Дорогая шлюха

      Хочу есть. Где эта долбаная доставка? Блять, неужели Инна опять что-то напутала? Сказал же ей вчера: «Закажи мне стандартный набор продуктов из магазина». На часах уже пять минут одиннадцатого; терпеть не могу опоздания, терпеть не могу, когда нарушают привычный порядок вещей. У меня каждый день расписан по часам, а утро — по минутам.       Подъем в 8:00, пробежка с 8:10 до 8:40, душ с 8:50 до 9:20 (люблю стоять под водой и ни о чём не думать), в 9:30 завтрак и просмотр расписания на вечер. По понедельникам, средам и пятницам зал с 12:00 до 13:00. Обед всегда в 14:00 и перекус перед работой в 18:00. С 20:00 до 03:00 работа. А всё остальное время свободно — если, конечно, оно остаётся после работы — для общения с остатками друзей (которых практически у меня нет) и звонков близким (которых давно не видел). Раз в месяц — встреча с Аллой Борисовной, которую она планирует со мной заранее по телефону. Меня никогда не раздражают её визиты, даже если приходится менять своё расписание: наоборот, каждый раз я считаю дни до нашей встречи. Она мой гуру, мой учитель, она сделала меня тем, кто я есть сейчас… Она мой бог, мой спаситель, мой самый близкий человек. Мне не хватает её после того, как она отошла от дел, поставив меня перед фактом: «Виктор, теперь ты за главного, это всё — твоё». Она позволяет лишь раз в месяц навещать себя, даёт советы, а я кладу конверт с её долей. И всё.       Уже три года я являюсь единоличным владельцем заведения, созданного Аллой. Она всё переписала на меня: и здание, и счета — а я лишь с благодарностью привожу ей тридцать процентов прибыли и отчёт о делах Дома. Это не было оговорено, когда она уходила. Ей не нужны деньги, её содержит Валера — так я называю про себя её саба и, по совместительству, мужа. К этому Валере я всегда испытывал сильную, хоть и тщательно скрываемую неприязнь — я бы даже сказал, своего рода ревность. Подозреваю, что Алла Борисовна из-за него решила досрочно «уйти на покой». Конечно, я понимаю, что в нашей профессии долго не проработать, но уходить в сорок пять — это тоже не дело.       Даже в таком возрасте она выглядит как богиня: высокая, худощавая блондинка с подтянутой фигурой, силиконовой грудью и с лицом, накачанным филлерами, что только придаёт ей распутный и сексуальный вид. У неё нет детей — она считает, что такие, как мы, с нашими пристрастиями, очень рискуют в их воспитании. Да и как можно передать отпрыску подобное заведение в наследство? Поэтому я стал для неё своего рода сыном, а она для меня — матерью, хотя никто из нас этого не признавал вслух. И когда она оставила своё настоящее детище, было больно, что я не мог уже, как раньше, общаться с ней каждый день.       Стук в дверь. Наконец-то! Срываюсь с барного стула и лечу к двери. Ну, сука, я этому курьеру сейчас устрою! Открываю дверь: пакеты стоят, но курьер уже сбежал. Блять, а так хотелось душевно поговорить с ним о том, что я думаю об их сервисе. Но Инна уже не дура, она теперь всегда при заказе прописывает код от домофона и сообщение типа: «Оставить пакеты под дверью и скрыться с глаз».       Я перенёс продукты, достал молоко, чуть-чуть подлил в уже остывший кофе: не люблю, когда много молока, а вот пары капель достаточно, чтобы убрать горечь. Наконец-то могу приступить к завтраку.       Достаю телефон, захожу в приложение с расписанием, пролистываю: так, отлично, пока все постоянники. Обычно за вечер обслуживается не более трёх клиентов, но так как неделю назад я выставил за дверь (а точнее, выкинул за шиворот прямо на асфальт, как позорную псину) «недоколлегу», спалив его на том, что он принимает какой-то порошок, мне приходится отрабатывать его клиентов и брать до четырёх-пяти за вечер. Я понимаю, им необходимы наши услуги, но физически и эмоционально уже выжат.       Нужно срочно найти кого-то на замену: сходить по тематическим, поговорить со старшими — может они мне кого-то посоветуют. Жалко только, что работу нашу они не жалуют. Но уважают, так как понимают, что многие потом от нас приходят к ним, да и в обратную сторону это тоже работает. Смотрю дальше расписание.       — Мать твою! Инна, сука ты редкостная! — кричу на всю квартиру.       Последним она записала мне новенького. Так и написано: «Игорь, самый первый раз». Она знает, что совсем с «ландышами» я не практикую, у нас есть ещё кому с такими работать. Почему Инна не отправила его к Дарье или Алине? Или этот юный мажор любит погорячее? — Да что она себе позволяет?! — выдыхаю, открываю почту: там должна быть анкета этого «Игоря, самый первый раз».       Быстро просматриваю и охуеваю, по-другому не скажешь: парень, прочерк в ориентации, девятнадцать лет, на все девайсы стоят галочки, в особенностях тела написано «нет», в графе «из какого клуба» — прочерк и так далее. Просто ужас для любого доминанта! Я в бешенстве, лицо горит от злости, меня не то что трясёт, меня рвёт от гнева, того и гляди пар из ушей пойдёт.       Звоню нашей Инне — уже без пяти минут уволенному, так сказать, секретарю. Гудок раз, гудок два… Если я услышу ещё один гудок, то точно выставлю её за дверь. Я её предупреждал, что платить буду хорошо, но лучше не косячить. В этот раз она зашла слишком далеко за границы допустимого: я не работаю с новенькими уже года два точно, только если старшие из тематических клубов меня лично просят взять одинокого саба под своё крылышко — тогда, я, бывает, соглашаюсь, но это уже другой разговор.       Инна берёт трубку, не дожидаясь третьего гудка, и я ору на неё:       — Ты вконец охуела?!       — Вик…       — Заткнись, дрянь паршивая! — перебиваю её, не давая ей договорить. — Я тебя подобрал с помойки, и ты смеешь так себя вести? Ты кого ко мне записала? С какой стати ты, тварь, нарушаешь правила? Я тебя заживо похороню! — Я не сдерживаюсь и не выбираю выражений — Инна одна из немногих, с кем я это могу себе позволить, а сейчас мне просто необходимо выпустить пар. — Какой ещё Игорь? Откуда он пришёл? Как этот малолетка оказался в моём расписании? — Хоть ему и девятнадцать, но для меня он малолетка.       — Виктор Сер… —пытается она оправдаться. — Пожал…       Я слышу её дрожащий голос, интуитивно чувствую, как её глаза наполняются слезами. Знаю, что она боится меня так, что ещё чуть-чуть — и просто грохнется в обморок. Я стою посреди комнаты в одних шортах, а по спине уже вовсю мурашки бегают от ярости и возбуждения. Давно такого не чувствовал.       — Заткни-и-ись! Я тебе слова не дава-а-ал! — рычу так свирепо, что мог бы смело напугать маньяка. В ответ слышу лишь тихие всхлипы Инны и замечаю, как мой член наливается. — Я хочу, чтоб ты прямо сейчас позвонила ему и выяснила, откуда он и как про нас узнал. Ты меня поняла? — Замолкаю секунд на десять и опять слышу всхлипы, что стали только громче. Я понимаю, что она плачет и не может сдерживать уже слёзы, хоть и пытается изо всех сил. Меня накрывает приятная рябь уже по всему телу. — Ты можешь мне ответить, — говорю медленно, тихо, но с явной злобой в голосе.       — Прошу, дайте мне объясниться, — пользуясь шансом, торопливо шепчет сквозь слёзы Инна.       — Я разрешаю, у тебя минута, — отвечаю уже более спокойно, но всё равно очень жёстко.       — Спасибо, Виктор Сергеевич. — Я чувствую, с какой благодарностью она мне это говорит. — Этот парень меня умолял целый месяц, чтоб я его записала к вам. Он предложил тройную цену за вашу сессию, я должна была у вас спросить и не имела права так делать. — Она захлебывается слезами, а у меня уже стоят соски, и член начинает тянуть шорты, но я не смотрю вниз. Я запрокидываю голову и продолжаю стоять, наслаждаясь её дрожащим голосом. — Он говорит, что знает вас и всегда вами восхищался, он понимает риски и клянётся, что знает правила и готов ко всему на свете, но только с вами. — Меня уже дурманит от её страха и слов о незнакомом парне, мечтающем обо мне. — Я просила его, я умоляла его, я говорила ему, что так не положено и что те, у кого нет рекомендаций из темы, могут только мечтать, чтобы попасть к нам. — Я закатываю глаза на её фразе «я просила», рука опускается к паху, и я разминаю ей сквозь шорты свой стояк. — Он сказал, что никого оттуда не знает, но мечты именно о вас не дают ему покоя.       Хммм, мечты? Я слышу её мольбы и упиваюсь ими, адреналин, злость и острое возбуждение не дают сконцентрироваться на сути её слов. Мои боксёры уже все мокрые из-за обильно выделяющейся смазки, и я достаю член из тугой резинки шорт.       — Продолжай оправдываться, — приказываю хриплым тоном и непроизвольно бросаю взгляд на зеркало, висящее на стене: лицо искажено так, что напоминает сейчас акулий оскал. Я снова закрываю глаза, рука начинает нежно поглаживать головку возбуждённого члена.       — Спасибо, Виктор Сергеевич, я знаю, что мой поступок непростителен, и вы, как всегда, правы, что вытащили меня из самого дна и дали возможность работать на вас. — Я крепко обхватываю свой член, делаю медленные фрикции, не торопясь. — Я редкая дрянь, я только усложняю вам жизнь.       — Не тебе это решать! — осекаю её. Мой член пульсирует всё сильнее, и я ускоряю темп движения руки вверх-вниз.       — Да, Виктор Сергеевич, простите меня за эту дерзость. Моя жизнь полностью зависит от этой работы и от ваших распоряжений, и я не должна была его записывать. Я прошу вас, не выкидывайте меня, я перечитаю все правила и отменю встречу. — С какой же она покорностью говорит, бля-я-я… Усиливаю сжатие ладони, головка члена всё больше и больше пульсирует, стою всё так же, не двигаясь, голова всё так же запрокинута, а веки прикрыты. — Виктор Сергеевич, — тянет она так нежно и дышит надрывно. Ещё пару фрикций успеваю сделать и изливаюсь, встаю на пятки, чуть пошатнувшись, сперма стекает с моей руки на паркет.       — Ты на меня сейчас дрочишь? — её неровное дыхание дает мне понять, что эта дрянь тоже не теряет времени даром.       — Д-д-а-а-а… — с запинкой отвечает Инна — признаваться страшно, но и соврать она не решается.       — Тебе пиздец, готовься! — цежу я сквозь зубы и сбрасываю вызов.

***

      — Секретарь, я вас слушаю.       — Девушка, здравствуйте, это Игорь, которому девятнадцать лет, — говорю быстро.       Пип, пип… Вызов завершается.       Снова набираю, слышу гудки — и снова сбрасывают. Да ё-моё, ну почему она так себя ведёт? Пытаюсь опять… опять сбрасывает. Блин, молюсь про себя, чтобы взяли трубку на том конце линии: я не сдамся, мне очень нужно к нему попасть! Очередная попытка, набираю…       — Игорь, я вам сказала уже! — срывается на крик. — Вам отказано! Перестаньте сюда звонить.       Мне страшно, что опять сейчас отключится.       — Девушка, девушка, прошу вас, не бросайте трубку, — умоляю её самым жалобным голосом.       — Вы понимаете, что у меня из-за вас будут проблемы?       — Но почему?! Я заплачу любые деньги, только дайте мне возможность с ним увидеться.       — Дело не в деньгах, а в правилах, — с горечью и досадой говорит секретарь. — Если я вас запишу, меня уволят без колебаний!       — Я всё понимаю, но у каждого правила есть исключения. — Я просто готов валяться у неё в ногах, если бы знал, кто она и где находится. — Я готов на всё, только скажите, что мне сделать, чтобы попасть к Виктору?       — Виктор Сергеевич не работает с новенькими, я вам говорила: направьте мне рекомендации из любого клуба — и я смогу вас записать, но к другому специалисту.       — У меня их нет, и мне не нужен другой специалист, мне нужен он, — выдыхаю жалобно и понимаю, что сейчас снова услышу противное «пип-пип».       — Игорь, я хочу вам помочь, но не могу, простите.       — Девушка, — быстро кричу, пока она не сбросила, — я вам говорю, он будет рад меня видеть, он меня знает, пожалуйста, — тяну разговор как могу. — Когда он меня увидит, очень обрадуется, для него я буду как сюрприз.       Девушка молчит какое-то время а потом тяжело вздыхает:       — Вы хоть осознаёте, как меня подставляете, если сейчас врёте?       — Ну подумайте сами, неужели я бы был так настойчив, если бы это было не так? — восклицаю я, чувствуя, что нашел верный подход.       — Сорок пять тысяч, — сдаётся она.       — Согласен, — выпаливаю немедленно.       Вообще-то, как я знал, одна встреча с ним стоит пятнадцать тысяч. Секретарь назвала тройную сумму.       — Сейчас гляну свободное время… — Девушка замолкает ненадолго, а я даже дышать боюсь от волнения. — Послезавтра в два ноль-ноль. Я скину вам на почту реквизиты для оплаты и только когда увижу деньги, вышлю адрес и предварительную анкету клиента. Её нужно заполнить, желательно побыстрее, и отправить обратным письмом.       — Спасибо! Спасибо большое! Вы не пожалеете! — радость переполняет меня.       — Надеюсь, меня не убьют из-за вас. — Она бросает трубку, а я не могу понять: это она серьёзно про то, что её убьют, или нет?       Неважно, я слишком счастлив, я ведь целый месяц пытался записаться. А до этого ещё искал номер телефона месяца два. Я прошёл долгий путь — и вот наконец-то! Виктор Сергеевич… Не ожидал, что его будут звать по имени-отчеству. Хм, у него разве нет чего-то вроде прозвища? Хотя, может, и Виктор Сергеевич — вымышленное имя. Интересная он, конечно, «личность». Я слышал, что вызвать девочку в сауну можно и за тысячи три, ну максимум пять! Но почему он так дорого стоит? Что же он делает такого, что к нему не каждый может попасть даже за пятнадцать?!       Телефон завибрировал. Я быстро открыл письмо, скопировал счёт и перевёл деньги. Всего через несколько минут пришло второе письмо — с адресом и анкетой. Быстрые они какие. В анкете в основном стандартные сведения (пол, возраст, хронические болезни), но в конце парочка стрёмных вопросов и список девайсов каких-то: куча слов, среди которых мне знакомы лишь несколько — ремень, наручники, плётка и кнут. Они там что, в ролевые игры играют? Типа как полицейский и преступник? Да мне-то пофиг, я не затем туда иду, но галочки я на всякий случай везде поставил — как говорится, кашу маслом не испортишь. Ещё и правила какие-то странные прислали с этой анкетой: «напоминаем, что за сутки перед встречей нельзя употреблять алкоголь и желательно не курить за два часа». Что за жёсткий контроль такой?! Не то чтобы я алкоголик, но странно…       — Игорь Владимирович, — окликивает меня мужчина из открытого окна чёрной машины премиум-класса.       О, вот и мой водитель! Бегу радостный — улыбка до ушей — и плюхаюсь на заднее сидение.       — Как учёба? Яна сегодня не с вами? — Он мог бы назвать её по имени-отчеству, но он нас знает с детства и только на людях соблюдает формальности.       — Я получил автомат по политологии, а у Яны завал, она осталась на допах.       Нашим родителям было плевать на нас, и только обслуживающий персонал интересовался нами, переживал за нас, поэтому и с водителем у нас были доверительные отношения.       — Куда едем?       — Домой! — счастливый до одури, говорю я.