Посыпать Пудрой

Чёрный перец сухим дождём осыпает сочно-бордовый фарш с белыми жировыми прожилками. Стеклянная банка отставляется на полку, сменяясь той, что содержит в себе волшебную соль со вкусовыми добавками. Перчатки с шелестом трутся друг о друга, посыпая мясо новым слоем. Посудка с цоканьем возвращается на место. Фарш тщательно перемешивается, просачиваясь сквозь пальцы с чавканьем, тазик пару раз подскакивает на столе. Щепотка отправляется в рот, язык собирает вкус со стенок. Удовлетворённо кивнув самому себе, Минхо приступает к формированию небольших котлет, которые собирается «одеть» в кляр и убрать в морозилку, чтобы завтра можно было по приходу забросить их во фритюр. На белом подносе успевает сформироваться около десяти круглых сфер, как раздаётся трель. Долепив начатую котлету, он аккуратно опускает её и разворачивается, заглядывая в прорезь. Девушка с низкой косой на плече перекладывает на поднос яичную тарталетку и разворачивается к кассе. Перчатки летят на столешницу. По привычке вытирая руки о фартук, Минхо идёт её рассчитывать. Отдавая девушке залепленный стикером пакет, он поглядывает на столик у окна. Сидящий там Джисон читает учебник, над которым буквально навис, почёсывая голову стержнем механического карандаша. За прошедшую неделю он не пропустил ни дня, приходя в пекарню, как в библиотеку, чтобы позаниматься, потягивая кофе и жуя выпечку, которую Минхо даёт ему в качестве сервиса. Он сидит иногда час, иногда три в зависимости от того, есть ли у него подработка. Минхо понимает, что не обязан его подкармливать. Его работа – брать с людей деньги за это. Но он не находит в себе сил преодолеть желание накормить голодного человека, особенно когда у него такие чистые круглые глаза и добродушная улыбка. Ни он, ни пекарня ничего не теряют от того, что из общей кучи раз в сутки будет пропадать одна-единственная булка. Зато от этой булки человек будет хотя бы частично сыт и ему не придётся тратить деньги, которых и без того мало. К тому же стало веселее. Когда Джисон берёт перерыв от университетских заданий и в зале никого больше нет, он начинает болтать. Рассказывает про дурацкие случаи с работы, анонс заинтересовавшего фильма, спрашивает про какие-то кулинарные нюансы, о которых услышал в какой-нибудь передаче, вроде «Что такое темперированный шоколад?» С его присутствием атмосфера заметно оживает. Тем более, с ним можно перемыть кости особо дотошным и раздражающим покупателям. Вернувшись на кухню, Минхо вновь берётся за фарш. Он с хрустом водит шеей, чуть прикрывая глаза. Пошёл последний час смены и окна уже залило чернилами, которые время от времени подсвечиваются фарами. Ладони подкидывают мясной шарик, припечатывая его поплотнее. В этот звук и негромкий джаз вдруг вплетается приглушённый стенками голос. Минхо выглядывает в прорезь и видит, что Джисон говорит по телефону. Хорошо, а то он уже подумал, что пропустил появление покупателей. Последняя котлета летит на поднос. Заляпанный тазик отправляется в раковину, перчатки выбрасываются. Минхо взбивает яйца для кляра, когда замечает, что голос в зале стал громче и настойчивее. Венчик замирает в руках. Он делает шаг назад, подбираясь к прорези спиной и прислушиваясь. - Да потому что это нечестно. Я не могу пропустить учёбу, у меня уже полно прогулов, меня исключат, если будут ещё. Я первый раз отказываюсь, потому что просто тупо не могу, и вы говорите, что из-за этого больше не будете давать мне работу? Из-за одного раза? – на какое-то время взволнованный Джисон замолкает, слушая ответ. – Нет, подождите, вы сейчас… но… Послушайте, это же… Сука. Слышно, как телефон с грохотом летит на стол. Похоже, с той стороны бросили трубку. Наклонившись, Минхо видит, что Джисон сидит, закрыв глаза и устало потирая лоб пальцами. Разговор явно прошёл не так, как он планировал. Судя по услышанному, одна из относительно постоянных подработок отвалилась, что, конечно, не очень хорошо для и без того тощего бюджета. Венчик вновь постукивает о стенки алюминиевого тазика. В этом и есть тот самый минус непостоянных работ, о которых он ему говорил. Заработок может исчезнуть в считанные секунды. Брови чуть хмурятся. Надо закончить с яйцами и обновить ему кофе. Проблему это не решит, но, может, как-то подбодрит. Однако венчик приходится отложить не из-за готовности жидкой части кляра. Звенит входная дверь. Опять покупатели, которым нет конца и края. Под конец смены уже не хочется никого обслуживать, батарейка вежливого продавца-консультанта почти села. Подавив вздох, Минхо толкает дверь служебки и выходит к кассе, где, к удивлению, его уже ждали. - Здра… - Вы дали мне не то! Женщина в аляпистом платье с фиолетовыми цветами на грязно-коричневом фоне кидает на стойку бумажный пакет с разорванным стикером. Выкрашенная в бордовый прядь коротких волос на макушке важно подскакивает от этого действия. - То есть «дал не то»? – Минхо озадаченно заглядывает в пакет и видит три разорванных пополам булки с красными бобами. - «Дали не то» значит, что дали не то, вы что, не слышите? Я хотела булки без ничего! - Но вы же сами положили их на поднос. Я положил в пакет то, что было на вашем подносе. - Тогда откуда там эти мерзкие бобы? – женщина пренебрежительно щёлкает бумагу пальцами. - Потому что вы сами их положили себе на поднос. - Так там было написано, что это булка, там не было никаких бобов! – подойдя к почти пустому стеллажу, она тыкает пальцем в табличку. – «Булка», прочитайте сами. - А справа лежат булки с красными бобами и там как раз написано «Булка с красными бобами», - чеканит Минхо, стараясь сохранять спокойный голос, но уже чувствуя, что внутри начинает бурлить. - Я взяла булки без ничего, это вы тут накидали их и всё перепутали. - Всё выносится на отдельных противнях и раскладывается в соответствии с табличками. Ни одной жалобы за день не было. - Тогда откуда в моих булках бобы, я вас спрашиваю? - Возможно, вы случайно взяли их с другой части полки. - То есть это я виновата? – женщина с хлопком кладёт руку себе на грудь, смотря на него настолько широко распахнутыми глазами, словно он обвинил её в убийстве Кеннеди. – Вы думаете, что я совсем читать не умею или что? - Я имею в виду, что всякое может случиться и вы могли случайно посмотреть не туда и взять булки справа, - Минхо заставляет себя говорить медленно и не повышать голос. - Я знаю, что я беру в руки, молодой человек. Если не умеете выполнять свою работу, то и не беритесь, а если бы у меня была аллергия, то что тогда? Тоже обвинили бы пострадавших? А? - Я никого не обвиняю. Мне жаль, что так вышло, в следующий раз можете уточнить у меня, чтобы такого не случалось. - Никакого следующего раза не будет, я в эту помойку больше ни ногой, - женщина гордо фыркает и тяжёлыми шагами возвращается к кассе. – Отдавайте мне мои деньги и я пойду в нормальное место. - На нашу пищевую продукцию возврат не осуществляется. - Чего? Вы совсем обнаглели, что ли?! Забирайте это убожество и верните мне мои деньги! - Я не имею права этого делать. Это продукт. Мало того, что он испорчен, так я и не смог бы выставить его из соображений санитарии. Еда не подлежит обмену и возврату. - Вы только посмотрите на это, а? Дурит людей, грубит и даже бровью не ведёт, возмутительно, это как так можно вообще? – женщина картинно вздыхает и, повернувшись, замечает Джисона, который обеспокоенно наблюдал за происходящим. – Вы слышали, что он говорит? Это же уму не постижимо! - По-моему, вам нужно успокоиться. Это логично, что он не может сделать возврат, это же еда. Произошла ошибка, всякое бывает. Выковыряйте бобы и ешьте, чтобы зря не пропадало, и не кричите на него, он ничего не сделал. - Да что за люди здесь ошиваются? Ну и молодёжь, только и умеют, что грубить, какой же кошмар, я не могу, - она сокрушённо качает головой и вновь обращается к сжимающему челюсти Минхо. – Зовите начальство, я это так не оставлю. Обдурить меня вздумал. - Я здесь один работаю. - Не надо мне врать, мальчик, я тебя насквозь вижу. - Начальник! Менеджер! Подойдите сюда! – Минхо несколько раз с грохотом лупасит ладонью по стойке, поворачиваясь к кухне и, выдержав паузу, наполненную одним лишь джазом, вновь поворачивается к гостье, вскидывая брови и разводя руки. – Надо же. Никого нет. - Хамло. Да мой сын вам такие отзывы накатает, что эту дыру сразу же закроют. Понабрали бестолковых. Презрительно фыркнув и вздёрнув подбородок, женщина идёт к двери. Бока, похожие на прилепленные мешки с сахаром, с дребезжанием покачиваются. Минхо сверлит горб на её загривке жгучим взглядом. - Женщина. Та оборачивается, недовольно щурясь. - Булки-то свои не забудьте. И вот эти тоже, - он потряхивает пакетом. - Хам! Позор твоей матери. Дверь звонко хлопает. Синие камешки дёргаются из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом. Минхо шумно выдыхает через нос. Затем пакет с булочками сминается и с силой летит в мусорку. Пнув её ногой, Минхо ретируется на кухню, ощущая себя так, словно он готов голыми руками закручивать стальные тазы в рулеты. Днём тоже попадалась парочка откровенных кретинов, которые вывели его так, что он дубасил кулаками тесто, пока костяшки не заныли. Если бы эта женщина задержалась хоть на пару секунд и сказала бы что-то ещё, то он бы не сдержался и вывалил на неё весь мат, какой только знает. Мешок с панировочными сухарями криво открывается, кусок упаковочного пластика забивается куда-то в угол стола. Тарелка со звоном падает на стойку, сыплется мука, затем перемешивающаяся с крахмалом. Стиснув зубы, Минхо сосредотачивается на работе, стараясь загнать себя обратно в рутинное спокойствие. Нельзя тратить нервы на тупых покупателей, иначе он поседеет быстрее положенного. Однако огонь внутри всё равно требовательно горит, изрядно подтопленный накопившимися за день претензиями к человечеству. Иногда он искренне ненавидит людей. К счастью, до конца смены появляется только один покупатель, да и тот без лишних слов расплачивается и быстро уходит, убирая в рюкзак последнюю буханку хлеба с тыквенными семечками. Когда Минхо приводит кухню в порядок и выходит, чтобы посчитать выручку и снять кассу, он с удивлением отмечает, что Джисон не ушёл, впервые оставшись до самого закрытия. Что, впрочем, удивляет больше, так это то, что он молча проходит за стойку, споласкивает тряпку, выжимает её и начинает протирать подносы, хотя его об этом не просили. Затем он относит их на станцию самообслуживания и протирает уже два столика, задвигая стулья. На то, чтобы проделать весь муторный процесс закрытия смены, уходит полчаса. Ключ два раза поворачивается в замке. Ручка дёргается на всякий случай. На улице пахнет резиной, ветер прорезается сквозь пряди, остужая горячую голову. Убрав ключи в карман и отойдя от пекарни на пару метров, Минхо достаёт из рюкзака тост с ветчиной в шелестящем прозрачном пакете и отдаёт его растерянно хлопающему глазами Джисону. - Это зачем? - Они постоянно остаются, завтра поешь. - А тебе не влетит? - Нет. - Спасибо. Тот довольно улыбается, убирая тост в свой рюкзак. Если начальник посмотрит записи, то, конечно, влетит, забирать остаточный товар нельзя, но Минхо стало как-то плевать. Он знает, что начальнику по большей части тоже плевать, да и из-за одного тоста он его явно не уволит. Выкидывать хорошую выпечку всегда жалко, он всегда кладёт прослойку из пергаментной бумаги между естественными отходами и списанной выпечкой, чтобы в случае, если бездомные или малоимущие полезут в мусорку, они смогли поесть неиспорченные продукты. - Ты торопишься? – подаёт голос Минхо, когда они приближаются к остановке. - Да нет, а что? - Идём в бар. Я угощаю. - В бар? – удивляется Джисон. – Вот так внезапно? - После сегодняшнего дня мне надо выпить, иначе я взорвусь и завтра насажу кого-нибудь на нож. - Ну, я за, конечно, но удовольствие-то не дешёвое. Я сам коктейль себе какой-нибудь возьму, не разорюсь. - Я тебя позвал – я плачу. - Но… - Слушай, тебе самому сегодня мозги отымели. Я не хочу один сидеть и бухать, пока ты будешь цедить один коктейль, окей? – не выдерживает Минхо. – Нормально выпьем и по домам. Пошли. Через четверть часа они уже поднимаются по лестнице, окутанные долбящей из колонок англоязычной попсой и запахом луковых колец. На стенах висят плакаты с пляжами Калифорнии, слышно, как в корзину баскетбольного автомата летят мячи. Решив не ютиться среди шумных компаний, они устраиваются на втором этаже, который разделён на закрытые кабинки, где люди могут отдохнуть в уединённой обстановке без локтей, трущихся о их спины. Музыка здесь тоже чуть тише, чтобы можно было спокойно слышать друг друга, а не переспрашивать всё по сто раз, наклоняясь к ушам. Раздвижная дверь закрывается. Просторный ореховый стол находится у окна, через которое видно неоновые вывески соседних заведений и переулки, клубящиеся витиеватым сигаретным дымом. Температура в кабинке прохладная, однако умеренно, не до трясучки. Будет самое то через пару накативших градусов. Минхо швыряет рюкзак на кожаный оранжевый диван и со вздохом садится. Палец оживляет экран киоска и листает меню. В корзину отправляется хайбол с лимоном. - Выбирай, что хочешь. Пожрать тоже возьми чего-нибудь на своё усмотрение, мне всё равно, я всё ем. - Я тоже буду хайбол, давно хотел. Джисон добавляет в заказ грейпфрутовую версию и пожёвывает губу, просматривая предложенную еду. Ноготь постукивает по экрану, передвигая ползунок. - Курица с картошкой фри за восемнадцать тысяч, обосраться. - Это же бар. - Всё равно жесть. - Хочешь, так бери, сказал же. - Как-то это… Джисон мнётся, шипя сквозь сжатые зубы. Минхо с красноречиво приподнятыми бровями заглядывает ему в глаза, поджимая нижнюю губу. Тот вскидывает руки. - Ладно-ладно, понял, беру. Или может кукурузу в сыре? Она подешевле… После секундной паузы Минхо отталкивает его ладонь от экрана и нажимает на плюс сначала рядом с курицей и картошкой, а затем рядом с кукурузой. Палец проходится по кнопке заказа и в зоне корзины разлетаются маленькие фейерверки, сообщающие о том, что заказ передан на кухню. - Куда столько? – глаза Джисона округляются. – Это же обдираловка. - Жрать-то надо. - Да всё равно это капец. Почти тридцатка за еду. - Слушай, давай ты не будешь считать мои деньги? Я их заработал и я их трачу, как хочу. Сегодня я хочу попить и пожрать. Успокойся уже. - Просто неловко, что я буду за твой счёт тусить. - Никто не тусит, мы расслабляемся. Будешь подносы мне со столами протирать и хватит с тебя. - Вот да, ты мне побольше заданий давай, чтобы отрабатывал. - Своей работы мало? Чего там у тебя случилось? Джисон тяжело вздыхает, откидываясь на спинку дивана и скрещивая руки на груди. Брови хмурятся, нижняя губа чуть выпячивается. У левого виска дугой торчит тонкая угольная прядь, оставшаяся после того, как он несколько раз ерошил волосы пальцами. Серебряная звезда на груди отражает желтоватый свет грушевой лампы. - Мужик, который иногда звал меня его заменять, чтобы он мог мотаться на заказы подороже, психанул, что я не могу подменить его в следующую среду, потому что у меня универ. А я никак уже не могу эту пару пропустить, меня сразу в деканат и по кругу пустят. Я же не виноват, что так всё совпало, в другой день в это время я бы успел, а тут, блин, совпало максимально отстойно. Вот он и давай говниться, что ему придётся профукать крупную подработку, раз я на основной его подменить не могу. Говорит, что найдёт себе другого раба, который его не подставит. Урод вонючий. - Может позвонит ещё, вряд ли так уж много щеглов горит желанием пахать за копейки. Или ты уже из принципа не пойдёшь? - Хотел бы сказать, что не пойду, но у меня выбора нет. Дают работу – я иду. Даже если придётся слушать от них парашу всякую. Главное, чтоб денег дали, - затылок откидывается на диванную подушку. – Чувствую себя проституткой, только они в разы больше зарабатывают. - Надеюсь, этот вариант ты не рассматриваешь, - фыркает Минхо. - Пока что я не настолько готов распрощаться со своей гордостью. По двери коротко стучат и в комнату входит девушка со слегка растрёпанным от беготни пучком на затылке, который покачивается из стороны в сторону. Она опускает на стол корзинку с воздушными креветочными чипсами и два высоких стакана. Ядерно-голубой Минхо забирает себе и помешивает содержимое трубочкой. Лёд клацает о стенки. Сделав глоток, он с чувством выдыхает. Холодный виски с лимонной газировкой и сиропом словно омывает пылающий мозг освежающей пенящейся волной. - Кайф, - Джисон тоже делает жадные глотки и приподнимает уголки губ. – Не люблю виски, но эту бурду обожаю. - Я тоже больше по джину. Думаю пройти курс бармена и собрать свой мини-бар дома. - О-о-о, звучит охренительно. - Вот и я так подумал. Будет чем заняться в отпуск. - А когда у тебя отпуск? - В июле. Специально не брал в течение года, чтобы просто на месяц забыть про это всё. - Я вообще не знаю, как ты держишься. Часто у тебя такие бывают, как сегодня? - Каждый день как минимум один кончелыга да находится, - Минхо отправляет в рот хрустящие чипсы, тающие на языке. – Ты сам видел, какие дегроиды иногда заглядывают, но устроить скандал хотя бы раз в неделю – это обязательный пункт в их расписании. Я уже потерял веру в человечество, когда меня спросили есть ли шоколад в шоколадном торте. Я молчу про людей, которые приходят за десять минут до закрытия смены и возмущаются, что ассортимента нет. Когда-нибудь я не выдержу, вылью на них кипяток из чайника и спрошу, почему в нём вода закончилась. Услышав это, Джисон смеётся, откидывая голову назад. Он зачёсывает чёлку пальцами и отпивает из стакана, шумно выдыхая с ярким удовольствием. Взгляд скользит по комнате, ладонь проходится по жёлтой стенке с дурацкой цветочной драпировкой. Доносятся приглушённые неразличимые голоса других посетителей. - Ничего такое место. Музло старое, конечно, но качает. - Я не очень люблю сидеть в зале, когда кто-то постоянно ходит туда-сюда и орёт под ухом. Приходили сюда с друзьями отдохнуть, здесь спокойно. - И закусона кучу дают, - Джисон загребает целую ладонь креветочных чипсов и набивает щёки. – А то принесут иногда какое-то блюдце попкорна и хер толку с него? - Может потому что не надо за раз в себя полтарелки опрокидывать? – смешок. - Я жрать хочу. - Скоро принесут. Народу много, фритюра не хватает, а тут все преимущественно одно и то же заказывают. - Ты работал в таком месте? - Нет, но это и так понятно. Я подрабатывал в обычном кафе американского типа, так что у нас часто заказывали сэндвичи с картошкой фри. Ненавижу с маслом возиться, сейчас мне только три раза в неделю надо мясные шарики жарить и то бесят. - Тогда что бы ты выбрал сам: есть картошку фри или мясные шарики? - Что за внезапный допрос? – Минхо насмешливо дёргает уголком губ и прикладывается к трубочке. - Просто интересно стало. Давай поиграем в «или-или», - Джисон со рвением хлопает ладонями по столу. – Вопросы любого типа на выбор. - Может анкеты ещё будем заполнять? - Да прикольно же, ну. Так всякое может всплыть. - Ну, вот скажу я, что картошку выберу, и что? - Значит я теперь буду знать, что ты любишь картошку. Теперь ты меня спрашивай. Минхо вздыхает, тем не менее задумываясь. Взгляд скользит по горелому пятну под плинтусом в углу. Он пожимает плечами. - Слушать музыку или играть? - Фига ты с козырей пошёл, - Джисон шипит, озадаченно морщась и потирая подбородок пальцами. – Слушать, наверное. - Почему? - Мне очень нравится играть, да, но я иногда психую, если не получается так, как хочу, это всё равно труд. А вот послушать любимый плейлист – это святое, это моя панацея от любых проблем. Без музыки я не выживу. - Какая у тебя любимая песня? - Ух, опять ты валишь, я на пересдачу. Хм, мой ответ может быть странным, потому что это старая песня, но это «Fate». - И Сонхи? – вскидывает брови Минхо. - Ага. Не знаю, у меня прямо так приятно щемит в груди, когда я её слушаю. Когда звучит строчка «На изнурительной дороге жизни ты - подарок», у меня прямо серьёзно что-то ёкает каждый раз. Я прям умру за неё. - Ого, даже так. - А у тебя? - Надо подумать, - Минхо гоняет трубочкой кубик льда. – Until I Found You? - О да, она потрясающая, - активно кивает Джисон, из-за чего угольная чёлка подскакивает. – Очень такая вечерняя, закатная. Каверов на неё тоже полно. - Твоя очередь. - Получить десять миллиардов вон с условием, что ты больше никогда не сможешь готовить, или готовить каждый день и получать за это по миллиону? - Вот это ты выдал, - Минхо делает глоток и гоняет напиток по рту, пребывая в глубоких раздумьях. – Наверное, первое. - Да ладно? Серьёзно? Это прям неждан, - Джисон удивлённо приоткрывает рот, застывая с чипсой в руке. - Я люблю готовить, да, но если я буду готовить каждый день, то когда я вообще буду тратить эти деньги? Куда мне столько, если у меня не так много возможностей их использовать? Без готовки я выживу, найду новое хобби, тем более раз будет такая куча денег. - А что бы ты тогда делал с этими деньгами? - Купил бы домик у моря, занимался бы там своими делами. Читал бы, учился чему-то новому. Ну и путешествовал бы, конечно, раз с таким бюджетом мне не надо работать. Короче просто бы жил, ни о чём особо не парясь. Купил бы акции какие, чтобы был какой-то доход, а то деньги же закончатся. Ну и всё, собственно говоря. - Хочешь у моря жить? - Кто не хочет? - Справедливо. По двери вновь стучат. На столе появляется овальный чугунный противень с покрытой тягучим сыром кукурузой и тарелка, наполовину заполненная жареной курицей в кляре, наполовину картошкой фри с поблескивающими кристалликами соли. Воздух наполняется сладковатым запахом плавленого сыра. - Я сейчас слюнями захлебнусь, - выдвинув боковой ящик стола, Джисон достаёт столовые приборы и кладёт их сначала перед Минхо, а затем перед собой. - Выглядит отлично. Пальцы слегка печёт, когда те хватаются за куриную ножку. Кляр хрустит, нежное мясо, от которого поднимается виток горячего пара, буквально соскальзывает с кости. Минхо с удовольствием ест, одобрительно кивая головой. После очередной смены в окружении хлебобулочных изделий ему до безумия хотелось сочного мяса. Запивать горячую курицу холодным коктейлем с бренчащим льдом оказывается ещё вкуснее. Лёгкая горечь виски не хуже контрастирует со сладкой запечённой кукурузой. - Я в раю, - едва ли не стонет Джисон, прикрывая глаза и набивая щёки картошкой. - Как минимум завтра я никого не убью, - соглашается Минхо и в два глотка осушает стакан до дна, наплевав на трубочку и ловя губами кубик льда. – Ещё хайболы беру? - Ага, давай. - Теперь наоборот вкусы? - Ага. Заказ разлетается по экрану фейерверками. Обглодав кость, Минхо откладывает её на тарелку и берётся за картошку фри, окуная её в кетчуп. Одно из самых простых блюд, которое не надоедает никогда. - Теперь ты спрашиваешь, - Джисон слизывает упавшую на ладонь нить сыра и вновь набирает ложкой кукурузу. Отряхнув руки и взявшись за куриное крыло, Минхо чуть мычит, раздумывая. - Ты бы выбрал всю жизнь безнаказанно воровать или зарабатывать, занимаясь любимым делом? Джисон давится и начинает кашлять, постукивая себя по груди. Напиток стремительно исчезает из стакана. - Вот это вопросы у тебя. - Ты сам предложил. - А зарабатывать в плане как-то стабильно и нормально или как получится? - Нормально. Средний заработок. - Ну, тогда, наверное, лучше так. - Почему? - Воровством всё равно много не унесёшь. Я не могу своровать себе дом или тележку продуктов. - Можно своровать что-то дорогое и продать. - Да, но это всё равно не то. А деньги чьи-то воровать – это прям гадство полное, таким я бы никогда не занимался. Так что если бы я мог зарабатывать музыкой, то это был бы буквально идеальный вариант. - Что ж, похвально, - Минхо ведёт плечом и сгрызает с кости хрящ. - Девушки или парни? В этот момент приносят хайболы и забирают опустевшие стаканы, так что ответ слегка откладывается. Минхо кривит уголком губ, ожидая, пока официантка закроет за собой дверь и ловя на себе любопытный взгляд Джисона. Тот жуёт картошку фри, методично откусывая по кусочку передними зубами. - Ну, допустим парни. - Окей. - А ты бы что ответил? - Тоже парни, - Джисон широко улыбается, посмеиваясь и отпивая коктейль, явно удовлетворённый полученным ответом. – Теперь ты. Минхо набирает ложку кукурузы, стараясь загрести побольше сыра. Губы обхватывают трубочку, втягивая напиток. - Купон на десять стаканов окурковой воды или купон на пять пачек сигарет? - Ух, сложно, - Джисон присвистывает, искренне размышляя и медленно жуя. – Наверное, сигареты. Да, сигареты. - Никотин лучше американо? - Скорее это просто выгоднее. Пять пачек стоят дороже десяти стаканов. Так что сэкономленные на сижках деньги можно потратить на кофан. - Бизнесмен какой. - Жизнь научила считать и взвешивать, - тот пожимает плечами и берёт кусок грудки. – Так, дай-ка подумать… Виноград или клубника? - Какой-то странный выбор, - недоумённо хмурится Минхо. - Просто интересно что выберешь. - Виноград. - Я так и думал, - Джисон довольно щёлкает пальцами. - Почему это? - Не знаю. Просто показалось, что виноград выберешь. Постепенно тарелки пустеют. Они продолжают перебрасываться вопросами в «или», иногда уходя в обсуждения чего-то и рассказывая небольшие истории из жизни, связанные с темой вопроса. Так Минхо узнает про школьное соревнование по лёгкой атлетике, где победил Джисон, и про коллекцию крышек от разных бутылок, которые тот собирает. Вместе с едой за час улетает ещё по два хайбола и на столе появляется бутылка соджу. Чокнувшись и выпив по рюмке, они решают выйти на улицу на перекур. До полного опьянения ещё далековато, Минхо отлично знает свою норму, но весёлая покачивающаяся дымка в голове уже появилась, делая шаги по лестнице более воздушными. Неоновые вывески соседних зданий горят ярче и чуть расплываются при поворотах головы, как если бы их снимали на камеру, которой двигали немного быстрее положенного, из-за чего на экране бы появлялись цветные полосы. Раздражение от дотошной покупательницы испарилось, оставив после себя усталый комфорт от внутренней наполненности. Рабочий день закончился, он отдыхает в компании, которая не напрягает и вызывает интерес. В переулке раздаётся щелчок зажигалки, вплетающийся в гомон из разной музыки, доносящийся из нескольких заведений в округе. Кроссовки распинывают бычки, которыми усеян асфальт. С чувством выпустив дым, Джисон уже собирается убрать пачку в карман, как поднимает голову. - Будешь? - Давай. Насмешливо фыркнув, Минхо вытягивает сигарету и зажимает её зубами, разгрызая кнопку. Джисон снова щёлкает зажигалкой и подносит её к кончику, поджигая тонкую бумагу. С первой затяжкой янтарь полыхает сильнее, продвигаясь по длине на пару миллиметров. Перехватив сигарету пальцами, Минхо выдыхает облако дыма, чуть откидывая голову. Горло горько обжигает, однако на кончике языка остаётся сладковатый привкус, который стал уже весьма и весьма знакомым. - Почему ты куришь, только когда выпьешь? - Не знаю. Как-то тянет на никотин. Баланс дерьма в организме. Свет в переулке чуть приглушённый, бледно-жёлтым уличным фонарём освещается лишь первичный пятачок, где они и стоят. На вытянутой мусорке собралась выстроенная горка из пустых пачек. По заплёванному асфальту скользит прозрачная пластиковая упаковка, подбрасываемая вечерним ветром, приносящим запах жареного мяса из какого-то заведения через дорогу. - Парк аттракционов или зоопарк? – Джисон удерживает наполовину скуренную сигарету губами и засучивает алые рукава бомбера; взгляд Минхо невольно цепляется за плавный изгиб косточки у тонких запястий, на одном из которых висит браслет из чёрных бусин. - Зоопарк. - Почему? - Адреналин для суицидников, а я не суицидник, - пекарь медленно затягивается, задерживает дым в щеках и выпускает его через нос, откидываясь спиной к стене. - О как. Логика в этом есть, - смешок. – Не хочешь в субботу в Гранд Парк сходить? На зверьё посмотреть, хот-догов пожевать. Прогуляться. - Приглашаешь? – с ухмылкой выдыхает дым Минхо. - Ну… да. Было бы прикольно походить. - Пошли. - Супер, забились. Джисон улыбается, весело поглядывая на него из-под чёлки, после чего смотрит куда-то на тёмное матово-фиолетовое небо. Палец ударяет по сигарете, стряхивая кружащий в воздухе пепел. Губы обхватывают фильтр, Минхо втягивает в себя сладко-горький дым. Он давно не был в зоопарке, так что идея развеяться на относительной природе кажется очень даже неплохой. Он уже даже привык к тому, что теперь у него почти каждый день рядом появляется неизменное сопровождение. - Ох, какие. Сколько в час, котятки? У входа в переулок останавливается проходивший мимо парень с чуть выпирающей челюстью и квадратными плечами. Под чёрной кожаной курткой с десятком ремней видно низко опущенную майку, заправленную в узкие джинсы. Тонкие губы изогнуты в самодовольной ухмылке. На лице Минхо автоматически прорисовывается презрение, такие экземпляры его всегда выводили из себя. Однако до того, как он успевает открыть рот, это делает Джисон. - Больше, чем у твоей мамаши. В обычно искрящихся любопытством к окружению миндальных глазах звенит металл. Тело напрягается, в руке дымится недокуренная сигарета. - Вау, с характером. Ну, насчёт тебя не знаю, но этот котёнок явно подороже моей мамашки, - парень не оскорбляется, а начинает кривить губы сильнее и направляется к Минхо, деловито двигая тазом вперёд и покачивая кошельком. – Развлечёмся? А то стоишь тухнешь весь такой красивый в какой-то помойке. Со мной-то повеселее будет, красавчик. Волна раздражения разрядом проходится по рёбрам. От вальяжного обращения появляется желание затушить сигарету о лицо, напоминающее обратившегося человеком динозавра, принявшего его за какую-то шлюху. - Вали отсюда, пока по роже не словил. До того, как он успевает сдвинуться с места, Джисон делает три шага вперёд и перегораживает его спиной. Лица не видно, но с бокового ракурса отлично просматривается то, что его челюсти сжаты, брови нахмурены, а голова чуть наклонена. Спина выпрямлена, плечи расправлены, словно он стал крупнее, чем обычно. Минхо удивлённо смотрит на его затылок, услышав в голосе угрозу. - Ясно, киску уже сняли, - парень басовито смеётся и вытягивает шею. – Номерок-то может стрельнёшь, чтобы знать, куда обращаться, чтобы тебе устроили первоклассный сервис? - Мне насрать, где тебя так хорошо имели, что ты теперь раздаёшь рекомендации, - едко выплёвывает Минхо, сверля его взглядом через чужое плечо. - За такие слова тебе бы в ротик пару раз, а? - За такие слова я тебе сейчас челюсть до задницы натяну. Джисон сжимает кулаки, двигаясь вперёд. Парень, кажется, собирается сказать что-то ещё, но Минхо замечает, что его лицо мрачнеет после взгляда на Джисона. Неизвестно, что он в нём увидел, однако он сводит брови, продолжая при этом криво ухмыляться, и отходит назад. - Да и пошли вы на хер. Развернувшись, потерпевший неудачу незнакомец ретируется обратно в поток людей, циркулирующий по дороге. Почти уже затухшая сигарета летит вниз. Джисон отходит обратно к стене и достаёт ещё одну. Он ведёт напряжённой нижней челюстью. Какое-то время Минхо молча наблюдает за ним. - Я и сам могу мудаков отшивать. - Он меня выбесил. - И часто ты бычишь на тех, кто тебя бесит? - Таким утыркам надо сразу показывать, что ты их не боишься, и тогда они отвяжутся быстрее. Может поменьше будут к людям лезть. - Школа жизни? – фыркает Минхо. - Можно и так сказать. - Фанат мордобоев? - Я? – Джисон издаёт смешок; его черты заметно смягчаются при взгляде на Минхо. – Я дрался только раза два и то потому что на меня лезли. - Откуда тогда в тебе этот альфа-самец? – бычок летит на асфальт и затаптывается. - Как начал работать со всеми этими мужиками, у которых руки с мои ляжки, надрессировался сразу переходить в атаку, чтобы меня не начинали мешать с говном. Так что как рожу его увидел, так сразу понял, что он мудила. Молчу про то, как он с тобой разговаривал, если бы он не отошёл, то я бы реально ему прописал. - Я сам могу отлично за себя постоять, думаешь, ко мне придурки никогда не подкатывали со своими обосранными предложениями? - Знаю. Но если кто-то так мерзко к тебе обращается, я в стороне стоять не буду. Джисон невозмутимо затягивается, с шумом выпуская дым сквозь зубы. Угольная чёлка на мгновение скрывается за тонкой серой пеленой. Его черты лица стали прежними, расслабленными, как и всегда. Однако Минхо ещё пару раз прокручивает в голове то, как они ожесточились при появлении того ублюдка в их поле зрения. Джисон не перестаёт его удивлять. Они возвращаются в бар и вновь начинают болтать обо всём подряд, пропуская рюмки, Джисон хохочет, слушая истории Минхо о том, как всех студентов отчитывали в кулинарной школе за тупые косяки. Миндаль снова тёплый, голос звонкий, как будто ничего не было, как будто недавно он не опускался до некоего рыка со звенящим металлом. Этот контраст мягкой силы в какой-то степени даже завораживает. При всей своей иногда легкомысленности Джисон определённо может постоять за себя, если нужно. Допив бутылку соджу, они расплачиваются на первом этаже и покидают бар, выкуривая ещё по одной сигарете за углом. Затем они направляются к метро, которое находится на другой стороне Хондэ. Несмотря на поздний час, большая часть заведений открыта, включая магазины. Этот район почти никогда не спит, так что бизнес продолжает бурлить и ночью, пользуясь тем, что люди под действием алкоголя могут накупить чёрт знает что, особо не задумываясь. Вывески ярко горят, на каждом метре можно услышать несколько разных треков, играющих как будто со всех сторон. То и дело кто-то громко гогочет, вскрикивает, раздаются удары по автомату на измерение силы. Не спят и палатки с уличной едой. Дым вьётся над грилями, кастрюлями и сковородками, рыбные пирожки, волнами насаженные на шпажки, разлетаются во все стороны. Выпившая толпа перемежается от одной точке к другой под напором увеселительного голода. Сладкое, солёное, острое – в почёте находится абсолютно всё, что можно в себя затолкать. Запах кипящего масла перемешивается с терпкой карамелью. - Хочешь пожевать? – Джисон замечает, что Минхо замедляется, проходя мимо палатки с танхулу из засахаренного винограда и клубники на выбор. - Да, как-то сладкого захотелось, - чуть подумав, Минхо достаёт кошелёк. – Будешь? - Давай. - Здравствуйте. Можно по одному каждого вида? - Можно, кидай деньги в банку, - женщина с недовольной от усталости складкой меж бровей, кивает в сторону, сосредоточенно насаживая на шпажку клубнику, чтобы заполнить пару пустых мест в деревянной стойке, куда были воткнуты танхулу. - Можно картой оплатить? Налички нет совсем. - Нет у нас терминала. - Тогда переводом? - Какие переводы? Только наличка, вот ещё мне с вашими переводами разбираться. Она натягивает сползающие рукава повыше и продолжает работу. Минхо поворачивается к Джисону. - У тебя есть? Я скину. - Да мне тоже последний раз переводили на работе, - Джисон неуверенно шипит и лезет в бумажник, где находится лишь три купюры по тысяче. – Блин, только это, остальное на карте всё. Может пойти банкомат поискать? - Ладно, хрен с ним, мне лень. В другой раз. Вздохнув, Минхо отходит от палатки и продолжает идти дальше. Обычно он не бросается на сладкое, потому как сахара хватает и на работе, но именно сегодня, когда ему вдруг приспичило, скорее всего под влиянием выпитого, сладкое сказало ему «нет». Похоже, не судьба. Он потирает лицо, смаргивая тёплую пульсирующую дымку, от которой мир вокруг кажется чуть медленнее, а шаги, наоборот, более пружинистыми. - Держи. Перед глазами вдруг появляется покрытый сахаром виноград, нанизанный на длинную шпажку. Недоумённо посмотрев на него, Минхо поворачивается и видит Джисона с до безобразия гордой улыбкой. - Ты отрыл в карманах наличку? - Не совсем. Пару секунд Минхо обрабатывает информацию. - Твою мать, Хан Джисон, ты опять за своё? - Да ладно, от одной шпажки не обеднеет. Мы ж не виноваты, что она сама не хочет получить деньги переводом. - И поэтому надо опять тащить? – Минхо отвешивает ему подзатыльник. - Ты хотел танхулу, - Джисон втягивает голову в плечи, опасливо косясь на него и потирая затылок. - Я хотел его купить, мать твою, а не своровать. - Так ты его и не своровал. Это я сделал. - Ты давай тут не умничай, - усталый вздох. – Вот и что с тобой делать, а? - Да мелочь же, ну, не ругайся. Что мне теперь, обратно относить? Или ты меня потащишь относить? Они останавливаются у фонарного столба, чтобы не перекрывать поток гуляющих по улице людей. На лица падает сиреневый свет вывески, зазывающей в кальянную. Плитки под ногами гудят от басов одного из клубов на подземном уровне. Джисон продолжает протягивать ему шпажку, смотря одновременно и виновато, и упрямо. Минхо сверлит его осуждающим взглядом, после чего протяжно выдыхает и забирает шпажку себе. - Ещё раз так сделаешь – я реально потащу тебя за шкирку извиняться. - Понял, принял, - Джисон активно кивает, тут же начиная радостно улыбаться без капли сожаления о содеянном. Покачав головой, Минхо возвращается в поток людей. Зубы стягивают сахарный виноград, словно взрывающийся во рту. Фруктовая сладость после курицы и соджу кажется даже освежающей. Желудок ликует, это действительно то, чего ему хотелось. - Ну как? - Нормально. - Вкусно же, скажи, - Джисон заигрывающе толкает его плечом. - Не подлизывайся. - Ладно, не буду. Тот со смешком вскидывает руки в сдающемся жесте. Они сворачивают за угол, кое-как огибая резко остановившуюся компанию друзей, которые пьяно хохочут, пихая друг друга и на что-то показывая. По дороге среди людей кое-как пробирается заказанное кем-то такси. Съев половину винограда, Минхо отдаёт его Джисону, говоря, что наелся. Тот с удовольствием стягивает его зубами, распихивая по щекам. Опустевшая шпажка ломается пополам и отправляется в мусорку. Через минуту они подходят к спуску в метро. На бордюрах вокруг сидят курящие молодые люди, некоторые держат в руках банки пива, у кого-то стаканчики с кофе. - Ты опять на автобусе? - Да, так удобнее, - Джисон потягивается, разминая лопатки. – Спасибо тебе за сегодня. Было очень круто, я прям отдохнул. Даже не так говяно, что завтра в универ. - Не за что. Мне самому надо было расслабиться после этой истерички. - Забудь про неё, пошла она. В общем, спасибо ещё раз. Не только за еду и бухло, а в принципе за то, что мы так поболтали, мне… мне нравится с тобой разговаривать. Ну, тебя интересно слушать. - Опять подлизываешься, - насмешливо хмыкает Минхо. - Я серьёзно. С тобой очень комфортно и нам всегда есть о чём поговорить. Это классно же, ну, мне нравится. - Иди давай, автобус прощёлкаешь. - Ладно, понял. Спокойной ночи. - Спокойной. Джисон напоследок одаривает его своей фирменной улыбкой, демонстрирующей десна, салютует двумя пальцами и шагает к остановке на другой стороне улицы. Провожая его взглядом, Минхо выдыхает себе под нос, кривя уголком губ, и спускается в метро. Тонкие пальцы гитариста, держащие сигарету, и широко расправленные плечи, прикрывающие его собой, ещё долго не выходят из головы.