Есть такие вещи, которые как дым:
лезут людям в голову и в глаза независимо от того, нравится им это или нет.
(настоящее время)
У меня в голове который день подряд крутилась такая куча мыслей, что я не знал, куда себя деть. Рутина будней очень помогала отвлечься и забыться: к счастью, мне нравилась моя работа, хотя из-за постоянного недосыпа я чувствовал себя более рассеянным, чем обычно. Порой вечерами за бокалом вина очень хотелось впасть в рассуждения, как же мир вокруг напоминает помойку и как же сильно меня достал Тэхен, ровно как и все, связанное с ним. Однако сколько бы я ни сетовал на несправедливость мира, истина проста: я сам не смог остановиться вовремя — вот в чем, наверное, состояла моя ошибка. Он был из неизведанного для меня мира, манящий и притягательный, напоминал скорее трофей, к которому хотелось прикоснуться и стать на мгновение частью его мира. Но я был только тенью, что он отбрасывал, стоя под лампами софитов. В глубине души мне очень хотелось отомстить какой-то частью своей личности, сидеть и страдать в комнате, втихую сокрушаться, пока никто не видит — кажется, достаточно благородно, но, как показывает реальность, совершенно мне не подходит. Больше всего меня вводило в ступор то, что я не понимал, почему какая-то часть меня так хотела окунуть Тэхена с головой в то, через что я сам прошел не так давно. Действительно ли я его ненавидел или просто хотел его увидеть, прикрываясь такой ужасной отговоркой? Увидеться, чтобы втоптать в грязь — прямо убить в себе двух зайцев каким-то очень изощренным способом. Я смотрел в зеркало и порой не узнавал себя. Я спрятал все воспоминания, связанные с ним, в дальний ящик своей памяти, а спустя год, не помня себя, с яростью открыл его и расковырял все раны, озлобившись на себя, на него и на весь мир. Тэхен говорил мне, что время не лечит раны — лечат другие люди, забота о себе и притворство, будто все хорошо, в которое ты сам начинаешь верить немногим позже. Моя зависимость от него была практически болезненной: я действительно боялся осознания, что за все это время я очень прочно привязался к нему образами и воспоминаниями и только и делал, что себя обманывал. Хуже всего то, что происходящее со мной едва ли имело какое-то отношение к реальности, и я не мог предугадать свою реакцию, если бы увидел его вот прямо сейчас перед собой. Наши встречи в колодце очень сбили меня с толку, потому что вопросов в моей голове стало еще больше, а, будучи любопытным по своей натуре, я ненавидел неразгаданные тайны. Тэхен словно заключил со мной пари, кто кого быстрее доломает: я его ножом или он меня цветами. Наверное, нужно перейти ближе к сути и ответить себе на главный вопрос: почему же мы расстались так, что я спустя огромное количество времени не могу успокоиться и прийти в себя, как сумасшедший думаю то ли о мести, то ли о том, чтобы просто встретиться и поговорить с ним. По настроению, как пойдет. Честно говоря, ссоры — это такая вещь, что причину конфликта ты понимаешь только во время самого конфликта. Когда он не решается в ближайшие сроки, то первопричина забывается, и остаются только эмоции: гнев, злость и обида. Иногда люди даже не могут вспомнить: на что же именно они так разозлились и вышли из себя, в чем была причина катастрофы, что послужило отправной точкой? Но эти эмоции кочуют изо дня в день, ты с ними ешь, спишь и существуешь. Когда решение вопроса откладывается и люди пытаются поговорить после скандала, им очень трудно друг друга понять, потому что мозг имеет свойство съедать ту часть информации, которая кажется обидной и травмирующей. Вот и я тоже пытался вспомнить, из-за чего же мы так сильно разругались, и ничего у меня не выходило. Время прошло, многие детали позабылись, а эмоции до сих пор со мной живут и разрушают меня. Я думал, что точно не здоров и не в порядке. Самое любопытное в моей рефлексии было следующее. Временами я пытался себя успокоить тем, что существует справедливость, и говорил себе фразы вроде: «Бог все видит», «жизнь накажет». В контексте исследований мести мы неминуемо сталкиваемся с вопросом дифференциации мести от справедливого возмездия. Возмездие — более зрелое и социально адекватное чувство, нежели архаичная месть. Прежде всего, различие мы видим в смысловом содержании этих двух переживаний. Содержание мести — «я хочу тебе той же боли», а послание возмездия иное — «я хочу знать, что справедливость есть». Месть требует личных действий по отношению к объекту-обидчику, а возмездие можно делегировать Судьбе, обстоятельствам, другим людям. При совершении мести необходимо видеть страдания обидчика. Вот в чем состояла глобальная разница: я хотел видеть, как ему будет плохо, не хотел сидеть и страдать один. Его страдания мои собственные, конечно, никак не уменьшат, но почему-то мне отчаянно верилось, что какая-то отвратительная часть меня будет очень довольна, и от этого я не мог успокоиться. Я вспоминал наш последний день. Закрыв глаза и обдумывая свои переживания, не обнаружил, собственно, ничего нового. Я кричал на него впервые в жизни, потому что злился и не знал, как по-другому выместить свои эмоции. Я узнал все самым последним, когда, казалось, весь мир уже знал, а я остался в дураках. Не бывает такого, чтобы все стало плохо в один день. Конечно же, конфликт накапливается и не возникает из ниоткуда, просто люди по-разному к этому подходят: кто-то говорит все сразу, ощутив малейший дискомфорт и пресекая проблему на корню, а другие копят, молчат, а потом взрываются или так же молча встают и уходят. Я взорвался и напоминал себе ребенка, который перешел на крик лишь потому, что его не слышат другими способами. Наверное, на очень большое количество деталей стоило раньше обратить внимание. Тэхен будто бы никогда не относился к нашим отношениям так же серьезно, как я. Для меня же мы были вместе. Конечно, был я, был он, а еще — мы с общими планами, идеями, интересами. Для Тэхена все обстояло немного иначе: отдельно он и отдельно — весь окружающий мир, включавший в себя меня, работу, его окружение и еще до кучи всего. В какой момент меня это стало напрягать, я так и не понял: наверное, в порыве своей слепоты просто не заметил этого. Он был эгоцентричен местами, пожалуй, довольно равнодушен и лишен сочувствия к окружающим. На самом деле меня до сих пор в нем это очень восхищает, потому что иметь такое самообладание и в век эмпатичности сохранять холодность, присущую ему — это, пожалуй, настоящий талант. В тот момент, когда я увидел пустоту в его глазах — все стало понятно и я резко осознал, что все мои худшие подозрения подтвердились. Он уже с кем-то спал, возможно, даже давно, и это было кардинально решающим для меня. Даже когда Намджун прислал мне то фото, какая-то часть меня это отрицала, я отказывался верить и хотел от него услышать только одно: «Юнги, это ошибка, это не я, пожалуйста, поверь». Я задохнулся тогда от нахлынувших мыслей, не зная что сказать, будто бы сил во мне не осталось даже на то, чтобы вздохнуть. Я подозревал это давно: тревожные мысли сидели занозами, которые я отчаянно пытался достать, но ничего не помогало. Каждый раз, когда он куда-то уходил, я будто бы в голове задавал себе один и тот же вопрос: что он сейчас выберет? Останется ли со мной или убьет молчанием? Зачастую Тэхен предпочитал второе, кажется, совсем не заботясь, как это скажется на мне. Иногда я спрашивал себя, почему же мы остаемся вместе, что его так зацепило во мне? Раз ему было так плохо и невыносимо, он мог уйти окончательно, поставить точку и делать дальше все, что ему заблагорассудится и с кем угодно. Но он всегда возвращался ко мне, и это, вероятно, сбивало меня с толку еще сильнее. Зачем? Каждую ночь я был счастлив от того, что он рядом, но просыпался один, будто бы уже тогда он давал мне понять, что ничего у нас не выйдет. Убежать бы куда-нибудь, но разве это поможет? Что-то во мне не могло отрицать факт: несмотря ни на что, Тэхен был лучшим, что со мной случалось, и худшим одновременно. Это совершенно точно не нормально и не похоже на что-то здоровое, и я был в достаточном сознании, чтобы понимать это. Несмотря на то, как закончились наши отношения, я помню много хорошего, и оно отзывается во мне большим сгустком тепла и нежности. Я улетел в него вниз головой. Его сердце было холодным, непреклонным, словно изо льда, а нежность напоминала родниковую воду, обжигающую даже в зной. Тэхен говорил мне, что время не лечит раны — лечат другие люди, забота о себе и притворство, будто бы все хорошо, в которое ты сам начинаешь верить немногим позже. Мне же думалось, что человек похож на дерево, ветки которого постоянно обламывают. Сначала по чуть-чуть, отпадают самые молодые или сухие, но их уже нельзя восстановить, приклеить скотчем и пришить обратно. Это невозвратный процесс, необратимый в своих последствиях. Ветки хрустят и ломаются, пока не треснет на корню и сам ствол. Каждая рана имеет свое следствие. Иногда удается на пустом месте вырастить здоровую ветку, однако совершенно новую, в которой ничего не останется от старого. Поэтому я не верил в целительные силы времени или чего бы там ни было. В конечном итоге ты просто движешься вперед, ведомый желанием забыться, со старыми ветками или без них. Как будто бы целостными и совершенными мы бываем только в момент рождения, со временем опустошая себя. Мельчает чаша доверия, сходя практически на ноль, счастье с каждой раной в будущем перестает быть большим и всеобъемлющим. И что же выходит в итоге: мы действительно приходим в мир, чтобы страдать, потому что стать счастливыми нам просто не дано. Грустно, не то слово. В жизни встречаются люди, которые как будто бы имеют возможность взаимодействовать с душой другого человека. Вот они появляются в поле зрения, и жизнь словно становится лучше, теплее, светлее. Такие личности, как правило, очень эрудированны, владеют обширным словарным запасом, много слушают и имеют тесное отношение к искусству. Они очень разносторонние, знают обо всем на свете, совсем не наивны и могут дать замечательный совет, если ты их об этом попросишь. Тэхен бы сказал, что такие люди исцеляют своим присутствием и теплотой. В противовес, как выяснилось, есть люди, что взаимодействуют только с телом. И речь идет не о врачах и не о ком-то благородного рода. Просто в обществе потребления есть запрос и есть предложение. Одни предлагают свое тело, а вторые его используют и тем самым исцеляются. Цинично, грубо, но ничего не попишешь против правды жизни. Потому что с теми возвышенными и исцеляющими людьми нет никакого продолжения, а человеческая натура весьма низменна и всегда хочет большего. Они могут пофлиртовать, только чтобы поднять тебе настроение, и вот тут возникает вопрос: кто же на самом деле хороший, а кто нет, и кто тут правильно поступает? Совершать какие-то поступки с намеком в сторону другого человека, ничего при этом не чувствуя, просто чтобы его поддержать — довольно жестоко на самом деле. Вот и святая благодетель. Нет в наших душах черного и белого, во всем мире этого нет, все перемешано. Люди с помощью друг друга утешают свою боль. Разными способами, кому что ближе. Кто-то выбирает упиваться своей нужностью, помогая и спасая, а другие идут грубыми методами, но в лоб и без прикрас. Все в мире относительно. Итак, что же случилось в тот день. Я пришел домой, уставший до чертиков, и сидел в каком-то мандраже, предвкушая этот вечер, потому как знал: случится что-то непоправимое. Перед таким всегда волнуешься до трясущихся пальцев, и сколько бы ты ни пытался успокоиться, прийти в себя — все это ерунда. Волнение так накрывает, что никуда от него не спрячешься и не денешься. Я попытался сделать себе кофе, но плюнул на это дело и остался неподвижно сидеть, пустыми глазами глядя в окно и теряя фокус в темноте. Тогда она меня не пугала, потому что я не боялся увидеть там его, ведь Тэхен и так был со мной рядом, вполне себе ощутимый и осязаемый, и сейчас я даже не могу сказать, было ли это хорошо. Наверное, когда ты начинаешь задумываться о том, правда ли тебе приятно и комфортно с кем-то, это определенный звоночек, на который я не обратил тогда никакого внимания. Тэхен задерживался, но это стало настолько привычным, что я и не заметил Сколько раз он так запоздало вваливался домой, сколько раз я просто спускал ему это с рук? Я сам допустил такое отношение к себе, ведь был слишком погружен в свои мысли, чтобы обращать внимание на темноту, потому что источником этой пустоты и черноты был я сам, все это находилось внутри меня. Когда замок двери наконец-то щелкнул, мне на какой-то момент показалось, что это галлюцинация. Тишина стала такой привычной и обволакивающей, что любой шум казался оторванным и неестественным. Я растерянно моргнул, приходя в реальность и слушая, как младший возится с ботинками и на что-то ругается. Все было не так — слишком странно — а я находился в каком-то трансе и не то чтобы осознавал ситуацию в полной мере. Я даже не думал о том, как себя чувствую, а просто встал и в один момент понял все. Все паззлы в моей голове сложились в картинку за полсекунды, как внезапное озарение, снизошедшее на мою глупую голову. Тэхен постоянно задерживался. Не один раз, не два, не пять — это происходило с завидной регулярностью несколько месяцев подряд. Я не помнил, когда мы нормально разговаривали в последний раз, диалоги в духе «Как дела на работе, чего купить домой?» не считаются, потому что не дают никакой информации о том, как человек себя чувствует. Я для него — просто мальчик из тех, кого он собирает в свою коллекцию и нанизывает, как бусины на жемчужное ожерелье, покоящееся на его шее. Он предупреждал с самого начала: не привязывайся слишком сильно, обожжешься, если захочешь слишком многого. Он заставил меня встать на колени и молиться, находя причину для него снова остаться. Я, глупый, думал, что могу стать ему по-настоящему близким, опорой, а сейчас вдруг понял, насколько это наивно было с моей стороны. Он способен меня оставить в любой момент просто так: потому что для него все это не несет такой ценности, потому что Тэхен из людей, живущих легкомысленно, предпочитая не углубляться. И значит, я сам такой же, раз его выбрал. Я зашел в прихожую на ватных ногах, уставившись взглядом в пол. У меня не было четкого плана, что говорить, как начать диалог конструктивным образом, но одно я понимал совершенно точно: я уже ничего не исправлю. Тэхен обладает огромной силой и влиянием надо мной, но разве есть необходимость ее иметь? Зачем она вообще нужна там, где все хорошо? Разве не подозрительно, что он оставлял ее при себе до самого конца? Перед глазами мелькали разные моменты из нашего прошлого: одна ложка клубничного мороженого на двоих, его куртка на моих плечах, просмотр сериалов уютным вечером, совместные шутки и песни из разряда «один начинает, а второй подхватывает», и вот вы оба уже не понимаете, над чем вы смеетесь. — Тэхен, — я не узнавал своего голоса и не поднимал глаз, — где ты был? — Ты еще не спишь? Почему? — Его вопрос прозвучал для меня будто в пустоту. Я все прятал взгляд и смотрел на череду кадров, что плыли передо мной, словно в калейдоскопе. — Помнишь, когда я получил права, то пообещал приехать к тебе, и мы бы катались всю ночь, как и планировали? — Я криво усмехнулся и зажмурился. — Сегодня я катался один, потому что тебя рядом не было, хотя мы договаривались. — Прости, Юнги, я забыл об этом. Мне очень жаль. Я поднял на него глаза, и мне показалось на мгновение, что сердце остановилось. Он был такой близкий и родной, совсем рядом, вот, вытяни руку. Можно обнять, посмеяться, взъерошить волосы. Я попытался улыбнуться сквозь боль, но лицо как будто бы парализовало, отчего натянутая усмешка сползла через секунду. Он выглядел немного сбитым с толку, но не более взволнованным, чем обычно, в светлой футболке, что так сочеталась с его блондинистыми волосами. Я не представлял, как он может быть в порядке, когда меня нет рядом, потому что со мной так не работает. Я не в порядке, и, наверное, он вообще не имел в виду все то, что говорил раньше. Меня охватила жуткая грусть и тоска, захотелось выйти на крышу и вздохнуть поглубже. Ему не было жаль, ему никогда не жаль, и он никогда не извиняется за последствия своих решений. Я чувствовал себя рассыпавшимся, силы бороться закончились: просто хотелось поставить точку в наших отношениях и перестать все это тянуть. — Ты всегда забываешь о вещах, которые важны для меня, — начал я хрипло, уставившись в одну точку куда-то. — Потому что я и сам не имею для тебя никакого значения. — Что ты несешь, Юнги? — Он нахмурился и выпрямился. Напрягся. Я усмехнулся и в нервном движении облизнул губы. — Действительно, какого черта я делаю? Я же не из тех людей, кто пускает кого-то так глубоко в сердце. Просто скажи, как давно это все длится? Сколько месяцев? Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же замолчал, нахмурившись и отведя взор. Я усмехнулся и зажмурился изо всех сил. Больше не нужно было ничего говорить: его молчание было красноречивее любых слов. Гнев во мне поднимался от кончиков пальцев ног до самой макушки, нагнетая и разрастаясь в бурю, и это было не то, что я мог был вынести. Я с яростью смел все, что находилось на столике в прихожей: ключи, вазу под мелочь, еще какую-то ерунду. Я не знал, куда себя деть и как успокоиться хотя бы до такого состояния, чтобы выдохнуть. Мне казалось, что мою диафрагму сдавило в тиски. Тэхен вздрогнул, когда я с силой хлопнул кулаком по стенке. — Чего стоишь, застыв? Я спросил тебя, как давно вы вместе? У тебя есть совесть, чтобы ответить хотя бы на этот вопрос? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — шепотом сказал он, уставившись в пол. Я не выдержал и схватил его за грудки, встряхнув с силой. — Я все знаю! Намджун все мне показал, я видел то фото, будешь и дальше отрицать? И как совпало: пару месяцев ты пропадаешь, возвращаешься глубоко ночью, иногда пьяный, иногда без презервативов, которые ты носишь в своем заднем кармане, что ты еще не понимаешь?! — Я кричал ему в лицо, но мне не было никакого дела. Он смотрел на меня стойко, но я видел, как блестят в полутьме его щеки. Мне это показалось смешным и глупым, будто бы он сейчас пытается выдавить из себя эмоции и надавить на жалость. Он не такой человек, Тэхен — кремень, он бы не стал из-за такого так сильно расстраиваться. — Слезы — это не о тебе, Тэхен, прекрати все это. Лучше бы я никогда не знал, каково это — быть с тобой, лучше бы ты сказал мне красивую ложь и забрал все свои слова и признания в любви назад, отшутился, что ты это не имел в виду! — Юнги, я не знаю, что ты видел, но это все большое недоразумение. Дай время, и я тебе все объясню. Я ослабил хватку на его футболке и медленно отпустил, разжимая кулаки и отступая от него на пошатывающихся ногах. Сумасшедший. Я истерически улыбался, сбиваясь на глупые отчаянные смешки, и отчаянно мотал головой сквозь затуманенный взгляд. Он попытался сделать шаг ко мне, но я резко выставил ладонь вперед и шарахнулся от него. — Объясни сейчас. — Я посмотрел на него и отметил, как он сделал глубокий вдох, сжимая пальцы в кулаки. Моя челюсть непроизвольно скрипнула, и в разрезавшей нас тишине это было похоже на звук треснувшей кости. — Объясни мне! — Я не могу! — Подал он голос, потупив взгляд в пол. Я впервые слышал, чтобы он повысил тон. — Почему я должен остаться? Почему?! Почему я должен поверить тебе? Тэхен молчал, не поднимая опухших век и сминая края своей футболки. Краем глаза я видел, как изредка вздрагивают его плечи, и мне даже становилось его жаль, потому что не бывает так, чтобы чувства прошли легко, быстро и безболезненно. Если Тэхен смог с кем-то лечь в постель, это может значить только то, что для себя он поставил точку, он ничего не чувствует ко мне, ему все равно. В эту картину не укладывалось лишь то, что я видел перед собой. Всего на мгновение он показался мне разбитым, но я быстро убедил себя, что обманываюсь. — Если я скажу, что ни с кем не спал, ты поверишь мне? — Он пытался звучать храбро и твердо, но я тоже все решил для себя. — Нет. Не поверю. — Нет? — Он растерянно моргнул и как будто бы закончился, его плечи опустились, руки расслабились, и он выглядел очень обмягшим. — Нет. — Повторил я. Он лишь моргнул несколько раз подряд, словно вернувшись в реальность, и отступил на шаг назад, быстрым жестом вытирая щеки. — Ты знал, что меня задевают твои задержки, твоя невнимательность ко мне, и не сделал ничего, чтобы восстановить мое доверие. Зачем мне человек, который не может позаботиться о моем благополучии? Это элементарно, я многого просил от тебя? Требовал невыполнимого? — Не требовал, — эхом отозвался он. — Вот именно, я просил от тебя всего одно гребаное сообщение о том, что ты в порядке и скоро вернешься, чтобы я был спокоен. Но тебе все равно на то, как я себя чувствую! Это же самая малость, это очевидная забота о другом человеке, это… — Я перевел дух. — Это, блять, элементарная вежливость! Я бы и сказал Намджуну, что он отбитый со своими фото, но знаешь что? Я не верю тебе. Я не верю! Я не верю… — Юнги… Я знаю, что тебе сейчас сложно, ты не требовал невозможного, я действительно накосячил, я признаю это, но… — Он содрал кожицу с губы, как будто набирался сил. — Но это все не то, чем кажется! Все не так! — Не подходи ко мне, Тэхен. Время? О каком времени ты просишь, черт возьми? Нескольких месяцев тебе недостаточно, да? Ты что, совсем с ума сошел просить меня о таком? Просто оставь меня так же, как всегда это делаешь! Ты слишком гордый, чтобы просто рассказать мне все как есть, извиниться передо мной, даже зная, что я прощу тебя! Я бы простил тебя! Я вопил, не зная, куда деться, так, что горло рвало. Он врал мне даже сейчас, не пытаясь ничего объяснить, он просил времени, которого у меня больше не было, он просил меня оставаться сильным, но сил не осталось. Я не готов был больше забывать и прощать. Я кричал, чувствуя, как стало тяжело дышать, и загнанно пытался сделать вдох, поднимая глаза к потолку. Какой же он упрямый, ни за что не сознается! Я выпрямился, едва стоя на ногах, и посмотрел на него. Тэхен стоял вытянутый, словно струна, глядел на меня прямо в упор, не смаргивая капающие слезы. Я неспешно изучал его и понял: он ничего не пытался объяснить, он не собирался мне ничего рассказывать. Он принял это решение давным-давно. — Как давно ты все решил, Тэ? — Мой голос звучал тихо и сипло. Для меня вся эта ситуация была сродни немой панике, когда вокруг мир идет прахом, но ты на адреналине держишься и делаешь вид, что способен анализировать ситуацию. Тэхен молчал, что только злило меня, а еще больше выводила из себя моя беспомощность в этой ситуации. — Ясно, я все понял. Я сдался, это было бесполезно: вопросы разбивались о немую преграду его тишины. Прислонившись к стенке, я пытался найти хотя бы какую-то опору и немного заземлиться в реальность. Перед глазами плыло, я задыхался. Он меня бросит, ему это ничего не стоит, он встанет и уйдёт. — Тэхен, уходи, пожалуйста, — мой голос, охрипший и не похожий на обычный, сходил на нет. Раз он все равно намеревался это сделать рано или поздно, то лучше инициатором буду я сам. — Юнги, ты это все несерьезно, правда? Скажи, что это просто какая-то идиотская шутка, смысл которой до меня никак не дойдет, черт возьми! — Он всплеснул руками, и всего на мгновение мне захотелось поверить ему, обмануться, чтобы он остался еще немного. Я знал: все это повторится, рано или поздно мы к этому вернемся. По стеклу бегать больно, а наши отношения ощущаются именно так. Я стиснул зубы и закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не плакать. — Уходи. — Нет. — Уходи, Тэхен, я не хочу тебя видеть. — И что, это конец? Все так и закончится, Юнги? Мои пальцы дрожали и их сводило судорогой. Я зажмурился, отворачиваясь. Это решение никому из нас не далось просто, хотя, не знаю насчет него, однако за себя я мог отвечать. Я не понимал, почему он так упрямится, по моей логике он должен был быть тем, кто примет мой выбор без возражений и нареканий, но он почему-то стоял на своем. Если честно, я дошел до той стадии, когда у меня не осталось сил что-то выяснять и разбираться, мой кредитный лимит сил исчерпал себя, и я не был готов еще раз пойти ему на уступки. Я все еще любил его какой-то частью себя, нас многое связывало, и, безусловно, закончить наши отношения — это очень сложный выбор для меня, но лучше так. Лучше уже решить что-то, определить какую-то точку и двигаться дальше, даже если это будет больно для меня. Я знал, что у нас нет будущего, мы разные и не подходим друг другу, я не верю ему и не смогу с ним строить что-то. Мой мир рушился, ломалась очень прочная и значимая часть моей жизни, я лишался чего-то очень важного, но все не могло продолжаться в том виде, как оно было сейчас. — Ты говорил, что пойдешь за мной, куда угодно, — я слышал мольбу в его голосе, и это неожиданно резануло по мне сильнее, чем я ожидал, — Ты говорил, что всегда будешь на моей стороне, а теперь ты меня прогоняешь? Даже не попытавшись разобраться? — Ты вздумал манипулировать мной? Сейчас, Тэхен? Это низко даже для тебя. У меня по коже бежали мурашки и меня потряхивало. То, чего я боялся больше всего, в конечном итоге наступило. Может быть, правы всякие психологи, когда говорят, что мысли материальны? Чем больше мы фиксируемся на каком-то страхе, тем выше вероятность, что он сбудется. Но все мои подозрения не возникли из воздуха, а Тэхен не сделал ничего, чтобы их предотвратить. Он разрушил мое доверие и сейчас надеется на мое прощение, хотя не понимаю, почему я должен делать шаг навстречу? Как будто бы я был виноват в том, что все так случилось. Меня мандражило и усилием воли я сжал челюсть, сделав короткий выдох. — Я люблю тебя, Юнги. Я задохнулся и обернулся на него, как в замедленной съемке. По его лицу текли слезы, он выглядел потерянным и отчаявшимся, его футболка совсем смялась, а волосы растрепались. — Тэхен, я попросил тебя объясниться, но ты ничего мне не ответил. Ты либо не хочешь, либо не доверяешь мне, в конце концов, что ни выбери — это тупик. Это конец для нас. Все кончено. — Он всхлипнул и на момент мне захотелось обнять его, но я сдержался. — Пожалуйста, давай прекратим это, у меня нет сил дальше выяснять наши отношения, ничего не изменится. Я нашел в себе силы подойти к нему и взял за руку, привычно огладив тыльную сторону ладони. Его пальцы были холодные и влажные, он вцепился в мою кисть, с силой ее сжимая. Тэхен не поднимал головы, потерянно уставившись куда-то в пол. — Я не могу больше тебя ждать, - тихо продолжал я, глядя на наши ладони, — Пожалуйста, перестань делать мне больно. — Я делаю тебе больно... — Его голос был разбитым, хриплым и сбившимся. Где-то в глубине души я успокоился, что, возможно, ему было больно, пусть и меньше, чем мне. — И я должен уйти. Я отпустил его руку и поежился от накрывшей пустоты. Он поднял голову и посмотрел на меня совершенно беспомощно и обезоруживающе. — Почему ты так сокрушаешься, если ты был тем, кто совершил ошибку? — Его глаза расширились на мгновение и я заметил, как он перестал дышать, поджав губы. — Уходи. Туда, где ты должен быть. На этот раз Тэхен ничего не сказал, он сделал шаг назад, потом второй, обулся наспех и ушел, тихо закрыв дверь. Я стоял один в прихожей и глядел на пустое место, где мгновение назад он стоял. Все так и закончилось. На пуфе остались его ключи и сумка, в воздухе витал аромат его парфюма, и в какой-то момент все это стало слишком для меня. Совершенно обессилев, я прошел в комнату и лег на пол, не включая свет. Я смотрел в потолок и чувствовал совершенную пустоту, не такую, когда легко и спокойно, а сжирающую, всепоглощающую. Меня все еще потряхивало от бурлящих эмоций внутри. Вот и все. Что дальше? Я никогда не думал, что буду лежать на полу, пустой и тряпичный, будто бы меня переключили в автономный режим. Мне нужно было подумать, что будет дальше, как я буду жить, исключить из своих планов Тэхена, вычеркнуть наши общие начинания, перестроить важный пласт моей рутинной жизни. Я думал, все ли я сделал правильно, должен ли я был дать ему время и все выслушать позже? Я грустно улыбнулся и помотал головой, чувствуя, как неприятно ковер трется о затылок. Он бы ничего не объяснил, это же Тэхен, он всегда поступает так, как хочет, даже если всем его действиям есть какое-то оправдание, даже если во всем есть какая-то подоплека, я не готов был с этим мириться. Он никогда не полагался на меня по-настоящему, когда ему было плохо, когда у него были какие-то проблемы, Тэхен все решал самостоятельно. Даже если я ему говорил сто раз, что я помогу ему, с чем бы то ни было, что я буду рядом, что я брошу, он просто кивал головой и ничего не менялось. Тэхен — одиночка, ему не подходит такой человек, как я, и едва ли ему вообще кто-то подходит. Я любил его, я очень привязался к нему, я дорожил им, я хотел отгородить его от боли, сделать его демонов своими, взять на себя хотя бы часть его груза, но он не позволил мне приблизиться по-настоящему. Вокруг него всегда была стена, и я был не тем, кто смог бы ее преодолеть. Но мне было больно, и это был самый явный показатель того, что мне не все равно. Я накрыл ладонями лицо и впервые в жизни заплакал так отчаянно. На адреналине еще как-то получалось держать себя в руках, но теперь меня будто бы попустило, и я дал себе волю на рыдания. Я рыдал в голос, ударяясь лопатками о пол. Я знал, что все пройдет и когда-то я точно буду в порядке, но сейчас мне было больно и где-то я осознавал, что это только начало моего пути, больно будет еще долго. Сколько еще раз мне так придется лежать на полу и рыдать, я понятия не имел. Чем сильнее чувства, тем медленнее отпускает, и меня все это точно не отпустит так просто. Бог знает, для чего мне нужен этот урок, такие вещи становятся понятными только спустя какое-то время. Сейчас все, что я мог, — это плакать, цепляясь за призрачное будущее, которое однажды наступит. У меня не было ресурсов, чтобы винить себя за это. Я должен был прожить это сполна, чтобы мне стало легче. Но легче не стало. Я не смог ни простить его, ни отпустить. Ключи от квартиры я положил в ящик, Тэхен в мое отсутствие забрал свои вещи, ничего мне не сказав. В один из дней, придя домой, я не увидел ничего от него, дома было непривычно пусто. Не было красок, мольбертов, его костюмов, бесконечного набора кисточек и бутыльков. Остались только его любимые конфеты в вазе и ключи на том пресловутом столике с брелком дораэмона. Я посмотрел на них тогда, как на своего личного врага, но выкинуть так и не решился, просто спрятал куда подальше с глаз своих долой. Я подумал, что ощущаю себя примерно также: мой дом, что был когда-то нашим, был таким же пустым, как и мое нутро. Спустя год мало что поменялось. Я остался жить в этой квартире, хотя надо было съехать отсюда давным-давно, то ли потому, что что-то все еще цепляло меня, то ли потому, что я любил находить себе оправдания, ведь квартира большая, светлая и расположение у нее отличное. Но это всего лишь отговорки, скорее всего, я просто мазохист, которому иногда нравилось гулять с призраками прошлого, что прятались в самых темных закоулках. Я открыл ящик, где все еще лежали ключи с дораэмоном и грустно покрутил их в руке. Я помнил наш разговор, будто бы он был только вчера, и только сейчас начал понимать, что же не давало мне покоя. Почему Тэхен так сокрушался? Почему он ничего не объяснил мне? Что за обстоятельства такие? Если ему так были важны наши отношения, что такое значимое и глобальное заставило его замолчать? Что в своей системе ценностей он поставил выше нас? Я грустно погладил улыбающую мордочку голубого кота. Он тоже не знал ответов на эти вопросы. Странно искать ответы на свои вопросы спустя год после того, как точка была поставлена, но, видимо, отступать уже было некуда. Ничего в жизни не происходит случайно, значит, все это зачем-то нужно мне, и эти ответы тоже. Получается, мне ничего не оставалось, кроме как отправиться на его поиски и спустя год наконец спросить: настало ли то время, когда он может рассказать мне, что же случилось тогда, год назад?