Последний раз

Вдох. Это первое, что делает Чонгук после резкого пробуждения — дышит. Промаргивается, чтобы сфокусировать зрение. Виски болят, а бешенный пульс в ушах закладывает их. Его дыхание сбито. Кажется, что сердце сейчас может к чёрту лопнуть. Выдох. Секунда. Он быстро осматривает мутным взглядом тёмное помещение, переводит его на окно — там начинает светлеть. Который час? Когда он вообще уснул и как это случилось? Единственное, что он помнит — это недавний кошмар, от которого и проснулся только что. Чонгук чувствует, как футболка неприятно липнет к спине и груди, а потому откидывает дрожащей рукой край запутанного покрывала и протяжно выдыхает. Пытается нормализировать дыхание. Руки во сне затерпли, а потому сейчас неприятно покалывают, пока он крутит запястьем. Приподнимается, принимая сидячее положение, и упирается спиной на прохладную стенку позади. Взъерошенные волосы лезут на глаза и раздражают кожу, поэтому ему приходится зачесать их назад непослушными руками. Морщится. В горле пересохло. Он закрывает глаза и видит некоторые моменты из приснившегося сна, поджимает бледные сухие губы. Дрожит. Чонгук дрожит, будто от холода. Давит тыльной стороной ладони на прикрытые веки. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Сердце не замедляется, оно всё так же быстро-быстро стучит в груди. Вдох-выдох. Чувствует себя разбитым. Никак. Его сознание ещё не пришло в норму, одной ногой он ещё в кошмаре, а другой — в реальности. Пара секунд. В голове пусто, он чувствует лишь не прошедший страх и беспокойство. Пряди лезут на лицо и Чонгук снова резкими неаккуратными движениями убирает из назад, руки всё ещё дрожат, а само тело ослабевшее. Нужно восстановить дыхание. Вдох-выдох. Вдох-выдох. — Чонгук? Чужой голос будто бьёт по перепонкам. Он, накрыв лицо ладонями, жмурит глаза и трёт щёки, чтобы прогнать остатки сна. — Что такое? Тебе приснился кошмар? — Чимин спрашивает хриплым и взволнованным голосом, потому что Чонгук сейчас очень бледный. И он дрожит. Такое уже было, только в прошлый раз Чонгук выглядел в разы хуже. Наверное, ему действительно приснился плохой сон. Чимин не лезет к нему, вероятно, тот пытается прийти в себя. Он моргает, трёт глаза и смотрит на окно, понимая, что начинает светать. Протяжно выдыхает и поднимается аккуратно с кровати, решая включить подсветку в шкафчике, которая хоть немного, но сможет осветить этот полумрак, тем более Чонгуку, скорее всего, сейчас нужно почувствовать себя в безопасности, что он в своей квартире, у себя дома и никого лишнего здесь нет. Кроме Чимина. Он плохо соображает, а спустя несколько коротких секунд начинает чувствовать несильную боль в голове. Точно. Он же выпил вчера. Как он уснул? Но сейчас не время об этом думать. Чимин игнорирует головную боль и прохладную температуру, из-за которой по голым рукам ползут мурашки, и подходит к тому самому узкому шкафчику, где на второй нижней полке находится выключатель. Клацает по кнопке и сразу загораются висящие внутри маленькие лампочки. Поворачивается озадаченно к Чонгуку, который никак не поменял своего положения: всё так же сидит на кровати и закрывает ладонями лицо, из-за чего его передние пряди немного задрались. Чимин поджимает губы и думает, что парень сейчас, вероятно, хочет пить. Он, ничего не говоря, выходит тихо из комнаты, шагая на кухню, чтобы быстро набрать дрожащими — почему они дрожат? — руками стакан воды и принести его Чонгуку. Его не было полминуты, но за это время Чонгук только опустил руки на свои бёдра и теперь смотрел, не моргая, перед собой. О чём думал? Что Чимин сейчас должен сделать? Он растерян. Обходит кровать, становится перед Чонгуком и протягивает ему стакан. Тот не сразу, но переводит на него взгляд и берёт дрожащей рукой. Чимину кажется, что сейчас из него выльется половина воды, но Чонгук обхватывает стакан и второй, а потом подносит к сухим губам и жадно выпивает всё. Чимин переминается с ноги на ногу, трёт ладонью свою руку, так как в комнате утром прохладно. — Который час? — ужасно хриплым и севшим голосом спрашивает Чонгук, возвращая ему пустой стакан, который Чимин ставит на подоконник. Он находит взглядом свой телефон, лежащий сверху на кофте, которая валяется на полу, и подбирает его, включая. Морщится от яркого света. — Без пятнадцати семь. — глухо отвечает Чимин и наклоняется, чтобы следом взять свою кофту и надеть её. Чонгук ничего не говорит. Он переводит на него всё ещё растерянный взгляд, смотря на то, как парень тыльной стороной ладони вытирает губы и тяжело вздыхает. Прикрывает глаза и закидывает голову назад, дотрагиваясь до стены. Чимин шагает к другой части кровати, залезая на край и сгибая ноги в коленях. Замечает возле стола пустую валяющуюся бутылку из-под вина. Господи. У него голова скоро начнёт раскалываться. А как себя чувствует Чонгук? Моргает. Чимин поворачивает к нему голову, скользит взглядом по чужому бледному лицу. Жёлтый свет почти не достаёт сюда, но с окна падает какой-никакой сероватый свет. Его волосы запутанные, некоторые пряди торчат, его глаза закрыты, его брови сведены на переносице, Чонгук сильно хмурится — он напряжён. Его бледные розоватые губы плотно сжаты, но в следующую секунду он их приоткрывает и устало выдыхает. Разбито. Взгляд опускается ниже. На его шее проступает вена, а кожа влажная, как и ужасно мятая белая футболка на парне. Его руки лежат на бёдрах, но мелко подрагивают. Что Чонгуку приснилось? Его же не первый раз мучают кошмары и сонные параличи. Какова тому причина? Может быть, Чонгуку хочется поговорить об этом, чтобы не переживать это одному? Если Чимин спросит об этом, парень расскажет ему? Или нет? Чимин кусает губы, не зная, как ему поступить. Ему хочется поддержать Чонгука, но он не знает, как это сделать. Как не сделать только хуже. Чонгук же может ему рассказать о причине своих кошмаров? Они же открываются друг другу? Или Чимин сейчас тем самым надавит на него? А если Чонгук не хочет об этом говорить? В голове куча вопросов. В это время Чонгук со вздохом поднимается с кровати и, поправив футболку, уходит из комнаты, пока Чимин провожает его сутуленную спину взглядом. Сам поворачивается к окну, замечая серые тучи. Наверное, сегодня снова пойдёт дождь. На часах семь утра, а это значит, что ему нужно будет появиться в своём учебном заведении. Он и так достаточно пропустил. Чонгук не возвращается и Чимин решает, что тот пошёл в ванную. Он хмурится и вспоминает, что было вчера. Вот Чонгук показывает геккона, вот они говорят о чём-то, кажется, о книгах, вот они пьют вино, вот они… танцуют? И всё. На этом воспоминания заканчиваются. Как Чимин уснул рядом с парнем? Он поджимает губы и улавливает шаги, после чего в комнату заходит Чонгук с влажными волосами на концах, кожа приобрела более живой оттенок, а сонливости на лице почти и нет — видимо, тот умывался. На нём так же другая серая футболка. Чимин осматривает быстро его, пока парень, смотря хмуро перед собой, идёт к кровати и садится на неё, как сидел до этого. Задерживает взгляд на чужих руках. — К какой тебе сегодня паре? — решает задать вопрос и немного отвлечь Чонгука от его мыслей, которые, судя по выражению лица, не есть приятными. Тот косит на него взгляд, всё так же хмуря брови, и через секунды три хрипло отвечает: — Ко второй. Чимин кивает. — Ты можешь ещё поспать. — тот сразу качает головой. — Нет. Я не могу. — так. А такого Чимин не ожидал. Нет, он знает, что после плохих снов обычно спать не особо хочется, так как есть страх, что тот повторится, но он не ожидал, что Чонгук из-за этого откажется спать. Так что ему приснилось? Чимин неосознанно поворачивается к парню, чтобы быть более открытым к нему. — Послушай, вероятность того, что тебе приснится такой же сон, который тебе приснился до этого, ну очень мала, понимаешь? — спокойно говорит и Чонгук протяжно вздыхает. Видимо, Чонгук сам это знает, но чувство страха никто не отменял. — Я не хочу, Чимин… — Хочешь. — перебивает его хмуро Чимин, но тут же поджимает губы. Ему не нужно, чтобы Чонгук закрывался от него, ему нужно наоборот. — У тебя ещё есть пару часов, чтобы поспать, к тому же ты не выспался. — он переводит взгляд на чужие синяки под глазами — тех плохо видно, но они есть. Чонгук прижимает ладонь ко лбу и прикрывает глаза. — Я всё равно не смогу уснуть, Чимин. — измученно произносит он и Чимин с сочувствием смотрит на него. Чем он может помочь парню? Что ему нужно сделать? Он обдумывает пару секунд свою мысль, а затем всё-таки спрашивает: — Что тебе приснилось? — в ответ ничего не поступает, но Чимин решает попробовать снова. — Это был просто плохой сон? Чонгук поджимает губы и убирает ладонь от головы, опуская ту на пододеяльник. — Нет. Это кошмар и он повторяется. — О чём он? — Чимин видит чужие поджатые губы и слышит в ответ тишину, поэтому решает, что Чонгук не ответит. Что ж. Он хотя бы пробовал. Чимин кивает сам себе и переводит взгляд в сторону. Странное чувство внутри груди — глупая обида? На что? Чонгук имеет полное право не рассказывать ему, если сам того не хочет, чтобы то ни было. Так почему тогда обидно, Чимин? Почему, если ты сам это понимаешь? Наверное, он надеялся, что они стали более открыты друг к другу. Наверное, ошибался. Или это Чимин сделал что-то не так? Он же рассказал вчера о том, о чём просил Чонгук. А взамен? Он и так не из тех, кто сразу открываются людям и рассказывают о своих проблемах и страхах, и тому подобное. Но это же Чонгук. Ему-то можно такое доверить. Может, Чонгук не видит того же в Чимине? В этом проблема? Чимин сразу же загружается такими мыслями. Мгновенно. Это даже видно по его нахмуренным бровям и уплывшему бездумному взгляду. Это замечает и сам Чонгук, который на странную тишину повернул к нему голову. Моргает. — Чимин. — зовёт он его и Чимин вопросительно смотрит на него, пытаясь не показать, что ему обидно. Что его это хоть немного, но задело. Потому что не хочет, чтобы Чонгук сейчас принялся рассказывать только потому, что Чимин обиделся. Он не хочет так. Чонгук смотрит на него уставшими глазами и поджимает губы, стараясь подобрать слова, хотя мозг ещё слабо соображает. — Я не хочу сейчас об этом говорить. Чимин моргает. Он кивает на автомате, а сам прокручивает чужие слова. Это значит, что Чонгук поделится этим с ним позже? Когда будет готов? Да, именно это оно и значит. Чимин сразу понимает это, а потому хмурость с его лица пропадает. Чонгук просто не хочет сейчас говорить на эту тему. Хорошо. Чимин не будет давить, он согласен ждать. — Ты хочешь спать. — констатирует факт, подметив, как Чонгук сонно моргает и его заторможенные действия. Тот качает упрямо головой и Чимин поджимает губы. Сложно. Моргает. Ему в голову вдруг приходит идея. В данный момент она не кажется ему глупой и тупой. Может быть, она ему такой покажется уже после. Но попробовать ведь стоит, да? Почему бы и нет. Даже если Чонгук захочет ему вдарить за это. Он выдыхает тихое «эм», привлекая внимание Чонгука, который слабо приподнимает бровь, показывая немой вопрос. Чимин разворачивается к нему и ложится на бок, лицом к парню. Так, ладно. Может быть, это совсем немного странно. Ну он хотя бы надеется, что Чонгук не пошлёт его с этой идеей нахер. — Ляг на спину или ко мне лицом — как тебе будет угодно. — чуть скомкано просит Чимин, смотря на парня, который долго обрабатывает чужие слова. Что? — Что? — отвечает он на его просьбу и Чимин силится не закатить глаза. Почему так сложно. — Ляг на спину или ко мне лицом — как тебе будет угодно. — повторяет более настойчиво и Чонгук с озадаченным выражением лица ложится к нему лицом, кладя между их лицами, на подушку, свою ладонь. Так, ладно. Чимин как-то не подумал, что в таком положении они будут достаточно близко друг к другу. Но Чонгука, видимо, это нисколько не смущает. Или же его мозг просто не обращает на это внимание, так как тот ещё не отошёл от сна. — Хорошо. — тихо говорит он сам себе и Чонгук спокойно и сонно смотрит на него в ответ. — Что ты хочешь сделать? — еле шевелит губами, озвучивая свой вопрос, и в следующую секунду прикрывает машинально веки, так как чужая рука приближается к его лицу, но не дотрагивается. Вместо этого он чувствует осторожное прикосновение к своим волосам, а потом и к коже головы. Что Чимин делает? Он его… гладит? Чонгук через силу поднимает лениво веки и моргает, чтобы сфокусировать взгляд на Чимине. Тот не смотрит в ответ — наблюдает за своими же действиями, аккуратно массажируя чужую кожу головы. Между ними повисает молчание, но первые секунды смущения как-то быстро проходят и Чимин теперь спокойно делает то, что делает. Помогает Чонгуку таким способом уснуть. Он видит, как парень тяжело моргает, видимо, противится, чтобы не заснуть. — Спи. — негромко говорит Чимин, перебирая чужие взлохмаченные волосы. Те очень мягкие и приятные на ощупь. Чимин старается не обращать внимание на то, как мелко дрожит его рука. Чонгук же смотрит на него, а затем начинает моргать всё реже и реже. Так проходит, наверное, минуты три или четыре — Чимин точно не знает. Но, когда он осторожно прекращает свои действия и почти убирает руку, Чонгук подаёт сонный хриплый голос: — Не останавливайся, это приятно. Тот не открывает глаза и молча ждёт, пока Чимин продолжит. А Чимин, кажется, умер. Он сначала тупо моргает, думая, что ему послышалось, а после возвращает руку на место и продолжает свои махинации, больше не слыша от Чонгука никаких слов. Кажется, тот всё-таки уснул.

***

Однажды Чимин столкнулся с такой ситуацией: человек читал симптомы депрессии и потом в конце сказал «так это и есть жизнь». Человек смотрит на симптомы депрессии и такой «подавленное настроение, постоянная усталость…а в чём проблема?» Если нет кашля с кровью — это не болезнь. «Безнадёжность, это вообще моё сильное качество, о чём речь, не понимаю». Если шестнадцатилетняя дочь подойдёт к матери и скажет ей о таких симптомах, мол, я себя так чувствую, ничего не хочу, и жить тем более, вероятно, её мать скажет что-то вроде «какие у тебя могут быть проблемы в твоём возрасте?» или «ничего страшного, иди погуляй, вон, погода какая хорошая». Почему? Потому что её мать сама большую часть жизни так жила. Раньше же ментальное состояние людей не особо было важно. Что они в то время делали, если их мучали какие-то мысли? Шли работать. Это отвлекало. И сейчас, если к такому человеку подойти и сказать о таком, то можно услышать в ответ, что «это нормально». Ничего страшного нет. У других проблемы похуже есть. «У меня тоже такое было» или «у меня всю жизнь так, и что теперь?» Может быть, то, что это не совсем есть нормально. Или жизнь сама по себе такая уебанская. Так если оно так, тогда чем жизнь лучше смерти? Именно об этом Чимин и думает. Вот уже полдня. Ну как. Может быть, чуть меньше. Его желание жить за это время снизилось настолько, что он уже мысленно умер и его больше не существует. Нет больше никакого Пак Чимина. Он уходит с последнего урока, заходит в буфет, берёт себе простую булочку и откусывает кусочек, пока направляется в уборную на втором этаже. Не обращает внимания на идущих мимо учеников, как и они на него. Единственное, чего он хочет, так это уйти отсюда без побоев — синяк на носу прошёл пару дней назад и новый он не хочет. Хотя более уебанским этот день уже не может быть. Чимин смотрит на эту несчастную булочку, откусывает ещё немного и заходит в небольшое помещение, натыкаясь взглядом на выходящего из кабинки парня, понимая, что уже где-то видел его. Да ну. Он сдерживает тяжёлый вдох и отводит взгляд, стараясь игнорировать чужое присутствие. Доходит до раковин, опуская на пол свой рюкзак, и чувствует несильный толчок в плечо, потому что его задел этот пацан. Чимин закатывает глаза, чертыхаясь и слыша, как дверь в уборную закрывается, а затем ставит булочку на край раковины и принимается смывать с пальцев краску, которая с трудом, но отмывается. Вздыхает. Мутная вода стекает по белым стенкам, оставляя разводы. Чимин шмыгает носом, вырывает себе бумажное полотенце и вытирает руки. У него странная потерянность, он не знает, что ему делать дальше. Моргает. Достаёт из кармана почти разряженный телефон и пишет короткое сообщение Тэхёну, через минуты две получая ответ. Здорово. У Чимина проблемы. Большие проблемы. И единственное, что он хочет — перестать быть. Возвращаясь к той теме, которая крутилась до этого у Чимина в голове, то он думает, что его наконец-то постигла депрессия. Он наконец-то пробил дно. Он бы загрузился этим больше, если бы его не прервала открывшаяся дверь. Чимин хмуро смотрит через зеркало на зашедшего парня, который вопросительно его осматривает, чуть выгнув бровь. Он откусывает ещё немного булочки, утоляя голод, думает о том, что пора ему как-бы уходить отсюда, но его ставят в ступор чужие слова: — Чимин? Чимин моргает. Непонимающе сводит брови на переносице и молча ждёт продолжения, если то, конечно, есть. Так. Ладно. Может быть, самокопанием он займётся чуточку позже. — Что? — не понимает он и парень приподнимает уголок губ, подходя к нему и включая кран, чтобы помыть руки. Чимин скользит по нему взглядом, подмечая многочисленные проколы в ушах. У парня светло-русые волосы доходят почти до плеч, но передние пряди собраны на затылке, из-за чего пару волосинок спадают на лоб. Чужая белая рубашка чуть помята и лежит поверх чёрных рванных джинсов. Чимин этого человека никогда не видел. Нигде. Напрашивается вопрос: что от него хотят? Парень кидает на него взгляд, не опуская уголков губ. — Я видел тебя недавно на вечеринке. Тебе тогда ещё плохо вроде бы стало и ты ушёл. — а. То есть, что? Чимин хмурится, всматриваясь в чужие черты лица, но ясно понимает, что нет, он не замечал этого парня. Тот поджимает губы. — Наверное, ты меня не видел. Я Минхо, кстати. — представляется тот, а Чимин не понимает одного: на кой, собственно, чёрт? Что ж. Его имя этот Минхо уже знает, поэтому Чимин просто слабо кивает, всё ещё пребывая в некоем ступоре и непонимании. — Ты что-то хотел? — решает спросить и сжимает лямку рюкзака, но тот качает головой, выключая кран. — Нет-нет. Я даже не знал, что встречу тебя здесь, так что… — он не договаривает, выдавливая улыбку. Вытирает руки, пока Чимин за ним наблюдает. Что ж. — Окей. — выдаёт он, так как не знает, что ещё ему нужно сказать. Уровень коммуникации для него сейчас нулевой. Он заторможено моргает, пока парень поправляет свою рубашку, цепляя случайно подвески на шее. До Чимина только сейчас доносится запах чужого одеколона. Он немного морщит кончик носа и Минхо оборачивается к нему, пробегая быстрым взглядом с головы до ног. — Мне пора. Удачи тебе. — и снова улыбается, разворачиваясь и уходя из уборной. Ладно. Это действительно было странно. Чимин поджимает губы, не заостряя на этом внимание, и ждёт пару секунд, прежде чем выйти следом. Ему ещё нужно заскочить в квартиру.

***

Выдавливает масляную краску синего цвета на палитру, подвернув рукав водолазки, и берёт кисть, продолжая наносить краски на холст. Тот совсем небольшой — размером 8×10, на нём почти закончена картина океана. Чонгук убирает спадающие волосы за уши, потуже затягивая хвостик на затылке, и принимается водить кистью по холсту. На столе светит бледным светом лампа, а рядом стоит пустая кружка от выпитого кофе. Поджимает губы. У него наблюдается тремор рук, которого до этого дня не было. Чонгук списывает это на сегодняшний сон, что послужил причиной такого состояния. На часах пять вечера, за окном снова собираются тучи, намекая, что скоро пойдёт дождь, а потому на улице присутствует некая серость от подобной погоды. Он сидит за столом, согнув одну ногу в колене, его пальцы местами испачканы в краске, он рисует почти час — сам не знает, откуда к нему пришло такое желание, ведь он довольно редко что-нибудь рисует красками. Чаще в его руках можно заметить простые карандаши и циркули. Чувствует себя подавлено. Пусто. Из-за такого состояния у него болит голова, хотя он уже выпил таблетку. Вздох. Позади него светит мягкий жёлтый свет, почти доставая сюда. Чонгук макает кисточку в мутную воду в стакане и улавливает посторонние звуки, из-за чего поворачивает голову в сторону окна и замечает, как совсем мелкие капли стучат по стеклу. Моргает. Он оставляет аккуратно кисть и поднимается с места, подходя к окну, чтобы поставить его на проветривание. Сразу чувствует дуновение ветра. На подоконнике лежит полупустая пачка сигарет, но он её не берёт, возвращаясь на своё место. Вибрация. Именно она привлекает его внимание. Чонгук хмурится и тянется к своему телефону, который лежит на краю стола. Смотрит на единственное имя, высвеченное на экране, и принимает звонок, поднося телефон к уху. Берёт в руки кисть. — Да? — глухо произносит, оставляя на холсте белую краску. — Эм. — тянет на том конце Чимин и Чонгук чуть выгибает бровь, ожидая продолжения. — Занят? — первое, что улавливает Чонгук, так это звучание чужого голоса. Тот какой-то тихий, в нём слышны нотки неуверенности. Как-будто бы потухший. Он макает кисть в воду и снова убирает спадающие пряди назад. — Нет. Ты хотел что-то? — Можешь открыть дверь? — спрашивают и Чонгук просто моргает. Обрабатывает секунду чужие слова, а затем тупо переспрашивает: — Дверь? Подождите. Что Чимин имеет в виду? Чонгуку приходится напрячь мозг и… это же то, о чём он думает? — Да, её. — спокойно отвечает Чимин и протяжно вздыхает. — Я жду. Вообще-то. Чонгук поднимается с места и шагает в прихожую, по пути думая о том, действительно ли за дверью будет стоять Чимин, если он её сейчас… откроет. Смотрит. Хмурит брови. Первое, что бросается ему в глаза — внешний вид парня. Нет, Чимин не избитый, нет, он не пьяный, с ним вроде бы всё нормально. Так можно сказать на первый взгляд. Но что-то с ним не так. Что-то заставляет Чонгука свести к переносице брови и медленно осмотреть чужое лицо. Чимин какой-то серый. Не в буквальном смысле. Он будто бы устал. От жизни. Морально. Стоит, выключает телефон, засовывает его в карман чёрной толстовки, спокойно смотрит в ответ, ничего не выражая на лице. Просто смотрит. Пусто. Никак. Это приводит Чонгука в некое непонимание. Что случилось? Чонгук впервые видит его именно таким. Что, чёрт его возьми, с Чимином такое? Он размыкает губы, желая задать вопрос: — Ты… — но его перебивают. — Поедешь со мной? Так. Стоп. Чонгуку нужно всё обдумать, но что-то ему подсказывает, что времени для этого у него не достаточно. Он поджимает губы, рассматривая чужие опущенные уголки покусанных губ, бледный оттенок чужой кожи, некое равнодушие, которое присутствует на чиминовом лице, и уставшие глаза. Сжимает ручку двери. С Чимином что-то не так. И Чонгук не может это просто игнорировать. …Молчание. Оно сопровождает их всю дорогу. Всё то время, что они проводят вместе, начиная с момента, когда Чонгук кивнул на чужое предложение. Никто из них ничего не говорил. Чонгук не допрашивал, что случилось с Чимином, почему тот в таком состоянии — он видел, что парень не настроен на разговор сейчас, и лезть со своими вопросами Чонгук не собирался. Чимин не просто так пришёл именно к нему. Всё произошло спонтанно и быстро. Чонгук закинул в рюкзак пару необходимых вещей и повёл Чимина к машине, тот, сев на переднее сиденье, отвернулся к окну и просидел так всю дорогу. Чтобы не ехать в полной тишине и не погружаться в собственные мысли, в салоне играла ненавязчивая музыка, которая хоть как-то, но отвлекала. Внутри крутились странные ощущения — непонятные. Это было совершенно неожиданное решение — собрать минимум вещей, сесть в машину и поехать в ближайший маленький город. Чонгук мог бы спокойно отказать, ссылаясь на то, что у него дела, или просто потому, что он не хочет. Но зачем? Подобных мыслей даже в голове не было. Единственный вопрос, который образовался у него, так это «когда?» и всё. Чимин просто пришёл, сказал, что хочет уехать отсюда, и Чонгук поехал с ним. Вариант, где Чонгук отказывает, даже не рассматривался, потому что его априори не было. И об этом Чонгук уже думал сидя в машине. Чонгук не отвлекал парня, пока они добирались до нужного места, не заводил ненужных разговоров, не расспрашивал, не утешал — он просто был рядом. Пустая вечерняя трасса, мелкие капли дождя, стекавшие по стеклу, серость за окном, музыка на фоне, молчание. Есть ли у вас человек, ради которого вы бы поступили так же, даже не задумываясь? У Чонгука такое впервые. Чимин у него такой первый. Он готов хоть целый день просто просидеть с ним в одном помещении, ничего не делая, если тот об этом попросит. Они добрались до маленького городка через два часа, они не ставили цель приехать конкретно сюда — Чимин просил просто уехать куда-нибудь. Они и уехали. Нашли самый дешёвый мотель на пару дней, потому что впереди выходные, хотя они могут вернуться в любое время. Чимин молча следовал за Чонгуком, находясь далеко в своих мыслях, поднимался с ним в тишине по лестнице, ждал, пока тот откроет дверь в номер. Тот оказался довольно мал, без лишних мелочей — две односпальные кровати, две прикроватные тумбочки, пару кухонных тумб, мини-бар, чайник, низкий столик посреди помещения с подушками на полу, небольшое окно возле одной из кроватей, из которого вид на спутанные провода, обшарпанные многоэтажки, кирпичные здания и тёмное небо, на котором красовался оранжевый яркий закат, потому что дождя здесь не было — лишь облачное небо. Вдох. Чимин медленным взглядом осматривает всё помещение, не осознавая до конца, где он находится. Моргает. На нём только футболка и чёрная кофта, порванные на концах синие джинсы, затерявшаяся в кармане электронная сигарета, телефон, спутанные провода наушников и Чонгук рядом. У того рюкзак висит на плече, Чимин не знает точно, что тот туда засунул. Моргает. Это то времяпровождение, о котором он мечтал всю жизнь. Это та компания, о которой он мечтал всю свою жизнь. И это не сарказм. Нет. Моргает. Он прокашливается, так как из-за долгого молчания голос будет хрипеть. Оборачивается к Чонгуку, а тот сразу переводит на него взгляд, рассматривает что-то на лице, а затем оповещает: — Можешь сходить в душ. Я взял пару сменных вещей для тебя. Чимин поджимает губы. Боже. За что ему вообще был послан Чонгук? Нет, он не в плохом смысле, как раз наоборот. Кивает. Молча. Между ними снова тишина. Он благодарен парню за то, что тот не налез на него с расспросами, хотя его немного, но удивило чужое согласие. Впрочем, поступил бы Чимин так же в такой ситуации? Вероятно, да. Просто всё ещё непривычно иметь рядом такого человека, как Чонгук. Как-будто бы должен быть подвох, но того нет. Чонгук искренний. Он расстёгивает кофту, шагает неспеша к одной из кроватей, что была ближе, и оставляет там её, оставаясь в одной футболке. Кидает взгляд на Чонгука, который тоже неторопливыми движениями снимает с себя чёрную куртку, опустив рюкзак в ноги. Как-будто бы и спешить уже некуда. Как-будто бы это их точка — дальше что будет неважно. Они здесь и сейчас, это единственное, что нужно брать во внимание, а мира за окном не существует вовсе. Кажется, такого внимания придерживаются оба. Чонгук оставляет вещи возле второй кровати, думая о том, что можно будет их подвинуть друг к другу, если Чимин будет не против. Он проверяет этот мини-бар, находя там две маленькие бутылочки слабогазированной воды, одну бутылку виски, жестяные баночки кока-колы и маленькую пачку орешков. Нужно будет найти ближайший продуктовый магазин и хоть что-то купить из еды, потому что Чимин, вероятно, ещё не ел. Из двери, ведущей в ванную, слышны звуки воды, Чонгук кидает на ту взгляд и решает открыть окно, чтобы запустить немного свежего воздуха. И покурить. Он достаёт из куртки пачку сигарет и зажигалку, отходит к окну, открывая его нараспашку, достаёт одну сигарету и закуривает, выдыхая сигаретный дым. Ему нужно немного времени, чтобы переварить недавние события. Сигарета зажата между указательным и средним пальцами. Сигаретный дым вылетает через окно. Спустя минуты три Чонгук слышит, как открывается дверь и звучит глухой, но вопросительный голос Чимина: — Прогуляемся? Чонгук поворачивает голову, смотря на парня через плечо. Тот в футболке и джинсах, волосы чуть мокрые на концах, кожа лица порозовевшая. Чимин шагает к «своей» кровати и берёт в руки кофту, чтобы надеть, потому что в помещении прохладно. Ещё и Чонгук открыл окно. — Хорошо. — кивает и тушит сигарету, находя на подоконнике пепельницу. Закрывает окно и хватает свою куртку, но хмурится и переводит взгляд на Чимина, понимая, что тот так замёрзнет, учитывая, что в любой момент может пойти дождь, тем более к ночи всегда температура падает, в общем, Чимин, так легко одетый, так же легко и замёрзнет спустя не такое и долгое время. Он протягивает молча ему свою куртку, так как сам одет более тепло, чем парень. Тот заторможено опускает на протянутую вещь взгляд, чуть хмурится, а затем молча берёт и надевает, не задавая лишних вопросов. — Хочешь просто походить? — уточняет и получает в ответ кивок, пока Чимин направляется к входной двери, обуваясь. — Нам нужно будет поискать продуктовый. Еды нет. — Ладно. — отвечает Чимин и прячет руки в карманах куртки, которая немного велика ему, учитывая его худобу. Смотрит куда-то Чонгуку в шею, ждёт, пока тот будет готов. Чонгук берёт ключи, телефон и немного наличных, а затем пропускает Чимина вперёд и закрывает за ними дверь. На улице холодает. Прохладный воздух обдувает кожу лица. Чимин шагает рядом с Чонгуком — не знает, куда именно идти, просто идёт по тротуару следом за Чонгуком. Им вроде как нужно что-то купить поесть. Правда, Чимин не уверен, что у него появится сейчас аппетит, или что его не вырвет после этого. Хотя Чонгуку будет не впервые заставать подобную картину. Мда. Он отвлекается от мыслей в голове и обращает всё своё внимание на внешний мир. Город этот и правда маленький, здесь мало многоэтажных зданий, даже в центре. Сплошные одноэтажные различные постройки. Большинство магазинов уже закрыты, им нужно где-то найти круглосуточный. Им встречаются незнакомые прохожие по дороге и Чимин начинает чувствовать то чувство, которое возникает в таких ситуациях. Когда переезжаешь из одного места в другое. Как-будто старая жизнь осталась позади. Это из-за того, что тебя здесь никто не знает и ты никого не знаешь. Всё новое. Всё незнакомое. Старое осталось лишь у тебя в памяти. Но Чимин понимает, что ему придётся к нему вернуться — не сегодня, так завтра. Такова его жизнь. В данный момент он просто позволяет себе на короткое время убежать от тех проблем, что у него есть. Что у него остались там, за спиной. Иногда такое действительно бывает нужно. Необходимо. Чтобы хоть немного набраться сил для того, чтобы продолжить существовать. Жить. Чимину просто нужно немного времени. Он следует повсюду за Чонгуком. Тот тоже ничего не говорит, смотрит по сторонам, стараясь не пропустить то, что им нужно, иногда поглядывает назад, на идущего Чимина, чтобы тот не дай бог не потерялся. Они проходят мимо небольшого парка, в котором Чимин замечает горячие оранжевым светом фонари, какой-то ларёк и пару сидящих людей. В такие моменты понимаешь, что твои проблемы могут быть не такими катастрофическими, коими ты себе их представляешь. И это странное чувство. Самое давящее в этом — осознание того, что это закончится. В маленьком магазине нет посетителей. Они с Чонгуком здесь одни, не считая ещё и женщину лет сорока за кассой. Чимин ходит за Чонгуком, пока тот бродит между полок с продуктами, решая, что купить. Сам же Чимин бездумно смотрит на различные упаковки острой и неострой лапши, наворачивая круги вокруг, обходя полки, пока Чонгук вчитывается в состав и даты изготовления. Ладно. Чимин не знал, что Чонгук в какой-то степени такой дотошный. Ну или не дотошный. Можно не так грубо, но Чимин сейчас не может подобрать нужный синоним этому слову, так как его мозг долго соображает. Чонгук спрашивает у него, что бы тот хотел поесть, но Чимин только жмёт плечом и говорит, что ест всё. Ему без разницы. Чонгук кивает. В помещении время от времени барахлит лампочка и мигает пару раз, но женщина за кассой, видимо, к этому привыкла, раз не обращает внимания, читая какие-то журналы. Пока Чонгук сосредоточен на выборе продуктов, Чимин отходит от него и понимает, что здесь есть, кроме еды, всё. Всё барахло, какое только может быть. Знаете, когда рядом с едой висят какие-то кухонные приборы, а рядом упаковки лампочек, а не так и далеко — носки или кепки. Так вот. Это именно то место. Так что Чимин быстро находит себе занятие, чтобы не стоять у Чонгука над душой. Он смотрит на краску для волос, почему-то думая о том, а почему он не красил волосы, рассматривает картины для раскраски по номерам, различные блокноты на любой вкус и цвет, простые карандаши, кошачий корм. А ритуальных услуг здесь, случайно, нет? Замечает за окном, обклеенным всякими бумагами снаружи, какие-то мельтешения и переводит туда взгляд. Пошёл мелкий дождь. Моросит. А затем он слышит гром. — Что ты делаешь? — интересуется подошедший Чонгук, видно, потеряв его. Чимин поворачивается к нему и пожимает плечами, замечая в чужих руках корзинку, в которой лежат пару овощей, две пачки рамёна, бутылка питьевой воды, железные палочки для еды и ещё что-то. — Всё взял? — и возвращается к рассматриванию всякого наличия на полках. Его взгляд натыкается на маленькую пачку шурупов. Моргает. Чонгук подходит ближе, становится почти вплотную, тоже незаинтересованно пробегая взглядом по полкам. — Да. Может, чего-то хочешь? Что-то особенное? — Чимин на это качает головой. Он даже не уверен, что сможет съесть то, что там купил Чонгук. Ему ничего другого не надо. Он протяжно вздыхает и говорит не в тему, смотря на эту упаковку: — Когда мне было лет шесть я засунул в розетку маленький шурупчик. Чонгук ничего не отвечает. Переводит взгляд на лицо Чимина, но тот не смотрит в ответ, он будто погружён в свои мысли. Чонгук коротко облизывает губы и кивает. — И что было потом? — поддерживает этот разговор, так как это первый раз за последние почти три часа, когда Чимин сказал что-то первым. Что-то, что есть больше, чем односложный ответ. Тот снова жмёт плечом. — Ничего. Меня не ударило током и, как видишь, не убило. — к сожалению. — Зачем ты это сделал? — спрашивает Чонгук и видит, как уголок губ парня приподнимается, но взгляд остаётся тот же. — Это глупо. Я хотел, чтобы этот гвоздик превратился в живое существо. Я видел такое по телевизору и подумал, что у меня тоже так получится. Но то был просто мультфильм. Чонгук кивает. — Ты расстроился? — догадывается о чужой реакции, так как Чимин тогда был совсем ещё ребёнком и понятное дело, что, не получив того, чего он так хотел, безразличным его это не оставило. — Я был разочарован в жизни. Причём, я попробовал и во второй раз, но у меня снова не получилось. — он поджимает губы, ощущая взгляд на своём виске. Берёт в руки какой-то спрей от комаров и крутит его. — Мать, когда узнала, была в шоке. Думаю, она хотела меня прибить. Секунда. Чимин чувствует, как на секунду ослабли его ноги. Голова стала пустая, а перед глазами всё чуть закружилось. Он опустил взгляд, хмуря брови. Это ещё что такое? Он что, уже умирает? Он дышит, но понимает, что его начинает тошнить. Только обморока не хватало сейчас. Может быть, это из-за духоты в помещении и ему просто нужно выйти на свежий воздух. Чонгук, видимо, не замечает, что с Чимином что-то не так, потому что тот даже не подаёт на это признаков, а потому говорит ему негромкое: — Постой здесь, я кое-что забыл. Сейчас вернусь. — и отходит, скрываясь за полками. Чимин выдыхает. Ему тяжело стоять, потому что он чувствует резкую усталость и тяжесть в теле, а перед глазами не перестаёт кружиться, поэтому он промаргивается и оборачивается, замечая дверь уборной. Туда и идёт. Толкает её рукой, закрывает, свет здесь включён, запах стоит тяжёлый, местами грязно, но ему просто нужно охладиться. Хотя бы ополоснуть руки и лицо, чтобы стало легче. Чимин расстёгивает чонгукову куртку, поднимает рукава и включает кран, с которого тонкой струёй течёт ледяная вода. Замечательно. Он подставляет руки, а потом мокрыми ладонями прикасается к щекам и ко лбу, чувствуя нужную прохладу. Ладно. Он не умирает. Уже хорошо. Если Чонгук узнает, он его убьёт, а Чимину этого не нужно. Поэтому он делает всё быстро. Вдох. Ему нужно сесть. Ему нужно куда-то сесть, иначе он упадёт и умрёт прямо здесь. Упирается ладонью на край раковины и опускает голову, ожидая, пока тело придёт в порядок. Чимин вытирает щёки сухой частью кожи рук, потому что никаких салфеток или бумажных полотенец здесь не наблюдается. Смотрит на себя в отражении. Очень усталое лицо. Из него будто все силы выжали. Как из тряпки. На глазах лопнувшие капилляры, а потому они покрасневшие. На лбу виднеются мелкие капли воды, которые Чимин стирает тыльной стороной ладони. Чувствует учащённое сердцебиение. Дышит. Вдох-выдох. Вдох… дверь открывается и Чимин замечает хмурого Чонгука, который выглядит даже чуть взволнованно, но при виде Чимина его хмурость исчезает, а сам парень тихо выдыхает, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. С немым вопросом смотрит на Чимина, переводит взгляд на его руки, потом снова смотрит в глаза. — Что-то случилось? — прямо спрашивает он, так как Чимин сейчас выглядит бледно и устало. Тот качает головой и отворачивается к зеркалу, натягивая рукава обратно. — Просто стало душно. — отчасти это правда. Чонгук немного щурит глаза, неспешно шагая к нему. — Точно? — он вновь хмурится. Чимин переводит на него взгляд, смотрит секунды три, замечает в чужих глазах взволнованность и сомнение, а после кивает. — Да. — взгляд опускается к чужой шее. — Нужно было ополоснуть лицо. — Чонгук смотрит на него безотрывно, но потом всё-таки сдаётся и кивает, складывая руки на груди. — Хорошо. — а затем добавляет, смотря на чужой профиль. — Если почувствуешь себя плохо, говори мне. Чимин держит руки под водой, смотрит на парня в зеркале, который стоит совсем близко к нему, упираясь боком в раковину. — Хорошо. Между ними повисает молчание. Чонгук молча стоит рядом и наблюдает за тем, как Чимин продолжает ополаскивать руки и ждать, пока головокружение пройдёт. Снаружи не слышно никаких звуков, всё, что нужно было, Чонгук уже купил, а потому сейчас просто стоит и ждёт Чимина. Они могут вернуться в номер, а могут ещё погулять — выбор за парнем, так как Чонгук сюда приехал только ради него. Если тот захочет ходить по городу до пяти утра — они будут ходить. Чимин моргает, мочит щёки пару раз, кидает взгляд на своё отражение. Выглядит почти как труп. Наверное, ему правда лучше поесть. Он протяжно вздыхает и замечает боковым зрением, как Чонгук поднимает руку. Не обращает на это внимания, смотря перед собой, на воду, которая медленно течёт с ржавого крана. Если он что-то здесь не подхватит, будет даже неплохо. Но вдруг его мысли заканчиваются. Мозг отключается. Перестаёт мыслить. Чимин просто смотрит перед собой, выпав, кажется, из всего, из чего можно выпасть. Потому что Чонгук трогает его. Чонгук к нему прикасается. Почти невесомо, почти неощутимо. Легко. Но Чимин чувствует очень хорошо, как парень аккуратно дотрагивается до его спадающих волос и заправляет те за ухо, пару раз проведя по ним, чтобы не выпадали. Всё. Чимин не сдох от обморока — он сдохнет от чужих действий. Чонгуку нормально такое делать? То есть, он просто захотел это сделать и сделал? Простите, а как это должен переживать сам Чимин? Задохнуться? Задохнуться. Он моргает. Просто моргает. Зависает. От чужого не такого и долгого касания по коже бегут мурашки, а дыхание сбивается. Чимин к такому не был готов. Поворачивает голову и сталкивается с чужим взглядом. У Чонгука он изучающий, задумчивый, глубокий. Чимину нехорошо. Ему очень нехорошо. Кажется, ему опять душно. Он рвано вдыхает и хочет спросить, что творит этот Чонгук, но тот вдруг поддаётся вперёд, так и не убрав от его волос руку, и наклоняется, чтобы в следующую секунду коснуться кончиком носа чиминова виска. Господи. Чимин подох. Чонгук не отстраняется сразу. Ведёт кончиком носа по его коже, а затем опускается ниже и прикасается места возле уха, пуская по телу и мурашки, и мелкую дрожь. Чимин не может вдохнуть, потому что забыл, как это делать. Он боится пошевелиться, даже если бы захотел — не смог бы, потому что его тело стало каменным, а ноги приросли к полу. Тело стало тяжёлым, он и шагу сделать не сможет. Но главное не это. Главное то, что он и не хочет этого делать. Не хочет отходить, отстраняться, отталкивать. Потому что ему нравится то, что делает Чонгук. Ему не противно, его это не раздражает, не отталкивает. Не вызывает ничего из этого. Ему просто кажется, что он умрёт от чувств внутри себя. Чимин быстро облизывает приоткрытые губы, затупив взгляд и смотря перед собой в стену. Чуть наклоняет голову набок, двигается буквально на сантиметр, Чонгук ведёт кончиком носа ниже, став к нему вплотную. Ни миллиметра расстояния между их телами. Чимин судорожно выдыхает. Моргает. Чонгук возвращает себе прежнее положение, смотря ему в глаза. Чимин чувствует себя потеряно. Сколько вообще это касание длилось? Три секунды или три минуты? Чимин моргает. Вновь облизывает неосознанно губы и до него доходит звук журчащей воды. Он поворачивает голову, растерянно смотрит на текущую воду и выключает кран, заторможено стряхнув с рук воду. Возвращает взгляд на Чонгука, поджав губы. Тот считывает чужую реакцию, понимая, что не перегнул палку и что Чимин не собирается бить его по лицу. Он не знает, зачем это сделал. Это была какая-то минутная слабость. И Чонгук бы принял то, если бы Чимин его оттолкнул. Но тот не оттолкнул. Он слова против не сказал. И сейчас не говорит. — Идём? Чимин кивает на автомате, потому что его мозг ещё не начал заново нормально работать. Чонгук ничего не говорит по этому поводу, просто предлагает уже уйти отсюда, если Чимину больше ничего не нужно. И в какой-то степени сам Чимин этому рад, поскольку сейчас бы и слова не смог бы выдавить из себя, если бы Чонгук заговорил на эту тему. Он ещё раз обтрушивает руки, пока Чонгук его ждёт, а затем направляется к двери, открывая ту и выходя наружу. Проходят мимо кассирши и выходят на улицу, где уже потемнело, а дождь совсем мелко капает с неба. Чимин поднимает голову и всматривается в тёмные тучи, сморщив кончик носа, когда на лицо попало пару капель. Чонгук молча стоит рядом, не поторапливая его. Смотрит на парня, на то, как пару прядей его волос из-за измены положения головы спадают назад, взгляд его возвращается к чужому лицу. — В детстве мать один раз попросила меня пойти к её знакомой и забрать пару бутылок алкоголя. Ну я не хотел, потому что мне было немного стыдно, и за это она приложила меня головой об холодильник пару раз. — вдруг заговаривает Чимин, продолжая смотреть наверх, задрав голову. Чонгук сводит брови к переносице, линию его челюсти становится чётче видно, а сам он поджимает губы. Протягивает руку с раскрытой ладонью, на которую попадают мелки капли. Чимин не сразу, но замечает это опускает голову вместе со взглядом. Моргает. Не понимает и на его лице можно прочитать лёгкое недоумение, но Чонгук молча ждёт, пока тот возьмёт его за руку. И Чимин берёт. Чонгук сразу переплетает с ним пальцы, смотря на чужое лицо, а затем видит, как парень чуть хмурит брови, немного сжимая его руку в ответ. Безмолвный знак того, что Чонгук будет рядом. Теперь он рядом. Главное, чтобы Чимин делился с ним и не закрывался. Чимина тянут в сторону и он шагает следом. Чувствует своей ладонью чужую и привыкает к этому необычному чувству. Приятному чувству.

***

Сон не идёт. Его нет. Сероватый дым выветривается через окно, а внутрь залетает прохладный ночной воздух. Дождь не прекращает моросить и наводить сырость на улицах. В помещении еле чувствуется запах скуренных Чонгуком сигарет. Тот и сейчас сидит на подоконнике и курит, смотря за окно. Он только вышел из душа, его влажные волосы снова закрутились на концах и Чимин не может перестать смотреть на них. Хоть глаза выколи. Не может оторвать от этих забавных кудряшек взгляда. Чонгук с ними выглядит милым. Даже если курит. Ну почти. С их концов капают капли ему на щёки, но Чонгуку это не мешает — он изредка убирает волосы назад, но те спустя короткое время всё равно спадают на лоб и почти достают до глаз. На нём свежая чёрная футболка, открывавшая вид на чужие татуировки, которые Чимин так же разглядывает без зазрения совести. Чонгук обхватывает губами сигарету и делает глубокую затяжку, задерживая на несколько секунд дым в себе. Чимин за всем этим наблюдает уже третий час, если не больше. Время около часа ночи. Они вернулись с магазина, Чонгук сразу принялся готовить лёгкий салат для Чимина, чтобы тот хоть что-то перекусил, раз не хотел есть нормально, и Чимин поел. И его, на удивление, не вырвало в первые десять секунд. Он чувствует себя более менее хорошо — физически. Но мысли всё ещё находятся в его голове, оседая тяжестью в мозге. Он лежит довольно долгое время на кровати, у стены — они с Чонгуком решили подвинуть вторую сюда, чтобы те стояли рядом; и смотрит в потолок. Чонгук скуривает вторую сигарету, изредка перебрасываясь с ним незначительными фразами. В комнате горит только прикроватная лампа, которая стоит в нескольких метрах от самих кроватей, и служит единственным источником света здесь. В помещении некий полумрак. Моргает. За окном не слышно никаких посторонних звуков — тишина. И в номере у них тоже тишина, нарушаемая лишь короткими тихими переговорами. Было бы хорошо, остановись время. Чимин был бы не против задержаться здесь подольше. Он вздыхает протяжно. Моргает. — Я хотел бы себе паука. — говорит он первое, что приходит на ум, вспоминая об этом желании, которое возникло пару дней назад. Чонгук отрывается от рассматривания чего-то на улице и переводит на него вопросительный взгляд. Погодите. Паука? — Почему именно паука? — уточняет он, не слышав, чтобы Чимин до этого упоминал о любви к паукоподобным. И чужой ответ его на секунду вводит в ступор, потому что: — У меня арахнофобия. — смотрит на Чонгука, который смотрит молча на него в ответ, и поясняет. — Боязнь пауков. Чонгук кивает. — Да, я знаю. — немного хмурится. — В этом и проблема. Почему паук? — Нужно бороться со своими страхами. — объясняет Чимин, хотя его желание приобрести паука равняется одному проценту из ста возможных. Он сказал об этом просто потому, чтобы не сидеть и дальше в тишине. Даже если та была не угнетающей. Чонгук делает затяжку и кивает. — И ты решил завести его себе в виде питомца. — Да. Ладно. Хорошо. — А если ты так и будешь его бояться? — спрашивает Чонгук, чуть выгнув бровь. Нет, идея сама по себе неплохая, если не брать во внимание то, что за этим пауком так или иначе всё равно придётся смотреть именно Чимину, у которого боязнь пауков. Ну как-будто бы уже здесь что-то не сходится. Как-будто бы что-то из-за этого может пойти не так. Чимин, услышав его вопрос, непонимающе смотрит на него и пару секунд просто моргает. — Что значит «если»? — и это звучит так, будто по-другому априори быть не может. И из них двоих самый большой дурак это Чонгук, раз такое говорит. Чонгук же еле заметно усмехается, понимая, что Чимин это говорит не всерьёз, но это и хорошо, потому что тот может шутить. А это значит, что он не загружается сейчас тяжёлыми думами. У самого Чонгука голова начинает болеть, когда он смотрит на хмурого Чимина, погружённого в свои мысли. О чём тот может размышлять? Что его заботит? Чонгук не может пробраться к нему в голову и прочесть каждую его мысль. Вдох. — Почему ты решил завести геккона? — вот какой вопрос прилетает ему следом. Чонгук облизывает коротко губы, смотря на парня, который лежит в метрах четырёх от него на кровати, в полумраке. Он стряхивает пепел. — Мне всегда они нравились. В лет четырнадцать вдруг захотел иметь какую-нибудь рептилию. Змею тоже хотел, но… мой выбор пал на Соджу. — Соджу. — просто повторяет тот и Чонгук кивает. — Да. — И как давно он у тебя? — интересуется Чимин, приняв сидячее положение, упираясь спиной на подушки. — Два года. Чимин сгибает ноги в коленях, свесив с них руки, и замечает стоящий возле кухонных тумб мини-бар. — Там есть что-то? — показывает взглядом в ту сторону и Чонгук кивает. — Хочешь? Чимин молча кивает. Чонгук выкидывает сигарету, поднимается с места и шагает мимо стоящего посередине комнаты столика, присаживаясь на корточки перед мини-баром, открывая дверцу. — Виски? — предлагает тот, доставая бутылку. — Кола? — кидает взгляд на Чимина и тот отвечает негромко: — Первое. Чонгук с тихим вздохом закрывает дверцу и поднимается, возвращаясь к Чимину, по пути открывая бутылку. Доходит до кровати и садится на неё, упираясь спиной на подушки, так же, как и Чимин. Протягивает ему бутылку и тот берёт её, рассматривая этикетку, будто может хорошо увидеть, что там написано. А затем кидает взгляд на сидящего рядом Чонгука, от которого исходит запах сигарет и у которого немного высохли волосы, спадающие на глаза. — Тебе идут кудряшки. — и припадает губами к горлышку бутылки делая пару глотков, тут же морщась. А Чонгук тупо смотрит на него, обрабатывая чужие слова. Подождите. Чего? Три слова. Три слова, которые поставили его в тупик. Чимин только что сказал, что ему идут кудряшки? — Ты… — Давай соберём тебе волосы. — перебивает его, предлагая внезапную идею. Моргает. Чимин облизывает губы, чувствуя горький осадок на языке от выпитого алкоголя. Ждёт. Молча ждёт, что Чонгук ему на это ответит. Тот щурится, всматривается в его глаза. Наверное, пытается понять, это виски на него так действует или же всё-таки нет. Чимин обводит взглядом его волосы, опускается к чужим глазам, что безотрывно смотрят на него, затем ещё чуть ниже — к розоватым губам. — Так что? — спрашивает он и приподнимает бровь. Чонгук, поджав губы, опускает руку и достаёт из кармана штанов резинку, так как до этого он уже собирал волосы, а потом те распались. — Окей. Так. Ладно. Наверное, Чимину стоит начать думать, прежде чем что-то предлагать или делать, потому что он не учёл тот факт, что ему снова нужно будет находиться очень близко к Чонгуку. Он, держа в одной руке бутылку с виски, приподнимается и передвигается к парню, перекинув через чужие бёдра ногу. Чонгук, явно не ожидав такого, инстинктивно кладёт руки на его талию, придерживая и немного откидываясь спиной назад, чтобы дать расстояния. Чимин поджимает губы и суёт бутылку Чонгуку в руки, забирая у того резинку и натягивая её себе на запястье. — Так. — озвучивает он и прикидывает, как ему лучше сделать. Чонгук смотрит на него, чуть закинув голову, и Чимин тянет руки к его волосам, собирая те, что по бокам, убирая их назад, чтобы собрать. Ему приходится наклониться чуть ближе, чтобы достать, и Чонгук не отдаляется, продолжая сидеть в прежнем положении. Его руки всё ещё на боках Чимина, причём в одной он держит бутылку, Чонгук неосознанно сжимает их, когда тот наклоняется либо вперёд, либо в сторону. Прикрывает глаза, когда Чимин возвращается к передним выпавшим прядям, собирая их. А Чимин вдруг завис. Он держит чужие волосы на затылке, а вторая рука находится около чужого лица. Чимин смотрит на чонгуковы закрытые глаза, хмурится и проводит указательным пальцем над его бровью, щекоча кожу, потому что прикосновение очень лёгкое, от которого у самого что-то шевелится в животе. Чонгук не открывает глаза. Чимин лишь чувствует, как тот прижимает его ближе к себе, держа ладони на талии. Моргает. Он не убирает руку — ведёт кончиком пальца ниже, к чужому виску, прикасаясь к мягкой коже. Ладно, Чимин не должен так залипать, но он залипает. Сдерживает дыхание. Находится очень близко к чужому лицу. Чонгук глаза так и не открывает. Чимин судорожно тихо выдыхает и прекращает водить бессмысленно по его коже. Убирает волосы назад, собирая те, которые выпадают. Чонгук поднимает веки, смотря перед собой, на чужую шею. Молча ждёт, пока тот делает какие-то махинации с его волосами. — Ты выглядишь мило с собранными волосами. — подаёт голос Чимин, отстраняясь назад и осматривая то, что сделал. Несколько прядей спадают на лоб и Чонгук их убирает кончиком пальца. Молчит секунду, а затем добавляет. — И сексуально. Ладно. Такого Чонгук точно не ожидал. Он моргает. Смотрит на Чимина, который переводит на него взгляд. Что? Извините, а Чонгуку как на это реагировать? Его хотят довести своими словами до инфаркта или как? Выдох. Чимин забирает из его рук бутылку и отпивает немного, уже не так морщась. Чонгук смотрит на него и не может найти подходящих слов. И что ему на это ответить? Он должен вообще отвечать? Вдруг он находит то, чем может перевести тему. — Я взял книгу. Она в рюкзаке. — Чимин смотрит на него вопросительно. — Какую? — «Грозовой перевал». — отвечает и Чимин моргает. — Можешь взять, если хочешь. — Ты же её читал. — вспоминает об этом и Чонгук кивает. — Да. Взял первую, которая попалась. На случай, если не смогу уснуть. Чимин поджимает губы и наклоняется, чтобы оставить на полу рядом с кроватью бутылку. Чонгук придерживает его, а после парень поднимается и находит чужой рюкзак, открывая его и сразу видя книгу, которую сам давно хотел прочесть, но никак не мог. Он берёт её, закрывает рюкзак и возвращается к Чонгуку, который спокойно наблюдает за ним. Чимин залазит на кровать, усаживаясь на место возле стены, и открывает книгу на начале. — Там есть некоторые пометки. — подаёт голос Чонгук, смотря на предмет в чужих руках. Чимин кидает на него вопросительный взгляд. — Ставишь пометки в книгах? — Иногда. Когда есть что-то цепляющее. — объясняет Чонгук, пожав слабо плечом. Чимин кивает. — Они обозначены простым карандашом. Чимин ничего не отвечает, читая про себя первые строки книги. — Я хотел это прочитать. Но не было возможности. — делится он и устало вздыхает, кладя книгу на свои бёдра. — Почему не было возможности? — спрашивает Чонгук, повернув к нему голову. Парень жмёт плечом, смотря перед собой. — Так жизнь сложилась. Чимин ведёт кончиком пальца по обложке, задумываясь о своём. Чонгук сползает на подушке, укладываясь на неё головой, повернувшись на бок к Чимину. Смотрит на него, медленно моргая. Тот обращает на него внимание, пробежав взглядом по чужому лицу. — Хочешь спать? — догадывается по тому, что парень сегодня плохо спал и, вероятно, сейчас хочет уснуть, тем более что на часах почти второй час ночи. Чонгук качает головой. — Ты можешь читать сейчас. — предлагает. Чимин пару раз моргает. У него из-за малого количества выпитого алкоголя разум начинает немного дольше соображать. — Ладно. Он принимает более удобное положение, сев ровнее. Сгибает ноги в коленях, положив на них книгу, и переводит взгляд на лежащего Чонгука, который смотрит куда-то на окно. Секунда. Моргает. Чимин вытягивает руку и осторожно дотрагивается к чужим волосам, мягко перебирая пряди. Слышит чужой тяжёлый вздох. Он погружает пальцы в чонгуковы волосы, начиная медленными движениями массажировать кожу головы. Чувствует, как из открытого окна внутрь залетает прохладный воздух. Чонгук кладёт голову поудобнее, продолжая бездумно смотреть в сторону окна. Чимин путает его волосы. Путает и его мысли. — 1801. Я только что вернулся от своего хозяина — единственного соседа, который будет мне здесь докучать. Место по истине прекрасное! Во всей Англии едва ли я сыскал бы уголок, так идеально удалённый от светской суеты.