двери. — Сука… я проклят твоим отцом или что? — выдыхает Тео и слезает со Стайлза, чтобы сесть ровно и опустить стекло. — Да, офицер? Темнокожий мужчина в форме спускает на кончик носа солнцезащитные очки. — Здесь нельзя парковаться, — холодно говорит он. — Свидания можно устраивать в более подходящих местах, чем машина. Стайлз с глухим ударом прижимается лбом к стеклу. — Ясно, — дружелюбно улыбается Тео и кивает офицеру. — Отъезжаю. Минут десять они едут молча. Тео не знает, на какую станцию попал Стайлз, но радио всё время выдаёт какие-то романтические песни о чуде любви и исполнении всех обещаний. Это делает атмосферу в пикапе всё более неловкой. Но Тео не собирается выключать радио. Теперь Рейкен обожает его, ведь Стайлз смущается и бесится одновременно, а это по какой-то причине веселит Тео. И когда Стайлз тянет руку, чтобы выключить, Рейкен не даёт ему этого сделать. — Да ради всего святого, — раздражённо говорит Стайлз. Он стягивает с себя толстовку, потому что в пикапе тепло. — Так нравятся романсы на испанском? Давай, блядь, купим гитары и рванём в Мадрид. Отрастишь себе усы. Будем зарабатывать, устраивая бои с быками. Теодор-тореадор. Стайлз сворачивает толстовку и кладёт себе под голову, поворачиваясь и упираясь спиной в дверцу пикапа. Его футболка помялась и задралась. Тео смотрит на дорожку волос, проходящую от пупка до ремня тёмно-синих джинсов. — Приятно, что ты без вопросов согласен ехать со мной в Мадрид, Мачетеслав, — говорит Тео, и Стайлз громко фыркает. Он развязывает шнурки и снимает кроссовки. — Просто люблю корриду, — отвечает он, закидывая ноги на бёдра Тео. — Воу, — усмехается Рейкен. — Это что, новый способ отвлекать меня, пока я за рулём? — Нет. — Стайлз достаёт телефон и смотрит на экран. — Ты сам завалил заднее сиденье пакетами, а у меня кошмарно затекла спина. В джипе сидеть гораздо удобнее. Надрывается радио. За испанскими романсами следуют итальянские серенады, и Стайлз сменяет ежеминутное ироничное восклицание с «Por favor» на «Mamma Mia». — Знаешь, — задумчиво говорит Тео, — мне кажется, у тебя какие-то проблемы с песнями про любовь. — Да что ты? — Стайлз изгибает брови и смотрит на Тео поверх телефона. — Неужели это из-за того, что я признался тебе? — Тео бросает на Стайлза весёлый взгляд. — Это тебя ни к чему не обязывает. Можешь слушать песни спокойно и… — Ты не любишь меня, Тео, — перебивает его Стайлз, — ты думаешь, что ты любишь меня. Так же, как ты пытался меня ненавидеть, ты будешь пытаться меня любить. Так работает твой мозг. Стайлз снова возвращается к телефону, но Тео видит в отражении стекла, что он просто прокручивает страницу туда-сюда. Тео нисколько не удивлён, что Стайлз ему не поверил, потому что Стилински с подозрением относится к любым словам. И даже делам. Убедить его может только время. — Ладно, давай вернёмся к этому разговору спустя неделю, когда ты пройдёшь стадию отрицания, — говорит Тео, и Стайлз неразборчиво бормочет что-то похожее на «матерь божья». — А сейчас… поведай мне героическую историю про спасение Дерека, в которой пострадал твой палец. Скотт мельком об этом упоминал. Тео хватает Стайлза за большой палец на левой ноге — и Стилински драматично вскрикивает, словно его прострелили недавно, а не больше полугода назад. — Ну, во-первых, это боевое ранение… — Стайлз блокирует телефон и засовывает его в карман. Волосы падают на лоб, и он отводит их в сторону, стучит указательным пальцем по виску, словно в деталях вспоминает произошедшее. — Пролог, — объявляет Стайлз. — Я едва не умер, чтобы спасти человека, который даже не удосужился сообщить, что у него есть сын… Стайлз рассказывает, и история обрастает всё новыми невероятными подробностями, когда Тео задаёт уточняющие вопросы. Возможно, пуля была ядовитой. Возможно, перед Стайлзом был выбор: его нога или голова Дерека, и Стилински милосердно принёс себя в жертву. Возможно, Стайлз отбил пулю пинком. Возможно, большой палец — вообще единственное слабое место Стилински — как пятка у Ахиллеса, — и его враги узнали об этом. Возможно, Стайлз прострелил ногу сам, потому что он немного спонтанный и любит привлекать внимание. Они оба знают, что Стайлз выдумывает ерунду, но от этого только смешнее. Потому что реальная история звучит не слишком впечатляюще: чужая пуля отрикошетила и попала Стайлзу в ботинок, а Дерек вытащил Стилински с места проведения операции ФБР. Затем Стайлз вспоминает про стажировку: ему снова предлагают ехать в Квантико и ждут ответ. Тео узнает о тоскливой и серой обстановке в штаб-квартире ФБР. О профессоре Фаулере, который всегда отвечает на все вопросы Стайлза, а не раздражается, как остальные. О пожилом соседе, который ненавидит Стилински, хотя он никогда не шумит. Действительно, какой вообще может быть шум от Стайлза? Он рассказывает так увлечённо, словно его долгое время никто не слушал и теперь ему хочется выложить всё и сразу. Тео слушает. Он убирает одну руку с руля и касается лодыжки Стайлза. Залезает указательным пальцем под резинку его зелёного носка с изображением перекаченного существа с надписью: «Халк». Рейкен не знает, кто это, но он ему точно не нравится. Чем-то похож на Жеводанского зверя. Тео спускает носок Стайлза ниже, оголяя кожу и делая Халка просто сплющенным монстром. Боль Стайлза слабая, приглушённая обезболом. Вскоре он засыпает. Не в самом удобном положении: изогнув шею, сложив на груди руки. Рейкен выключает радио и едет в тишине. Её нарушает лишь тихое дыхание Стайлза. У него заложен нос, рот приоткрыт. Тео кажется, что кожа Стайлза становится всё более горячей. Температура растёт. Норвуд давал им с собой жаропонижающие таблетки, но похоже Стилински забыл их принять. А Тео забыл про обильное питьё. Он тормозит на парковке небольшого супермаркета перед въездом в Бикон Хиллс. Осторожно опускает ноги Стайлза на пол, чтобы вылезти из пикапа, и кладёт их обратно на своё кресло. Ветер не слишком сильный, но мгновенно пробирает до дрожи. Тео достаёт телефон и смахивает уведомления, гуглит точное количество «обильного питья». Оказывается, что для человека в норме пить полтора литра в день. При простуде желательно увеличить объём до трёх. В супермаркете Тео покупает холодный кофе и пятилитровую бутылку воды. С запасом. При необходимости Рейкен вольёт её в Стайлза за раз, если температура у него не спадёт. Тео возвращается на парковку. Он замирает в десяти метрах от пикапа за высоким внедорожником, когда слышит голос Стайлза. Стилински стоит, прижимаясь бедром к капоту, и говорит по телефону с отцом. Мягкий отблеск солнца отражается от синего покрытия пикапа. Стайлз словно подсвечен со всех сторон. Капюшон его толстовки поднимает ветер. Тео даже не подслушивает. Он просто отлично слышит. Никакого умысла. — …нет, пап, не надо никому сообщать, — устало говорит Стайлз и трёт переносицу. — Я только на одну ночь. Улечу завтра. Просто хочу, чтобы ты дал мне совет. Скотту я потом скажу сам. Что? Да, Лидия. Это долгий разговор… Ветер путает волосы Стайлза. Отросшие пряди завиваются на кончиках в разные стороны. Обычно Стайлз подстригается коротко. Тео прежде даже не знал, что у него так сильно вьются волосы. — Через полчаса. Может, раньше, если Тео… нет, пап, он не превышает скорость. Не надо его арестовывать… — Стайлз издаёт стон и качает головой. — Ну серьёзно, ты всё будешь перечислять? Я в курсе, что он сделал… я не готов опять обсуждать это. Рейкен закатывает глаза. Что интересного он вообще ожидал подслушать? Будто шериф может выдать что-нибудь новое. Тео идёт к пикапу, игнорируя ошарашенный вид Стайлза, когда он замечает пятилитровую бутылку воды. — Ладно, пап, — медленно произносит Стилински. — Да, вернулся. Боже! Хорошо, передам. Пока. Тео ставит воду в кузов пикапа и кидает Стайлзу холодный кофе в жестяной банке. Стайлз ловит его и опирается локтями на край кузова. — Тебе угрожающий привет от отца. Он сказал, что ты поймёшь. Зачем ты купил столько воды? — спрашивает он. — Чтобы ты запил жаропонижающие таблетки, которые дал тебе Норвуд, — бесстрастно отвечает Тео. — Я должен пить прямо из этой бадьи? — Стайлз изгибает брови. — Какие-то у вас несовершенные методы лечения, доктор Рейкен, и вообще… Тео смотрит на лицо Стайлза — как вздрагивают его ресницы, как двигаются губы. Он яростно жестикулирует, обвиняя Тео в полном безразличии к нему как к пациенту. Они почти доехали до Бикон Хиллс. Сегодня Стайлз останется дома с отцом, а на следующий день улетит в Вашингтон. Вот и всё. Тео переводит взгляд на свои руки. Сжимает и разжимает пальцы. Сердце бьётся непривычно быстро. Ветер доносит до него резкий цветочный запах духов. Светловолосая девушка подходит к соседней чёрной ауди. Когда Тео парковался, её здесь не было. — Эй, Стайлз? — восклицает она, открывая дверцу своей машины. Стилински оборачивается и натягивает вымученную улыбку: — Привет, Олив. Тео хмурится. Оливия Блай — одноклассница Лиама. Вечно крутится рядом с ним. Знакома с большей частью стаи, но вряд ли подозревает о том, кто они на самом деле. Удивительно, с учётом того, как часто Лиам сверкает глазами. Оливия смотрит на Тео, словно не может понять, где его раньше видела. Не помнит. Зато помнит Рейкен. У неё пересажена почка. Тео рассматривал её как кандидатуру в химеры и собирался доставить в лабораторию. Болтал с ней в местном клубе, накачивая алкоголем, но потом нашёл вариант получше — Трейси… На мгновение он снова чувствует её последний выдох, согревший его ледяные губы. Из всех прочих Тео жалел о ней больше всех. Убил, чтобы забрать силу. Чтобы не отвлекаться на лишние чувства. — Мы после твоего выпускного даже ни разу не виделись! — оживлённо говорит Олив и снова переводит на Стайлза взгляд. — Ты приехал на каникулы? Стилински сжимает в руках банку холодного кофе. Скользит подушечкой указательного пальца по кольцу на крышке. — Нет, проездом, — отвечает Стайлз. — Совсем ненадолго. Тео прожигает блондинку взглядом. Случайный свидетель. Она точно расскажет Мейсону. Они хотели сделать прибытие Стайлза тайной, а теперь о нём знает Олив. Если из-за неё Стилински поменяет планы, то Тео обеспечит ей новый повод для пересадки. — Может быть, пообедаем где-нибудь, пока ты… — восторженно начинает Олив. — Отъезжай, — грубо говорит Тео. — Нам некогда. Стайлз и Оливия одновременно поворачиваются к нему. Тео не может определить, кто из них ошарашен сильнее. Рот Оливии остаётся открытым, но она так и не заканчивает предложение, словно забыла, что собиралась сказать. Она ожидающе смотрит на Стайлза, словно он должен её защитить. Но, похоже, Стилински сам ещё не отошёл от наглости Тео. — Ты… — возмущённо произносит Стайлз. — Что на тебя… — Ну? — Тео не отрывается от голубых глаз Олив, она вздрагивает. Рейкен не знает, насколько угрожающе выглядит. Он и не хочет быть угрожающим — просто хочет, чтобы она уехала. — Я сказал: отъезжай, — повторяет Тео. — И научись парковаться, ты слишком близко к моей машине. Расстояние действительно небольшое. Тео даже не смог бы открыть водительскую дверь. — Пока, Стайлз, — говорит Олив. В её тоне сквозит осуждение, будто Стайлз был обязан наброситься на Тео за замечание в её сторону. Она хлопает дверцей и отъезжает. Стайлз провожает ауди растерянным взглядом. — Что на тебя нашло? — возмущённо говорит он. — Если это какой-то необоснованный приступ ревности или шизофрении… — Садись в пикап, — мрачно говорит Тео. — Тебе надо контролировать вспышки своего, блядь, безумия и не источать такую агрессию! Я словно в Мордоре побывал! — Садись. В пикап. — Тео в бешенстве на него смотрит. — Да господи боже мой! Ладно! — кричит Стайлз и дёргает ручку двери. — У тебя сейчас все капилляры в глазах полопаются! Уже можешь хотя бы моргать! Стилински залезает в пикап, и Тео действительно моргает, ощущая внезапную сухость на роговице — похоже, он правда пялился на Стайлза как сумасшедший. Весь оставшийся путь Тео хмуро выслушивает сравнения, которые Стайлз подбирает его глазам. Рейкен сосредотачивается на его голосе, а не на смысле слов — стрекочущий гул покидает, наконец, сознание Тео, и белое лицо Трейси больше не всплывает в памяти. — …или как два Всевидящих Ока Саурона — только зелёные. Как свет фар перед автокатастрофой, — увлечённо продолжает Стайлз. — Как будто… — На осеннее пшеничное поле ложится закат, — произносит Тео. Стайлз замолкает и прищуривается. — И ты сошёл с ума, ясно, — саркастично говорит он. — Вот, это именно тот момент. Ты уже даже не понимаешь, где находишься. Ты на пшеничном поле сейчас, да? — Да, — говорит Тео и весело косится на Стайлза. — Твои глаза были такого цвета с утра. Стилински непонимающе на него смотрит. — Я думал, теперь моя очередь подбирать сравнения для тебя, — улыбается Тео. — Почему ты… — Стайлз вздыхает и смотрит в окно. — Эти перепады от безумия к нормальности никогда не закончатся? Ты только что бесился на парковке, а теперь совершенно спокоен. И в детстве ты был… нормальным. А потом вернулся полнейшим придурком. И сейчас ты… опять нормальный. Надолго ли это? — Зависит от того, как часто ты будешь болтать со всякими Оливиями на парковках, — бесстрастно говорит Тео, и Стайлз фыркает. — Забавно, что ты постоянно используешь слово «нормальный» по отношению ко мне. Мой запах «нормальный», я целуюсь «нормально», да и сам я вполне для тебя «нормален». Ты подразумеваешь что-то другое? Тео тормозит возле дома Стилински. В окне гостиной двигается штора, и Тео видит шерифа. Рейкен удивлён, что обожаемый джип Стайлза сам не выкатился из гаража, чтобы встретить хозяина. — Возможно, я подразумеваю, что ты утомительный, — ядовито говорит Стайлз. — Или потрясающий? — предлагает Тео. — Скорее невыносимый. — Очаровательный. — …мучительный. — Похоже, мучения тебе приятны, — жизнерадостно замечает Рейкен. — Раз ты двадцать минут подбирал сравнения для моих глаз. Стайлз издаёт смешок и обводит взглядом его лицо. Нужно прощаться. Тео почему-то забыл об этом. Он не представляет, что делать. Поцеловать его? Шериф уже открывает входную дверь. На нём серая футболка и синие хлопковые штаны. Тео никогда прежде не видел шерифа в обычной одежде, только в форме. Тео вздыхает и глушит двигатель. — Почему твой отец не на работе? — спрашивает Тео, наблюдая, как шериф в домашних тапочках сбегает с крыльца — в такой спешке, что даже не удосужился накинуть на себя что-то сверху. На улице довольно прохладно. — Сказал, что возьмёт на сегодня отгул, чтобы побыть со мной, — тихо говорит Стайлз и открывает дверь пикапа, выходит наружу. — Надеюсь, ничего экстренного не случится и его не вызовут. Я соскучился. Тео смотрит на профиль Стайлза. Между ним и шерифом мало общего во внешности. Наверное, Стилински больше похож на мать. К сожалению, Тео не помнит её. Но многие черты характера Стайлз определённо перенял от отца. И этот взгляд… внимательный, подозрительный, выжидающий. Рейкен гадает, где шериф прячет пистолет. Он должен был непременно его прихватить, раз знал, кто привёз его сына. Тео вылезает из машины и смотрит, как шериф сгребает Стайлза в объятия, сжимая его толстовку. Он так сильно прижимает сына к себе, что тот не может нормально вдохнуть. Стайлз нелепо хихикает — примерно так же недавно смеялся Илай. Глаза Шерифа блестят от подступивших слёз. Наверное, со Стайлзом сейчас происходит то же самое, но Тео не видит его лицо. Рейкен немедленно отворачивается и смотрит вниз. Всё это вызывает какое-то странное ноющее чувство в груди. Тео не может понять — он никогда не желал родительской любви, разве что… внимания Марселя. Но это другое. Тео трогает не сам момент встречи после разлуки. А то, что чувствует Стайлз. И то, что шериф чувствует к сыну. Стайлз любим, счастлив. И утешен. Наверное, хорошо, что Тео уговорил его поехать. Всё это время Рейкен подбирал причины усталости Стайлза: беспокойство за стаю, сильная занятость на учёбе, боль от предательства Лидии. И чуть не упустил из виду такую простую вещь, как тоска по отцу. По своему дому. Это незнакомо Тео, и он не жалеет об этом. Но он рад, что это знакомо Стайлзу. Запах счастья смешан с печалью, словно нежный бутон туберозы покрывают тягучим гудроном. Или в заварной крем выливают горький аптечный сироп. Эта радость болезненна, ведь Стайлзу снова придётся уехать. И тем не менее… — Какого чёрта, — шепчет Тео, сужая глаза, и кончиками пальцев быстро сметает влагу с ресниц. Он вытаскивает рюкзак Стайлза вместе с пакетами и пятилитровой бутылкой воды из кузова. Неудобная ручка от крышки впивается в кожу. Тео собирается отнести всё к крыльцу, но раскрытая ладонь шерифа уже упирается ему в грудь. Стайлз стоит позади отца, потирая шею, и виновато смотрит на Тео. Мол, потерпи. Ну, Тео потерпит. — Стайлз, иди в дом, — строго говорит шериф сыну, хотя смотрит прямо Тео в глаза. — Давай сюда вещи. Я сам донесу. Шериф даже не обращает внимания на то, что именно подаёт Тео, продолжая сверлить его взглядом. Так что Рейкен без вопросов вкладывает ручку от бутылки с водой в его пальцы. — Да господи, Тео, — бормочет Стайлз. — Иди в дом, ребёнок, — с нажимом говорит шериф, и Стайлз в ярости ударяет кулаками воздух. Он беззвучно выругивается, но всё же уходит. Тео смотрит на его спину. Стайлз оборачивается уже возле самой двери и заходит внутрь. Шериф делает шаг вперёд, приближаясь к Тео. Рейкен остаётся на месте, подавляя желание отступить: шериф выглядит довольно грозно. — Спасибо, что привёз моего сына, но теперь уезжай и держись подальше от нашего дома, — холодно говорит шериф. — Возле него тебе появляться нельзя. Тео ощущает аромат негодования, заглушающий беспокойство. Напоминает запах выдохшегося кофе, словно Тео открыл красивую банку, а там пепел, смешанный с кофейными зёрнами. — Список мест, в которых мне нельзя появляться, всё расширяется, — замечает Тео. — Разве это законно? Шериф сводит брови. Тео и сам не знает, зачем выводит его из себя. Возможно, это связано со всеми Стилински. Тео нравится их доставать. — Уезжай, — произносит шериф, не размыкая губ. — Понял. — Рейкен проходит мимо и открывает дверь пикапа. — Хоть один проступок… — говорит шериф ему вслед. — …и вы засадите меня до конца дней, — заканчивает за него Тео. — Я помню. Никаких проступков. Никаких убийств, за исключением самозащиты. Никаких экспериментов. Никаких приставаний к вашему сыну и… — Приставаний к сыну? — О, это мы не обговаривали, точно. До свидания. — Тео садится за руль. — Каких приставаний, Рейкен?! — кричит шериф. — Вернись! — Я не могу вернуться, мне же нельзя там находиться, — трагично вздыхает Тео и машет шерифу из окна. — Вы такой хитрый — решили меня проверить, да? Шериф может думать, что Рейкен сказал про «приставания» случайно… но Тео просто подкинул ему тему для разговора со Стайлзом. Будто шериф сможет об этом забыть. Тео улыбается и представляет, как округлятся глаза Стилински, когда шериф начнёт осторожно задавать вопросы. Тео смотрит в зеркало: шериф всё ещё не сдвинулся с места. Рейкен мигает ему задними фарами и сворачивает на главную дорогу. Скотт писал в сообщении, что будет ждать Тео в ветклинике в четыре часа. Нужно рассказать про поездку и обсудить дальнейшие действия в их неясной войне с охотниками. Похоже, Крис вычислил одного из главных помощников Монро. Запах Стайлза похож на взбитую сладкую молочную пену — он никуда не исчез из пикапа. Словно Стилински всё ещё здесь. Долгожданная тишина теперь давит на барабанные перепонки. — Боже, — шепчет Тео и включает радио. Рейкен едет в свою квартиру в Сполдинге. Обедает, принимает душ. Отвечает на кучу почты, связанную в основном с заказами и поставками оружия и патронов для «Argent Arms». Когда Крис вернётся, у них будет полно работы. В ветклинике он ожидает увидеть привычно настороженного Дитона и добродушного Скотта, который будет носиться с какой-нибудь особенно страшной собакой, чьё спасение никому не сдалось в этом мире, кроме МакКолла. Рейкен думает, не похож ли он сам на такую собаку? И внезапно Алек с размаху врезается в Тео, пришибая его спиной к входной двери. — Тео! Ты жив! Так тебя не забрала Дикая Охота?! Я реально уже беспокоился! — Алек кричит, уткнувшись Тео в плечо, и Рейкен чувствует едва различимый запах табачного дыма от его худи. Тео делает мысленную отметку серьёзно поговорить с Алеком и припугнуть его потерей волчьего нюха, а заодно прикончить Нолана, потому что курить — это явно его идея. Все дерьмовые идеи принадлежат Нолану. — Алек, Дикая Охота приходит с грозой. Хоть прогноз погоды бы посмотрел… — говорит Тео и хлопает его по спине. К удивлению Тео, в клинике собрались все: Малия, Мейсон и Кори, Нолан. Тео окидывает его тяжёлым взглядом. И Лидия. Она сидит в кресле, постукивая пальцами по кожаной обивке подлокотника. Рыжие волосы рассыпались по плечам. Она внимательно смотрит на Тео. Нет только Лиама. Рейкен вздыхает и обводит взглядом процедурный кабинет. Все с ожиданием смотрят на Тео, словно он должен объявить о своём выступлении или вытащить Дерека из дорожной сумки. — Вам что, нехрен всем делать в пятницу? — хмуро интересуется Тео. — Ты уехал, чтобы найти Дерека, а не превратиться в него, — замечает Мейсон. — Не надо быть таким мрачным. Малия сидит прямо на смотровом столе и болтает ногами. — Ему вообще не надо быть. — Малия склоняет голову набок и приоткрывает рот, демонстрируя выступившие клыки. Словно Тео их раньше не видел. — Воу, кажется, они искривились, — наигранно удивляется Тео. — Попалась твёрдая кость? Малия рычит и спрыгивает со стола. Тео прекрасно знает, каково это — чувствовать её когти в своей груди, так что заранее готовится отбиваться, но Скотт перехватывает Малию за плечи. — Мал, прекращай, мы же договорились, — успокаивающе шепчет он. Она яростно смотрит на Тео, выглядывая из-за плеча Скотта. Телефон Тео вибрирует. Рейкен отводит глаза от Малии и достаёт его из кармана. Стайлз: «Ты немедленно признаешься, что сказал моему отцу, чтобы я понял, почему он так странно себя ведёт». Тео печатает: «Попросил его разрешения на брак». Рейкен усмехается и блокирует телефон. Кладёт его на стол. — Ну так что там с Дереком? — Скотт отпускает Малию и подходит ближе к Тео. — Он не приедет в Бикон Хиллс в ближайшее время? Рейкен не может сдержать улыбку, когда телефон начинает разрываться от уведомлений. — Что-то срочное? — спрашивает Скотт, проследив за его взглядом. Алек перегибается через стол и кивает на экран. — Ему пишет какой-то «Тедди Стильз», — читает он. — Кто это? Звучит как название музыкальной группы. — Так и есть, — беззаботно отвечает Тео. — Исполняет… серенады. — Почему тогда на нём фото Стайлза? — удивлённо говорит Алек. Тео смотрит на телефон: Стайлз переключился с сообщений на звонки. — …я ставлю фото Стайлза на все контакты, — спокойно говорит Тео, наблюдая, как меняется выражение лица Алека. — Зачем? — озадаченно спрашивает он. Тео протягивает руку и взъерошивает его каштановые волосы. — Правильный вопрос не «зачем», а «что». — Что? — растерянно повторяет Алек. — Верно, — говорит Тео и забирает у него телефон, принимая вызов. — Что? — Тедди! — раздаётся из трубки. — Какое ещё разрешение на брак?! Скотт удивлённо смотрит на Тео. — Что-то случилось? — интересуется Рейкен. — Я в клинике, тут рядом… все. Стайлз замолкает. Слышно скрип, словно он опускается в кресло. — Ничего не случилось, — наконец говорит Стайлз. — Кроме того, что отец решил открыть сезон охоты на диких койотов. — Ставь на громкую связь! — восклицает Алек и ударяет ладонями по столу. — Чтобы Нолан тоже слышал! Рейкен строго смотрит на Алека. — Нолан, да? — ледяным тоном произносит Тео и сам себе напоминает шерифа. — Эм… и Мейсон с Лидией, — мгновенно исправляется Алек. — И доктор Дитон, конечно. Тео переводит на Нолана недобрый взгляд и включает громкую связь. Холлоуэй нервно обнимает себя за плечи, вжимаясь в спинку дивана. — Привет, Стайлз! — говорит Скотт и подходит ближе к Тео. — Ты уже в Вашингтоне? — Да, он улетел сразу из Сакраменто, — отвечает за Стайлза Тео. — Лучше спроси, как его ранило вот таким здоровым мачете прямо в плечо. — Чего?! — Алек подскакивает на ноги. — Реально?! — Ещё как реально, — тянет Стайлз. — Наложили тысячу швов. Следующие десять минут все слушают поразительную историю ранения Стайлза. Постепенно она становится всё менее правдоподобной. Тео даже не спорит, когда Стайлз уверяет, что героически прикрыл Кору своим плечом, потому что спасать Хейлов — уже его долг. Затем Стайлз отключается, ссылаясь на срочную занятость. Скорее всего, он услышал приближение шерифа, который мог нарушить их небольшую легенду. Тео вкратце пересказывает основные события путешествия. Оказывается, что Дерек Хейл не особенно всем интересен. Разве что Скотту. Так что до вечера Тео слушает рассуждения Дитона и Мейсона о предполагаемом месте нахождения базы Монро. Обсуждение дальнейших действий имеет смысл только в присутствии Криса. Он должен вернуться из Мексики через пару дней. Алек говорит, что завтра состоится матч по лакроссу. Тренер придумал это, чтобы разогреть команду перед началом занятий. Оказывается, Тео просто обязан прийти, потому что Нолан будет играть. — Ах, Нолан, — повторяет Тео и слышит сдавленный вздох Холлоуэйя где-то в углу. — Конечно, приду. Рейкен выходит из клиники и садится в пикап. Уже девять часов вечера — и Тео не уверен, что Стайлз не уснул, измученный температурой. Тео пишет ему сообщение, но Стилински не отвечает, так что Рейкен решает, что он всё-таки спит. Тео почти доезжает до своего микрорайона, когда видит фото Стайлза на экране телефона. Мобильник вставлен в держатель, решётка воздуховода дребезжит от вибрации. Тео принимает вызов. Стайлз молчит. Возможно, это опять его игра — и если Тео заговорит первым, то это будет провал. Из динамика слышно отдалённый собачий лай. Стайлз стоит на улице. — Почему ты вышел из… — начинает Тео. — Сдался, — тут же говорит Стайлз. — Ожидаемо. Стилински громко хлопает дверью джипа, и Тео вздрагивает. — Куда ты собрался? — Уже никуда, просто выгнал джип из гаража. Хотел прокатиться, а двигатель снова заглох, — отвечает Стайлз. — Не могу заснуть. Отец… у него срочный вызов. Он уехал на место преступления пару часов назад, сейчас в участке. Вернётся утром, наверное. Или позже. Дело серьёзное. Тео барабанит пальцами по рулю. — Да, конечно, серьёзное, — усмехается он. — Не зря же я так старался запутать следы. Рейкен сворачивает на главную улицу в направлении дома Стилински, где ему находиться «нельзя». Стайлз фыркает. — Ты убил кого-то, чтобы мой отец уехал на вызов, и я остался дома один? — Ага, — жизнерадостно отзывается Тео. Рейкен слышит шорох, словно Стайлз зажимает телефон между ухом и плечом. Похоже он копается в бардачке. Что-то падает. — И кого ты убил? — интересуется Стайлз. — Оливию с парковки, — просто говорит Тео, жалея, что это неправда. Стайлз смеётся: — Ну конечно. И как ты сделал это? — С помощью бензина. Раздаётся звон — металл ударяется о металл. Если Стайлз решил перебрать кучу своих гаечных ключей для успокоения, Тео не удивится. — Ты облил её бензином и поджёг? — спрашивает Стилински. — Нет, заставил выпить пару канистр, — произносит Тео и останавливает пикап прямо за джипом. — Это потому, что ты помешался на своём обильном питье, — шепчет Стайлз, оборачиваясь назад. Их взгляды встречаются. Тео сбрасывает вызов и выходит на улицу.