Сладкое горе

Алиса знала, конечно, что через это рано или поздно приходится пройти всем симпатичным грязнокровкам Хогвартса. Ее предупреждали давно. На ее глазах такое случалось с другими. Но, как люди не думают о смерти, загоняя эту мысль далеко в подсознание, так и Алиса не задумывалась об этом. Не могла смириться с неизбежностью и предпочла просто не думать об этом. Но вот момент настал. Алиса сидела в бараке, после уборки в школе ей выпал небольшой перерыв. Девушка думала о Гермионе. Подруга счастливая такая в последнее время. Ходит, словно по воздуху летает. Алиса знала, в чем причина – проведенная с Драко ночь. Она не могла понять, как можно получить удовольствие, переспав с лордом. Ведь господа рабыням не угождают. Но факт на лицо – Гермиона, кажется, любит. И, кажется, счастлива. Но Алиса видела то, что подруга предпочитает не замечать. Она не нужна Малфою, он просто ведет какую-то свою игру. Алиса пыталась образумить подругу, и с тех пор Гермиона с ней не разговаривает. Алиса была так занята своими мыслями, что чуть не пропустила появления в бараке еще одного лорда – сэра Блэйза Забини. Она никогда не смела никому признаться в этом, даже себе. Но ей нравится Забини. Не смотря на то, что уж он-то лорд до мозга костей, настоящий хозяин жизни и господин грязнокровок. Что ему могло понадобиться в бараке? Известно что. Лорды посещают подобные места только с одной целью – выбрать себе наложницу. Он пошел прямо к Алисе, в это намерениях сомневаться не приходилось. И девушка по-настоящему дико испугалась. Она знала – сейчас произойдет то, после чего дальше будет невозможно жить. И злилась на Гермиону за то, что подруги нет рядом. Алисе казалось, что уж Гермиона-то точно нашла бы выход, сделала бы так, что ей не пришлось бы пройти через это унижение, через боль, через ад… Но Гермионы не было. Забини мерзко ухмыльнулся, указал на Алису и сказал: «Она!». И все стали выходить из барака. Алиса плакала, просила их остановиться. Никто не посмел. И в их глазах не было ни одной эмоции, словно они роботы. Это страшно, когда людям друг на друга плевать. Именно поэтому лорды имеют над ними такую власть – каждый считает, что раз он через это прошел, не надо заступаться за других. Поэтому их так легко смешать с грязью. Так и будет, пока они не научатся сопереживать. Но в тот момент Алиса ни о чем подобном не думала – ей просто было жутко. Забини кинул ее прямо на пол, стягивая с себя одежду. Дальнейшее происходило, словно в тумане. Алиса помнила только боль и унижение. Хотелось исчезнуть, раствориться не существовать… Хотелось, чтобы все оказалось кошмарным сном. Но это было. Удовлетворенный, Забини ушел, а Алиса отползла в угол и сидела там, размазывая слезы по лицу. Она не помнила, сколько это продолжалось. Потом она встала, заклинанием починила свою порванную одежду и наложила косметические чары – скоро придут остальные, они не должны видеть ее такой… Не должны видеть… Алиса вдруг поняла, что если она увидит их равнодушие, услышит язвительные комментарии – точно кого-нибудь заавадит. Решено – она уйдет в Запретный лес. Навсегда. Гермиона беспокоилась – прошло несколько дней, а Алиса все не появлялась. Ее не было ни в бараке, ни на занятиях. Никто не мог ответить, что случилась. Но Гермиона чувствовала – все знают, но скрывают, только она одна почему-то остается в неведении. Это злило, но сильнее было беспокойство за подругу. Гермиона уже совсем не вспоминала про их ссору, это казалось такой глупостью. Тем более, по зрелому размышлению она пришла к выводу, что Алиса просто хотела ей добра. Так, как сама это понимала. Если их точки зрения в этом вопросе разнятся, это вовсе не повод ставить крест на дружбе. Надо поговорить, объяснится. Но, прежде всего, понять, что случилось. Может, Алисе нужна помощь. Гермиона решила обратиться к помощи человека, который всегда в курсе основных событий. Она подошла к миссис Снейп. Спросила прямо – знает ли она, где Алиса. И та посоветовала поискать в Запретном лесу. Значит, Алиса ушла в Запретный лес. Все знают об этом, но никто не стал ее искать. Хотя то, что там очень опасно, общеизвестный факт. Жизнь грязнокровки не стоит совершенно ничего. Но Гермиона знала правду – они все люди. Люди бывают плохими или хорошими, но не правильно их делить по происхождению. И она верила в то, что думает так не потому, что сама относится к низам. А потому что это правильно. Гермиона хотела попросить помочь Драко, с которым отношения идут как нельзя лучше. Но не нашла его, а дело срочное. Она одна пошла в лес. Было темно, страшно, и совершенно непонятно, где искать Алису. Гермиона знала достаточно заклинаний, и все равно чувствовала себя неуверенно. Неожиданно к ней подбежал Клык – собака лесника. Он не нападал, да и не стал бы – Гермиона его частенько подкармливала, когда ей выпадало работать на кухне. Напротив, пес ее настойчиво звал за собой. Гермиона побежала за собакой, и вскоре обнаружила ту, которую искала. Алиса сидела на поляне с отсутствующим видом. Гермиона не сомневалась, что за прошедшие пару дней мало что изменилось. Она осторожно подошла и села рядом. Подруга не отреагировала. Тогда Гермиона спросила: - Алиса, ты что, решила поселиться здесь? - Да. А что, кому-то есть до этого дело? - Конечно. Мне. - Мы же поссорились. - Мы подруги. Какая-то глупая ссора не может этого изменить. - Да какие мы подруги! Ты же теперь у нас с лордами дружишь! С Малфоем вот жмешься по углам! Небось, и с этой мразью, Забини, дружишь! - Алиса что случилось? - А то ты не знаешь!? - Не знаю. Что сделал Забини? - Смотри! И Алиса швырнула в Гермиону воспоминаниями. Большей мерзости и представить нельзя – Забини не только взял ее против воли, он унизил Алису, растоптал. Гермиона не знала, что бы было с ней, если бы Драко поступил так же. Но сейчас надо было увести из леса Алису. Подруга отказывалась. Говорила, что в Хогвартсе царит одна жестокость, что она останется тут жить. Но Гермиона сумела найти слова утешения и уже через пятнадцать минут подруга рыдала у нее на плече. А еще через полчала они, ведомые Клыком, пошли в сторону школы. В бараке их встретили холодно. Гермиона не могла поверить – их осуждали! Ее за то, что помешала воспитательному процессу, найдя Алису и бросившись утешать. А саму пострадавшую за то, что она недовольна ситуацией! Викки так вообще сказала, что, мол, Алиса еще радоваться должна: Мистер Забини – далеко не худший вариант. Гермиона очень рассчитывала на Алекса, но друг отсутствовал в Хогвартсе – его забрали в особняк Паркинсонов. У Панси был День рождения. И девушка сама отобрала грязнокровок, которые будут прислуживать ей. Алекс еще не вернулся и, скорее всего, не знает, что происходит. В общем, в бараке Гермиона со всеми переругалась. На что та же Викки сказала, что то, что пока лорд Малфой нежен со своей наложницей, но это еще не значит, что он не изменит обращение с ней в будущем. Алиса сидела на своей койке с отсутствующим видом, Гермиона же подняла палочку. Она готова была бороться против всех в одиночку, но не пришлось. В этот момент на пороге возникла миссис Вивиан. Женщина призвала всех к порядку, а Гермиону и Алису пригласила к себе на разговор. Говорила она долго. О том, что такова жизнь. Что они, как бы ни хотели, ничего не смогут изменить. Сильные все равно будут издеваться над слабыми. А слабые будут униженно молить о пощаде либо покорно молчать, смирившись со своей судьбой. Гермиона слушала и понимала, что теряет союзника. Ей всегда казалось, что миссис Снейп не безразлична судьба ее и ей подобных, что у этой женщины есть совесть. А она оказалась такой же, как все. И тоже хотела, чтобы все было по правилам. Гермиона вышла из кабинета, не спросив разрешения. Миссис Снейп не остановила. Гермионе было надо поговорить с Драко. Сейчас ее вера в хорошее как никогда висела на волоске. И чтобы продолжать жить и бороться, ей надо было знать, что тот, которого она любит, поддержит ее. Ведь Драко был так ласков, обращался с ней совсем ни как с наложницей. Как с любимой женщиной. Гермионе было нужно, чтобы он подтвердил, что честен с ней, не играет в игру. И чтобы осудил Забини. Хотя бы просто на словах. Гермиона вышла во двор и увидела толпу учеников из различных слоев общества. Посередине круга стояли Малфой, Паркинсон и Забини. Сердце кольнуло предчувствие беды, но отступать было поздно. Ей жестом приказали войти в круг, и Гермионе пришлось подчиниться. Хотя бы для того, чтобы понять, что все это значит. Драко не ждал Панси. Он, разумеется, поздравил е с Днем рождения. Подарил диадему, очень дорогую. Так велят приличия, которые не им нарушать. Тем не менее, сразу после праздника, однозначно дал понять, что желал бы, чтобы в ближайшее время невеста его не беспокоила. Он и сам не знал, почему в последнее время ему стала претить идея брака с Паркинсон. Казалось бы, какая разница? Ну да, Панси далеко не красавица. И что? В конце концов, он сможет иметь столько прелестных наложниц, сколько пожелает. На самом деле нет даже необходимости часто посещать спальню супруги – его задача состоит только в том, чтобы одарить род наследником. После того, как событие свершится, о супружеском долге можно вообще забыть. Этому принципу придерживались до него, и будут придерживаться после. Но почему-то в последнее время Драко не может даже вообразить близости с кем-либо помимо Гермионы. Даже хочет на лето выписать ее в фамильный особняк в качестве прислуги. С одной стороны он понимает, что это ее унизит, и не хочет этого. А с другой – не хочет разлучаться с ней на целых три месяца. И вообще – почему его, лорда, волнуют чувства грязнокровки? Он старается об этом не думать, но уже знает – причина в любви. Когда к Малфою в комнату зашла Панси, это был неприятный сюрприз. Он нахмурился и спросил: - Я, кажется, ясно дал понять Панси, что нам пока следует ограничить общение. - Мы все же жених и невеста. Если ты забыл. - Не забыл, к сожалению. - А по-моему, Драко, прости, конечно, но ты ведешь себя безответственно. Ты из-за грязнокровки ставишь под угрозу нашу репутацию. - Не понимаю, о чем ты. - Прекрасно понимаешь. И нам обоим будет лучше, если ты сегодня же закончишь этот фарс. - Это уже мне решать! - Не думаю что у тебя хватит духу. Поэтому решение пришлось принять мне. Если ты сегодня не выполнишь до конца соглашение с Блейзом, я буду вынуждена использовать зелье выявления любви, прости. И Панси вышла. А Драко понимал, что это будет конец. Зелье это доступно только чистокровным, редкое, но эффективное. И оно покажет, что Драко влюблен в Гермиону. А это значит позор на него и род Малфоев. Его наверняка лишат титула лорда и всех присущих ему привилегий, его родителей будут долго мурыжить, поверяя на лояльность. Потому что сам факт любви к кому-то столь низкому по происхождению, так уж вышло, делает его недостойным его происхождения. Его даже к господам навряд ли отнесут, к полукровкам, скорее всего. Казалось бы, не смертельно. Но Драко настолько привык жить лордом, что это для него неприемлемо даже в качестве теоретического допущения. Итак, надо что-то решать. Казалось бы, нечего даже думать. В конце концов, вся эта затея изначально была призвана унизить грязнокровку. Так почему же теперь Драко всерьез пытается выбрать между этим и позором для себя? Тем не менее, он может с уверенностью сказать, что это самый тяжелый выбор в его жизни. Но сделанный выбор оказался не в пользу Гермионы. Все же Драко не герой романов, не рыцарь без страха и упрека. К тому же, все равно Гермионе кто-то преподал бы урок. Так получилось, что эта роль выпала ему. Неприятно, но с помощь самовнушения Драко себя даже убедил в том, что Гермионе это пойдет на пользу. Она будет жить без иллюзий, будет знать, что чудес не бывает, а сказка про Золушку – чушь и ерунда. Возможно, когда-то поймет его…. А если и не поймет, ему не должно быть до этого никакого дела. Почему-то было чувство, будто он кого-то предает. Но предать может равный равного. Лорд грязнокровку может только использовать. Это то, что лорды вдалбливают в своих детей с раннего детства, то, что они впитывают с молоком матери. В конце концов, любой грязнокровке можно легко найти замену. Ведь так? Но отчего-то для Драко существовала огромная разница между Гермионой и остальными. Он по-прежнему был убежден, что грязнокровок можно, и даже нужно, безнаказанно унижать. Для того они и существуют. В этом смысле Драко пока что оставался лордом до мозга костей. Но он отделял Гермиону от остальных. Умом-то он понимал, что она тоже принадлежит к касте грязнокровок. Следовательно, и отношение к ней должно быть такое же. Но она настолько от них отличается… Для Драко Гермиона успела стать кем-то важным. И если бы он не знал точно о ее происхождении, без колебаний счел бы равной себе. Но он знал, и это все меняет. Можно было до поры до времени развлекаться. Пока никто не обратил на это пристальное внимание, можно было играть в игру под названием «Гермиона Грейнджер – моя подруга». Но это не могло, конечно, продолжаться долго. Драко знал это, но проблема в том, что он настолько увлекся игрой, что для него все стало слишком серьезно. Он сам поверил в то, что с Гермионой его связывает гораздо большее, чем отношения «господин-наложница». Более того, он и не рассматривал их отношения в этом ракурсе. Он только знал, что им очень хорошо друг с другом. Он не желал портить гармонию излишним философствованием. Тем более, сама Гермиона держалась с ним на равных. При других обстоятельствах, такая наглость бы возмутила. Но именно сейчас, напротив она только усилила самообман Драко. И до поры до времени все было хорошо. А вот теперь встал выбор – причинить боль Гермионе или потерять все, что он ценит в этой жизни. И выбор сделан. В конце концов, убеждал себя Драко, он всегда сможет выбрать другую грязнокровку, или развлекаться с Гермионой. Юный лорд, послав патронуса, приказал всем собраться во дворе у школы. Пора заканчивать затянувшуюся игру. Гермиона пыталась держаться с достоинством, но ноги подгибались, пока она шла к Драко, ставшему вдруг таким чужим и холодным. Она уже понимала, что будет дальше, но не хотела с этим смириться. Гермиона знала, что должна что-то сказать. Возможно, ее слова смогли бы пробить брешь в броне Драко и заставить его поменять планы. Но Гермиона молчала. От страшной догадки не могла ни слова вымолвить. Речь Драко началась словами: «Блейз рассказал мне про твою грязнокровую подружку. Я тоже как-нибудь с тобой так развлекусь». Дальше Гермиона не слышала слов, они слились для нее в равномерный гул. Она словно со стороны видела себя, стоящую в кольце явно получающих удовольствие учеников. Видела глумливые ухмылки. Видела торжество Паркинсон и Забини. Только не видела Драко. Была не в силах смотреть на него, достаточно звука его голоса. А если бы посмотрела, увидела бы, что в глазах у юноши боль. Он тщательно скрывал ее. Драко всегда учили – никто не должен знать о его чувствах. И все равно было безумно тяжело. Он не думал, что будет так. Он смотрел на Гермиону, на то, как она держалась. И в голову лезли даже крамольные мысли, что она ничуть не хуже Панси. И так хотелось прекратить этот жестокий фарс. Но пути назад уже не было. Он все говорил, и сам ужасался своим словам. Но так было надо. Ему и его репутации. А потом он подошел к Гермионе и поцеловал ее. Грубо, причиняя боль, предъявляя на нее права как на собственность. Послышались одобрительные возгласы. Потом Драко достал волшебную палочку и заклинанием послал Гермиону к Блейзу, тот отослал ее к Панси, а она назад к Драко. Это обычная забава лордов, призванная унизить грязнокровку и указать ее место. Они могли бы долго так развлекаться (хоть Драко и было неприятно), но появилась миссис Снейп и сообщила, что все должны быть на занятиях. Все разошлись, и только Гермиона осталась. Она лежала на холодной земле, глотая слезы. Ей не хотелось жить.