Diamond Dynasty

День и ночь! Этот ритм света и тьмы, эта земная физическая «фактура» определила границу нашей жизни; другая граница — между теплом и холодом… Вот откуда человек, его не проглядываемые истоки. А всё остальное — потом! Шли минуты, часы, целые дни проходили мимо. Они приближали день скорби, моей скорби. Как бы мне не хотелось, но день этот приближался с невероятно быстрой скоростью, и с этим я уже ничего не смогла поделать. Что бы как-то унять ту дрожь внутри себя я запела: Nenni dersem uyur m’ola Üstüne güller gelir m’ola Benim yavrum böyür m’ola Nenni nenni e guzum nenni Bebegin besigi çamdan Düşdü yuvarlandi damdan Babasi geliyor Sam’dan Nenni nenni e guzum nenni Но тут меня прервал стук в дверь, и я вздрогнув я убрала с щеки слезу, дала разрешение войти. Тут же показалась Эмине-хатун, она неторопливо приблизилась ко мне и поклонилась, сказав: — Госпожа, портные приготовили ваш наряд для сегодняшнего праздника. Вам пора одеваться. — Хорошо. [ГАРЕМ] В гареме девушки бурно готовились к предстоящей ночи. Приводили себя в порядок и повторяли слова песен. А в покоях Хасеки все постепенно начали собираться. Служанки и аги носили еду, девушки подготавливали свои музыкальные инструменты для игры, другие шепотом слова песен, чтобы наверняка ничего не забыть. [ПОКОИ ЛЕЙЛЫ] А в это время ту которую все ждали ни как не могла собраться с мыслями и идти в покои Хасеки Султан. «Я должна собраться, но почему я не могу сделать и шагу. О Аллах дай мне сил, дай мне мужество» Последний раз взглянув на себя в зеркало я вышла из комнаты. [ПОКОИ ХАСЕКИ СУЛТАН] Послышался голос: — Лейла Элмас Султан Хазретлери. Все присутствующие встали и склонили головы. В покои медленно вошла госпожа в красном платье, которое было украшено золотыми нитями. На голову была накинута вуаль под цвет платья. Девушка прошла в центр и села, а тем временем в комнате заиграла музыка. Вокруг Лейлы начали ходить девушки со свечами в руках, напивая песню. На моей щеке образовалась мокрая дорожка. Я держалась из последних сил, чтобы не разреветься. Благо никто не мог увидеть моего лица в данный момент. Но вот Хатидже прекрасно всё чувствовала. Чисто по-женски ей было жаль свою племянницу. После окончания хоровода мне в руки насыпали немного хны, и я крепко сжала ладони. После внесли серебряный поднос с оставшейся хной и двумя свечами. Теперь Махидевран предстояло разрисовать руки Лейле. После обряда заиграла весёлая музыка и девушки выстроились в круг для танца. Валиде прошла обратно на место, за ней последовала и я. Хатидже повернула голову и взглянув на меня прошептала: — Как ты? Я немного помедлив с ответом сказала: — Ужасно, не могу описать всё то, что я сейчас чувствую — сказала я в полголоса. [ПОКОИ ЛЕЙЛЫ] Спустя время этот вечер закончился и я наконец смогла остаться одна. Сидя перед зеркалом в моих глазах кольнула и на щеках появились мокрые дорожки из слез. И не сдержавшись я зарыдала в голос. В одно мгновенье на своем теле я почувствовала объятия, развернувшись я наконец увидела, того кто обнимал меня. Им оказался Хаджи-ага, я не смогла смотреть ему в глаза, и я уткнувшись ему в плечо продолжила рыдать, не заметив как уснула. [СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО] Лейла с замиранием сердца смотрела на свое отражение в зеркале —распущенные кудрявые волосы, подведенные глаза, длинное пышное красное платье, покрытое тончайшей работы золотой вышивкой. Самой себе в этот день султанша казалась неотразимой, но красота не могла заглушить ту боль, что была в моём сердце. — Как ты прекрасна, Лейла моя, — сказала Махидевран, которая стояла напротив дочери и с восхищением смотрела на неё. -Спасибо, Валиде — сказала я стараясь придать своему голосу радости. — Госпожа, Вы просто великолепны, — Эмине улыбнулась мне — Ваше свадебное платье получилось поистине достойной оправой для Вашей красоты. — Мы пойдем к остальным, — Махидевран улыбнулась и подошла ко мне — Как будешь готова, приходи — сказав это она вышла из комнаты. — Знаешь, я хочу, чтобы ты надела вот это, — я быстро подошла к столику, где стояли шкатулки с украшениям, и достала оттуда длинное жемчужное ожерелье — К твоему сегодняшнему наряду будет очень хорошо, — я улыбнувшись, собственноручно закрепила украшение на шее верной служанки. — Благодарю Вас, госпожа, — Эмине поцеловала мо. руку и счастливо улыбнулась. — Ну все, пора идти, — темноволосая дочь Сулейман еще раз осмотрела свое отражение в зеркале, смахнула невидимую пылинку с пышного подола своего платья, направилась к выходу. [ПОКОИ ХАСЕКИ СУЛТАН] Высокие своды большой комнаты наполнялись звуками музыки. Женщины османской Династии, жены пашей, родственницы жениха и обитательницы гарема — все были здесь, на празднике, который сулил Лейле начало новой, возможно счастливой, а может и нет, семейной жизни. Осторожно ступая по ковру, невеста неспешно шла в сторону приготовленного для неё места подле Валиде-султан. Роскошное платье переливалось в свете ламп, лицо было скрыто под тонкой красной фатой, украшенной изящной вышивкой. Кружившиеся в танцах рабыни, приятная музыка и яства нисколько не занимали моё внимание, и хотя я понимала, что сегодняшний праздник специально для меня, мысли мои занимало не это веселье. От туманящих мой разум мыслей меня отвлёк голос Сюмбюля-аги, возвестившего о том, что султан пришёл посетить праздник. — Моя драгоценная Лейла, — султан с восхищением смотрел на свою дочь, склонившуюся пред ним в приветствии, — Поздравляю тебя, Лейла Элмас-султан с вступлением в брак с Коджи Давуд-пашой, третьим визирем совета дивана. — Благодарю Вас, повелитель, — я улыбнулась отцу и замерла. Отец достал из ларца, что держал один из слуг, завораживающей красоты корону и отдал своей дочери. — Брилиант сердца моего, Лейла Элмас, — поцеловав дочь в лоб, мужчина на мгновение залюбовался видом султанши, — Никогда не забывай, что ты женщина великой Династии османов и моя любимая сестра. Да пошлет Всевышний тебе счастья и благополучия в этом браке. — Аминь, — с ноткой радости ответила отцу я, — Благодарю Вас, Повелитель. Вскоре после того, как султан покинул покои, праздник переместился в разбитые в дворцовом саду шатры. Огромную лужайку на две части разделяли щиты из ткани, отгораживая мужскую половину от женской. Хафизе уже живо вовлеклась в торжество, с удовольствием принимая поздравления от жен и матерей государственных мужей. А когда праздник подходил к концу, ко мне подошел Хаджи-ага и поклонившись сказал: — Госпожа, ваша карета готова. — Хорошо, Хаджи-ага, идём — сказала я и попрощавшись со всеми мы с Хаджи-агой поехали в теперь мой личный дворец. [ДВОРЕЦ ЛЕЙЛЫ СУТАН И ДАВУДА ПАШИ] Просторные покои со светлыми расписными стенами и высокими окнами освещали большие подсвечники. В центре комнаты, стоя в окружении двух своих служанок, Зефы-хатун и Эмине-калфы, получившей новую должность в этом дворце, я пыталась успокоить отчаянно рвущееся из груди сердце. — Госпожа, всё готово, — Зефа поднесла султанше средних размеров зеркало. Я придирчиво осмотрела свое отражение. Тёмные как ночь мои волосы ниспадали не плечи, простое платье молочно-белого шелка облегало грудь, расходясь к полу свободно струящимися складками. — Хорошо, можете идти, — я нервно поправила расшитую золотом алую фату, что Эмине накинула мне на голову и неподвижно замерла сидя на кровати. Время слилось для меня в единый поток, я не знала, сколько времени прошло прежде, чем двери в покои открылись и внутрь вошел Давуд-паша, — минута, десять, час. Как во сне, я поднялась с кровати и замерла посреди комнаты. Давуд-паша бесшумно ступал по старинному персидскому ковру, подойдя совсем близко ко мне, мужчина склонился перед дочерь султана и коснулся губами подола её платья. Поднявшись, паша осторожно поднял фату, открыв моё лицо. Внезапно он приказал: — Повернись ко мне спиной, Лейла, — голос паши звучал бархатно, а его взгляд бегал от одной части тела султанши к другой. Сняв с нее платья, султанша оказалась беззащитна перед ним. В следующую секунду он обхватил мои волосы ладонью, намотал на кулак, потянул на себя, заставляя меня приоткрыть рот в болезненном крике, я испугалась, того, что будет дальше. Не помня как, моё лицо уже оказалось прижатым к подушке. Давуд пытался сделать всё быстро и был абсолютно уверен, что Лейла желает того же самого, ах как же он ошибался, но я уверена, даже если нет, ему было бы всё равно. Первое движение было внезапным и резким, а потому стон паши и крик госпожи переплелись воедино. Давуд сразу же потянул Лейлу на себя, оттягивая меня за волосы, уложил ладонь на моё бедро, сминая нежную кожу, чтобы точно остались синяки. Его зубы оказались у меня на шее, на что я откликнулась приглушенным стоном боли. И хотя поначалу мне было очень больно, но затем во мне начинает накапливаться страсть, которая вот-вот выйдет наружу. И я как всегда оказываюсь права, когда моя шея горит от укусов и поцелуев Давуда, я выгибаюсь в стоне, сминая простынь на кровати в своих ладонях, грозясь стянуть её вовсе. Наслаждение накрывает меня резко и быстро, под стать движениям паши. А когда и он так же достигает пика, то он притягивает меня за лицо к себе, затягивая в грубый и мокрый поцелуй, сминая мои губы и кусая их. Я пытаюсь перевести своё дыхание ещё пару минут, а затем поворачиваюсь лицом к паше, и как оказалось он уже уснул. Казалось бы то, что произошло пару минут назад должно заставить исчезнуть все мои страхи, но мои страхи лишь возрастают. Как же хорошо, что в эту минуту тьма поглощает меня в свои объятья.