***
Наступил понедельник. Как бы не претила мысль о возвращении в компанию, меня ждали обязанности, а также встреча с Сабиной Вагнер. Утром Викинг разбудил меня вместо будильника, спросил все ли хорошо и отвез в компанию. Скандинав по-прежнему волновался о моем состоянии, взяв обещание, что попрошу у Сабины осмотреть меня. На всякий случай. Чтобы он не волновался. Придя на рабочее место, я решил для начала разгрести документы, скопившиеся за время моих «семейных проблем», из-за которых я отсутствовал, а на обеденном перерыве заглянуть к Сабине. Начальник, как обычно, потянул меня на одном из собраний и я благодарил Бога, что там не оказалось ни Каттерфельда, ни Эванса. Не знаю, как буду смотреть им в глаза после произошедшего. Не знаю и не хочу узнавать. Погрузившись в работу, я позабыл о терзающих чувствах и не заметил, как подкрался обед. В компании работникам давали целый час для того, чтобы пообедать в местной столовой или же сходить в близлежащие к офису заведения. За это время я вполне успею встретиться с Сабиной, а также попить кофе с другими стажерами. Выслушивать треп об их жизненных проблемах куда лучше, чем съедать себя изнутри представлениями скорого будущего. Я спустился на первый этаж компании ступеньками, пытаясь лишний раз не нарваться на Каттерфельда, который использует для передвижения исключительно лифт. Постучав в двери медпункта, я вошел, услышав голос Сабины. Она, как раз, обедала. Сегодня на ней не было белого халата. Лишь деловой костюм, что значило одно: она не планировала оставаться в компании надолго. — Приятного аппетита, — пожелал я, закрывая за собой двери. — Простите, что побеспокоил в обеденный перерыв. — Ничего, Викинг предупреждал, что ты скорее всего зайдешь в это время. Проходи, я взяла на двоих. — Спасибо, но я не голодный… — Садись, Отто. Тебе нужно есть. Викинг открутит мне голову, если я тебя не покормлю. Повинуясь ее приказу я сел на стул для посетителей напротив рабочего места доктора Вагнер. Женщина протянула мне учебные палочки и пододвинула пластмассовую упаковку с суши. Последний раз я ел утром под пристальным вниманием одного скандинава, но аппетита так и не появилось. Ну, как ел… Викинг притащил в спальню поднос с супом и заставил влить в себя все до последней капли. В последнее время он даже не пытался скрыть свою заботу. После откровенного разговора о прошлом моей матери и его участии в нем, мужчина полностью открылся мне, заменив ту же заботливую мать. Или же лучше сказать отца? Брата?.. Сложно сказать, кем он стал для меня. Точно одним из самых близких людей. Моей малочисленной семьей. Пока я не всунул в себя по крайней мере пять роллов, женщина не проронила ни слова, внимательно наблюдая за моим неумелым обращением с палочками. Удостоверившись, что я не голодный, Сабина довольно улыбнулась. — Вы не сказали Викингу, что в тот вечер у меня случилась передозировка… Спасибо. — Нашел за что благодарить, конечно. Ты бы видел, в каком состоянии он был, когда я приехала. Бледный, как смерть. Решила лишний раз не пугать его и не вспоминать щекотливую для него тему с наркотиками. Отмахнулась женщина, словно в этом ничего не было. Вот только для меня это значило многое. Викингу не стоит знать, что произошло в тот день. Он бы не простил себе мою попытку покончить с жизнью. Не простил, ведь поклялся себе заботиться о сыне Анке, а в итоге… Чуть не потерял меня. — Меня вот, что интересует, Отто. Ты ведь умный мальчик. Прекрасно знал, чем чревата подобная дозировка наркотиками в твоем состоянии. И я не говорю уже у больном сердце… — Сабина перевела дыхания и пристально посмотрела на меня с толикой жалости. — Признайся честно, ты хотел покончить с жизнью? Да, хотел. Раз и навсегда разорвать этот порочный круг из страданий. Но ведь я не могу сказать так доктор Вагнер. Что она подумает обо мне? Сабина и так знает, что я наркоман, а здесь еще и психологические проблемы сверху… Я предпочитал держать все в себе, как привык после смерти мамы. Мне не было кому высказаться с пятнадцати лет. Единственный, кому я мог вскользь пожаловаться был Стефан, но я понимал, что вряд ли ему интересны проблемы потерянного подростка, когда своих уйма. А с Викингом… С Викингом я приоткрыл свой потаенный ларец с болью, но… Это был Викинг. Я не мог признаться ему в лицо, что не вижу больше смысла в этой жизни. Я не сомневался, что он поймет. Его ведь тоже гложило такое же невыносимое чувство вины после случая с Анке Бернтольд, как меня с семьей Каттерфельд… И все же — не мог. Как бы мне не хотелось, просто не мог. — Знаешь, Отто, у меня есть дочка. Когда ей было четырнадцать, в школе у нее начались проблемы с одноклассниками. Буллинг весьма распространенная вещь в наше время среди подростков. Кому-то не нравились ее хорошие оценки, кому-то — внешний вид, а кому-то еще черт пойми что. Я не заметила проблемы сразу, в чем до сих пор виню себя. Однажды я пришла домой с работы немного раньше обычного и она… — женщина перевела дыхание и сложила палочки на столе. — Она резала себя. День за днем. Все ее руки, бедра… Это было ужасно. Сабина устало потерла переносицу и подняла взгляд на меня. — Я отвела ее к психологу и знаешь, он ей не помог. Ей ничто не помогало. Даже перевод в другую школу. А я боялась поговорить с ней в открытую. Мы часто ссорились, когда я замечала новые порезы. Я никогда не повышала на нее голоса до этого, но я так боялась, что однажды она… Тема суицида для меня личная, поэтому я хотела поговорить с тобой. Помочь как-то… Знаешь, что помогло моей дочери справиться с проблемами? — Что? — спросил я тихо-тихо, едва ли слышно. — Моя поддержка. Мы сели и поговорили по душам. Без криков и ссор. Все, что нужно было, это разговор. Не с посторонним человеком, а с мамой. Поэтому я хочу, чтобы ты нашел для себя такого человека. Знаю, твоя мама давно умерла, а Бен вряд ли обратит на это внимание, поэтому это могу быть я. Или Викинг. Просто не держи все в себе. Так будет только хуже. — Доктор Вагнер, со всем уважением, но разговоры здесь не помогут. Если вы действительно хотите помочь избавиться от этих навязчивых мыслей, то освободите меня от этого. Прошу, я больше не могу… Я выполнил все, что от меня хотели. Разрушил ту семью и теперь желаю лишь покоя… — я перевел дыхание, пытаясь усмирить неровное сердцебиение. — Лишь покоя… Я сжал руки под столом и умоляюще посмотрел на женщину. — Вы сами говорили, что если я помогу вам с Каттерфельдами, вы освободите меня от отца. Сделай это сейчас, ведь он хочет, чтобы я дальше вертелся вокруг Каттерфельда! А я не могу!.. Просто… не могу… Мой взгляд упал в мои истерзанные ногтями ладони, а отросшая за последнее время челка — на лицо. Разговор с Сабиной оказался давался, чем я мог представить. Не предполагал, что она так серьезно отнесется к тому, что я сделал с собой. Думал, что она скромно промолчит, ведь фактически это мое личное дело — жить или умереть. Все, что я ждал от этого разговора — спасение. Спасение от отца и своей семьи. Спасение от ответственности и крепкой удавки на шее, душащей меня с каждым разом все сильнее и сильнее. Я не стремился к сочувствию или жалости. Не хотел нарываться на нравоучения, будто я какой-то подросток, что не может организовать собственную жизнь и справиться с проблемами. Нет, всего этого мне не нужно. Всего лишь освобождение. Спасение. Покой. Свобода. — Отто, Бен дело говорит, — неловко начала доктор Вагнер. — Тебе нужно и дальше отвлекать Каттерфельда, но уверяю, что это ненадолго! В конце октября уже собрание. Как только Тобиаса изберут главой компании, ты станешь свободным! Всего полмесяца потерпеть! Полмесяца? Потерпеть? Как будто это можно вытерпеть?! Дело ведь даже не в том, чтобы снова с ним переспать! Упустим тот момент, что Каттерфельд, как оказалось, думает, что в спальне был его муж, а не я! Дело в том, как я буду смотреть ему в глаза! Ему, Джерому Эвансу и их ребенку! Господи, у них есть ребенок, для которого расставание родителей станет травмой на всю жизнь! Кто, как не я, знаю, как это, когда у родителей не все хорошо! Как это отображается на тебе!.. Сабина Вагнер не понимала моих чувств. Не нужно было верить в то, что она на моей стороне. Сначала она на стороне приспешников Тобиаса и лишь после — на моей. Этот разговор доказал это. Несмотря на задушевную историю о ее дочке и, возможно, искренних переживаний о моем существовании, она отдала предпочтение миссии над моей жизнью. А я… я ведь действительно полагался на нее… Что ж, если никто не собирается мне помогать, а выбора у меня нет, остается одно: играть свою роль. Продолжать крутиться возле Каттерфельда, получая взамен наркотики и деньги. А когда Каттерфельда уберут, я воспользуюсь предложением Сабины с отцом и уеду с этого города, страны и полушария планеты так далеко, как только позволит возможность. Главное за это время не потерять самого себя.***
Неделя пробежала практически незаметно, как и началась, а вскоре наступили выходные. Я планировал спать целый день и не вылезать из кровати, залипая в интернете и пытаясь не думать о будущем и, к счастью, несостоявшееся на недели встрече с Каттерфельдом, вот только Викинг испортил все планы. Поднял меня с раннего субботнего утра и заставил одеться. Посадил в машину, вручил в руки плед с корзинкой для пикника, запах из которой манил меня всю долгую дорогу, пока мы ехали в неизвестном направлении. Мужчина включил легкую поп-музыку на фон и неумело подпевал знакомым песням. На все мои вопросы, куда мы держим путь, он отвечал, что сегодня последние теплые дни осени и мы не можем их упустить. Мы выехали в пригород Мюнхена. Поездка заняла минут тридцать, так как поместье Кернов находилось в иной части города. Невольно я расслабился под легкой атмосферой и чуть не уснул. Викинг растормошил меня, когда мы подъезжали к месту прибытия. Я никогда не был в этой части города, хотя прожил в Мюнхене всю жизнь, но часто слышал об этом месте. Популярное среди местных жителей озеро и место для отдыха — Римское Зее в парке Ример. Прозрачно-синяя вода. Чистый песочный пляж, огражденный от травяного участка парка каменным бортиком. Людное место по выходным, но мы приехали слишком рано до полностью заполненных местными жителями мест. Викинг припарковался на платной парковке и улыбнулся мне. Мы оставили машину и побрели вдоль парка, пытаясь найти наиболее отдаленное от людей местечко, чтобы побыть подальше от людских глаз. Найдя одно такое, Викинг заставил меня расстелить плед. Уложившись сбоку, он наблюдал, как я в две щеки запихиваю внутрь себя вкуснейшие бутерброды, которые я только пробовал. Скандинав приготовил их лично, о чем похвастался незамедлительно. Пока мужчины, натянув на переносицу солнцезащитные очки, читал книгу, я сходил к берегу. Вода была холодной, поэтому никто не купался, но вдали я заметил парочку отдыхающих, которые тоже решили помочить ножки, как и я. Это место пришлось мне к душе своей умиротворенностью, хотя фактически отсюда можно было рассмотреть неспокойный деловой центр города, где находилась компания Каттерфельдов. В тот день мы провели с Викингом весь день у берега, как и следующий. Мы не говорили о работе, моей отце, компании и Каттерфельде. Только наслаждались покоем, который выдавался нечасто. Я слушал музыку в наушниках, наблюдая, как быстро ветер уносит облака. Дремал, накрытый огромной толстовкой Викинга, а иногда слушал, как мужчина рассказывал что-то о своей жизни. Некоторая информация меня поражала. Как например та, что Викинг был женат, но с женой у них не срослось и в прошлом году они развелись! Выходные пролетели настолько спокойно, насколько возможно. Викинг не говорил прямо, но я знал: эта поездка была для меня. Наступил тяжелый понедельник. Я получил капельницу с амфетамином рано утром, а после отправился в компанию. Зарядившись энергией на выходных, я ступил в новую рабочую неделю без отягощенного сердца. Разобрал документы, отобедал с начальником и даже перебросился несколькими словами с сотрудниками. Все было прекрасно до того момента, пока я не встретил одного человека… Это случилось по окончании обеденного перерыва. Я мило болтал с секретарем приемной о судовом разбирательстве, в котором недавно погрязла наша компания. Эта тема сейчас стояла у всех на ушах. Компания, с которой мы сотрудничали продолжительное время, совершенно внезапно разорвала контракт. Это должна была стать воистину крупная сделка, детали которой прописывались весь предыдущий год, а готовились к ней и того больше. Компания, подобно нашей, была огромной, и от этого слишком много нюансов влияли на подписания договора. Бухгалтерский отдел еще до появление проблем долго и усердно просчитывал все цифры по несколько раз, дабы удовлетворить запросы будущих партнеров, а аппетиты у них были, мягко говоря, исполинскими. Та компания хотела получить много и задешево, поэтому столько месяцев кряду изнуряла нас пересчетами и новыми запросами. В итоге, конечно, все пришло к консенсусу и долгожданный контракт был подписан. Но уже через месяц, когда производство было запущено, а деньги — оплачены, наши новоиспеченные партнеры решили разорвать контракт, о чем и объявили на днях. Конечно, это была проблема по большей части моего юридического отдела, ведь сразу началась судебная волокита. Почему столь огромная и надежная компания вдруг разорвала контракт? Они, как и мы, несли немалые убытки из-за закрытия уже начавшегося производства и неустойки. Открытие совместного производства должно было стать выгодным для обеих сторон. Если они хотели навредить нашей компании, то не вливали бы в проект столько денежных средств, которые в итоге потеряли… Настоящая загадка, которая, к удивлению, заинтересовала и меня самого. Об этом я и разговаривал с секретарем, пока не заметил вошедшего в наш отдел Джерома Эванса-Каттерфельда. Внутри меня все вмиг оборвалось. Мы встретились взглядами и я выдавил настолько широкую улыбку, которую только мог. Спрятался за ней, как за защитным щитом, чтобы мужчина не заметил моего смятения. Сердце начало плясать в бешеном темпе, задаваемом чувством вины. Эванс был главой бухгалтерского отдела, поэтому я прекрасно знал, что могло привести его в наш юридический — проблема, которая всколыхнула всю компанию. Наверняка, он хотел поговорить с секретарем, но там стоял я. Мы оба помнили, что произошло в роковую ночь среды. Я чувствовал это в его взгляде, но не встретил там отчуждения или неприязни. Наоборот, Эванс был отрешенным. Холодным, прямо как его муж. Спрятался за стеной из хладнокровия, как я — за веселостью. Мы оба понимали, что эта встреча была неизбежна, так как работали в одной компании, но продолжали играть отведенные нам роли. Ему — уважаемого мужа главы компании, который не мог закатить скандал прямо посреди офиса, а мне — веселого и милого стажера, которого богатый папочка устроил в компанию. — Мистер Каттерфельд! — позвал я его, понимая, что должен сделать первый шаг. Мы должны вести себя на людях так, будто ничего не произошло. Будто мы не были любовником и супругом с разбитым сердцем. Я сделал несколько шагов навстречу и протянул руку. Он пожал ее в ответ. Не сразу. Словно пытался настроиться на наш контакт. — Мистер… — протянул Эванс, словно забыл мое имя. Может, он и правда забыл, а может, лишь указывал на то, что я — пустое место в его глазах. — Простите, столько навалилось. — Ничего, — кивнул я и улыбнулся. Защитился. Еще шире поднял уголки губ. — Отто Керн. Прошу, господин, зовите меня Отто. — Помнится, мой муж упоминал, что ты работаешь стажером. Должно быть, ты из юридического отдела? — Да, прохожу здесь практику. Но в дальнейшем собираюсь работать в вашей компании. Нет, не собирался, как бы мне не нравилась простая жизнь офисного сотрудника. Нет, я убегу из Мюнхена, как только окончательно разобью вашу семью… — Смелые ожидания. Вот и последовал удар. «Смелые ожидания»? Что он ожидал, произнеся эти слова? Что выгонит меня из компании, как только появится шанс? Как бы не так. Что бы не происходило между нами с отцом, он защитит меня от нападения Эванса, ведь место в компании дает мне прекрасную возможность быть ближе к Каттерфельду. Вряд ли Эванс это не понимал, но все равно произнес. Чтобы унизить меня перед секретарем. Чтобы показать мое настоящее место. Моя улыбка на мгновение дрогнула, но я быстро восстановил прежний щит. — Керн… Что-то припоминаю. — Должно быть, вы слышали о моем отце — Бене Керне. Он входит в совет акционеров. Правда, акции моей семьи довольно скромны, по сравнению с вашими. Я скромно улыбнулся и отвел глаза. Акции — виновники того, что сейчас я не могу нормально смотреть Эвансу в глаза. Его акции, которые заставили меня переспать с его мужем. Его акции, которых я никогда не хотел, но о которых мечтал Тобиас Каттерфельд. Акции, из-за которых я оказался там, где есть сейчас — на краю пропасти. — Заходите с отцом к нам гости. Будем рады видеть вас с мужем. — Правда?! — не мог скрыть я свой шок. Что это было? Приглашение после всего, что произошло? Поверить чертовски сложно. На этом наш разговор окончился. Из кабинета вышел мой начальник и, заметив Эванса, тут же украл его. Вот так и случилась наша первая встреча с мужем человека, которого я опоил и заставил переспать со мной. Наш первый словесный бой и, честно говоря, он оставил осадок на весь следующий день. Однако на этом все не закончился. За десять минут до окончания рабочего дня, начальник позвал меня к себе и попросил отнести бумаги Каттерфельду. Видимо, судьбе было мало свести меня с Эвансом, она еще решила немножко помучить Отто Керна. Я собрался с духом и решил занести документы к Каттерфельду так быстро, как только могу, а после смыться и побежать к Викингу, который сможет успокоить меня и дать лживое обещание, что все будет хорошо. Все будет прекрасно. Поднявшись на лифте на последний этаж, я направился в приемную, где меня поприветствовала секретарь Каттерфельда. Женщина куда-то спешила. Она как раз складывала все личные вещи и бумаги в сумку, когда пришел я. Оповестив меня, что Каттерфельд на месте и спросив разрешения на нашу встречу, секретарь махнула мне рукой и пожелала хорошего дня. На целом этаже вмиг стало так пусто и тихо, что я невольно почувствовал себя неуютно. Словно мне предстояло зайти в клетку к зверю и никто снаружи не смог бы помочь мне… Я отогнал от себя бредовые мысли и постучался. В который раз за день напялив улыбку глупого весельчака, коим никогда не являлся, я открыл дверь и шагнул внутрь. Каттерфельд, как обычно, быстро посмотрел на входящего, а после опустил взгляд в пол. — Добрый день, мистер Каттерфельд. Секунда — и я вновь увидел взгляд мужчины на мне, чего никогда не было прежде. — Отто? Пришел с отчетами? — Да, — смущенно закивал я и направился к его столу. Он запомнил мое имя. Обратил внимание на мою скромную персону. Это было уже что-то. Этого ведь ты так страстно желал, отец?.. Аккуратно сложив бумаги на край стола, я направился к выходу, пытаясь сбежать. Однако, как всегда, все шло вразрез с моим планом. — Передай Бену благодарность за тот коньяк. Не знаю, где он его достал, но так крепко я еще никогда не спал. Ну еще бы! Вы ведь и наркотики никогда не пробовали! — Не желаешь прийти к нам снова? Скажем, завтра в то же время, что и в прошлый раз? Мне была приятна твоя компания. Желаю? Я боюсь этого до чертиков! От одной мысли о том, чтобы остаться с вами наедине или, что еще хуже, вместе с вашим мужем, меня бросает в озноб! — Если вас не утомит, с радостью. Это будет ужасный вечер! Мы снова будем сидеть в полной тишине за столом, и лишь я буду разговаривать, будто сам с собой! К тому же там будет Эванс! Наша сегодняшняя стычка прекрасно показала, как он ко мне настроен. Предстоит еще один из самых ужасных вечеров в моей жизни и мне не оставили иного выбора, как согласиться.