Сладкое горе

Прошло пять лет, и вот Гермиона снова на вокзале, готовится к очередному году в волшебной школе Хогвартс. Они стоят втроем – она и ее друзья Алекс и Алиса. Пожалуй, они втроем были теми, о ком не переставали говорить. В основном говорили с осуждением, потому как где ж это видано, чтобы обыкновенные грязнокровки перечили сильным мира сего. Это все затеяла Гермиона. Многие считали, что она из гордыни посмела идти против чистокровных, многие осуждали ее за это. Но уж она-то знала, что просто делает то, во что верит. И она никогда не сможет себя уважать, если начнет, как поступает большинство, пресмыкаться перед богатыми и известными. Нет, это было не просто. Иногда Гермиона сама себе напоминала Русалочку из сказки: ей казалось, что она идет по ножам, и каждый шаг отдается немыслимой болью. Ее много раз наказывали, практикуя и телесные наказания, но она поставила цель: никогда не сдаваться. Гармиона даже пообещала себе, что лучше спрыгнет с Астрономической башни, чем позволит растоптать себя. Алекс и Алиса были не такими, но они поддерживали ее. Хоть и оба считали, что в самой Гермионе есть что-то странное, нетипичное для девушки ее низкого уровня. Она так себя держала, будто аристократичность у нее в крови, хотя Грейнджеры самые обычные магглы, причем не богатые. Но Гермионе ничего не казалось странным. Она отчаянно держалась за свое достоинство и противилась воле хозяев жизни. А двое из них, Забини и Малфой, похоже, поставили перед собой цель извести ее. Довольно низко, если учесть, что она девушка, которая в силу положения даже не может постоять за себя. Но лорды не считали это чем-то предрассудительным просто потому, что не расценивали грязнокровок как людей. И они придирались к Гермионе, издевались над ней, изо дня в день делали ее жизнь все более невыносимой. Возможно, девушка бы и сломалась. В конце концов, ей всего шестнадцать лет. Но у нее в школе появилась нежданная и весьма могущественная защитница – сама Вивиан Снейп. Казалось бы, какое дело воспитательнице деток лордов до обыкновенной грязнокровки? Но, видимо, обыкновенной она Гермиону не считала. По крайней мере, женщина сразу прониклась к ней симпатией и по мере сил не давала в обиду. Она заменяла телесные наказания отработками, а когда Гермиону лишали еды, тайком приносила ей пирожки с молоком с кухни. И девушка была очень благодарна миссис Снейп, зная, что без нее давно бы пропала. Вот и теперь Гермиона знала, что ей помогут. И она была твердо намерена с честью выдержать новый учебный год. И знала, что ее друзья никогда не оставят ее. На платформе было много детей лордов, и все с презрением смотрели на грязнокровок. А они посмотрели на всех сверху вниз, и вошли в вагон для грязнокровок как в королевскую ложу. Они знали, что по приезде в школу, скорее всего, поплатятся за дерзость. Но оно того стоило. По крайней мере, по их мнению. А в купе для лордов между Драко и Блейзом завязался весьма интересный разговор. Началось все с ерунды: встретились два друга и стали вспоминать прошедший учебный год. У них все не так, как у большинства. Обычно дети с нетерпением ждут летних каникул, но у детей лордов все иначе: издержки высокого положения в обществе. Потому что в школе они цари и боги, им все позволено, никто не смеет возразить. Ну а дома…а дома по-другому. Там уже они должны вписываться в строгие рамки, должны соответствовать и оправдывать надежды. В основном именно отсюда и возникает уйма отрицательной энергии, которую потом эти любимцы судьбы используют, чтобы унижать грязнокровок. В этом смысле, естественно, Блэйзу приходилось тяжелее, чем Драко. И он долгое даже задумывался, а любят ли его родители. Было как-то не похоже. Он жалел о том, что нет его сестры, с которой он мог бы разделить все это. Почему-то Блэйз был убежден, что они с Бьянкой обязательно дружили бы. Было еще кое-что: с каждым прожитым годом Драко и Блэйз все больше отдаляются от своего некогда лучшего друга, от того, благодаря кому они стали не врагами, а друзьями. И они уже почти забыли, как перед началом первого курса обещали своему другу Родерику Риддлу, что их дружба никогда не прекратится. Тем более что Род на домашнем обучении, и им даже нечего вместе обсудить. Вдвоем веселее. Вот и сейчас, в поезде, они обсуждали. Говорили в основном о том, как классно быть лордами. Они же столько всего вытворили, пользуясь своим положением. Они искренне считают, что имеют право им пользоваться, так как достаточно платят за это А потом разговор как-то незаметно перешел на ту, которая более всего бесила Блэйза. Его так доставал сам факт существования на земле Гармионы Грейнджер. Потому что она не боялась говорить им в лицо то, что о них думает, потому что все знала лучше них, потому что держалась как королева, потому что никакие жизненные испытания не могли ее сломать… А ведь Блэйзу так этого хотелось. И он решил испробовать безотказный способ. Он сказал Драко: - Слушай, друг, а у меня есть идея насчет этой грязнокровочки. - Что, опять? Тебе не надоело, Блэйз? Чем она вообще так тебя достала? - Самим фактом своего существования, если ты понимаешь, о чем я. - Это ребячество. - Ну и что. Многие, подобные нам, так развлекались. - Ладно, Блэйз. Что ты предлагаешь? - Соблазни ее. - Что!? - Она же считает себя ровней нам. Она сто пудов купится. А ты унизишь ее, растопчешь, докажешь, что она не королева мира, а всего лишь обыкновенная грязнокровочка. - Почему бы тебе этим не заняться самому? - Ой, меня тошнит от одного ее вида. А ты сам говорил, что она очень даже ничего. - Нет. Я на это не пойду. - Ой, неужели лорд испугался грязнокровки? - Ты знаешь, я ничего и никого не боюсь. - Значит, по рукам? На несколько минут воцарилась пауза, после чего Драко выдохнул: - По рукам, Блэйз. Гермиона так и знала, что ничего хорошего не будет, когда сходила с поезда с друзьями. Казалось бы, для нее единственной отдушиной должны быть поездки домой. Ведь так у грязнокровок, ей подобных, всегда. Их унижают в школе, издеваются, доводят до сумасшествия, а вот дома они находят отдых и долгожданную отдушину. Так у всех, но только не у Гермионы. Дома у нее только стена холода и отчуждения. Потому что она не такая. Потому что не может, как они, жить тем что есть, знать свое место и не желать большего. Есть у Гермионы что-то в крови, что раз за разом толкает на авантюры и приключения, поступки рискованные и дерзкие. А ее семье, как ни печально, никогда не понять. Они называют ее страсть быть не похожей на серую массу обидным словом « выделывается». Поэтому и ее жизнь летом, как и в остальные времена года, являлась попыткой что-то кому-то доказать. Это стало неотъемлемой частью личности Гермионы… но как же ее порой тошнило от всего этого. Как это сложно: все время кому-то что-то доказывать и не иметь ни малейшей возможности просто побыть собой. И да, порой Гермионе хотелось быть слабой, она же все-таки красивая девушка. Так хотелось не ждать каждую секунду нападения, не быть все время собранной и готовой ко всему… Но в этом жестоком мире, к сожалению, у нее не было такого шанса. И девушка в очередной раз убедилась в этом. Только сойдя с поезда, она заметила перед собой криво ухмыляющегося Блэйза Забини. Он с самого начала учебы, даже чуть раньше, стал для Гермионы настоящим проклятием. Более того, она считала его личным врагом. Хоть это и неслыханная дерзость для грязнокровки – считать лорда таковым. С ним всегда было сложнее, чем с представителями более низких классов. Потому что совершенно невозможно дать сдачи. Даже не в прямом смысле слова: на лордов нельзя даже косо посмотреть: очередная кошмарная жизненная несправедливость. Год назад Гермиона дала Блэйзу пощечину, за что заработала двадцать ударов плетью. За нее, как это часто бывает, просила сама миссис Снейп, но все равно пришлось выдержать десять ударов. Жестокость…повсюду жестокость. На этот раз Забини, вопреки ожиданиям Гермионы, не стал тратить время на разговоры: он просто с размаху ударил ее по лицу. Это было так неожинанно, что Гермиона задохнулась, а враг занес руку для второго удара…но рука неожиданно оказалась перехвачена его другом Драко Малфоем. Гермиона не ненавидела Малфоя наравне с Забини, если только чуть-чуть, за компанию. И то, что он вступился за нее, стало настоящим шоком. Тем более что Гермиона давно отвыкла от чего-либо хорошего. А Малфой, оказывается, хорош собой, чего ранее девушка не замечала. За долю секунды, когда стояли очень близко друг от друга растерянная Гермиона, решительный Драко и разъяренный Блэйз, Грейнджер успела разглядеть Малфоя с ног до головы, потому что миллисекунды тянулись как часы. И она поняла, что вот такого бы ей парня… И тут же одернула себя. Да, она пытается держаться с достоинством, но метить в подруги лорда – это даже круче чем чересчур. А потом Гермиона просто развернулась и убежала, позволив себе хоть раз в жизни быть слабой. И долго она слышала за спиной разговор двух лордов на повышенных тонах. Панси и Милисента на удивление быстро сдружились. Даже отчасти странно, ведь они же девчонки. Хотя, с другой стороны, происходящее между ними можно назвать дружбой лишь с определенной долей условности. Потому как они, как и большинство девочек-подростков, обсуждали шмотки и мальчишек, строили пакости мелкие и крупные и были вполне довольны друг другом. Но это не дружба в истинном смысле слова…так, взаимовыгодное сотрудничество. В основном построенное на том, что они как бы являются сестрами по несчастью. Они обе, скажем так, дурнушки. И обе совершенно безразличны своим парням. Что они сами чувствуют к Драко и Блэйзу? Ничего такого, что должны бы чувствовать молодые влюбленные барышни. В конце концов, в основе всех их чувств лежит лишь холодный расчет. Но это их. А им хотелось бы, чтобы парни все равно их любили. Такой вот парадокс. Но все равно женихи никуда от них не денутся – семейная традиция. Панси и Милисента были бичом всей школы. Прежде всего, потому, что обожали доставать грязнокровок, да и просто середняков. Просто потому, что могли себе это позволить. Да и к тому же: зачем отказывать себе в такой малости, как небольшое развлечение? А грязнокровки и иже с ними, по мнению юных леди, именно для того и созданы. И они отрывались по полной, почти беспрепятственно. Почти – потому что в школе училась грязнокровка Гермиона Грейнджер, которая никогда и никому не давала издеваться над собой, по крайней мере, изо всех сил пыталась. И именно эта неслыханная дерзость (по их мнению) так бесила Паркинсон и Бекаморт. И они ненавидели эту девчонку за то, что она одна могла раз за разом доказывать им, что они не всесильны. Да, Грейнджер сама от этого страдала гораздо больше, но Панси и Милисенту волновало и бесило то, что ей все равно удавалось срывать их планы. Больше чем Грейнджер их, пожалуй, раздражала только Дафна Гринграсс. Потому что она ослепительно красива, потому что ее жених без ума от нее. И она ведет себя не так, как полагается. Она дружит с парнем! Да еще и со своим женихом. Ужасающий моветон! И, помимо всего прочего, Дафна позволяет себе не выказывать презрения к тем, кто ниже нее по положению, даже грязнокровкам. Более того, она несколько раз защищала Грейнджер. Так что Гринграсс девушки ненавидели от всей души, но, поскольку ей делать гадости для них попросту не представлялось возможным, сосредоточились на Грейнджер. Панси подслушала план Драко и Блейза случайно и вначале осталась этим очень недовольна. Она же невеста Драко, и он не должен мараться связью с какой-то грязнокровкой. Но потом, оценив обстановку здраво, Паркинсон свое мнение изменила. В конце концов, их с Драко брак будет не первым и не последним из построенных на холодном расчете. И ясно, что у Малфоя будет много любовниц. А эта Грейнджер… На нее просто не стоит обращать внимания. Так что Панси с удовольствием все рассказала Милисенте и добавила, что с нетерпением ждет результата. Потому что все равно максимум через полтора года они с Драко поженятся, это сомнений не вызывает. А увидеть грязнокровку униженной и раздавленной – что может быть лучше… Гермиона вышла вечером погулять. Такие прогулки вошли у нее в традицию. Это делалось не для удовольствия, а чтобы доказать всем, прежде всего себе, что она не боится. Потому что, хотя гулять перед сном не запрещалось никому, негласно считалось, что это все же привилегия более высоких слоев общества. И она много раз из-за этой своей привычки попадала в неприятности. Но Гермиона все равно упорно ходила гулять. Естественно, многие называли ее глупой гордячкой. Особенно остры были противоречия со старшими. Они считали, что надо знать свое место, а из-за Грейнджер все необоснованно подвергаются опасности. Им было невозможно объяснить, что такое чувство собственного достоинства. Но теперь Гермиона сама учится на шестом курсе, должно стать проще. Но, тем не менее, с каждой новой неделей все отчетливее вырисовывалось нерадостное будущее. Даже если Гермионе удастся окончить школу с минимальными потерями (в чем большинство сомневалось), впереди ее ждет жизнь, полная унижений. Она будет служанкой в доме чистокровного мага, возможно даже наложницей, и, скорее всего, умрет молодой. Гермиона, тем не менее, была убеждена, что смерть лучше унижений. На этой мысли бездумно, почти вслепую, идущая девушка на кого-то налетела. Подняв глаза, она со страхом заметила Малфоя. Ну вот, не успела начать обучение на шестом курсе, как наживает себе неприятности. Поскольку ей хватило дневной стычки с лордами, Гермиона предпочла не лезть на рожон, сказав: - Прошу прощения, я вас не заметила. - О, не стоит, я сам виноват. - Никогда раньше не слышала, чтобы лорд признавал свою вину. Тем более перед маглорожденной. - Ну, чудеса, как видишь. Случаются. - С вашего позволения, я пойду, уже поздно. - Знаешь, Гермиона, ты потрясающе красива. - Не пристало такие слова произносить вам по отношению к такой как я. - А я сам решаю, что мне пристало, а что нет. - В таком случае, благодарю вас. Гермиона развернулась и почти убежала, пока они еще чего друг другу не наговорили. Почему-то этот разговор, казалось бы, такой безобидный, напугал девушку больше, чем все прошлые стычки с чистокровными. На этот раз все по-другому. И если Гермиона не боялась насмешек лордов, знала, как справиться с их издевательствами, о том, как справиться с любовью, она не имела ни малейшего представления. А чувство, которое она испытывала теперь, смотря на Малфоя, внушало серьезные опасения. Гермиона пыталась внушить себе, что должна его ненавидеть, но у нее все никак не получалось. И этот разговор, нежданный комплимент… Разум Гермионы упорно твердил, что она не должна принимать все за чистую монету, что в любом случае между чистокровным магом и грязнокровкой не может быть любви. Но чувства затмевали разум, и Гермиона ничего не могла поделать с этим. Об этом она не могла рассказать даже близким друзьями, даже они ее не поймут. Тем не менее, Гермиона решила попытаться справиться с собой для своего же блага. Драко рассказал Блейзу о том как прошел разговор с Гермионой в самых общих чертах. Поговорив с ней спокойно, он был поражен тем, что Гермиона умеет с достоинством выражать свои мысли. Если бы он не знал наверняка, что она грязнокровка, бился бы об заклад, что это в крови. И это несоответствие немного его беспокоило. А Блейза не беспокоило ничего. Более того, он был убежден в том, что их действия верны. В конце концов, многие лорды развлекались подобным образом. И он был доволен тем, как начало продвигаться дело. Счел, что Гермиона попалась на удочку, и осталось только не упустить ее. Сам же Драко считал затею пошлой и глупой. К тому же, хоть его и заинтересовали необычные для грязнокровки слова Грейнджер, он предпочел бы о них просто забыть, а не заниматься долгими выяснениями. Вообще ему не хотелось этого, это очень муторно, да и втаптывать в грязь кого-либо он развлечением не считает. Ну да, он этим занимался. Но по большей части с легкой руки лучшего друга, это Блэйз большой любитель поиздеваться над маглорожденными. Но хоть по мнению Драко игра не стоит свеч, он знал, что не откажется. Потому что он не должен никогда отказываться от своих слов. И если уж сдуру согласился на эту авантюру, роль придется играть до конца. Что касается Грейнджер, Драко считал, что это ей только пойдет на пользу. Кто-то же должен научить зазнавшуюся грязнокровку уму-разуму…