Последний раз

Чувство некого спокойствия. Почти предсмертное умиротворение. Он не знает, что с этим делать, это чувство поселилось в нём внезапно. Раньше оно не было настолько глубоким, сейчас он словно улетел в астрал — ему честно на всё всё равно, вот прям не трогает ничего. Какие-то проблемы его уже не беспокоят, он словно вдруг стал смотреть на мир под другим углом. Под таким, когда начинаешь осознавать, что ты можешь сделать вообще всё — это зависит лишь от тебя одного. Когда ты понимаешь, что мнение людей вокруг тебя не заботит ни капли, что тебе до них нет никакого дела, ты просто смотришь на них и понимаешь, что, ну, нет. Тебе плевать, что они могут подумать и сделать, ты их не воспринимаешь. Абсолютно. Прямо в эту секунду и следующие пять часов. Они сейчас есть — завтра их нет. Человек переживает, что будет выглядеть на вечеринке не так, как другие, и все будут на него смотреть, анализировать, обсуждать. Да, такое может быть, но чувства беспокойства, волнения, навязчивых мыслей и нервов можно избежать, если человек будет понимать, что у людей так принято, что такое было и будет, и что он не первый случай и далеко не последний. Ты можешь загнаться по этому поводу, а можешь принять тот факт, что они посмотрят и забудут, и чувствовать себя спокойно, потому что тебе не должно быть дела до них, как и им до тебя. Человек может всё. Он может уехать в другой город, улететь в другую страну, не предупредив об этом никого, потому что он может это сделать и никто ему не запретит. Он может сменить имя и фамилию, перекрасить волосы, в пять часов утра разгуливать по городу или сидеть на кухне и играть на гитаре, выкуривая сигарету — потому что может. Не поступать сразу же в колледж после окончания школы, потому что так делают все и ты так должен, или ты неуч? Может целыми днями ничего не делать, не испытывая угрызения совести, или может заниматься абсолютно разными вещами, открывая для себя что-то новое, даже если другие считают это чем-то глупым. Выглядеть усталым и быть без настроения, не надевая на себя маски, чтобы угодить другим; быть счастливым и радостным, даже если человек, у которого был плохой день, хочет, чтобы ты прекратил. Не казаться несчастным, потому что у людей вокруг проблемы, не показывать себя счастливым, несмотря на собственные переживания и проблемы, потому что у людей вокруг проблемы намного хуже и весомее, чем у тебя. Человек может делать всё что ему будет угодно, это зависит лишь от ограничений в голове. Просто представьте, сколько всего от вас может требовать общество, сколько всего оно от вас может ожидать, влиться в него или нет — только ваш выбор. Подумайте о том, что всё, что вас окружает — волны, и люди в том числе, и что ничего, по сути, не существует, когда идёте по улице. Люди часто боятся осуждения и что в них разочаруются — уверенны ли вы, что вам так важно мнение другого человека? Такого же, как и вы. Чимин сейчас уверен, что нет. Точно нет. Абсолютно. Это чувство не покидает его уже несколько часов и, знаете, оно его начинает пугать, потому что он боится, что это его поглотит полностью и Чимин окончательно пробьёт своё дно. Ему было четырнадцать, когда он начал думать о том, что будет жить в точности так же, как и его мать, несмотря на то, что будет делать всё для того, чтобы этого не случилось. В какой-то момент это стало страхом. Страх — быть таким же, как мать. Он начал бояться, что не сможет ничего сделать для того, чтобы избежать такой участи, а также и того, что потеряет себя и сам ступит на эту дорогу. Его начала поглощать уверенность в этом — в том, что именно так он и будет жить, вот она, его судьба, и по-другому не будет. Что он потеряет какие-то свои принципы, приоритеты, ценности и станет совершенно другим, ничтожным. Знаете, есть люди, которые точно уверенны, что в будущем у них всё будет хорошо, ну а как ещё иначе, а у него наоборот — он уверен в том, что пробьёт социальное дно. Подсядет в какой-то определённый момент жизни на алкоголь, захочет попробовать наркотики, чтобы избежать этого пропавшего мира, и потеряет окончательно смысл жизни, потеряет себя. Но те крупицы сознания его спасли, помогли вынырнуть из этого дерьма, потому что его образ жизни зависит только от него и если он не хочет этого, он не будет этого делать, никто его не склонит и не заставит. Он несколько лет выбирался из грязи, в которую его каждый день окунала мать, сам не знает, как у него получилось не поддаться ей и сохранить в себе некий здравый рассудок. Некоторые скажут, мол, здравый рассудок? Посмотрят на Чимина и вновь повторят этот вопрос. У Чимина на него не имеется ответа. У каждого своя жизнь, каждый переживает проблемы по-своему, кто-то дольше отходит от смерти близкого человека, кто-то раньше, кого-то сильнее может подкосить какое-то событие в его жизни и он продолжительное время не живёт, а существует, в тот момент, когда окружающие его люди хотят, чтобы он взял себя уже в руки. А кто-то как Чимин — просто пытается найти хоть одну причину жить и им либо плевать, что говорят и требуют люди, либо загоняются ещё сильнее и этим самым роют себе яму, потому что они же так долго находятся в состоянии деградирующего существа, прямо как Чимин, а люди хотят, чтобы они наконец-то прекратили и зажили счастливо. Вот оно — давление общества. Прекрасно. Чимин ради них завтра же перестанет убиваться и вернётся к нормальному человеческому образу жизни. Просто нужно запомнить, что надо уметь дать себе время и не бежать впопыхах. Он смотрит на себя в зеркале и хмурится, рассматривая немного пухлые щёки. У него тощее телосложение, но щёки всё равно есть — он не понимает, как такое получилось. Да, Чимин не раз говорил, что нейтрально относится к собственному телу и внешности, то есть, читай, оно ему не нравится, просто он не говорит об этом прямо. Одна из причин: «как это не нравится, ты же такой красивый», «о чём ты говоришь? с ума сошёл? ты не худой», «какие большие щёки? ты привлекателен весь и полностью». В таком случае его сразу же начнут убеждать, что он красивый и чтобы он ничего себе лишнего не придумывал, от этого Чимину становится никак — он не воспринимает чужие слова, потому что ему самому нужно в этом убедиться, поверить и принять себя, а этого не происходит. Чимин поправляет лезущие передние пряди, и упирается ладонями на раковину. Склоняет немного голову набок, продолжая рассматривать себя, но через десять секунд прекращает, потому что ну нахрен такое делать, он даже в своей ванной не смотрит на себя, потому что его иногда передёргивает, а здесь из глаз кровь сейчас польётся. Он вздыхает и разворачивается, чтобы выйти из светлой уборной, в которой всё это время воняло чьим-то одеколоном, таким резким, насыщенным, хотя, когда Чимин сюда зашёл, здесь никого не было. Думает о том, что завтра выходной и что смена на подработке не его, а потому он весь день будет тупо один дома или где-нибудь ещё, кстати, как там Тэхён… его неожиданно толкает в плечо зашедший парень, то есть, тот просто задевает его плечо своим. Специально. И Чимин лишь отшатывается, потому что парень этот выше него и шире, и поджимает губы, собираясь молча выйти из уборной, но не так быстро… Боль. Вот, что Чимин чувствует через четыре секунды. Резкая боль в носу. Господи, хоть бы его не сломали, потому что по ощущениям это именно так. Парень приложил его лицом к своему колену, неожиданно и быстро, Чимин только успел потерять равновесие и болезненно промычать. Тот отпустил его, толкнув, и пошёл к раковинам, чтобы ополоснуть руки. Вот. И больше ничего, просто молча втащил Чимину вообще ни за что и пошёл дальше по своим делам. Он сдерживает желание обматерить весь мир и прикрывает глаза, пытаясь задержать чёртову кровь, которая течёт из носа по губам и подбородку, он её размазывает тыльной стороной ладони и тихо шипит от боли. Он не хочет смотреть в зеркало, ему кажется, что нос к чёрту сломан. Чимин отводит руку от губ и рассматривает алую кровь на пальцах, та начинает капать мелкими каплями на плиточный пол и ему хочется убиться. Господи, за что это ему? Знаете, что его радует в данной сложившейся не в его, блять, пользу ситуации? То, что сейчас будет последний урок, который он может прогулять и уйти, что он, собственно, и сделает. Ощущения неприятные, когда по губам течёт кровь, а во рту стоит насыщенный запах железа, к тому же нос просто раздирает режущей болью. Парень-то силы не жалел, втащил так, чтобы хватило. Тот, кстати, разворачивается и выходит молча из уборной, закрыв за собой дверь и даже не кинув в сторону Чимина взгляд. Что ж. Ему не привыкать к такому. Можно сказать, это он ещё легко отделался. Не открывает рот, потому что кровь так затечёт в него, а потому, поджав губы, шагает быстро обратно к раковинам и включает кран, ополаскивая наскоро руки, а потом и губы. Поднимает взгляд, осматривая только нижнюю часть бледного уставшего лица. Ага. Нос цел, слава богу, жить можно. Аккуратно дотрагивается кончиком пальца к горбинке и морщится, потому что болит ужасно. Прохладным пальцем трогает чуть ниже, а затем шипит и продолжает ополаскивать лицо от крови. Тянется мокрыми руками к бумажным полотенцам и рвёт себе несколько, чтобы обтереть руки и всё ещё текущую кровь под носом. Чёрт. У него точно останется синяк. Где-то в рюкзаке должна быть пачка пластырей, если он её уже не использовал. Господи, у него внутри целый ураган из негативных чувств, он просто хочет приложить голову того парня об стену пару раз. Хорошо, ему просто нужно успокоиться. Давай, вдох-выдох и ещё раз. Самое обидное то, что он этим людям ничего вообще не делал, они просто решили, что Пак Чимин нахрен никому не нужен, а потому за него никто никогда не будет заступаться, поэтому и позволяют себе подобное отношение к нему. На территории школы он не может ударить в ответ просто потому, что те пойдут к директору, а там выкрутят всё так, что это Чимин был виноват, и что самое поганое, так это то, что Чимин один, на него действительно всем здесь всё равно, у него даже нет никаких друзей или хотя бы друга, который мог бы стать на его сторону. А такими темпами, если Чимин решит вдарить кому-то из этих ублюдков, то есть шанс, что его попросту вышвырнут отсюда. Да он сам бы ушёл, но перспектива слиться под конец учебного года ему не особо нравится. Он осторожно дышит через нос, но потом пробует ртом, потому что внутри всё жжётся. Выкидывает запачканную в крови бумагу в урну и выходит из уборной, подавляя желание хлопнуть дверью. Под носом осталось ещё немного размазанной крови, которую он вытирает рукавом кофты, и спускается на первый этаж, чтобы выйти на улицу и направиться куда-то, подальше отсюда. …Чимин упирается спиной на стену, сидит, согнув ноги в коленях, на матрасе, и устало вздыхает. После бессмысленного брождения по улицам он всё же вернулся к себе домой, сейчас на часах около одиннадцати вечера, за окном начал моросить дождь, а молния изредка освещает внезапным светом комнату. Странно, что они ещё не отключили свет, но ему он и не нужен, потому что Чимин сидит в темноте. Единственное освещение идёт из окна, когда сверкает молния, а потому в помещении стоит полумрак. Из приоткрытого окна залетает прохладный воздух, пробирая до мурашек, а так же раскатистый гром. Ему слышно, как капли дождя стекают с крыши и барабанят по окну. Ему холодно. Не из-за свежего прохладного воздуха, а внутри почему-то холодно, это как чувство, внутреннее ощущение, словно он замерзает изнутри. В его квартире совершенно пусто и Чимину тоже пусто. Как избавиться от этого чувства? Что для этого нужно? Знаете, чаще пустоту внутри может заполнить другой человек, но, господи, как же Чимин боится привязаться к тому, что будет зависеть в этом плане от другого человека, а потому, когда ему плохо, каждый раз будет нуждаться в нём. Что же делать, если того человека не станет? Это не обязательно должна быть смерть, нет. Чимина могут бросить. Что тогда делать? Возвращаться к одиночеству будет во много раз сложнее. Он не хочет быть настолько зависимым от кого-то, он хочет с этим справляться сам, но почему-то в последнее время это получается хуже всего. Почти не получается. Что он делает не так? Господи, может, ему завести кота или собаку. Чимин сам за собой не может следить, какой к чёрту кот? А если тот вдруг умрёт? Вот оно. Тот же страх. Он сидит в одной футболке, а потому холодный воздух вызывает мурашки на открытых участках кожи. Чимин ёжится и крутит в руке телефон. Из его головы не выходит одна мысль, которая поселилась там буквально полчаса назад. Да, Чимин думал об этом все полчаса, которые сидел здесь, потому что внутри него очень много неуверенности в том, что он хочет сделать. Что он хочет? Позвонить Чонгуку. Да, Чимин маразматик, он знает, потому что в ином случае, будь он нормальным человеком, такая мысль бы не зародилась в его голове. В чём проблема? Да во всём, например. Вдруг Чонгук занят? Или на работе? Или спит? Может, учится, а Чимин будет ему мешать просто потому, что ему не с кем поговорить. Внезапно в голову приходит ещё одна мысль, точнее, вспоминание. Он припоминает имя одной девушки, о которой как-то упоминал Чонгук. Чимин честно не помнит, как её зовут, он просто не запоминал такую информацию, но почему эта мысль вылезла именно сейчас? Чтобы посеять в нём ещё крупицы неуверенности? Чонгук, насколько он помнит, никогда о ней не говорил, но может ли быть так, что это его пара? Стоп. Подождите. Секунда. У Чонгука есть девушка? Даже не так. У Чонгука может быть девушка? То есть, да, это вполне возможно, Чонгук хорош собой да и вообще он очень хороший человек, почему нет? Просто эта мысль звучит как-то неправильно, странно. Внутри от неё что-то сворачивается и давит, становится… неприятно? Да, именно так. Вот только почему? Почему Чимин сейчас, подумав о том, что у Чонгука может быть или же есть человек, в которого он влюблён и который влюблён в него, чувствует этого противного червячка в груди? Такой реакции априори быть не должно. Так что же не так, Чимин? Мысль о том, что Чонгук может встречаться с кем-то, вызывает противоречивые чувства внутри. Кажется, Чимину стало от этого только хуже. Какого чёрта он вообще об этом думает? Чонгук имеет право на личную жизнь, естественно ему может кто-то нравиться, конечно он может испытывать и сильнее чувства, чем простую симпатию, но… что тогда не так? Почему так больно от осознания этого факта? Глубокий вдох. Его голова сейчас взорвётся от подобных вопросов. Чимин поджимает губы и прожигает взглядом телефон. Это всё так, но желание поговорить с кем-то довольно сильное, с кем-то, кто есть Чонгук. В конце концов, тот просто может проигнорировать его или сказать, что занят, и Чимин просто не будет ему надоедать. С этими мыслями Чимин и нажимает на кнопку вызова, но, когда проходит ровно две секунды, слушая гудки, он уже хочет отключиться и повеситься. Господи, блять, какого чёрта он так переживает, будто девственница. Не сводит глаз с горящего в этой темноте экрана и слушает длинные гудки, уже жалея, что позвонил. Он точно отвлекает Чонгука, сто процентов, Чимину просто нужно свернуть себе шею, чтобы его больше не посещали подобные… — Да? Моргает. Чимин не сразу даже врубается, что Чонгук ответил. Кажется, в его планах было позвонить ему, послушать гудки, но точно не было того, что он услышит голос Чонгука. Он приподнимается немного, чтобы принять более удобное положение, из-за чего слышно шуршание. Голос Чонгука негромкий, тот словно находится не возле телефона, а где-то чуть дальше. Хорошо, тот не сонный, значит, Чонгук не спал. — Эм. — произносит Чимин, так как в голове ни одной идеи, что вообще он должен говорить. Мол, позвонить позвонил, а, собственно, зачем? На том конце полная тишина. Чимин немного хмурится, начиная предполагать, где вообще сейчас может находиться Чонгук помимо дома. А нет, в следующую секунду он слышит приглушённый звук грома. — Чимин? — таким же голосом зовёт его парень, но на этот раз тот звучит с настороженными нотками. Подождите, откуда вообще Чонгук понял, что это он? Сохранил его номер, что-ли? Чимин моргает, думая о том, что нужно сказать или спросить, потому что не молчать же ему как идиот. — Ты не спишь. — констатирует факт и хочет удариться головой об стену. Кстати, о ударе. Его нос всё ещё болит, дышать можно, но боль не спешит проходить, синяк точно останется. Он, подумав об этом, тянется рукой к носу и трогает аккуратно горбинку, на которой наклеен пластырь. Всё ещё немного болит. Чонгук, кажется, не спешит отвечать, и Чимин уже хочет спросить, не занят ли тот, но парень его опережает: — Ты тоже. А. Ага. Если до этого мысли из его головы не вылазили, то сейчас их там попросту нет, пусто, абсолютно пусто. — Ты не занят? — решает всё же спросить, вдруг он всё-таки отвлекает Чонгука от чего-то в одиннадцать вечера. Из окна доносится сильный порыв ветра, а следом сверкает молния. Чимин настораживается машинально, напрягаясь телом, и слышит раскатистый гром. — Вот чёрт. — еле слышно выдыхает он и через секунд пять расслабляется. Нужно встать и закрыть окно, тем более его открытая кожа уже начала замерзать. Чимин обводит взглядом тёмное помещение, желая заметить свою кофту, но вставать и покидать нагретое место не очень хочется, поэтому он вспоминает о Чонгуке. — Боишься грома? — с лёгким интересом спрашивает тот, как-то догадавшись. Чимин мычит согласно, пока на улице снова сверкает. — Нет, не занят. — отвечает Чонгук и парень слышит какое-то шипение, будто Чонгук открыл что-то газированное. — Так почему ты звонишь? — его голос звучит ещё дальше, видимо, тот отошёл, а Чимин рассматривает пространство перед собой, не зная, что сказать, поэтому решает ответить как есть: — Не знаю? — звучит с вопросительной интонацией и Чонгук, наверное, на том конце подвисает, может догадываться Чимин по тому, что звуки стихли на несколько секунд. — А что ты делаешь? — задаёт самый простой вопрос тот, чтобы перебить чужой мыслительный процесс и не молчать. Чонгук шуршит чем-то, а затем отвечает: — Рисую. — это слово прозвучало спустя секунд семь после того, как Чимин задал вопрос, и было произнесено оно так, будто Чонгук не считает это чем-то важным, на что стоит обращать внимание. Чимин немного сводит брови к переносице, зрачки застывают в одной точке, а он быстро облизывает губы, тихо выдыхая. — В одиннадцать ночи? — уточняет, хотя и так знает ответ. — А у нас разнятся часовые пояса? — без злобы кидает Чонгук, на что Чимин подавляет желание закатить глаза. Он опять меняет положение тела, опуская одну ногу на матрас, а вторую всё ещё сгибая в колене. Хорошо, Чонгук умеет стебаться, это уже неплохо. Подождите. Если Чонгук рисует в одиннадцать ночи, вместо того, чтобы как обычный человек пойти лечь спать, то у этого должны быть причины? Или же он просто рисует, потому что хочет рисовать. Просто если брать во внимание первый вариант, то… — Это связано с твоей специальностью? — да, Чимин помнит, что Чонгук всё ещё учится, а потому ему вдруг стало интересно, на кого, собственно, тот учится. Догадки Чимина могут быть ложными и Чонгук просто может иметь интерес к рисованию, как любой другой человек, почему нет, вот Чимин, например, в детстве был коллекционером. Это может быть просто хобби. Но, задав этот вопрос, Чимин, по сути, может получить как и простое «нет», так и ответ в виде названия специальности Чонгука, если тот захочет сказать, это же не настолько лично, правильно? Чонгук же около секунд пяти молчит, потом Чимин слышит, как тот что-то наливает куда-то, потому что идут звуки шипения и переливания жидкости, а потом отвечает: — Напрямую. — а, ага. Значит, Чимин не прогадал. Но из этого выплывает уже другое желание узнать немного подробнее. И Чонгук, будто прочитав его мысли, продолжает. — И опережая твои вопросы, это архитектура дизайна. А. Ага. То есть, Чонгук учится на архитектора. Знаете, Чимин даже не очень-то и удивлён, принимая во внимание то, что Чонгук в принципе создаёт впечатление о себе как о творческой натуре. Да, нельзя судить по внешнему виду, но и нельзя отрицать того, что такое может и сработать. Боже. Чимину резко захотелось углубиться в это и посмотреть на то, что Чонгук умеет создавать своими руками, Чимин почему-то уверен, что всё, что бы Чонгук ни делал, выглядит идеально. Это странно, но уверенность в этом твёрдая. Наверное, Чонгук создаёт образ такого человека, который всё доводит до конца и чуть-ли не до идеала, может, сам того не осознавая. Чимин прекращает поток мыслей и открывает рот, чтобы не давать тишине развиться: — И что ты рисуешь сейчас? — обычный вопрос, Чимину действительно интересно, чем именно тот занимается, но Чонгук вместо ответа произносит совершенно другое: — Почему ты гнусавишь? А. Что? Чимин моргает. Чонгук действительно это спросил? То есть, он это расслышал и решил спросить? — Заболел? — добавляет тот, пока Чимин пытается сформулировать предложение в полупустой голове. Стойте, Чонгук переживает или ему показалось? — Эм. — тянет он, терпя неприятные ощущения в носу. Чонгук молча ждёт ответа, на том конце не слышно никаких посторонних звуков, но Чонгук же рисует. Получается, он прекратил это делать, пока разговаривает с Чимином? Он вспоминает, что парень так-то ждёт ответ, поэтому, подумав пару секунд, говорит как есть. — У меня болит нос. — правда. Просто не названы причины. — Почему? — как-то хмуро спрашивает Чонгук и Чимин закатывает глаза. Потому что получил по роже. — Меня ударили. — произносит это максимально тихо и почти неразборчиво, будто не хочет, чтобы его услышали. Но Чонгук слышит. Вот оно. Чимин понимает в эту секунду. Ему абсолютно всё равно на окружающих людей, вообще плевать на их мнения, они его никак не трогают, но Чонгук это будто что-то отдельное. Чонгук это другое. Чимин будто не хочет показать себя в плохом свете перед ним, хотя сколько раз такое происходило, а тот даже ничего не сказал и никак не упрекнул. И знаете, что? То, что его некое молчание действует хуже, чем если бы тот сказал что-то против Чимину. Вот что. И это даже неприятно осознавать, потому что Чимину должно быть всё равно. Но ему не всё равно. — Ты часто получаешь. — произносит спокойным голосом тот и Чимин подавляет желание закатить глаза ещё раз. Знаете, что ещё заметил Чимин? Что странно, потому что в большинстве случаев Чимин был не полностью в сознании, когда оказывался рядом с Чонгуком. То, что желание стебать или как-то грубо отвечать у него пропадает с Чонгуком. Просто можно сравнить с тем же Ники. Чимин ни разу Чонгуку не ответил так же, как парню. Чонгук, наверное, воспринял его молчание по-своему, а потому спрашивает следующее. — Больно? — это не звучит с ярко выраженным волнением, но и не равнодушно. — Боль почти прошла. — и это правда. Чимин обращает внимание на яркую белую вспышку, что освещает помещение ярче, чем в прошлые разы, а за ней гремит гром, от чего он немного морщится. Дождь за окном усиливается и начинает бить по стеклу с новой силой. Так. Пора закрывать окно, иначе здесь будет потоп, а Чимин будет не спать на сухой постели, а плавать. Он с тихим вздохом поднимается с места и тянется рукой, чтобы закрыть окно. — Ребром ладони в кадык. — неожиданно слышит Чимин и хмурится, замирая на секунду. Чего? Это Чонгук ему? Нет, Чимин, стене. — Он заглотит своё собственное горло и захлебнётся в крови. — продолжает спокойным голосом парень, пока Чимин так и не двигается с места, слушая его. Чонгук ему рассказывает, как… убить человека? Что? Чимин хмурится, не совсем понимая, правильно ли он воспринимает чужие слова. — Пяткой в солнечное сплетение, будет больно и неприятно, смерть долгая и болезненная. — произносит Чонгук тем же голосом, пока Чимин стоит и моргает. В голове просто не укладывается один факт. Чонгук так спокойно говорит о способах, которыми можно убить человека? Откуда он это знает? Такое вообще можно распространять? — Ребром ладони под ухом. Он потеряет сознание. Локтем в хребет — смещение позвонков. Выдавить глаза. — Чонгук заканчивает и замолкает. Да, он всё же рассказывал, как убить человека. Из этого напрашивается пару вопросов. Первый: откуда Чонгук это знает? Второй: он в курсе что во время своей агрессии может вот так вот убить человека? Да, Чимин опять вспоминает о случае в метро. Он быстро проводит языком по губам, отмирая. Смотрит за окно, где в темноте льётся дождь, и собирается с мыслями. У него, на самом деле, очень много вопросов к Чонгуку. Очень. Много. И он очень хочет их всех задать, и все они личного характера, но он останавливается на самом простом. — Это вообще можно распространять? — с лёгким недоумением негромко спрашивает. — А ты собрался уже идти и убивать? — парирует тот и Чимин понимает, для чего с ним поделились этим. Он отшагивает от подоконника и усаживается обратно на матрас, принимая удобное положение, сев в позе лотоса. — Мне соврать или да? — не удерживается всё же, а затем не даёт Чонгуку съязвить в ответ и спрашивает более весомое. — Откуда ты это знаешь? Чонгук молчит какое-то время, а затем, видимо, выпивает что-то. — Рассказали. — отвечает тот односложно, что Чимин расценивает как нежелание продолжать эту тему. Что ж. Он поджимает губы. Это так лично? Мол, Чонгук ему только что спокойно выдал, как убить любого человека одним движением, а на вопрос, откуда он это узнал, молчит. Он в курсе, что по первому о человеке можно сложить некие выводы, нежели по второму? Чимин уже начинает перебирать в голове другие вопросы, чтобы сменить тему, но слышит от Чонгука следующее. — В возрасте одиннадцати лет. Стоп. Чонгуку рассказали о том, как убить человека, когда ему было всего одиннадцать лет. Во-первых, для чего. Во-вторых, что делал с этой информацией одиннадцатилетний Чонгук? То есть, вы же понимаете, что он был буквально ребёнком. Этот ребёнок мог вообще по-разному воспринять такую информацию. Нет, Чимин не думает о Чонгуке в ужасном ключе, это же Чонгук. Чимин моргает. Но с другой стороны, что он знает об этом человеке? От представления того, что Чонгук действительно способен совершить нечто подобное, пробегает холодок по хребту, потому что Чимин сразу же вспоминает его в метро, и это не лучшие чувства. У Чимина с интуицией всегда было всё хорошо. Чонгук многое хранит в себе. Чимин почему-то в этом уверен. Парень всё это время молчит, будто и не нуждается в каком-то ответе на свои слова. Чимин проводит ладонью по прохладной руке, которой держит телефон, и ёжится от холода. — Что ты рисуешь? — задаёт вопрос совсем тихим голосом, смотря в одну точку перед собой. Чонгук на том конце еле слышно чем-то шумит и не спешит отвечать. Чимину хочется вздёрнуть бровью, мол, ты сейчас серьёзно? — Ты же понимаешь, что то, что ты мне только что рассказал намного секретнее, чем то, о чём ты мне не планируешь говорить? — на всякий случай уточняет он. Чонгук в ответ согласно мычит. А. Ладно. Что ж. — Ты серьёзно. — звучит как утверждение и Чимин этим не наезжает и не давит, он просто хочет понять логику чужих действий, ну а ещё ему немного… обидно. Да, обидно, именно это чувство. Он не злится и не раздражается, ему просто обидно. Вот ну что Чонгуку стоит сказать об этом? Будто это может раскрыть всю его подноготную и Чимин обязательно воспользуется этой информацией и что-то ему сделает. Даже звучит смешно. Чимин тихо выдыхает устало. Чонгук моментами становится таким сложным. — Так почему ты не спишь? — перескакивает на другую тему тот, пока Чимин выныривает из своих мыслей. У них как-то странно идёт, полностью открываться никто из них не хочет, а потому каждый срезает пути к определённым темам переходом на другие темы, такое ощущение, словно они никогда до основного не доберутся. Чимин разминает медленно шею, потому что сидеть в таком положении, когда спина упирается в твёрдую стену, очень неудобно, а потому он съезжает вниз, укладываясь ею на мягкий матрас. Смотрит в потолок, слушая тихое дыхание Чонгука и шум за окном. — Не могу спать в грозу. — от части это правда. Может быть, Чимин бы рассказал, если бы услышал ответ на свой вопрос от Чонгука, но того не поступило, а потому желание делиться чем-то личным как-то поубавилось. — Укутайся в одеяло. — спокойно звучит в ответ и Чимин, уже отошедший в свои мысли, глупо моргает. — Что? — переспрашивает он, но Чонгук молчит, показывая что повторять как-бы не думает, соображай сам. — А. — выдаёт Чимин и дёргает слабо уголками губ. — Мне холодно внутри. — бездумно говорит он, лениво моргая и смотря в потолок. За окном дождь начинает затихать и уже не льёт как из ведра. На том конце молчат, кажется, Чонгук обдумывает смысл сказанных слов. Чимин честно не знает, зачем сказал, фраза просто вырвалась сама по себе. Чонгуку даже отвечать на это ничего не нужно, Чимин сам не знает, какой ответ хочет услышать. Его рука уже затекает и он берёт телефон в другую, опуская ту на матрас. Сжимает слабо телефон и устало моргает. — Тогда нужно найти то, что тебя согреет. — говорит Чонгук в ответ и Чимин замирает зрачками на одной точке. Парень устало вздыхает и опять что-то выпивает, пока Чимин бездумно смотрит в полумрак. Помещение на секунду освещается вспышкой молнии. Холодильник где-то рядом перестаёт работать, потому что отключили свет. Комната погружается в полную темноту, и Чимин вместе с ней.

***

Он засовывает руки в джинсовую куртку и упирается в стенку лифта. Моргает. Его голова ходит ходуном, перед глазами всё размывается, когда переводит взгляд с одной точки на другую. Ему нехорошо. Максимально нехорошо. Чимин глубоко выдыхает и следит за тем, как лифт спускается до первого этажа. Трудно дышать. Кажется, его лёгкие перестали работать, а из-за этого внутри зарождается страх. Руки просто начинают мелко дрожать, пока он сжимает кулаки в карманах, пытаясь не потерять связь со своим телом. В ушах начинает пульс стучать так, словно его бьют молотком по голове, страх не проходит, он по какой-то причине только растёт. При попытке вдохнуть глотку схватывают спазмы, он приоткрывает рот, чтобы вдохнуть воздуха через него, но из-за спазмов на глазах выступают слёзы и Чимин начинает мутно видеть. Господи, что это? Секунда. Вторая. Пятая. Это состояние не проходит. В ушах начинает шипеть, а ноги становятся ватными, в какой-то момент ему тяжело напрячь их, чтобы хотя бы сделать шаг и почувствовать пол лифта. Лифт. Его отвлекает внезапное оповещение о том, что тот прибыл, и двери разъезжаются. Чимин всё ещё пытается набрать в лёгкие кислород, но получается только маленькими порциями, через секунду он начинает хрипеть из-за этого, будто сейчас вот разрыдается. Прикладывает ладонь к шее, чтобы отодвинуть ткань джинсовки, и делает шаги на выход, толкая скрипучую дверь подъезда. Прикрывает глаза и начинает себя убеждать, что он не умирает, что это пройдёт, а потом делает глубокий вдох и с глаз начинают сами по себе стекать слёзы. Нет, он сдохнет, прямо здесь сдохнет. Господи, за что это ему. Опускает ослабленной рукой дверь подъезда и та сама закрывается, пока Чимин шагает к клумбам, чтобы сесть на бордюр. Ему просто нужно успокоиться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Судорожное дыхание не прекращается, а голову не покидают мысли о том, что он здесь один, и если с ним что-то случится и его тело решит послать его нахуй и отключиться, то никто ему не поможет. Поток подобных мыслей сложно остановить, особенно когда он думает о том, что он не умрёт, но при этом задыхается. Что-то сжимает его лёгкие, словно верёвкой обматывают вокруг и затягивают. Пульс в ушах ускоряется. Блять. Он подыхает. Смотрит на свои руки, что безвольно повисли на коленях, на асфальт, на припаркованные в метрах десяти автомобили, на свет в многоэтажных зданиях напротив. Ему нужно на чём-то сосредоточить внимание или паника его захватит полностью. Вдох. Он должен осознать, что это всего лишь приступ и что он пройдёт, просто нужно отвлечься от навязчивых пугающих мыслей, которые делают только хуже. Посчитать от двадцати. Давай, хорошо. Вот так. Прикрывает глаза, считая тихо и дрожащим голосом, а затем обращает внимание на внешние факторы. На прохладный воздух, что обдувает открытую шею, на пряди волос, что щекочут лоб своими концами, на звуки проезжающих неподалёку машин. Шевелит пальцами, а затем аккуратно опускает ноги, вытягивая их, и шумно выдыхает, смотря перед собой на асфальт. Это состояние начинает проходить. Если не зацикливаться на неровном дыхании и навязчивых мыслях, то через минуты две паника должна спасть. Боже. Он уверен, что это из-за нервов, просто так такого не бывает. Стирает немного дрожащей рукой влагу на щеках и шмыгает носом, поправляя джинсовку, потому что становится прохладно. Дыхание постепенно выравнивается. Он смотрит на фонарь, который светит в метрах двадцати от него на детской площадке. Сейчас, скорее всего, уже десять вечера. Чимин не знает точно, сколько провёл у Хосока в квартире, Тэхён, наверное, ещё не заметил его пропажи, тем более он последние минут двадцать был занят Хосоком и попытками найти выгодного для него человека среди всей толпы, что собралась у парня в квартире. Он сгибает вновь ноги в коленях и кладёт на одно руку, упираясь в ладонь лбом. Ему бы не помешала вода, но, чтобы её попить, ему нужно встать и подняться обратно в чужую квартиру, оказаться среди танцующих пьяных людей и добыть себе воды, а после опять покинуть их и вернуться сюда, потому что голова его раскалывается от шума и духоты. Это слишком долго. Перебьётся. Чимин проводит ладонью по волосам и поднимает голову, смотря на детскую площадку пустым взглядом. Ему вообще ничего не хочется. Пусть даже перед его глазами начнут стрелять — всё равно, у него нет сил на проявление каких-то эмоций. Он выжат. И уже не первый день. Но сегодня ему особенно пусто, так, словно ещё чуть-чуть и он достигнет того самого дна. Всё, считай, он пропал, кончился как человек. Внутри его что-то разъедает, забирает его силы и ему даже плакать не хочется. Слёзы есть, выступают, но не текут, а потом проходят. Он словно застрял между чем-то, в какой-то прострации. Неподвижен. Не грустный и не весёлый. Никакой. Не плохо и не хорошо. Никак. Пусто. Минутами раннее Тэхён кое-как пытался сбросить с него весь этот настрой, с которым только на похороны идти, но у того не получилось. Это состояние пройдёт, когда Чимин переварится в нём, сожрёт самого себя, выплюнет, пройдёт снова стадии разрушения и возродится. Ему просто нужно это пережить. Просто пережить. Знаете, когда человек переживает внутри какие-то личные проблемы, ему морально очень плохо, но он делает вид в окружении людей, что всё хорошо, даже виду не подаёт, что что-то не так, а потом наступает момент, когда не остаётся сил на это, и человек просто показывает свою убитость безо всяких масок веселья и наигранной радости. Чимину уже всё равно, каким заёбаным он выглядит со стороны. Просто странное состояние, он даже конкретной причины этому не знает. Оно просто есть. Чимин уверен, что вид у него такой, будто он деградировал до состояния растения, а затем стал человеком и не понимает, что он и кто он. Знаете, просто… Шаги. Шаги становятся ближе. Вот, что улавливает своим слухом Чимин, но не обращает на это внимания, просто продолжает тупо смотреть на асфальт перед собой, даже не моргая. Со стороны он похож на наркомана, который вообще не в этой вселенной, улетел куда-то в астрал. Но ему слишком плевать. Он просто бездумно пялиться в одну точку, параллельно слушая приближающиеся шаги, вот, они где-то совсем рядом. Наверное, этот человек либо зайдёт в подъезд, либо пройдёт дальше. И зачем он об этом думает? Чтобы отвлечься хоть на что-то, потому что в ближайшем радиусе нет ни одной живой души. Кстати, о душах. Тэхён, наверное, совсем скоро поймёт, что его нигде нет, а потому начнёт обходить всё и везде, чтобы найти пропавшего человека… Чимину снова приходится отвлечься от своих мыслей из-за внешних раздражителей и он уже хочет нагло спросить, нормально ли этому человеку его таким образом отвлекать, хотя тот никакого отношения к Чимину не имеет, но его рот так и не открывается. Первое, что улавливает Чимин, это знакомый, очень знакомый одеколон. Знаете, как пахнет Чонгук? Чимин сам ещё до конца не разобрался. Это что-то свежее, с лёгкими нотками древесины и хвои, если обобщить, то Чонгук пахнет лесом. Знаете, какую цепочку можно из этого создать? Чонгук пахнет лесом, Чимин любит проводить время подальше от цивилизации, то бишь, в лесу, потому что ему там спокойно, а из этого выплывает, что рецепторы улавливают знакомые нотки запаха и это действует на Чимина, читай, он успокаивается в присутствии Чонгука. Господи. Он действительно об этом подумал. Умудрился додуматься, пока в его голове, на самом деле, творится полная каша, а думать не хочется от слова совсем, но какого-то чёрта Чимин не прекращает мыслительный процесс. От этого он хмурится, всё ещё смотря куда-то вниз, на асфальт, а через несколько секунд замечает чужие массивные ботинки, которые остановились в сантиметрах пятидесяти от него. Если это правда Чонгук, то ему всё равно не хочется даже головы поднимать. Даже что-то произносить первым. Потому что его тело словно и не его, оно есть, может выполнять определённые функции, но в то же время оно его посылает куда подальше и ни на что не способно. — Чимин? — а, ага. Всё же Чонгук. Что ж. В который раз Чимин предстаёт перед ним в таком состоянии? Из этого выплывает второй вопрос: какого, собственно, чёрта Чонгук всё ещё с ним? У него всё в порядке с головой? Посмотрите на Чимина. Из этого уже выходит соответствующий вопрос: что с Чонгуком не так? Сразу вспоминается позавчерашний разговор по телефону. Почему Чонгук ответил ему и разговаривал? Почему отвозил каждый раз домой? Почему оказывал помощь, когда его не просили? Ему действительно хочется это делать или же ему всего лишь жаль Чимина и он не может просто взять и оставить его. Потому что они якобы друзья? Посмотрите на них, разве они могут быть друзьями? У Чимина нет друзей, потому что он ничего не может им дать. Что с него взять? Аж ничего. Ни поддержки, ни какой-то заботы, что обычно требуется друзьям. Он сам еле дышит, куда ему такое? И от этого напрашивается вопрос: в таком случае, почему Чонгук всё это делает? Считает Чимина своим другом? Это даже звучит как отговорка. — Чимин. — он слышит настороженные нотки, а чужой голос уже не звучит вопросительно, значит, Чонгук понял, что это точно он, а не какой-то левый пьяный человек или же наркоман. Чимин никак не реагирует, он даже зрачками не шевелит. Его внутри пожирают все эти мысли, а чувства настолько запутанные и неоднозначные, что это начинает в какой-то степени раздражать. Вдруг парень присаживается перед ним на корточки и оказывается очень близко. Чимин чувствует запах чужого ненавязчивого одеколона, кажется, тот его нанёс в совсем маленьком количестве. Немного шевелит зрачками, двигая ими буквально на два миллиметра, но дальше взгляда не поднимает, а потому не может видеть, с каким выражением лица на него смотрит Чонгук в эту секунду. Что оно выражает у него? Недоумение? Волнение? Хмурость? Парень рядом дышит совсем тихо, а Чимин, находясь с опущенной головой, еле улавливает его дыхание на своей щеке. Ну и зачем уселся здесь перед ним? Чего смотрит и ждёт? Что Чонгук хочет? Тот, видимо, сводит как-то непонимающе брови к переносице, хотя Чимин может только догадываться. — Слышишь меня? Что с тобой? — да, в чужом голосе скользит непонимание и некое переживание, мол, Чимин здесь умирает или как? Он только слабо пожимает плечами и моргает. Чонгук наклоняет голову набок, пытаясь заглянуть в его опущенные глаза. Господи, ну что он делает? Просто иди, куда шёл. Ты наверняка хочешь помочь Чимину, а он мысленно отталкивает тебя. Парень тихо выдыхает как-то тяжело, а затем аккуратно прикасается к его плечу, так, будто боится спугнуть, самыми кончиками пальцев. Вы просто не знаете, какие мысли сейчас в голове у Чонгука, какие картинки прямо сейчас пролетают перед глазами, из-за которых Чимин выглядит так, как выглядит. А выглядит он никак. Пугающе молчаливо. Не так, как до этого. Он словно сдулся и всё потерял, а сейчас сидит молча и не знает, как ему дальше жить. Вот, как выглядит Чимин. Но точных причин Чонгук не может знать, а потому только предполагает. Почему Чимин в таком состоянии? Что с ним случилось? Может, он пьян? Или, ещё хуже, под наркотиками. О последнем он думает чуть-ли не с болью, сам не зная, почему у него это вызывает такую реакцию. Так. Ладно. Чонгук поджимает губы, смотря хмуро на спадающие передние пряди, что закрывают лоб и опущенные глаза парня. Почему тот молчит? Не поднимает глаз? — Как ты себя чувствуешь? — решает спросить он и хочет ударить себя по лицу, потому что это почти то же самое, что спросить у горем убитого человека, как он себя чувствует. А Чимин выглядит хуже. Никак. И это каким-то образом напрягает и даже пугает Чонгука, потому что он не знает точной причины, а та может быть абсолютно любой, к тому же сам Чимин ничего не говорит. — Чимин. — вновь зовёт его чуть громче и скользит рукой с плеча к чужому подбородку, чтобы приподнять тот, но Чимин слабо поворачивает голову в противоположную сторону и Чонгук просто не понимает. Он растерян, хоть и не показывает этого. Что, блять, с Чимином? — Скажи, что с тобой. — чтобы я мог помочь тебе. Мысленно заканчивает Чонгук и сводит брови к переносице, уже желая бить тревогу, потому что Чимин не отвечает, но не успевает тот об этом подумать, как парень размыкает сухие губы. — Всё нормально. А. Ага. То есть, Чимин сейчас серьёзно? Он думает, что Чонгук тупой? Не видит, в каком ты состоянии? Почему Чимин не говорит? Чонгук секунду молчит, не зная, что делать в таком случае, потому что Чимин ему совсем не помогает. Глубокий вдох. Терпение. — Хорошо. — ровно произносит он и слабо кивает, не сводя взгляда с парня, а тот передвигает зрачками, скользя с одной точки на другую перед собой. — Что ты делаешь? — интересуется Чонгук, поджав губы. Кажется, такой вопрос ставит Чимина в тупик, потому что он хмурится, замирая взглядом, а затем дёргает плечом. — Сижу. А. Хорошо. На контакт всё же идёт и осознаёт, что делает, значит, можно сказать, что он в себе. — Сидишь. — вновь кивает и скользит быстро языком по губам. — Тебе плохо? — Нормально. — еле слышно кидает тот и Чонгук хочет застрелиться. Почему так сложно? Он, вдохнув глубже, поворачивает голову, осматривая местность, никого не замечая, и возвращается к Чимину. Скользит по нему взглядом, пытаясь выявить хоть какие-то признаки чего-то на лице, но тех нет, кроме пластыря на горбинке носа, на которой заметен синяк, но Чимин об этом говорил ещё два дня назад. У Чимина много ран. У парня бледная кожа, покусанные губы, уставший вид, половину лица скрывают спадающие пряди. Его даже не шатает и язык не заплетается, поэтому Чимин точно в себе. Но в то же время и нет. Чонгук чуть сдвигает брови к переносице. — Почему ты здесь сидишь? — решает напрямую спросить и Чимин как-то устало вздыхает, поднимая на него взгляд. Наконец-то. Чонгук сразу рассматривает чужие тёмные зрачки, выискивая в них ответы на свои вопросы, но там пусто. Чимин моргает. — Со мной обязательно должно что-то случиться, чтобы я так выглядел? — неожиданно задаёт встречный вопрос и Чонгуку приходится нахмурить брови. Так. С Чимином точно что-то не так. — Мне должно быть плохо? Я должен быть пьян? Быть не в себе? — продолжает он, пока Чонгук просто молча смотрит на него. Чимин безучастно скользит за две секунды по чужому лицу, подмечая мешки под глазами и отсутствие колечка в нижней губе. Ему лучше замолчать, просто заткнуть себе рот и уйти, потому что он раздражён, потому что он не понимает, потому что ему хочется куда-то выплеснуть свои эмоции, которые откуда-то начинают браться. Он не хочет срываться на Чонгуке, на ком другом, но не нём. Какие бы мысли ни посещали голову Чимина на его счёт, тот этого не заслуживает. Чимин как-то разочарованно поджимает губы и отворачивает голову в другую сторону, вглядываясь в темноту, пока Чонгук так и смотрит внимательно на него. — Со мной всё нормально. — бесцветным голосом добавляет он и в эту секунду он осознаёт одну вещь, от которой больно колит в груди. Его никто никогда не поймёт. Ни один человек. Как бы они ни говорили, что понимают его прекрасно, это ложь. Его поймёт только он сам. Чимин поворачивает голову обратно к Чонгуку, сталкиваясь с его хмурым взглядом. И почему тот теперь молчит? — Тебя отвезти домой? — спрашивает он таким же хмурым и хриплым голосом, но в нём так же можно услышать прежнее непонимание, хотя Чонгук пытается его замаскировать. Чимин даже брови не хмурит. Чонгук точно направлялся к Хосоку, а тут по пути встретил Чимина и сейчас предлагает просто отвезти его домой? Чонгук серьёзен? Чимин смотрит в чужие глаза и не видит там ничего, кроме желания как-то помочь. Он молчит и Чонгук, поджав губы, медленно выдыхает, не сводя с него взгляда. Хорошо. Они вернулись в начальную точку. Прекрасно. — Поднимаемся. — решает он и подхватывает осторожно Чимина за руку, чтобы поднять следом. Тот тупо моргает. — Я отвезу тебя. — комментирует свои действия, пока Чимин смотрит на чужие татуированные пальцы, обхватившие его предплечье. Чимин не может вернуться домой. Он просто, блять, не может. — Я не… — не заканчивает предложение, потому что попросту не знает, что придумать, а Чонгук стоит и ждёт его слов. — Что ты? — Чимин молчит, опуская глаза к чужой шее, потому что в голове пусто, а причины не ехать домой в мыслях не находится. Чонгук кивает сам себе и тянет его несильно на себя, шагая туда, откуда, собственно, пришёл, пока Чимин, поджав губы, плетётся следом, но потом вырывает руку и, спрятав их в карманы, шагает молча рядом. В голове пустота. Она перестала соображать полностью. Чимин просто смотрит перед собой и не произносит ни слова, ему нечего сказать. Внутри слишком много чувств, он не знает, откуда те взялись, какова причина того, что он ощущает противоречивые чувства. Внезапно его настигает желание открыть дверь и нахрен вылететь из машины. Эта мысль очень сильная, настолько, что он уже минут пять пилит взглядом дверцу, но не притрагивается к ней. Чонгук рядом бросает на него взгляды, но ничего не говорит. Чимин обращает внимание на яркие фонари за окном, на чужие проезжающие машины, но избавиться полностью от мысли не может, та захватила весь его разум. Ему просто стоит потянуться рукой к дверце, открыть и выпрыгнуть. Всё. Он это сделает. Это очень просто и ему сейчас ничего не может помещать, потому как Чонгук даже не подозревает, какие мысли в голове у рядом сидящего Чимина. Вот оно. Сколько раз вы задумывались о том, о чём может думать в эту самую секунду человек рядом с вами? Знакомый или же, наоборот, незнакомец, который остановился вместе с вами на красном и ждёт, чтобы перейти дорогу. Скольких людей, которые вас окружают, посещают подобные навязчивые мысли? Может, они размышляют о том, как скинуться с того самого моста, на котором стоят? Может, представляют, как прыгают из балкона, находясь у вас в гостях? Может, думают о том, как броситься под машину? Это не осознанная попытка суицида. Это влияние навязчивых мыслей. Просто представьте, что вы всё это запросто можете сделать, что вас остановит? Окружающие люди не способны читать ваши мысли. Ваше тело полностью в вашем распоряжении. И это осознание будто дёргает человека сделать то самое ужасное, на что он способен. Вас могут остановить последствия. Догадывается ли Чонгук, о чём сейчас думает Чимин, которого он везёт домой? Нет. Может ли представить Чонгук, что Чимин желает сейчас выпрыгнуть из машины, в то время как он помогает ему? Нет. Никто и понятия не имеет. Тем более Чонгук. Поймёт ли Чонгук его, если Чимин прямо сейчас расскажет ему об этом? Что Чимин получит в ответ? Ужас в глазах? Сильное недоумение? Страх или разочарование? Отторжение? Как Чонгук после этого будет его воспринимать? И будет ли вообще находиться после такого рядом? Что он сделает? Чимин прикрывает веки. Ещё одна навязчивая мысль — открыть рот и сказать об этом сидящему рядом Чонгуку, чтобы увидеть все негативные эмоции, которые тот испытает после этого. Секунда. — В восемь лет я попросил друга ударить меня по спине битой. За этим не следует никакой реакции. Чимин смотрит вперёд, на тёмную дорогу, где сверкают фонари, и ждёт. Вторая секунда. Чонгук поворачивает к нему голову и молчит. Кидает взгляды на дорогу, но продолжает смотреть на него, открывает рот, но так ничего и не говорит. Молча смотрит, нет, вглядывается с какими-то смешанными чувствами, по глазам сложно понять, тем более что тот хмур. Чимин поворачивается к нему и считывает чужую реакцию. Поджимает губы, моргая. — У меня штифты в позвоночнике. — добавляет он, а должной реакции у Чонгука не находится. Чимин глубоко вдыхает и пробует ещё раз. Сам не знает, чего добивается. Наверное, того, чтобы его поняли. — Навязчивые мысли меня посещали с детства, но я научился их подавлять. Чонгук молчит. У него не находится на это слов. Он смотрит на Чимина, сам не понимая, что испытывает сейчас, а тот смотрит в ответ и чего-то ждёт. Господи. Что Чонгуку на это сказать нужно? Что Чимин хочет услышать? Тот ждёт ещё секунд пять, а затем во взгляде что-то потухает и чужое лицо становится нечитаемым. Он отворачивается, смотрит вперёд, а затем поджимает губы. — Останови машину. — просит он глухим голосом, пока Чонгук не может отойти от услышанного. Стоп. Чимин что? Он хмурится сильнее, вглядывается в чужой профиль, но Чимин больше не смотрит на него. Что сейчас чувствует Чимин? Что чувствует от того, что рассказал? — Чим… — начинает Чонгук, желая спросить, какое, к чёрту, останови, но его сразу перебивают более настойчивым голосом: — Останови машину, Чонгук. — тот чертыхается себе под нос, всё ещё не осознавая, что происходит, и сворачивает на обочину, кидая непонимающие взгляды на Чимина. Куда тот собрался? Им нужно поговорить. Он включает аварийку и поворачивает голову к Чимину, чтобы узнать, что тот, блять, творит, но как только Чонгук открывает рот, парень сразу же открывает дверь и выходит из машины, закрыв дверцу за собой, направляясь куда-то в сторону. Чонгук выходит следом и не может ничего понять. Это потому что Чонгук промолчал? Боже. А что он должен был сказать на это? Ему, как минимум, нужно было переварить полученную и не самую лёгкую информацию, а Чимин просто не получил от него ничего в ответ на свои слова. На то, что он не рассказывает каждому встречному. У них и так шло всё сложно, потому что никто открываться до конца не хотел, а сейчас они просто вернутся к начальной точке. — Чимин! — зовёт его, обходя машину, смотря в спину удаляющемуся Чимину. Тот не оборачивается, просто берёт и уходит как можно дальше, потому что ему нужно побыть одному и разобраться, что с ним происходит, потому что у него всё выходит из-под контроля. Ему лучше уйти. Чонгук ни в чём не виноват, это Чимин такой, и ему «такому» нужно сесть и подумать обо всём, иначе всё будет только хуже. Чонгук поджимает губы, а затем шумно выдыхает, смотря на то, как Чимин быстро скрывается за поворотом, он поворачивает голову в стороны, хмуря брови. Чёрт. У него такое ощущение, что он упускает нечто важное. …Странно. Чимин не испытывает негативных чувств, но и положительных не особо много, их почти нет. Внутри у него нечто нейтральное, словно эта ситуация вообще и не его касается. Он будто наблюдает за этим со стороны. Чимин делает затяжку, ждёт секунды четыре, смотря на горящие огни ночного города, и медленно выдыхает. Шмыгает носом и стряхивает кончиком пальца пепел. Становится прохладно, время около полуночи, он не знает, сколько именно просидел здесь, пока ждёт Тэхёна. Тот скоро должен прийти, он разрешил переночевать у себя, сказал, что его соседа, с которым он снимает кое-какую квартиру, которую и квартирой назвать язык не повернётся, нет сейчас, а потому без проблем Чимин может провести у него эту ночь. Он болтает лениво ногами в воздухе и снова затягивается, смотря себе под ноги. Недалеко протекает река, а потому ему слышны звуки её волн. Здесь довольно тихо, городская ночная жизнь осталась где-то сбоку. Здесь будто отдельное место. Они иногда с Тэхёном тут зависали. Чимин сгибает одну ногу в колене, сидя на широком выступе заброшенного здания и протяжно выдыхает дым, приоткрыв губы. В голове прокручивается момент в машине, а затем чужой голос, когда Чимин уже уходил. Ему просто нужно немного времени, чтобы всё переварить. Знаете, есть люди, которым важна поддержка, которым сразу становится легче, когда они делятся своими переживаниями, проблемами и мыслями с другими, а есть и те, которым легче от этого не становится, а потому они попросту не видят смысла в этом, в том, чтобы рассказывать такое кому-то. Они не почувствуют облегчение или свободу. Им просто нужно самим в голове у себя всё обдумать, обмозговать, расставить по полочкам, понять, а затем всё будет в порядке. Чимин такой. Он привык решать всё в голове, разрушая себя различными мыслями и приходя к какому-то решению. Тогда ему становится легче. Чонгук ни в чём не виноват. Может, Чимин всё обдумает и вернётся к тому, что у них было, если отношение Чонгука к нему не изменится. Он не жалеет, что сказал. Лучше решить всё сейчас, если тот захочет уйти и оставить Чимина, то Чимин его не держит. Да, ему будет немного больно, может, он снова загонится и всё подобное, но это выбор Чонгука, а Чимин не имеет права что-то ему запрещать или заставлять. Он берёт сигарету в другую руку, а ту суёт в карман. Находит глазами реку в темноте. Ему нужна лоботомия. Путём проникновения ножа для колки льда. Чимин бездумно чиркает зажигалкой, смотря на неё, хотя понимает, что лучше зря не переводить. Поправляет сползшую джинсовую куртку, что больше него, и оглядывается, желая наткнуться на силуэт Тэхёна, но того ещё нет. Наверное, эгоистично было вырывать его из вечеринки и просить о таком. Но тот без лишних слов согласился, будто только и ждал, что Чимин попросит об этом. Может, он просто понимает его ситуацию, а может, ему просто кажется, что понимает. Однажды он задумался о том, что такое счастье и откуда оно берётся. И в его голову пришла мысль, что счастье приходит от решения проблем. Не когда люди убегают от них или полагают, что их нет, или же считают, что они нерешаемы. Таким образом они становятся несчастными. Счастье — это форма действия, активность, оно не приходит само по себе и не появляется по волшебству. Оно не ждёт человека в определённом месте и в определённое время, в работе или в той же книге. Счастье наступает лишь тогда, когда люди находят проблемы, которые им нравится иметь и решать, то есть, будь то путешествие, употребление качественной еды, покупки видеоигры. Иногда эти проблемы могут быть абстрактными и сложными: наладить отношения с матерью, найти работу по душе или укрепить дружбу. Люди просто усложняют себе жизнь, думая либо о том, что их проблемы не поддаются решению, либо отрицают, что они у них есть. Просто помните, что ни один человек, который действительно счастлив, не будет торчать перед зеркалом и говорить себе, что он счастлив. У всех нас есть способы приглушить боль. Когда дозы умеренные, ничего страшного в этом нет. Но чем больше мы бежим от реальности и глотаем обезболивающее, тем болезненнее станет столкновение с правдой. Чимин проводит ладонью по волосам и замечает движение. Тэхён пришёл. Он тушит сигарету и слезает с выступа, поправляет джинсовку и шагает к парню, который не снимает капюшон и слабо улыбается ему, подходя ближе. От Тэхёна пахнет алкоголем и сигаретами с каким-то сладким вкусом. Чимин не улыбается в ответ. — Как ты? — спрашивает тот и Чимин видит по глазам, что тому не всё равно. Он кивает и идёт следом за парнем. — Жить буду. — Уже хорошо. — с улыбкой проговаривает тот и отворачивается. Чимин смотрит в сторону, а затем опускает взгляд и кидает бездумно: — Спать хочу. — Скоро будешь, здесь недалеко. Минут пятнадцать. Он кивает и молча шагает следом. Тэхён его не расспрашивает, что случилось и почему Чимин выглядит ужасно. Не лезет к нему с допросом. Тэхён тот человек, который вместо этого всего, поняв, что тебе нехорошо или же нет настроения, накормит тебя горячим рамёном или приготовит клубничные тосты, потому что ты их любишь, просто обнимет и не будет доставать советами или расспросами. И знаете, что? Чимину нравятся такие люди. Особенно если такому человеку даётся трудно словесная поддержка, он вполне может оказать её вот такими простыми действиями. Главное и в том, и в другом случае не переборщить. Вы, наверное, сталкивались с такой ситуацией, когда близкий вам человек, взять просто друга, рассказывает о своей проблеме, а вы ему в ответ говорите, как её можно легко и просто решить, потому что это действительно так. С вашей стороны это кажется не таким нерешаемым и вы вполне можете предложить решение, чтобы избавиться от неё, не особо понимая, почему человек до этого не додумался. Но получаете в ответ не благодарность за это. Получаете что-то на подобии «я просто хотел, чтобы ты сказал пару хороших слов, а не давал советы». И с одной стороны вы как-бы помогли решить проблему, а значит, горевать больше не стоит, но с другой — от вас требовалось вовсе не этого. Человеку просто хотелось неких слов поддержки. Будь то банальное «всё будет хорошо». Он, может, справился и сам с этой проблемой, если бы вы оказали такую поддержку. Всего лишь несколько слов. Но бывает и так, что вам намного легче оказывать поддержку действиями, в этом вы передаёте намного больше чувств, чем словами. Не каждый может подобрать подходящие предложения, чтобы подбодрить человека, а не задеть его сильнее. Некоторым простого «всё будет хорошо» будет мало. Тогда вы начинаете действовать, а вас просят сказать словами, потому что так для них будет лучше. Вариантов много. Но есть одна загвоздка. В наше время людей, которым сложно даётся поддержка, потому что когда-то не поддерживали их, становится всё больше. Когда они доходят до пятиэтажного жилого дома, Чимин выныривает из своих мыслей. Тэхён открывает дверь подъезда, та ужасно скрипит, а затем они заходят внутрь. Он говорит, что лифт не работает вторую неделю, поэтому им приходится подниматься на четвёртый этаж пешком. Чимин кивает только и молча следует за парнем, слыша в одной из квартир громкие биты музыки в двенадцатом часу ночи. Они останавливаются возле нужной двери и Тэхён достаёт ключи. Чимин пробегает взглядом по тёмной лестничной площадке, здесь нет света, полностью темнота, но глаза привыкают со временем к ней, а потому Чимину удаётся рассмотреть очертания ещё двух дверей. Он чувствует неприятный прокисший запах, морща кончик носа. Обстановка здесь мало чем отличается от его собственной. Тэхён пропускает его вперёд и включает в прихожей блеклый свет. Чимин моргает, а затем разувается и проходит дальше. После прихожей сразу идут две кровати, справа — Тэхёна, слева — соседа. Дальше идёт нечто на подобии кухни. Столешницы с обвисшими дверцами, шкафчики, маленький холодильник, обклеенный магнитами, барная стойка, пару немытых тарелок в мойке, газовая плита. Есть ещё окно, прямо напротив входной двери, слева от холодильника. — Можешь помыть руки там. — Тэхён показывает кивком головы в часть комнаты соседа, где находится ещё одна дверь, за которой ванная. — Будешь спать на моей кровати, а я на этой. Чимин кивает и проходит в маленькое помещение, чтобы ополоснуть руки и уставшее бледное лицо. С крана здесь капает, сколько бы Чимин ни пытался его хорошо закрыть. Плитка местами отпавшая, дно душевой пожелтевшее. Он вытирается быстро оливковым полотенцем, так как Тэхён сказал, что то его, и выходит из ванной. Всё, как у него. Такие квартиры мало чем отличаются. Почти ничем. А потому, привыкший к такой обстановке Чимин даже не обращает внимания на игравшую громкую музыку у кого-то из соседей Тэхёна. В полночь. Всем плевать. Он уверен, что если кто-то из соседей решит вызвать полицию, та сюда попросту не приедет. Забьёт на них. И всё. — Ты голоден? — негромко спрашивает парень, скинув с себя чёрную кофту и оставшись в коричневой футболке. Его отросшие мятные волосы лезут на глаза и сильно закручиваются на концах — Чимин думает, что Тэхёну подошёл бы коричневый цвет волос, или же чёрный — констатируют со смуглой кожей лица и медовыми глазами. — Есть свежий салат и курица, будешь? Чимин чувствует, как желудок после упоминания еды даёт о себе знать. Что, вообще-то, он слишком долгое время не ощущал вкус пищи и саму пищу в принципе. Но Чимин переживает, что если съест тот салат, то будет сидеть перед чужим унитазом, а он собирался так-то лечь и поспать. Но голод не проходит. Чимин кивает. Тэхён поднимает уголки губ и достаёт из холодильника салат с курицей. Чимин усаживается за барную стойку и кладёт голову на руки, безвольно упавшие на поверхность стойки. Лениво моргает. Хоть бы не уснуть здесь. За окном темно, в помещении немного серо, хотя можно уловить взглядом мелкие яркие детали декора, до него доносится приглушённая музыка с этажа ниже, а Тэхён передвигается перед столешницами, тихо о чём-то говоря. Чимин моргает. Кажется, он всё-таки уснул.