первым снегом

в кабаке снова шумно. на пустующей сцене стоит парень, маленькой ладошкой придерживающий стойку микрофона. острые ключицы обнажены, чёрная шёлковая ткань рубашки скользит по острым плечам. медовый голос очаровывает, сердце замирает от того, как он срывается на высоких нотах. сынмин поёт здесь достаточно давно, это место стало для него домом. каждый посетитель кабака несомненно влюбляется в него с первого взгляда. один взгляд карих глаз — и ты утопаешь в море нежности. сынмин проникается каждой строчкой, и это цепляет. хенджин приходит сюда каждый день вот уже год. сынмин игнорирует его, потому что хенджин принадлежит к мафии и частенько приходит со своей группировкой на разборки в этот кабак. сынмину удавалось много раз наблюдать обессиленного хвана, лежащего в собственной крови. чану просто не повезло открыть кабак на перекрёстке, где пересекались территории двух мафий. но за несколько лет он привык, даже обзавёлся оружием на случай вторжения. сынмин, прикрыв глаза, поёт что-то про волшебную флейту, а хенджин опрокидывает в себя очередной бокал виски. то ли это алкоголь в крови бурлит, то ли воображение рисует ему привлекательные картины, но сынмин сейчас был ужасно сексуален. он улыбается блаженно, ладошкой скользит по шее, пальцем указательным цепляет нижнюю губу. хенджин сжимает крепче бокал и стонет от бессилия. если бы на сцене был кто-то другой, хенджин бы просто взял его и унёс с собой, но это сынмин. он бриллиант, на который нужно заработать. — тебе не надоело каждый раз пожирать его взглядом? — чан двигает наполненный бокал к парню. — он отказал тебе сколько раз? — пятьдесят семь раз, — хенджин выдыхает устало, лицо пряча в ладонях, — блять пятьдесят семь. чем я ему не угодил? — ты в мафии, используешь оружие вместо языка, постоянно пытаешься его соблазнить. сынмин-и нужно добиться. — я год его добиваюсь! — похвально, что ты не сдаешься, — чан смеётся, протирая чистый бокал, и бросает мимолетгый взгляд на сынмина. — я буду бороться за его сердце, — хенджин смотрит серьёзно, будто секунду назад не был пьян. — я готов убить за него. чан ухмыляется серьёзности парня и переводит взгляд на сцену. каким бы холодным ни был сынмин, он уже давно сдался. он хочет, чтобы хенджин убил ради него, убил в себе жестокость и эгоизм.