Отражение

Просыпается в шесть утра - обычное для Келлер явление, но не для её соседа по комнате. Приподнимается, опираясь о кровать. Ей впервые за последние много месяцев удалось хоть сколько-то нормально поспать. Вдыхает полной грудью и падает в кашле. Простыла, дыша вчера у ледяного мокрого окна. – Келлер? – Я в порядке... – Я принесу чай с медом и малиновым вареньем, а также сироп от кашля. – Не надо... – А если я тогда заболею? Молчит, знает, что не может позволить Алексу заболеть по своей вине, слишком устала испытывать вину. Келлер вынуждена лишь кивнуть, приняв это. – Чудно. Уходит, оставил её одну. Келлер сидит на краю кровати, укутавшись в одеяло. Громкий чих - прикрывает нос двумя ладонями. Совсем её некогда прекрасный иммунитет подводит. "Меньше нервничать надо" - говорили ей, что иммунолог, что невролог. Но, что она сейчас может сделать? Её нервы больше ей неподвластны. Даже лишний вздох сводит с ума. Скрип. Келлер с дрожью отскакивает к стене, тяжёлая одышка. Просто... Ветер. Она прижимает ладонь к сердцу, пытаясь прийти в себя. Очередной стук, лишь после разрешения Алекс входит и ставит на тумбочку перед девушкой тарелку горячего бульона, чай, банку малинового варенья и лекарственный сироп. – Не отравлено...? – Нет. – Точно...? – Я могу при тебе попробовать. – ... Сомнения, но она заставляет его попробовать, Келлер всё ещё страшно доверять, довериться заботе. Забота слишком часто предавала. Её жалкая наивность слишком много раз играла с ней дурную шутку, ей... Не хотелось вспоминать. Алекс берёт иную ложку, смотря Келлер в глаза, осторожно дует на суп, ибо тот горячий, и пробует при Келлер. Большую ложку, чтобы точно доказать, что яда нет, съедает, проглатывает. Плохих последствий не заметно. – Видишь? Обычный бульон, только горячий. – Хорошо... Протягивает руки к тарелке, осторожно пытается поставить её на колени, но хозяин дома вовремя ставит под тарелку на коленях Келлер поднос, чтобы она не обожглась. Девушка левой рукой берёт ложку, набирает в неё суп, немного дует и приближает к губам. Долго всматривается в еду, будто бы ища подвоха, резко роняет ложку из-за пролетевшего воспоминания. – Келлер? – Так... Джиу думала, что я пыталась её отравить в той попытке накормить её супом... – Джиу? Вразумительного ответа не последовало, Келлер закрыла свой рот супом и начала есть. Она слишком долго копила свои эмоции в себе, чтобы вновь поделиться своими чувствами. Она слишком долго улыбалась, пряча всё за прекрасно наигранной маской счастья, чтобы никто не переживал. Она всегда была... "Той ещё королевой драмы", как любили выражаться в её окружении. – Не подавись... – Я в порядке. Молчание. Келлер медленно доедает суп, вновь падает в приступе кашля. Алекс берёт сироп, наливает его в мерку и протягивает гостье. Та, несколько раз ударив себя в грудную клетку, немного приходит в чувства. За один глоток выпивает большую порцию сиропа, надеясь, что это поможет. На покачивания головой Алекса не реагирует. – Ты ведь могла задохнуться, не в то горло бы пошло... – Не могла. – С чего такая уверенность? – Потому что точно знаю. Вновь молчит, берёт чай, добавляя туда вместо сахара три ложки малинового варения. Медленно пробует, немного улыбается, наслаждаясь вкусом. – Знаешь, а я ведь до сих пор не научилась нормально заваривать чай... – Неужели? Я... Могу попробовать тебя научить. – Брось это, специалист по приготовлению чая и один из лучших шеф поваров штатов пытались... Неудачно. Снова тянет молчание. Келлер пьёт чай излишне правильно, не роняя и капли. Держит чашку, как леди. Время от времени косится на собеседника, заставляя его отводить взгляд, чтобы не вспоминать... Не вспоминать тот взгляд, ту улыбку, ту нежность. Всё то, чего она была не достойна, чего она... Не могла быть достойна. За что она... Не имела никаких прав бороться. Съеден бульон, выпито лекарство и чай. Силы покидают болезненный организм, и Келлер, подобно снопу сена, падает обратно в кровать. Перед лицом снова то кошмарное отражение в зеркале. Кровь? Кажется, на зеркале была кровь... – Мне принести что-нибудь? Сделать? – Я бы... Нет... – Договаривай, я хочу, чтобы если ты и болела, то болела комфортно. – Я хочу посмотреть криминальные хроники... Кивает, уходит в коридор. Спустя пару минут Алекс затаскивает в спальню коробочный телевизор с тумбой-подставкой под него. Тужится: видно, что мебель реально тяжёлая. Келлер хотелось встать и помочь, но он останавливает её. – Я сам, не надрывайся. – Но это было моё желание... – А моё желание: не давать больным девушкам таскать тяжести. Недовольно повела носом, вернулась в постель. Алекс недовольно бурчал, будто бы старый дед, пока пытался настраивать телевизор. Однако завершилось всё удачно: электронно-проводная коробка заработала. Древний, конечно, телик, но посмотреть что можно. Настраивает звук, яркость, контрасты и насыщенность, чтобы гостье было комфортно смотреть с постели. В ожидании полной настройки, девушка пытается краем рукава стереть с зеркала пятно крови. Кажется, что-то выходит, пусть и тяжело. Алекс кладёт у изголовья Келлер телевизионный пульт. – Зови, если понадобится что. Девушка кивает, оборачиваясь на правый бок, чтобы видеть телевизор в нормальном ракурсе. Разглядывает новый, нетипичный для неё пульт, задумчиво проверяет схему его работы. Покликав по клавишам, Келлер находит нужную и включает свою любимую передачу: Криминальные хроники с комиссаром Жаном Ланданом в главной роли.