Отель

Дорога до участка сопровождалась тишиной. Бренда была этому рада. Не умела она разделять с кем-то свое занятие, никогда не пыталась этому научиться и не видела в этом никакой нужды. Любой человек рядом больше походил на ненужный, мешающий груз. Одиночество — вот что было ей по душе. То и дело бросая короткие взгляды в зеркало, Николс мысленно благодарила девушку за молчание. Воспринимать ее как взрослого человека у нее не получалось. Складывалось ощущение, будто она и не поняла толком, что стала свидетелем убийства, что не взирая на вполне цельные показания находится под подозрением до выяснения обстоятельств, и что в ближайшие две недели жить она будет под подпиской о невыезде. Уже идя по темным, пустым коридорам участка, Николс думала, что делать с ее вдруг появившимся «хвостиком». Это заботило женщину до того сильно, что она прошла нужный кабинет и осознала это только через пару минут. Им пришлось вернуться. — Дождись меня здесь. Если кто спросит — назовешь мое имя. — Простите, а хотя бы стульчик не предусмотрен? — неловко почесала затылок девушка. — Это займет не более пяти минут. Максимум десять. За той дверью столовая, — Бренда кивнула в конец коридора, — это тебе на заметку. После этих слов женщина скрылась за дверью кабинета, а Айлиш, осмотревшись, спустилась по стене на корточки. Впрочем, просидела она недолго. Ей вдруг захотелось прогуляться по этим мрачным коридорам. Медленно передвигая ногами, девушка подумала о занятии Бренды. Какое же оно, все-таки, ужасное! Неужели ей нравится? Интересно, а как она поняла, что именно это является ее призванием? Айлиш хотела бы спросить ее об этом, но боялась. Решила, что не станет вовсе. Лишние вопросы Николс, судя по всему, отнюдь не жалует. Коридоры тянулись и тянулись, но в конечном итоге перед лицом Билли возникла табличка со знакомым именем. Девушка, не раздумывая, толкнула дверь. Что странно — она оказалась не заперта. Прямо в противоположной от двери стене располагался архив. Чуть левее стол, обложенный несколькими аккуратными стопками бумаг, на нем же лампа, какие-то статуэтки и компьютер. Тот был включен, но Айлиш решила даже не приближаться нему. У правой стены высокий шкаф, кресло и еще один небольшой столик. В отличие от всего кабинета в целом, он был здорово захламлен. Открытая бутылка вина, бокал, конфеты, куча фантиков, кожура от апельсина и пустая тарелка — все это теснилось на крохотной поверхности, сдвинутое в одну кучу. Но больше всего девушку заинтересовал архив. Каким же огромным он был! Буквально под потолок и во всю стену! Восторженно глядя на эту махину, Айлиш сдвинулась с места. В руках у нее оказалась одна из множества бумажных папок с крупной надписью «ДЕЛО №153» посередине, а чуть ниже, подкрепленная личной подписью женщины, красовалась небрежная «Николс. 4 дня». Что бы это могло значить? — задумалась Билли. Уж не то ли, что ей удалось раскрыть какое-то преступление за четыре дня? Тогда она действительно мастер своего дела. Чтобы убедиться в своих предположениях, Айлиш достала еще одну папку. Надписи на ней ничем не отличались, за исключением количества дней. Рядом с фамилией женщины была выведена цифра «1». — Один? — вслух удивилась девушка, — Один, мать его, день? — Один день, — раздалось за спиной, — преступник выронил свои водительские права прямо на месте. Билли резко обернулась и столкнулась со строжайшим взглядом. Карие глаза внимательно проследили за тем, как обе папки возвращаются на место. — Я случайно нашла Ваш кабинет. Простите. — Можем ехать. Женщина молча развернулась и направилась вдоль по коридору. Билли заторопилась следом, но еще пару раз зачем-то обернулась на дверь кабинета. — А куда мы едем? В отель? Вы будете там его искать? — Слишком много вопросов. — Справедливо. Это Айлиш сказала исключительно самой себе и, поджав губы, решила держаться от Николс на расстоянии вытянутой руки. На всякий случай.

***

Переполох в отеле царствовал и на момент второго прибытия Бренды. Ей это не нравилось. Совершенно. Под конец пути она почему-то забыла, что на заднем сидении находится еще один человек, и вздрогнула, когда оттуда негромко прозвучало: — Так что Вы собираетесь делать? — Наблюдать. На-блю-дать. — членораздельно повторила женщина. Айлиш кивнула и выбралась из машины. Она, признаться, начинала ее побаиваться. Ей хотелось побороть в себе это глупое ощущение, только вот возрастало оно слишком стремительно. Мешало. Появился какой-то дискомфорт при нахождении с ней, так что теперь Айлиш чувствовала себя ниже этой женщины не только физически, но и морально. Эх, давненько ее не смешивали с грязью! И это только лишь одним взглядом. Об остальном девушка даже подумать боялась. Уже на подходе к дверям Николс негромко обратилась к ней: — Возвращайся в номер. Я заселюсь в соседний. — Вы будете жить в отеле? — нахмурилась Айлиш. — Да. — негромко, сухо и абсолютно холодно ответила женщина. Билли снова кивнула. Бренда подошла на ресепшн, сказала администратору буквально два слова и сразу получила свой ключ. Девушке впервые удалось спокойно рассмотреть ее, пусть и со спины, но даже так она не осмеливалась надолго задержать на ней взгляд. Николс без тени улыбки на лице поблагодарила парня за стойкой и, развернувшись, при виде Айлиш едко бросила: — Я недостаточно понятно выражаюсь? Возвращайся в номер, Билли. — Черт, да что такого? — не выдержала девушка, — В чем, блин, дело? — В том, что я не должна видеть тебя без надобности. Так понятнее? — Я похожа на собаку? — Нет, ты похожа на надоедливую и абсолютно наглую девчонку, которую я скоро закрою нахрен в участке и выпущу только после того, как преступник будет найден. Ты этого дожидаешься? Айлиш промолчала. Сложив руки на груди, направилась к лестнице. Николс выдохнула. Ну не умела она обращаться с людьми иначе! Работа такая! Или что ей, преступников по головке гладить? Уж точно нет. Растеряла она свои человеческие качества. Закаменела изнутри — что тут поделаешь? Да и не старалась она ничего с этим сделать. Проще ей так было. Привычнее. Коридоры по-прежнему пустели. Еще издалека на двери номера жертвы виднелась желтая лента. Впрочем, женщина решила, что наведаться туда снова лишним не будет. На местах преступлений ей всегда лучше думалось.

***

Прикидываться самой обычной отдыхающей Николс всегда удавалось на славу. И не только отдыхающей. Женщина вообще прекрасно умела подстраиваться под обстановку и как-то раз, проводя очередной расследование, две недели выполняла обязанности горничной, отправив настоящую на заслуженный отдых. Ей, кстати говоря, заплатили, так и не узнав, что работал все это время совершенно другой человек. Да, убийств в отелях и гостиницах было много. И это, очевидно, не последнее, но самым запоминающимся и, пожалуй, самым ужасным стало лишь одно — мать обнаружила расчлененное тело своего новорожденного ребенка в мини баре номера. Дело не могли раскрыть почти два месяца. Оказалось, что это сделала она сама. Послеродовая депрессия, видите ли! Николс тогда взяла отпуск на неделю. А сейчас, расположившись за одним из столиков кафе отеля, она занималась своим обыденным делом — наблюдала. В вечернее время народа там на пальцах пересчитать можно было, но Бренда точно знала, что это время — самое подходящее. Ну какой же убийца станет расхаживать на глазах у уймы людей? Айлиш сидела напротив и смотрела на нее исподлобья, как обиженный подросток. Она, если честно, ждала извинений. Но чем дольше они сидели, тем больше девушка сомневалась в том, что получит их. Ей еще не приходилось встречать людей настолько… высокомерных? Нет, даже не высокомерных, а откровенно самолюбивых, которых не волнует ничего, кроме собственного «Я». Но стал бы такой человек разбираться в смертях чужих людей? Рисковать ради них жизнью? Почему бы ей не наплевать на них так же, как она плюет на окружающих, терроризируя их и принижая? У живых людей, в отличие от мертвых, есть чувства. — Почему не ешь? — начала Бренда вдруг, бросив короткий взгляд на нетронутую тарелку салата. — Нет аппетита. — съязвила девушка. Николс дернула бровью и снова отвернулась. Айлиш же рассчитывала на продолжение какого-либо разговора. Однако женщина, медленно помешивая трубочкой свой коктейль, смиренно молчала. Девушка украдкой взглянула на чужое лицо: черты его в неестественно ярком свете декоративных фонариков выглядели еще острее, чем есть на самом деле, казались выточенными, отчасти будто ненастоящими, но редкие движения бровями давали понять, что перед ней живой человек, пусть и неумеющий выражать эмоции. Билли вдруг подумала, что красная помада была бы ей к лицу. Светлые волосы едва доставали до плеч и сейчас были слегка взъерошены из-за частого передвижения очков с глаз на голову, плотно сжатые губы время от времени приоткрывались, когда женщина делала очередной глоток коктейля через трубочку, а карие глаза смотрели куда угодно, но только не на девушку. Николс напрочь ее не замечала, и главное делала это не специально, а просто потому, что действительно не хотела замечать. — А Вы почему не едите? — поинтересовалась Айлиш. — Потому что я не за этим сюда пришла. Ее тон девушке совершенно не нравился. Она была похожа на робота, имеющего одну единственную программу под названием «Работа». А как же она живет вне? — Слушайте, а хотя бы о чем-нибудь помимо работы Вы умеете разговаривать? Не только по делу. — Умею, — надменно улыбнулась женщина, — но в данный момент не считаю нужным. — Вы скучная. — Разве я обещала тебе веселье? — Неужели Вам не хочется отвлечься? Это странно. — Ты хочешь поговорить? Хорошо. — Бренда растянуто кивнула, — О чем? Билли почему-то осеклась. Это было похоже на одолжение. На самом же деле говорить о чем-либо женщина по-прежнему не хотела. И какой же разговор мог из этого получиться? Но девушка решила попытаться. — Вам нравится эта работа? — Эта работа априори не может нравиться. Просто привыкаешь со временем. — Может, хотите что-нибудь спросить у меня? — улыбнулась Айлиш. — Мне неинтересно. — пожала плечами Николс, и улыбка девушки тут же сошла на нет, — Но ты можешь продолжать, если тебе действительно до такой степени хочется поговорить. — Знаете, уже не особо хочется… — Да ну? — усмехнулась женщина, — И почему же? — Не делайте вид, что не понимаете. Бренда уловила укор во взгляде напротив. Ей не приходилось прикладывать и капли усилий, чтобы получить желаемый результат. Но такова ее сущность. А уж кто и каким образом будет с ней мириться, ее совершенно не волновало и волновать не могло.