Плачет мальчик пишет письма

Я думал, что хуже уже некуда. Что я полностью погряз по самые уши, потеряв всё своё мало-мальское достоинство. Я ненавидел Бебура, потому что больше это терпеть было невозможно. Каждый раз, видя его в коридоре, я вспоминал тот вечер, когда застал его в машине с Арсом. И даже секс в подсобке кабинета физики уже не казался таким ужасным по сравнению с ним. Я был на грани и, кажется, что если бы тогда кто-то спросил меня, что происходит со мной, я бы на самом деле об этом рассказал. Всю правду. И про чувства к Арсу, и про Бебуришвили, и про всё-всё, что гложило меня. Но никто меня об этом не спрашивал. Учителям было плевать, мать думала, что все мои проблемы из-за учёбы, а я не мог даже нормально спать, каждый раз снова и снова окунаясь в те ужасные мысли. Мне нужен был психолог, потому что всё это было ненормальным. Подросток не должен сталкиваться с подобным. Он должен думать только о сигаретах, дешёвом алкоголе, сериалах, концертах всяких, прогулках до поздней ночи. Но никак не о том, что он столкнулся с чем-то ужасным, с чем невозможно совладать. Когда я только начал окунаться в эти воспоминания, я не думал, что всё зайдёт так далеко. Что на самом деле всё было так ужасно, потому что под пеленой мыслей о молодом Арсении, у меня уносило крышу. Но именно в тот момент мне на самом деле хотелось умереть. Сейчас уже, спустя столько лет, пройдя через множество проблем, я понимаю, что именно вопрос школы остался для меня незакрытым гештальтом. Моментом, который может вызвать самые страшные чувства, боль в сердце, тремор в руках и отдышку. Иногда я до сих пор просыпаюсь по ночам от собственного крика, после кошмаров, связанных с тем временем. Мне хотелось снова оказаться там, посмотреть в лицо Бебуришвили, сдать его с потрохами и посадить на долгие годы за совращение малолетних. Я не понимаю, о чём думал этот взрослый мужик, решаясь на отношения с молодым мальчишкой. Он ведь совершенно не думал о том, как портит психику подростку. Он думал только о том, как утолить свои грязные развращённые мыслишки, получая полностью влюблённого в него идиота, согласного на всё. Я очень надеюсь, что судьба покарала нашего физика за это. А там, в далёком две тысячи… В подъезде у Арсения мы разбежались в разные стороны, как два кота — он вверх по лестнице до своей квартиры, а я вон из подъезда. Потом ещё минут десять пришлось плеваться кровью за своим домом, перед тем как подняться к матери. Как же стыдно было врать ей, что с мальчишками не поделили какую-то девчонку. Она так сильно грозилась пойти в милицию, и я вообще не понимаю, как мне удалось убедить её этого не делать. Считаю, что мне просто повезло, потому что сложить два плюс два и узнать, с кем я на самом деле подрался, было достаточно просто — он выглядел также ужасно, как я. Мать разрешила отлежаться дома ещё пару дней, но потом всё-таки пришлось возвращаться, потому что школьная программа одиннадцатого класса не подразумевала частые прогулы. А вот Арсения в школе не было куда больше, чем меня. Он пришёл только через неделю, предоставив одну из моих справок. Я делал вид, что совершенно не замечаю его. И у меня это получалось ровно до третьего урока, когда на перемене, прямо перед началом обществознания, Арсений подошёл ко мне и извечным заговорческим тоном попросил пойти за ним. И я пошёл. Я почти бежал за ним по коридорам, лавируя между школьниками и учителями. Я старался не упускать тёмную макушку ни на секунду, потому что боялся, что он вовсе исчезнет. Почему я так легко поддавался на любую его просьбу? Не знаю. Видимо, по той же причине Арсений поддавался Бебуру. Когда мы остановились у заднего входа в актовый зал и Арс достал связку ключей, быстро открывая заедающий замок, я словно отключился. Ждал, как заворожённый, неотрывно следил за пальцами, сжимающими тонкий металл. Мы быстро вошли внутрь и Арс закрыл замок на два оборота, потянул меня в сторону подсобки и втолкнул первым. А там меня могло ожидать что угодно. Что самое ожидаемое — мои же одноклассники, желающие устроить мне тёмную. Но я даже представить себе не мог, что было дальше. Арсений закрыл за собой дверь за ключ, повернув его в замке горизонтально, чтобы никто не смог открыть дверь снаружи и пошёл следом на меня. Я жался к стене с единственным окном в небольшой комнате, готовый к чему угодно, но к своему же собственному удивлению, получил самые искренние объятия в своей жизни. Арсений обнимал меня за плечи, вжимаясь лицом в мою шею с пульсирующими внутри венами. Обнимал он меня так крепко, что хотелось, чтобы он вовсе сломал мне кости. Я обхватил его за спину, притягивал к себе ещё ближе — разве это возможно? Я слушал его всхлипы прямо мне на ухо, чувствовал, как дёргаются его плечи и вздымается грудная клетка. Мы осели на пол, и я продолжал крепко обнимать его, целуя всё, что только попадалось: щёки, лоб, висок, ухо, нос, подбородок, снова щёки. Я сжимал руками его спину, чувствовал ладонями выступающий под бадлоном позвоночник. Я чувствовал на своей коже его слёзы, когда он вжимался в меня глазами. Как же я сильно дорожил этим моментом. Арсений рыдал на моих руках, полностью доверяя всего себя, а я принимал его без остатка. Мне так хотелось, чтобы он чувствовал, как сильно бьётся моё сердце в тот момент и как сильно я люблю его. — Почему… — единственный вопрос, который я мог выдавить из себя, пытаясь дышать, как можно ровнее, чтобы не потерять сознание от переизбытка чувств. — Прошу тебя, не спрашивай ничего… Его голос обжигал моё ухо, я запустил руки в его волосы, перебирая жёсткие пряди. Сейчас Арсений был таким родным. Таким… моим. Как тогда, когда мы пили «Браму» во дворе. Как тогда, когда он занимался со мной физикой. Когда… Когда он впервые поцеловал меня сам. Мы просидели в подсобке весь урок. То молчали, то говорили о чём-то. Мы сидели на полу, перебравшись на спортивный мат, который тут чёрт знает, что делал, и прижимались друг к другу, крепко переплетя наши пальцы. Арс ещё изредка хлюпал носом, рассоединяя наши пальцы только для того, чтобы протереть ужасно красные глаза. Мне было так жалко его, что хотелось собой пожертвовать, лишь бы только ему хорошо было. Я чувствовал, что всё это было не просто так. Надеялся, что наверняка между ним и физиком случилось что-то, после чего Арс уже больше никогда не вернётся к нему. Мне так хотелось, чтобы он остался со мной. Звонок, как обычно, раздался совершенно не вовремя. Арсений встал с мата, поправляя свою одежду. Я смотрел на него и не мог оторвать взгляд. Он старался не смотреть мне в глаза. — Арс? Он испуганно обернулся, и я увидел, насколько всё плохо с его глазами. — Когда мы выйдем отсюда, всё снова будет так, как раньше? — Нет, — он опустил взгляд, сглатывая ком в горле. Я всё ещё смотрел на него, цепляясь за тонкий нос с вздёрнутым кончиком. Он закусил губы, быстро их облизывая. — Хочешь… Может хочешь… Мои родители уехали до конца недели. Хочешь пойти ко мне? — Да.

***

Как же сильно я ждал вечера. Места себе не находил, крутясь по дому из угла в угол. Вообще ни в чём не мог найти успокоение. Просто ждал, пока стрелка часов дойдёт до заветной семёрки. Мне, наверное, так повезло иметь настолько лояльную мать, потому что когда я сказал, что друг позвал на ночь, она вообще без вопросов согласилась. А когда узнала, что этот самый друг — отличник Арсений Попов, сама сунула мне в руки пакет с печеньем и проводила до двери. Но я с этим печеньем шёл до его дома на негнущихся ногах и с совершенно пустой головой. Арсений открыл мне дверь через секунду, как я позвонил в звонок. Такое чувство, словно он ждал меня под дверью. Мне было так страшно и так волнительно впервые оказаться у него дома. Узнать, чем живёт Арс на самом деле, как он существует и где спит. Он впустил меня в квартиру, закрыл за мной дверь, а я протянул ему это печенье, как какой-то дурак. А он мне улыбнулся. Все планы на просмотр фильма и игре в плойку, построенные за столом на кухне, пошли по пизде, стоило нам оказаться в его спальне. Арс сам подошёл ко мне, обнимая за спину, напрочь срывая мне крышу. Он был таким родным, таким страстным, что просто было невозможно нормально дышать. Я рухнул на его кровать, что была больше моей раза в два, со всей высоты своего роста. Арсений не заставил себя долго ждать — прыгнул сверху, садясь прямо на мои бёдра. Я сжимал его тонкую талию, залезая лишь кончиками пальцев под чёрную домашнюю футболку, трогая острые косточки на бёдрах. А Арс, чертовка, выгибал спину, развязно двигаясь по моим джинсам ровно там, где под плотной тканью скрывался дико возбуждённый и сочащийся смазкой, член. Он знал, что я хочу его уже давно. Наверняка продумал всё происходящее сейчас ещё там, в подсобке, когда только предложил пройти к нему. Он точно видел, как сядет на меня и каким взглядом будет смотреть в мои глаза: чуть опухшими и ещё покрасневшими веками с длинными пушистыми ресницами, залезать мне прямо в душу. Арсений одним движением стянул с себя футболку и наклонился ко мне, подставляя под поцелуи свою шею. Я впивался в него, как одержимый, крепко сжимая бёдра до покраснений на коже. Я кусал его, зализывал, целовал, снова прикусывая шею. Как же я был счастлив, что наконец-то могу делать с ним всё, что будет угодно моей душе. Что он сам хочет этого, сам подаётся навстречу и стонет так сладко, с лёгкой хрипотцой в голосе. — Как ты хочешь… — сердце пропустило удар от его слов. — Чтобы случился твой первый раз?.. — Как угодно, лишь бы он был с тобой… — мне было ужасно стыдно признавать это, но сейчас был именно тот раз, когда я должен был быть с ним как можно откровеннее. Как минимум, я знал, что ему это нравится. — Я планирую быть у тебя первым, — он шептал прямо в моё красное от нереального смущения, ухо. Я смотрел на него испугано, когда Арсений поднялся с меня, но мгновенно успокоился, когда его руки потянулись к собственным штанам, спуская их, оставляя своего носителя совершенно без одежды. Ну какой же он был красивый. Невозможно красивый. Я смотрел на него, забывая, как дышать. А он смотрел на меня, кусая свои губы. Я раздевался сам, когда он уже снова впился в меня поцелуем, прижимаясь совершенно близко. Я больше не стеснялся, я так сильно жаждал почувствовать его полностью, что больше некуда было терпеть. Мы прижимались друг к другу, целовали всё, что попадалось так страстно, как только умели. Он выгибался ко мне, а я к нему навстречу. Мой Арсений. Он был только моим. — Подожжи-подожжи… — он остановил мою руку, что уже тянулась к его разведённым ногам. Он легко выскользнул из-под меня, потянулся к прикроватной тумбочке и достал маленький пузырёк с прозрачной -жидкостью. Я сразу понял, что с этим нужно делать. Он лежал, прижимаясь к кипенно-белым простыням голой грудью. Его колени упирались в постель, а глубоко выгнутая спина позволяла мне видеть всё, что так давно было скрыто и чего я так сильно жаждал. Сколько порнухи я не смотрел в своей жизни, но именно от воспоминаний об этом кадре у меня до сих пор внизу живота собирается тугой узел. Я впервые в жизни ласкал мужчину, тем более, делая это так. Арсений руководил моей рукой, от каждого нового пальца прогибаясь, кажется, ещё сильнее. А я медленно растягивал его, совершенно не веря тому, что он уже мой. Это казалось нереальным сном, который может оборваться в любую секунду. Я целовал его спину, сжимал другой рукой бёдра и шептал на ухо что-то, о чём уже и не вспомнить. Я видел, как у него по позвоночнику от этих слов бежали мурашки. Мой член уже дрожал от возбуждения и как же сильно хотелось взять его. Поэтому, его тихое «давай» слишком сильно отпечаталось в мозге. Я вошёл в него резко, потому что больше не мог себя контролировать. И так слишком долго воздерживался, чтобы не порвать его. Он такой горячий внутри. Такой мягкий и приятный. Несмотря на то, сколько пальцев я смог ввести в него, он очень плотно сжимал мой член. В голове даже возникла идиотская фраза про «идеально подходит» но от её произношения я себя всё-таки уберёг. Арсу потребовалось всего несколько движений, чтобы привыкнуть ко мне и начать двигаться навстречу — это просто снесло мне башку. Я двигался в нём, как сумасшедший. В тот раз я понял очень важную вещь — Арсений любил, когда его трахали жёстко. Он просил сжимать его, тянуть за руки, выгибался в такой нереальной позе, подставляя свою шею под мои поцелуи-укусы. Я наслаждался им без остатка. Брал всё, что мне причиталось за весь этот год. Я часто слышал, что первый секс у подростков был «так себе», а мой же, оказался самым нереальным. Я старался держаться как можно дольше, чтобы наше время не кончалось, но когда Арс сжался «прямо там», глубоко насадившись на свой член, я не выдержал. Я кончил прямо в него. Глубоко, как только это было возможно. Мы трахались всю ночь. До полного изнеможения. После каждого захода я бегал курить на балкон, укутавшись в его одеяло. На третий перекур Арс пошёл со мной, на удивление слишком легко затягиваясь моими сигаретами. Я лишь спустя какое-то время вспомнил, что когда-то он курил.

***

Арсений не обманул меня. Всё не закончилось. Оно только начиналось. На следующее утро мы шли в школу вместе. Совершенно сонные, с ломотой в костях, с болящей задницей Арсения, к которой я пристал прямо перед самым выходом из дома. Однако, у нас появилась общая проблема, которую никак нельзя было игнорировать — мы хотели проводить вместе больше времени, потому что прежних переглядок нам больше не хватало. — Садись ко мне за парту, — с улыбкой предложил Арс, когда я уже собирался скинуть рюкзак на своё прежнее место. — На первую? — Ага. Глядишь, подтяну тебя перед ЕГЭ. Теперь на всех уроках мы сидели вместе. И было уже плевать, что думают наши одноклассники, потому что я был с ним вместе и мы имели полное право на это самое «вместе». Я смотрел за тем, как резко изменилось состояние Арса и от того парня, что рыдал у меня на плече, не осталось и следа. Арсений постоянно улыбался, шутил, таскал меня вместе с собой на факультативы и постоянно крутился вокруг меня на переменах. Кажется, даже основная компания «главных уродов класса», стали более лояльно относиться ко мне. На вопрос, адресованный Арсу о том, почему мы начали общаться, он легко отвечал, что сошлись на почве юмора и я, оказывается, не такой уж плохой парень. И, кажется, это даже приняли. Мы официально могли дружить. А я трогал его ноги под партой, позволял ему переплетать наши пальцы, ходил с ним на допы. На КВН мы оба больше не ходили. А дополнительные занятия с Бебуром Арсений больше не посещал. Глядя на то, как физик смотрит на нас во время урока, я лишь злорадствовал, потому что теперь все взгляды Арсения были направлены только на меня. Я был счастлив на все сто процентов. И даже ЕГЭ, которое теперь было слишком близко, не могло вывести меня из себя.