Последний раз

Чимин лежит уже полчаса и пилит взглядом надпись на противоположной стене. Тело затекло, потому что он по какой-то глупой причине не хочет менять позу. Так и застыл на этом маленьком не совсем мягком диване у стены. Под головой маленькая подушка, а в ногах запутался плед. Чонгук любезно предложил ему поспать в небольшой гостиной на диване. Чимин не знает смысл этого слова или фразы — он понятия не имеет, что это такое, ибо написано оно на японском. Белыми иероглифами на чёрной стене. Надпись совсем небольшая, под ней стоит квадратный низкий столик, на котором штук семь толстых свечей среднего размера, вроде очиститель воздуха и всё. Справа от Чимина сразу окно без штор и, смотря на него, он понимает, что на улице всё ещё ночь. Вот так лежать и смотреть в потолок, в его случае в стену, становится ненормально спустя ещё семь минут. У него начинает болеть тело, даже когда он меняет позу и ложится на спину. В комнате темно. Стены вокруг него серого оттенка. А ещё комната пустая. Тут ничего нет. Кажется, она Чонгуку и вовсе не нужна. Здесь маленький сероватый диван с мятой белой тканью, накинутой поверх него, которая больше самого дивана, поэтому свисает с него; низкий столик со свечами и очистителем воздуха, маленькая тумбочка у самой двери, на которой… чемоданчик? Чимин так и не врубился, что именно это такое. С виду действительно похож на маленький чёрный чемоданчик с ручкой, закрытый. Чимин и не думал узнавать, что это за предмет такой, а возле самой тумбочки, на полу, стоит в коричневом горшке какой-то цветок. Вроде что-то похожее на денежное дерево, но Чимин далёк от растений, тем более комнатных. Но это не отменяет того факта, что здесь пустовато, будто человек редко появляется в квартире. У Чимина у самого не квартира, а пустая коробка, поэтому он оставляет эти мысли в покое, всё-таки ничего в этом такого нет. Вместо этого в его голову влезают другие мысли, которые он отчаянно прогоняет прочь. Чимин не заснёт. У него бессонница. И он даже не думает с ней бороться. Мысль о том, чтобы лежать вот так ещё четыре часа до самого утра, почти угнетает. Хотя нет, не «почти». Чимин сейчас сойдёт с ума. В его голову лезут воспоминания, а, кроме них, ещё и странное волнение о матери. Как она там вообще живёт? Чимин не связывался с ней, сказал, что уходит и ушёл, ей было плевать на него, кажется, она только рада была, что больше не будет его видеть. Что ж. Он её ненавидит, но думать о ней перестать не может и это убивает. Ещё через минут пять комната начинает сужаться. Серые стены становятся ещё темнее, в углах появляются чёрные пятна, пока Чимин настойчиво прожигает взглядом потолок. Именно сейчас подходящее время вспомнить прошлое. Мысли лезут к нему в голову без предупреждения, а он не успевает их обрабатывать. За окном полная тишина. Ни единого звука. Кажется, весь мир вымер. Чимин делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Так дальше не пойдёт. Он либо свихнётся, либо так и будет. Если бы он находился у себя, то давно бы уже начал наматывать круги по комнате или вышел на балкон покурить. Подумать о том, что с каждым днём желания жить всё меньше и меньше. С одной стороны его это пугает. У него ни цели, ни желаний, ни мотивации — ничего. Он не понимает, что ему делать дальше. Как ему жить. Ему скоро девятнадцать и потом он закончит школу, а после этого что? Куда идти? Он не уверен, что тех знаний, что у него есть, хватит при поступлении в какой-то колледж, а про деньги он вообще молчит. Можно сразу скидываться. И он не про деньги. Чимин тяжело вздыхает и принимает сидячее положение. Перед глазами на несколько секунд закружилось и потемнело. Артериальное давление или всё же неполноценное питание. Чимин понятия не имеет, что именно из этого подходит. Он переводит медленный взгляд на столик и смотрит теперь на него, собираясь с мыслями, что ему делать дальше. Кажется, он может планировать свою жизнь лишь на десять минут вперёд. Это чужая квартира и шастать по ней он не имеет права, что он прекрасно понимает, но ему жизненно необходимый свежий воздух, а здесь окно не открывается. Либо ополоснуть лицо холодной водой. Значит, нужно найти ванную. Чимин проводит пальцами по длинным волосам и зачёсывает их назад, но те всё равно падают обратно, на что он просто не обращает внимания. Он откидывает плед на край дивана и поднимается с него. Дверь в гостиную закрыта, поэтому он жмёт на ручку и выходит в узкий коридор. Смотрит. Почти напротив него находится дверь и Чимин думает, что это либо и есть ванная, либо спальня Чонгука. Что ж. Чимин негромко прокашливается и прикрывает за собой дверь в гостиную, делая шаг в тёмный коридор. В квартире прохладно и пахнет освежителем. Он слышит справа какой-то шум и поворачивает туда голову. Там, если он не успел забыть, кухня. Оттуда и был шум. Чимин неосознанно заправляет прядь за ухо и шагает туда, резко поменяв маршрут. Не то чтобы он горел желанием сидеть с Чонгуком, тем более, может, тот просто проснулся, чтобы попить воды, но Чимин не успевает об этом подумать, как попадает на кухню. Чонгук действительно не спит. Он сидит. За тем самым небольшим столом и держит бледными пальцами стеклянную бутылку пива. Длинные чёрные волосы спадают на его такое же бледное лицо, Чимин хмурится и видит очертания скул и линии челюсти, а ещё очень усталый вид. Чонгук будто вымотан. Когда он заводил Чимина в гостиную, то не был таким, по крайней мере Чимин не замечал за ним прям такой усталости. Но сейчас он выглядит заёбаным. Чонгук ставит с приглушённым стуком на стол бутылку и поднимает на него немного вопросительный взгляд. Или удивлённый, будто не ожидал, что Чимин тут появится. Тот вновь прокашливается и заходит внутрь, усаживаясь на стуле напротив Чонгука, который продолжает на него смотреть, медленно моргая. Чимину чаще всего бывает похуй. Но сейчас ему не похуй. Он списывает это на то, что у него уже машинально внутри что-то просыпается, когда он видит людей, к которым несправедливо отнеслась жизнь. Нет, Чимин не какой-то там божий посланник и не станет помогать всем подряд и раздавать бесплатный билет в рай, потому что жизнь с самого рождения нагибает таких людей. Он себе-то помочь не может, что говорить за других. Если честно, он до сих пор не ебёт, почему решил приютить Ники, но не жалеет об этом. Просто вот такой вот Чимин и сам он понять не может, почему он такой. Но дело в том, что Чимин не знает о Чонгуке ничего. Вообще ничего, кроме того, что тот тащится по Японии и татуировкам японской мифологии, а ещё по Харуки Мураками. Всё. Точка. Чем живёт этот человек, чем дышит, как проводит свои дни, чем увлекается, учится или работает с утра до вечера, чего он хочет — это всё остаётся неизведанной тайной. Чонгук для Чимина абсолютно чужой человек, если так посудить. Ну кто они друг другу? Какие-то знакомые, которые по каким-то странным причинам в неожиданные моменты встречаются уже третий раз. И Чимин не уверен, что если он уйдёт отсюда, то больше никогда Чонгука не увидит. У них общие друзья или знакомые, Чимин не может точно сказать, что между ним и Тэхёном, но это факт. Сколько раз они ещё встретятся? При каких обстоятельствах? Чимин должен вести себя с ним, будто они незнакомые люди, или не проще наладить контакт сразу? От этих мыслей голова идёт кругом, поэтому он с опозданием замечает протянутую бутылку пива, точнее, как замечает, он приходит в себя после того, как Чонгук, наклонившись немного вперёд, поддевает его прядь волос и та попадает на глаз, от чего раздражает веко, и ему приходится поднять на Чонгука взгляд. Чимин смотрит обратно на бутылку и ждёт чего-то секунды три, а потом открывает рот: — Я брезглив. Отчасти это правда, но Чимин просто выдал то, что первое пришло на ум. Его мозг всё ещё не способен нормально работать. Чонгук слегка приподнимает бровь, смотря на него, будто пытается понять, серьёзно тот говорит или нет, но Чимин не поднимает глаз выше чужих оголённых ключиц, поэтому Чонгук с тяжёлым вздохом поднимается и шаркает голыми ступнями по полу, подходя к шкафчикам. Чимин придвигается ближе к столу и ставит на них локти. Он в той же кофте, но ему всё равно холодно. — Я учту. — подаёт негромкий голос Чонгук, возвращаясь с белоснежной кружкой в руках. Чимин переводит на того взгляд и приподнимает брови. Чего? Наверное, у Чимина начались проблемы со слухом после побоев. — О. Думаешь, мы не последний раз видимся? — получается как-то скептически, хотя Чимин сам об этом думает, но исправлять не спешит. Он смотрит на то, как Чонгук берёт бутылку и отливает в кружку жидкость, пока та не доходит почти до края. Чимин сгибает ногу в колене, придвигая к себе кружку за ручку. Чонгук усаживается на своё место и откидывается на спинку стула. Движения его неспешные, аккуратные, уставшие. Он устремляет взгляд на Чимина и наконец-то кивает. — Несомненно. — Типа судьба нас ещё не раз сведёт? — он крутит кружку, смотря на алкоголь в ней. Чонгук хмыкает. — Ты веришь в судьбу? — спрашивает и отпивает из бутылочки пиво. Чимин переводит взгляд на окно, что находится позади Чонгука. Небо еле-еле начинает светлеть, а значит, Чимину скоро придётся уходить. — Вообще-то нет. — честно отвечает он и качает почти незаметно головой. — Это странно, что моя будущая жизнь уже существует, а я понятия не имею, что меня ждёт. Точнее, это сложно понять. — отмахивается Чимин и подносит кружку к губам. — Болит? — интересуется Чонгук. Он переводит на него вопросительный взгляд и приподнимает бровь. Чонгук же показывает указательным пальцем на его лицо. — А. — только произносит Чимин и качает головой. Чонгук хмыкает, смотря на него. — Немного. — он замолкает на какое-то время, переваривая в голове мысль. Всё ещё сомневается, но понимает, что в этом нет ничего такого. Он не ожидал, что Чонгук станет ему интересен, и что они вообще ещё когда-нибудь пересекутся, но раз так, то почему и нет? У Чимина на всё «а почему нет?». Что, собственно, такого в том, чтобы предложить Чонгуку дружбу. Он стучит кончиками пальцев по кружке и выплывает из своих мыслей. Поднимает взгляд на Чонгука, а тот смотрит на поверхность стола и продолжает пить остатки пива. Чимин подсаживается ближе к столу и водит взглядом по чужому лицу. — Давай станем друзьями. — предлагает он и Чонгук сразу поднимает на него глаза. Смотрит. Не двигается. Чимин же смотрит на него в ответ и всё ещё стучит пальцами по кружке. В голове проносится мысль «почему он так долго думает», хотя прошло несколько секунд, а ему кажется, что все десять минут. Чонгук смотрит ему в глаза безотрывно и Чимину, честно говоря, становится некомфортно под таким задумчивым взором. Он бы даже сказал анализирующим. — Так что? Ты не против? — решает нарушить тишину и Чонгук просто моргает. — Друзьями? — зачем-то переспрашивает тот и поудобнее усаживается на стуле. Кажется, Чонгук и правда такого не ожидал, а потому выглядит немного удивлённым. Чимин сразу кивает. — Ага. Почему нет? — да, верно. А почему нет? Чимин покусывает губу внутри и смотрит на него в ответ, ожидая, что тот скажет. Чонгук же подносит к губам бутылку и делает пару глотков, после чего ставит её на стол. Чимин переводит на ту взгляд и рассматривает оставшуюся жидкость на дне. — Я не сказал «нет». — подаёт голос Чонгук и Чимин возвращает на него взгляд. Тот ведёт плечом и скрещивает руки на груди. — Я согласен. Но почему должен быть против? — интересуется он и Чимин не знает, что именно на такое ответить. В голове сотня мыслей, а рот не открывается, потому что… а почему? Теперь-то они как-бы друзья. Друзья. Даже звучит необычно. Чимин думает, что его единственный друг — это Ники. До этого он ни с кем так хорошо не общался. В школе с ним никто не хотел заводить дружбу, начиная с младших классов. Он был тихим и спокойным ребёнком, наверное, даже застенчивым, а потому находился постоянно в стороне. Неоднократно в те времена над ним смеялись и пытались обидеть, задеть, хотя он не знал причины и никогда агрессивно не реагировал на такое, он просто не понимал, за что. Сейчас же дела обстоят ещё хуже, потому что начались избиения и унижения, потому что он отброс. За что? За то, что родился. Ему просто повезло встретить Ники. С ним можно хотя бы порассуждать о том, как они когда-то поедут в Рио и будут курить на карнавалах. Поговорить ни о чём и о чём-то важном. Поэтому да, понимать, что теперь Чонгук его друг, очень странно и непривычно, но вместе с тем и… приятно. Наверное, приятно, да. Иметь друга не так и плохо, пусть и таким неожиданным образом. Из этого рождается мысль, что ты не так и одинок. Наверное, он долгое время молчит, потому что Чонгук поддаётся корпусом вперёд и убирает прядь с его глаз, привлекая внимание. Чимин моргает и смотрит на него. — Что такое, Чимин? — негромко спрашивает тот и возвращается на своё место. Чимин качает головой. — Просто я думал, что вдруг ты не захочешь этого со мной. — он неопределённо пожал плечами и не поднимает взгляда на Чонгука, рассматривая содержимое кружки. Чонгук же непонимающе сводит брови к переносице и внимательно смотрит на него. — А что с тобой не так? — не понимает. Чимин грустно дёргает уголком губ. Просто Чимин закомплексованный идиот. Который хуже всех, который не должен жить, но об этом сказать Чонгуку он не может. Мало ли что тот может ещё подумать о нём. — Чимин. — зовёт он его и Чимин ведёт плечом. — Забудь. — Чонгук склоняет голову к плечу и молчит пару секунд. Что происходит в чужой голове Чимин не может знать, а поэтому даже не догадывается, о чём сейчас думает Чонгук, смотря на него. Чимин даже взгляда не поднимает, так и сидит с полуопущенной головой, пряди закрывают его глаза, а он водит взглядом по пиву в кружке. — Ну уж нет. Ты же сам сказал, что мы друзья, не так ли? — спрашивает Чонгук и поддаётся вперёд, упираясь локтями на стол. Подпирает щеку кулаком и продолжает рассматривать Чимина. — Поэтому говори. Чимин поджал губы и кинул на него взгляд. — Так не честно. — бурчит он и слышит, как Чонгук тихо усмехается. Он опускает ногу и сгибает в колене другую. Сидеть теперь максимально неудобно, хочется выйти в окно. На него Чимин и поднимает взгляд. Видна соседняя многоэтажка недалеко и небо, которое становится всё светлее. Чонгук молча терпеливо ждёт, устало моргая. — Мне просто показалось, что ты бы не захотел со мной дружить. — говорит он и Чонгук ничего не отвечает, потому что ждёт продолжения, а у Чимина его нет, потому что в голове пусто. Вот его сторона. Иногда ему бывает на всё поебать, а иногда он застенчивый и замкнутый. Его бросает в эти грани и он не знает, как быть где-то посередине. Он раздражённо выдыхает и ведёт плечом. — Меня называют отбросом общества, говорят, что мне не нужно было рождаться, постоянно унижают, из-за этого у меня куча комплексов и сомнений на свой счёт. — быстро проговаривает он, надеясь, что половины Чонгук не услышал. Но тот слышал всё. Чимин вдруг переводит на него взгляд и хмурится. — И мне не нужна чёртова жалость, ладно? Я с этим справляюсь. — врёт он и ещё несколько секунд смотрит в чужие глаза. Чонгук выглядит хмуро и задумчиво. По его лицу сложно определить, что он чувствует, но Чимин уверен, что никакой жалости или сочувствия тот не испытывает, иначе бы Чимин встал и ушёл отсюда куда-нибудь. Чонгук не плохой и Чимину хочется найти с ним общий язык, но ему придётся отступить, если Чонгук решит его жалеть, а Чимину не хочется отступать. Чонгук ещё несколько секунд молча смотрит на него. Чимин начинает нервничать и желать отрезать себе язык, что всё-таки сказал это. — Плевать на это, забудь. — добавляет он, бегая взглядом по поверхности стола. — Это всего лишь мои заёбы… — Плевать на то, что говорят они, Чимин. — перебивает его набор слов Чонгук, всё же подав голос. Чимин резко закрывает рот и вскидывает на него взгляд. Зрачки сами по себе тормозят где-то на чужой переносице и так и застывают, а он молча ждёт чего-то. Наверное, потому, что не знает, что сказать на это. Чонгук отстраняет руку от лица и складывает руки на груди, откидываясь медленно на спинку стула. А потом через несколько мгновений так же медленно качает головой, смотря на него. Чимин моргает. — Если ты сам понимаешь, что это неправда. — Я знаю, что это неправда. — на последнем слове у него язык в трубочку сворачивается. — Это сложно осознать и не забывать об этом. — признаётся он, решая, что раз говорить, то говорить уже всё. Они же теперь друзья. — Тебе нужен человек, который будет напоминать об этом. — произносит Чонгук и Чимин вопросительно на него смотрит. Тот негромко выдыхает через рот и проводит ладонью по лицу, прикрыв веки. — Серьёзно, у тебя низкая самооценка. — О, а я не заметил. — язвит Чимин, не фильтруя свои мысли. Чонгук вдруг усмехается и смотрит на него. — Наверное, и за свой длинный язык получаешь. — Чимин ничего не отвечает. Он обхватывает кружку и делает большие глотки пива, устремляя взгляд на окно. Луна бледнеет, а небо окрашивается в светло-голубой. В серой многоэтажке напротив в некоторых окнах уже загорается свет. Чимин отсюда видит тёмные силуэты в них. Чонгук поднимается с места и подходит лениво к окну, чтобы открыть его. Чимин переводит взгляд на чужую спину с опущенными расслабленными плечами. Чонгук прокручивает ручку и открывает окно нараспашку, впуская свежий утренний воздух. Тот добирается через некоторое время и до самого Чимина, поэтому его кожа покрывается слабыми мурашками. Сейчас обстановка чем-то напоминает ему свою квартиру, которую он снимает. Ранним утром, когда он не спит, а он часто не может заснуть, выходит на балкон и просто рассматривает то, как начинает просыпаться жизнь. Сидит, согнув ноги в коленях, и наблюдает за включающимся светом в чужих окнах, за редко проезжающими машинами, слышит, как его соседи через стенку о чём-то переговариваются, хоть самого разговора и не слышно, следит за небом, которое постепенно окрашивается в постельные мягкие цвета и как солнце начинает подниматься и выглядывать из-за многоэтажек. Чимин моргает. Он выплывает из воспоминаний и смотрит, как Чонгук берёт свою бутылку и подходит к тумбочкам, чтобы открыть одну и выбросить ту в корзину с мусором. Если бы можно было жить моментом, Чимин бы выбрал и этот, потому что ему нравится атмосфера, которая присутствует в эту минуту здесь. Это похоже на те моменты, которые он проводит вот так с Ники, только тот болтливый и постоянно о чём-то рассказывает, чтобы не было времени погружаться в свои тревожные мысли, а Чонгук больше молчит. Видимо, большее время своей жизни он любит помолчать, чтобы попусту не говорить. Чимину такое не мешает, ему так, наоборот, комфортно. Он постукивает без звука ногтем по кружке и наклоняет голову к левому плечу, пока Чонгук останавливается у окна, сложив руки на груди. — Остров Хоккайдо, говоришь. — вспоминает Чимин вчерашний, или уже сегодняшний разговор и Чонгук поворачивает сразу к нему голову, слегка приподняв бровь. Кивает. — Расскажи о нём, я ничего о Японии не знаю, тем более о Хоккайдо. — идея теперь кажется не очень, но Чимин мысленно оправдывает себя тем, что они вроде как друзья и должны хоть немного, но узнать о друг друге, даже если Чимин задаёт не прямые вопросы, а ходит вокруг да около. Чонгук же молчит некоторое время, то ли сомневается, то ли раздумывает, что сказать. Чимин же в эту секунду кое-что понимает о себе: он немного закрытый от незнакомых ему людей, хотя такое не всегда происходит и он не может выяснить причину, почему такое бывает, но с теми, кто ему нравится, с теми, кого он считает своим другом или хорошим знакомым, он ведёт себя более раскрепощённо. С другой стороны, это странно, что он так плохо знает себя. Чонгук же за это время поменял позу и упёрся боком на подоконник, всё так же держа руки сложенными на груди. — В основном там всюду рыбные деревушки, в одной из таких я и родился. — неспеша отвечает он, смотря на Чимина, а потом потупляет взгляд, видимо, вспоминая о чём-то. — Конечно же, там очень вкусные морепродукты, горнолыжные трассы. Я родился в портовом городке Отару, помню, там было много ресторанов и всегда везде пахло рыбой. У моего отца была мастерская, я там часто зависал. Саппоро — столица Хоккайдо, находится в получасах езды от моего города, поэтому бывало, что я туда ездил. — Мастерская? — выхватил слово Чимин и нахмурил брови. Чонгук сразу кивнул и покусал своё колечко в губе. — Мастерская чего? — Местного стекла. — пожав плечами, ответил Чонгук и упёрся на подоконник поясницей, повернувшись полностью к Чимину. Тот сделал губами букву «о». — Твой отец изготовлял стекло. — сказал факт он и Чонгук вновь кивнул в подтверждении. — Не хотел заняться тем же? Типа, по наследству. — Чонгук вмиг поморщил нос и Чимин, не сдержавшись, издал смешок. — Окстись. Я оттуда и сбежал, чтобы не заниматься этим. — Правда? — уточнил Чимин, чувствуя, что его… — Нет. — покачал тот головой и помолчал некоторое время. — Я хотел ознакомиться и с культурой страны, в которой выросла моя мать. В какой-то момент я просто понял, что мне интересно это. О Японии тогда я знал достаточно, поэтому было решено, что я еду в Корею. Мне здесь понравилось, я остался учиться в этой стране. — И родители не были против? — слегка нахмурив брови, поинтересовался Чимин. Ему интересно это всё слушать, о том, что у Чонгука была такая жизнь. У Чимина же было всё по-другому, совсем по-другому, он, кажется, даже не нужен был своим родителям. — Сначала отговаривали меня. Они же думали, что я поеду, посмотрю что тут да как, а потом вернусь, а я не вернулся. Даже мать меня просила приехать в Японию, но я отказался. Чимин кивнул. Он понял, что Чонгук выбрал то, что ему действительно нравилось, а не то, что ему предлагали родители. Чимин не может сказать, плохо это или хорошо, потому что у него такого никогда не было, родителям было всё равно, чем он занимался или что делал. Но Чимин мог сказать, что худшее, что может быть — это сойти на чужих остановках и начать жить, как того хотят другие. Нужно управлять своей жизнью самим и чётко обозначайте, где вам хочется сойти со своего маршрута. Дело в том, что в жизни есть одна маленькая, но очень важная вещь: однажды дети вырастают. Становятся чуть выше, чуть свободнее, чуть образованнее своих отцов и матерей. Они уже не хотят стоять в бесконечных очередях, бегать за пивом и выносить невыносимый мусор. Дети хотят чего-то большего, но отец на их свободолюбивое «я» говорит, что его последние буквы алфавита не волнуют, а между прочим раньше буква «аз» стояла в самом начале и имела реальный вес. Родители могут вгонять нас в рамки, но помимо этого можно взять и систему обучения. Как нам трактуют всё в школе? Если ты скажешь что-то неверно, тогда ты какой-то глупый. Если ты совершишь ошибку, это просто ужас, не делай так, лучше молчи, не высовывайся, будь тише, меньше. Есть люди, которые и переминают из этого школьного образования все эти клише, и потом, когда они хотят проявиться в мире, в любом направлении, в любой профессии, в любом выступлении, в любом хобби, в любой фразе, сказав человеку, они боятся. Это даже не только в школьном образовании, это в принципе в мире очень распространенно. У Чонгука действительно нескучная жизнь, судя по таким коротким рассказам. Чимину есть, с чем сравнить. Сам он родился в этом городе, здесь и живёт, точнее, пытается не суициднуться, матери на него всё ещё плевать. Иногда он подумывает о том, чтобы взять с собой все имеющиеся деньги и съебаться в какой-то маленький городок, подальше отсюда. Это, конечно, не Рио, и не решение всех проблем, но тоже ничего. И плевать, что он там будет бомжевать, плевать, что ему придётся искать подработки для себя и пытаться не умереть с голоду. Говорят, смена обстановки на какое-то время меняет ощущения. Жаль, что проблемы от этого не исчезнут. Чимин бы не отказался переложить их в какой-то ящик и нахрен спалить. — Помню ещё, что в Отару есть фестиваль снежных светящихся тропинок. — вырывал из мыслей голос Чонгука. Чимин поднимает на него взгляд и в первую секунду не понимает, о чём идёт речь, а потом выгибает бровь. — Это что? — В этот период весь город ночью превращается в сказочный городок с тысячами огоньков. Это нужно видеть. — на чужом лице появляется мягкая тоскующая улыбка, а сам Чонгук опускает глаза в пол. Чимин молча смотрит на него, не перебивая. Молчание затягивается. Наверное, Чонгуку нормально так внезапно замолкать и погружаться в свои мысли. Чимин быстрым движением убирает с лица волосы. — Ты скучаешь? — решает нарушить тишину, понимая, что, скорее всего, нарушает какие-то личные границы и вообще нужно было молчать. Чонгук же поднимает на него взгляд, смотрит несколько секунд будто изучающе, а потом кивает. — Ты же можешь после… — он замолкает, потому что не знает наверняка, сколько вообще Чонгуку лет, но потом всё-таки говорит. — учёбы поехать к родителям? Чонгук ничего не говорит первые пять секунд, а потом просто кивает и отворачивается к Чимину спиной. Так, а это ему не очень нравится уже. Чимин хмурится. Может, у Чонгука после того, как он переехал сюда, поменялись отношения с родителями. Или ещё хуже, те перестали с ним общаться, или сам Чонгук перестал общаться с ними. Может, проблема в другом. Чимин не знает, что вызвало у Чонгука такую реакцию, но допытываться он не станет, потому что это действительно будет нарушение личных границ. Чонгук ясно дал понять, что не хочет говорить об этом, Чимин это понял, а значит не будет лезть. Всё-таки он не бестактная скотина. И если бы Чонгук попросил его рассказать о своём детстве или о родителях, Чимин бы ничего ему не сказал. Ему и сказать нечего. Может быть, когда-нибудь потом, если всё будет нормально, он расскажет, а сейчас нет. С окна доносится прохладный ветер и Чимину становится холоднее. Он прячет ладони в карманы кофты и чувствует, как болят бока, от этого и тихо шипит, ругнувшись, на что Чонгук обращает внимание. Он оборачивается и осматривает его секунды четыре, а потом сводит брови к переносице. — Больно? — Чимин поджимает губы и рассматривает поверхность стола. «Меня двое суток рвало кровью три месяца назад». «У меня поломана почти каждая кость в теле». «В моём позвоночнике штифт с восьми лет». Насчёт последнего он не знает, благодарить отца за то, что дал возможность ему продолжать жить, или же ненавидеть за это. После операции Чимин больше не видел его и понятия не имеет, где тот сейчас может быть. Наверное, в другой стране или в соседнем городе. — Чимин. — зовёт его Чонгук и щёлкает пальцами, привлекая внимание. Чимин промаргивается, а потом качает головой, на что Чонгук хмурится сильнее, не веря. — Терпимо. — врёт он, отмахиваясь. — Такое не впервые. Не умер же. — Тебе чуть не сломали рёбра. — напоминает спокойно Чонгук, но Чимин знает, что спокойствия в чужом голосе быть не может. Он пожимает плечами. — И что? Не я первый, не я последний. Думаешь, это последний раз, когда они меня избивают? Мне к этому не привыкать, Чонгук. — тот молчит, лишь смотрит на него. Наверное, тоже понимает, что спорить сейчас не лучший вариант. С окна слышны звуки проезжающих машин. Чимин кидает на то взгляд и видит, как в многоэтажке напротив горят теперь больше окон. Он раздумывает несколько мгновений перед тем, как посмотреть на Чонгука. Идея, которая пришла ему в голову, кажется до боли странной и абсурдной. Её бы выкинуть и не вспоминать, но Чимин думает над ней, продолжая смотреть на Чонгука. Покусывает щеку, а потом прокашливается. — Чонгук. — тот переводит на него вопросительный взгляд. У Чимина есть время, чтобы передумать и послать свои спонтанные идеи к чёрту, но он этого не делает, опираясь на мысль о том, что пока не проверишь — не узнаешь. Такой себе аргумент, но отступать уже поздно, Чимин, наверное, поддался какому-то моменту в этой атмосфере и ему в голову пришло… — Поедешь со мной? — господи, зашейте кто-то Чимину рот. Чонгук молчит две секунды. — Куда? — ага. Не «зачем», значит, уже шанс есть. Чимин отвечает: — Хочу мочку пробить. Чонгук смотрит на него и молчит, наверное, перерабатывая в голове его слова. Такое ощущение, будто у Чонгука в голове сейчас образуется какая-то цепочка событий и он их обрабатывает. Чимин же молча ждёт ответ. Он не заставляет, он просто предложил, если Чонгук откажется, то и Чимин никуда не поедет, потому что он это сделал, если бы Чонгук согласился. У Чонгука есть право выбора и тот может спокойно отказать и послать Чимина куда подальше, потому что сегодня уже выходной и Чонгук выглядит уставшим, если судить по его покрасневшим глазам, которые начали краснеть последние несколько минут… — Тебе же больно. — говорит о том, что Чимин сейчас выглядит не лучшим образом, учитывая то, что у него и так ноют рёбра. Чимин же слегка вскидывает бровь. О. Ого. Чонгука это волнует? — И что? Не умру же от этого. — парень смотрит на Чимина ещё несколько секунд, а потом вздыхает. — Мне нужно перед этим зайти в ванную. — отвечает Чонгук и с этими словами проходит мимо сидящего Чимина, выходя из кухни. Чимин моргает. Он смотрит в окно и думает о том, что ему послышалось. Потому что Чонгук выглядит так, будто сейчас с ног свалиться, это Чимин привык к своему недорежиму сна, а насчёт Чонгука ничего не знает. Странно то, что он согласился, хотя Чимин ждал прямого отказа и того, что Чонгук пожалеет о своём решении завязать с ним дружбу и выкинет его через окно, но тот ничего из этого не сделал. Можно ли это считать хорошим знаком? Чимин моргает. С ванной слышно в тишине звук воды. Чимин кидает взгляд в коридор и поднимается с места, подходя к окну. Тело затекло, а рёбра всё ещё болят, некоторые царапины на лице продолжают жечь, но он не обращает на это внимания. Прохладный утренний воздух обдувает его сразу, как только Чимин останавливается у открытого окна. Из-за горизонта начинает медленно подниматься солнце и небо вокруг него окрашивается во что-то светло-розовое или фиолетовое с желтоватыми оттенками. Чимин успевает подумать о том, что это его будет первый прокол и что само решение было абсолютно спонтанным, но ничего менять не собирается. Он оборачивается, когда слышит шаги позади. Чимин переводит взгляд на Чонгука и замечает, что чужие глаза не такие красные, как были до этого. — И почему ты согласился? — вырывается из его рта другой вопрос. Чонгук слабо пожимает плечами, подходя к нему, чтобы закрыть окно. Чимин же чувствует запах порошка. — Потому что мы теперь вроде друзья, нет? — отвечает вопросом на вопрос Чонгук, повернув к нему голову и приподняв бровь. Что ж. Они действительно теперь «вроде друзья»… …Ладно, это было странно. Точнее сказать, непривычно находиться так долго с Чонгуком. Обычно его почти всюду сопровождает хвостиком Ники, но сейчас совершенно другой случай. У Чимина в голове мысли смешались, поэтому он заторможено на всё реагирует, но то, что у Чонгука есть машина, он осознал сразу. На вопрос, откуда она у него, тот не ответил. Потому что, судя по тому, что успел вынести для себя Чимин, Чонгук ещё студент, а из этого выходит, что денег у обычного студента на БМВ нет, а значит, может так получиться, что Чонгук не обычный студент, хотя, если учитывать, что его отец имеет свою мастерскую в небольшой рыбной деревушке, денег всё равно не может быть так много, чтобы Чонгук мог позволить себе такую машину. Если тот, конечно, нигде Чимину не соврал. Сейчас они едут по почти пустой дороге в место, где Чонгук делал себе все пирсинги. Он неспеша и уверенно ведёт машину, держа руль двумя руками и изредка постукивая пальцами по нему. Чимин иногда бросает на него взгляд, рассматривая замысловатые татуировки. — Можно вопрос? — подаёт голос Чимин, повернув к нему голову. Чонгук не сразу, но сводит брови немного к переносице. — Можно. — Сколько тебе лет? — Двадцать четыре. — спокойно отвечает тот, а Чимин хмурится. Зрачки его останавливаются в районе чужого виска и он начинает думать. Чонгук, не услышав ничего в ответ, кидает на него вопросительный взгляд. — Что? Чимин качает головой. — Получается, ты старше меня на шесть лет. — почти шепчет он. Чонгук пару секунд молчит, а потом кивает. — Получается так. — а затем вновь смотрит на Чимина. — Тебя это смущает? — Ты ещё учишься? — не отвечает тот на вопрос и Чонгук ведёт плечом, следя за дорогой. Чимин же просто смотрит на чужой профиль. У него ещё ни с кем не было такой разницы в возрасте. Не то чтобы ему это мешало или же пугало, он просто не видит для этого причин. Но он думал, что Чонгуку двадцать один или же двадцать два. Что ж. Чимин немного ошибся. — Да. Учусь. — Чимин кивает и отворачивает голову, смотря прямо на дорогу. За окном не настолько ещё светло, даже фонари ещё светят. Закусочные, кафе и другие заведения всё ещё закрыты, работают только круглосуточные магазины. Он раздумывает ровно три секунды, а потом делает то, что всегда: делает то, что хочет. Чимин быстро опускает окно до конца и высовывается наружу, держась руками за дверцу, но вскоре отпускает одной рукой и её, вытягивая ту вперёд. Чонгук, заметив это краем глаза, хмурится и сразу поворачивает к нему голову. — Какого… Чимин. — зовёт напряжённо он и Чимин поворачивает голову, вопросительно приподнимая брови. Продолжает держать руку высунутой, перебирая прохладный воздух пальцами. Чонгук же поджимает губы, а потом, поняв, что Чимин не собирается больше ничего делать, качает головой, возвращаясь к дороге. — Серьёзно, тебе сколько лет? — это был риторический вопрос, но Чимин улыбается и отвечает: — Восемнадцать. — отворачивается и выглядывает в окно, поворачивая голову в стороны. Ветер ерошит его волосы и пробирается под кофту. Он уже без улыбки смотрит на серые стены закусочных и магазинов. У него часто появляются спонтанные мысли, и они совсем безобидные. Для него. По крайней мере он от них ещё не пострадал. Чонгук кидает на него взгляды, ведя машину. Мнение о Чимине у него немного размытое и не совсем точное, учитывая то, что Чонгук о нём ничего не знает. Может быть, через время, некоторые предположения о нём подтвердятся, сейчас сложно сказать что-то конкретное. — Ты когда-то хотел исчезнуть? — прилетает неожиданный вопрос со стороны Чимина. Чонгук не сразу выплывает из мыслей и кидает на него взгляд, понимая, что Чимин всё ещё смотрит на улицу, не обернувшись к нему. — В каком смысле? — не понимает он. Чимин молчит некоторое время, пожав плечами. — Типа, перебраться на какой-то остров без людей и провести там хоть какое-то время вдали от всего, или превратиться в космическую пыль. — теперь молчит Чонгук. Чимин не оборачивается, смотрит незаинтересованным взглядом на высотки и чувствует, что начинает замерзать так. Он честно не знает, зачем спросил это. С другой стороны почему он не может спросить об этом? Это же обычный вопрос, а Чимин такой Чимин, что делает почти всё, что хочет, ведь, а почему нет? Он, например, в последнее время задумывается о том, а почему он родился именно человеком, а не морским камнем или скалой. За что ему такое наказание сразу выдали, не успел он даже толком жизнь прожить. Он бы хотел верить, что где-то там наверху или в стороне, а, может, полностью вокруг него, существует Вселенная, которая как-никак, а помогает людям. Но, наверное, именно на него ей похуй. Чимину бы тоже было на себя похуй, мало ли кому там не нравится жить, это же не его проблемы. — Нет, не думал о таком. — негромко отвечает спустя минуту Чонгук. Чимин же хмурится, замечая то, что парень слишком долго думал для такого ответа, но ничего не говорит, хотя очень хочется узнать. — А ты? — сразу отгоняет от себя вопросы, спрашивая о Чимине. Чимин дёргает уголком губ. — А я да. Каждый день, даже сейчас. — Хочешь отдалиться от людей? — спрашивает Чонгук, пытаясь понять причину. Не сказать, что ему важно это знать, просто интересно. Ему кажется, что Чимин в разговорах может открыться с новой стороны и тогда Чонгук сможет немного его узнать и понять. Чимин снова пожимает плечами. — Было бы хорошо, если бы меня не существовало вовсе. Типа, кому какое дело до меня: вот я есть, а вот меня и нет. — спокойно рассуждает Чимин. Ему не странно и не страшно говорить о таком, потому что это естественно. Все умирают и он когда-то умрёт, что в этом такого. — Мне вообще интересно, кто решил, что я хочу жить. — тем более вот так. Чимин не добавляет, а потому замолкает и возвращается на сидение, поворачивая голову к Чонгуку. Тот выглядит хмуро и задумчиво. Он действительно задумывается о словах Чимина или сейчас думает совсем о другом? Чимину бы хотелось прочесть чужие мысли. — Вероятно, природа. — отвечает хрипло Чонгук и поворачивает руль. Чимин делает губами «о». — О. Ты не сказал бог. — сразу замечает он и поддаётся вперёд, чтобы склонить голову к плечу и лучше посмотреть на Чонгука. Тот отмахивается плечом, будто в этом нет ничего такого. — Потому что я… — он замолкает на какое-то время, нахмурив брови. Чимин ждёт, пока тот соберётся с мыслью. — Мне не кажется, что людей создал один из тех многочисленных богов, которые существуют. — Но ты в кого-то из них веришь? — аккуратно спрашивает Чимин. Чонгук качает головой. — Мне всё равно, есть они или нет, я никогда этим не интересовался и ни к кому из них не обращался. Если у меня были проблемы, я решал их сам, а не ждал божьей помощи. Чимин находит тему для разговора и кивает. Ему вдруг стало интересно узнать точку зрения Чонгука. Что тот думает по этому поводу. — Значит, ты считаешь, что никого из них не существует. — Да. То есть, нет. — Чонгук хмурится сильнее и поджимает губы, всё ещё смотря на дорогу. — Я не уверен. — он молчит какое-то время, а потом бросает на Чимина взгляд и приподнимает бровь. — А ты? — тот пожимает легко плечами, откидываясь на спинку. — Я не верю в бога. Никогда не верил. — Чонгук кивает и отворачивается, паркуя машину. Чимин осматривается. Маленькое невысокое здание со стеклянными дверями между остальными похожими. — Выходим. — говорит Чонгук и открывает дверцу машины. Чимин выходит и ступает на асфальт, шагая к Чонгуку, который кидает на него взгляд, а потом шагает ко входу. — Ты правда все пирсинги делал именно здесь? — спрашивает Чимин, подняв голову кверху, чтобы посмотреть на вывеску. — Да. — чужой голос звучит приглушённо, потому что Чонгук не обернулся. Чимин подходит к нему и тот открывает дверь, пропуская его вперёд. Внутри мало места, везде висят различные фотографии частей тела с проколами. Из узкого прохода, который закрыт плотными чёрными шторами, выходит мужчина лет тридцати шести. Чимин обращает на него внимание и проводит по нему взглядом. Тот же сразу замечает Чонгука и излучает удивление вместе с радостью. — Чон Чонгук, неужели тебе опять что-то взбрело в голову и ты решил меня помучить? — со смешком спрашивает мужчина, улыбаясь приветственно. Чонгук качает головой и показывает на Чимина, стоящего рядом. Мужчина поворачивается к нему и оценивающим взглядом проходится с головы до ног. — Меня не трогай, Чимин хочет пробить мочку. — Мочку? — переспрашивает мужчина и согласно мычит, кивая самому себе. Чимин продолжает молча на него смотреть, а потом тот кивает в другое помещение, откуда и вышел. — Что ж. Тогда прошу за мной. А ты будешь молча сидеть на стульчике, сегодня твоё место занято. — обращается мужчина к Чонгуку, который закатывает глаза и без слов проходит за ними, сразу направляясь к ближней стене, где стоят два мягких стула. Чимин же проходит за мужчиной. — Ты, значит, Чимин. Садись сюда, Чимин, и ничего не бойся. Единственное, что ты должен знать, так это то, что после прокола тебя может стошнить. — Да, я знаю. — подаёт голос Чимин, сидя на небольшой кушетке возле лампы, дав понять, что в курсе всего этого. Мужчина с улыбкой кивает и надевает белые перчатки. Чонгук садится на стул и, расставив широко ноги, упирается на бёдра локтями, сцепив пальцы в замок. — Не хочешь себе тату? — невзначай интересуется мужчина, стоя к Чимину спиной и перебирая пальцами инструменты. — Ему только прокол. — отвечает за Чимина Чонгук и тот бросает на него взгляд. — Он разведёт тебя на всё, что ему будет угодно. — объясняет он для Чимина. Мужчина цокает в стороне и качает головой, доставая из выдвижного шкафчика пачку ваты. — Не отбирай у меня клиентов. — ворчит тот и подходит к сидящему Чимину. Чонгук ничего на это не говорит и молча наблюдает за действиями мужчины. — Так. Когда-то уже себе что-то пробивал? — интересуется он, чтобы знать. Чимин качает головой. Себе нет, кому-то — да. Поэтому, как проходит процесс, знает. Мужчина кивает. — Хорошо. В этом ничего страшного нет, всё будет очень быстро, не дёргайся, главное. — и показывает перед Чимином небольшой шкафчик со всеми возможными видами колечек, циркуляров и тому подобное. Чимин долго не думает, среди предложенных железок выбирает обычное колечко. Мужчина кивает и откладывает аксессуары на столик. — А ты точно больше ничего не хочешь? Может, тату? Я привык бить тебе всякое извращение. — обращается он к Чонгуку и тот спокойно качает головой, не обращая внимания на то, как его мифологических существ обозвали извращением. Смирился. — Пока что хватает. — мужчина кивает и берёт в руки фломастер, чтобы отметить место в мочке, где будет находиться пирсинг. Чимин не чувствует страха. Он молча рассматривает противоположную стену, где в маленьких коричневых рамках фотографии татуировок. Под ними маленький потрёпанный диван кремового цвета, а возле него у стены какой-то большой цветок в коричневом горшке. — Хорошо. Так, теперь не двигайся. — просит мужчина и сводит брови к переносице, потому что подносит к уху иглу и прокалывает мочку. Чимин на секунду хмурит брови, но не двигается, потупляя взгляд. Чонгук наблюдает за этим всем, считывая реакцию Чимина, которой и нет, будто тому и не больно от своего первого раза. Мужчина одобрительно хмыкает и берёт пальцами вату, чтобы стереть выступающую кровь. — Закончили? — спрашивает Чимин, не двигая головой. Чонгук приподнимает уголок губ. — У тебя сейчас может закружиться голова или стошнить из-за большого количества нервных окончаний в мочке. Чимин тихо выдыхает и прикрывает глаза. Первое время ничего не происходит, но потом начинает слышать свист в ушах и, подняв веки, понимает, что у него начинает кружиться голова, поэтому он не может сфокусировать зрение. Чонгук поднимается со своего места, пока мужчина выкидывает использованные принадлежности, и подходит к Чимину, чтобы взять его аккуратно за плечи и опустить спиной на кушетку, чтобы тот лёг. Чимин ложится, закрыв глаза и спрятав лицо в сгибе локтя. — Скоро пройдёт. — говорит Чонгук, но Чимин его плохо слышит, поэтому никак не реагирует на это. — Как ты? — спокойно интересуется мужчина, шагая к ним и держа в руке одноразовый стаканчик с водой. Чонгук бросает на него взгляд, а потом складывает руки на груди и наблюдает за Чимином. — Темно перед глазами. — хрипит тот, медленно моргая. — Ага. Подожди немного. — Чимин ничего другого и не делает. Он лежит, а в голове всё ещё пусто, будто он вот-вот упадёт в обморок. — Значит так, нельзя пить, курить, дня два-три купаться в водоёмах и бассейнах. Меньше трогай прокол руками, регулярно обрабатывай антисептиками. Ежедневно, утром и вечером, в течение двух недель обрабатывать место прокола перекисью водорода или хлоргексидина биглюконатом. — неторопливо разъясняет мужчина, закрывая рядом шкафчики в столе. Чимин жмурится, у него в ушах писк стоит, а головокружение медленно, но спадает. — Понял? — Чимин мычит согласно в ответ и промаргивается. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук, нахмурив брови и подойдя ближе к кушетке. Чимин вздыхает и смотрит на белый потолок, пытаясь сфокусировать зрение. — Будто сейчас умру. — признаётся он и Чонгук дёргает уголком губ. — Сможешь сесть? — Чимин не сразу, но кивает, поэтому Чонгук берёт его за плечо и руку и приподнимает. — Оу-оу. — он быстро моргает и бегает взглядом по полу. Чонгук придерживает его, чтобы тот от головокружения не навернулся ещё здесь. Мужчина подходит и протягивает стаканчик с водой, который Чимин выпивает, хоть пить не хочет. — Живой, значит хорошо. — проговаривает тот и забирает стаканчик обратно. Чимин поднимает голову и смотрит на Чонгука, который смотрит на него в ответ. На секунду Чимин почувствовал, будто они старые друзья, которые решили по-приколу припереться сюда и сделать себе пирсинг, будто они знают друг друга все сто лет и поэтому так спокойно чувствуют себя. Чимин хмурится и слазит с кушетки, ставая ровно на ноги. Перед глазами немного кружится, но жить можно. Чонгук ходит за ним следом, чтобы придержать если что, пока Чимин расплачивается. Чонгук попросил для него скидку, как и для себя. Чимин выходит из салона. Чонгук закрывает за ними дверь и проходит мимо него, шагая к машине. — Тебе куда? — спрашивает тот, остановившись возле двери с водительской стороны. Чимин смотрит на него несколько секунд, а потом вздыхает и шагает к машине. Ему ещё нужно будет зайти в аптеку. Потом. Когда-то.

***

Чимин отталкивается ногой от асфальта и ставит её на скейтборд, съезжая с выступа. Он несётся между прохожими, объезжая их, некоторые оборачиваются на него или что-то недовольно бурчат, когда он проезжает рядом с ними, даже не цепляя, но он не обращает на них внимания. У него в голове вообще какой-то сумбур происходит. Чимин едет по узкой улице, где по бокам от него дешёвые старые забегаловки с яркими красно-синими вывесками и песнями, в которых сидят люди, выпивая бутылочки соджу и закусывая различной острой едой. Начинает темнеть, поэтому Чимин солнца уже и не видит даже. Светло благодаря разным вывескам повсюду. Он минут пять вышел с наполненного автобуса, таща свой скейт везде с собой в руках. Неожиданно он задумался о том, что часто бывает неуверенным в себе, хотя ему крайне сложно проследить в каких конкретно ситуациях такое происходит и из-за чего появляется у него неуверенность в самом себе. Девушка, которая всё время стояла рядом с ним в душном автобусе, без проблем крикнула водителю, где остановить, и Чимин задумался о том, это ли признак уверенности в себе? С какой-то стороны, может быть, такие люди действительно самоуверенные с здоровой самооценкой, которые так же могут спокойно поснимать себя где-нибудь на улице. Но с другой стороны, разве реальная уверенность привязана к чему-то? Нет. Она не привязана ни к реакции людей, ни к их мнению, ни к их вниманию, уверенность это не самоутверждение за счёт общественного мнения. Это сила, которая исходит из глубокого спокойствия в направлении к сверхцели. Чимин объезжает на скейте прохожих, пребывая в своих раздумьях. Если честно, он понятия не имеет, для чего и почему думает над этим. Наверное, всё это сводится к тому, что он, по какой-то причине, всё-таки имеет низкую самооценку и не ебёт, что с этим делать, если ему в какой-то степени даже похуй на это. Простыми словами, он запутался в самом себе. Приглушённый хлопок двери. Чимин берёт под руку свой скейт и шагает мимо мужчины-кассира, который ходит туда-сюда за стойкой, кинув на него взгляд. В маленьком магазинчике светло и тепло. Слева — касса, справа — большие окна с видом на проезжую часть, и столики у них. Посетитель здесь только один: какой-то пожилой мужчина, сидящий за барной стойкой. Чимин же направляется дальше, где стоят холодильники и полки с едой быстрого приготовления. Здесь можно и купить, и сразу поесть, но кушать он будет не здесь. На полочках куча всякий упаковок с рамёном, токпокки, кимчи и чем-то ещё, на что он даже не смотрит, а берёт две маленькие мисочки рамёна, а потом подходит к гудящему холодильнику. Выбор невелик, поэтому он, отодвинув дверцу, достаёт маленькие жестяные баночки пива — для себя и для Ники. Двигает стеклянную дверцу обратно и оборачивается, шагая к барной стойке, чтобы рассчитаться. Смотря на еду, у него желудок начинает обливаться кислотой. Кушать вроде бы и ужасно хочется, но и такое чувство, будто если он съест это всё, то его непременно вырвет где-то за углом. Что ж. Кушать всё-таки хочется. Чимин достаёт мятые купюры из кармана расстёгнутой ветровки и отдаёт их мужчине лет тридцати двух, который пробивает ему еду и напитки. Чимин полминуты рассматривает за спиной мужчины всякие надписи, слыша писк, пока тот пробивает упаковки, а потом забирает это всё в шоппер Ники, который тот ему отдал, и выходит из магазина, став на скейтборд и оттолкнувшись ногой, катится дальше. Подъезжая к месту, он замечает уже ждущего его Ники, который что-то перебирает пальцами, сидя на крыше заброшки, что находится в трёх метрах от земли. Чимин поднимает руку и машет ему, когда тот его замечает. Ники снимает капюшон и смотрит на него, когда скейт останавливается возле выступа, по которому можно забраться туда, где сидит Ники. — Ты долго. — подмечает тот и протягивает руку, когда Чимин начинает залазить. Он цокает и усаживается рядом с ним, отдавая в руки его же шоппер. — Выбирал, какое пиво купить, самое дешёвое или самое дешёвое. — отвечает Чимин и берёт протянутую баночку пива. Он шмыгает носом и открывает её, после чего та шипит и Чимин немного отдаляет её от себя. Ники рядом хмыкает и делает то же самое. — И что ты выбрал? — кидает тот, издав смешок. Чимин отпивает и хмурится, смотря на баночку в своих руках. — Яблочную газировку. — безэмоционально отвечает он, слыша, как Ники начинает смеяться, и облизывает медленно губы. — М-м, полная ссанина. — вздыхает и поднимает взгляд на ночной город. Ники копошится рядом и достаёт электронку, чтобы покурить. Кинув на него взгляд, Чимин вспоминает сегодняшнее «нельзя курить, пить…» и невесело усмехается мысленно. Он бултыхает пиво в баночке, смотря на неё. Что ж. Ничего страшного. А следом вспоминает и Чонгука. Сейчас, промотав в голове все события за сегодняшнее утро, он понимает, что чувствовал себя рядом с Чонгуком комфортно, спокойно, будто тот не чужой ему. Как с Ники — с Ники он чувствует себя как в своей тарелке. Наверное, это хорошо, так и должно быть, если человек не плохой. Иногда можно запутаться, когда тело говорит, что это активация детской травмы, а человек ощущает, что это любовь, например. У Чимина такого не было, но он в курсе, что может происходить в такие моменты. Когда у человека есть это притяжение, страсть, безумное влечение к партнёру, в душе всякие искорки, а в животе — бабочки, и при этом у него страх, тревога и трясутся ноги, это явно не про любовь. Даже при том, что человека очень сильно тянет к кому-то. Это активация детской травмы, когда срабатывает защитная реакция организма, означая, что здесь есть какая-то опасность. Чимин отпивает пива и переводит запоздалый взгляд на протянутую Ники сигарету. Он думает секунду, а потом обхватывает её губами, делая затяжку, пока Ники терпеливо ждёт, попивая своё пиво. — Когда ты успел? — спрашивает тот, наклонившись к нему поближе. Чимин сначала не понимает, нахмурив брови и уже собираясь кинуть что-то по типу «ты ёбу дал? что уже не так?», а потом догоняет, что к чему. Он пожимает плечами и даёт рассмотреть колечко в мочке. — Утром. — Ники вдруг хмурится и пилит взглядом его профиль, пока Чимин больше ничего не говорит, стуча пальцами по баночке. — Мы не виделись сутки, а с тобой уже что-то случилось. — вздыхает тот, заметив царапину на его лбу. Чимин закатывает глаза. — Честное слово… — Я приходил к тебе сегодня, но тебя дома не было. Это сегодня тебя так? — перебивает его Ники и двигается ближе, согнув ногу в колене. Чимин косится на него. Ники сидит к нему слишком близко. Чимин чувствует запах мятных жвачек, какого-то еле слышного одеколона и сигарет. Ники склоняет голову к плечу, ожидая ответа. Волосы его небрежно собраны в хвостик и уже рассыпаются, поэтому Чимин, поджав губы, кончиком пальца откидывает прядь назад с чужого лба. Ники только прикрывает глаза, а потом продолжает выжидающе смотреть. — Ну что? — вздыхает Чимин и смотрит на него в ответ. Ники пожимает плечами. — Это все раны, которые на тебе есть? — спрашивает тот, отпивая пиво. Чимин хмурится, а потом кивает. Ники щёлкает пальцами, показывая на него, и со спокойным выражением лица уверенно заявляет. — Врёшь. — Нет. — Ты всегда говоришь «нет», когда врёшь. — быстро говорит Ники. — Чё? — Ники делает затяжку, смотря на него, будто о чём-то думает. Чимин же зачёсывает свои волосы назад и опускается спиной на крышу, смотря на небо. — Звёзд нет. — И не будет. — пожав плечами, отвечает негромко Ники, так же подняв голову. — Отсюда ты их не увидишь. — Хуёво. — тянет Чимин, хотя ему всё равно на это. Он чувствует, как желудок начинает жрать самого себя. Внутри всё скручивается и болит, ему срочно необходимо что-то съесть, чтобы потом всё это выблевать обратно. Такое себе удовольствие. Чимин поджимает губы, закрыв на секунду глаза. — Придём в квартиру и покушаем чего-то. Я рамён купил. — Ладно. — произносит Ники и начинает приподниматься. Чимин не смотрит на него, он смотрит на небо и думает о том, что было бы не плохо остаться в этом моменте. Чтобы не было ни завтра, ни вчера, чтобы было только здесь и сейчас, чтобы можно было жить моментом. Если у него спросить, чего бы он хотел прямо сейчас, он бы не ответил, потому что Чимин не знает, чего он хочет и что ему нужно. Однажды он задумался о том, что все люди слабы, даже очень слабы, особенно перед тем, что приносит им удовольствие. Это было тогда, когда он, напившись, лежал на матрасе и пилил взглядом потолок. Примерно месяц назад. Тогда он подумал о том, что такие люди выглядят жалко. А потом подумал о том, а не такой ли он сам. На этот вопрос он так и не смог дать ответа, потому что не уверен в нём. — Смотри, Чимин, у меня получается. — вырывает его из мыслей радостный голос Ники. Чимин вздыхает и ещё несколько секунд лежит, не двигаясь, будто тело превратилось в камень, а потом всё-таки тяжело поднимается. «Тяжело» потому, что рёбра не так сильно, но всё ещё ноют, что он пытается игнорировать. Чимин принимает сидячее положение и находит на площадке Ники, который катается на его скейте, держа в одной руке баночку с пивом. — Разольёшь. — кидает Чимин и усмехается, когда парень наезжает на неровность и теряет равновесие, из-за чего капли пива выливаются из баночки. Ники бросает на него злой взгляд, поджав губы. Чимин улыбается. — Я же сказал. — Если бы ты молчал, всё было бы хорошо. — ворчит тот, а Чимин усмехается. Парень встаёт обратно на скейт и продолжает разъезжать. — Если бы ты смотрел, куда едешь, этого бы не случилось. — поправляет его Чимин и Ники показывает ему средний палец. Что ж. Никто не говорил, что с подростками будет легко. Ещё минут двадцать Ники пытается научиться кататься так, как Чимин, который ему и не думает помогать, а потом Ники забирает свой шоппер, закинув его на плечо, и шагает за Чимином к нему в квартиру. Сам Чимин заметил, что Ники какой-то молчаливый. Обычно у того рот не затыкается, а сегодня что-то не то. Будто тот о чём-то постоянно раздумывает и летает в своих мыслях, поэтому ему некогда попусту болтать. Чимин кидает на него взгляды, но тот, видимо, их даже не замечает. В квартире Ники тоже молча уходит в ванную, быстро возвращаясь оттуда, пока Чимин кипятит воду в чайнике. Он стоит возле столешниц и прожигает взглядом чайник, сложив руки на груди. Чимин снял с себя верхнюю одежду и сейчас в обычной поношенной футболке и в широких джинсах с порванными коленями. Ники сидит на матрасе, открыв окно позади себя, и курит, наблюдая за Чимином. Тот выключает чайник, открывает мисочки с рамёном и засыпает лапшу специями и соусом, после чего заливает это всё кипятком, перемешивая палочками. — Я включу? — спрашивает Ники и, не дожидаясь ответа, подключает свой телефон к маленькой колонке. Чимин поворачивается к нему и поджимает губы. — Нет. — но парень не обращает на него внимания. Через несколько секунд начинает играть bossa nova billie eilish. Ники довольно улыбается, кидая на него взгляд, и возвращается на матрас, упираясь спиной на стену, согнув ноги в коленях. — Всё? — Чимин поворачивает голову и смотрит на мисочки с кипятком. Перемешивает ещё раз, а потом берёт их, шипя от того, что те горячие, и шагает к парню. — Может, закрыть окно? — Оставь. — отвечает Чимин и отдаёт ему одну порцию, пока сам подходит к окну и ставит мисочку на подоконник. Ники оборачивается к нему и выгибает бровь. Чимин косится на него. — Ну что опять не так? — уже без злобы спрашивает он, на что Ники издаёт смешок и качает головой. — Типа так быстрее остынет? Обычно я у тебя так спрашиваю, потому что ты почти всегда выглядишь пассивно-агрессивно. Мне даже иногда кажется, что ты мне втащишь вместо того, чтобы послать словами. — Ого. Это типа чистосердечное признание? — выгнув бровь, спрашивает Чимин, перемешивая медленно палочками лапшу. — Нет. Это факт. Чимин кидает на него взгляд, а потом цепляет палочками лапшу, отправляя в рот, и оставляет мисочку на подоконнике, подходя к Ники. Он присаживается на колени рядом с ним и стягивает резинку с чужих волос. Ники вопросительно на него смотрит. — Повернись ко мне спиной. — просит Чимин и парень, подождав секунду, видимо, пытаясь понять, что тот будет делать, всё-таки молча оборачивается. — …but there's somethin' 'bout the way you look tonight… — доносятся из колонки строчки песни. Чимин надевает резинку себе на запястье, а пальцами начинает собирать чужие волосы, чтобы сделать новый хвостик. Ники молча кушает, ничего не говоря. Кажется, тот вновь ушёл в свои мысли, поэтому ни на что не реагирует. Чимин спокойными движениями собирает его выбивающиеся волосы, оставляя только чёлку, поправляя её, тогда Ники и закрывает глаза. — Твой рамён так остынет. — негромко проговаривает тот и Чимин еле слышит его слова, в частности и из-за песни. Он пожимает плечами, держа чужие волосы пальцами. Ники специально начинает наклонять голову в разные стороны. Чимин поджимает губы и закатывает глаза. — Я в него не верю, но, ради бога, не дёргайся. — останавливает его Чимин и тот прекращает, оставляя мисочку на полу возле себя. Чимин стягивает резинку с запястья и пытается завязать волосы, чтобы те не успели распасться. — …and look at me when you're alone… — продолжает играть песня где-то сбоку, где находится колонка. Чимин вздыхает. — Я завтра вроде как уезжаю. — неожиданно говорит Ники. Чимин сначала не осознаёт смысл чужих слов, а потом на секунду замирает, прекращая свои действия. Ники молчит. Чимин смотрит на его макушку и медленно хмурится. — Куда? — тот пожимает плечами. — Меня хотят забрать родственники в другой город, к себе. — говорит тот и Чимин хмурится ещё сильнее. — Забрать? Навсегда? — Чимин не может сказать, что именно сейчас чувствует. Ему, наверное, не хочется отпускать Ники. Он к нему всё же привык, но если у того есть возможность сбежать отсюда, то пусть он ею воспользуется. А Чимин здесь уже как-нибудь. Всё-таки жил же и до встречи с Ники. — Нет. — Ники качает головой и Чимин обхватывает его волосы, чтобы наконец-то закрепить резинкой. — Я могу приезжать к родителям, когда захочу. Если захочу. — А твои родственники они… — Да, они нормальные. — кивает парень и замолкает, рассматривая пол. Чимин согласно мычит и усаживается рядом, согнув ногу в колене. Ники поворачивает к нему голову. — Поэтому ты весь такой задумчивый был? — О, ты заметил. — усмехается тот и Чимин закатывает глаза. Ники медленно опускает уголки губ и внимательнее смотрит на Чимина, который не сразу это замечает. — Я, наверное, буду скучать. — признаётся он. Чимин приподнимает брови. — «Наверное»? — тот качает головой, а потом хмурится. Чимин приподнимает уголок губ. — Ты нервничаешь. — странно видеть Ники в таком состоянии. — Это мило. — кажется, что-то такое подтолкнуло в эту секунду Ники, потому что тот поднимает на него взгляд, всматриваясь в глаза две секунды, а потом поддаётся вперёд. Чимин не сразу соображает, что только что произошло. Его поцеловали. Его поцеловал Ники, который продолжает его целовать всё ещё. Чимин чувствует, как тот аккуратен и пытается не навредить. Он не отстраняется и позволяет себя целовать, хотя не уверен, что не может пошевелиться только из-за неожиданности. Чимин не знает, что ощущает. Это крайне необычно, когда его целует Ники. Это вообще должно было произойти? — …i'm not sentimental… — слышит Чимин строчку из песни. И он с ней не согласен. Потому что сейчас Чимин чувствует слишком многое.