Пойдём спать. С остальным разберёмся позже.

«В первую очередь нужно подготовиться морально. Поговорите с партнёром, обсудите границы дозволенного. Важно, чтобы всем было комфортно, всё по взаимному согл…» Стайлз издаёт мученический стон и отбрасывает телефон подальше. Полчаса интенсивных запросов в гугле, 300 тыщ найденных результатов, куча экспертных статей и мнений, и 0 внятных инструкций про то, как подготовиться к анальному сексу. Он перебрал несколько тредов на тематических форумах и даже посмотрел пару видео, но ничего, кроме психологической травмы, от этого не получил. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы просто заняться сексом, придётся проводить целое расследование. Так себе прелюдия. Несмотря на весь усвоенный шок-контент, Стайлз возвращается к скроллингу сквозь тучи ссылок, потому что это часть плана. Сегодня у него будет секс. Самый настоящий из возможных. Питер до вечера во Фресно, уехал смотреть какой-то участок для предстоящей сделки клиента или что-то, а у Стайлза выходной, и это одна на миллион возможность подготовиться к первому разу без боязни словить ироничных ремарок за слишком долгое нахождение в душе. К приходу Питера Стайлз будет готов на все сто, чтобы заманить его в постель, а потом они проведут там часов двадцать или больше. Всё продумано. Не то чтобы у Питера есть проблемы с заманиванием в постель, да и у Стайлза их нет. Питер отсасывает ему почти каждый день в разных конфигурациях: утром после пробуждения, в душе, за завтраком, вечером за просмотром каких-нибудь сериалов. Стайлз занимается примерно тем же, навёрстывая нехватку практического опыта под чуткие указания Питера. Сожми пальцы у основания. Зубы. Глубже. Быстрее. Вот так. В последнее время Стайлзу кажется, что член Питера оказывается у него во рту чаще, чем еда. Это всё очень мило, но недостаточно. Стайлз знает, что Питер ждёт разрешения. Каждый раз, когда он зажимает его у кухонной стойки, или в душе, или распластанным на матрасе, у них происходит молчаливый разговор, и каждый раз Стайлз говорит нет. Да, но нет. Не сегодня, понимаешь, я не готов. Не в смысле морально, морально я ещё как готов, родился готовым, а типа в другом смысле, ну ты понял. Питер понимает и не настаивает, а Стайлз бесится на себя за то, что всё так сложно. Но сегодня он точно доведёт дело до конца. В конце концов, благодаря сообщению пользователя wannadick64 от 2012 года, находится хоть что-то похожее на внятную инструкцию, и Стайлз отправляется в ванную реализовывать теорию на практике. Он возится почти 40 минут, потому что, ну, должно быть чисто, и под конец всё равно не уверен, что всё сделал правильно. Почему в школе никто про это не рассказывает? Эти знания пригодились бы Стайлзу гораздо больше, чем органическая химия. После душа Стайлз пишет Питеру сообщение «Как там во Фресно?» и получает в ответ «Жарко, но я уже в Терлоке. Тут тоже жарко.», а значит надо убить куда-то ещё часа два. Стайлз думает, что хорошо бы придать квартире романтической обстановки, поэтому откапывает пыльную, частично оплавленную свечу, от которой по гостиной начинает расплываться аромат сандалового дерева. Потом ставит в холодильник бутылку белого вина и готовит салат с лесными орехами, потому что ничто так не демонстрирует вложенные усилия, как орехи в салате. Оставшееся время он тратит на то, чтобы пройтись тряпкой и разогнать пыль с поверхностей, трижды проверить, заправлена ли кровать, посмотреть четыре летсплея на Youtube, съесть таблетку Аддералла и пол-яблока. К моменту, когда Стайлз уже готов на стену лезть от эмоционального напряжения, в замке поворачивается ключ и появляется Питер. — Привет. — Привет. — Чем пахнет? — Я сандаловую свечку зажёг. — Мило. А я принес KFC и колу. — Мило. Питер разувается, отдавая Стайлзу ведро курицы с надписью «Family feast», и сразу идёт на кухню, чтобы залпом осушить два стакана холодной воды. На улице двадцать градусов, но во Фресно, думает Стайлз, наверное под все тридцать, а Питер весь день в костюме за рулём да на незастроенных калифорнийских равнинах. — Как прошло? — Нудно и муторно, но контракт подписали. А ты как? — Я? — Стайлз вспоминает все позы, которые ему пришлось принять сегодня в ванной. — Я нормально. — Схожу в душ и поедим. — Питер на ходу целует Стайлза в макушку, пока тот стоит, обнимаясь с ведром хрустящих крыльев. — Есть какие-нибудь пожелания на вечер? О да, полно. — Ммм…нет? — Тогда можем досмотреть 1899. Включишь? Пока Питер смывает с себя 200 миль дороги, Стайлз успевает достать пару тарелок, стаканов и салфетки, отнести всё к дивану и соорудить что-то вроде гнезда, в котором человеческие и волчьи особи смогут существовать продолжительное время за просмотром Нетфликса. Он ставит ведро с курицей в центр инсталляции так, чтобы полковник Сандерс мог наблюдать, как рушится его грандиозный план на этот вечер. То, что должно было быть горячим-секси-вечером-пятницы теперь больше похоже на надень-флисовую-пижаму-и-тащи-ведро-мороженного-вечер-пятницы. Ну уж нет. Из душа Питер выходит спустя 20 минут, заметно посвежевший и пахнущий лемонграссом. Стайлз мысленно хихикает, потому что Дерек ненавидит лемонграсс и как только это стало известно общественности, Питер закупился оптом соответствующим парфюмом и теперь только так и ходит. Стайлз не возражает. Стайлзу нравится. Они садятся смотреть сериал и надо признать, что курица, в сочетании с фирменным соусом, колой и капитаном Айком, просто прекрасна. В любой другой день Стайлз бы без тени сожаления наслаждался таким вечером, особенно сейчас, когда на носу экзамены. Но сегодня всё должно было быть иначе. Питер должен был прийти домой чуть менее усталым, а ужинать они должны были чем-то более лёгким, чем ведром фритюрной курицы размера L. Они бы выпили вина, обсудили бы что-то ненавязчивое, пассивно-агрессивно пофлиртовали и перетекли бы в спальню, где Питер уже бы трахал Стайлза всеми возможными способами. Потом можно было бы и сериал с курицей посмотреть, но это потом. Такой был план, но как-то оно не идёт в эту сторону. Питер, кажется, увлечён происходящим на экране ноутбука больше, чем следует, поэтому Стайлз решает домогаться. Он придвигается вплотную и проводит губами по шее, слегка целуя, ладонью сминая чужую футболку, чтобы притянуть ещё ближе. Не получая никакой ответной реакции, Стайлз целует Питера в уголок губ и кладёт руку ему на бедро. Это их универсальный знак, что время расстёгивать штаны, но Питер как-будто бы не в курсе. Стайлз пробует запустить ладонь Питеру под футболку, чтобы пройтись по всем чувствительным местам, но ничего, кроме платонического объятия и лёгкой улыбки, это не приносит. — Неинтересно? — Питер ставит серию на паузу и меняет положение так, чтобы Стайлзу было ещё сложнее добраться до хоть какой-то части обнажённого тела. — Нет, просто… — Можем посмотреть что-то ещё. Этот твой гейский мультик про демонов. — Так, во-первых называть вещи «гейскими» — это оскорбление чьих-то чувств. Не знаю чьих, но точно оскорбление. И вообще, там не только геи же, так что это не главное. Но нет, не хочу я смотреть гейский мультик про демонов. — А что хочешь? Боже. Стайлз просто ненавидит эти моменты, когда Питер спрашивает, чего же хочет Стайлз, когда Стайлз очевидно хочет его. — Ничего. Просто я соскучился, пока тебя не было. Питер ухмыляется, а потом целомудренно целует Стайлза в макушку, сжимая чуть крепче во всё-ёщё-платоническом объятии. Как-будто они в каком-нибудь монастыре, ей богу. Они досматривают серию и к началу следующей Стайлзу уже просто плохо. Физически, от всей съеденной курицы, и морально, от того что Питер не догоняет. Обычно стоит Стайлзу только косо посмотреть, как Питер уже вжимает его чем-нибудь во что-нибудь, но сегодня оно не работает. Питер с подчёркнутым интересом наблюдает за происходящим на экране, игнорируя всё прочее, хотя Стайлз уже явно перешёл грань того, что называется «непристойным поведением». Да что не так-то? — Питер? — Мм? — Питер слегка скашивает взгляд, впрочем, не отвлекаясь от сериала. — Всё в порядке? — Да. С чего вопрос? — Просто как-будто…что-то не так. — В сверхъестественном смысле? — Нет, в обычном смысле, — Стайлз уже жалеет, что открыл рот. — Ладно, забудь. Питер забывает. Они сидят ещё какое-то время, за которое Стайлз успевает проделать путь от фрустрации до неконтролируемого раздражения. Это должен был быть идеальный вечер, и видит бог, Стайлз сделал всё, чтобы так оно и было, но Питер решил вот именно сегодня остыть холоднее льда. Ещё и курица эта дебильная. Кто вообще в здравом рассудке, выбирая между горячим секси-свиданием и горячей, но совсем не секси, курицей, решит выбрать последнее? В вечер пятницы! Стайлз больше не в силах это терпеть. — Я устал, пойду спать. — он почти агрессивно выпутывается из пледа, попутно чуть не опрокидывая ногой тарелку с куриными косточками. — Хорошо, лапушка. Ни черта не хорошо. Он идёт чистить зубы и старается не разрыдаться над раковиной, смотря в глаза своему отражению. День прошёл впустую и Стайлз не уверен, что у него хватит энтузиазма это повторить, чтобы потом опять быть отвергнутым. Может быть Питер просто остыл. Расхотел его. Стайлз конечно ожидал, что это случится лет на 40 позже, но вообще, если подумать, сам факт того, что Питер вообще проявлял к нему какой-то сексуальный интерес, — это скорее исключение, чем закономерность. Питер взрослый, красивый, с накаченным, подтянутым телом, на которое Стайлз может только слюни пускать, потому что в зеркале видит полную противоположность этому. Ключицы, рёбра, тазобедренные кости, родинки и синяки, рубец на коленке, шелушащаяся кожа на локтях. Питер выглядит как мужчина, горячий мужчина, а Стайлз выглядит…ну может быть уже не как ребёнок, но ещё и не как взрослый. Совсем не так, как он бы хотел. Оттирая пасту с края раковины, Стайлз не сразу замечает, что Питер за ним наблюдает, по-пижонски прислонившись к косяку. — Чего тебе? — Думал, ты пошёл купаться в воде, но вижу, что в приступе самоуничижения. — Уморительно. Если тебе нужна ванная, я почти закончил. — Вечер прошёл не так, как ты рассчитывал? Стайлз давится ополаскивателем для рта. — Что? — Ну ты же хотел заняться сексом, а не сериалы по кругу гонять. — Это ты только сейчас понял? — Да я ещё до того, как вошёл, понял. Твоей тревожностью и возбуждением весь этаж пропах. Питер сохраняет статично-саркастическое выражение лица, пока у Стайлза сменяется вся гамма эмоций. — Стайлз, если ты меня хочешь, то так и говори. Блять. — Блять, Питер! Если это было не понятно, да! Да, я хочу тебя! И ещё я хочу тебе врезать, потому что ты это прекрасно знаешь, но выбираешь морозить меня целый вечер, потешаясь над тем, как я себе мозги делаю. — Я не потешаюсь. — Тогда зачем? Зачем вытаскивать из меня подтверждение и без того очевидного факта, ещё и таким изощрённым способом? — Потому что, когда я спрашиваю, чего ты хочешь, — Питер устало потирает переносицу — если дело касается секса, ты всё время уходишь от ответа. Ты ничего не говоришь прямо, ты вообще ничего не говоришь, что, надо признать, в прочих ситуациях для тебя не характерно, и перекладываешь на меня задачу догадываться о том, что у тебя в голове. Вот и сейчас тоже. Стайлз ловит едва различимую нотку чужого раздражения. — Да, я чувствую твои эмоции, твоё желание, но это только половина контекста. В отношениях, особенно с человеком, особенно с 18-летним человеком, — Питер делает акцент на последней фразе, — я предпочитаю придерживаться человеческих принципов коммуникации. В том числе принципа согласия. Мне бы хотелось, чтобы ты хоть как-то вербально обозначал, чего тебе хочется, что нравится и что нет, — он отрывается от косяка, чтобы подойти ближе. — Хотя бы на первых порах, учитывая, что у тебя с этим трудности. Они стоят совсем рядом, не касаясь друг друга, пока Стайлз с трудом переваривает полученную информацию. — То есть ты хочешь, чтобы я просил тебя меня трахнуть, потому что типа принцип согласия? Питер усмехается. — Ну вроде того. И потому что меня крайне заводит, когда ты просишь тебя трахнуть. — Хорошо, чудесно, пусть так. Тогда трахни меня уже, пожалуйста. Усмешка перерастает в настоящий оскал, и Стайлз едва успевает поймать баланс, когда Питер поднимает его, вынося за собой. Два поворота спустя они оказываются в спальне, и Стайлз падает спиной на кровать, не успевая регистрировать происходящее. Питер снимает футболку. Питер наклоняется. Питер целует его, жёстко, агрессивно, прикусывая губы. Стайлз кусается в ответ. Питер невыносим и невыносимо хорош, и Стайлз получает извращённое удовольствие от смеси раздражения и желания, которые он в нём вызывает. Хочется уколоть, почувствовать власть, и Стайлз хватается за Питера в попытке уложить его на спину. Это заранее провальная затея, но Питер поддаётся, позволяя Стайлзу оказаться сверху, с интересом наблюдая за тем, что он планирует делать дальше. Стайлз планирует сделать так, чтобы у Питера посыпались искры в глазах. Он начинает с поцелуя в правый висок, плавно проходясь губами по щеке и линии челюсти, переходя к чужим губам, а потом к шее. Питер удивительно чувствителен к подобным нежностям и Стайлз собирается выжать это знание на полную. Он ведёт языком по ключице и оставляет быстрый укус над ней, чем вызывает у Питера ухмылку и мелкую дрожь. Они держатся за руки и это стратегически продуманный Стайлзом шаг. Во-первых, чтобы Питер не распускал их, куда не следует. А во-вторых, потому что Питер обожает держаться за руки. Эту маленькую деталь Стайлз находит очень милой, но держит в секрете. Они целуются ещё, и Стайлз притирается бёдрами к паху Питера, дразня и повышая градус общего возбуждения. У Питера стоит, у Стайлза тем более, но сегодня в планах растягивать процесс насколько возможно. Он спускается ниже, целуя едва выступающие тазобедренные кости и приспускает штаны, выпуская чужой член наружу. Стайлз никогда не проявлял к членам особого интереса, но этот ему кажется эстетически красивым. Он проводит губами по головке, облизывая в длину и забирая в рот, неглубоко, но достаточно, чтобы вызвать у Питера резкий вдох. Ради таких моментов Стайлз в последнее время и живёт. Забирая глубже, Стайлз начинает сосать, стараясь выдерживать темп и отслеживая реакцию Питера. Если рука сжимается в кулак — это хороший знак. Знак, что Питер расслабляется, отпускает контроль, и вынужден прятать лезущие на поверхность когти. Трудно представить большую похвалу и Стайлз старается, заглатывая до горла, что непросто, но с каждым разом получается всё лучше. Возможно, это даже один из его немногих талантов. Стоит упомянуть при поступлении в университет. — Чуть помедленнее. Стайлз сбавляет темп. — Хороший мальчик. — Питер запускает ему руку в волосы, резко выдыхая и поддаваясь бёдрами, заставляя Стайлза взять ещё глубже и задержаться на члене без движения. Они ни разу это не обсуждали, но Стайлз догадывается, что Питер любит более грубый секс, чем тот, что у них выходит. Стайлз не против, ему смертельно интересно попробовать, но Питер крайне осторожен и сдерживает себя в любом движении, что одновременно бесит и бросает Стайлзу вызов. Он сжимает губы плотнее, использует язык, руки, концентрируется на головке, одновременно смотря Питеру в голубые, отсвечивающие льдом, глаза. Он всё делает правильно. Ладонь Питера сжимается, мягко придерживая за волосы и останавливая. Стайлз выпускает член изо рта, приподнимаясь и кидая вопросительный взгляд в сторону Питера, который выглядит расфокусированным, но удовлетворённым. — Ты хорошо постарался. Теперь моя очередь. В награду за старания Стайлз получает мокрый и долгий поцелуй. Они в очередной раз меняются местами, попутно высвобождаясь из остатков одежды, и Питер подтягивает его за бёдра ближе, разводя ноги в стороны и фиксируя их в полусогнутом положении. Стайлзу неловко, он всё ещё не может привыкнуть ни к прямому взгляду Питера, ни к той методичности хирурга, с которой он управляет его телом. Питер тянется к смазке, выдавливая немного на пальцы, размазывая и согревая. — Если тебе будет неприятно или ты захочешь остановиться, я хочу это услышать. — Понял. — И если приятно тоже. — Да понял, Питер, боже. Стайлз закатывает глаза, пытаясь скрыть смущение. Питер сразу спускается ниже, без промедления заглатывая член во всю длину, и Стайлза кидает в жар от разливающегося по телу удовольствия. Ему приходится прикладывать усилия, чтобы не кончить в первые пять минут, потому что Питер удивительным образом знает, что нравится Стайлзу, даже если Стайлз сам об этом не в курсе. Он рефлекторно толкается в горло и Питер без промедления принимает, сглатывая, что вызывает у Стайлза дрожь по всему телу. За всей помесью ощущений Стайлз не сразу чувствует, как Питер вставляет один из пальцев, но осознание выбивает его из потока, заставляя рефлекторно сжаться. — Как ощущения? Стайлз не уверен, что у него достаточно словарного запаса. — Не знаю. Странно? — Для начала пойдёт. Это чертовски хороший минет и Стайлз неосознанно раздвигает ноги шире, забываясь и давая больше доступа и Питеру, и его рукам. Спустя сложно сказать сколько времени Стайлз чувствует, как добавляется второй палец, но это уже не вызывает отторжения, а странным образом возбуждает. Питер выдерживает мучительно медленный темп, недостаточный, чтобы Стайлз мог кончить, но подходящий, чтобы держать его возбуждённым столько, сколько нужно для подготовки. Стайлз порывается толкаться бёдрами, насаживаясь на пальцы, но Питер удерживает его на месте, добавляя третий и проводя языком по самой чувствительной части члена, чтобы отвлечь. Стайлз ловит себя на мысли, что Питер ничуть не менялся, а просто нашёл более изящный способ его пытать. — Питер, пожалуйста, я больше не могу уже. Стайлз вздыхает чуть ли не с облегчением, когда Питер выпускает его член изо рта и тянется к смазке, чтобы размазать её по собственному члену. — Будет больно? — Может быть самую малость. Питер входит и это больно, чертовски больно. Стайлз забывает, как дышать, и чувствует, как всё возбуждение смывает жгучая боль, отдающаяся по всему телу. Он на автомате сжимается ещё сильнее, слышит чужой выдох, но теряет Питера из виду, потому что слёзы наворачиваются на глаза. — Дыши. Стайлз делает вдох, потом второй, третий. Они не двигаются, и он пытается прийти в себя, пока Питер сосредоточенно за ним наблюдает, считывая реакцию. Спустя минуту становится легче и боль уходит, оставляя только странное, новое чувство наполненности. Питер наклоняется, коротко целуя в шею и проводя по ней носом, принюхиваясь, что для Стайлза совершенно животный, волчий, жест. — Стайлз? — М? — Ты как? — Всё..всё хорошо, можешь двигаться. Питер медлит перед тем как сделать первый толчок, от которого Стайлза слегка перетряхивает. Это ещё не хорошо, но уже не больно, и Стайлз расслабляется, пытаясь понять собственные ощущения. Возбуждение начинает возвращаться, но не столько от физического удовольствия, сколько от осознания, что они с Питером наконец-то пересекли последний рубеж. Питер Хейл его трахает, это вау. И выглядит он в этот момент чертовски прекрасно. Стайлз притягивает Питера ближе, чтобы поцеловать, и тот поддаётся, продолжая размеренно толкаться бёдрами, не наращивая темпа. Это недоступная им до этого близость и Стайлз наслаждается ей, утыкаясь Питеру в шею и закидывая ноги выше. Очень мило, Стайлз мог бы провести так весь в… — М-ха! — Больно? — Питер обеспокоено поднимает взгляд, останавливаясь. — Нет, нет, не больно, я.. Питер толкается ещё раз и Стайлза выгибает в позвоночнике резкой вспышкой удовольствия. — Бинго. Стайлз замечает самодовольную улыбку и зажмуривает глаза, когда Питер входит ещё раз, под тем же углом, но сильнее. Темп ускоряется и Стайлз не знает, за что хвататься, выбирая хвататься то за простыни, то за Питера, то за собственный член, за что получает по рукам. — Предоставь всё мне, лапушка, — Питер закидывает его ноги себе на плечи, входя глубже, и у Стайлза перехватывает дыхание от невыразимого удовольствия. Он тянется за поцелуем и Питер отвечает, размашисто насаживая его на свой член, придерживая рукой за поясницу. Другую руку Стайлз чувствует на своём члене и Питер повторяет тот же темп, с которым входит, из-за чего у Стайлза поджимаются пальцы на ногах. Он так близок, но этого мало. Стайлз сжимается вокруг члена Питера, аритмично насаживаясь в ответ, чем, наверное, всё портит, потому что Питер смеётся и кусает его за внутреннюю сторону бедра. Они целуются и Стайлз в отместку кусает Питера за нижнюю губу, чувствуя, как тот напрягается и выдыхает. Это идеально. Весь этот момент идеален. — Ты стоил каждой минуты моего ожидания, любовь моя. Ох. Стайлз кончает с приглушённым стоном и видит искры в глазах. Чёрт, должно же было быть наоборот. Он едва успевает понять, что Питер тоже уже на грани, когда тот делает несколько резких толчков и выходит, обхватывая член ладонью. Стайлз перехватывает руку, неуклюже, чуть не впечатываясь лицом Питеру в плечо, и получает в ответ взгляд, полный недоумения. — Не надо, м..можешь кончить в меня. Стайлз почти шёпотом произносит последнее слово, но Питер слышит. На секунду в воздухе повисает неловкость и Стайлзу кажется, что он сморозил что-то лишнее, пока Питер не наклоняется, чтобы поцеловать его. Это удивительно нежный поцелуй и Стайлз смотрит Питеру в глаза, чувствуя, как член проскальзывает обратно, заполняя собой всё внутри и провоцируя очередную вспышку возбуждения. Питер берёт его глубоко, насаживая на себя, и в несколько резких толчков, кончает, топя стон в очередном поцелуе. Стайлз чувствует, как сперма горячо разливается внутри, и непроизвольно сжимается вокруг члена, чтобы чуть придержать момент. План удался. Они лежат так какое-то время, и Стайлз гладит Питера по спине, чувствуя, как чужие мышцы расслабляются под прикосновениями его пальцев. Питер мокрый и тяжело дышит, наверняка очень устал, думает Стайлз, и кажется, им обоим пора спать, потому что глаза закрываются сами собой и сонливость сбивает с ног. — Я люблю тебя, — Питер произносит фразу хрипло и приподнимается на руках, чтобы посмотреть на Стайлза. — Я не успел сказать это никому из них до пожара и, как показала практика, однажды может быть уже поздно. Стайлз не находит слов. Питер выглядит расслабленно, почти уязвимо, и совершенно не так, как обычно. Питер выглядит, как человек. Стайлз почти удивлён этим осознанием и чувствует, как сердце пропускает удар, а потом начинает биться чаще. — Я тоже люблю тебя, Питер. Они вместе идут в ванную и Стайлз трижды жалеет о своём спонтанном решении, когда по ногам начинают стекать итоги сегодняшнего вечера, образуя неприятную корку. Питер вызывается волонтёром помочь с гигиеническими процедурами, на что Стайлз любезно отказывается и неэлегантно лезет в душ, тщательно отмываться уже второй раз за сутки. — Кусаешься ты не хуже волчонка, — Питер с усмешкой проводит пальцем по припухшей нижней губе. — Да на тебе всё за 2 секунды заживёт, а на мне-то останется, — Стайлз осматривает несколько кровоподтёков, которые к завтрашнему утру наверняка превратятся во внушительные засосы. Нужно купить тональный крем. Питер дотрагивается пальцами до оставленных меток с интересом и, кажется, даже гордостью, рассматривая причинённый ущерб. — Думаешь, вечер оправдал твои ожидания? — Более чем. — Хорошо. А теперь тащи свой салат.