Посыпать Пудрой

Звук шлёпающих по ступеням кроссовок эхом отдаётся от плиточных стен метро. Овал желтково-солнечного света разрезает лестницу напополам, заставляя прикрыть глаза. Приходится сощуриться и проморгаться, чтобы вновь видеть перед собой, когда Минхо преодолевает последний подъём, оказываясь на круглой площади кофеен и магазинов. Осмотревшись, он видит эскалатор, ведущий на главную улицу. Не самый удобный выход из метро, однако самый близкий. Поправив тряпочную сумку на плече, он оказывается у дороги со снующими машинами и сверяется с картой. Суббота достаточно тёплая, в воздухе чувствуется запах приближающегося лета, как обычно влажного, душного и пропитанного жаром прогревшегося за день асфальта. Тем не менее, утра и вечера прохладные, временами даже пробирающие. Поэтому поверх белой футболки Минхо накинул, не застёгивая, просторную голубую рубашку, которой на четверть закатал рукава, чтобы не мешались. Привычка уже рабочая, он чувствует себя некомфортно, если что-то лезет под руки. Немного подумав, футболку он заправил в свободные чёрные штаны, не облегающие ноги, но при этом не летящие, как какие-нибудь шторы. Всё в меру, всё удобно, но тем не менее заставляет чувствовать удовлетворение собой при взгляде в зеркало. Перейдя дорогу, Минхо сразу же оказывается в лесистом парке, пахнущем тюльпанами. Его едва не сносит с ног толпа каких-то детей на роликах. Яркие шлемы мелькают среди зелени. Воздух здесь значительно легче и свежее, чем в центре. Журчит один из десятка понатыканных по всему парку фонтанов, раздаются клики камер на телефонах, сочная листва на деревьях мерно шелестит, сороки прыгают по протоптанным земельным дорожкам. Людей не то чтобы очень много, но на пикник выбрались далеко не они одни. На газонах, не густо забитых деревьями и кустами, пестрят цветные прямоугольники. Следуя присланной карте, Минхо идёт по указанному маршруту, уворачиваясь от выпущенных на волю собак, радостно носящихся друг за другом по полянам. Изначально он планировал посвятить субботу генеральной уборке квартиры, однако ворвавшийся в его жизнь нюанс внезапно поменял все планы. Кажется, он отлично это умеет, так же отлично, как и воровать то, что приглянулось. Минуется небольшой каменный мост со звенящим под ним ручейком, от которого слегка веет тиной. У странных статуй фотографируются группы туристов. - Минхо! Я здесь! Голос заставляет поднять голову. У толстого дуба на синем полосатом покрывале стоит Джисон в своём неизменном наряде и машет ему рукой. Правда на этот раз бомбер завязан на его талии и спадает от движений, поэтому тот кидает его вниз. Кивнув, Минхо пересекает границу газона и ступает по мягкой траве. Оказавшись в приятной тени, он скидывает кроссовки и садится на плед, скрещивая ноги и опуская сумку. - Привет. - Прятать? - Ну, хён, - Джисон активно качает головой в стороны, скрючивая лицо. - Надо же, ты вспомнил, что я хён. - Могу всегда так называть, если хочешь. - Мне без разницы, я никогда не зацикливался на субординации, - Минхо шлёпает себя по шее и смахивает с ладони раздавленную мошку. - Выспался сегодня? - С чего вдруг такой вопрос? - Выходной же. Обычно ты, наверное, рано встаёшь. - Вообще да. По привычке проснулся на работу, но потом заставил себя спать дальше. - Это хорошо. Я тоже сегодня дрых до обеда, - Джисон поворачивается и достаёт из рюкзака отполированный стальной термос вместе с белыми одноразовыми стаканами. – Я сделал холодный персиковый чай, будешь? - Ты сделал? - Ну да. - Сам? - Да. - Смешал порошок для айсти с водой и льдом? - Эй, я вообще-то не кухонный инвалид, - он обиженно шлёпает его по колену. – Конечно, я бы не стал тебе такое пойло давать. Купил персики и сварил с чёрным чаем, меня мама научила. Как раз на рынке у дома кило персиков было за пятёрку всего, третий день доесть не можем. - Вау, а вот это уже интересно, - насмешливо хмыкает Минхо и берёт стакан, подставляя его к термосу. – Ну давай попробуем чего ты там наварил. Когда Джисон наклоняется, чтобы налить чай, от него привычно веет сладким табаком. Светло-коричневая жидкость льётся в стакан и чуть расплескивается, когда туда выпадает два кубика льда. Отпив, Минхо гоняет чай по рту, глотает и проводит языком по дёснам. - Ладно, одобряю. - Вот видишь, - гордо округляет грудь Джисон, тоже делая глоток. - И при этом ты любишь окурковую воду. - Что ты имеешь против американо? - Всё. Усмехнувшись, Минхо лезет в сумку, на белой ткани которой изображены очертания кота. Оттуда он достаёт два сэндвича, разделённые на треугольники и упакованные в пищевую плёнку. - О, ты поесть приготовил, - радуется Джисон. - Это же вроде как пикник. Отдав ему сэндвич, Минхо распаковывает свой. Он обмазал чиабатту соусом тартар, сделал подушку из листьев салата и маринованного лука, устроил на ней несколько ломтиков копчёной ветчины, которую так же смазал соусом, и, наконец, завершил всё жареным яйцом с чуть жидковатым желтком, смешавшимся с тартаром. Ингредиенты простые, однако вкусы сочетаются отлично и создают какой-то особый всплеск со своей индивидуальностью. Он не очень любит работать с изощрёнными ингредиентами, требующими особого обращения, равно как и не любит мудрёные техники. Если кто-то не может добиться хорошего результата простыми методами, значит у него недостаточно навыков. - Охренеть, как вкусно, - Джисон прикрывает глаза, жуя. – Как ты это делаешь? - Руками. - Справедливо, с твоим скиллом ты заслужил право на сарказм. С шумом втягивая в себя чай, Джисон продолжает есть, набивая щёки и торопясь так, словно кто-то пытается отобрать его еду. Он облизывает измазанные в соусе пальцы, отправляет в рот выпавший кусок ветчины и время от времени довольно кивает. Размеренно жуя, Минхо наблюдает за ним, попивая персиковый чай, который в самом деле получился хорошим. Не слишком сладкий, не горчит, вкус натуральный. - Ты опять не ел? - Да я не хочу утром. Встал, умылся, фигнёй помаялся и пошёл. - Не хочешь есть или не хочешь тратить деньги на еду? - Ну… когда как. - Откуда у вас такие финансовые проблемы вообще? Так всегда было? - Не то чтобы всегда, - доев последний кусок, Джисон вновь облизывает пальцы и комкает пищевую плёнку. – Типа в роскоши-то мы никогда не купались, не было лишних денег, чтобы ими сорить, так, на жизнь хватало и особо не надо было париться. Мама на почте работает, папа водитель. Потом папу уволили за участие в забастовке, какие-то профсоюзные мутки, и долго никуда не брали, типа, организации делятся всей этой информацией друг с другом. А там как раз мне поступать надо было, все запасы на это ушли, пошли долги, проценты за долги, как обычно. Ну, и всё, в принципе. Надо отдавать долги, но мы вроде уже более-менее разобрались, надо копить на учёбу, надо платить за дом и коммуналку, надо платить за телефоны и интернет, страховки, продукты, транспорт. И естественно что-то происходит. Там сломается, тут отвалится, мама вот со своими почками. Не разгуляешься короче. - Ты не пробовал искать нормальную постоянную подработку? Чтобы была какая-то стабильность в заработке. Да, понятно, что с учёбой надо совмещать, но можно ведь подстраивать смены. Это лучше, чем копейки за таскание всякого дерьма и надрывание спины. Ты не можешь так шататься всю жизнь. - Пробовал, просто… Джисон замолкает, неопределённо ведя плечом и делая два глубоких медленных глотка из стакана. Он кажется стушевавшимся и как будто сжавшимся, что ему совершенно несвойственно. По крайней мере из того, что уже видел Минхо. Не то чтобы он много о нём знает, однако примерный характер он уловил. Джисон не боится рассказывать о себе и особо не стесняется того, что ему приходится сильно экономить. Поэтому то, как он вдруг смотрит куда-то в клевер на газоне, вызывает озадаченность. - Просто что? - Я… я работал в книжном. Мне даже нравилось. Но потом меня обвинили в краже одной адски дорогой и ценной книги, говорили, что это я её стащил, чтобы продать и загрести деньги себе. Но я тебе клянусь, я тогда даже пальцем ни к чему не прикасался. Вообще. Там столько говна на меня лилось, в итоге, они проверили камеры получше и увидели, что это какой-то мужик её стащил вообще, он взял ключ от витрины, который висел за стойкой, а я в этот момент копался в зале и собирал книги на списание. Ну, они всё равно сказали, что это мой косяк, и заставили заплатить за неё, - Джисон подбрасывает пальцами цепь на бедре, упёршись взглядом в присевшую на край пледа муху. – Это на самом деле был такой стресс, в плане, меня прямо чморило начальство, сначала требовали расколоться и отдать книгу, потом трясли бабки. Я пытался работать в других местах, но меня начинало клинить, я сто раз перепроверял и пересчитывал все вещи, чуть ли не в рожу клиентам дышал, чтобы они ни шага в сторону не сделали, у меня каждый раз начинали трястись руки и я забил. Я не могу работать где-то на постоянной основе, мне начинает казаться, что на меня снова с подозрением смотрят, и меня колошматит. Короче херня какая-то. Видеть Джисона в какой-то степени уязвлённым и неспокойным немного непривычно. Минхо слушает внимательно, чуть нахмурив брови, наблюдает за тем, как его пальцы двигаются всё беспокойнее, теребя все вещи в радиусе доступности. - Если у тебя был плохой опыт в одном месте, это же не значит, что так будет везде. - Я понимаю это башкой своей, но это никак не помогает. Я дольше недели нигде не продержался. - Это как панические атаки, что ли? - Ну, если я правильно понимаю, что это такое, то да, - Джисон вздыхает и откидывается назад, опираясь на руки. – Так что мне проще пару часов покорячиться то там, тот тут, получить свои копейки и засунуть их себе в жопу. - Тебя так задело, что тебя обвинили в воровстве, но в итоге ты сам воруешь, - подмечает Минхо. - Да я же говорю, что такое очень редко бывает, я же не совсем говнюк. Я никогда ничего не таскал у студентов или там, где за это влетит работникам. Только у всяких мудаков. Ну и мелочь в дешмане, потому что там всё равно не заметят, если на одну тянучку за пятьсот вон станет меньше. - Когда-нибудь тебе нужно будет найти нормальную работу, чтобы обеспечивать себя. И, поверь, стабильность стоит того, чтобы перебороть себя, говорю со своего опыта. - А что у тебя? Расскажи. А то всё про меня да про меня. Я про тебя послушать хочу. - Ничего особенного у меня нет, - насмешливо выдыхает Минхо и пожимает плечами. – Кулинарная школа – это не дешёвое удовольствие. Её тащили родители, а остальное тащить должен был я. Если хочешь реально хорошо что-то готовить, понимать, как работает химия за продуктами, то надо кроме занятий ещё ходить на всякие мастер-классы и воркшопы, а это платно. Плюс нужны продукты и техника, чтобы практиковаться. Я съехал от родителей, потому что хотел независимости и свободы действий, так что за квартиру тоже нужно было платить самому. Бывали времена, когда я жил на каких-нибудь тостах с яйцами неделями. - А на занятиях разве нельзя было есть то, что вы готовите? – Джисон слушает его с интересом, изучая профиль круглыми миндальными глазами. - Можно, но занятия не всегда были практическими. В любом случае, когда я выпустился и устроился в пекарню, а не бегал по коротким плавающим сменам в кафе, жизнь стала намного проще. По крайней мере, я точно знаю свой минимальный бюджет на месяц и могу рассчитывать, как мне тратить деньги. Премии бывают нечасто, но если и бывают, то откладываются, потому что у меня уже есть примерная рутина расходов. Поэтому чем раньше ты обзаведёшься своим доходом, тем лучше. - Не отрицаю, это здраво, всё, что ты говоришь, - Джисон покусывает щёку изнутри, после чего доливает им чай. – Слушай, а тебе ведь удобно: ты на работе можешь есть то, что готовишь, да? Ну типа испёк партию булочек и под шумок слопал одну. - Могу, но не хочу. - В смысле? - Я постоянно работаю с тестом, постоянно нужно что-то пробовать и, честно говоря, я уже нажрался всех этих булок. Сэндвичи ещё куда ни шло, но просто выпечку я уже не могу жрать. - Ого, - присвистывает Джисон. – Это типа профдеформация? - Можно и так сказать. - Но тебе всё ещё нравится готовить? Ну, печь именно. - Да. То, что я занимаюсь этим постоянно, не повлияло на то, из-за чего я изначально во всё это влез. Я люблю готовить, люблю, когда люди едят то, что приготовил я. Люблю свою работу. - Вау, это так круто, - Джисон улыбается с явным уважением и мимолётно касается его колена. – То, что ты нашёл свою нишу, своё дело. Занимаешься тем, что тебе нравится. Мне кажется, ты отличный пекарь, и повар, и шеф, и вообще человек. Мне очень повезло, что я тогда забежал именно в твою дверь. Вот как чувствовал. - Распелся как, - Минхо фыркает, кривя губами. – В следующий раз может не повезти, так что не влезай больше в такие опасные ситуации. - Да знаю я. - Знает он, - цыканье. – Что у тебя тогда? Чем тебе нравится заниматься, кроме как цацки таскать и бегать? - Ну, есть кое-что. Джисон улыбается со внезапно хитрым выражением лица. Он разворачивается и тянется куда-то к дубу. Затем на манер фокусника он достаёт из-за другой стороны ствола акустическую гитару со светлым бежево-жёлтым корпусом и тёмным грифом. С ловким переворотом та устраивается на его ногах. - Я должен был догадаться, - Минхо посмеивается себе под нос. - Почему это? - Потому что ты одеваешься как буйный подросток в стиле типичных музыкантов, преимущественно рокеров. - Да в смысле? Это просто мой собственный стиль, - Джисон уязвлённо поглаживает лежащий сбоку бомбер. – И вообще я не фанат рока. Я баллады люблю. - Это как это так? Весь в цацках и на платформе. Сегодня Джисон прокачал свой стандартный наряд, видимо, потому что не ходил на работу и не планировал убегать от разъярённых продавцов. На шее поверх футболки висят две серебряные цепочки разной длины, на самой длинной из которых покачивается звезда. Пальцы в кольцах из серебра и чёрного металла. На правом запястье красуется браслет из чёрных круглых бусин, чередующихся со стальными дисками. У пледа припаркованы зашнурованные чёрные ботинки на массивной платформе. - Мне нравится такой стиль одежды, люблю чёрное, люблю совмещать его с чем-то, люблю серебро. В музыке же я люблю баллады. Инди, фолк, акустика, рок-баллады тоже ничего, если не слишком уходят в грохот. Не должен же я ходить в водолазках и брюках всё время. - Интересная комбинация, - Минхо чуть склоняет голову, показательно рассматривая его. – Цацки все стащенные, балладник? - Ты опять, эй, - Джисон закатывает глаза со вздохом. - Скажешь, что все купил? - Ну… половина на половину. - Вот и я о чём. - И что мне теперь отнести их обратно? - Играй давай, раз уж гитару притащил. - Есть какие-то заказы? - Дай-ка подумать, - Минхо почёсывает подбородок. – Сыграй то, что тебе нравится больше всего. - Мне? - Да. Твоё первое место. Немного призадумавшись, Джисон кивает и перехватывает гитару поудобнее. Пальцы левой руки несколько раз сгибаются и разгибаются, ладонь скользит по грифу. Выражение становится сосредоточенным и серьёзным. Он слегка ёрзает на месте и начинает. Стальные струны перебираются, складываясь в неторопливую мелодию. Первые аккорды звучат тихо, но постепенно набираются уверенности. Когда проигрыш заканчивается, Минхо с удивлением узнает начало куплета. Одна из самых популярных песен ныне покойного Ким Квансока. Он точно не помнит названия, но там что-то было про болезненную любовь. Тем не менее, сама мелодия пропитана светлой грустью, осенней ностальгией, проскальзывающей куда-то под рёбра. Звук чистый, в меру звонкий, ноты плавно перетекают друг в друга, не спотыкаясь. Однако больше умело бегающих по струнам пальцев Минхо интересует сам Джисон. Тот время от времени прикрывает глаза, чуть покачивая головой, наклоняется. Угольная чёлка подлетает в такт движениям и треплется пахнущим полевой травой ветром. Лицо пропитано эмоциями, которые Джисон, кажется, проживает вместе с каждым звуком, издаваемым гитарой. Брови подскакивают на особо трепетных и, похоже, любимых им моментах. По нему видно, что он наслаждается музыкой, которую умело создаёт. Минхо даже неосознанно приоткрывает рот, засмотревшись на него с полуулыбкой. Немного дёрганный парнишка, однажды вечером залетевший в его пекарню в панике, на глазах превратился в увлечённого своим делом музыканта. Он словно стал старше. Не внешне, а энергетически. Со своим внезапно сильным оружием в руках он кажется зрелым и цельным. - Ну… что скажешь? – с волнением спрашивает Джисон, когда последняя нота смолкает в воздухе. - Что твои руки созданы, чтобы гитару держать, а не цацки воровать, - усмехается Минхо, после чего говорит уже серьёзно. – Ты хорошо играешь, но что меня зацепило больше всего, так это то, как ты погружаешься в музыку. Не знаю замечал ты или нет, но у тебя на лице написано, как тебе это нравится. Поэтому и слушать приятнее. - Правда? Спасибо. Джисон, поначалу напряжённо ожидавший вердикта, ярко улыбается и чуть неловко потирает шею. Его миндальные глаза словно подсвечиваются изнутри янтарными огоньками. Ладонь поглаживает плавную линию обечайки. Улыбка с лица так и не сходит, он довольно ёрзает на месте, поглядывая на Минхо из-под угольной чёлки. Пекаря это пробивает на тихий смешок. Забавно. Хан Джисон забавный. - Почему именно эта песня? - Я очень люблю Ким Квансока, но почему-то именно она трогает меня больше всего. Даже не слова, а сама мелодия, она такая красивая, такая тягучая, но нежная. Я всегда хотел научиться играть её, можно сказать, что я из-за этого за гитару и взялся. Он мой кумир. - Ты где-то учился? - Сначала в музыкалке, да, потом, когда с деньгами стало плохо, учился сам по видео, учусь до сих пор фактически, это тоже, как по мне, процесс длинною в жизнь. Чем больше практикуешься, тем больше учишься, нет какого-то потолка. - Вот, ты тоже своё дело нашёл. - А толку? Денег на этом не поднимешь, - Джисон постукивает ногтями по верхней деке. - На всём можно поднять деньги, если постараться. - В айдолы мне уже поздно, да и ни танцевать, ни рэповать, ни петь я особо не умею. Бэнды всякие тоже дело сомнительное, их целая куча и они постоянно разваливаются, потому что пробиваться сложно, тем более без денег. Я пробовал загружать каверы на ютуб, но без накрутки там просмотров не очень много, так что я психанул и удалил всё. - Всегда можно пойти преподавать, - вскидывает руку Минхо. – Частное репетиторство. - Преподаватель из меня обосраться просто, - фыркает Джисон, какое-то время молчит, после чего ерошит волосы пальцами и выпрямляется. – Ладно, это не так важно, не хочу этим грузиться сейчас. Хочешь что-нибудь конкретное послушать? Минхо в раздумьях смотрит на медленно ползущие по лазурному небу облака, похожие на размазанные взбитые сливки. В голове перебираются мотивы, напевы и названия. - Ты смотрел «Коко»? - Прикалываешься? Да я выл в голос как мразь, это же шедевр, - Джисон морщится, с чувством тряся головой. – Хочешь “Remember Me”? - Да, если умеешь. - А то, я как досмотрел, так сразу сел разбирать. Пробежавшись по струнам и на мгновение задумавшись, Джисон делает вдох-выдох и словно переходит в режим гитариста. Он снова становится сосредоточенным, как только раздаётся первый аккорд. Правая рука перебирает струны и от знакомой мелодии, которая всегда задевает как-то по-особому, по спине Минхо проходятся приятные мурашки, которых он совершенно не ожидал. Сам Джисон вновь выгибает брови, когда играет звеняще-высокую часть куплета. Он улыбается, слегка покачиваясь и кивая в такт. Проходящие мимо люди с интересом посматривают на них, услышав музыку, однако не останавливаются и идут дальше, кажется, решая не нарушать личное пространство их двоих. Листья шелестят над головами, пуская по пледу и траве калейдоскоп из солнечных фигур. Прохладный ветер приятно ласкает кожу. Запах сладкого табака постепенно рассеивается на открытом пространстве, однако тонкая нить всё равно остаётся, колыхаясь вокруг них и перемешиваясь с крошечными нотами персикового чая. - Мигель бы пожал тебе руку, - выносит вердикт Минхо, когда мелодия затихает. - Он очень меня вдохновил, - Джисон радостно улыбается, водя ладонью по прохладной липе. – Я забываю про все проблемы, когда играю. Пускаю музыку через себя, хоть и звучит это так сопливо, как будто ванильная цитата из фейсбука. - Неважно, как это звучит, если это то, как ты себя чувствуешь. Я понимаю это. Мне всегда становится легче, когда я готовлю. Перестраиваешься в привычный режим и спокойно колдуешь. Поэтому я не хочу работать в ресторане, где на меня будут орать, что ризотто осталась минута, а лобстер ещё не в сковороде, в печи горит пицца и кто-то должен следить за овощами, потому что дятел на мясной станции опрокинул на себя кипящее масло со стейком и все бросились его спасать. - Я уже забыл половину того, что ты перечислил, - Джисон издаёт смешок. - Они тоже забывают, вот именно. Надо слишком много держать в голове, это давит на нервы. А тут я хозяин кухни, я иду в своём темпе, у меня всё под контролем. - Не бывает запар? - Бывает, конечно. По праздникам товар улетает, поэтому нужно готовить больше, чтобы был запас, плюс торты, так что приходится оставаться до ночи, чтобы подготовить всё к следующей смене, - Минхо потирает ожог на тыльной стороне правой ладони. – На любой работе бывают плохие дни. Когда, например, всё идёт через жопу и клиенты приходят отбитые. Надо просто их перетерпеть, не расклеиться и идти дальше. Пара плохих дней в месяц не значит, что жизнь не удалась. Зато спокойные дни начинаешь ценить больше. - Понимаю. У нас тоже когда как. Иногда спокойно всё перетаскаешь и свободен, а иногда такой бедлам начинается, это не туда, это не сюда, таскаешься с товаром, а тебя все посылают и никто ничего не знает. Когда на меня первый раз наорал один огромный мужик с помидорным лицом, я чуть не разревелся, они же вообще не могут нормально разговаривать. Потом уж привык. - Так вот оно деньги зарабатывать. - Это да. Ну, зато пару раз меня кормили. Бывают и душевные мужики, которые прям как дяди родные. Так что да. Когда как. Немного погодя, гитара бережно откладывается в сторону. Джисон допивает свой чай и ложится, потягиваясь на покрывале. Он закидывает руки за голову и прикрывает глаза, явно разморённый едой и тёплой погодой, ласкающей кожу. Угольные пряди колышутся на свежем ветру, грудь мерно вздымается, серебряная цепь соскальзывает вбок. Над животом пролетает едва слышно жужжащая божья коровка. Минхо поглядывает на него, после чего переводит взгляд на сочную листву, по которой волнами проходится рябь. Люди неспешно гуляют, иногда по газонам проносятся дети, коротко лают собаки. На контрасте с привычным жаром духовок воздух кажется очень лёгким, скользким, пронизывающим прохладой. Лёгкие наполняются до предела. Вновь посмотрев на расслабленного Джисона, он решает тоже поддаться накатившей лени и прилечь. Газон, конечно, не матрас, но спина всё равно удовлетворённо ликует. Вспомнить, когда он последний раз был на пикнике, не получается. Минхо выхватывает разве что какие-то картинки с лицами родителей и сделанного мамой кимпаба в пластиковом контейнере. На такое обычно нет времени, по выходным он либо убирается дома, либо валяется на кровати, смотря что-то и отдыхая от людей. Тем не менее, ощущать весенние дуновения приятно. На деревьях уже перекрикиваются друг с другом первые цикады. - У тебя есть девушка или парень? Внезапный вопрос Джисона пробивает на удивлённый смешок. Минхо поворачивается, но тот продолжает невозмутимо лежать с закрытыми глазами. - С чего вдруг такой вопрос? - Просто интересно. - У меня нет времени уделять много внимания кому-то, я свободен только по выходным, а в будние работаю с утра и до позднего вечера. По крайней мере, пока мы не найдём постоянного стажёра мне на подмену. - Ну, этот человек может приходить к тебе на работу и вы можете болтать, когда нет покупателей. Это ведь тоже совместное времяпрепровождение. - Зачем кому-то торчать в пекарне и тратить своё свободное время? - Почему нет, если это вместе с человеком, который нравится? - Всё равно. Я-то работаю, а человек будет просто перекидываться со мной словами и плевать в потолок? - Человек тоже может сидеть и заниматься своими делами. Зато в перерывах можно разговаривать или кушать вместе, потом вместе идти домой, может, посидеть где-нибудь, погулять. - Не думаю, что это кому-то надо, торчать в пекарне только для того, чтобы поболтать со мной и потом пошататься по улицам, - фыркает Минхо. - Всякое может быть. - Сейчас такого точно нет. - Окей, понял. Усилившийся порыв ветра заставляет пышные кроны деревьев перешёптываться громче, практически петь хором. Компания друзей, устроившая пикник на другой стороне дорожки, звонко смеётся. Какой-то парень, похоже, бежит по газону, зовя свою собаку Берри и прося её вернуться. Медленно ползущее по небосклону солнце словно двигает тень, в которой они лежат, и теперь обволакивает их ступни тёплыми волнами. Через четверть часа они садятся и потягиваются, выползая из накатившей дрёмы. Свет дня уже подаёт первые признаки вечерней позолоты. - Пройдёмся по парку? – предлагает Джисон. - Давай. Собрав свои вещи и отряхнув плед, который отправляется в рюкзак, они сходят на дорожку. Джисон убирает гитару в чехол и надевает его поверх висящего на спине рюкзака. Минхо выбрасывает одноразовые стаканы и плёнку от сэндвичей в мусорный контейнер, после чего вытирает руки влажной салфеткой, летящей следом. - Ты не любишь американо, а что ты тогда любишь? – Джисон с хрустом разминает пальцы. - Ванильный латте. Да в принципе любой сироп подойдёт, лишь бы не лаванда, ненавижу лаванду. Чаи фруктовые тоже спокойно пью. Всё, что угодно, только не окурковая вода. - Кстати, надо бы покурить. Здесь есть курилка, надеюсь. - Ты жмёшь деньги на еду, но зато куришь, - многозначительно вскидывает брови Минхо. - Если есть в кармане пачка сигарет, как говорится, - посмеивается Джисон. – Ты не куришь? - Только когда выпью. - В бар бы сходить, по хайболу выпить. А если я подзаработаю денег и позову тебя в бар, ты пойдёшь? Уголок губ дёргается вверх. Минхо краем глаза посматривает на шагающего рядом Джисона, который благодаря своим ботинкам восполнил их небольшую разницу в росте. То, что он уже второй раз хочет позвать его куда-то, весьма… интересно. По крайней мере, внутри не возникает сопротивления. Гитарист с клептоманскими замашками странным образом располагает к себе, сочетая вроде как лёгкую настойчивость, но при этом ненавязчивость. Он всегда оставляет выбор за ним. Да и то, с какой ещё стороны он откроется, вызывает любопытство. Пока что он не перестаёт удивлять. - Если ты обещаешь не напиваться так, что мне придётся сдавать тебя в руки родителям. - Эй, вообще-то я хорошо пью, - Джисон несильно толкает его. – И не веди себя так, как будто я ребёнок. Ты не намного старше меня. - Но старше. И явно более ответственный. - На сколько ты старше? - А как ты думаешь? - На вид вообще не старше, ну, может на год. Но иногда отчитываешь меня так, как будто у нас пропасть в десятку. В ответ на это Минхо насмешливо фыркает. Он как-то не замечал за собой. Возможно, он и правда иногда относится к нему слишком уж с высока, читая мораль, но это из-за того, что Джисон со своим воровством поступает не очень зрело. Он просто хочет вдолбить ему в голову пару хороших мыслей, чтобы тот не влез в неприятности, от которых ноги по улице уже не унесёшь, потому что сам по себе он парень смышлёный и очень даже ничего. - Тогда больше не веди себя так, чтобы мне нужно было тебя отчитывать. Кто-то же должен это делать, я сомневаюсь, что твои родители в курсе твоих очумелых ручек. - Конечно не в курсе, маму бы инфаркт схватил. - Вот и всё. - Да я знаю, ч… - Что это плохо, да, ты знаешь, - заканчивает за него Минхо, прерывая. – А толку? Ты можешь знать, но иногда надо слышать это от другого человека, чтобы это знание как-то на тебя повлияло и стало реальным. Не забывай про то, что если тебя поймают и отведут в ментовку, то у тебя в досье может появиться не очень красивый пункт, с которым нормальную работу будет найти ещё сложнее, чем оно уже есть. Думай о будущем, оно ближе, чем кажется. Ты ведь парень с руками и мозгами, вот я и не хочу, чтобы ты по горячности это просрал. А не потому что я себя выше ставлю. - Я понимаю, - вздыхает Джисон, пиная ботинком камень, улетающий в куст голубых гортензий. – И я ценю это, на самом деле. Ну… что тебе не насрать на меня почему-то. А насчёт того, что ты как бы выше меня по статусу – это ведь правда. Я тебя уважаю, так что для меня ты выше и вообще я у тебя в долгу. - Это с чего ещё? – хмурится Минхо. - С того, что ты мне много помог. Я твой должник и поэтому буду слушать тебя. - Стоп-стоп, я это делал не для какого-то пункта в карме или закабаления. Я сделал это, потому что захотел, а не с расчётом на то, чтобы получить что-то взамен. Ничего ты мне не должен, это же не контракт. - Ну, ты может и нет, а у меня свои принципы. Ты хороший человек и я сразу… В общем, если что-то надо, то можешь всегда попросить меня, - встряхнув головой, Джисон чуть наклоняется, ловя его взгляд и уверенно улыбаясь. – Я помогу в любое время. Луч солнца попадает в его глаза и на пару мгновений миндаль светлеет до густого липового мёда. Джисон кажется искренним и каким-то мягким, открытым. Простой, без напускной оболочки. Без крема, который плотно мажут на тесто, чтобы замазать недостатки. Он такой, какой есть. Разве что присыпан пудрой рассыпчатого юношеского озорства, заставляющего смуглую кожу очаровательно светиться. Минхо даже кажется, что он сам слегка пропитывается льющейся из него энергией, которую не могут сломить даже не очень простые жизненные обстоятельства. Миновав аллею с клумбами и маленькими статуями животных, они бредут сквозь коридор из переплетённых веток деревьев. В самом конце растут пушистые цветущие магнолии, вокруг которых вьётся терпкий цветочный аромат, на самую толику напоминающий ваниль. Трава и дорожка в этом месте усеяны нежно-розовыми лепестками. Часть из них ветром снесло на гладь большого круглого озера, опоясанного тиной, ряской и парой кувшинок. Переливающуюся на солнце воду с персиковыми бликами пересекает широкий деревянный мост. Людей на нём нет, эта часть парка является более отдалённой и посетителей здесь обычно не очень много. - Ты чего? Забравшись на мост, Джисон недоумённо оборачивается, перестав слышать рядом с собой шаги. Он с вопросом смотрит на Минхо, который застыл у подножья, нервно сжимая лямки сумки на плече. - Может обойдём? - Зачем? Там кусты понасажены, круг придётся делать через детскую площадку с этими вопящими личинками. - Да ничего, пройдёмся. Нахмурившись, Джисон спускается вниз по двум ступенькам и подходит к нему. Он заглядывает в тёмные глаза, касаясь его локтя. - Ты боишься чего-то, что ли? - Ну… - Минхо несвойственно себе мнётся, сглатывая пересохшим горлом. – Не люблю я воду. Нет, я знаю, что мост не упадёт, но всякое же может быть, я не умею плавать. Неспокойно мне, когда вокруг одна вода, короче. Как увижу её, так сразу желудок скручивается. - Давай мы потихоньку пойдём. Можешь взяться за меня. - Не хочу ползти и трястись как пятилетка перед костюмом монстра. Минхо с досадой пинает землю носком кроссовки. Он чувствует себя слишком уязвимым и это ощущение ему никогда не нравилось. По мостам даже дети свободно бегают, а его как будто к месту прибило, стоило только подойти поближе и увидеть идущую рябью поверхность. Какое-то время Джисон внимательно смотрит на него. - Закрой глаза. Не давая времени опомниться или как-то осознать происходящее, он вдруг подхватывает Минхо на руки, устроив левую под коленями, а правой обхватив корпус. - Ты… ты нормальный, нет? – Минхо это застало врасплох настолько, что он сначала даже не находит слов. – Опусти меня! - Закрой глаза, если тебе страшно на воду смотреть. Так быстрее будет, чем всё озеро обходить. Перехватив его поудобнее, Джисон не обращает внимания на дёргания и уже заступает на мост, уверенно шагая вперёд. Ботинки глухо стучат по древесине. - Ты совсем, что ли, придурок?! Минхо цепляется за его плечи, боясь, что его уронят в лучшем случае на жёсткую поверхность. В худшем – прямиком в засасывающую воду, которая заполнит его лёгкие тиной и утянет на илистое дно. Он пытается вырваться, однако когда с обеих сторон оказывается чинно волнующееся от порывов ветра и проклёвывающихся на поверхность карпов озеро, буквально каменеет от напряжения. Не совладав с собой, он невольно утыкается лицом в чужую шею, плотно зажмуривая глаза, чтобы не видеть воду вокруг. - Правильно, не смотри. Уже почти пришли. - Никуда мы не пришли, мы только начали. - Да мы уже на середине, клянусь. - Господи, какой же ты конченный, ты просто… В ответ на это Джисон лишь добродушно посмеивается, невозмутимо продолжая шагать по мосту. Минхо шумно дышит, стараясь подавить ощущение того, что он падает, возникающее с каждым шагом. Он вдыхает в себя сладкий табак, которым от чужого ворота тянет в разы сильнее. Как ни странно, через несколько секунд его тело буквально на каплю расслабляется. Он ожидал, что его будет трясти и качать в руках хилого с виду Джисона, но его надёжно прижимают ко внезапно крепкой груди. Руки оказываются сильными, Минхо чувствует, как от усилий затвердели мышцы. Не то чтобы Джисон накаченный, однако его бицепсы принимают чуть округлую форму, явно тая в себе в разы больше силы, чем можно подумать. Похоже, из-за частого таскания тяжестей он вышел на определённый физический уровень, о котором было трудно догадаться через просторный бомбер и не менее просторную футболку. - Земля, капитан. Настороженно открыв глаза, Минхо отлипает от чужой шеи и осматривается. Они пересекли озеро и оказались на другой стороне моста. Чуть запыхавшийся Джисон аккуратно опускает его на помост и опирается локтями о перила, переводя дыхание. Уши и щёки немного покраснели от незапланированной тренировки. - Дурак. Шлёпнув его по плечу, Минхо поспешно соскакивает со ступеней и спускается на прочную почву. Он осматривает проделанный путь. Они буквально шли над водой, в которую могли провалиться в любой момент, если бы доски оказались прогнившими и сломались. И если бы упали, то вокруг была бы одна поглощающая вода. Ужасно, отвратительно. - Ты как? – отдышавшись, Джисон спускается, поправляя перекрутившуюся футболку и гитару за спиной. - Как прописал бы тебе. Минхо замахивается и тот мгновенно втягивает голову в плечи, зажмуриваясь. Не почувствовав удара, он приоткрывает один глаз. Джисон внезапно выглядит настолько маленьким и беззащитным, хотя буквально только что без проблем тащил на себе вес, равный своему и, скорее всего, даже превышающий его, что Минхо шумно выдыхает, качая головой и опуская руку. Конечно, он не треснет его. Но припугнуть для профилактики точно надо было. - Нормально же всё было, - поняв, что его не тронут, Джисон обезоруживающе улыбается и мягко хлопает его по предплечью. – Ничего не случилось. Мост мы пересекли. Ты живой и здоровый. - Если бы мост рухнул и я пошёл ко дну, то я утащил бы тебя с собой без всяких сожалений, так и знай. - Справедливо. Это же я тебя туда потащил. - Дурила картонная. - Я бы не стал рисковать, если бы не был уверен. Видишь? На меня можно положиться. То, с какой то ли искренней наивностью, то ли наивной уверенностью говорит это Джисон, заставляет вздохнуть, но при этом как будто задевает тонкую струну в районе диафрагмы. Та звенит, пуская импульсы по рёбрам. Невозможный парень. Вроде спокойный, но как выкинет что-нибудь, так Минхо только и может, что озадаченно удивляться. Весь на контрастах со своей мягкой силой. Идя по тропе, они пересекают пролесок, полный щебечущих птиц и слегка отдающий ароматом хвои из-за растущих по периметру елей. Огибая застеклённую оранжерею, полыхающую в янтарном свете солнца, они бродят по парку ещё около четверти часа, обсуждая любимые и нелюбимые фильмы, после чего выходят через каменную арку, вновь оказываясь в городе с рычащими машинами и молниями проносящимися на красный мотоциклами. Воздух чуть тяжелеет, но свежесть приближающегося вечера всё равно приятно обволакивает сознание. - Ты на метро? – спрашивает Джисон, когда они подходят к идущей вниз лестнице. - Да. Ты на автобусе? - Ага, так до дома ближе, на рынок ещё заскочу. - Окей. - Спасибо, что согласился прогуляться со мной. Мне очень понравилось, мне в принципе нравится разговаривать с тобой, потому что ты… в общем, да. Было круто. Мне, по крайней мере, - Джисон потирает пальцами шею, улыбаясь и мельком посматривая на него из-под угольной чёлки. - Мне тоже, - Минхо выдыхает с лёгким смешком, находя это забавным. – За музыкальное сопровождение отдельный лайк. - Я только рад. - Давай тогда. Без приключений. - Знаю-знаю, не бубни, - Джисон закатывает глаза, но когда Минхо разворачивается и делает шаг в сторону лестницы, вновь окликает его. – И ещё кое-что. Ты очень красивый, а, э-э-э, одет красиво, я имею в виду. Рубашка с футболкой, ну, мне очень нравится сочетание, тебе идёт. В общем, пока, хорошего вечера. Отсалютовав двумя пальцами, он вновь одаривает его открытой улыбкой и разворачивается на пятках, направляясь к переулку, где асфальт забросан сигаретными окурками. Минхо провожает его взглядом, тоже непроизвольно кривя губы. Его никогда не перестанет поражать эта его способность сделать или сказать что-то совершенно неожиданное, при этом сохраняя самое наивное и обезоруживающее выражение лица. Простой как шматок хлеба. А с хлебом Минхо возиться любит.