Вас приветствует Голубицкая

POV Гены – Вот как так можно?! Неужели у людей чувство сострадания напрочь отсутствует? Почему все такие равнодушные к страданиям других? Или они от этого удовольствие получают? Неужели меня окружают одни садисты, наслаждающиеся страданиями других? – Витька, я тебе сейчас втащу. И поверь, получу искреннее наслаждение. – Наслаждение?! Ты получишь наслаждение от того, что ударишь друга?! – Нет! От того, что ты наконец-то заткнешься! Вить, в конце концов, сколько можно ныть? – А чего эти козлы не останавливаются и не хотят нас подвозить? – Потому что они козлы! Вот и не останавливаются. Но а я здесь причем?! Чего ты мне мозг выносишь? Что я тебе сделал? Надулся и ускорился, чтобы уйти вперед и больше со мной не разговаривать. Ну и ладно! Не очень-то и хотелось! Можно подумать, что это я виноват в том, что мы идем уже больше часа, а ни одна машина не остановилась. На Лесном озере все разрешилось быстро. Как только оплатили нужную сумму, нам сразу предоставили лодку, да еще и корм для лебедей, ведь нужно было «ублажить хранителей сердца Лесного озера». Сплавав туда-сюда, и сфотографировав процедуру кормления пернатых красавцев, получили заветный конверт. Новое задание оказалось каким-то уж очень сказочным. – «Пойди туда, не знаю куда, но рядом окажется озеро Чернобаевское. Съешь то, не знаю что, но чужеродное для земли Кубанской», – прочитал я, в недоумении пялясь на листок, но ничего другого там написано не было. – И что это значит? – А я знаю? – А кто знает? – Александр Сергеевич. – Гаджик? – Причем здесь Гаджик?! – Так Александр же Сергеевич! – Я про Пушкина говорю! – А я про задание спрашиваю! – Чего ты на меня орешь?! – Я ору?! – Ну не я же! – Да?! А кто тогда?! Стоим напротив друг друга и орем, как потерпевшие. Чего, спрашивается, орем? Вроде бы не глухие. – Мда… – задумчиво так тянет Витька. – Нам явно не хватает третьего. Он бы давно нас утихомирил. – Ага, – сразу соглашаюсь, – заткнул бы и утихомирил, прямо как Слава. – Не, лучше, как Гаджик. – Конечно, лучше! – соглашаюсь не задумываясь, при этом представляя, как рыжая бестия самозабвенно отдается поцелую, затыкая мне рот. Вот так совершенно незаметно мы ушли от главной темы нашего разговора, но вопрос с местонахождением следующей точки по-прежнему оставался открытым. Затевать очередной спор с Витей мне совсем не хотелось, поэтому молча закинул свой рюкзак на плечи и двинулся к выходу с территории базы отдыха. – Эй! Ты куда?! – К следующей точке. – Да? Можно подумать, что ты знаешь, куда нам надо идти? – Не знаю, – притормаживаю, оглядываясь, и дожидаюсь, пока Витя тоже закинет рюкзак. – Доберемся до Чернобаевского озера, а там посмотрим. – Или посмотрим, или местных порасспрашиваем. Друг мой возлюбленный сразу воодушевился и позабыл о нашем споре, хоть и двух минут не прошло. Я давно заметил, что он совершенно не способен принимать решения, причем, никакие – будь то выбор планов на отпуск или салата на завтрак. За него должны все решить и предоставить конкретный алгоритм действий, иначе Витюша злится и сильно нервничает. Мы оказались на трассе, но никто не желал нас подвозить. Судя по карте, нужно было пройти километров тридцать, что, разумеется, нас совсем не радовало. Эта игра мне нравится все меньше и меньше, но никуда не денешься. Вдруг послышался гул. Мы синхронно оглянулись и вдалеке увидели машину, быстро приближающуюся к нам. – Голосуем! – сразу же озвучил первую пришедшую мысль. – Он не остановится. – Почему? – Это же «Хаммер». – Ну и что? – Гена, водители крутых тачек не подбирают случайных пассажиров. – А вот меня подберут, – и, не обращая внимания на его слова, вскидываю руку с оттопыренным пальцем. – Ага, если блондинка стоит на обочине, то знаешь, что она делает? Значит, она… Витькины слова заглушил визг тормозов. Стекло медленно опустилось вниз и улыбчивый парень лет двадцати пяти, поинтересовался: – Мужики, вам далеко? – До Чернобаевского озера. – Могу только до дач подбросить, а потом я в город сворачиваю. Но вам там останется пройти километра полтора, так что, если хотите, то могу подбросить. – Конечно, хотим! – отвечаю за двоих и сразу усаживаюсь рядом с водителем, стараясь не смотреть на слишком хмурое лицо напарника. За то время, что мы ехали, Витя не произнес ни слова, демонстративно смотря в окно. И мужику, подвезшему нас, ни то что "спасибо", даже "до свидания" не сказал. Вот что он за человек? Теперь топает впереди меня уже минут двадцать, при этом абсолютно молча. Руиджи и молчание – две совершенно несовместимые вещи, но, тем не менее, он молчит. Отсюда напрашивается только один вывод – он обижен, причем степень его обиды заоблачная. – Вить, ну сколько можно молчать? Чего такого я сделал, что ты надулся? – Ни-че-го. На русском языке это означает «отъебись от меня», но я так не могу. В конце концов, я ничего такого не сделал! – Руиджи, ты заебал меня! Что еще за концерты устраиваешь?! – Ах это я тебе концерты устраиваю, а не ты мне?! Да?! – о, как мы орать умеем! Бедные птички, до этого спокойно клюющие что-то на поле, в ужасе разлетелись. – Ой, извини. Ты же не мне концерт устроил, а этому мудаку! – Какому ещё мудаку?! – я тоже орать умею. – Который подвозил нас. – Какой, к чертовой матери, концерт? – Концерт первоклассной бляди! – Что?! Какой еще бляди?! – А такой! Если бы ты себя дорожной блядью не выставлял, то он бы в жизнь не остановился! – Да ты!.. Да ты!.. Да ты вообще охренел! Из-за недотраха не головой, а головкой думаешь?! Решил, что раз ты сам мудак, то и все такие?! Это я на блядь похож?! Да пошел ты нахер! Вот долбоеб! Мудила и урод! И этого человека другом считал? И я по нему сохну, как школьница-малолетка? Ну конечно! Я же ему задницу по первому желанию подставляю! Кем он меня после этого считать может? Конечно, блядью! А ведь всё это время другом прикидывался, типа мы ровня. Вот же урод! Видеть его не могу! Как только в Москву прилетим, сразу попрошу перевод в другую группу! POV Вити Иду. Молчу. Дурак дураком… Что сказать? Я уже, вроде бы, всё сказал. Даже больше, чем надо. Король идиотов… Вот что, спрашивается, на меня нашло? Чмошник недоделанный… Как теперь ситуацию разруливать? Как извиняться перед ним? Я ведь этого никогда раньше не делал. Гомодрил доморощенный… POV Гены Вот гад! Идет сзади след в след и не отстает. Я быстрее начинаю идти, и он тоже ускоряется. Идет, молчит, сопит противно, и чуть ли не в затылок мне дышит. Как же он меня бесит! За злыми мыслями совершенно не заметил, как мы почти добрались до пункта назначения. Взойдя на очередной взгорок, замер на месте. У меня аж дух захватило от красотищи такой. В самом низу там, где заканчивался взгорок, у подножья настоящей горы раскинулось небольшое озеро, напоминающее по форме слезу. С нашей стороны перед озером была небольшая поляна, на которой расположилась то ли деревенька, то ли очередная база отдыха, а с трех других сторон озеро окружал золотистый лес с красными вкраплениями одиночных деревьев. Не успел я сполна насладиться такой красотищей, как Витек в меня врезался и бесцеремонно пихнул: – Чего застыл? – Смотрю вот. – Куда? – Туда, – и указываю рукой вниз. – А чё там? – Лес, озеро. – И чё? Ты лесов никогда не видел? – Да пошел ты! – Я-то как раз и хочу идти дальше, а ты чего-то застыл здесь и не думаешь идти. Не считаю нужным отвечать человеку, или вступать с ним в дискуссию, если он косит под дебила, а именно этим Витек сейчас и занимается. Спорить с ним, точно так же как и разговаривать, совсем не хочется. Молча иду вниз, а Витя пристраивается рядом, и тоже идет, ничего не говоря. Чем ближе мы подходим к деревушке, тем отчетливее становится запах шашлыка, витающий в воздухе. Мда… Пожрать бы… – Умм, как жареным мясцом запахло! Ох, как же есть хочется, – вторит моим мыслям дружбан, вернее, коллега. – А ты? Тоже, небось, хочешь? Демонстративно молчу и отвечать не собираюсь, а вот мой желудок другого мнения. Он громким урчанием возвестил, что полностью согласен с Витей и тоже жаждет отведать шашлычка. – Значит, решено, сначала плотный обед, состоящий из нормальных продуктов, а уж потом будем искать эту невиданную хрень. Удивительный человек мой коллега Виктор. Сначала он сам со мной поругался, а теперь делает вид, что ничего не произошло! При этом умудряется разговаривать один, но выходит так, что у нас как бы диалог и это несмотря на полный игнор с моей стороны…       Всё же сытый человек становится значительно добрее. Вот и я уже не так болезненно остро реагирую на то, что Витька оказался самым обычным. Вернее, самым обычным уродом, таким, каким и должен быть в моем представлении мужик, не обремененный чувствами: уверенный в себе, немного нагловатый, думающий прежде всего о себе, а не о своей партнерше или партнере, знающий, чего хочет от жизни и идущий к своей цели. Так правильно, так и должно быть, только вот когда ты оказываешься на месте партнерши-партнера - это очень больно. Но теперь я понимаю, что не стоит так злиться на Витю. Он идет по жизни играючи, а я сам придумал то, чего не было, а теперь еще и обижаюсь. Пришло время забыть о своих чувствах… Начинаю новую жизнь… Хотя, стоит доиграть достойно и перед уходом не испортить у ребят обо мне мнение. – Я вот тут меню внимательно изучил, пока заказ ждал, но ничего экзотического не нашел. Что делать будем? – У официанта спросим. – Мне показалось, или Витька реально оживился из-за того, что я первым заговорил? – Эй, парень! Официант, видя, что Витя активно машет ему, быстренько подошел. Хоть по меркам больших городов тут глушь несусветная, но обслуживание достойное. – Да, я вас слушаю, – парень расплылся голливудской улыбкой. – Нам бы съесть такое блюдо, которое было бы чужеродным для земли Кубанской, но которое есть только возле озера Чернобаевского. Надо отдать должное пацану, улыбка на его лице не дрогнула, хоть и брови он нахмурил, задумавшись. Я, если честно, послал бы таких посетителей, а он - нет, вежливый, зараза. – Извините, но вам, наверное, не к нам. – А к кому? – Витькин тон не предвещал ничего хорошего. – В «Берендеево царство». Они там страусов держат и всех желающих омлетом из страусиных яиц угощают. Может, вам подойдет это? Более чужеродного продукта, чем страусиные яйца и придумать нельзя. Прикинув, мы с Витей решили согласиться с официантом и отправиться в это самое «Берендеево царство», которое оказалось жутким местом. Вот не люблю я ни рыбалку, ни тем более охоту, а звериные чучела вообще терпеть не могу. Как представлю, что с бедными зверюшками делают, чтобы такие вот трофеи получить, так на душе муторно становится, но народу, смотрю, нравится. Вон, семейство с детишками активно фоткалось возле каждой группы чучел, дружно обнимаясь с волчьими и медвежьими трупиками. Брр, гадость… Пока я с содроганием кривился от изобилия чучел, Витя исчез, пусть всего на пару минут, но как оказалось, очень результативно. – Всё, вопрос решен, – заявил коллега, довольно улыбаясь и махая перед моим лицом какой-то бумажкой. – Это что? – пытаюсь выхватить листок, но он не дает его мне в руки. – Наш обед. – Так мы уже поели! – Так то было для души, а это для игры! И лично я это есть не буду. – Да? А я, значит, буду?! – Вот почему он все решает за меня, не интересуясь моим мнением? Так было всегда, но я этого попросту не замечал. – Тебя никто не заставляет есть это. Сфоткаемся на фоне жрачки и все! Делов-то! – Ладно, успокоил, – хотя в душе я совсем не спокоен, а продолжаю лютовать. – Заказал-то хоть что? – Страусиные яйца! Вот так мы стали обладателями экзотической пищи и координат новой «точки». Услужливая девочка-официанточка усиленно строила мне глазки и настоятельно рекомендовала захватить наш заказ с собой, но после того, как Витька чуть ли не с кулаками кинулся на неё, сразу сдулась и испарилась. – Вот чего ты на людей кидаешься? – интересуюсь после того, как он немного остыл. – Да я и сам не знаю, – беззаботно пожимает плечами, но делает это слишком наигранно. Другие не заметили бы, но ведь я знаю его как облупленного. – Накатило чего-то вдруг. Объяснение идиотское, но я не знаю, как докопаться до истины. А еще я совершенно не понимаю, что с Витькой происходит. Его настроение меняется стремительно и совершенно невозможно предсказать, чего от него ожидать в следующую минуту. Такое ощущение, что рядом со мной не мужик, закаленный работой в экстремальных условиях, а беременная деваха, которая под воздействием гормонов никак не может определиться, чего же она хочет на самом деле. Тот, кто составлял наш маршрут, обладал хреновым чувством юмора, так как следующая точка опять находилась на озере. Витька бурчал, что мы скоро все озера обойдем на своих двоих. – Да ладно тебе. Их осталось всего четыре, и если верить карте, то они расположены очень компактно. Теперь главное добраться до первого из них. – Ну да. Там рядом какая-то Светлогорка. Вот доберемся до неё, а до озера рукой подать. Тачку бы… – Отлично! Идем к трассе, только на этот раз голосовать будешь сам. – Да-да, Витюша, теперь твоя очередь изображать из себя блядь, и не надо на меня так удивленно смотреть. Это была плохая идея. С каждой проехавшей мимо машиной Витька мрачнел все больше и больше, при этом его лицо медленно но верно превращалось в озлобленную морду, отпугивающую всех и вся. Через час его бесполезных трепыханий моя душа не выдержала: – А вот теперь, Руиджи, сядь возле рюкзаков и заткнись. Я сам машину нам поймаю, и только попробуй рот открыть по поводу моего «не такого» поведения. Останешься здесь, на трассе, в гордом одиночестве.       Далее всё происходило нудно и неинтересно. Мы ехали, шли, что-то искали, спрашивали у местных, при этом каждый из нас делал вид, что второго не существует и обращались друг к другу только в случае крайней необходимости. Опять вернулись мысли о том, что нужно переходить в другую группу. Установщики в полевых условиях должны работать слаженно, понимать друг друга с одного взгляда, жеста. Зачастую от этого зависит жизнь не только самих установщиков, но и всей группы, находящейся в зоне воздействия неисправного маяка. А вот от таких взаимоотношений можно ждать только беды, в чем мы очень скоро убедились.       Выполнив задание у пруда Школьного, получили координаты новой точки и отправились к озеру с идиотским названием «Плиточное». Как объяснил дедок из местных, у этого озера один из берегов покрыт бетонными плитами. Отсюда и такое название. Но к озеру мы так и не вышли, потому что заблудились. Первые подозрения у меня появились только часа через два. Дедок сказал, что пройдем яблоневые сады, потом начнется лесок, в котором на делянке нужно повернуть. Дальше будет опять сад, только грушевый, а за ним наше озеро. Можно было бы добираться по главной дороге через соседний поселок, уповая на доброту проезжающих водил, но Витек и так был на взводе, а дедок заявил, что напрямик тут всего лишь часа полтора, а такие бугаи, как мы, и того быстрее дойдут. К тому же карта, которую нам вместе со снаряжением выдали, полностью подтверждала слова болтливого деда. Мы благополучно прошли сад, предположительно яблоневый. Черт его знает, как эти яблони выглядят. Потом вошли в лесок, дошли до делянки и там в соответствии с картой свернули на дорогу, уходящую вправо. Постепенно состояние дороги стало ухудшаться. Было видно, что по ней уже давно никто не ездил. Минуты утекали, километры наматывались, а лес и не думал заканчиваться. В душе стало появляться неприятное ощущение, когда Витька прервал наше молчание: – Ну и где эти чертовы груши? Здесь кругом растет всякая хренотень, кроме фруктовых деревьев. Неужели тот старикашка нас развел, как лошков? – Да причем здесь старикашка? Ты на карту смотрел? – Витек кивает, соглашаясь. – Вот и я смотрел. И судя по ней, мы уже давно должны топать по сельхоз угодьям, а вместо этого карабкаемся на какую-то гору. На карте вообще никакой горы нет! Витя выхватывает из моей руки карту и начинает крутить её туда-сюда. Пытаюсь заглянуть в неё и ткнуть пальцем туда, где мы предположительно находимся, но напарник не дает. Вдруг он резко сжимает её в руке, зло мнет и зашвыривает в ближайший куст. Делает это столь стремительно, что я даже не успеваю его остановить. – Бесполезная бумажка! Нахрена нам этот раритет? Вот почему нельзя было использовать нормальный gps-навигатор? – А я откуда знаю?! У этой идиотской игры совершенно дебильные правила! Ты зачем карту выбросил? – Нахрена она нужна? В ней все не так. – Сначала всё так было, и мы по ней точки находили. – Хочешь сказать, что это мы сами лоханулись? – Хочу сказать, что мы заблудились, а без карты назад дорогу не найдем. – Собираешься назад идти? – Нет, блин, здесь жить буду! – демонстративно скидываю рюкзак и усаживаюсь под ближайшее дерево. – Располагайся рядом, дорогой. Чего стоишь? – Ты охренел, что ли? Я не собираюсь здесь сидеть! – Тогда тащи свою задницу вон в те кусты и ищи нашу карту! Нет, ну а что я ему еще должен сказать? Что он такой молодец? Ага, сейчас! Пусть карту ищет. Если честно, то дорогу назад я более-менее помню, но почему-то мне кажется, что это именно с нашей картой что-то не так. Так что по возвращению хочется устроителям сего мероприятия парочку вопросов задать, а без вещдоков никак.       Говорят, что человек может смотреть бесконечно на то, как горит огонь, журчит вода и шелестит молодая листва, но лично я могу бесконечно смотреть на аппетитную задницу Витьки, так призывно выставленную на обозрение. Конечно, он пытается найти бумажный комок, роется в кустах и вовсе не думает о сексе, а вот я так явно представляю, как он лазит там без штанов, и его уже смазанная и растянутая дырка манит меня, призывно раскрываясь. Подхожу к нему вальяжной походкой, а он покорно ждет с оттопыренной к верху задницей и в нетерпении переминается с ноги на ногу, от чего мышцы на его булках так и перекатываются. Грубо хватаю его за бедра и резко насаживаю на свой колом стоящий член, сразу входя на всю длину. Мое воображение столь красочно, что я нехило возбудился. Трахнуть Витьку хотелось до жути и сдерживать себя не было сил. Сжимаю рукою член, пытаясь хоть немного унять ставшее уже болезненным возбуждение, но громкий стон срывается с моих губ. Молю Бога, чтобы Витя, занятый поиском карты, не обратил внимания на мое состояние, а то мечтаю трахнуть его, а как всегда поимеют меня. Но мне как-то не хочется быть уткнутым мордой в дерево или того хуже быть распластанным на земле, по которой снуют кусючие муравьи и прочая мелкая гадость. А вот Витюшу с удовольствием бы… Надо срочно отвлечься и подумать о чем-нибудь отстраненном, занудном. Например, о последней редакции «Техники безопасности при работе с ГСМ». В начале рабочей смены её нужно сдать, поэтому желательно вызубрить. Итак, повторим то, что было в первом пункте… – Нашел! – радостный вопль сотряс окружающее пространство, и птички шуганулись с деревьев, испугано крича и громко хлопая крыльями. От такого крика упало всё, что стояло, а Витек не унимался: – Я всё-таки нашел эту бумажную дрянь! Скажи, что я молодец! – Ага, молодец-молодец, – тихо бормочу, размышляя, что случится раньше: я стану импотентом или помру от разрыва сердца. – Ладно, раз нашел, то давай выдвигаться. – Что, вот так сразу? А поесть? Мой организм требует жратвы. – Вить, скоро стемнеет. – Да ладно тебе! Всего лишь начало седьмого. – Только в лесу темнеет гораздо быстрее. Мы и так зашли черт знает куда, так что надо выбираться назад, пока еще дорогу зрительно помним. – Разумеется, мы выйдем туда, куда надо. Только сначала перекусим, а потом пойдем. Улыбается он так широко и искренне, что у меня сердце замирает от нежности. Как можно сопротивляться обаянию такого человека? Никак! Так что мы расположились под ближайшим деревом и приступили к раннему ужину. Горечь обиды за его сегодняшнее поведение не отступила, боль не притупилась, несмотря на неудержимое сексуальное влечение к этому говнюку. Поэтому разговаривать с Витькой совсем не хочется, да он и сам не стремится к общению, так что привычные звуки леса разбавлялись только хрустом перемалываемых продуктов сухпайка. Насытившись, поплелись назад, но мои опасения вскорости оправдались. Темнеть начало катастрофически быстро, и минут через сорок Руиджи предложил: – Давай здесь тормознем, а то не охота палатку в темноте ставить. – Здесь место плохое. – Неужели? – его удивление оказалось слишком наигранным. Да и брови не выгнулись по обыкновению дугой, а сошлись к переносице, что указывало на зарождающееся раздражение. – С чего ты взял? Нечисть за деревьями мерещится? Так мы ещё не пили горячительных напитков. – Придурок! Неужели не видишь, что здесь низина? – Да мне как-то по барабану, что здесь – низина или возвышенность. Пока мы с тобой препираемся совсем стемнеет. Тогда сам будешь палатку ставить, дровишки для костра собирать, и всё это при свете фонарика. – Если ночью пойдет дождь, то вся вода с горы сбежит вниз, а там мы в палатке. Вот здорово будет проснуться ночью от того, что задница плюхается в воде! – Чего ты так над своей задницей трясешься? Прям как девочка-целочка? – эти обидные для меня слова сопровождались глумливым смешком. Сразу же подумалось, что не зря я решил в другую группу уйти. – Ой, кто бы говорил! Это ты бережешь свою жопу, как величайшую ценность. Странно, что ещё её в банк на хранение не отправил. – Сдалась тебе моя задница? Мы про палатку говорим. В общем так, дальше я никуда не иду, а ночью дождя не будет. Понял? Теперь я уже не смог сдержать смешок, но он был больше нервный, чем глумливый. – Откуда такая уверенность? Задницей чуешь? – А если и так? – Выставишь её гарантом своих слов? – Запросто! – Учти, если я ночью промочу свою, то поимею твою. Понял? – Понял! Хватит болтать! Уже почти ни черта не видно. Вот так, наоравшись друг на друга всласть, приступили к организации ночной стоянки. При этом умудрились переброситься едва парой слов. Спать укладывались тоже в полной тишине. Я повернулся спиной к недовольно сопящему Руиджи и практически сразу вырубился. А ночью пошел дождь…