Сладкое горе

Родерик Риддл как-то привык, что его жизнь сера и однообразна, что в ней не происходит ничего ни радостного, ни печального. Порой эта серость сводила с ума, порой ему казалось, что он привык к этому. Иногда хотелось, чтобы что-то (пусть и очень плохое) случилось, разрушив серость и беспросветность существования. Да, именно не жизни, а существования. Друзья совсем его забыли, родной отец предпочитал упорно делать вид, что его вообще не существует. И Род порой не знал, сколько еще сможет продержаться в обстановке абсолютного, арктического холода. Иногда хотелось чего-то, что как яркая вспышка перевернет его жизнь. Да… всегда надо быть очень осторожным в своих желаниях. Родерик ни тогда, ни много лет спустя не смог бы внятно объяснить, что его дернуло зайти в комнатку младшего брата. Многие считали, что Род его ненавидит, хоть это и не правда. Просто ему больно, что все отвернулись от него, а младший окружен заботой и вниманием, и любому на его месте было бы очень обидно. Но все-таки не настолько, чтобы желать зла. Зашел он в комнату после очередных уроков с многомудрыми учителями. Роду так хотелось в Хогвартс, хотелось быть обычным ребенком: играть со сверстниками в свободное (ну и не очень свободное) от учебы время, хотелось ухаживать за девушками, приобретать друзей и врагов. В общем, жить полной жизнью. И было очень обидно, что он не имеет такой возможности. Именно эти мысли давили на юношу, когда он зашел в комнату брата. Род был так сосредоточен и задумчив, что далеко не сразу заметил страшное происшествие, навсегда изменившее его тогда еще серую, но спокойную жизнь. А когда понял, что брат лежит без движения в какой-то неестественной позе, похолодел. Род уже знал, что тот мертв, но не хотел в это верить. Потому что, не смотря ни на что, он все-таки любит свою семью. Риддл хотел убедиться наверняка, прикоснувшись к ребенку, чтобы проверить пульс. И именно в этот миг зашла Беллатриса. То, что произошло дальше, слилось для Родерика в один сплошной кошмар. Беллатриса завизжала и выхватила палочку, но не успела крикнуть «Авада Кедавра!», потому что вскоре в комнате оказалась внушительная часть обитателей особняка, во главе с самим министром. Он тоже, не смотря на многолетнюю закалку, не сразу все понял и проникся ужасом происходящего. Тем не менее, он не достиг в жизни многого, и не раз его спасало умение сосредоточиться даже в самых экстремальных ситуациях. Вот и теперь министр сразу же приказал оттащить Беллатрису, которая при появлении остальных бросила палочку и набросилась на Рода как разъяренная кошка, от сына. Родерика он приказал бросить в темницу, а Беллатрису отвести в комнату и попытаться успокоить. И только после этого кинулся к мертвому сыну, уже не в силах ничего изменить. Том Ридл был в абсолютной, совершенной ярости. Да, сильное горе на всех действует по-разному. Порой люди впадают в абсолютную апатию, ничего не желая делать и никого видеть. А иногда это только добавляет сил и энергии. Правда, у этой энергии не всегда нужное русло. Вот и теперь энергия Тома, прежде всего, проявлялась в том, что в комнате его покойного теперь сына не осталось ни одного целого предмета. И он чуть не убил колдомедиков, сказавших, что тут не поможет никакое чудо, воскресить из мертвых не сможет даже всесильный министр. Но вовремя одумался. И весь гнев переместился на старшего сына, неожиданно оказавшегося убийцей. Том не мог, как ни старался, понять, почему так вышло. Да, от знал, что сам не идеал для подражания, даже наоборот. Он сам монстр и чудовище, за свою жизнь проливший столько крови, что хватило бы для средних размеров озера. Он убивал, пытал, унижал. Он никогда не задумывался о боли других. Но это все осталось в его темной прошлом. Многиме в это до сих пор не верят (а некоторые не поверят никогда), но с тех пор как стал министром Риддл и правда захотел жить нормально, без ужасов и крови. Действительно, зверства он творил, когда пытался прорваться к власти. А когда она все оказалась сосредоточена в его руках и все ему беспрекословно готовы подчиняться оказалось, что надо обустраивать жизнь в стране. Потому что только в спокойной стране он сумеет держать власть. Но это вовсе не значило, что всем станет хорошо. Главное, что у его есть прослойка общества, ближайшее окружение, на которое всегда можно опереться. И что он, установив жестокие порядки, не повторяет злодейства прошлого без острой нужды. И вот теперь его старший сын оказался чудовищем и монстром. Это так странно: всегда такой тихий и спокойный Род… Хотя, а что он о нем знал? Министр вынужден был признаться себе самому, что ничего не знает о Роде. Он никогда не интересовался сыном, почти не видел его. Даже не задумывался над тем, испытывает ли он что-либо к родному ребенку. Просто как-то легче было его не замечать. Министрне мог просто выкинуть Родерика из своей жизни, но в принципе он был не нужен ему. Поэтому он его и не замечал. И вот теперь получилось то, что получилось. И Том даже е знал, как это произошло и почему. Правда, в тот момент безудержной ярости это было совершенно неважно для него. Хотелось пойти в темницу и придушить выродка собственными руками. Но он давно министр, а не монстр. Все должно быть по закону. Поэтому вместо того, что только что собирался, том сел писать указ. Он вынес приговор своему сыну, он не хотел ни в чем разбираться. Смертная казнь, и точка. Возможно, если бы Риддл подумал, он бы сообразил, что вся ситуация донельзя странная. И как Род мог убить брата? У него даже мотива не было, да и не подставился бы он так глупо… Но в тот момент Тому ну никак не думалось. И это едва не стоило жизни его единственному сыну. Родерик Риддл сидел в темнице, предаваясь страху и унынию. Нет, он никогда не был нытиком, как никогда не был изнеженным богачом. Живя в обстановке холода и напряжения Род с раннего детства прекрасно усвоил, что его положение ничего не значит. И все, чего он в жизни добьется, будет исключительно его заслугой. Потому что отец не станет помогать. Поэтому сейчас он не ныл и не впадал в истерику. Хотя от того, что Род пытался оценить ситуацию трезво, становилось только хуже. Потому что в это ситуации не было ничего даже отдаленно позитивного. И под каким углом не смотри, для него конец один. Хотя Род сам не мог понять, кому могла понадобиться смерть его младшего брата. У него же не было врагов. Завистники? Эти всегда найдутся. Но опять же, среди них не было никого, кто не побоялся бы поднять руку на сына министра. В основном это были трусы, которые ничего не могли добиться сами и считают, что виноваты те, у кого все есть от рождения. Хотя на самом деле это вина только их самих, уж Родерик знал. Как знал и то, что ни у одного из них не хватит смелости попытаться расправиться с его братом. Но кто тогда? Ответа на этот вопрос не было, и все было уж чересчур мрачно. К тому же Род прекрасно понимал, что церемониться и разбираться никто не станет. Он был убежден, что вот в данный момент отец подписывает ему смертный приговор, жить осталось очень недолго, от силы пару-тройку часов. Это все так нечестно, как и сама его несчастная жизнь. И оставалось еще кое-то: что его дернуло именно в этот момент пойти к брату в комнату он же там никогда не был и никогда не горел особым желанием туда зайти. Зачем? Делать так ему абсолютно нечего. И то, что внезапно появилось желание туда сходить, казалось донельзя странным и неестественным. Возможно, кто и упрекнул бы Рода за то, что думает он не о том. Он как-то постоянно думал о себе, о спасении собственной жизни. Мысли о том, что его младший брат мертв, появлялись только в том контексте, что теперь во всем обвиняют его. Но Род вовсе не считал себя жестокосердным чудовищем. Просто он никогда не задумывался о том, что чувствовал к брату. А теперь понял. Что если отца все же любил, к брату не ощущал совершенно ничего. Так что в душе были только тоска и пустота, когда в камеру неожиданно зашла она. Нарцисса Малфой – единственная, кому на Рода было не плевать. Только она, можно сказать, его любила. По крайне мере, она не жалела времени и сил, занимаясь и играя с ним. Не потому, что так приказывал министр. Потому, что ей так хотелось. Вот и теперь она подошла к Роду и вложила ему в руку круглый амулет. Сказала: - Мистер Риддл подписал приказ о твоей казни. - Я не виновен. - Я верю. Тебя надо бежать, Род. - Но как? - Это талисман перехода. Подумай о любом месте, где ты хотел бы оказаться. И окажешься там. Удачи! И Род действительно понял, что это и есть его единственный шанс, и он обязан им воспользоваться. Просто потому, что должен доказать всем и самому себе, что чего-то стоит. Он выяснит, кто стоит за смертью брата, и добьется всего в жизни самостоятельно. Еще не все потеряно. Весть о побеге Рода разлетелась мгновенно, вызвав самую настоящую бурю возмущения и негодования. Все отнеслись по-разному. Беллатриса умоляла Тома казнить тогда ее сестру, проклиная за то, что он разрешил Нарциссе погостить у них. Но Том к тому времени уже отошел от первого шока и смотрел на вещи здраво. Он понимал, что надо разобраться во всем. И издал приказ о поимке своего сына. В Хогвартсе особенно рьяно осуждали Родерика его бывшие друзья Драко и Блэйз. Они решили, что сдадут его если увидят. И только два человека не были настроены против опального сына министра – Гермиона и Теодор. Они считали, что доказательства преступления шатки, а словам Беллатрис вообще веры мало. Все их за это осуждали.