Личная война

Дейнис стремительным шагом направлялась в сторону подземелий, сопровождаемая верным рыцарем королевы — сиром Кристоном Колем. В голове роилось множество мыслей о возможной причине приказа Алисенты привести принцессу, и всё, в конечном итоге, сводились к одному — Её Милости стало известно о недавней вылазке в город. Дейнис уже думала, что скажет, если её обвинят в непристойных действиях, готовясь к худшему. Таргариен спустилась по каменной лестнице вниз, и в глаза тут же бросился громадный череп Балериона, дракона, что когда-то помог Эйгону завоевать Вестерос. Вокруг него горели сотни свечей, создавая таинственную атмосферу. Алисента величественно стояла в центре, разглядывая самого могучего из когда-либо существовавших после Рока Валирии дракона. Принцесса осторожно подошла ближе, не желая нарушать покой королевы. — Ваша Милость, — тихий голос эхом разнёсся по просторному помещению, — Вы желали меня видеть. Хайтауэр помедлила несколько мгновений прежде, чем ответить на приветствие девушки, так и не обернувшись к ней. Дейнис осторожно подошла к ней, становясь по левую руку и устремляя взор на череп. — Когда мейстер впервые сообщил мне, что во мне растёт новая жизнь, я была напугана, — женщина коротко улыбнулась, прикрывая глаза, словно погрузившись в воспоминания минувших дней. — Это большая ответственность, а я была молода и боялась, что не справлюсь с ней. — Вы воспитали прекрасных детей, достойных наследников династии, моя королева, — принцесса произносила слова осторожно, не до конца понимая скрытого смысла начатой беседы. — Вы дружны с моими детьми, не так ли? — королева повернула голову к девушке, изучая её молодое лицо. — И даже Эйгон хорошо к Вам расположен, судя по событиям недавних дней. Дейнис затаила дыхание, пытаясь не выдавать волнения. Ответ принцесса подготовила заранее, но сейчас, когда её опасения подтвердились, он не казался достойным. Таргариен начала говорить, желая убедить королеву в пристойности их прогулки с принцами, однако она не дала ей договорить, обрывая речь на полуслове: — Я рада этому, — Дейнис удивлённо подняла брови в ответ на слова Хайтауэр. — Разумеется, я не одобряю вашу беспечность перед лицом опасности, что могла настигнуть вас в городе; но мне по душе, что мои сыновья сблизились с твоей помощью, Дейнис. Принцесса кивнула, не в силах найти подходящих слов. Да и нужны они вовсе не были, ведь взгляд Алисенты, несмотря на её слова, не выражал ни строгости, ни неодобрения, которого девушка ожидала увидеть. Лишь непонятная ей эмоция, разгадать смысл которой она пока не могла. Королева отвела от неё взор, переводя его на ярко полыхающие свечи, сложив руки в молитвенном жесте рядом с ними. — Хелейна дорожит дружбой с тобой; я вижу, как она трепетно к ней относится, — губы женщины тронула нежная улыбка. — Сегодня утром мейстер принёс радостную весть: моя дочь носит дитя. Дейнис резко повернула голову к мягко улыбающейся королеве, что лишь позабавилась выражением неверия на лице принцессы. Со дня свадьбы прошло всего десять дней, а новобрачные уже успели зачать. Таргариен удивлённо помотала головой, хмыкая своим мыслям. Когда же в голове вновь воцарилось подобие порядка, она уже более ясным взором взглянула на Алисенту. Поздравления, такие логичные и необходимые в тот момент, никак не складывались в единую фразу. — Примите мои поздравления, Ваша Милость, — Дейнис запнулась, шумно выдыхая. — Простите, я никак не могу подобрать слов. Это действительно радостная весть. Хайтауэр кивнула, нежно глядя на леди. Когда Орвилл начал свою речь со слов «Принцессе Хелейне нездоровится», королева едва не рухнула на софу, мгновенно взволновавшись состоянием дочери. Но когда мейстер заверил её, что ничего страшного в этом нет, и, наконец, сообщил Алисенте причину недомогания принцессы, она не могла поверить своим ушам. Казалось, будто в тот момент Боги благословили всю их семью, подарив ей, королеве, внука или внучку. Но сама Хелейна королеве радостной не показалась. Не успела она пережить одно потрясение, как вскоре после него ждало очередное. Груз ответственности тут же тяжёлым камнем свалился на плечи хрупкой по своей натуре принцессы, и вывод мейстера Орвилла её скорее напугал, чем обрадовал. Она и сама не знала, как ей стоит реагировать. Теперь в её чреве растёт ребёнок от нелюбимого мужа, что едва выносит одно её присутствие рядом. Хелейна боялась, что дитя Эйгон тоже не сможет полюбить. Боялась, что и сама она не будет достойной матерью. И боялась, что не справится с ответственностью за новую, совсем хрупкую жизнь. Вместо радости (что чувствуют дамы, получая подобные новости) девушка ощущала лишь страх. И королева, видя подавленное состояние дочери, общий язык с которой ей было сложно сыскать с тех самых пор, как она повзрослела, приняла, как ей показалось, верное решение. Всегда одинокая Хелейна, с юного возраста больше предпочитающая компанию насекомых, нежели людей, сейчас как никогда раньше нуждалась в поддержке со стороны. И раз ни она, Алисента, ни её сыновья не могли её Хелейне оказать, то оставался единственный человек во всём мире, к которому принцесса прикипела и душой, и сердцем, — Дейнис. — Ей страшно так же, как было когда-то мне, — королева, приняв поздравления девушки, приступила к главной цели этой беседы: — Но если я была одинока, то Хелейна — нет. Могу я просить тебя остаться в Королевской Гавани до рождения ребёнка? Принцесса едва удержала восторженный вздох, удивлённая уже в который раз за это утро. О таком предложении она, кажется, могла лишь мечтать, а глядя на королеву, казалось, будто она заранее готова получить отказ. Губы Дейнис тронула сдержанная улыбка, а лицо не выражало настоящей радости, настигшей её. Лишь смиренное спокойствие. — Я с радостью останусь, моя королева, — леди кивнула, с улыбкой наблюдая за едва уловимым облегчением Алисенты. — Благодарю за доверие.

***

Дейнис подняла глаза на хмурое небо, наблюдая за движением тёмных облаков. Она сидела в саду, на том же месте, где не так давно беседовала с Бейлой. Вдалеке сверкнула молния, а спустя несколько секунд раздался приглушённый гром. Надвигается гроза, и в воздухе уже стоит её свежий аромат. Если дождь нагрянет через несколько минут, она не успеет укрыться, и любимое бордовое платье непременно намокнет. Но принцессу это мало волновало. Гроза привлекала девушку. Когда ей не было и пяти, гром пугал её до глубины души, заставляя прятаться под одеяло и крепко зажимать ручками уши, чтобы звук не казался таким громким. Тогда они пробыли в Дрифтмарке несколько месяцев, и такая погода там — частое явление, которое маленькая Дейнис переживала в одиночестве, не желая признаваться отцу в своих страхах. В один из таких вечеров, зарывшуюся под тёплое одеяло и вздрагивающую от каждого дуновения ветра её застала Лейна, решившая внезапно проведать падчерицу перед сном. Когда юная принцесса всё же призналась, что ею овладевает страх, леди Веларион долго успокаивала её, добродушно поясняя, что это лишь воля природы и бояться её вовсе не стоит. Она подвела девочку к окну, открыв его настежь, и, взяв её за руку, долго стояла с ней, играя в своеобразную игру. Когда раздавался гром, они придумывали ему эмоции, будто оживляя его. Что хочет сказать природа? Один был похож на грусть, другой — на веселье. Чем протяжнее он звучал, тем больше злости в нём было. С тех пор каждый раз, когда в небе сверкала первая молния, Дейнис непременно бросалась к окну, ожидая, когда к ней наконец придёт Лейна, чтобы вновь поиграть. И каждый раз она приходила, уделяя ей такое необходимое детскому сердцу внимание и тем самым заставляя принцессу любить такую погоду. Таргариен прикрыла глаза, пытаясь вспомнить образ мачехи, но он неумолимо расплывался под натиском долгих лет её отсутствия. Грустная улыбка коснулась губ, а сожаление неприятно отозвалось в сердце. Тучи надвигались всё стремительнее, и небо на мгновение ярко вспыхнуло. Спустя несколько секунд раздался протяжный гром. — Это была злость, — не открывая глаз, словно завороженная произнесла принцесса улыбаясь. Лейна бы согласилась. — Говоришь сама с собой, кузина? Насмешливый голос Эйгона заставил Дейнис вздрогнуть, мгновенно открывая глаза. Принц стоял в нескольких шагах от неё, и принцесса удивилась, что не услышала, как он приблизился. Очевидно, воспоминания прошедших дней слишком сильно завладели её разумом, раз позволили пропустить мимо ушей постороннее движение. Дейнис поприветствовала юношу, приглашая его сесть рядом с ней. Он несмело, что весьма несвойственно его характеру, подошёл ближе, опускаясь по правую руку от леди. Некоторое время прошло в тишине, нарушаемой редкими громыханиями, что становились всё громче и отчётливее. Принцесса осторожно взглянула на кузена, впервые видя его столь молчаливым и задумчивым. Догадка тут же проскользнула в разум: очевидно, недавним известием он напуган не меньше, чем Хелейна. — Не ожидала тебя здесь встретить, — Дейнис начала осторожно, будто прощупывая почву под ногами, чтобы понять, настроен ли принц на беседу. — Обычно время ты коротаешь в других местах. — Хотелось подумать, — протянул юноша, неопределённо дёрнув головой. — Впрочем, это я мог сделать и в какой-нибудь таверне с кубком вина в руке, но сегодня голова должна оставаться ясной. Принцесса понимающе кивнула, отводя от него взгляд. Стоило признаться, что беременность Хелейны пугала и её тоже. Не так, как, очевидно, саму Хелейну, что совсем скоро станет матерью, и не как вынужденного стать отцом Эйгона. По-своему, но тоже до глубины души. Ещё больше настораживало то, что однажды эта же участь настигнет и её саму; и оставалось лишь молиться богам, чтобы её ребёнок был рождён от того, кто не будет ей противен и ненавистен. Счастливый брак в их реалиях — редчайшая роскошь, и даже они, члены королевской династии, имеющие огромные богатства, порой бывают её лишены. — Я рада за вас с Хелейной, — принцесса не стала раскрывать истинных чувств, но сказала правду: она действительно рада и искренне надеется, что хотя бы дитя сможет спасти их брак. — Быть может, это дитя принесёт вам счастье. Эйгон хмыкнул, кидая на неё насмешливый взгляд. Но, встретившись с его глазами, Дейнис не увидела там настоящей насмешки. Лишь неверие и отрицание. — Она родит нежеланного ребёнка от нелюбимого мужчины, — на удивление серьёзно начал принц, возводя глаза ввысь. — Что может быть несчастнее? — Много чего, — леди пожала плечами, невесело хмыкая. — Родив нежеланного ребёнка от нелюбимого мужчины, моя мать и вовсе умерла, — она вновь взглянула на юношу, замечая его заинтересованность. — Долгое время у меня не было семьи, но у этого ребёнка рядом будут люди, искренне любящие его. Если повезёт, у него даже будет неравнодушный отец. Губ Эйгона коснулась ухмылка, а в глазах отразилось понимание. Он кивнул, соглашаясь со словами кузины. Кому, как не ему, знать, что такое безразличный отец, не интересующийся воспитанием своих детей? Визерис, что, казалось, признавал лишь драгоценную Рейниру, вовсе не замечал, что у него вообще-то помимо неё есть ещё четверо отпрысков, нуждающихся в любви и отцовской поддержке. И вот во что вылилось его безразличие, тянувшееся много лет. — Моя мать тоже родила от нелюбимого мужчины, и даже не один раз; ему никогда не было до нас дела, — он пожал плечами, тоже переходя на валирийский. — И посмотри, кем мы выросли. Думаешь, у моего ребёнка есть шанс стать другим? Дейнис фыркнула, отрицательно качая головой на его утверждение. — От отцов многое зависит, ты прав, — принцессе хотелось закатить глаза, вспоминая Деймона, — но теперь и ты станешь отцом, и только от тебя зависит, кем вырастет твоё дитя. Это большая ответственность, — она мельком взглянула на озадаченного принца. — Но разве тебе не хочется доказать, что ты способен на большее, чем от тебя ожидают? — Надеешься, что отцовство сделает меня примерным мужем? — Эйгон фыркнул, закатывая глаза, словно услышал самое нелепое утверждение. — Надеюсь, что этот ребёнок не станет очередным несчастным Таргариеном, лишённым отцовской любви, какими стали мы с тобой, Эйгон, — Дейнис повысила голос, недовольная тем, что эти слова ей пришлось произносить вслух. — Мой отец ненавидел меня всю мою жизнь лишь потому, что не любил мою мать, и я бы никому не пожелала той же участи, — руки принцессы непроизвольно сжались в кулаки. — Но у твоего ребёнка есть шанс, ведь только от тебя зависит, скажет ли он спустя много лет то же, в чём только что призналась я. Эйгон нахмурил брови, с недоумением глядя на кузину. Их отношения нельзя было назвать достаточно близкими для таких откровений, но его это совершенно не смущало. Впервые в его жизни с ним говорили честно и открыто, без загадок и завуалированного под красивыми словами смысла, без нравоучений. И без вечного разочарования в глазах, что преследовало его с тех самых пор, как он повзрослел. В глазах принцессы он видел надежду, а её тон говорил сам за себя: она верила, что он не безнадёжен. И принц задумался, звучал ли чей-то голос так же убедительно, как минутой ранее мелодичный голос Дейнис. Говорил ли кто-то ему вещи, заставляющие пересматривать свои принципы и убеждения? Или, быть может, он никогда не замечал? А хотел ли? — Для этого ему стоит для начала перестать избегать свою жену, — голос Эймонда вывел принца и принцессу из размышлений, прозвучав словно очередной гром среди мрачного неба. Дейнис вздрогнула, про себя отмечая, что никто не передвигается так бесшумно, как это делает одноглазый принц. Она смущённо улыбнулась, легко кивая в знак приветствия. Леди не могла и представить, как много из их разговора успел услышать Эймонд, но от чего-то надеялась, что достаточно, чтобы понять тревогу брата. Если её слова не смогли вразумить Эйгона, то, быть может, его родной крови это удастся. — Будто она не желает того же, братец, — усмехнулся Эйгон, вновь надевая на лицо беззаботную маску, что, казалось, приросла к его лицу. — Пришёл проверить, не соблазняю ли я твою возлюбленную? — Эйгон! Возмущённый голос принцессы не возымел должного эффекта, и старший сын короля, глядя на недовольство брата, лишь весело расхохотался, будто именно это и придавало ему сил двигаться дальше. Создавалось впечатление, якобы от прежнего его настроения не осталось и следа; но, по правде говоря, напряжение в душе юноши лишь возросло. С братом делиться переживаниями он точно не привык. — Дейнис уже говорила тебе однажды, что с Хелейной стоит лишь попытаться, — Эймонд сделал вид, что едкий комментарий брата его и вовсе не коснулся, придавая лицу безразличное выражение. — У тебя есть возможность поучиться на ошибках наших отцов и поступить правильно, — принц встал между братом и кузиной, сверху вниз глядя на брата, — хотя бы один раз в жизни. Веселье спало с лица Эйгона, и взгляд, до этого игривый, вдруг стал серьезнее. Дейнис, осторожно наблюдающая за молчаливыми переглядываниями братьев, старалась не выдавать своего присутствия и, кажется, даже стала тише дышать. Выражение лица старшего позволило ей сделать вывод, что он если не прислушался, то точно задумался над их словами, что определённо можно было считать успехом. Эйгон едва заметно кивнул, поднимаясь со скамьи. Оглянувшись на Дейнис и сообщив, что оставит их наедине, он быстрым шагом удалился прочь, вскоре скрываясь за одним из поворотов, ведущих вглубь сада. Ему, очевидно, есть о чём подумать, и это было хорошим признаком. Быть может, слова не прошли мимо его ушей. Проводив брата угрюмым взглядом, Эймонд повернулся к задумчиво глядящей в ту же сторону принцессе. Ему вдруг захотелось улыбнуться, видя её искреннее беспокойство за судьбу Эйгона и его нерождённого ребёнка. Кто бы ещё мог так переживать за человека, что уже давно потерян в глазах родни? Одноглазый принц пригласил девушку прогуляться, не желая стоять на одном месте. Да и вероятность быть услышанными так намного меньше. В Красном Замке даже у деревьев есть уши. Дейнис приняла предложение с отстранённой улыбкой, уводя принца в противоположную сторону от той, куда направился Эйгон, не желая пересекаться с ним и прерывать его и без того тяжёлые думы. Она благоразумно отказалась от предложенной Эймондом руки, предпочитая держать безопасное расстояние. Здесь их мог увидеть кто угодно, а если поползут слухи, то они непременно достигнут и Драконьего Камня. Объясняться с отцом ей совершенно не хотелось. Девушке захотелось хмыкнуть: уединённая беседа с Эйгоном её совершенно не пугала, но прогулка с его младшим братом заставляла осторожничать. Что это, если не паранойя? — Как ты узнала? — принц прервал молчание, подняв глаза ввысь, когда его щеки коснулась первая капля. — Что Хелейна носит ребёнка? — Королева сообщила, — леди усмехнулась, находя подходящий момент, чтобы сообщить юноше новость, что, несомненно, должна его обрадовать: — Её Милость предложила мне остаться в Королевской Гавани до родов. Эймонд резко повернул голову, останавливаясь. Удивление, так явно отразившееся на его красивом лице, знатно позабавило Дейнис, заставив весело хихикнуть. В аметистовых глазах проскользнула неприкрытая радость от новости, что она ему сообщила, и девушке захотелось непременно его поцеловать. Не будь они здесь, посреди дворцового сада, она бы так и сделала, более не стесняясь своих чувств, но обстановка и место не позволяли поддаться эмоциям. Принц же боролся с желанием прижать её хрупкое тело к себе. Эта весть, казалось, многократно переплюнула известие о беременности сестры. С тех пор, как празднование свадьбы подошло к концу, Эймонд с ужасом ждал момента, когда Дейнис сообщит ему о своём отъезде, что с каждым днём неумолимо приближался. Понимание, что их встречи станут и вовсе редким удовольствием, больно било по сознанию, вызывая недовольство, негодование и агрессию, проявляющуюся как на тренировках с Колем, так и в общении с окружающими. Больше всех, разумеется, страдали бедные слуги, что и без скверного настроения боялись принца. — И ты приняла предложение? — он уже знал ответ, но всё же предпочитал услышать его от принцессы, окончательно убеждаясь. — Разумеется, — леди кивнула, даря принцу широкую улыбку, — о таком можно было только мечтать. Эймонд согласно кивнул, делая небольшой шаг к принцессе и осторожно касаясь её руки. Он понимал, что стоит это увидеть кому-либо из придворных или слуг — и слухам не будет конца, но сейчас его это мало волновало. Хотелось касаться её целую вечность, никогда более не отпуская. Принц чуть приблизился, вдыхая цветочный запах её волос вперемешку с дождевой свежестью. Такое сочетание, казалось, опьяняло, дурманило разум лучше всякого вина. Дейнис на мгновение прикрыла глаза, сжимая его руку, и тут же сделала шаг назад, предостерегающе качая головой. Дождь усилился, с каждой минутой спадая с неба всё стремительнее. — Завтра я отправлюсь на Драконий Камень, чтобы сообщить отцу и Рейнире весть, — Таргариен с надеждой подняла лиловые глаза на Эймонда. — Я бы хотела, чтобы ты полетел со мной. Эймонд кивнул, понимая причину её просьбы. Боится столкнуться с отказом отца. Думает, что его присутствие смягчит обстановку. Едва ли.