Открой глаза!

В Париже давно ничего не осталось, каким было те же десять лет назад. Где-то там, под землей, свой неизведанный мир… Когда-то давно судья Фролло перестроил под свое понимание правосудие, не желая подпускать никого к своему городу с иным мнением. Эсмеральда смеялась ему в лицо. Бедность — давно испытана, побои — давно получены, унижения — бесперебойны. Так к чему же ей этот пожилой павлин, что запрет ее в золотую клетку? Эсмеральда смеялась на улицах. Смеялась во Дворе Чудес. Смеялась везде, где были ее цыгане. Ровно до того момента, как поняла, что умеет творить чудеса. Талант, который она развивала тайно, незаметно для всех, черпая его от книг, в которых еле разбирала буквы… Фролло когда-то давно поджег Париж, решив утопить его в огне и цыганской крови. Погибло много хороших людей. И именно тогда Эсмеральда до смерти напугала своего судью тем, что хохотала как безумная в огне, что не мог причинить ей вред. — Глупый, одержимый бесом, настоятель! Ты предложил демону свою душу! Ты предложил мне жизнь в обмен на твою любовь, но я решаю иначе. Адский смех цыганки заставил побелеть Фролло. Она с нечеловеческой силой разорвала свои путы и схватила его за горло. В ее взгляде была преисподняя… Во Дворе Чудес теперь все спокойно. И только двое не знают покоя. Даже Клопен старается обходить стороной самое темное подземелье. — Изыды! — орет надрывно обезумевший Фролло. — Ты сам напросился, — делая надрез на его руке ножом и пуская кровь, произносит Эсмеральда. Одержимая, ведьма. Как угодно назовите. Он в ее плену и никуда не может деться. А на поверхности Париж спокоен в любое время суток.