💀💀💀
Ночь Иш провела ворочаясь, не смыкая глаз. Её кидало между двумя противоположными желаниями так сильно, что под утро голова начала раскалываться. Весь день она также проходила как на иголках, вздрагивая и дёргаясь каждый раз, когда слышала имя Уэнсдей. Что делать с поступившей информацией, она не знала. Она хотела, чтобы Уэнсдей свалила, но не хотела, чтобы та свалила к её отцу. Она хотела, чтобы Уэнсдей страдала, но не хотела, чтобы она заставляла страдать её своим постоянным нахождением рядом. В итоге на праздник она ехала, так и не определившись с решением касательно будущего вечера окончательно. Она даже монетку подбрасывала — сдавать или нет. В результате эта монетка оказалась вышвырнутой из окна её комнаты. Потому что какой бы результат не выпадал, Иш он не устраивал. Салюты взрывались с хлопками, напоминающими звуки выстрелов. Иш было искренне интересно, как такие дни переживали люди, пережившие бомбёжки. Потому что он звуков залпов вздрагивала даже она, а от обилия ярких красок рябило перед глазами. Люди, шнырявшие совсем рядом и не обращавшие на неё никакого внимания, тоже несколько раздражали. Их было слишком много, они были слишком громкими, а их лица — слишком счастливо одухотворёнными. Иш эти выражения веселья и беззаботности крайне мешали беспристрастно определиться с тем, что по итогу сегодняшнего вечера будет бесить её больше. — Мисс Аддамс, — она услышала, что её окликают, только с третьего раза. Директриса Уимс как всегда возвышалась над ней слишком близко: она даже не заметила, как та подошла — в мысли удалось погрузиться чересчур глубоко. — Да, мисс Уимс? — она догадывалась, о чём будет идти речь и в чём причина внезапного интереса в её персоне, и это уже почти привычно (за последние пару недель это действительно уже не казалось чем-то странным) кольнуло где-то под боком той самой обидой. До появления Уэнсдей директриса к ней обращалась только тогда, когда Иш что-то устраивала. Вроде отравления своей первой соседки. Или угроз и шантажа второй. Или доведением третьей до паранойи и состояния дикой тревожности. Или… Ладно, может быть, директриса Уимс не так уж и редко с ней общалась. У Иш даже был её номер в контактах телефона. — Если ваша кузина попытается снова сбежать, я бы хотела, чтобы вы сообщили мне также, как вчера. Я могу на вас рассчитывать? — тон у неё был вкрадчивым и проникновенным. Иш пожала плечами. — Если я что-то узнаю, то непременно сообщу, — отозвалась она, неуверенно зажевав губу и отведя глаза. Что со всем этим делать до сих пор понятно не было. Сдавать или не сдавать? Уэнсдей обнаружилась у палатки, где нужно было пулять дротики по шарикам. Иш выхватила один и почти не глядя запустила в самый труднодоступный. Тот лопнул с негромким хлопком, тут же заглушённым криком проезжавших где-то недалеко вагончиков на русских горках. С самого детства метание ножей ей давалось чуть ли не лучше всех в этой семье. Даже папа признавал, что у неё к этому талант и что в этом она превосходит даже Уэнсдей. Эта приставка «даже» всегда неимоверно бесила и выводила из себя, так что наслаждаться похвалой полноценно совершенно не получалось. — Почему мы вообще ждём это недоразумение? — проворчала Иш, наблюдая, как Уэнсдей снова прицеливается. — Я сдавала на права. Давай угоним машину, и я отвезу тебя, куда тебе там надо. Уэнсдей скосила на неё предупреждающий взгляд. Мужчина за стойках удивлённо на неё вылупился. Иш неловко откашлялась, не особенно уверенно пробормотав: «Шутка». Это ни разу не было шуткой. — «Сдавать на права» и «получить права» — разные вещи. Ты чуть не сбила женщину на велосипеде. Не то чтобы я осуждала, конечно, — отозвалась кузина. — Она слишком беспечно ехала по дороге. Я решила напомнить ей, что её тело — это всего лишь мешок с мясом и костями, а её жизнь может легко и просто оборваться, — пожала плечами Иш, ни чуть не смущённая собственной неудачей. — Экзаменатора, правда, это не совсем устроило. Но я умею водить, а при условии угона машины, едва ли мы будем останавливаться, чтобы показать лицензию копам. Уэнсдей уже открыла рот, чтобы ответить что-то, но тут к ним со спины подошёл Ксавьер. Иш удовлетворённо осмотрела его облачённую в потёртое пальто фигуру. Ей противоестественно нравилось, когда он выглядел как умирающий от туберкулёза, вынужденный побираться художник девятнадцатого века, которому воткнёт нож в шею человек, чей стареющий портрет он когда-то написал. Эстетически это выглядело крайне привлекательно и концептуально. — Вау, — руки он держал в карманах. — Вы что-то задумали или это временное перемирие перед следующим уроком фехтования? — Мы ждём кое-кого, — довольно резко — более резко, чем обычно — отозвалась Уэнсдей. Иш кинула на неё быстрый недовольный взгляд. — И кто так резко понадобился вам обеим, что вы даже не пытаетесь перегрызть друг другу глотку? — хмыкнул Торп, усмехаясь краешком губ. Иш проследила за самым уголком, переползшим на часть щеки. — Лично мне этот экземпляр без надобности. С удовольствием бы избавилась от него в сегодняшнем плане на день. И просто избавилась бы, — последнее она добавила уже тише, после чего расщедрилась на пояснения: — Мы ждём Тайлера Галпина. Иш отвернулась, скрывая моментально появившееся брезгливое выражение лица. Зато она сумела крем глаза зацепить чуть отступившего Ксавьера, в некоторой смеси удивления и негодования дёрнувшего бровями. Всё-таки надо было тогда его не слушать и привязать Галпина в лесу к какому-нибудь дереву, облив свиной кровью и оставив ждать, когда на запах сбегутся дикие звери. Медведь, орудующий в лесу, тогда, кажется, до их широт ещё не добрёл, но стая шакалов наверняка бы соблазнились таким интенсивным и ярким запахом падали. — Не буду мешать, — процедил Торп, эффектно удаляясь. Только полы его пальто развевались за ним. Уэнсдей на такую реакцию только недоумённо дёрнула плечом. Иш отмахнулась — она была занята. Иш проводила его долгим взглядом. Интересно, а у него есть права? Наверняка же были. Можно было бы попросить его, а не этого… нормиса. Не то чтобы она испытывала предубеждение к нормисам, но конкретно этот не вызывал ни капли доверия. Его демонстративное дружелюбие к Уэнсдей после того, как он являлся зачинщиком того избиения Ксавьера, выглядело крайне неестественно и подозрительно. Иш категорически не верила, что люди были способны так резко и без какой-либо причины менять своё мнение и отношение к какому-то сообществу. Должна была быть причина. Ты перестаёшь быть гомофобом, после того как кто-то из твоих близких становится геем, либо же ты находишь и принимаешь эту сторону в себе самом. Просто так искоренить в себе чувство ненависти невозможно; оно как ядовитый плющ цепляется за все твои внутренние органы, всё твоё нутро, разрушая его изнутри и не отпуская без потерь пары литров крови. — Ладно, бессмысленно здесь сейчас стоять. Найдём Тайлера по пути, — твёрдо сказала внезапно Уэнсдей, после чего перевела взгляд на роющегося в своём телефоне мужчине за прилавком. — Можете отнести мой выигрыш той скучающей за столиком женщине? — и сунула ему смятую бумажку долларов. Ни грамма изящества и манипуляции. Банальный и прямолинейный подкуп. Иш поверить не могла, что этот человек обвинял её в отсутствии продуманности. Они поспешили скрыться, пока директриса отвлеклась на огромного плюшевого медведя, которого преподнесли ей в дар. Что ж, несмотря на глупость идеи, оно сработало — так что Иш не могла насмехаться над Уэнсдей в этом плане. Они остановились у парковки. Кузина скользнула по ней странным взглядом. Иш вопросительно вскинула брови. — Я спрятала рюкзак со своими вещами в вагончике управляющего каруселью. Можешь принести? А я пока наберу Тайлеру и скажу, где нас искать, — она протянула руку, очевидно прося вложить туда телефон. Иш недоумённо нахмурилась. Ладно, это было как минимум странно. — Не проще сделать наоборот? Ты знаешь, куда спрятала рюкзак, а я знаю, как пользоваться телефоном. Это было бы гораздо логичней и не смущало бы Иш, не любившую делиться своими вещами. Особенно с Уэнсдей. Кто знает, что она могла сделать, получив доступ к устройству, хранившему такое количество компромата на кузину. — Ты хотела мне помочь сбежать, — складывая руки на груди, напомнила Уэнсдей. — Уимс наверняка уже ищет меня по парку. Не хочу появляться в центре. Иш могла признать, что доля истины в этих словах была, но что-то её, тем не менее, смущало. Что-то скреблось на затворках сознания, напоминая, что договариваться о чём-то с Уэнсдей — заранее бессмысленно и обречено на провал. Тем не менее, в полноценную мысль это так и не оформилось, поэтому Иш решила согласиться, вручая кузине разблокированный телефон. Это оказалось крайне плохим решением. Стоило ей проникнуть в вагончик за детской каруселью, откуда разносились режущие по ушам детские крики и приторный запах сладкой ваты вместе с поп-корном, как дверь за ней захлопнулась. Вот почему нужно было доверять своим ощущениям. И не доверять Уэнсдей Аддамс. — Что за хрень?! — она раздражённо саданула по металлической дверце и ойкнула, когда пробежавшийся по поверхности разряд тока благополучно вернулся к ней. Послышался щёлк металлического замка — автоматические Иш могла легко разблокировать одним импульсом, но против обычных нужно было иметь при себе невидимку или хотя бы швейцарский нож. — Спасибо за содействие, однако я предпочитаю не оставлять вооруженных предателей у себя за спиной, — послышалось из-за двери. Иш зашипела. — Я знаю, что это ты тогда написала Уимс. Так что в этот раз я не собираюсь рисковать операцией. Теперь я с тобой прощаюсь. Наслаждайся новой ролью единственной девочки-Аддамс в нашей семье. Ты ведь так давно и так жалко об этом мечтала… — в последней фразе прозвучала откровенная издёвка. Иш злостно забарабанила в дверь, переставая контролировать способности и наплевав на возможные травмы. Её редко било собственным электричеством, но сейчас было как-то всё равно. — А ну открой, зараза! — рявкнула она, подключая и ноги. Хотя звук стремительно удаляющихся шагов, издаваемый массивными ботинками, намекал на то, что до кузины уже было несколько бесполезно дозываться. Она её убьёт голыми руками. Даже способности использовать не будет. А если Уэнсдей сбежит, то Иш её выследит и всё равно убьёт.5. Wednesday's Child Is Full of Woe
23 марта 2023 г. в 13:00
Иш стоило большого труда не завыть в голос, когда тихую и спокойную ночь разрубили звуки истязаемой виолончели. Мало ей было этих моцартовских концертов дома, так нет же: Уэнсдей и сюда свой инструмент притащила. И теперь весь Невермор был вынужден слушать, как она пытается пропилить струны своим смычком. Потрясающе.
Иш раздражённо принялась захлопывать узкие арочные окна, украшавшие эркер в её комнате. Сквозь стекло звук проникал уже не так интенсивно, но тем не менее, большинство нот до слуха всё равно доносились. Акустика там, где кузина решила играть, была потрясающая. Иш бы не удивилась, если Уэнсдей залезла на крышу и если её игра слышна даже в Джерико.
Это когда-нибудь закончится? Можно хотя бы изолировать Уэнсдей в подвале вместе с её скрипкой-переростком?
Уимс потребовалось минут пять на то, чтобы влететь в здание кафе, чуть ли не с ноги распахнув дверь. К этому времени шериф уже успел выяснить основную сводку произошедшего, а Иш — спрятать телефон, как будто ничего и не было. Она сама слабо осознавала смысл своих действий и вряд ли бы смогла объяснить их Уэнсдей. Да, она хотела, чтобы кузина попала в неприятности. Но желание никогда её больше не видеть должно было быть сильнее этого, да?
Как выяснилось, всё же нет. Сиюминутная жажда мести за открываемые грани общения Фестера Аддамса с племянницей проломила любую осознанность и рациональность так легко, как будто они ничего не стоили. Иш отказывалась понимать, как работал её мозг в тот момент.
— Мисс Аддамс, — Уимс остановилась, пытаясь перевести дыхание. Шериф, на её фоне выглядевший маленьким мальчиком, как-то странно дёрнулся. — И мисс Аддамс. Пойдёмте, девочки, пора обратно в школу.
Уэнсдей наградила женщину откровенно недружелюбным взглядом, после чего кинула быстрый взгляд на Иш. Та пожала плечами, делая вид, что она максимально удивлена и смущена произошедшим. Она и была: в мыслях Иш себя только что четвертовала.
Господи, она идиотка. Неудивительно, что папа так к ней относится — всем родителям хочется умных детей.
— Аддамс? — на выходе их остановил странный тон шерифа. — Вы — дочки Гомеса Аддамса?
Судя по интонации, ничего хорошего в этом не подразумевалось. Вряд ли эти двое были давними друзьями со школьной скамьи. Иш покосилась на также остановившуюся Уэнсдей.
— Только она. Я его племянница, — она кивнула в сторону кузины, принявшись ждать каких-то пояснений. И шериф не разочаровал, начав раскидываться архивными материалами чужой личной жизни так, словно за это не лишали значка.
Или что, презумпция невиновности и закон о клевете в этой стране больше не работали? Чудненько. Иш смогла бы воспользоваться этой ситуацией.
— Гомес Аддамс — преступник и убийца, и его место за решёткой. Яблоки от яблони недалеко падают? — риторически вопросил он, буравя их обеих такими взглядами, будто они этих троих продолжающих корчиться на полу энтузиастов не просто чуть-чуть попинали (учитывая, что Иш вообще в этом не учувствовала), а ещё и убили с особой жестокостью и надругательством над трупами. — Я буду следить за вами.
Иш училась в этой школе уже второй год. И всё было совершенно нормально: местный шериф даже не подозревал о представителях их славной фамилии у себя под боком. Но стоило здесь объявиться Уэнсдей, как её инкогнито тут же улетело в пропасть. Удивительные способности к вредительству.
И вот сейчас вредительство продолжалось: пытка виолончелью, на которой Иш так и не смогла научиться играть (как и на любом другом музыкальном инструменте: у неё полностью отсутствовал слух и кровь шла носом, стоило только попытаться за что-то сесть), длилась уже добрых полчаса и изрядно мешало планам Аддамс на вечер. Она собиралась попробовать записать новую часть для нового ролика, а звук музыки на фоне сбивал весь настрой и совершенно не подходил атмосфере видео, в котором она собиралась освятить проблему ошибочных судебных вердиктов и к чему это может привести — у неё был подобран вполне неплохой материал на людей, попавших за решётку по недоразумению, но ставших преступниками после выхода на свободу.
Встреча с шерифом сегодня неплохо вдохновила и подала хорошую идею.
Когда звуки этого пыточного инструмента затихли, Иш пару минут продолжила прислушиваться, пытаясь понять, не оглохла ли она. По сему выходило, что нет. Это было странно, учитывая, что обычно кузина занималась от часа и дольше. Но кто Иш такая, чтобы жаловаться?..
Она, заметно расслабившись, снова открыла окна, разложила на рабочем столе распечатки с текстом, настроила свет. И только она села за аппаратуру, включив микрофон, камеру и отрегулировав звук, как послышался ритмичный, мерный стук.
Иш заскрипела зубами, вставая из-за рабочего стола так, что ножки стула с громким скрипом оставили несколько царапин на полу, и шумно топая пересекла комнату. Если это снова был Вещь, то он мог смело отправляться обратно к своей хозяйке. Лично Иш сейчас нужна была тишина и спокойствие.
Она распахнула дверь, искренне сожалея, что она не открывается в сторону коридора — так была теоретическая вероятность заехать кому-то по лбу. Хоть какая-то моральная компенсация.
За дверью оказался не Вещь. За дверью оказалась главная причина нарушения этого самого спокойствия. Уэнсдей стояла уже переодетая в домашнюю одежду, благодаря толстой подошве её обуви возвышаясь над Иш на пару сантиметров.
А вот Иш никогда не комплексовала из-за роста.
— Чего тебе надо? — грубовато произнесла она, складывая руки на груди и хмурясь. Вещь, сидевший у Уэнсдей на плече, спрыгнул на пол и засеменил вглубь комнаты, не дожидаясь приглашения. Потрясающее неуважение к личным границам.
Иш мельком осмотрела руки кузины. Ножа в них не наблюдалось; вряд ли она пришла убивать её из-за того, что догадалась, как Уимс нашла их так быстро. Иш аккуратно поправила резиновый напульсник на повреждённом днём ранее запястье, чтобы было невидно чуть воспалённых (всё-таки какую-то заразу она тряпкой Ксавьера туда занесла, о чём при встрече в коридоре по приезде из Джерико радостно ему сообщила) краёв повреждённой кожи. В своей комнате она ходила в простом чёрном платье-футболке, искренне наслаждаясь возможностью продрогнуть в холодных стенах замка, так что длинных рукавов не предвиделось.
— Хотела уточнить, хочешь ли ты от меня до сих пор избавиться, — ответила Уэнсдей своим привычным тоном. Иш закатила глаза.
— Загадываю это каждый день рождения, — мрачно выдала она. — Хочешь предложить мне осуществить это желание? У меня есть верёвка, ножи, яд, топор, мачете, лук со стрелами. Если хочешь, можем привязать тебя к стулу и сделать подобие электрического стула. Или я могла бы столкнуть тебя с крыши.
Уэнсдей изобразила нечто, отдалённо напоминающее фырканье. Она повторила её позу, складывая руки на груди.
— Под «избавиться» я подразумеваю из этого места, — заявила Аддамс. — У меня есть план, как сбежать отсюда. Обсудим детали?
Иш молча отодвинулась в сторону, позволяя кузине пройти внутрь комнаты и стараясь не слишком раздражаться от того, что та начала, даже не скрывая своего исследовательского интереса, изучать помещение цепким пытливым взглядом.
Когда Иш удалось выжить отсюда свою последнюю (третью по счёту) соседку, комната оказалась в её полном распоряжении. Так что она попыталась привнести сюда максимум домашнего уюта, начиная от периодически рычащего ковра из убитого дедушкой Аддамсом медведя из своей комнаты дома и заканчивая стоящим на месте второй кровати стеллажом со своими около-удачными попытками слепить что-то из глины — попытки были жалкими и все фигурки представляли собой странно-концептуальные изделия, обожжённые в кухне замка, в обычной печи. Некоторые она даже расписывала, после чего выставляла в инстаграм. Пару подставок под кружки с торчащими изо всех мест глазами у неё даже купили.
Некоторые фигурки были слишком сильно монстроподобные. У Иш было несколько, которые она хотела собрать в коробку и отнести к Ксавьеру, чтобы тот помог ей их расписать. Самые простые рисунки она нанести могла. Но чтобы нарисовать лицо, даже монстра, её скудных творческих способностей не хватало: с лепкой как-то было проще — все объёмы и пропорции (тем более, если ты делаешь что-то только условно человекоподобное) создавались сами собой. Так что за год этого внезапного увлечения у неё собралось уже куча таких странных, не законченных до конца изделий.
Около одной из таких фигурок Уэнсдей и остановилась. Это была не очень удачная попытка сделать подсвечник в виде Вещи, который бы как раз и держал эту свечу. Вещь позировал всю ночь и в результате сказал, что он бы сделал лучше. Это было несколько обидно слышать от руки, у которой даже не было мест, из которых бы она могла расти.
— Это… рука славы? — не очень уверенно предположила Уэнсдей, наклоняясь чуть ближе. Иш раздражённо задёрнула чёрный тюль, который она прикрепляла к этим стеллажам в опасении, что на её хобби придут посмотреть посторонние.
— Что ты там придумала? Хочу, чтобы ты убралась отсюда как можно скорее, — Иш обошла лежащий перед кроватью ковёр и плюхнулась в своё любимое кресло. Уэнсдей, с некоторым промедлением, отошла от стеллажей и передвинула стоявший за рабочим столом стул поближе к кузине. Та проявлять должное гостеприимство и ухаживать за вторженцем в свою комнату не собиралась.
Иш не считала нужным уточнять, что имелось в виду под «отсюда». С одинаковым успехом это могло значить и комнату, и школу, и мир живых — она сама не слишком определилась.
— Почему тебе так нравится эта школа? — внезапно спросила Уэнсдей, видимо не собиравшаяся переходить к делу сразу. Решила помучить, зараза. — Тебя здесь также не любят и не понимают, как и в любой среднестатистической общеобразовательной школе. Разница только в налёте дешёвой элитарности.
Иш фыркнула. Вот кто бы говорил про дешёвую элитарность.
— Здесь люди, с которыми ты контактируешь, в основном понимают, с чем тебе приходится иметь дело, и особенно не лезут, — она пожала плечами, чуть задумываясь. — Чувствую себя здесь максимально приближенно к своему месту. Плюс, что прибавляло этой школе огромное количество очков в моих глазах: здесь не было тебя. И меня с тобой никто до сих пор не сравнивал. Но этому, конечно, пришёл конец, — она грустно вздохнула.
Даже если спровадить отсюда Уэнсдей куда-нибудь далеко, то эффект уже достигнут. Она уже пошлялась по этим коридорам, уже примелькалась в чужих глазах, уже нашла какие-то приключения… И Иш теперь от вечного соревнования «Кто из Аддамс более чокнутый» уже было не отделаться.
— Я верну тебе твою жалкую зону комфорта, когда сбегу отсюда, — отозвалась Уэнсдей. — Энид сказала, что на выходных будет праздник урожая. Хочу сбежать оттуда, но мне нужно, чтобы ты помогла мне с прикрытием и вещами.
Иш положила руку на подлокотник и подпёрла голову, с интересом смотря на сидящую перед ней кузину.
— Уимс, разумеется, даже не предположит, что ты бы могла воспользоваться таким удобным случаем, и не будет следить за тобой весь вечер, — с сарказмом протянула она.
— Поэтому мне и нужна ты. Заключим временное перемирие прежде, чем я навсегда испарюсь из твоей жизни, — произнесла Уэнсдей, совершенно не растерявшись. Видимо, какой-то план у неё и правда был.
Иш сощурилась. Даже если Уэнсдей сбежит, «навсегда из её жизни» она явно не испарится насовсем. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она определённо будет в глазах всех членов семьи, в причитаниях дяди Госмеса и стенаниях Мортиши, в нытье Паксли и печальных вздохах бабушки. Не говоря уже о папе, который точно будет в курсе, где его любимая племянница ошивается.
— Пойдёшь по стопам моего папы? Будешь путешествовать, нарываться на неприятности и писать об этом в мемуарах? — хмыкнула она. На самом деле, Уэнсдей ведь очевидно юлила: она ни за что в жизни не откажется от контактов со всеми членами семьи. Фестер Аддамс явно будет первым человеком, к которому она пойдёт, стоит ей покинуть Невермор.
Иш чуть напряглась, прокручивая эту мысль. Стало физически некомфортно от этого осознания. Её почти разорвало от резко накатившего желания прямо сейчас побежать в кабинет директора и заложить сестрёнку с её «Побегом из Шоушенка».
Что будет более невыносимо: жить с Уэнсдей в одной школе или жить с мыслями о том, что она сейчас находится с её отцом?..
— Не твоё дело, — оборвала её мысли кузина. — Ты участвуешь?
Иш ещё не решила, что конкретно она будет с этим делать, но держать руку на пульсе точно стоило.
— Участвую, конечно, — что бы она в итоге не выбрала, контролировать весь процесс и по возможности вносить туда коррективы было тем, что Иш точно могла устроить. В конце концов, это ей ничего не будет стоить.
— Тогда мне нужен твой компьютер.
Ну, кроме нервных клеток. Теперь вот Иш предстояло сдержаться и не начать язвить по поводу всех тех слов о «рабах технологий», прозвучавших ранее из этих тёмно-бордовых губ.