Птифур

      Чонгук заторможенным мозгом пытается понять, что написано на настенном календаре. Пекарь щурится, отряхивая руки от муки, и откровенно не понимает, что видит перед собой — так заработался, что выключается даже на рабочем месте.       Вроде месяц помнит, а дни уже смешались в кучу, потому что перед глазами этот хлеб, эти булки, печенья, багеты… Мозг скоро сам превратится в одно тесто без извилин. Чонгук медленно моргает, и словно ловит перед собой сон на три секунды: в пекарню заходит его любимый гость. Но видение тут же развеивается, и пекарь, неприлично широко зевнув, пачкает своё лицо рукой, которой хотел прикрыть открывшийся рот.       Сегодня завезли новые формочки, но Чонгук не смог их найти, потому что вообще про них забыл. Ему, по-хорошему, нужно отдохнуть, но он вторые сутки практически без сна готовит товары для клиентов, загруженный донельзя. У него гудят ноги из-за того, что он постоянно стоит, болит голова от недосыпа и слипаются глаза на рабочем месте.       Причём пекарь понимает, что на такую вялую голову работать ни в коем случае нельзя, иначе всё может вылиться в это: ой, блин, посолил вместо того, чтобы посластить. Но и по-другому поступить Чонгук не может — отпуск по его графику начинается только через неделю, а рабочий пост оставить он не может. Тем более тогда, когда на носу день всех влюблённых, который пекарь, по секрету, совсем чуть-чуть не любит из-за огромнейшего количества покупателей. И дурацких формочек, которые часто заказывают индивидуально для своих вторых половинок.       Пекарь отправляет противень в духовку, а сам валится на табурет, стоящий в углу кухни, и прикрывает на несколько секунд глаза, что тут же распахивает после того, как услышал звон колокольчиков. Чонгук, превозмогая усталость, идёт на кассу, проклиная всё, на чём свет стоит, и сетует на то, что работает в пекарне один сам на себя без помощников, своей команды, без кассиров и уборщиков. Напитки — полностью ответственность самого клиента, который может купить, разогреть и налить в предоставленную посуду. Это действительно неподъёмный труд, который сможет выдержать только действительно любящий готовку человек. В противном случае, работа просто не будет идти.       К счастью, пекарь относится к своей работе, как к любимому делу всей своей жизни, а потому работает каждый день с восьми утра до восьми вечера (а на самом деле до десяти, но пекарню он закрывает в восемь. Это если не считать двух выходных, часы работы в которые с десяти утра до шести вечера, что позволяет думать над новыми рецептами, и, в целом, отдыхать хоть какое-то количество времени), делая заготовки товаров на несколько дней вперёд, чтобы всё не раскупали раньше времени, и у него был баланс в количестве с помощью готовки на рабочем месте. Понятное дело, что с таким графиком работы мозги не то, что в тесто превратятся, они просто станут взболтанным белком до образования пенки.       Чонгуку было очень тяжело поднять этот бизнес. Да, сейчас он получает хороший доход, но кредит, который он взял для открытия этого дела, до сих пор не выплачен. А если бы дело не окупилось… Но оно окупилось, так что о худших вариантах пекарь даже не пытается думать (иначе навеки бы лишился спокойного сна). Большие денежные траты обусловлены оснащением точки: рабочая зона для раскатки теста и формовки изделий, дополнительная зона с охлаждаемой столешницей — для кондитерских изделий, расстоечный шкаф, две пекарские печи с полным функционалом, шпилька с набором пекарских листов, холодильник и морозильный ларь.       В целом, всего для работы хватает, но Чонгук сейчас умрёт, потому что перед ним стоит предмет его воздыхания, поправляя элегантным движением руки очки, а он, только очухавшись, вспоминает, что выглядит ужасно — с мукой на щеке и красными от недосыпа глазами. Пекарь спешно протирает лицо фартуком и натягивает улыбку, чтобы хоть как-то спасти ситуацию, но становится только хуже, потому что улыбка эта похожа на вялый оскал подстреленного гуся.        — Вам плохо? — с искренним беспокойством в голосе интересуется молодой человек, и еле натянутая на лицо улыбка Чонгука в момент сползает, превращаясь в разлитый кисель, растёкшийся страшным чудаковатым пятном по полу.        — Благодарю за беспокойство, со мной всё… — и Чонгук вспоминает про противень в духовке, покидая кассу в тот же миг, напяливая на руку прихватку. Смотрит внутрь печи, и от сердца у него отлегает — чуть инфаркт не хватил. Если бы он запорол целую партию печенья, то ничего бы не успел. Выдыхает, доставая готовое изделие, и радуется, стирая рукой со лба пот. — Будьте добры, подождите секундочку, — просит как можно мягче у своего любимого гостя, и возвращается к нему через пару минут, взъерошив на макушке взмокшие от духоты волосы. — Извиняюсь за неприглядный вид, очень нагруженный день.        — По Вам заметно, — звучит без обидного подтекста, поэтому пекарь всё-таки позволяет себе кроткую улыбку. — Мне те печенья, что я брал в прошлый раз.        — Хороший выбор, — кивает Чонгук, впервые за день испытывая удовлетворение от проделанной работы. Насколько же ему легче просто от того, что он увидел своего любимого человечка (которому никогда не скажет о том, что в голове он обращается к нему «любимый человечек»). — В них вишнёвый вкус очень насыщенный, хорошо подходит к чаю, но если пьёте кофе, то тоже неплохо.        — Не пью кофе, — произносит юноша, и пекарь открывает рот, а потом его закрывает. Неужели ослышался, или он действительно что-то узнал о предмете своих воздыханий? Этот день надо отметить в календаре, цифру в котором мозг так и не смог сегодня обработать. Надо бы всё же узнать, какое число сегодня… — Поэтому попрошу налить чай.        — Вам одноразовый стаканчик или чашку?        — Как обычно, стаканчик.       Чонгук кивает и выбирает картонный стаканчик с привлекательной картинкой кексиков, и, попросив подождать секунду, убегает за маркером, чтобы написать на нём кое-что очень секретное и несколько «воздыхательное». Когда всё оплачено, пекарь закусывает губу, и провожает взглядом стаканчик, который был зажат в изящных пальцах юноши, который сел за привычный ему столик, чтобы отведать выпечки и почитать в тихой обстановке этого мини-кафе.       Каково же разочарование Чонгука, когда надпись на стаканчике остаётся проигнорированной (либо же действительно незамеченной) и стаканчик через некоторое время летит в мусорку, после чего клиент возвращается к чтению. Пекарь, почувствовав себя убито пуще прежнего, возвращается к работе, и больше за день не улыбается. Даже когда смотрит на предмет своего восхищения, который на протяжении двух часов радовал его глаз своим красивым присутствием.       А на стаканчике всего лишь было написано: «Красивым — выпечка с любовью». Стандартная фраза, которую Чонгук пишет многим на день всех влюбленных. Но сегодня не день всех влюблённых. И красивым, по правде, пекарь считает только одного человека — этого юношу. Но, похоже, молодой человек недоступен, и пекарь никогда не сыщет ответного интереса от него к себе. Так Чонгук и пашет в пекарне до вечера, всё-таки запоров одну партию булочек, но уже после закрытия заведения. Надо будет подумать, как обратить на себя внимание… Чонгуку очень хочется хоть как-то заинтересовать его.

***

       — Ох, он написал мне на стаканчике любовное послание, но я проигнорировал его, — произносит Тэхён, вздохнув. — Наверное, я мог его этим обидеть, — Чимин хмыкает.        — Не думаю, что он прям обидится от этого, но, возможно, ему было немного неприятно. Почему ты никак ему не отвечаешь, если каждый раз воодушевлённо мне рассказываешь о своих любовных похождениях в пекарне?        — Ничего не воодушевлённо… — буркает под нос Тэхён, надув губы. — Просто… — делает паузу. — Я не знаю, если честно. Я вижу, что он неплохой человек, очень трудолюбивый. Когда я пришёл, то увидел его измученным и невыспавшимся. По ощущениям, он работает в этой пекарне круглые сутки, — с сочувствием произносит, на что Чимин выгибает бровь.        — А ты не смотрел график его работы на официальном сайте пекарни?        — У него есть официальный сайт? — удивлённо спрашивает, выпучив глаза. — Первый раз слышу, — Чимин прикладывает ладонь ко лбу.        — Тэхён, ты постоянный клиент этой пекарни, и даже не заметил листовок у витрины с официальным сайтом? Как бедняжке не повезло, ты совсем кроме вкусной выпечки вокруг себя ничего не видишь…        — Вижу! — возражает Тэхён, заворчав. — Я прекрасно вижу, что он красивый и очень привлекательный. Уверен, что многие люди приходят в пекарню просто для того, чтобы пообщаться с ним, потому что он — приятный человек. Который, как я понял, много работает. Что с графиком-то?        — С восьми до восьми по будням, с десяти до шести по выходным, — пожимает плечами Чимин, а Тэхён охает.        — Какой ужас.        — Человек просто умеет работать в отличие от тебя, и любит своё дело.        — И, возможно, меня…        — Не зазнавайся, Тэ. Такими темпами его интерес к тебе быстро угаснет, особенно если будешь его постоянно динамить.        — А что я сделаю? — возводит глаза к небу. — Я ещё от своего бывшего не отошёл, а это, между прочим, были мои первые отношения с мужчиной. И очень неудачные… Я не хочу на те же грабли наступать. Вообще в сторону мужчин больше не хочу смотреть, девушки мне тоже нравятся, их мне и хватит.        — Я, конечно, не хочу преуменьшать твои проблемы, потому что я — хороший друг, но возьми себя за яйца и хоть раз послушай свои эмоции, а не травмированную голову. Что ты чувствуешь к этому пекарю? Он вызывает у тебя интерес? Он красивый для тебя?        — И красивый, и как человек он мне симпатичен, но любовного интереса я не чувствую к нему… Наверное, стоит его отшить… Сказать напрямую, что мне неинтересны в данный момент отношения.        — Как знаешь. Будет ещё одно разбитое сердце на день всех влюблённых.