Боги постоянно ошибаются, а смертным приходится разбираться с последствиями. Гив. Сказание об Арслане.
Пейзажи проносились перед глазами цветными кляксами на размазанных картинках. Едва на такой скорости можно было разглядеть окрестности, но золотые глаза напряженно всматривались в самые дебри бамбуковой рощи. Там, в густой, словно осязаемой темноте, возрождались ужасы и забытые сказки, извергались полчища мистических созданий: Бездна в своей фантазии была воистину оригинальна. Она рисовала на темных холстах искривленные лица чудовищ, полыхающих в своем отчаянном зловонном вое; она рисовала красноглазых зверей с недавно раздетым горлом; она рисовала людей – настоящих. А Сяо размазывал эти краски копьем. Выводил свои узоры, неизменно – красным. Взмах Коршуна обезглавил дымящегося миазмами монстра. В нос ударил едкий аромат гнилостной плоти, живот привычно свело от отвращения. Юноша выдохнул громко, словно это могло бы помочь избавиться от следующего за ним смрада смерти. «Кажется, последний». Охотник на демонов стряхнул с копья оставшуюся на лезвиях кровь. Ему думалось, что сегодня выдалась на редкость несложная охота. Впрочем, он уже точно знал, затишье – не приводит ни к чему хорошему. Еще раз осмотревшись, он решил не задерживаться и тут же выскочил на вершину самого крепкого в округе бамбукового ствола. Небосвод встретил его расцветая алой полосой. Пускай Сяо уже давно не обращал внимание на погоду – красный, все же, заставил его нахмурено засмотреться вдаль. Он помнил, люди, кажется, называли это дурной приметой. Алое зарево отбрасывало блики в золотые глаза, красиво перемешиваясь прямо в роговице. Юноша решил немного посидеть, наблюдая за просыпающимся солнцем. Мысли его упорно не сосредотачивались, а голова давно нуждалась в блаженном отдыхе. Когда же он спал в последний раз? Спустя несколько минут, ему почудилось, словно он задремал, отчего едва не свалился с тоненькой верхушки. Край неба наконец посветлел. Пускай совсем скоро солнце скроется за тучами – наблюдать за рассветом ему понравилось. Давно он не делал ничего подобного. Будто, человечного. И даже иронично улыбнуться не нашлось желания. Все казалось естественно правильным. Задержав взгляд на умиротворенном пейзаже, Сяо наконец спрыгнул и пешком побрел через бамбуковую рощу. Мощенная каменная набережная вела его вдоль совсем замерзшего края маленькой речки. Та и без того мелководная, покрылась ледяной коркой, забыв свое тихое журчание. Вдали показались небольшие домики – давно он не бывал в этих краях. Деревня Цинцэ в объятиях низко стоящих облаков выглядела мрачно, заброшенно, а вечно яркие огороды – беспомощно завяли, склонились длинными стеблями к земле. Сяо решил прогуляться, раз выдалась такая возможность. Чаще всего ранним утром он еще был по уши в делах, а после – без сил возвращался в свою комнату на постоялом дворе. Сейчас в комнату ему не хотелось совсем – уж точно не с перепачканными в крови руками. Поймав себя на этой мысли, он спустился по каменному склону к не-то ручейку, не-то речке. Легким движением проломил тонкую корку льда. Сначала ополоснул совсем измазанные перчатки, отчего вдоль ручья медленно понеслись красные разводы, превращающиеся в тонкую струйку. Отложил их на землю и застыл над водой. «Интересно, как именно люди ощущают холод?» — подумал Адепт, смотря на свои ладони, что уже покоились в воде. Сяо стало интересно, как никогда раньше и отчего-то он застыл с опущенными в ледяную воду руками, чего-то упорно ожидая. Легкая сонливость догоняла его, потому он прикрыл глаза и просто ждал хоть какого-то импульса. Ничего. Спустя пять минут по течению о руку стукнулся небольшой увядший листок, что юноша тут же почувствовал и поспешил вынуть ладони. Скептично осмотрел бледные кисти: не покраснели, не посинели, словно, у мертвеца. Сяо пригляделся. Все-таки нет. Кончики пальцев едва порозовели. «И зачем я это сделал?», — юноша поспешил вытереть руки о штаны. Так и не найдя причину своему поступку и глупо вздыхая, он быстро привел себя в порядок. Оттер свежие пятна снегом, водой умыл уставшее лицо, вернул на место мокрые перчатки, ткань которых успела подмерзнуть. Ноги повели его в деревню. Густой туман стоял над местной заводью, пугая своей серой необъятностью жителей. Ранних пташек не наблюдалось – с пришедшими холодами все попрятались в уютных домах. Сяо медленно вышагивал по каменной лестнице, устало глядел по сторонам и не мог избавиться от кричащего внутри ощущения ностальгии. Он никак не мог вспомнить: куда же он когда-то давно шел? Почему ему мерещилось все вокруг непривычно знакомым, словно и не деревня Цинцэ вовсе. Ведомый непривычными ощущениями, он уперся в чей-то сарай. Посверлил взглядом глиняный фундамент. Фундамент молчал, Сяо сдался – остановился, чтобы присесть около него на старенькой лавочке. Адепт устало прикрыл глаза. Ощущение ностальгии покинуло его так же быстро, как и пришло: оттого он растерялся. Пришел неизвестно куда, в деревню людей и сидел теперь здесь на лавочке – будто какой-то самый обычный путешественник. — Эй! — тоненький голос разрезал плотную, едва ли не осязаемую тишину. — Кто ты такой? Охотник на демонов тут же напрягся. Из-за тумана смертным точно было его плохо видно, но он видел лучше. Недалеко остановился ребенок – маленькая девочка, лет десяти-двенадцати. Она боялась подходить ближе, но не услышав ответ, все равно храбрилась и оставалась на месте. — Погоди, — она все же приблизилась на несколько шагов. — Ты же!! Ты тот самый Адепт!!! Она тут же подбежала. Остановилась слишком близко, как посчитал Сяо, но он ее узнал, от того и не сбежал сразу же. Замер на месте, рассмотрев в глазах девочки неподдельный интерес. — Ты вернул мне куклу, — девочка улыбаясь посмотрела ему в глаза. — Я очень надеялась встретить тебя снова. Мое имя Ло!* А твое? — Смертным опасно находиться рядом с Адептами, — строго сказал юноша, но должного опасения в глазах малышки не заметил, оттого смирился. — Я Охотник на демонов – Сяо. — Сяо! — громко повторила Ло, словно пытаясь распробовать звучание имени. — Славное имя, красивое. И что ты тут делаешь, Адепт Сяо? «И правда, что я тут делаю?», — юноша скептично огляделся по сторонам и так и не смог найти объяснения тому, почему ноги привели его к этому месту. — «Нужно поскорее возвращаться в Ваншу». — Моя карма вредит смертным, — беззлобно сказал Якса, но все же нахмурился для должного эффекта. — Я уже ухожу. — Нет, не нужно! — возмутилась девочка и тут же присела на лавку рядом. — Побудь со мной немного. Я очень ждала, что ты когда-нибудь придешь в деревню! Когда погода испортилась, я была уверена, что ты появишься. Ну, вроде, плохая погода же не просто так – она, наверное, из-за злых духов с которыми ты борешься! — Наверное, — уклончиво ответил Адепт. Сяо совершенно не представлял, как разговаривать с ребенком, но и уходить не спешил. Когда-то он действительно встретил ее в лесу в окрестностях деревни и отдал ей ее куклу. Он не знал, что его побудило совершить тогда такой непривычный поступок: оттого и сейчас интерес заставил его остаться сидеть на месте. — Знаешь, я правда очень ждала тебя, — девочка улыбнулась. — У меня не очень ладится с друзьями. Лю, Ю и Син* не хотят играть со мной – потому что я рассказываю сказки про духов. Они говорят, что родители сказали им – что я тебя придумала… Как реагировать юноша не знал. И сказать что-то серьезно взрослое язык не поворачивался, и поддержать – такого Сяо совсем еще не делал. — Может, мы подождем моих друзей, и я тебя им покажу? — с надеждой в глазах переспросила малышка. — Нет, — спокойно ответил Адепт. — Ладно, я понимаю, — она грустно вздохнула и подтянула ноги к себе. Спустя некоторое время, пока девочка прибывала видимо уже в грустных мыслях, Сяо все же не выдержал. Развязал одну из ладанок на своих штанах и вручил девочке: — Это священная вещь, — он протягивал ее, смотря при этом куда-то перед собой. — Возможно, она поможет тебе. — Это подарок?! Сяо вздохнул. Девочка радостно выхватила из его рук оберег, заваливая сотнями благодарностей. Юноша не мог себе объяснить, как и всегда, что его сподвигло на такой поступок и какие это понесет последствия. Однако почему-то на сердце стало теплей. Малышка принялась рассказывать ему истории своих будней, активно тараторя, видимо, уже посчитав их с Яксой закадычными друзьями. Сяо как бы не старался вставить свои угрожающие реплики и, наконец, уйти, так и не смог. Пока медленно, но верно светлело, а зловещий туман постепенно рассеивался, Адепт слушал истории этой девочки. Он и сам не заметил, как глаза потихоньку начали слипаться от скопившейся за долгие дни усталости, а мысли улетучились в далекие счастливые времена… Середину дня ознаменовало показавшееся в зените солнце. Теплый ветер шустро пробежал по верхушкам вечно осенних деревьев, поздоровался с трясущимися на верхушках гор цветами цинсинь. Проказник долго игрался с ветками, но все же коснулся оголенных юношеских плеч. — Эй, Сяо, ты чего это здесь прохлаждаешься? Скрывающийся в тени дерева мальчишка испуганно вздрогнул. Он все еще не привык, что к нему могли так открыто обращаться. Переборов себя, он все же выглянул в сторону звука: Генерал Босациус сидел поодаль на камнях, играясь с пожелтевшей травинкой. Юный Якса вздохнул – кто это еще из них прохлаждается? — Я размышлял, — уклончиво ответил юноша, развернувшись обратно к пейзажу. Он сидел почти на самом краю горы, укрытый ветками старого витиеватого дерева, как и обычно – спрятавшись от целого мира. Не сказать, что Сяо действительно любил рефлексировать в одиночестве или разделял хоть некоторые привычки смертных. Однако, сюда он приходил с конкретной целью. Внизу послышался звонкий смех. Этот голос был знаком всем защитникам Якса – известная богиня часто напевала оды вместе с Владыкой песен и скитаний, провожая их в очередную битву. Генерал заинтересованно обернулся в сторону звука и тут же хитро улыбнулся: — Подглядываешь? — он сощурил глаза, пусть Сяо этого и не увидел, но аж почувствовал, что товарищ издевается. — Не ожидал от тебя такого. — Ничего не подглядываю, — юноша возмущенно сложил руки на груди, его щеки тронул румянец. — Я первый сюда пришел, а они уже… — Они? Босациус все же поднялся со своего места, но со странным, несвойственным кряхтением. Сяо тут же обернулся, взволнованно оглядел Яксу: его грудь полностью скрывали бинты. Генерал потрепал юношу по голове: он прекрасно понимал, что юный Адепт злится, что его не берут с собой на охоту. Однако, он только стал частью армии Властелина Камня, посему ему было еще не положено сражаться. Его ждали долгие тренировки. — Ого-о-о, — мужчина состроил забавную рожицу, а после расплылся в улыбке. — Вот так номер. — А вот ты точно подглядываешь! — возмущенно буркнул юноша и вовсе отвернулся от обрыва. — Да как тут не подглядеть, такая пара: великая Хаагентус и сам Моракс собирают цветы цинсинь. И как эта женщина только приструнила нашего повелителя? Немного по выделываясь, но так и не увидев ответной реакции, юный Адепт все же сдался и пододвинулся обратно к краю. Пришедший недавно мужчина уже развалился по удобнее и, под щебетание Гуй Чжун, даже прикрыл глаза, отдал лицо шаловливому ветерку. Как бы Сяо долго не размышлял над словами своего товарища, но так и не смог найти в них смысл: что значит женщина приструнила повелителя? Даже вдумываясь в каждое слово, он не мог связать их для себя воедино, словно небольшая частичка общедоступных знаний была недоступна именно ему. Пока он думал, богиня все смеялась, а повелитель, гордый и властный, только лишь загадочно хмыкал, но как казалось юноше – наверное улыбался. — Что ты имел ввиду? — все же сдался юный Адепт. — Ммм? — Босациус разочарованно открыл глаза, отпуская нагнавшую тело негу. — Что именно ты хочешь узнать? Слова упорно не хотели вылетать из рта мальчишки, но спустя некоторое время приложив немало усилий, он таки смог: — Ты сказал «женщина приструнила повелителя». Что ты имел ввиду? — А, ох, — мужчина почесал затылок, пытаясь найти объяснения. — Так говорят, если девушка, женщина, ну… как бы попроще… влюбила в себя мужчину? Ай! Такие вопросы надо спрашивать у Индариас! — Влюбила в себя мужчину, — Сяо заинтересованно присмотрелся к занятию двух божеств внизу. — Не понимаю. Генерал растерянно посмотрел на мальчишку: он точно увидел в его глазах сверкнувший интерес. Он живет, может, больше самого Босациуса, а жизнь словно пробежала мимо него, показав только самую отвратную свою сторону. — Кажется, Хранитель облаков обмолвилась, что когда-то очень давно, ты жил среди людей, — мужчина коснулся плеча юноши, заставив посмотреть на себя. — Неужели ты действительно совсем ничего не помнишь даже о таких простых человеческих чувствах? Приглядевшись, генерал тут же нашел ответ своим словам: взгляд у Сяо отдавал нечеловеческой дикостью. Кто знает, сколько лет он провел в заточении и что именно пережил? Он ни разу так и не обмолвился и словом о своем прошлом, лишь только отвечая прямо на важные для обучения вопросы. И даже, как он попал в плен и чем так провинился перед Бездной, что она посмела его так очернить – в ответ всегда лишь твердое ничего. И все же, чудо, что он не превратился в монстра и умудрился сохранить свое человеческое сердце. Может, когда-нибудь, оно станет щитом всего Ли Юэ в борьбе с бесконечной тьмой. — Понятно, — мужчина потрепал юношу по голове и тот тут же сморгнул взгляд зашуганного зверя. — То, что ты видишь, люди называют «любовью». — Любовью? — Сяо снова обернулся вниз. — Любовь – когда собирают цветы цинсинь? — Ох, Сяо, — засмеялся Босациус. — И это тоже, да, ты прав. Любовь это и цветы цинсинь, и смех госпожи Гуй Чжун и эти смиренные вздохи Властелина. Спроси об этом Индариас, у нее пылкое сердце – она точно сможет тебе помочь. — Ты меня еще больше запутал, — юноша нахмурился. — Все равно все эти ваши «чувства» такие бесполезные. Едва ли какое-нибудь из них поможет мне в тренировках. — Ты не бесчувственный кусок камня, Алатус, — мужчина специально официально обратился к парню, чтобы тот точно услышал. — Ты – и есть чувства. Ты – твои желания и стремления. Ты не вещь, не забывай об этом. Когда-нибудь и ты полюбишь, и ты захочешь, и ты расцветешь, словно цинсинь – там, где никогда бы не росли цветы. — Ох, как красиво задвинул, Босациус! — женский голос появился буквально из ниоткуда, отчего двое сидевших на обрыве дернулись от неожиданности. Девушка в красной робе оказалась прямо над их головами – восседала на ветке дерева и смотрела вдаль. Солнечные лучики, успевшие пробраться сквозь листву клена, попадали на ее алые волосы, красиво отражаясь едва не огненными искрами. — Индариас?! — возмущенно выкрикнул мужчина, и даже попробовал достать подол ее одежд одной из четырех крепких рук. — Ну чертовка. Давно здесь сидишь? — Да я за тобой сразу пошла, Меногиас попросил приглядеть – с такими ранами еще небось со скалы прямо в объятия этим двоим бухнешься, — она весело покосилась вниз. — Ах, весна, ах – любовь! — Если вы будете так орать, Властелин камня водрузит сюда свое каменное копье, — скептично отозвался Сяо, однако все равно с улыбкой на лице. — Малыш, если не перестанешь постоянно бурчать – у тебя никогда не появится девушка, — спокойно парировала огненная Якса и расслабленно облокотилась на ствол дерева. — Да что вы заладили, что один, что второй – ерунду какую-то придумываете, — юный Адепт возмущенно отвернулся обратно к обрыву. — Весна! — одновременно сказали оба Яксы и громко засмеялись. Резкое дуновение разгулявшегося ветра заставило троицу резко замолчать. Притихли, переживая, что кто-то из Адептов или сами Архонты застали их нарушающими грани дозволенной тишины для этого священного места. Совсем рядом с ними покоились побежденные в войне божества – они бы не потерпели быть оскверненными таким неподобающим поведением. Война шла уже очень долго. И это мгновение счастья среди друзей было таким обманчивым, что в нем хотелось раствориться навсегда. — Малыш Алатус, — Босациус уже намного тише обратился к юноше. — Зачем ты все еще приходишь к месту захоронения? Ты ведь сидел здесь, потому что пришел оттуда? Сяо вздрогнул. В его положении такое поведение было непозволительно. Он обязан Властелину камня всем, в первую очередь – жизнью. Почему же он постоянно возвращается туда? — Не знаю, — тихо ответил парень. — Я, правда, не знаю… Никто из Якс не ожидал, что голос стойкого Алатуса дрогнет от таких простых слов. Он действительно не знал, зачем продолжает навещать своего бывшего хозяина. Дух этого божества мертв, запечатан под сотнями камней горных массивов Ли Юэ, но почему-то… Сяо не мог смириться с этим. Он уже не помнил сколько сотен, а может тысяч лет он прожил в бесконечной петле, но все было неизменно до такой степени, что свою жизнь без страданий он уже не принимал. И без нее. Своего кошмара. — Ну, малыш, — Индариас спрыгнула с ветки и уверенно приобняла острые бледные плечи. — Все уже позади. Прошел уже ни один год – время уносит боли. И эту унесет, будь уверен. Сяо замер от теплого прикосновения. Легкие отказались делать следующий вздох, а сердце - выстукивать ровно, как ему было положено. Каждый вдох, тяжелый, словно вместо воздуха он старался вдохнуть металл. Внутри зрело нечто настолько черное, настолько отчаянное, что казалось грудь от этого каменного груза просто разорвет. Он неосознанно прикоснулся к торсу, а после все же сжал ткань рубашки возле сердца. Ах, если бы это могло помочь от этой, будто, несуществующей, но такой ощутимой боли. — Что ты с ним, как с ребенком, — Босациус сложил две руки спереди. — Он – мужчина. Он должен гордо вынести испытания, уготованные ему судьбой. — Ишь, мужчины нашлись, — Индариас не мешкая выписала другу подзатыльник, не отпуская затихшего в ее объятиях юношу. — Сам несколько минут назад ему поэтические речи про глубину души цитировал. — Мужчина мужчине – можно! — возмущенно ответил Босациус, потирая ушибленный затылок одной из свободных рук. — А ты – девушка. Чего он перед тобой хныкает? — Пусть со мной хныкает сколько влезет, — она прижала юношу крепче к себе и тот, вдруг, всхлипнул. — Плачь, Сяо, плачь. Надо выплакать все – защитником тебе только предстоит стать. Сейчас ты всего лишь заблудившийся ребенок. И Сяо действительно заплакал. Завыл навзрыд. И так, что воздуха в легких не хватало, и глаза щипало, и сил вымолвить хоть что-то между судорожными всхлипами не нашлось. Темные путы прошлого хоть и отпустили его физически, но мысленно все еще держали там, под землей, за заржавевшими прутьями старой решетки. Руки так же сковывали железные цепи и никуда от них нельзя было скрыться. Ее нет, хозяйки, а цепи остались. Сяо больше не заплачет так в следующий раз. Ни через один год, ни через десять, ни даже через сто. Индариас гладила его по растрепанным волосам и шептала что-то успокаивающее, чего он через года уже не вспомнит. Босациус сочувственно поглядывал на друзей, и когда Сяо все же поднял на него заплаканные глаза – увидел широченную улыбку. Он запомнит этот день надолго, как единственный, но такой сладкий день своей слабости. Хааргентус и Моракс, услышавшие детские всхлипы, смиренно замолчали. Гуй Чжун возложила букет цветов цинсинь очередной безымянной человеческой могиле в низменности. Война не щадит никого.***
Путешественница проснулась едва только за окном начало светлеть, но вставать с нагретой постели совершенно не спешила. Паймон прижалась к ней всем телом, силясь спастись от окружающей мерзлоты. Люмин не спешила открывать глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, и в конце концов еще десять минут только слушала завывания ветра за тонкой дощатой стеной. Она было уже хотела вставать, как услышала непривычный скрип. За ним последовали еще несколько, а после она уловила приятный аромат свежей выпечки. Любопытство полностью одолело ее. Сяо стоял спиной к девочкам у своего стола, явно о чем-то задумавшись. На краю рядом лежал подозрительный пакет, который точно был едой: вот только с каких пор Охотник на демонов нормально питается? — Сяо? Доброе утро? — аккуратно начала девушка, слегка выбравшись из-под пледа. Юноша не вздрогнул, но почему-то замер. Через некоторое время все же повернулся к девушке и скупо кивнул. Люмин лишь нервно улыбнулась: на самом деле, она ожидала, что Сяо придет немного позже. — Ого, а что это пахнет? — неожиданно подала голос Паймон и тоже высунулась. — Это нам? — Паймон, ты как всегда, — девушка покачала головой и снисходительно улыбнулась. — Но пахнет действительно вкусно. — Это вам, да, — не поворачиваясь ответил Адепт. — Я так понимаю, для вас нужно пойти взять кипяток? Юноша многозначительно посмотрел на вершину инженерского творения Люмин в виде не вымытого, опаленного со внутренней стороны казанка. Смутившись, девушка только кивнула. Сяо быстро покинул комнату и девушки принялись приводить себя в порядок. Путешественница несколько раз словила себя на мысли: как Адепту вообще пришла мысль их накормить? Может он подсмотрел эту манеру у Хранительницы облаков? Спутницы быстро со всем справились, Люмин даже приготовила три стакана, третий из которых с трудом отыскала в волшебном пространстве. Юноша очень скоро вернулся с горячим чайником. — Слушай, Сяо, — Паймон подлетела поближе к нему. — А ты точно… ну… в порядке? — В чем дело? — он слегка озадаченно уставился на фею. — Ну, ты принес нам еду, — девочка задумчиво приложила палец к подбородку. — Ты редко ешь. Как ты вообще вспомнил об этом? Люмин рядом в очередной раз вздохнула из-за бестактности вопроса, но ничего не сказала. Она занималась приготовлением чая, хоть была уверена, что юноша от него самого откажется. — А, это, — Адепт совершенно не обиделся и лишь вздернул брови в легком удивлении. — Я встретил одну девочку в деревне Цинцэ. Она дала мне еду в качестве подношения. — Ого! — фея удивленно пискнула. — Паймон и не думала, что ты общаешься с простыми смертными. — Я и не общаюсь, — юноша виновато отвел взгляд. — Случайно получилось. Недоглядел. — Ну, Паймон думает, тебе это полезно, — фея бесцеремонно хлопнула юношу по плечу, отчего он вздрогнул и отступил на шаг, — тем более, что ты добыл нам такой сытный завтрак. Спасибо! Сяо как будто мелкими нитями пронизало чувство, чего-то давным-давно позабытого. От неожиданного прикосновения он так и не шелохнулся больше, озадаченно смотря на то место, где к нему дотронулась девочка. — Прости ее, — Люмин наклонила голову и улыбнулась, растолковав замешательство как недовольство. — В качестве извинений, дорогой Адепт, примите чай и этот вкуснейший мясной пирожок. Сяо удивился, брови снова слегка приподнялись. Отчего-то от этого предложения стало на душе еще немного теплее. Однако он не спешил соглашаться, все еще как испуганный зверь, смотря то на еду, то на путешественницу. — Молчание – знак согласия, — улыбнулась Паймон, выскочив едва ли не у парня перед лицом. — Такие дела, Адепт Сяо. Пока Люмин наблюдала, как Сяо борется со своими внутренними демонами, рассматривая булку со всех сторон, она много раз успела усмехнуться. Ее так умиляла эта его, как будто, с годами без общения сложившаяся безобидная дикость. Даже такие простые предложения Адепт всегда воспринимал так, будто это он из другого мира свалился, а не она. Люмин вовсе не хотелось жалеть его или грустить: он стал таким по своей воле и, посему, нравился ей и таким. Парень долго сражался с булкой, но все же, решился откусить. Паймон зачем-то взволнованно наблюдала за этим событием, как будто она сама эти пирожки испекла. Заметив, что Сяо вроде как понравилось, она так же обрадовалась и смогла со спокойной душой приступить к еде. Люмин подумала, что, возможно общение с такой эксцентричной особой, как Паймон – может пойти нелюдимому духу на пользу. Позавтракав и разобравшись с посудой, ребята решили все же уделить внимание свиткам, найденным вчера в комнате Властелина камня. Люмин разложила на полу перед ними самый внушительный и по ощущениям старый. — Он лежал у него на столе, — Паймон сложила ручки на груди, аки эксперт мирового масштаба по старинным рукописям. — Паймон показалось, он часто им пользовался. — Это ведь, — Люмин задумчиво провела рукой по бумаге. — Это чертеж загадки. Напоминает механизм, и… Кажется, я видела нечто подобной формы. — О, точно! — воскликнула фея. — Катализатор! Это ведь элитное оружие – Память о пыли! Услышав название, Сяо заинтересованно склонился над бумагой, рассматривая записи. Он помнил, что его Властелин когда-то очень много рассказывал ему о оставленной «памяти». — Я знал ее совсем недолго, — начал издалека Адепт, всматриваясь в мелкие подписи. — Я и подумать не мог, что повелитель все еще пытается разгадать ее. — Кого разгадать? — Паймон наклонила голову, явно не понимая, о чем речь. — Память о пыли, — юноша снова сосредоточенно оглядел чертеж. — Архонт пыли оставила Властелину некую «память». Она была великой мастерицей механизмов. «Память» стала негласным союзом меж Архонтами и гарантией безопасности Ассамблеи Гуйли. Но… Гуй Чжун умерла, а «память» осталась у повелителя. — Это символ союза и мой тебе вызов, — процитировала задумчиво Люмин. — В этом замке - вся моя мудрость… — Откуда ты знаешь этот текст? — удивленно переспросил парень. — Примерно такие слова она и сказала Властелину перед уходом. — В Ли Юэ есть замечательная певица, — улыбнулась путешественница. — У нее можно многое узнать, ведь ее семья переписывает легенды в стихи уже много столетий. Этот отрывок мы слышали на одном ее выступлении года два назад. Паймон заинтересованно обвела взглядом компанию, но ее следующий вопрос оказался совсем не по делу: — Сяо, ты никогда что ли не слушал оперу Ли Юэ? Хранительница облаков сказала, что, когда ты был человеком, а ты так… реагируешь на все, будто она нас обманула. — Паймон, скоро для твоих невежливых вопросов мне придется завести книгу, — проскулила Люмин. — Хотя, раз мы начали, мне тоже не верилось. Юноша задумался. Сколько же тысячелетий этим воспоминаниям, которые взбудоражили эти две путешественницы? Они уже давно ускользнули от него, он совершенно не помнил: был он человеком или нет, да и какая разница? Сейчас он Якса, Адепт, владеющий возвышенной силой, имеющий облик ширококрылой статной птицы – какое кому дело кем он был столько тысяч лет назад? — Даже если это когда-то и было так, прошло уже столько лет, что я и не вспомню, — безразлично ответил Сяо. — Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы не забыться спустя тысячелетия. — Ты даже не помнишь, как ты стал Адептом? — у Паймон аж глаза блестели, как ей хотелось узнать что-то новое про едва знакомого друга. — Нет, да и это не имеет значения, — упрямо отмахнулся парень. — Я даже не помню, как получил свой Глаз Бога. В этом и разница. Для человека это событие значимостью в жизнь, а для меня всего лишь инструмент для борьбы с тьмой. Люмин расстроено перевела глаза обратно к карте. Она сразу поняла: Сяо просто не хотел помнить многое. Ей стало неприятно, что пережитые вместе события могут так же стереться из его памяти навсегда. Ведь в рутине Охотника на демонов совершенно нет места будничным проблемам и праздникам. И все же… Все же так хотелось заставить его запомнить! Принести в его длиннейшую, сложную и полную трудностей жизнь хоть чуточку тепла: у нее ведь этого тепла в достатке. Отчего-то именно во время этих мыслей руку неприятно укололо. Люмин сделала вид, что ничего не случилось, но все же повела плечом, что не укрылось от внимательного взора Охотника на демонов. — Ты кое-что должна мне рассказать, — подчеркнул он, смотря прямо в глаза. — Хорошо, только давай вначале разберемся с этими записями, — вздохнула девушка. — Здесь есть еще несколько свитков. Дальше дело пошло увереннее, но, к сожалению, две других бумаги не принесли особенной пользы – они совершенно не имели отношения к делу. Ребята долго растолковывали значение памяти: для чего именно Властелин камня до сих пор пытался разгадать загадку? Однако, все их предположения заходили в тупик. Так и не найдя достойного варианта, как именно «Память о пыли» может быть связана с Бездной, кроме как запечатанных там знаний Архонта пыли, оставили это дело на потом. Люмин предложила обратиться к семье Юнь Цзинь, чтобы поинтересоваться нужной литературой по прошлому гавани или послушать какие-нибудь полезные легенды. — Думаю, нам придется еще раз залезть в его кабинет, — задумчиво заключила путешественница. — Нет, Паймон, ты молодец и все сделала правильно. Но, я все же думаю, там может быть что-то еще. Какие-то подсказки о «памяти» или, может, он изучал что-то связанное с Бездной… Мне не верится, что он мог просто так сидеть сложа руки! — Я не часто виделся с Повелителем, да и, — Сяо сощурил глаза, — я привык сам справляться со своей работой. Потому, увы, моих знаний слишком мало. — Сяо, а ты не будешь против, если мы покажем это Юнь Цзинь? Ну и, возможно, еще какому-нибудь эксперту по литературе или древности? — уточнила Паймон. Юноша помотал головой, говоря, что не возражает. На том и порешили. Только было он хотел задать Люмин волнующий его вопрос, как она опередила его другим: — Ты помнишь, что обещал подумать над походом к Верр? — она постаралась сделать наиболее милое лицо. — Сяо, нам очень-очень нужно, чтобы ты побыл нашим разведчиком. Если бы Люмин не знала, какой это подвиг для нелюдимого юноши, то точно бы удивилась его резко побледневшему лицу. — Ты точно уверена, что это должен сделать я? — растеряно переспросил юноша. — Я просто… Я почти не общался с этой женщиной. — Паймон не думает, что ты ее напугаешь, — подключилась фея. — Сяо, всего лишь спроси ее о событиях за последнее время. Скажи, что слышал, о том что ищут «одержимую». Ну, например, что хотел бы знать приметы… Потому что это твоя работа справляться со злом! Пусть юноша очень сильно сомневался и пришлось еще его поуговаривать, он все же неожиданно решился. В этот момент Люмин внутри ликовала, но вовсе не от того, что он согласился им помочь: всего каких-то пару дней и Сяо идет как ни в чем ни бывало беседовать с хозяйкой гостиницы. Он ведь действительно никогда не придавал значения таким вещам: Верр Голдет всегда отзывалась о юноше очень поверхностно, будто ей никогда не удавалось близко с ним пообщаться. А ведь Сяо живет здесь уже так много лет… Паймон и Люмин застыли возле двери, слушая скрип половиц через оставшуюся щелку. Сяо, спускаясь, чувствовал себя как никогда странно и волнительно. Ему так много лет, а он робеет из-за таких пустяков – какая шутка! — Господин? Здравствуйте, молодой господин! Женщина обломлено застыла у стойки регистрации, не сводя взгляда с приближающегося Адепта. В ее голосе было слышно, как она удивлена, однако и толики страха в ней Сяо не увидел. А вот сидящая на стойке кошка тут же зашипела – скорее всего, она чувствовала даже скрытую карму в юноше. — Здравствуйте, — Сяо слегка поклонился и подошел ближе, но все же проследил взглядом за убегающим восвояси животным. Увидев расстроенный взгляд юноши, женщина поспешила его успокоить: — Не обращайте внимания, она всегда такая, — хозяйка мягко улыбнулась. — Почти никого не жалует, такая вредная. «Так это не из-за кармы?» — парень облегченно вздохнул. — Ничего, — Адепт кивнул. — Вы не могли бы мне помочь? Я… Эм… — Все что угодно, молодой господин, — Верр приветственно развела руками. — Если вам требуется уборка в покоях или новая одежда, Вы только дайте знать… — Нет, — неловко прервал ее Сяо. — Я хотел бы узнать последние новости. Я слышал, в гавани сбежала одна «одержимая» особа. Вы что-нибудь слышали об этом? Хотел бы поучаствовать в ее отлове. Хозяйка удивилась, но быстро кивнула и принялась искать что-то в накопившихся за стойкой бумагах. Их было довольно много, отчего пока она искала парень даже отвлекся на ту самую кошку. Она надменно смотрела на него сверху вниз, забравшись на одну из полок с цветами и дразня виляла хвостом. Сяо неожиданно стало не по себе. — Вот, кажется, — женщина вытащила нужный лист, взгляд Сяо сразу зацепился за печать Цисин. — Разыскивается «одержимая» девушка. Особые приметы: невысокого роста, в шубе из белого тигра. Очень ловкая, не имеет Глаза Бога. Волосы, предположительно светлые, по словам очевидца из торговой лавки. Здесь еще изображение есть… Сяо взял в руки документ и подавил обреченный вздох: не узнать в рисунке путешественницу мог только идиот. Однако, почему-то, Цисин не указали там именно ее титул, как будто и не планировали ее отлавливать. Да и никаких обязательных пунктов, что стоило делать после поимки не значилось. — Я могу это забрать? — Конечно, — женщина кивнула. — Если Вам что-нибудь еще понадобится, обязательно обращайтесь! Сяо вежливо кивнул и поспешил обратно. Кошка тут же вернулась на стойку, как будто только и дожидалась его ухода. Дверь в свои покои он распахнул быстро, неожиданно, услышал сдавленный писк. Удивленно просунувшись в не до конца открывшуюся щель, обнаружил Люмин потирающую уже настрадавшийся подбородок и Паймон, которая лелеяла ушибленный лоб. — Кхм, — Адепт оглядел девушек и, отчего-то, ему показалась эта картина смешной, но виду он не подал. — Простите. — Мы сами виноваты, — Люмин пришла в чувства первой и тут же заинтересованно уставилась на бумагу в руках юноши. — Ну что? Паймон почти выхватила из рук растерявшегося парня документ. Девочки принялись рассматривать его, маленькая фея даже отвесила пару смешных комментариев на тему несовпадения оригинала с нарисованным на листике изображением. Сяо присел на стул, обойдя рассевшихся на полу развеселившихся спутниц и просто наблюдал. — Похоже, Цисин решили не портить мой образ «Путешественницы», но явно дали понять, что наряд сменить не помешает, — девушка облокотилась на стену и облегченно вздохнула. — Значит, хоть кромсать меня не будут. — Ты правда думала, что тебя могут убить? — уточнил Адепт. — Ты сам сказал, что «одержимых» убивают. А я ведь ничем не лучше остальных, сам посуди, — Люмин пожала плечами. — Я не рассказывал тебе, — Сяо нахмурился и перевел взгляд к потолку, готовясь долго говорить, — в тот день, в гавани. Я помог Нефритовому равновесию Цисин и Гань Юй в борьбе с одержимыми. Мне пришлось оставить их, потому что я почувствовал Бездну в гавани. После Гань Юй рассказала мне, что… кажется, ее зовут Кэ Цин, ранена. Она потеряла сознание и больше не просыпалась, как и Властелин Камня. На ее плече остались странные синяки. Со временем они стали больше. Сейчас она под наблюдением лекаря, но так и не пришла в себя. Ее оставили в живых. Цисин не убивают тех, кто не представляет опасности. Это крайняя мера. Люмин внимательно слушала, но на моменте с синяком вся побледнела. Если Кэ Цин постигла похожая участь, то, значит, есть некая закономерность в том, как Бездна действует на людей. — Сяо, — тихо позвала Люмин и дождалась, пока он посмотрит на нее. — Я… Я хотела рассказать тебе об этом. Она опустила голову и задрала вверх рукав водолазки. Синяк уже был таких размеров, что весь показать так и не получилось: она и сама не заметила, когда он стал настолько большим. Паймон взволнованно пискнула, тоже смотря на руку подруги. Зрелище было очень неприятным. Если бы они не знали, что это заражение Бездны, приняли бы такие синяки за гангрену. Сяо сглотнул. Он растерянно смотрел на ее руку и даже не знал, как именно ему поступить. Он ведь сказал ей сам, что одержимых убивают – оттого они совершенно ничего с этим не делали. Если бы она и дальше молчала… Что же могло произойти тогда с путешественницей? Ему стоило сил над собой, чтобы подняться и присесть напротив Люмин. Рука выглядела очень плохо. — Это произошло, когда мы только пришли в гавань, — девушка говорила тихо, а глаза ее были скрыты густой челкой. — Я была невнимательна и позволила стражнику схватить себя за руку. Не то, чтобы он сделал мне больно – но синяк точно появился именно тогда. Я… Я не знаю, почему так. Иногда он болит и тогда… Я вижу странные сны. Они похожи на чужие воспоминания. — Люмин видела сон, когда мы только пришли в Ли Юэ, — тихо добавила Паймон. — Она сказала, что в нем ты был в опасности. Поэтому мы шли в гавань такой поздней ночью. «Из-за меня», — болезненно укололо сердце Адепта. Сяо молча прожигал ее руку взглядом, не решаясь ни дотронуться, ни отойти. Люмин все так же виновато сверлила пол. Все же Сяо решился, потянулся к руке, невесомо, совсем еле-еле коснулся ладонью предплечья. — Больно? Она наконец-то подняла взгляд. Было в нем нечто разбитое, такое же, как и в его: она винила себя за неосторожность. За то, что теперь Охотник на демонов будет переживать и, она, как будто вынуждает его возиться с ней и ее проблемами. — Нет, — она дернулась от того, что он переместил ладонь выше. — Немного. — Как твоя рана? — резко перевел он тему и посмотрел на ее лицо. — Нужно поменять пластырь. Ты ударилась, он… в крови… Люмин не могла себе объяснить, почему от этих слов внутри нее словно все сжалось. О ней так давно никто не заботился, что стало болезненно сладко, больно в груди. Сяо всегда оказывался таким неожиданно мягким, аккуратным, чего она каждый раз вновь и вновь от него не ждала. Даже сейчас первое, о чем она думала, что он ее прогонит и это самое минимальное наказание, которое она ждала за свое молчание. А он почему-то смотрел на нее таким же виноватым взглядом и говорил про какой-то пластырь… — На, — Паймон протянула Сяо новую примочку. — А то совсем некому о ней позаботится. Она у нас бедовая. Люмин тут же оживилась. И почему-то от удивленного и смущенного лица мстительного духа Яксы захотелось расхохотаться, но она лишь тихо хихикнула, не сдержавшись. Пожалуй, если бы не Паймон, она бы давно скисла в полном одиночестве скитаясь по Тейвату. — Кто бы говорил, — ухмыльнулась Люмин и отвесила девочке легкий щелбан. — Вот видишь Сяо, — Паймон обиженно подлетела поближе к парню. — Вот помогаешь ей, а она всегда так! Вот вспомнишь Паймон – она та еще заноза! «Она красиво смеется», — юноша засмотрелся лишь на мгновение, но тут же встретился с удивленным взглядом девушки. Принялся менять пластырь. Путешественница пару раз поморщилась, но осталась довольна. Пока девушки перешли к теме, где бы им найти темные вещи для Люмин, они обратили внимание, что Сяо как будто засыпал, слушая их разговор. Им стоило немало усилий, но они смогли прогнать его в кровать на какое-то время, а сами выбрались на балкон его комнаты, продолжив разговаривать там. На удивление, морозы слегка отступили и воздух ощущался менее колючим, чем прошлые несколько дней. Пока Паймон бормотала на ухо очередной длинный монолог, Люмин вдруг задумалась: в голове всплыл образ брата. Подобные мысли давно не посещали ее, потому как она постоянно была в делах. Кажется, она специально бежала все дальше, с тех пор как узнала, кем он являлся... Все что угодно, лишь бы печальная действительность не догоняла ее. Тейват очень полюбился Люмин и сколько бы горя она не встречала на своем пути, она не могла представить, что должно произойти, чтобы она отреклась от людей. В прямом смысле. Ведь брат не иначе как, желал зла и все поступки его организации только к нему одному и вели. «Организации... Стоп, это ведь... Орден Бездны! Точно...» — резко подумала Люмин, выныривая из стремительного потока своих мыслей. — «Не может быть... Если это не природное явление, а вдруг... Да нет, брат не может стоять за этим, ведь умирают люди... Или может?» В этот момент отчего-то мир в глазах Люмин разбился на множество маленьких бесцветных осколков и осознание больно ударило в грудь, выбив из нее несколько жизненно необходимых вдохов. Пусть она еще не убедилась, все внутри нее уже приняло эту мысль как данность: в таком случае, ей придется уж точно быть с братом на разных сторонах этой истории. Готова ли Люмин к этому? Что если Итэр и правда замешан в том, что происходит сейчас в Разломе? «Но зачем ему это? Какой прок устраивать катаклизм в гавани, где даже Архонта действующего толком нет? Что же может скрывать Разлом?» — путешественница нахмурилась. — «Я должна проверить... Нужно как-то узнать... Но как?» — Ты опять не слушала Паймон, — девочка надулась и пнула Люмин в плечо, возвращая ту к спокойной реальности. — На тебе лица нет. Опять забиваешь себе голову всякими глупостями? — К сожалению, на этот раз вовсе не глупостями, — девушка посмотрела на свою маленькую подругу и тревога начала ее постепенно отпускать. — Знаешь, Паймон, спасибо тебе. — А? За что? — Да так, — весело улыбнулась путешественница и потрепала малышку по голове. — Что ты там рассказывала? Выкладывай заново, теперь я вся во внимании. Обо всех своих тревогах она позаботится завтра. Этот вечер с лучшей подругой на крыше полюбившейся гостиницы, пока они охраняют сон одного очень уставшего Яксы, уже ничего не должно омрачить. Вместе со смехом Люмин от очередной выходки малышки Паймон, солнце скрылось за горизонтом, подарив спутницам последний луч.