Голоса

Гилу я так и не позвонил. Отпала необходимость, ведь к концу дня мне стало как-то все равно на все и вся. Меня поглотила апатия. Осознание ситуации никак не приходило в голову. Настроение металось от «порву всех на части» к «пошли все…» По телевизору не показывали ничего интересного, поэтому я выключил этот бесполезный ящик, теперь пытался уснуть. Разбудил меня дверной звонок и громкий мат. Похоже, мой новый сосед пришел. Я кое-как поднялся с дивана и пошел открывать дверь. На пороге стоял злой и грязный Гилберт с чемоданом в руках. - Привет, что грязный такой? – опираясь плечом на косяк, оценивающе на него смотрю. А память подсовывает моменты, когда он жил в моем доме. Кажется, я покраснел. - Может, сначала, впустишь и дашь переодеться, а уже потом я отвечу на все твои вопросы, дебил, - он оттолкнул меня с дороги и прорвался внутрь. - Где находится ванная, ты помнишь, надеюсь, не заблудишься, - кричу уже закрытой двери в ванную. Отлично, я направился на кухню и включил кофемашину. Она заурчала и сообщила, что волшебные зерна кончились. Издевательство. Пришлось переворачивать кухню вверх дном, но кофе я так и не нашел. Поэтому вышедшего из душа чистого прусса я встретил злым взглядом. - Ээээ… Я еще ничего не натворил! – он отшатнулся от злого меня. Приятно. - Рассказывай, - я поставил чайник, - почему тебя выгнали на этот раз? - Я пьяный вернулся, ну, и стал приставать к хозяйке дома. Ведь Лиз такая красивая, а грудь у нее… - Гил мечтательно поднял глаза к потолку, а я, кажется, понял, о ком он говорит. – Так вот, я получил от нее сковородкой по голове. Удар у нее тоже отличный. При этом она на меня еще орала, что я как был наглым идиотом, так им и остался! Я не удержался и захихикал. Его все-таки ничто не изменит, даже потеря памяти. - Вот тебе смешно, а Великому мне было не до смеху. А утром, когда я отоспался, ко мне приперся этот аристократишка, ее муж, и сказал, что «они просят покинуть их культурное жилище сегодня же, иначе им придется обратиться в полицию» Тьфу на него. Короче, пришлось собирать свои пожитки и повелевать тебе пустить меня. Под конец его рассказа я уже похрюкивал от смеха. Мое воображение рисовало картины, как Венгрия с размаху отправляет Пруссию с помощью сковородки в нокаут, а потом красный от гнева Австрия отчитывает альбиноса. - Гил, когда ты уже будешь учиться на своих ошибках? – я насмешливо посмотрел на него. - Не дождешься, - он кинул в меня остатками печенья, которое ел во время своего рассказа. - Убирать сам будешь, - я отвернулся, чтобы поставить чайник. - Нет, Великий не убирается сам, для этого есть слуги. - Сейчас Великий будет жить на улице, - я с угрозой посмотрел на него. - Ладно, - он стал убирать крошки, а я отвлекся на закипевший чайник. Вскоре мы уже сели пить чай, правда, Гилберт долго материл меня, поскольку я чуть не облил его кипятком, когда разливал воду по чашкам. - Криворукий! – он попытался убить меня злым взглядом, отпрыгивая от расползающейся лужи. - Лучше тряпку принеси, - я схватил кухонное полотенце и стал быстро вытирать воду. Прусс убежал куда-то в район ванной и, вернувшись с тряпкой в руках, он помог мне справиться с нашим локальным потопом. Но нам удалось победить лужу, чтобы спокойно попить чай, надеюсь, что позже это будет что-нибудь покрепче. - Так, как тебе мои психи? – я хитро посмотрел на альбиноса, после встречи с моими пациентами он вел себя как-то пришибленно и натянуто. Многие могли этого не заметить, но мы давно знакомы, так что стало интересно, чего же наговорили ему ребята, что он до сих пор не может прийти в себя. – Какое прозвище они дали тебе? - Назвали меня Пруссией, - в его голосе проскользнули нотки грусти. - А теперь скажи свое прозвище. - Россия, - я улыбнулся. Гилберт лишь хмыкнул что-то нечленораздельное и, наверное, нецензурное.- И как ты отнесся к такому? - Твердил им свое Великое имя, но вскоре мне это надоело, - он взял в ладони чашку, как будто греясь. - Понятно, - я встал и направился к двери. - Ты куда? - он проводил меня взглядом. - Прогуляюсь, надеюсь, ты не разрушишь мою квартиру за час, - я надел пальто и замотался в шарф. - Ничего не обещаю, - Гил отвернулся и включил телевизор. Я улыбнулся и вышел из квартиры. Нам обоим надо подумать. Судя по всему, к пруссу постепенно возвращаются воспоминания, но непонятно какая именно часть его жизни, да и примет ли он правду. А сам-то я ее принял? Ведь я до сих пор воспринимаю себя как человека. Вроде и знаю, что это не так, но не могу смириться. Только начал нормальную жизнь без войн, боли, непонятных споров. С меня сняли ответственность за мой народ, но тут как только я поверил, что этого и не было никогда. Бац! И все вернулось. Это как помахать перед носом собаки куском мяса, а потом спрятать его, дав бедному животному сухой корм. Жестоко. Так хочется простой жизни, ведь каждый из нас мечтал о ней. А теперь. Слышу визг тормозов и удар. Поворачиваю голову, и вижу, что на перекрестке, который я только что прошел, авария. Машина сбила какого-то черноволосого подростка. Вокруг уже суетятся люди, подойдя к месту аварии, вижу, что паренек азиат, а прическа у него очень знакомая. Господи, хоть раз, сделай так, чтобы я оказался не прав. Кто-то перевернул парня лицом вверх, черт! Япония! Как такое произошло? Я стоял и пустым взглядом смотрел перед собой. Пусть все будет хорошо. Наверное, впервые за долгое время я молился. Я не мог сделать ничего, поэтому просто обращался к Богу, в которого перестал верить. Я молился за него и за всех нас. Мне было страшно. Ведь мы не можем умереть? Правда?