* * *
Утром в Большом Зале на стол перед Гермионой уселась незнакомая сова. С багажом в виде небольшой коробки, обклеенной серой бархатной тканью и перевитой зелёной кружевной тесьмой. Всё эстетично и красиво. Слишком красиво. Грейнджер покосилась через плечо на Малфоя, сидевшего за слизеринским столом. Тот тут же принял вид оскорблённого благородства. Мол, вот не пришла вчера, а я своё слово держу! Освободив птицу от посылки, она заглянула под крышку: да, это её бюстгальтеры. Она выиграла. Почему же не отпускает ощущение потери? И — нет! — она не скучает по малфоевым объятьям! Гермиона взяла коробку и поднялась наверх, в свою спальню. Раскладывая возвращенное бельё по ящичкам, обнаружила отсутствие лилового бюстгальтера. Утомлённо закатила глаза. И почему она не удивлена? Найдя за прикроватной тумбочкой кулон, сжала его в кулачке: «Малфой! Ты вернул не все». У Драко радостно подпрыгнуло сердце, когда кулон дрогнул у него на груди: «А ты не пришла вчера». Гермиона нахмурилась. «Боишься меня?» Она не ответила. «Грейнджер? — неужели он проиграл. Нет, зелье просто ещё не подействовало. Да и эффект ослаб. Слизеринец чувствовал, как сильно колотится сердце. — Пожалуйста, ответь мне!» Он почти умолял — для достижения цели все средства хороши. «Оставь себе, — все-таки, Гермиона могла быть очень жестокой: — Тебе он нужней». Драко рассердился, решив остаток дня мучить жестокосердную Грейнджер выставляемым напоказ отчаянием. Результатом были: головная боль у ближайшего окружения Малфоя, нервный срыв у Поттера и прокисший тыквенный сок за ужином. Так уж действовала стихийная магия слизеринского перфекта. Гермиона же, как ни странно, почувствовала лишь смутное удовлетворение от представления Драко. Да и оставить мальчику лифчик она позволила не из какой-то там вредности. А из тех соображений, почему не отнимают у раскапризничавшего малыша игрушку. Ей снился сегодня Хогвартс-экспресс. Малфой принялся оскорблять её друзей перед другими студентами — всё, как обычно. Но она, вместо того, чтобы ударить Драко — что было бы вполне логично, вдруг притянула его к себе за затылок. И поцеловала. Причем, совершенно не удивляясь самой себе. Как будто, так и должно быть. Шокированное выражение на физиономии Малфоя её весьма позабавило. Сон неуловимым образом изменился, и она увидела Драко, стоящего перед ней на коленях в купе Хогвартс-экспресса. И всё бы ничего, но вокруг сидели её друзья. «Зачем он здесь?», — вопрошал Рон, недовольно морщась. «Теперь он мой», — Гермиона обняла Малфоя и прижала его голову к своей груди. «Он что, под Империо?», — Гарри с недоверием потыкал пальцем в бок слизеринцу. Драко лишь вжался плотнее, словно желая спрятаться у неё на груди. «Гермиона, ты пригрела на груди змею», — эти слова из уст добрейшего Невилла потрясли её. Она опустила взгляд на «пригретую змею», приподняв лицо Малфоя и удерживая в ладонях. Но Драко не выглядел угрожающе, зловеще или коварно. Напротив, он, как никогда, был мил и трогателен. Гермиона коснулась губами его лба и отпустила, позволив опять уткнуться носом в её груди. Вернее, между ними. «Не обращай внимания, Гермиона, — Джинни улыбнулась ей. — Они просто вредничают». Луна Лавгуд, вынырнув из-за номера «Придиры», протянула руку, чтобы погладить Малфоя по голове. А Гермиона, целуя белокурый затылок, поймала себя на чудесном ощущении тепла в том месте, где её касался Драко. Неужели держать на груди змею так приятно?……………………... …Вечные сны, бесследные чащи... А сердце всё тише, а флейта всё слаще... ……………………...