Личная война

Эймонд много размышлял над словами матери, и всё никак не мог понять своего отношения к её предложению. Но одно он знал точно: оно манило его, заставляло постоянно думать о возможности обладать той, кого он так желал. Решение его проблем было слишком близко, чтобы не захотеть протянуть к нему руку. И всё же, сомнения предательски прокрадывались в голову, умело огибая уверенность в принятии решения. Единственное, что останавливало принца — нежелание впутывать Дейнис в интриги и заговоры. А выйди она за него замуж, сама станет их жертвой. А потому, Эймонду хотелось, чтобы это решение она приняла не под натиском информации, что поведает ей королева, а по собственному желанию. Принцесса была для него словно ценный трофей, который он собирался завоевать не хитростью, а упорством и действиями. Именно это и привело Эймонда в её покои. Снова. Он ждал недолго, но и те минуты казались ему вечностью. И вот, когда она наконец вернулась, его ожидание было вознаграждено одним её видом, пусть и не слишком довольным. Этого было достаточно: просто видеть её перед собой. — Что ты здесь делаешь? — каждое слово принцессы было пропитано недовольством и непониманием, но Эймонда это мало волновало. — Хотел кое-что предложить, — его голос был спокоен, а взор направлен строго ей в глаза. Юноша обогнул кресло, становясь чуть ближе. Принц знал, чего ей не хватает, и знал, что он может ей это дать. Просто потому, что и сам этого хотел. Недоверие проскользнуло на лицо принцессы, и Эймонд едва заметно усмехнулся, замечая это. Она опасается, и это его забавляет, а потому он делает ещё несколько шагов, и теперь их разделяет небольшое расстояние. Близко, но недостаточно, чтобы девушка окончательно закрылась от него. Дейнис же боролась с желанием отступить, сделать расстояние более ощутимым и безопасным. Вчера, когда разум подсказывал ей, что это стоит сделать, она к его зову не прислушалась, и последствия этого решения тенью следовали за ней попятам, снова и снова заставляя задумываться о неправильности совершённого поступка. Здравый рассудок твердит, что ей стоило оттолкнуть принца в тот самый момент, когда его губы собственнически накрыли её. Прекратить это в самом начале, чтобы желаниям и мыслям о возможном продолжении не нашлось места в голове. Сердце же упрямо повторяет, что это именно то, чего она хотела, и ничего страшного не произошло. И как бы девушка не металась, всё равно осталась упрямо стоять на месте, смело глядя на возвышающегося над ней принца. Она кивнула, и юноша заговорил: — Надень накидку, — брови принцессы сдвинулись на переносице, пока принц направился к столу, беря в руки свечу. — Сейчас прохладно. Дейнис хотелось задать по меньшей мере пять вопросов, но она не издала ни звука, послушно выполняя просьбу Эймонда. Накинув на открытые плечи ткань, она последовала за ним к стене, расположенной прямо напротив дверей в покои. Принц провёл рукой по камням, и нащупав нужный, нажал на него. Принцесса удивлённо выпустила воздух из лёгких, когда стена открылась, показывая её взору узкий коридор, освещённый лишь одиноко висящем на стене факелом. — Это один из тайных ходов? — она уже знала ответ, но всё же решила уточнить. Получив утвердительный ответ от принца, она недовольно, но не слишком громко, заговорила вновь: — И ты мне не сказал, что прямо из моих покоев можно тайно попасть куда угодно? — Ты разве спрашивала? — Эймонд насмешливо хмыкнул, подталкивая её внутрь коридора, чтобы закрыть за ними дверь. — Мог бы и сам догадаться, что меня это заинтересует, — девушка недовольно обернулась на него, пропуская вперёд, чтобы он мог осветить им путь. — И много ещё ходов ты знаешь? — Есть парочка, — неопределённый ответ парня её не устроил, но её внимание тут же привлёк поворот в ещё один тёмный коридор справа от неё. Дейнис остановилась, пытаясь разглядеть во мраке прохода хоть что-то, но когда успехом это дело не увенчалось, она поспешно догнала принца, что уже успел порядком отдалиться. Замедлить шаг он даже не собирался, а потому дыхание принцессы заметно сбилось. Всё же, поспешные прогулки ей не по душе. — Может скажешь, куда мы идём? — Мы уже пришли, — Эймонд остановился в конце коридора, упираясь в стену, и Дейнис непонимающе нахмурилась. Но принц, как и в прошлый раз, провёл рукой по некоторым камням в поисках того, что сможет открыть стену. Он отошёл в сторону, пропуская Дейнис наружу, и её тут же обдало прохладным ночным воздухом. Перед взором принцессы показалась Королевская Гавань, узкие улочки которой были полны снующих в разные стороны людей. В окнах многочисленных домов приглушённо мерцали свечи, а улицы были ярко освещены огнями. Дейнис подошла практически к самому обрыву небольшой площадки, на которой оказалась, завороженно наблюдая за кипящей жизнью ночного города. Эймонд подошёл ближе, становясь за её спиной. Желание прижать её к себе тут же вспыхнуло в груди, но вместо этого, принц поставил свечу и скинул с себя плащ, расстелив его на каменном полу. Он тут же опустился на него, свешивая одну ногу с обрыва, а вторую подгибая под себя, пригласив девушку присоединиться. Восторженный взгляд Дейнис лёг на душу принца словно бальзам, способный излечить все его переживания и проблемы. Ему вдруг подумалось, что он готов пойти на многое, лишь бы на её красивом лице чаще появлялись подобные эмоции. — Иногда я прихожу сюда, чтобы отвлечься, — Эймонд первый нарушил спокойную тишину, нарушаемую лишь приглушёнными звуками столицы. — Сейчас город празднует королевскую свадьбу, и людей особенно много, — он кинул взор на девушку, чей взгляд перемещался от улицы к улице, — знал, что тебе понравится. — Город показался мне красивым и в дневное время, — Дейнис говорила тихо, словно боясь спугнуть царящую в воздухе атмосферу спокойствия, — но сейчас он куда прекраснее. Некоторое время прошло в умиротворённом молчании, но оно не вызывало и тени дискомфорта. Напротив, у каждого из них была возможность насладиться тишиной и спокойствием, размышляя о своём. Эймонд лишь изредка кидал взгляд на девушку, не желая упустить ни единой эмоции на молодом лице принцессы. — Почему ты привёл меня сюда, Эймонд? — Дейнис не хотелось нарушать тишину, но любопытство взяло верх, и она заинтересованно повернулась к нему вполоборота. Принц задумался. Хотелось ответить честно, открывая все карты и обнажая душу. Сказать, что ему просто хочется проводить с ней время, и не важно, говорят они о чём-либо, или подолгу молчат. Сказать, что его истерзанную душу успокаивает её присутствие, и не важно, как близко она находится. Но так поступать он не привык. Обнажить душу казалось ему более невыполнимой задачей, чем позволить Вхагар сожрать его заживо. Всю свою жизнь Эймонд считал это проявлением слабости, и он не знает, с чего это началось. Быть может, начало положили издевательства Эйгона и клятых бастардов Рейниры, или потеря глаза с их же лёгкой руки. А может, всё началось куда раньше, когда он впервые осознал, что его отцу нет дела ни до него, ни до братьев и сестры, ни до Алисенты. Всегда была, есть и будет Рейнира и её отпрыски. Остальные же дети короля и вовсе не интересуют. Но Дейнис — не отпрыск Рейниры. Пусть она и дочь Деймона, но она, как считал принц, может понять его куда лучше, чем кто угодно в этом мире. Ей ли не знать, что значит быть нелюбимым ребёнком отца от нелюбимой женщины. И ей ли не знать, что значит одиночество, что так долго терзает Эймонда. Открыть своё сердце ей казалось самым правильным решением, но сделать он этого всё равно не мог. Не решился, и, как он сам считал, струсил. Принц просто боялся, что стоит ему рассказать ей о своих чувствах, как она тут же рассмеётся ему в лицо, как раньше делали Эйгон и её сводные братья. Разве он, Эймонд, может быть ей достойной парой? Одноглазый калека, второй сын, которого боятся окружающие. Она же совсем другая, думалось юноше. Девушка необычайной красоты, с острым умом и такой удивительной для Таргариенов добротой. В ней нет той жестокости, что таится в душе Эймонда. Она не обозлена на мир и людей вокруг: она восхищается красотой этого порочного города, ищет в людях лучшее и относится ко всем с почтением, заслуживают они того или нет. Они разные, и они похожи. И принц думает над ответом на её вопрос дольше, чем того требовала ситуация. Он поднимает на неё затуманенный думами взор, но не обнаруживает недовольства от затянувшегося ожидания. Лишь терпеливый интерес. — Потому что знал, что тебе нравится столица, — Эймонд неопределённо повёл плечами, отводя от неё взгляд, — а здесь — лучший вид на неё. Дейнис фыркнула. Она могла назвать множество вещей, которые не могла терпеть, но на первом месте всегда была ложь. Потому и распознавала она её лучше, чем другие эмоции, часто считая это своим преимуществом. Ложь она учуяла и сейчас, и отступать не собиралась. — Ты так долго размышлял о виде на столицу? — принцесса подняла изящную бровь в насмешке, не спуская глаз с профиля сына короля. — Формулировал предложение, — Эймонд усмехнулся, закатывая единственный глаз. — Что же, ладно, — девушка уселась поудобнее, складывая ноги в позу лотоса, что совершенно противоречило правилам приличия, но это заботило её меньше всего. Раз принц не хочет отвечать честно на этот вопрос, придётся ответить на другой: — Поцеловал ты меня тоже думая о красоте столицы? Эймонд удивлённо повернул голову в её сторону, поднимая брови. Он предполагал, что этот разговор, скорее всего, зайдёт, но уж точно не думал, что случится это из инициативы принцессы. И точно не в таком тоне. — Нет, поцеловал я тебя думая о твоей красоте, принцесса, — сын короля расслабленно подставил руку под спину, — до столицы мне дела не было. Дейнис хотелось приложить холодные руки к щекам, по которым уже поднимался жар. Но смущение она выдавать не желала, а потому на манер принца так же подставила руки за спину, изо всех сил пытаясь изобразить расслабленность и спокойствие. — Так почему же ты привёл меня сюда, мой принц? — лиловые глаза девушки недоверчиво прищурились, а уголок губ победоносно поднялся. Она начала опасную игру, и хоть и знала о возможных последствиях, стойко держала лицо, желая смело принять их, если потребуется. — Потому что хотел, — Эймонд наклонился к ней ближе, опаляя горячим дыханием её губы и проклиная столь короткое расстояние между ним и принцессой, — потому что могу. Между их лицами оставалось лишь несколько сантиметров, и взгляд единственного аметистового глаза невольно метнулся на чуть приоткрытые губы Дейнис. Ему слишком нравилась начатая ею игра, чтобы так скоро прервать её, а потому пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не завладеть её губами. Принцесса же задержала дыхание, а в голове вихрем крутилось лишь три мысли: не отводить взгляд, не выдавать волнение, не сдаваться. Не сдаваться и не пойти навстречу первой казалось самой трудной миссией, но провалить её ей отчаянно не хотелось. Теперь же, находясь в столь невыгодном для неё положении, девушка уже не была так уверена, что затеянная игра была разумным решением, но и отступать было поздно. Пламя, что так легко распространялось по телу уже невозможно остановить. Но ведь она дракон, а дракона пламенем не напугать, не так ли? И всё же, она напугана его силой. — И чего же ты хочешь теперь? — вопрос сам сорвался из уст, и глядя в потемневший глаз Эймонда, что теперь отдавал не фиолетовым оттенком, а, казалось, чёрным, Дейнис вдруг поняла, что опасалась она не того пламени. Ей стоило опасаться дракона, что сейчас сидел прямо перед ней. — Тебя? — Эймонд ответил просто, на выдохе, будто спрашивая и её, и себя. Он придвинулся ещё ближе, с удовлетворением замечая её затаившееся дыхание, но он не притронулся к её желанным губам, а направился дальше, остановившись у её уха. — Но не так. Не сегодня. Ему стоило огромных усилий перебороть желание и отодвинуться от неё, возвращая взор на вид Королевской Гавани. Лёгкие вновь заполнились ночной свежестью, занимая место цветочно-ягодного запаха, которым была пропитана кожа принцессы. Руки непроизвольно сжались в кулаки в надежде усмирить сердцебиение и поднявшееся по телу возбуждение. Дейнис выдохнула ни то облегчённо, ни то разочарованно, прикрывая глаза. Сердце лихорадочно колотилось в груди, и казалось, что если прямо сейчас она встанет на ноги, то непременно рухнет назад на каменный пол. Ей вдруг подумалось, что теперь она наконец поняла, что чувствуют девицы из романов, что она читала. — Почему? — наивность её вопроса заставила Эймонда усмехнуться, вновь обращая на неё своё внимание. — Потому что я вижу страх в твоих глазах, принцесса, — тон юноши стал серьёзнее. — Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Дейнис непонимающе нахмурилась, в неожиданном порыве беря его руку в свои ладони. — Я боюсь не тебя, Эймонд, — девушка покачала головой, будто не веря, что на самом деле произносит эти слова вслух, — я боюсь последствий. Мы играем с огнём… — Мы и есть огонь, Дейнис, — принц оборвал её речь на полуслове. — Но мы такие не одни, — принцесса нахмурила густые брови, — мой отец уже начинает говорить о моём замужестве, а королева и десница хотят женить тебя на одной из дочерей Баратеона. Принц закатил аметистовый глаз, фыркая. Это усложняет ситуацию. Если Деймон действительно собирается выдать её за какого-нибудь лорда, то сделать он это попытается как можно скорее, пока король жив, чтобы если начнётся война, этот лорд и его войско присоединились к Рейнире. Приятные эмоции, царившие в его душе минутой ранее, уступили место разгорающейся злости. Одна лишь мысль о том, что его Дейнис может стать женой какого-то надушенного ублюдка вызывал в принце едва контролируемую ярость. — Я уже говорил тебе, что не собираюсь жениться ни на одной из этих девок, — его голос был пропитан сталью, а большая рука крепче сжала нежную ладонь девушки, — если придётся, я сожгу Штормовой Предел дотла, вместе с замком того, кого выберет тебе в мужья Деймон, — тон принца походил на звериное рычание. Но Дейнис это не пугало. Лишь заставило сердце сильнее затрепетать, а руки предательски подрагивать. Никто и никогда не говорил о ней так, будто она что-то значит. Ни одна живая душа не была готова на подобное, но весь вид Эймонда кричал ей о том, что он не лжёт. Он бы действительно сделал это. Сжёг бы любого, кто встанет у него на пути и посмеет навредить Дейнис. — Эймонд, я… — Что ты чувствуешь ко мне, Дени? — принц вновь перебил её. В голове парня шумело, а мысли предательски спутались, мешая думать трезво. Он поставил на кон всё, задав этот вопрос, и единственное, чего он боялся — не услышать желаемого ответа. Если она скажет, что ничего не чувствует, ему казалось, что это станет его концом. Его погибелью. И Эймонд ужаснулся. В какой момент своей жизни он дал этой девушке такую власть над собой? Когда она стала управлять его жизнью, сама того не ведая? Ещё несколько недель назад он бы назвал себя глупцом, слабаком и идиотом, раз допустил это. Раз позволил чувствам, что он так долго пытался заглушить, вырваться наружу, заставляя его делать то, что казалось совершенно ему несвойственным. Её взгляд был слишком неопределённым, чтобы сын короля мог понять, о чём она думает, и от этого становилось лишь хуже. И он пожалел, что задал этот треклятый вопрос. Слишком рано, она не готова. И Эймонд проиграет. Потеряет и её расположение, и её саму. Сейчас, казалось, решался исход для его и без того искалеченной, злой души — всё или ничего. Он взял принцессу за подбородок, поднимая её голову и вынуждая посмотреть на него. Но она упрямо молчала, заставив принца повторить вопрос настойчивее. Отступать было поздно. Всё или ничего. — Я не знаю, Эймонд, — голос девушки дрожал, а глаза едва заметно заблестели, и ей пришлось на мгновение их прикрыть, выравнивая дыхание, — я не знаю, что это. Я хочу проводить с тобой столько времени, сколько возможно, и даже больше, — беловолосая приложила усилия, чтобы голос звучал ровно, а лицо выражало холодное спокойствие. — Моё сердце замирает, когда я вижу тебя. Я постоянно думаю о тебе, а когда ты меня поцеловал, мне казалось, что мир ушёл из-под ног, и… Уже в который раз принц не дал ей договорить. Она сказала достаточно, чтобы его сердце, что уже успело треснуть, вновь собралось воедино, опаляя грудную клетку жаром. Он впился в губы принцессы настойчивее, чем в прошлый раз, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Её податливый рот с вызовом принял язык парня, а девичья ладонь непроизвольно зарылась в длинные белоснежные, чуть жестковатые волосы. Большая рука Эймонда сжала её талию, заставив Дейнис прильнуть ближе, соединить тела в едином пламени, что бушевало внутри каждого из них. Дыхание безвозвратно сбилось, и им пришлось всего на несколько мгновений оторваться друг от друга, чтобы дать лёгким возможность наполниться воздухом. Но принцу было недостаточно. Здравый рассудок помутился, заполняясь всепоглощающим желанием, и мыслить трезво у него больше не получалось. Возбуждение туго затянуло узел внизу живота, и бороться с ним с каждой секундой близости принцессы становилось всё сложнее. Он вновь накрыл её губы своими, не давай ей достаточно времени, чтобы отдышаться. Сейчас Эймонд походил на голодного зверя, который никак не может насытиться своей жертвой, что так податливо размякла в его крепких, блуждающих по её миниатюрному телу руках. Хотелось большего. Хотелось всего и сразу, и ни место, ни неподходящая обстановка его не заботили. Желание обладать её душой и телом безжалостно сжигало драконьим пламенем все мысли, что хоть немного могли вернуть ему самообладание и трезвость рассудка. Эймонд двинулся вперёд, опираясь одной рукой на каменный пол и наклоняя её ближе к нему. Он уже едва ли понимал, что делает, и губы, уже не контролируемые хозяином, переместились на шею девушки, оставляя на ней влажные дорожки, двигаясь всё дальше и дальше к выступающим ключицам. Дейнис закатила глаза от накатившего удовольствия, испустив тяжёлый вздох, похожий на тихий стон. Но к ней, в отличие от принца, здравый рассудок всё же пробился, становясь на ряду с желанием и страстью. Она распахнула лиловые глаза, наконец трезво осознавая происходящее, и понимание того, к чему всё ведёт будто обдало её ледяной водой, заставляя немного остудить пыл. Принцесса убрала руку с волос Эймонда, перемещая её на его твёрдую грудь в попытке его остановить. — Эймонд, — хрипловатый голос звучал едва слышно, больше походя на скулёж, но принц на него не отреагировал, губами спускаясь всё ниже, к неглубокому декольте. — Остановись, прошу, остановись… Пришлось произнести это громче, чтобы смысл просьбы сумел пробиться в затуманенный разум сына короля. Он остановился так же резко, как и начал, отстраняясь от неё, словно обожжённый. Тёмный взгляд единственного глаза устремился в лицо принцессы, и она впервые уловила в нём испуг. От чего, правда, она понять не смогла. И Эймонд действительно испугался, что заставил её чувствовать себя некомфортно. Что напугал её своим напором, и теперь она не захочет с ним даже говорить. — Прости, Дейнис, — голос юноши стал хриплым, едва узнаваемым. Он тут же собрался встать, отрывая свои руки от её талии, но принцесса не позволила, останавливая его и кладя ладонь на щеку, почти у самой повязки. Эймонд никому не позволял касаться той части своего лица, и по привычке дёрнулся. Девушка, поняв причину, тут же убрала руку, но принц перехватил её, возвращая на прежнее место. — Я не хотел тебя напугать, — он взглянул на неё, боясь увидеть в её глазах презрение. Но его не было. — Ты не напугал меня, но был прав: не так, — девушка приблизилась к его шраму, выступающему из-под повязки, едва ощутимо касаясь его губами, — не сегодня. Принц кивнул, прислоняясь своим лбом к её. Не так, не сегодня. Но у них ещё будет время. Теперь, когда его душу не терзают сомнения и догадки, когда он точно знает о взаимности чувств, у них есть время. И никто не сможет помешать. Ни король, ни Деймон, ни Рейнира. Он начнёт ради неё войну, если потребуется, но никто не встанет у них на пути. Из урагана мыслей, роящихся в голове Эймонда, предательски вырвалась одна, не дающая покоя. «Она моя погибель».