Дорогая шлюха

      Второе утро подряд я просыпаюсь в его комнате. Честно говоря, думать об этом странно — Игорь живёт в моём доме, но у него есть своя комната. Куда, по идее, я даже не должен входить без его разрешения. Просто нелепо! Ещё позавчера пределом мечтаний было оказаться с ним рядом, а сейчас я уже ностальгирую по своей маленькой квартирке, где ввиду отсутствия места ни у одного из нас даже мысли не могло возникнуть о том, что у Игоря должен быть свой приватный кусочек пространства.       Будильник привычно прозвенел в семь утра: хорошо ещё, что заряда на мобильном хватило. Я быстро отключил звук и несколько минут лежал, прислушиваясь к ровному дыханию Игоря, который расположился на моём плече, словно на подушке. Он так и не проснулся. Аккуратно вытащив руку из-под головы спящего, я поднялся с постели, на которой мы и уснули вчера после поцелуя. Точнее, после множества поцелуев — осторожных, деликатных и почти что робких, но всё равно дурманящих голову. Мы оба были возбуждены, но, словно по молчаливой договоренности, не предпринимали никаких попыток сделать эти поцелуи прелюдией к чему-то менее невинному. Я помнил об условии Игоря — никакого секса и приставаний, — и хотя догадывался, что произнёс он это в запальчивости, всё же не хотел показывать, что несерьёзно отношусь к нему и пользуюсь его слабостями. Да я и сам не был уверен, что секс без обязательств — это то, что нужно сейчас нам обоим.       Я тихо выбрался в коридор и пошёл к себе в комнату. Первым делом поставил телефон на зарядку, затем переоделся для бега: мне нравится бегать по безлюдному леску — там у меня хорошо получается отрешиться от всех проблем и ни о чём не думать. Но выйдя уже на улицу, я обнаружил, что ночной дождик так и не закончился, а в воздухе с вечера существенно похолодало. Бегать в такую погоду — верная дорога к простуде. Пришлось менять планы и идти в зал. Там я решил размяться круговой тренировкой — перерыв между подходами маленький, а значит, мысли будут сосредоточены на конкретных действиях. Не замечая времени, сделал четыре круга из шести упражнений, а затем вернулся к себе и принял быстрый душ, стараясь не вспоминать о мальчишке, поселившемся в соседней комнате. Побрившись и одевшись, отправился на кухню — проверить, готов ли завтрак. На моё пожелание доброго утра Татьяна, стоявшая у плиты и смотревшая новости по телевизору, как обычно подпрыгнула от неожиданности.       — Доброе утро, — повернулась ко мне она. — Уже вернулись с пробежки?       — Тань, выгляни на улицу, я что, мазохист в такую погоду по лесу бегать?.. — я кивнул в сторону окна, в которое барабанили капли воды. Моросящий дождик за полчаса успел превратиться в настоящий ливень.       — Виктор Сергеевич, Игорь пошёл искать вас в лесу… — встревоженно произнесла Татьяна, только сейчас, похоже, заметившая непогоду за окном.       — Куда он пошёл?!       Пока я пытался постичь масштабы глупости парня, хлопнула входная дверь. Я пулей рванул в холл. Игорь стоял на пороге, и вид у него был такой, будто его вытащили зимой из проруби: с одежды и волос капала вода, синюшные губы дрожали, а руки обнимали трясущееся тело в безуспешной попытке удержать хоть каплю тепла. На нём не было ветровки или куртки: тоненькая толстовка — это всё, что взрослый мужчина надел поверх футболки.       Ни слова ему не говоря, я сухо велел подбежавшей Тане, чтобы она несла махровый халат и полотенце, а сам усадил парня на банкетку и снял с ног промокшие кроссовки. Носки тоже оказались мокрыми хоть выжимай, — явно попал ногами в лужу. Стянув с себя футболку, я начал вытирать ею ледяные ступни. Игорь в это время попытался снять толстовку, но пальцы, похоже, не слушались его. Закончив с ногами, я приказал Игорю встать на свою майку и принялся раздевать его до нижнего белья. Тот стоял с опущенной головой, стучал зубами и покорно поднимал ноги и протягивал руки. Бледная кожа его вся была покрыта мурашками — и отнюдь не от возбуждения, как вчера, а от банального переохлаждения.       Когда рядом с нами образовалась куча мокрой одежды, я, несмотря на бушующую внутри злость из-за дурацкого поступка Игоря, завис на несколько секунд, кайфуя от вида соблазнительного обнажённого тела, съежившегося и дрожащего от холода — словно умоляющего: «Обними меня». Но как бы не было увлекательно это занятие, я всё же пребывал сейчас по большей части в режиме заботы, а не садиста, угождающего своим прихотям. Прибежала Таня. Я быстро обтёр Игоря полотенцем и укутал в махровое одеяние, достал из гардеробной гостевые тапочки, обул его и потянул на кухню. Таня набрала в таз горячей воды, и Игорь, усевшись за стол, опустил туда ноги.       Пока Таня убирала вещи из холла, я заварил травяной чай, что Алла привезла из Тибета, и поставил на стол три порции ароматной каши. И ведь говорил же не выдумывать и приготовить на завтрак обычную пшёнку с тыквой — вспомнил, что не ел такое с тех пор, как Даша с Васей переехали. Но хозяйке, видно, очень хотелось побаловать нового жильца, так что она добавила туда сухофрукты, орехи и какие-то экзотические пряности.       — Ешь давай, — обратился я к Игорю, — горячая еда должна согреть изнутри.       — Вик… — сжав в руках кружку с чаем, тихо пролепетал он, — я просто хотел с тобой побегать…       — Игорь, тебе двадцать пять исполнилось этим летом, а ты до сих пор ведёшь себя как дитя малое! — прошипел я сквозь зубы, присаживаясь рядом.       — Я не буду вам мешать, позавтракаю поз… — пробормотала Татьяна, замявшись у входа в кухню.       — Тань, хоть ты не дури! Давай за стол! Каким образом ты можешь нам помешать?!       Женщина с виноватым видом села напротив нас. Пару минут мы ели молча, потом Татьяна вновь заговорила.       — Виктор Сергеевич, это я сказала Игорю, что вы на пробежке: я видела, как вы выходили из дома…       — Тань, не надо оправдываться: он взрослый мужик и у него своя голова на плечах! Даже если бы я действительно был на пробежке, то первое, что стоило ему сделать — это посмотреть на погоду и вернуться в дом. У него завтра выступление перед журналистами и сотрудниками холдинга, а у него один ветер в голове: он не думает ни о своём здоровье, ни об обязанностях!       Молчание воцарило вновь. Сидящие рядом со мной понимали моё настроение — оба они не раз заставали меня в раздражённом состоянии — и не решались разговаривать, опасаясь нарваться на грубость. Мне тоже не хотелось показывать свою злость, которую я сдерживал из-за всех сил, чтобы не испортить утро окончательно. Быстро поев, я поблагодарил Татьяну за завтрак, встал из-за стола, громко чиркнув стулом о паркет, и отправился к себе, бросив Игорю, чтобы тот поторапливался и шёл одеваться. Выйдя на террасу, я зарядился утренней дозой никотина и написал сообщение Андрею, чтобы он по дороге на работу заехал в аптеку и купил витамин С, спрей с морской водой и иммуномодуляторы.       Более-менее успокоился я, только когда мы уже выехали из посёлка. Игорь, видимо, почувствовав это каким-то шестым чувством, робко подал голос.       — Прости, я сглупил.       — Не за что просить прощения, — глубоко вздохнув, ответил я. — И злюсь я в действительности не на тебя, а на себя. Я должен был предвидеть нечто подобное, должен был объяснить тебе с самого начала определённые вещи, а вместо этого я размяк и пошел на поводу своих слабостей. Я уже говорил, что моя любовь всё портит, вот оно — очередное доказательство.       — Вик, она ничего не портит… это я всё порчу и моя глупость, — опустив голову, опечаленно пробормотал Игорь.       — Посмотри на эту ситуацию с другой стороны: если бы я не провёл две ночи в твоей комнате и не было бы всех этих поцелуев и признаний, побежал бы ты в дождь искать меня в лесу, не думая о последствиях?       Вместо ответа повисла тишина. Парень отвернулся к окну, а спустя минуту я услышал всхлип, и это стало новым спусковым крючком.       — Давай разревись ещё тут из-за меня! Сам хотел всё вернуть, зная меня и мой характер!       — Я реву не из-за тебя, — тихо возразил Игорь. — Я сказал уже, что расстроен из-за своей глупости…       — Не позволяй чувствам управлять тобой и вынуждать тебя совершать глупые поступки. Ничего хорошего из этого не выйдет! — резко ответил я.       Конечно, во мне говорил личный, не очень-то позитивный опыт, но Игорь вряд ли был в состоянии это понять. Он повернулся ко мне: глаза его опять покраснели и наполнились слезами. Я скользнул по его лицу скептичным, почти равнодушным взглядом, стараясь не выдать свои эмоции — сочувствием тут никак не поможешь. Игорь упрямо поджал рот и выпалил:       — Ты абсолютно прав, я побежал из-за тебя! Ты это хотел услышать?       Я лишь криво улыбнулся и прибавил газу, желая поскорее добраться до офиса: продолжать нелёгкий разговор во время движения, да ещё при таком дожде, было небезопасно.       — Вик… я приехал в Москву только ради тебя. Чтобы увидеть тебя и… чтобы понять, что произошло и есть ли у нас шансы снова быть вместе. Может, мне многое пока не ясно, но за эти дни я сотню раз пожалел о том, что разорвал с тобой отношения, и я не хочу снова тебя терять. И я буду и дальше делать то, что считаю нужным… и если мне надо будет бежать за тобой в лес, я побегу! Не думая о себе, о холдинге и всех остальных… Ты можешь послать меня далеко и надолго, но это ничего не изменит. Я буду за тобой бегать, потому что нет ничего важнее, чем быть с тобой!       Казалось бы, это признание должно было радовать: не этого ли я хотел, когда предлагал Игорю двухнедельную стажировку? Я же чувствовал досаду и горечь. Я так же, как и он, слаб перед чувствами, но я не могу ответить ему таким же признанием: я не забываю своё место, помню о множестве людей, перед которыми у меня есть обязательства, — и я не имею права думать только о себе и своём желании быть с ним.       Весь оставшийся путь мы ехали молча. Добравшись наконец до холдинга и заглушив машину на привычном месте на парковке для высшего руководства, я взял Игоря за руку и слегка сжал ладонь.       — Игорь, ты явно не понимаешь всей серьёзности своей работы. Ты ставишь в приоритет свои хотелки, стремишься во что бы то ни стало получить то, что тебе хочется. Ты думаешь, что холдинг — это просто бизнес, место, где работники получают зарплату, а руководство рубит бабки. Но ты глубоко ошибаешься.       — Вик, я так не думаю… — прошептал он.       — Заткнись и слушай. — Сглотнув ком в горле и поборов желание обнять его, я продолжил: — Это всё создал один талантливый и увлечённый своим делом человек, вовремя позвав своего друга, ни на грамм не уступающего ему в талантах и трудолюбии. Для них строительный бизнес был частью личной жизни, а фирма стала фактически родным домом. Я не говорю, что ты должен стать таким же фанатиком, как твой отец и крёстный, и положить здоровье и жизнь ради процветания холдинга. Руководить уже налаженным делом всё же проще, чем создавать его с нуля, но и развалить то, что не ценишь, во что не вложено часть твоей души, проще простого. Так уж получилось, что я стал частью семьи Аллы и Валерия и они сделали меня своим наследником. Твой отец не имел никакого отношения к их решению, но он принял их выбор и согласился обучать меня — ради будущего холдинга и ради твоего будущего, если ты захочешь войти в бизнес. Конечно, Владимир не собирался бросать тебя на произвол судьбы, если ты откажешься. Он дал тебе возможность получить часть наследства, чтобы ты мог реализовать свои собственные начинания, но он не хотел передавать бизнес незаинтересованному человеку, даже если этот человек — его единственный сын. Он не зря поставил условия наследования. А я их нарушил, посчитав нечестным лишать тебя того, что твоё по праву. И я не жалею об этом, но ты должен понять: если хочешь работать здесь, то соответствуй. И речь сейчас идёт не о знаниях и опыте, речь о том, насколько ты серьёзно относишься к работе, готов ли быть примером и опорой для других людей и вести их за собой, и готов ли нести ответственность за свои действия и решения. И дело тут далеко не только в финансовых рисках. От нас зависит благополучие множества людей — и работников организации, и твоих близких, так что безалаберность и похуизм здесь неприемлемы.       Впервые после переезда Игоря в мой дом я увидел, как вместо слёз его глаза налились злостью, а губы поджались от обиды: он раскрыл свою душу, а я не оценил его признания. Но лучше пусть так, чем дать ему повод думать, что наши отношения важнее бизнеса. Он должен понимать всю серьёзность дел.       — Ты говорил, что на наши отношения не повлияет, буду ли я работать в холдинге или нет. А теперь переобуваешься? — упрямо возразил парень.       — Ты услышал только то, что хотел услышать, — осадил я его, мрачно усмехнувшись. — Я освободил тебя от обязательств с наследованием акций, но ты сам захотел выполнить уговор, а именно, стажироваться в холдинге и жить в моём доме, и сам же поставил дополнительные условия, которых я о-очень стараюсь придерживаться. Ты же, по сути, забил на уговор, считаешь его формальностью, не имеющей уже значения. Так вот, самый важный урок, который ты должен усвоить, — это осознать важность своих решений и научиться принимать ответственность за последствия. Таким образом, у тебя осталось ещё двенадцать дней, чтобы определиться с тремя обстоятельствами: первое — жить в России или покинуть страну; второе — быть со мной или нет; и третье — работать в холдинге или просто получать дивиденды. И даже если ты уже сделал свой выбор и уверен, что он не изменится, это не имеет значения. Я не приму от тебя никаких обещаний до конца условленного срока. Если потом ты согласишься связать свою жизнь со мной и с холдингом, то твоим приоритетом должна быть ответственность перед нашими сотрудниками и партнёрами, а потом уже я и всё остальное. Иначе ты не сможешь прыгнуть выше уровня ассистента, даже если захочешь. Если ты выберешь только меня, то можешь делать мою персону хоть центром своей вселенной и молиться на меня — и я буду по-своему доволен этим. Но помни, моим приоритетом всегда будут обязательства перед холдингом. Не я решил это, это было главным условием твоего отца, когда он взялся за моё обучение. По его мнению, иначе из меня не вышло бы никакого толку, — расплылся я в ироничной ухмылке. — Может, это было и сурово, но, как видишь, оказалось весьма действенным. Такой вот расклад, и тебе лучше сразу не строить иллюзий на этот счёт.       Я отпустил ладонь Игоря, которую сжимал всё это время, достал из кармана айкос и вставил стик.       — Выходи, покурим и пойдём исполнять свой долг, — бодро завершил я свою речь.       Я вышел из машины и прислонился пятой точкой к капоту. Игорь стал напротив с таким же устройством в руках.       — Я тебя услышал, — выпустив первую порцию дыма, произнёс он.       Посмотрев на него прищурившись, я затянулся и расслабленно выдохнул, отпуская вместе с дымом остатки гнева.       — Мало времени прошло, чтобы осмыслить всё, о чём я говорил.       — Я моложе, мне времени требуется меньше, — развязно заявляет тот и выпускает дым большим облаком прямо мне в лицо. — Любовник в холдинге тебе не нужен, тебе нужен равный…       От такой наглости я, не задумываясь, хватаю его за горло, смотрю в его дерзкие до омерзения голубые глаза и понимаю, насколько сильно хочу его взять прямо тут. Не знаю, что именно на меня так подействовало — то ли выходка с дымом, то ли его нахальная морда, — но завожусь я моментально, словно гоночный болид. Игорь не сопротивляется, а через пару секунд я вижу, как он закатывает глаза и кусает губы — точно так же, как делал это во время секса. Красочные воспоминания только усиливают сконцентрировавшееся между ног напряжение. Я отпускаю его, желая остановиться, пока всё не зашло слишком далеко, а он падает на колени передо мной, подкидывая дрова в костёр похоти. Моя ладонь непроизвольно надавливает на его голову, заставляя прижаться лицом к моему паху так, что я прекрасно, не смотря на брюки и бельё, ощущаю его тёплое дыхание и давление головы на члене и яйцах. Мы замираем, время словно останавливается, и в этот момент на меня накатывает настолько упоительное чувство власти и обладания, что всё тело прошивает током, перед глазами начинают плясать разноцветные круги, а напряжение внизу живота взрывается вспышками наслаждения. Я запрокидываю голову и сжимаю зубы, чтобы сдержать стон от самого яркого за последние годы оргазма.       Я в полном ахуе — и из-за того, что вновь оказался застигнут врасплох эмоциями и желанием, и от того, что кончил почти без физической стимуляции, и от того, насколько быстро всё произошло. Ведь только что втолковывал Игорю о важности работы — и тут же позволил устроить почти что порно-сцену прямо на служебной парковке под взглядом рабочих камер. Это всё дико злит и быстро приводит в чувство.       — Верно понял, — наклонившись как можно ниже, шепчу я. — Но если ещё раз ты позволишь себе выдохнуть мне в лицо дым, то боюсь, даже роль дешёвой шлюхи тебе не достанется, а о работе в холдинге можешь тогда вообще забыть.       Я отпускаю руку. Игорь поднимает голову и, тварюга, смотрит на меня с улыбкой. Смотрит всего пару секунд, но так, что я понимаю: я проиграл ему. Потом опускает глаза, поднимает с пола свой айкос, встаёт и, как ни в чём не бывало, делает ещё одну затяжку. Он молчит, я тоже. Он явно доволен произошедшим, меня же раздирают противоречивые чувства. Мне остаётся только надеяться, что он не будет пользоваться тем, что знает, как меня завести и развести.       Всю дорогу до нашего этажа Игорь смотрит прямо перед собой и лыбится, я же сохраняю покер-фейс, прикрывая ширинку полами пальто. Закрывшись в комнате отдыха, первым делом отправляю сообщение Андрею: «Парковка холдинга, мой автомобиль, последние 30 минут должны исчезнуть». Жутко хочется посмотреть на произошедшее со стороны, но попросить Андрея скинуть мне запись я не решаюсь — как будто это моё вуайеристское желание является чем-то более неприличным, чем само видео. Застирав и высушив с помощью утюга испачканные бельё и брюки, я одеваюсь, читаю ответное сообщение «сделано», после чего отправляюсь в свой кабинет.       Всю первую половину дня у меня не было и минуты, чтобы остаться одному. Рабочие встречи, назначенные на день раньше, я перенёс на это утро. У Елизаветы в приёмной скопилась очередь, и всем было нужно со мной поговорить. Параллельно с приёмом сотрудников я подписывал документы и согласовывал служебки, поглядывая на часы. Ближе к обеду Елизавета принесла завизированный трудовой договор на должность ассистента генерального директора, уже подписанный Игорем, и приказ о приёме на работу. Бегло прочитав бумаги, я подписал их, ощущая странное волнение: как будто ставлю подпись в документе о регистрации брака. То есть как раз таки в ЗАГСе пять лет назад я вообще не чувствовал ничего подобного, а сейчас вот ощутил весь спектр эмоций будущего супруга. Символичным казалось и то, что договор был бессрочным, и меня даже разобрало любопытство, чей это было идеей — Игоря или юристов? Однако времени расспросить своего уже официального ассистента не оставалось: нужно было заехать за Дарьей в клуб и успеть на встречу с отцом девочки Маши.       Взяв с собой в машину ноутбук, я продолжил работу, параллельно обсуждая с Елизаветой по телефону завтрашний день и проверяя, как идёт подготовка к торжественному мероприятию. Андрей молча вёл машину — лишь поинтересовался, в силе ли завтрашний семейный сбор. Я ответил честно, что пока не уверен в этом, так как существует вероятность, что Игорь простыл, бегая утром под дождём.       До клуба мы добрались на удивление быстро, не попав ни в одну пробку, так что времени до встречи в саду оставалось с запасом. Припарковавшись, направились к служебному входу: заведение ещё закрыто, через главный не войти. Нас встретила Даша, ругаясь, что ничего не успевает, а сотрудники неизвестно где шляются. Мы молча последовали за хозяйкой: она привела нас к подсобному помещению и попросила перенести в бар несколько коробок. Андрей взял на себя выполнение данного поручения, заметив, что мятый костюм — непозволительное пренебрежение для гендиректора. Я в ответ слегка нахамил ему, но отступил, так как он всё же был прав.       — Я понять не могу, ты никуда не едешь? — закончив препирательства с Андреем, спросил я у Дарьи.       — Вик, слушай, может, ты один съездишь, а?.. Главный менеджер отгул взяла по семейным обстоятельствам, она сейчас вообще не в Москве, а вторая в больницу попала внезапно, а завтра у меня большая вечеринка… Ещё и фиг знает, где носит весь персонал. Я в полной засаде. Вообще не понимаю, как девочки с этим всем справляются… — затараторила Даша.       — Ладно-ладно, успокойся, занимайся клубом, съезжу без тебя. Только скажи, наш сын в детском саду? — уточнил я мягко, потому как уверенности, что у неё хоть в этом плане всё под контролем, не было вовсе.       — Конечно, Алина утром завезла его…       — Алина? Она что, ночевала у вас? — я не по-доброму зыркнул на Дарью.       — Слушай, вот что ты доебался до девчонок?! Да, Алина у нас периодически ночует, но это не значит, что из моей квартиры устроили Содом и Гоморру. Ты уже реально во Владимира превращаешься со своими загонами, что сына надо уберегать от всего, что не входит в рамки традиционных отношений. У нас няня вообще-то заболела, и девочки отлично помогают мне с Васей.       — Почему про няню я узнаю только сейчас? — возмутился я. — Я заберу Васю к себе сегодня…       — Нельзя. Игорь, возможно, заболел, — поставив коробку на барную стойку, встрял Андрей.       — Значит, посидит у себя в комнате на карантине, — отрезал я. — И я как-нибудь разберусь без советов подчинённых. Это мой сын, и я…       Дарья упёрла руки в боки:       — Перестань уже, ведёшь себя так, как будто его у тебя кто-то отнимает! Он твой — и точка, но сейчас не время таскать Васю туда-сюда, тем более если Игорь заболел. Девочки мне помогают, и я им доверяю. Или у тебя есть подозрения, что твоя лучшая подруга может навредить твоему сыну?       — Нету, — хмуро фыркнул я, закурив за барной стойкой.       — Вот и славно, — заключила Даша, включая кофе-машину. — Янка и так собралась съезжать, как ремонт доделает в квартире, что ей оставил Владимир. И я думаю, что это из-за тебя… — взглянув на меня с прищуром, добавила рыжая бестия.       — Я не хотел, чтобы так вышло, — заметил я, отстранённо наблюдая, как растворяется в воздухе табачный дым.       — Они ещё не съезжаются, просто переехать хочет, думает, что ты против…       — Я не против, просто предупредил Алину, что всё это может быть ненадолго…       — Даже если и так, тебе какое дело до этого? — пожала плечами Дарья. — Ты обидел их. Теперь Яна уверена, что ты против лишь потому, что Вася их спалил.       — Если бы Вася их не спалил, возможно, я бы по-другому отреагировал на новость об их отношениях.       — Слушай, ну ничего ведь страшного не произошло. Подумаешь, увидел, как две девушки дурачились и целовались. Мы же не раз говорили о том, что как только сын начнёт задать вопросы про однополую любовь, мы не станем юлить и будем понемногу выдавать ему достоверную информацию. Да, ты думал, что это случится намного позже… Но заметь, Вася даже не удивился, воспринял это как само собой разумеющееся…       — Вот именно, Даш, я рассчитывал, что это случится намного позже! Я рад, что мой сын растёт без предрассудков, но… Я, наверное, был слишком наивен, думал, что к тому времени, когда ребёнок подрастёт, общество станет немного либеральнее. Только вот ни хрена подобного! Сама подумай, как сейчас объяснить Васе, что есть вещи, о которых при посторонних лучше молчать? Он не поймёт этого, станет только больше вопросов задавать и зациклится на этих темах. А если Вася проговорится об этом в саду? Или когда в школу уже пойдёт? Думаешь, никто не обратит внимания на его слова и не воспримет их всерьёз?       — Ох, Вик, — Даша обняла меня со спины, — я всё понимаю, да и девочки тоже не дурочки, будут осторожнее впредь. Разве ты не говорил об этом вчера с Алиной?       — Хотел, — раздосадованно вздохнул я, — только наш разговор до этого не дошёл.       — Да уж, ты тот ещё дипломат, — усмехнулась Дарья. — Не волнуйся, я сама с ними поговорю. Но признайся, что ты так беспокоишься не из-за ситуации с Алиной и Дашей, а из-за ваших отношений с Игорем: боишься, что Вася слишком много понимает и раскусит вас в два счёта.       Я лишь молча кивнул, скривив губы. Эта женщина прожила со мной достаточно, чтобы видеть меня насквозь, хотя иногда это всё же бесит.       — Так я могу забрать Васю на выходные?.. Если Игорь не заболеет и будет не против.       — Ну конечно, Вик. Тем более, извини, но у меня не получиться приехать на семейные посиделки.       Ещё минут десять, пока Андрей исполнял роль грузчика, мы пили кофе и говорили об Игоре и о его стажировке в холдинге. Естественно, Даша начала расспрашивать меня о здоровье парня, и мне пришлось рассказать об утреннем инциденте. История только развеселила подругу: она заметила, что поведение Игоря было более-менее ожидаемое, потому как он всегда был моим верным хвостиком и посоревноваться с ним в этом отношении может разве что Андрей.       — Я позвоню, расскажу, как всё прошло, — пообещал я, покидая клуб.       — Не сомневаюсь, ты справишься на отлично, — улыбнувшись, заверила меня Даша.       По дороге в детский сад я, чувствуя себя всё же пристыженным за своё поведение по отношению к Алине и Яне, воспользовался свободным временем и набрал Яну. Разговор длился не более пяти минут, но я постарался, как мог, объяснить свою обеспокоенность по поводу их отношений. Конечно, я не смог смолчать и попросил, чтобы она серьёзно подумала о своих чувствах и о том, есть ли будущее у их отношений с Алиной, — пока всё не зашло слишком далеко. На что Яна ответила, что так, как Алину, она не любила никого: она ещё не призвалась в этом Алине, потому что не хочет спешить, но уверена, что это то самое чувство, которого миллионы людей ищут всю жизнь.       Потом Яна призналась, что намерена съехать от Даши, так как никогда не жила одна и побаивается, что так и не сможет этого попробовать. Я рассмеялся, поняв её и убедившись, что она меняет место жительства точно не по моей вине. Напоследок я напомнил Яне о семейном сборе и предупредил, что он может сорваться. Та в ответ попросила поскорее помириться с Алиной, потому как прийти без подруги не сможет, но и обидеть меня не хочет. Я вздохнул про себя и пообещал уладить конфликт.       Во время нашей вчерашней ссоры Алина сказала мне, что я упёртый баран, который вечно лезет куда не следует. Но правда в том, что мы с ней два сапога пара, и если между нами возникает разногласие, то оно может перерасти в долгую молчанку — ведь мы оба с трудом признаём ошибки. Но ради Игоря я решил всё же дать отступного. Времени для звонка уже не было, поэтому я ограничился СМС: «Прости, я виноват, погорячился».       Только я отправил сообщение, как машина припарковалась.       — Прошу, — открыв для меня дверь, сказал Андрей.       — Забыл сказать «с-э-э-р», — флегматично заметил я, выйдя из машины.       — Исправлюсь, с-э-э-р, — явно передразнивая, ответил тот.       — Я говорил, как сильно тебя обожаю? — с сарказмом поинтересовался я.       — Вы напоминаете мне об этом каждый день, с-э-э-р, — продолжая паясничать, пригнулся Андрей.       Когда мы оказались внутри здания, охранник сверил мой паспорт и пропустил меня к директору, а вот Андрея попросили подождать в холле, так внутри за мою безопасность отвечает ЧОП данного учреждения. Андрей из спортивного интереса попытался оспорить нелепые, по его мнению, правила, но оказался бессилен перед доблестным охранником детского сада и остался сидеть на лавочке с видом побеждённым, но не покорённым.       Пройдя хорошо известным мне маршрутом, я оказался в приёмной; по приглашению секретаря зашёл в кабинет директора и уселся за приставным столом напротив отца девочки Марии. Это был мужик лет сорока, в кожаной куртке, с банданой на голове, очень густой бородой и с усами на пол лица. Интересы дошкольного заведения представляла худая высокая женщина средних лет, которая, словно кот Леопольд, пыталась найти слова примирения для обоих сторон конфликта.       Ситуация для меня обстояла не самым лучшим образом: ещё до вчерашнего инцидента Васю не раз уличали в плохом поведении и мелких проступках — он шумный, много бегает, буянит и регулярно портит имущество детского сада. Мне подобные претензии предоставлялись абсурдными: ребёнку пять лет, он и должен много двигаться и играть, а если он, воображая себя трансформером, чего-то там ломает и разбивает, так нехрен в саду по коридорам вазы ставить! И этому злостному нарушителю спокойствия и порядка противопоставляли прекрасную Марию, которая уже читала книжки всей группе, отлично училась и всегда прилежно и спокойно играла со всеми детьми. Ну просто хренов божий ангелочек! Директор, не желая никого обидеть, ещё вчера посоветовала вариант перевода моего сына в другую группу. Однако все группы с уклоном на французский язык уже были заполнены, поэтому она предлагала испаноязычную. Я сразу дал понять, что речь о переводе идти не может, а если других вариантов решения проблемы не будет, то мы покинем сад и прекратим спонсорство. Но как оказалось, у директора связаны руки и право выбора, остаться моему сыну в группе или всё же искать другие варианты, остаются за родителями Марии.       После приветственных реплик Архип, отец Марии, с ходу перешёл к делу. Причём, не спросив меня, сразу начал «тыкать».       — Я не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, я категорически против того, чтобы моя дочка ходила в одну группу с твоим сыном. И дело даже не в том, что пацан её толкнул, — нагло и самоуверенно заявил мужик. — Я тут пробил через своих корешей информацию, и знаю, что ты в разводе со своей женой. Сам ты большая шишка и управляешь строительным холдингом, к тебя предъяв нет. Но вот твоя бывшая имеет сомнительный бизнес — ночной клуб.       — И что ты хочешь этим сказать? — спросил я, лишь улыбаясь от того, что у мужика хватило наглости приплести сюда Дарью.       — Нет, ничего такого… Я всё понимаю, ребёнка ты решил оставить с матерью, да и её обвинять не хочется, ей бабки, видать, нужны. Но пацан теперь оказался без отцовского воспитания и совсем отбился от рук. Это, конечно, дело ваше, но я не хочу, чтобы он крутился рядом с моей дочерью и дурно на неё влиял.       Как ни странно, его слова меня не задели ни разу. Я усмехнулся: давно со мной такие отбросы не разговаривали в подобном тоне, и руки по старой памяти начали чесаться, но я уже не двадцатилетний пацан, который дрался со всякой гопотой. Так что я решительно настроился на интеллигентный разговор.       — Вы бы не могли нас угостить кофе? — обратился я к директору. — Мне с пару каплями молока. А ты, Архип?       — Чёрный, без сахара, — важно крякнул тот.       Женщина кивнула с пониманием и покинула кабинет, оставив нас вдвоём. Я встал со стула, снял пиджак, повесив его на спинку. Расстегнул запонки, сложил их в карман брюк, закатал рукава и уселся на стул, широко расставив ноги. Облокотившись локтями на колени, я взглянул наконец на громилу и заметил, как тот слегка напрягся.       — Да-а-а, Архип, давно я не общался с такими, как ты. Я думал, мы договоримся по-хорошему, подружимся с тобой, будем по выходным встречаться с детьми, в гости к друг другу ездить…       — Что мне с тобой дружить? Я не пидарас какой-то! — вставил тут оппонент.       — Мог бы тебе построить ещё один зал прощания с усопшим за бесценок, — не обращая внимания на «остроумное» замечание, продолжил я. — И, кстати, ночной клуб моей бывшей жены — вполне приличное место. Сходи, советую…       — Хватит разглагольствовать! — не выдержав, воскликнул Архип. — Твой сынок не будет в одной группе с моей дочерью, точка.       — Я всё же думаю, будет. Я тоже покопался в твоей подноготной и узнал одну любопытную вещь… — я натянул хитрую улыбку и продолжил: — Архип Николаевич Громовский, владелец сети заведений по оказанию ритуальных услуг, сын Николая Леонидовича Громовского, московского авторитета по кличке «Гроб»…       — И что, блять? — рассмеялся мужик.       — …является единоличным собственником всего имущества, оставленного покойным отцом… — словно песню, пропел я информацию из досье. — Но тут есть один маленький нюанс, нет так ли?       Смех прекратился, и он сжал лежащую на столе руку в кулак.       — Дело в том, что когда твоя покойная мать сторчалась в лихих девяностых, — начал я говорить уже презрительно и грубо, — Гроб не долго горевал и закрутил роман с одной харизматичной танцовщицей из известного московского клуба. Тебе тогда сколько было лет, четырнадцать или пятнадцать?       Архип смолчал, уставившись на меня с волчьим оскалом.       — Но не суть. Кореша Гроба не сильно жаловали новую спутницу, но он смог её отстоять перед ними. Забрал её в ваш дом, расписался с ней… чего, к слову, он так и не удосужился сделать, когда жил с твоей матерью… Родился у влюблённых прекрасный малыш, и Гроб нарадоваться не мог своему счастью, забыв про старшего сынка. Да только беда пришла в ваш дом. Несчастный случай, автокатастрофа… В машине было двое: мать погибла, а вот сыночек выжил… И ты наивно полагал, что теперь-то отец обратит на тебя внимание, но стало только хуже. В младшем сыне Гроб души не чаял, всем обеспечивал. Всё для него — игрушки, няньки и любовь… а вот тебя он всего этого лишил, растил как мужика, ни карманных денег, ни любви. «Хочешь денег — копай могилы», — так он говорил? — готовясь уже к удару, подначивал я свою жертву.       Архип терпел, не поддавался. Я даже стал уважать его в какой-то момент: будь я на его месте, не сдержался бы, вмазал. Но тот понял уже, чего я добиваюсь.       — Даже когда тебя отчислили, папаша не стал за тебя впрягаться и давать взятку декану. А ведь мог, но нет, отправил в армию, избавился от тебя на два года. А когда ты вернулся, он выгнал тебя из дома, но ты даже тогда не порвал с отцом, продолжая колотить гробы на него. Мне вот интересно, он платил тебе как всем или по особому тарифу? Не думаю, что он оценивал твой труд по достоинству…       — Хватит! Чего ты хочешь? Чтобы я тут слезу пустил? — Он вскочил со стула и его рожа оказалась в нескольких сантиметрах от моего лица: нижняя челюсть ходила ходуном, а глаза покраснели от напряжения.       И я уже подставил ему лицо, но он сдержался, опустил кулак, сглотнул громко, и замер в ожидании удара от меня. Но драка означает немедленное отчисление ребёнка зачинщика, и мы оба об этом помнили.       — Присядь, — грозно ответил я.       Он снова сел, скрестив руки на груди.       — У этой сказочки счастливый конец, — продолжил я, переходя к сути. — Когда умер Гроб, к тебе обратились старшие и предложили подделать завещание. Подсобили, так сказать, сделать так, что всё наследство стало твоим, а о брате не было и упоминания. Братков, получавших помощь от покойного Гроба, никак не устраивало, что во главе бизнеса станет младшенький, не совсем правильный мальчик. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю?       — Тебе-то откуда это знать? — оскалив зубы, зашипел он. — Даже если и так, ты же должен понимать, что за люди стоят за мной: копнёшь глубже — и тебя самого закопают.       — Я же тебе уже говорил, что хотел с тобой по-хорошему. Тем более, что речь идёт о такой мелочи, как место в саду для моего сына… Но ты посмел оскорбить мою бывшую супругу и меня как родителей, и даже по ребёнку прошёлся, чего точно не стоило делать. А ведь твой брат, Леонид, совсем другой — добродушный, порядочный, без всякой злобы внутри. Даже муху не обидит. И ведь какое удивительное совпадение, что он оказался заведующим в моём личном барбершопе… Кстати, а ты знал, что он стал барбером?       — Мне нет дела до него, пусть пидорасится и дальше, он не моя семья! — огрызнулся бугай, не пытаясь, впрочем, скрыть неприятного удивления от новости, что я знаком с Леонидом.       — Это ты всё же зря. Ну подумаешь, гей! Что с того? Ах да, тебе нельзя иметь с ним общих дел, вдруг старшие узнают… — продолжал я издеваться над громилой.       — Что ты хочешь? — скрипнул зубами Архип. Тяжело ему прямо признать, что он уже созрел, чтобы выслушать мои требования.       — Всего лишь, чтобы ты никоим образом не препятствовал мне. Мой сын извинится перед Марией и на этом конфликт будет исчерпан. Василий останется в группе, и периодически наши дети будут проводить время вместе вне садика. Им обоим это пойдёт на пользу, не сомневайся. Также я хочу, чтобы обо мне и моей семье ты говорил только уважительные слова и благодарил за возможность общения твоей дочери с моим сыном. Мелкие неурядицы мы с тобой будем улаживать лично. Можешь прислать мне счёт за лечение дочери, я оплачу, с меня не убудет…       — А что если я не соглашусь? — не принимая своего поражения, продолжал тот трепыхаться.       — Тут вариантов уйма. Я как раз барбершоп хочу Леониду подарить — он мне не нужен, а Леонид его хорошо развил и вложился в него полностью… Могу заказать прекрасную статью для прессы, что талантливый, но бедный сын одного покойного бизнесмена получил такой вот подарок от известного мецената. Как минимум, часть клиентуры ты потеряешь, как максимум, твои кореша озадачатся вопросиками, как ты такое допустил? — Достав запонки, я стал их надевать, одновременно прикидывая варианты возможного будущего: — Либо я всё же решу добиваться справедливости, и мои люди начнут дело о незаконном наследовании бизнеса и имущества. Тем более, они уже обнаружили через свои каналы оригинал завещания и заметили некую несостыковку в почерке твоего отца…       — Ты серьёзно готов сделать это из-за места в каком-то грёбаном саду? — выпучил глаза Архип.       — Понимаешь ли, мой покойный партнёр по бизнесу был меценатом этого грёбаного сада, и я из сентиментальных чувств поддерживаю данную традицию, пока мой ребёнок тут находится. Так что, отчасти, именно из-за меня и моего сына твоя дочь получает лучшее образование. А если мы его покинем, то кто знает, смогут ли они на таком же уровне предоставлять услуги. Но, думаю, никто из нас на самом деле не хочет проверять это.       Только я договорил, как сильно задержавшаяся директорша вернулась с двумя чашками кофе на подносе. Мы взяли каждый свой кофе, и я сообщил, что недоразумение улажено. Архип подтвердил, что не против, чтобы Василий остался в группе, а мелкие стычки детей, если такие будут, мы решим сами. Мы пожали руки, женщина выдохнула с облегчением и сообщила, что рада такому исходу. Первым кабинет покинул Архип, я же хотел поговорить с сыном, но директор напомнила о тихом часе, и я не стал настаивать на встрече.       Уже в машине я задумался о совершённом поступке. Отчасти я поступил подло, и я это осознавал. Будь Дарья со мной, мы бы предложили денег Архипу и на том весь конфликт разрешился бы. Но после высказанных им оскорблений я уже не хотел решать проблему «по-хорошему».       — Андрей, — прервал я молчание, длившееся с того момента, как я покинул сад, — последи за Архипом Громовским.       — С чего ты вдруг вспомнил про него? — спросил тот, взглянув на меня через зеркало в машине.       — Он отец девочки, которую толкнул Вася.       — Твою же… — в удивлении ахнул Андрей и, спохватившись через какое-то время, добавил: — Будет сделано.       Мы молча продолжили путь, а я всё думал, был ли прав, воспользовавшись известными мне подробностями биографии Люси. Я знал, что Андрей сейчас пребывал в растерянности: ведь он не нарыл на брата Леонида одной важной детали — что его дочь в одной группе с моим ребёнком. Но и задачи рыть на Архипа тоже не было. Когда я познакомился с Леонидом, Андрей в стандартном порядке проверил всю его биографию. Тогда я и узнал, что в восемнадцать Леонид стал сиротой, без дома и средств к существованию, отучился на парикмахера-универсала, снимал комнату в общежитии и был заметным для столицы геем, так как всегда одевался ярко и броско, не стесняясь даже макияжа. Чтобы продвинуться по карьере и отучиться на барбера, он нашёл первого спонсора. Тот оказался с наклонностями к БДСМ: с тех пор-то и Люся пристрастился к необычному влечению, а главным его фетишем был партнёр, отыгрывающий роль «папочки», который может его содержать. Я не просто так хотел ему подарить барбер, точнее, не только в качестве извинений за разрыв отношений. Он правда хороший специалист в своём деле, а этот барбер я вообще не контролировал, Люся всем занимался. Вдобавок я знал его историю, о которой он мне никогда сам не говорил. И мне хотелось, чтобы этот парень был счастлив — его и так многого лишил брат, а я, со свой стороны, пользовался его внешностью. И пускай я в обмен на это и дарил ему всё, что он хотел, я всё же считаю, что в большей степени ему должен.       Но в кабинете у директора я всё же перешёл черту. Лицо мужика сразу показалось смутно знакомым, а когда директор представила отца Марии по имени-отчеству, мне с трудом удалось сохранить невозмутимый вид. Бывают же совпадения! А дальше меня, что называется, понесло. Да, пускай я и не сделал намека на близкую связь с Леонидом, но всё же впутывать мальчишку в наш конфликт с Архипом было не очень благоразумно. Так что теперь надо бы проследить, не отразится ли этот разговор и мой блеф на Люсе.       Свои размышления я прервал звонком Дарье. Разговор вышел короткий — отчасти потому, что я не хотел рассказывать подробности нашей беседы с Архипом, отчасти от того, что у Дарьи фоном что-то грохотало и сильно шумело. Так что я ограничился самым важным — что наш сынуля остаётся в прежней группе и с Марией теперь будет видеться не только в детском саду, но и вне его.       Когда мы проезжали мимо ЦУМа, я попросил Андрея припарковаться и зашёл в первый подходящий магазин, чтобы купить шапку и перчатки для Игоря. Миловидная девушка принесла мне различные модные варианты; в результате я купил три шапки и трое пар перчаток — на выбор — в нейтральных тонах. Уже расплатившись, я подумал, что купить вещи — полдела, теперь еще надо будет приучить Игоря, чтобы не забывал их надевать. Все же климат в Париже помягче, а лишних денег у парня не было, так что привычка носить осенью шапку и, тем более, перчатки у него явно пропала. Уже в машине я достал из бардачка розовую шапку и положил её на дно ярко-оранжевого пакета с покупками.       Приехав в холдинг, я закурил недалеко от главного входа, пока Андрей отгонял машину на парковку. Двери открылись, на улицу выскочил Дима (даже не накинув на плечи куртки, что уже само по себе было плохим знаком) и подбежал ко мне.       — Ты как узнал, когда я приеду? — спросил я с подозрением.       — Я в холле тебя ждал… — словно извиняясь, выдохнул тот, — хотел сказать, что Габриэль прилетит в субботу…        — Отлично, ты молодец, — похвалил я его отстранённо.       — Вик, он разорвать договор хочет… — с особой грустью сообщил новость Резников.       — Всё же ты его натыкал носом в договор, — затянувшись и смотря куда-то в высь, отметил я. — Чего тогда расстроен?       — Виктор, ты это специально, да? Я же говорил, что мы всю концепцию продажи построили на этом дизайнере из Брюсселя! У нас будут огромные издержки, примерно процентов тридцать мы потерям от первоначальной цены; и есть шанс, что купившие дома могут затребовать возврат или вообще пойти в суд, раз мы не выполнили обязательства… — нервно начал перечислять парень.       — Успокойся, — остановил я его. — Юридический отдел предвидел такую проблему при составлении договора продажи по этому проекту, так что тут мы защищены. То что при смене дизайнера мы потерям репутацию и вынуждены будем снизить стоимость, это существенный аргумент не разрывать с ним договор, но Дим, мы уже нарушаем сроки сдачи домов, а тут издержки будут куда выше, и тоже страдает репутационная составляющая этого проекта.       — Вик… — поняв свой промах, тихо промолвил он.       — Что Вик? — посмотрел я в его виноватые глаза. — Хочешь сказать «прости»? Не стоит. Да, ты настаивал на этом Габриэле, но решение принимал я, и это я допустил ошибку, утвердив его кандидатуру, хотя у меня изначально были сомнения в её надежности. Мы в любом случае потеряем часть прибыли, а останется он в проекте или нет, сути для нас это не меняет.       Выкинув стик в рядом стоящую урну, я стал поднимать по лестнице. Дмитрий потянулся за мной. Я понимал, что он чувствует вину и не знает, что делать дальше, поэтому ждал указаний. Я продолжил говорить, только когда мы оказались в лифте.       — Главная проблема — это сроки, точнее, их отсутствие. Нужно найти к этому Габриэлю подход и в кратчайшее время заставить его сдать дизайн интерьера по всем домам, причём в таком виде, чтобы это не требовало пересмотра или уточнений. Если ты поймешь, что это невозможно, то разрываем с ним договор и находим не менее известного дизайнера, но из Москвы, готового взять и сделать данную работу в срок. Всё ясно?       — Да, я понял… — пробормотал поникший Резников, — Сергеич, а Игоря можно привлечь?       — Теперь ты понял, зачем нужен Игорь? — рассмеялся я в ответ на просьбу.       — Да, Игорь знает французский, а значит, у него больше шансов договориться с брюссельцем. Только мне бы его в курс дела ввести.       — Вот видишь, голову можно использовать не только для ношения шапки, — ободряюще похлопал я его по плечу, перед тем как выйти из лифта на своём этаже.       Спросив у Елизаветы, как идут дела, я сразу направился к кабинету Игоря. Повстречав у его двери парня, на куртке которого было вышито название фирмы модельера, я понял, что тот ожидает свою начальницу. «Явно носильщик», — подумал я про себя.       Зайдя внутрь, я тут же увидел Игоря, облачённого в костюм-тройку бежевого цвета и стоящего посреди комнаты словно на подиуме в уверенно-расслабленной позе: руки в карманах, пиджак расстегнут, жилет, наоборот, застегнут на все пуговицы, на ногах — туфли в тон ткани, под жилеткой — белоснежная рубашка. Костюм идеально подходил ему и великолепно подчеркивал фигуру. Я моментально потерял дар речи от картинки, которую увидел.       — Вик, — радостно воскликнула Светлана — модельер, что работает со мной не первый год. — Ну как тебе этот красавчик?        Я очнулся от звонкого женского голоса и натянул на своё изумлённое лицо подобающую случаю улыбку, стараясь не выдать свои грязные мысли: я-то уже мысленно представил, как не спеша расстёгиваю каждую пуговку этой восхитительной упаковки, чтобы добраться до скрытого ею содержимого.       — Приемлемо, — нашёл наконец я подходящее слово.       — Приемлемо? Ты серьёзно?! — возмутилась женщина. — Да, он же Аполлон в этом костюме! Ты совершенно не ценишь мою работу!       — Тише-тише. — Я подошёл к женщине, что была на голову ниже меня, и примирительно положил руки ей на плечи. — Прости, этот костюм идеальный, ты гуру и мастер образа.       Игорь, услышав меня, тихо засмеялся. В этот момент раздался звон стационарного телефона, и парень направился к нему, чтобы ответить на звонок.       — Ладно, ты прощён, — заигрывающе улыбнулась модельер, — но скидок от меня не жди!       — Как скажешь, — подняв ладони в знак поражения, ответил я.       — Честно говоря, на нём все три костюма, что я взяла сегодня, смотрятся идеа-а-ально! — протянув на последнем слове, отметила она. — Он просто что-то с чем-то. Такой красавчик! Ему бы в модели идти, а не у тебя тут сидеть!       — Прости, — вежливо улыбнулся я, — но он акционер холдинга и мой личный ассистент, так что в подработках не нуждается.       — А ты за него не решай! — капризно надула губы Светлана. — Я всё равно ему визитку свою оставлю, может и сработаемся с ним. Я как раз новую коллекцию продумываю.       Игорь нас уже не слышал и своё мнение высказать не мог: он оживлённо разговаривал по телефону, повернувшись к нам спиной. Мы обсудили ещё некоторые детали проекта «Аполлон». Светлана рассказала, что я точно угадал с размером и костюмы, что она взяла на размер больше и меньше, вообще не пригодились, а те, что отобраны по моим меркам, сидели безупречно, и Игорь так и не смог определиться, какой ему нравится больше, — то ли из-за скромности, то ли из-за смущения от комплементов Светы. Я посмотрел снимки, которые она сделала, одобрил все три костюма, и сказал удалить все фотографии с Игорем. Света, как всегда, повозмущалась немного: хоть она и знает правила работы с нами (и понимает, что холдинг её засудит в случае их нарушений), но каждый раз надеяться, что я дам добро на публикацию. Я попросил её прислать счёт на все три образа, которые она приготовила для Игоря, включая обувь и аксессуары.       К тому времени, когда Игорь положил трубку, Светлана уже попрощалась и тихонько выскользнула из кабинета, а её помощник унёс всё, что они привезли с собой, оставив только два костюма в чехлах и коробки с обувью и аксессуарами.       — О, Светлана уже ушла? — удивился Игорь, обернувшись.       Он был просто обворожителен. Хотелось залезть к нему под одежду, прикоснуться к коже, прижаться к телу… может быть, даже поцеловать… Имею же я право на небольшую благодарность за подарки?       — А ты, когда занят работой, вообще не замечаешь ничего, — игриво ответил я.       — Да Резников привлёк с дизайнером переговорить. Он бельгиец, и я нужен для лучшего понимания… — пояснил парень, усаживаясь за стол и открывая ноутбук.       — Я в курсе, — улыбаясь, прервал я его.       — Твоя идея? — поднял брови тот.       — Нет, но я только за, — ответил я, озадаченно наблюдая, как Игорь увлечённо пялится в экран и щёлкает мышкой, как будто моментально забыв о моём присутствии. — Игорь, подойти ко мне.       — Зачем? — спросил тот задумчиво, не отрывая взгляда от экрана.       — Хочу-у-у… рассмотреть фактуру ткани на тебе…       Парень покрутил головой, оглядывая свой костюм.       — Ткань как ткань. Мне работать надо. Резников документы прислал, надо подготовиться до субботы…       — Игорь, — сказал я громче.       — Что? — удивлённо отозвался тот. Ну просто святая простота.       Встав с дивана, я подошёл к столу и вкрадчиво поинтересовался:       — Ты намёков совсем не понимаешь?       Он же моргнул и посмотрел на меня самым что ни на есть серьёзным взглядом:       — Виктор Сергеевич, сегодня мой партнёр… мой партнёр по бизнесу и по совместительству мой босс прочитал мне лекцию о том, что я должен серьёзнее относиться к работе. Так что простите, но все намёки оставьте за пределами холдинга.       Такого ответа я не ожидал и оказался не на шутку удивлён. Это было не совсем то, на что я рассчитывал, когда объяснял Игорю необходимость ответственного отношения к работе. Ну хоть в домогательствах не обвинил, и то хорошо. Отчасти я был доволен тем, что он не поддался провокации, но одновременно оказался растерян отказом — и ощущал, что вся эта ситуация ещё больше заводит меня. Но мне ничего не оставалось, как сделать вид, что всё идёт по плану.       — Весьма похвальная позиция, Игорь Владимирович, — усмехнулся я. — Как, кстати, ваше самочувствие?       — Всё хорошо, и спасибо за заботу, Андрей передал мне лекарства… то есть средства для профилактики, я начал уже их принимать, — наконец-то улыбнулся он мне.       И тут же чихнул, прикрыв рот ладонью.       Я с подозрением посмотрел на него, но всё же решил не развивать тему.       — Я буду у себя, если что… надо объяснить по работе.       — Как, кстати, прошла эта твоя встреча в детском саду? — встрепенулся Игорь, когда я уже был у двери.       — Всё хорошо, проблема улажена, — ответил я, не вдаваясь в подробности. Впрочем, вряд ли они сейчас интересовали Игоря.       — Я рад за тебя и за Васю, — вновь открыто улыбнулся Игорь и тут же снова уставился в монитор.       Покинув его кабинет, я гордо прошёл по коридору, мысленно витая в облаках, уточнил у Лизы, нужен ли кому срочно и, получив отрицательный ответ, проследовал к себе. Уже в кабинете, сняв пальто, я понял, что у меня снова стояк. Меня это даже рассмешило: да сколько можно-то?! И ведь я так и не понял, чем он был вызван — видом Игоря или тем, как он меня осадил. Так или иначе, но опыт отказа был поистине неповторимым и удивительным для меня. Можно было бы пойти в туалет и там снять напряжение — в том состоянии, что я находился, это заняло бы от силы нескольких минут, — но… я просто сел за стол и взялся за работу, переключив свои мысли на дело.       Спустя пару часов плодотворной работы у меня заурчало в животе, напоминая о том, что обеда у меня так и не было. Я отложил бумаги и вышел в холл.       — Лиза, — обратился я к помощнице, — у тебя случайно ничего нет из еды?       — Есть яблоко, хотите? — оживилась девушка. — Я могу в кафешку сбегать у офиса, принести что-нибудь, или заказать доставку.       — Не надо, яблока будет достаточно, — подумав, ответил я. До ужина уже недолго осталось, а если сейчас наемся, то могу расстроить Татьяну своим плохим аппетитом.       Открыв тумбочку, девушка достала фрукт и протянула мне. Я поблагодарил её и пообещал возместить непредвиденные издержки, на что она только рассмеялась.       — Лиза, а Игорь Владимирович обедал? — поинтересовался я как бы между прочим.       — Да, мы ели вместе, он свою речь повторял за обедом.       — И как тебе речь?       — О, замечательно! В этот раз специалист по связям с общественностью превзошла сама себя! — воодушевленно заговорила девушка. — И Игорю Владимировичу она очень понравилась. Знаете, когда он проговаривал это вслух, звучало так естественно и искренне. Даже не знаю, в чём тут дело — в тексте, или в его таланте.       — У тебя есть текст?       — Да, конечно, — Лиза протянула мне лист бумаги. — Она и вам прописала речь… если нужно…       Я пробежал глазами по строчкам, пытаясь найти что-то, что не подходило бы к случаю, но, к моему удивлению, мне это не удалось. Текст был довольно простой, но содержательный. Один абзац был посвящен Владимиру и его вкладу в развитие холдинга и завершался заверением, что Игорь осознает уровень компетенции и профессионализма отца и планирует ни в коем случае не подвести его ожиданий. «То, что и требуется», — подумал я удовлетворённо.       Вслед за этим я ознакомился с речью, что приготовили для меня, и обнаружил, что планировал сказать примерно то же самое. Только я думал в большей степени сделать акцент на действующем проекте, а пресс-секретарь — на предстоящих в новом году. Но в целом речь меня устроила, и я для себя решил, что буду её придерживаться.       — Неплохая речь, я возьму её. Кстати, с прессой всё по плану? — вспомнил я о приглашённых журналистах.       — Да, Кравцова полчаса назад отчиталась, что все, кого она с вами согласовала, будут. — кивнула Лиза, и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжила: — Служба кейтеринга приедет даже раньше на полчаса, чем мы с вами планировали; актовый зал уже подготовлен и микрофоны проверены.       — Отлично, а сотрудники? Много придёт?       — Больше, чем мы с вами рассчитывали: все хотят присутствовать. Но вы не переживайте, закусок и шампанского я заказала с запасом, ещё точно останется.       — Это самое главное — чтобы всем хватило еды. Все остальные огрехи нам простят, — рассмеялся я. — А торты? Не забыла заказать для каждого отдела?       — Нет, всё будет в срок.       — Связь в кофе-румах на площадках уже установлена?       — Да, айтиотдел отчитался, что всё работает без сбоя.       — Что ж, надеюсь, завтра всё пройдёт по плану.       — Не сомневайтесь, я всё держу на контроле, — с улыбкой заверила девушка.       Вернувшись к себе, я съел яблоко, думая о завтрашнем дне. Я до сих пор не был уверен, нужно ли было устраивать торжественное мероприятие. Ведь если Игорь в итоге уволится и уедет из России, то могут пойти слухи, что я заставил его выйти из бизнеса. Но и представлять нового акционера через несколько недель после его фактического появления — тоже нелогично и странно. Да и за это время журналисты могли разнюхать об Игоре, и в общественных кругах стали бы ходить нелепые слухи и домыслы, почему мы скрываем акционера, который при этом работает ассистентом генерального директора. Этого я тем более допустить не мог. Да уж, добавил я себе головной боли, нарушив волю Владимира. Оставалось себя успокаивать, что покойный, с учётом всех обстоятельств, поддержал бы моё решение.       Расправившись с яблоком, я снова закопался в работу, не следя за временем. Сразу после того как ко мне заглянула Елизавета и сказала, что рабочий день закончен и она уходит домой, позвонила Алла. Сообщила, что завтра утром прилетает в Москву: заскочит к себе на квартиру, чтобы привести себя в порядок, и после сразу поедет в холдинг, чтобы успеть к началу мероприятия. Она одобрила моё решение не тянуть с, как она выразилась, «инаугурацией», что, безусловно, грело моё эго.       — Ты ему звонила? — полюбопытствовал я.       — Да, перед тем, как тебе позвонить. Такое ощущение, что он вообще не переживает, что ему завтра выступать перед публикой. — хмыкнула Борисовна. — Всё говорил о каком-то дизайнере интерьеров из Бельгии. Это тот самый, с которым Резников никак справиться не может?       — Да, он самый, в субботу прилетает, — подтвердил я. — Он расторгнуть контракт хочет, Резников весь на измене. Я ему накинул пару идей, как можно это всё разрешить, думаем Игоря привлечь, может, наш француз найдёт с ним общий язык.       — Что ж, вариант… но, Виктор, не пора ли самому уже вмешаться?       — Это будет уже крайняя мера и, скорее всего, разрыв контракта.       — Да, терпения тебе не занимать, — снова услышал я смех в трубке. — Хотя я бы тоже уже разорвала с ним контракт, но, опять-таки, мать её за ногу, репутация… Вик, найди его слабость и этим ты его задержишь, добившись своего…       — Борисовна, у нас с ним договор, с каких хуёв мне его ещё заставлять работать, удерживая его же слабостями?! — разозлившись, ответил я, на что она рассмеялась ещё больше.       — Это бизнес, без этого никак, — самым милейшим тоном заверила Борисовна.       Конечно, я и без её слов понимал это — чай, не первый год в кресле гендиректора сижу. Но некоторые «нормальные» для бизнеса вещи продолжают меня неимоверно бесить.       — Хорошо, я подумаю об этом, — сухо ответил я. — Скажи честно, это ты матери Игоря сказала, что он в Москву поехал?       — Я? Ты издеваешься? — вскрикнула удивлённо Алла. — Мне это зачем? Я с этой сукой уже много лет не общаюсь…       — Ладно, ладно, прости, — выдохнул с облегчением. — Я не знаю, кто это сделал, но она тут Игорю цветочки прислала с поздравлениями. Андрей сказал, что когда Игорь их увидел, чуть в обморок не грохнулся от потрясения.       — Не лезь в их отношения, не будь, как она. Как-никак, но она его мать.       — Да не лезу я туда, слова про неё плохого ему не сказал, — сквозь зубы прошипел я. — Но если Игорь останется со мной, я больше и на метр не подпущу её к нему. Эта тварь не заслуживает такого сына, как он!       — Вик, не кипятись, — успокаивающе произнесла Борисовна. — Он уже не мальчик, сам принимает решения. Да, она тварь, что пользовалась его деньгами, да, ему пришлось самому зарабатывать себе на жизнь и во многом себе отказывать, но, знаешь ли, его положение нельзя было назвать ужасным. Он сам захотел жить отдельно от матери и отказался от помощи, и он не голодал и не нищенствовал. — Она остановилась на секунду, словно чтобы перевести дух, и тут же продолжила: — Трудности делают нас сильными. Вот и Игорь стал сильным. Да и, узнав по чём фунт лиха, он с большей вероятностью зацепится за жизнь в Москве и работу в холдинге.       — Мне мерзко от того, что ты говоришь… — сказал я, хоть и осознавал её правоту.       — Понимаю тебя, но это правда.       — Я тебя очень ценю. До завтра, — произнёс я, ощущая благодарность судьбе за существование этого человека в моей жизни.       — И я тебя, — с позитивом в голосе ответила Алла. — Вы справитесь со всеми трудностями, только не паникуйте каждый раз, когда что-то идёт не так. Всё, до встречи, завтра я вас всех обниму.       На этих словах она положила трубку. Я позвонил по стационарному телефону Игорю и спросил, готов ли он ехать. По голосу на той стороне провода стало сразу понятно, что парень с головой в работе и вообще не понимает, что рабочий день закончен. Но спорить со мной и просить ещё времени для завершения дел он не стал.       Через несколько минут мы встретились у лифта. Игорь держал в руках пакет с коробкой и на предплечье чехол с костюмом.       — Ты только один костюм забираешь?       — Не хочу всё сразу тащить… Пока этот взял, — показал он на чехол, — ты его ещё не видел, — и загадочно улыбнулся.       — Тогда не буду портить себе сюрприз и завтра посмотрю, — ответил я с притворной улыбкой, делая вид, что не обеспокоен тем, что он не перевозит остальные костюмы ко мне домой.       Спустившись на подземный паркинг и подойдя к машине, Игорь убрал на заднее сидение свой костюм и коробку, заметив оранжевый пакет.       — Это тебе, можешь посмотреть, — прочитав на его лице немой вопрос, ответил я.       Пока я выезжал с парковки, Игорь ознакомился с содержимым пакета, по очереди рассматривая и меряя каждую вещь. Я поглядывал на него, желая увидеть его реакцию, когда он заметит в пакете ту самую розовую шапку, и одновременно боясь, что Игорь останется равнодушным: ведь совсем не факт, что ценность этой вещи для нас одинаковая.       — Вик… — услышал я своё имя, произнесённое с дрожью в голосе. — Ты её сохранил… свой первый подарок…       Наши взгляды встретились всего на долю секунды — и нам больше не требовались слова. Так глупо всё это и так странно — тишина в машине, шум с улицы, мы молчим и курим, каждый в своё окно. В руках у него простая трикотажная розовая шапка, не самого лучшего качества, но он держит её будто ценный приз, неожиданно выигранный в лотерею. И наверное, он осознаёт, что я не просто так сохранил её, что это свидетельство моей какой-то собачьей верности. Мой первый подарок ему, мой первый отступ от своих правил — это не просто шапка, это символ наших отношений.       Задумавшись, я не сразу заметил, что Игорь шмыгает носом. Сначала я было подумал, что его опять пробило на слёзы, но нет, лицо его в тусклом вечернем свете казалось спокойным.       — Если нужно, салфетки в бардачке.       — Не нужно, — мотнул Игорь головой, — это так, просто.       Я не стал спорить. Сказал открыть список вопросов от журналистов, на которые Игорь должен будет завтра отвечать. Пока мы обсуждали ответы, Игорь пару раз чихнул.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — уже всерьёз насторожился я. — Температуры точно нет?       Протянув руку, я без спроса коснулся лба Игоря. Вопреки моим опасениям, лоб был прохладный.       — Ви-и-к, — протянул Игорь, — всё в порядке, честно. Я себя отлично чувствую.       Ну да, сейчас-то ему кажется, что всё в порядке, а что к утру будет?       Тут мне в голову пришла интересная идея, точнее, проверенный «дедовский» метод!       — Ты как вообще к сауне относишься?       — Нормально вроде, — удивлённо ответил тот.       — Тебе не мешало бы прогреться. Если у тебя начальные признаки простуды, это должно помочь. В бане, конечно, было бы лучше, но что есть, то есть.       — Ну-у… ладно, — протянул неуверенно Игорь, а я набрал Татьяну, попросил её включить сауну и сообщил, что поужинаем мы уже после парной.       — Вик, а мы как… голые там будем сидеть? — посмотрев на меня и прикусив нижнюю губу, спросил Игорь, когда я завершил звонок.       И вот ведь непонятно, то ли смущён он, то ли кокетничает, то ли и то, и другое.       — Хм-м-м, — сделал я озадаченный вид. — Думаю, идти голыми — не самая лучшая идея, но и в трусах тупо…       — Однозначно тупо, — поддакнул парень и зыркнул на меня с лукавой улыбкой, а в его глазах заиграли огоньки, да такие, что я увидел их в отражении лобового стекла.       Похоже, хитрюга решил, что совместный поход в парную может перерасти в более активный отдых. И ему явно было интересно, как я выкручусь из этой ловушки.       — Зато юбка на тебе будет отлично смотреться, — завершил я свою мысль.       Всё же жаль, что я был за рулём и не мог толком полюбоваться выражением его лица. Так, мельком поглядывал. Игорь завис на какое-то время, глядя на меня с открытым ртом, словно пытаясь понять, серьёзен ли я, а потом повернулся, уставился на дорогу и, честное слово, покраснел до кончиков ушей. Я же попытался вообразить, что творится в его голове, и глупая шутка про юбку показалась уже не совсем шуткой, а вполне себе интересной идеей…       — Игорь, — наконец позвал я его со смешком, — ты чего там себе надумываешь? Я говорю о специальных льняных юбках для бани. Хотя их, наверное, правильней было бы килтами называть. Я тоже такую же надену.       Игорь, кажется, вспыхнул ещё сильней, но не сказал и слова в ответ. Остаток дороги мы ехали молча, каждый думал о своём, на когда машина заехала уже на территорию посёлка, Игорь внезапно прервал молчанку.       — Вик, кажется, я снова сглупил…       — Когда успел? — отреагировал я с усмешкой.       — Я бы не смог один за раз перетащить все костюмы и коробки в машину, а тебя постеснялся просить помочь… — вздохнул парень. — Я только сейчас понял, как это выглядит со стороны, но я, правда, не специально…       — Все нормально. В следующий раз не стесняйся.       — Я ещё не привык, что ты рядом… — смущённо прошептал Игорь.       Я промолчал, но не смог скрыть улыбки, что вызвали его слова. Как же я люблю эти его приступы смущения и стеснительности. Это умиляет и забавляет меня, когда мы тет-а-тет — «играем» с ним или просто трахаемся; даже когда он, внезапно робея, трогает мой член… м-м-м… Но когда он так делает просто в жизни — признавая свои ошибки, или говоря мне какие-то нежности и слова признания, — я зачастую ощущаю себя большим дружелюбным псом наподобие лабрадора, которого только что почесали за ухом. Пусть я гордая и взрослая собака, но от ласки радостно виляю хвостом и готова облизать своего человека с ног до головы. Если бы Игорь понимал моё состояние, он бы мог из меня верёвки вить в такие моменты. В другое время мне даже становилось жутко от себя такого — ведь фактически я допускаю мысль, что могу стать подкаблучником, — но какое же это счастье, знать, что он думает обо мне. Я не предполагал даже, что Игорь заметит моё беспокойство по поводу этих костюмов, но он увидел, что что-то не так, и даже понял причину этого.       Приехав домой и получив от Татьяны все необходимые для сауны аксессуары, мы разошлись по своим комнатам, чтобы принять душ и переодеться. Договорились встретиться в коридоре через полчаса.       После душа я проверил телефон: Алина написала в ответ на моё сообщение сухое и неопределённое «ОК». У меня аж перекосилось лицо, а в мыслях собрался целый табор матерных выражений, рвущихся на свободу. Но если дать ему волю, то конфликт затянется надолго. Включив айкос, я надел тёплый халат, вышел на террасу и набрал любимую подругу.       — Я так и знала, что тебя взбесит это окей, — спустя два гудка, без всякого приветствия начала Алина, явно довольная своей шуточкой.       — Очень смешно и очень по-взрослому, — буркнул я, слушая женский смех в трубке.       — Да ладно тебе, я не злюсь и понимаю, что тоже немножко была не права. В общем, мир? — отсмеявшись, спросила она спокойно.       — Мир-то мир, но блять…       — Подожди, пока ты не ляпнул очередную гадость и мы снова не облили друг друга помоями, я скажу. Сегодня мне Дашка звонила, объяснила, из-за чего ты так запарился. Хотя мы с Яной, в принципе, и так догадывались. Короче, в этом плане ты можешь вообще не беспокоиться: больше ни одного промаха рядом с Васей, мы для него просто две тётки, окей?       Вчера нормальный разговор у нас не получился, Алина завелась с полуоборота, только я начал объяснять ей свои тревоги. Ну и я в долгу не остался, так что мы с большим энтузиазмом и даже с неким обоюдным удовольствием поскандалили, почти не слушая друг друга. Но сейчас я решил всё же попробовать достучаться до неё:       — Спасибо, что прояснила этот момент, но я парюсь, как ты выразилась, не только из-за сына. Аль, ты же знаешь, мы с тобой не одни твои отношения пережили и я всегда был рядом и поддерживал тебя. Но сейчас, я уверен, ты совершаешь ошибку и я не знаю, на чьей я стороне буду, когда этот роман закончится. Яне двадцать пять, и ты первая её девушка, насколько мне известно. Неужели ты в серьёз веришь, что она откажется от мужчин и останется с тобой на всю жизнь?..       — Вик, да погоди ты, я же не совсем дура, чтобы надеяться, что она со мной навсегда. Это глупо. Я не строю иллюзий и не говорю ей о том, что хочу прожить всю жизнь только с ней: мне тридцать пять и опыт с гетеро-девушками, сам знаешь, у меня печальный. Я просто приоткрыла для неё мир лесбийских отношений и познакомила с ванильным сексом, которого у неё особо и не было…       Впервые в жизни от разговора о сексе мне стало дурно: мы с Алиной частенько обсуждали её интимные отношения с партнёршами, но раньше это всё были незнакомые мне девушки.       — Аль, ну вот только не надо этих подробностей. Побойся бога, она же мне как сестра…       — Ладно, не буду, — засмеялась в трубку подруга. — Если без подробностей, у нас свободный формат, никто никуда не спешит и в случае расставания мы разойдёмся друзьями и продолжим сосуществовать в общем поле. Я не влюблена, она, уверена, тоже. Нам просто приятно проводить время вместе, и всё.       И вот на этом моменте мне стало тошно. Оказывается, Яна и Алина живут в разных реальностях. Если для Яны их отношения — это настоящая любовь, то для Алины — не больше чем самый банальный секс и хорошая компания. И самое ужасное, я знаю это, но не чувствую морального права сказать об этом ни той, ни другой. Нервно затянувшись дымом, я решил больше никогда не говорить с ними по поводу их связи.       — Хорошо, я больше не полезу к вам, если только сын не спалит вас вновь, — притворно посмеявшись, заверил я подругу.       На этом, в принципе, наш разговор и закончился: мы попрощались, договорившись, что если завтра утром у Игоря не будет признаков простуды, то вечером увидимся. Они с Яной выкроят время в своём рабочем графике и заедут к нам хотя бы на пару часов. Стараясь выкинуть из головы все свои познания о новоиспечённой паре — если их вообще можно считать парой, — я стал переодеваться, чтобы уже наконец-то отправиться со своим «недопарнем» в сауну.       Я вышел из комнаты в килте, с полотенцем на шее. Игорь, одетый в халат, уже ждал меня в коридоре. Мы спустились на цокольный этаж, где расположена сауна. Засиживаться там я не собирался — пара недолгих заходов с перерывом на чай, а дальше — ужин и спать.       Оказавшись в парной, мы уселись на лавках друг напротив друга. Игорь огляделся по сторонам, избегая смотреть прямо на меня, потом смущенно опустил голову. Я тоже чувствовал себя немного неловко: пусть мы и спали вместе, и целовались, но что-то за этот день ощутимо поменялось. Мы стали ближе друг другу, но тем сильнее ощущался барьер, созданный нашими ошибками и разлукой.       — Думаю, лучше расстелить полотенца и лечь. Так тело прогреется равномернее и дышать будет легче, — подсказал я мягко, показывая пример: лёг на полку на спину, воспользовавшись подголовником и, чтобы не смущать парня, закрыл глаза.       Игорь завозился ненадолго, а потом всё затихло. Вскоре мне стало интересно, как он там, я повернул голову и взглянул на парня: тот лежал, задумчиво уставившись в потолок. Я скользнул взглядом по обнажённому торсу и ногам, разглядывая рельеф мышц, родинки, капли влаги, уже выступившие на коже, но долго пялиться не решился — не хватало ещё, чтобы тело отозвалось на эротическую картину; я отвернулся и снова прикрыл веки.       Первый заход — разминочный, так что через несколько минут я позвал Игоря и мы вышли из парилки. По очереди сходили в душ рядом с парной, чтобы смыть пот и охладиться, потом сидели в комнате отдыха и пили заранее заваренный травяной чай. Игорь как-то внезапно начал рассказывать о своем вчерашнем знакомстве с Маргаритой Ивановной и об их разговоре. Я был удивлён — мне было известно, что Владимир находился в приятельских отношениях с этой женщиной, но что она тётя Игоря и столько всего знает о его семье, я не знал. Я не очень понял, почему Игорь вспомнил о Маргарите именно сейчас, но его рассказ — местами забавный, местами драматичный — позволил нам обоим отвлечься и снял возникшую неловкость.       Когда мы вернулись в парную, я снова лёг на полку, уже на живот, намереваясь подремать минут пятнадцать. Однако планам не суждено было сбыться. Через пару минут Игорь шумно вздохнул и подал голос:       — Вик, как ты думаешь, мы можем прожить вместе всю жизнь?       Я приподнялся на локте и посмотрел на парня. Тот сидел на полке, скрестив опущенные ноги и вцепившись ладонями в край сидения.       — Звучит как предложение. — усмехнулся я.       — Вик, я серьёзно, — вновь вздохнул Игорь, — но больше не произнёс не слова. Тем не менее, я кожей чувствовал его напряжение. Хранить молчание в давящей тишине было невозможным.       В конце концов я сел, прислонившись спиной к горячей стенке из вагонки.       — Если серьёзно, то я давно уже не представляю свою счастливую жизнь без тебя, — спокойно, но твёрдо произнёс я.       — И ты уверен, что твои чувства не остынут через пять или десять лет? Люди ведь часто думают, что их любовь навсегда, но проходит время — и всё меняется.       — Я не могу говорить за других. Но, наверное, если бы я мог разлюбить, то уже сделал бы это.       Игорь замолчал, покусывая губы, словно пытался всесторонне осмыслить неожиданную информацию.       — Тогда… тогда почему же ты тогда за все эти годы не приехал за мной, не попытался меня вернуть? — прошептал он почти обречённо.       Я растерялся, почувствовал себя так, как будто меня обвинили в том, что я отвёл ребёнка ночью в тёмный лес и оставил там одного, пожелав удачи. Я не ожидал такого вопроса, и тем более мне было странно начинать обсуждать подобные темы в сауне. Но Игорю как будто вообще было плевать на обстановку.       — Тяжело назвать единственную причину. Слишком много всего произошло и наложилось друг на друга. Я ведь даже не знал, хочешь ли ты меня видеть… после всего…       Игорь поднял голову и посмотрел на меня с какой-то отчаянной решимостью.       — Я знаю, что я сам виноват, я оскорбил тебя, столько всего наговорил и не дал объясниться, я понимаю, что после такого ты был в праве вычеркнуть меня из своей жизни, но я… такого надумал о тебе. Если бы не это, я бы никогда не посмел так себя вести.       — Игорь, — попытался я его остановить, — я не виню тебя, у тебя были причины не доверять мне. Может, я не лгал тебе прямо, но скрывал некоторые вещи от тебя. Я тоже виноват перед тобой.       — Нет, — мотнул Игорь головой. — Я должен был доверять тебе, должен был пытаться оправдать тебя, а не обвинять. А я позволил себе плохо думать о тебе. Я начал подозревать, что ты настоящий… то есть биологический отец Васи и мне просто снесло крышу. Я решил, что ты обманывал меня всё это время, пока мы жили вместе, понимаешь? Скрывал, что у тебя будет ребёнок. Думал, что ты взял меня к себе, потому что отец тебя заставил, и что ради бабок согласился в холдинге работать… Но дело даже не в этом. Вик, я готов был простить тебе все эти воображаемые грехи, если бы был уверен, что ты полюбил меня. Я убеждал себя, что ты не признался мне потому, что боялся потерять. Я столько раз хотел позвонить и поговорить с тобой, но боялся, что я всего лишь твоя игрушка. Я думал, что если ты действительно полюбил меня, то ты приедешь и попытаешься меня вернуть. Даже через год, через два я всё ещё надеялся на это… что тебе будет меня не хватать, ты не выдержишь и приедешь. И когда я узнал от Андрея, что Вася действительно не от тебя, то я уже вообще не знал, что мне думать. Кроме того, что ты никогда меня не любил по-настоящему.       Я был повержен этим признанием, впал в некий ступор, когда смотришь на человека и не знаешь, что сказать. Точнее, хочется сказать многое, но язык не поворачивается. Конечно, я уже догадывался насчёт его мыслей о Васе — после того, как Игорь спросил меня про отношения с Дарьей, — хоть наверняка и не знал. Только в тот момент до меня начала доходить подоплека его пьяных невнятных обвинений пятилетней давности. А сейчас уже стало абсолютно ясно, что без помощи матери он бы до такой ахинеи не додумался. Я скрипнул зубами от злого бессилия. Если бы я знал, что он меня ждёт! Твою же мать, да я точно за ним бы полетел. Если бы не сразу, то как только закончилась бы эта история с бандитами. Только вот что бы из этого вышло?       Игорь же, пользуясь моим молчанием, продолжал сбивчиво каяться. Он не плакал и не психовал, голос его был почти спокоен, лишь немного дрожал.       — И ведь даже когда я узнал про Васю, я продолжал искать в тебе какой-то изъян, какую-то дурную правду. Не для того, чтобы найти повод уехать, но чтобы оправдать себя, своё поведение. Мне ужасно стыдно сейчас за это. — он сделал паузу, с шумом набрав воздух, словно перед прыжком в воду. — Вик, я уже знаю… про бандитов, что вас шантажировали, и что холдинг был на грани развала, а вы с отцом отправили меня во Францию, чтобы я был в безопасности. Знаю, что твой отчим помог вам, и что Андрея похитили и трекер помог найти его и арестовать банду.       — Кто тебе рассказал? — глухо спросил я, потирая переносицу. Не то чтобы это было важно — история уже для многих не была тайной, и, естественно, я не собирался скрывать от её Игоря, — скорее я тянул время, чтобы собраться.       — Дима, — опустил глаза Игорь. — Только не ругай его. Я сам его вынудил рассказать, — виновато пояснил он и, не дожидаясь дальнейших вопросов, печально продолжил: — Помнишь, ты мне в первый вечер признался, что боялся, что со мной сделают то же, что с Димой. А потом я узнал, что Диму избили; и Яна проговорилась, что вы от какой-то преступной группировки скрывались. Ну, я сложил два плюс два и догадался, что это всё как-то связано с холдингом.       Я зажмурился, пытаясь вспомнить наш разговор в первый вечер в этом доме с ним. Неужели я тогда обмолвился про Резникова? Получается так, но я правда не помнил, наверное, говорил в состоянии аффекта.       — Когда Дима сегодня пришёл обсуждать бельгийца, я пошёл ва-банк и поставил условие: либо он мне рассказывает всё, что знает про бандитов, либо я нахожу повод не помогать ему и отказываюсь участвовать в решении проблем с дизайнером. Сам понимаешь, выхода у него не было… Вик, ты, наверное, считаешь, что я должен был разозлиться, что вы с отцом скрыли от меня эту историю с бандитами и отправили меня за границу. И отчасти ты прав, мне это не не очень-то приятно. Наверное, если бы я узнал об этом тогда, пять лет назад, я бы сильно обиделся. Но, Вик, я ведь все эти годы считал, что деньги и престиж оказались для тебя важнее отношений со мной. И когда утром сегодня услышал, что работа для тебя в приоритете, меня это взбесило, хотя ты и говорил о другом. Мне показалось это таким лицемерным. Блять, Вик, я же не знал, как всё было на самом деле… что у тебя фактически не было выбора!..       — Был выбор, — сказал я резко, словно отрезая все сомнения, и, словив удивлённый взгляд Игоря, продолжил: — Да, я всё это время убеждал других, что согласился работать в холдинге, потому что не смог отказать Алле и чтобы защитить близких мне людей. А что ещё я мог сказать?.. Только правда немного сложнее. Никто меня насильно в бизнес не тянул. Да, Алла и Валерий хотели видеть меня одним из управляющих холдинга, но если бы я отказался, они бы не отвернулись от меня и не осудили. У Владимира были и другие кандидаты — профессионалы, в отличие от меня, — которым он мог доверять и которые согласны были выложить кругленькую сумму, чтобы войти в долю. На тот момент положение дел не казалось критическим, мы ещё не очень понимали, насколько опасна была та группировка, да и помощи в этой проблеме от меня никто не ждал. На самом деле, мне нужно было быть рядом с Аллой и Валерием. Поддерживать их. Пусть они и говорили, насколько важен бизнес, но… я знал, они предпочли бы, чтобы я был с ними! Если бы всё случилось на полгода раньше… я бы, подумав, наверняка отказался… Но к тому времени я уже встретил тебя, и… сделал то, что сделал…       Я замолчал, чтобы перевести дух: пусть внешне я был спокоен, но говорить с каждым словом становилось всё тяжелее. Откровенность Игоря заставила меня пойти на ответную откровенность и признаться в правде, которую хотелось запрятать даже от себя, и я совсем не был уверен, насколько спокойно Игорь воспримет эту правду.       — Ты хочешь сказать, что согласился работать в холдинге из-за меня? — пробормотал Игорь. — Но… я не понимаю. Правда…       — Нет, Игорь, я поступил так из-за себя, — поправил я его почти равнодушным тоном. — Мне дали время подумать. Недолго, но всё же… И я представил себе твоё будущее. Ты отучишься в универе, пойдешь работать в холдинг и через несколько лет станешь одним из соруководителей. А когда твой отец уйдёт на покой — сменишь его в кресле гендиректора. Да, я был практически уверен, что именно так всё и будет… Раньше я представлял себе Владимира домашним тираном, но после той встречи в офисе моё отношение поменялось. Я понял, что вы, скорее всего, помиритесь. Ты ведь уже тогда согласился проходить практику в холдинге… То есть у тебя не было каких-то принципиальных предубеждений против отца и его бизнеса. В тебе говорил юношеский максимализм, но… можно было догадаться, что на самом деле тебе нравится специальность, которую тебе якобы навязали, и тебе был интересен бизнес, и… ты готов был легко простить отца, если бы он сделал первый шаг к примирению. Разве я не прав?       Игорь опустил голову и начал нервно кусать губу. Я усмехнулся — не с каким-то упрёком, а скорее от ироничности ситуации: всё же Игорь очень убедительно играл доведённую до отчаяния жертву отца-деспота — так что и сам верил в свою игру, — и всё ради того, чтобы мне, не дай бог, не пришла в голову мысль вернуть его в отчий дом.       — Когда мы начинали встречаться, я казался себе своего рода спасителем для тебя. Я неожиданно обнаружил, что мне нравится заботиться о тебе, и ещё больше нравится, что ты во мне нуждаешься. Да, с моей стороны это было эгоистично, но как есть. Но я не мог не думать о том, что когда ситуация изменится, твои чувства ко мне остынут. Понимаю, это глупо — бояться того, чего может не быть, тем более в начале отношений, но меня это стало грызть где-то очень глубоко. Сначала я переживал из-за возраста и того, что я твой первый. Потом я переживал, что не способен на тот формат отношений, который нужен тебе, причём ни разу не спросив, чего хочешь ты, но в голове уже представил, что ты всё же предпочитаешь формат «папочка и мальчик». — На этих словах Игорь улыбнулся, что придало мне немного уверенности. — В конечном итоге, когда я думал, сможем ли мы сохранить наши отношения через годы, картина складывалась не очень-то обнадёживающая. Где-то к тридцати годам ты стал бы генеральным директором холдинга, уважаемым в обществе, независимым и самодостаточным молодым человеком. Светская жизнь, постоянные новые знакомства и связи. А кем бы был я? Так бы и продолжал работать директором БДСМ-клуба и дорогой шлюхой по совместительству. Я ведь больше ни черта не умел в этой жизни. Не умел и не стремился что-то менять. До встречи с тобой меня вполне устраивали мои жизненные перспективы. Не думай, я не осуждаю и не презираю никого из тех, кто работает в Доме. Но… я вправду боялся, что когда-нибудь в будущем ты не сможешь воспринимать меня как партнёра, равного себе. Тем более, не как того, кем ты мог бы… восхищаться. Что бы я мог дать тебе, кроме интимных удовольствий? Так что я был почти уверен, что рано или поздно я тебе надоем во всех смыслах и ты найдёшь себе кого-нибудь поинтереснее, да и помоложе.       — Вик, зачем ты так?.. — сдавлено шепчет Игорь. Он так и сидит, не поднимая головы, так что я почти не вижу лица из-за волос.       — Я убедил себя, что нет никакой проблемы в том, чтобы жениться. Тем более, Даша казалась идеальным вариантом на роль фиктивной жены. Ей ничего не надо было бы объяснять. И ты ведь почти сдружился с ней. Мне казалось, она последний человек, к которому ты мог ревновать. Так что между нами троими не должно было возникнуть никаких недопониманий. Да, мы с тобой не смогли бы жить вместе какое-то время, но я решил, что это невысокая цена за наше будущее. Я бы придумал что-то, чтобы видеться с тобой на постоянной основе. Уже через три года ты бы пришёл в холдинг. Как деловые партнёры и сотрудники, мы могли бы проводить вместе много времени, и никто бы ничего не заподозрил… Я не знал, как всё обернётся… Решил, что это уникальный шанс и если я его не использую, потом сам же буду кусать локти…       — И ты был уверен, что я приму твоё решение жениться как должное, — словно зачарованный, произносит Игорь.       — Не был, — пытаюсь я оправдаться, понимая, как это жалко звучит. — Если бы ты дал мне понять, что это для тебя абсолютно неприемлемо, я бы отказался. Но ты воспринял всё вполне спокойно…       — Спокойно?!.. — неожиданно голос Игоря становится выше и звонче. — У меня даже не было времени, чтобы осознать, что всё это не дурной сон. Как я мог возражать? Ты же старший, ты, знаешь, что делаешь! Тем более, ты говорил, что согласился на это по просьбе крёстной! Я боялся, что если начну возникать, то ты просто предложишь расстаться. Ты ведь не спрашивал меня, не советовался, просто поставил перед фактом! Сам всё решил за обоих!       — Именно… Решил всё за обоих… — отзываюсь я эхом. — Я относился к тебе как к ребёнку, хоть сам и не признавал этого тогда. Так что сейчас я признаю свою вину. Я виноват перед тобой. — Проговариваю каждое слово, как будто наполняю его извинением, но само прощение не прошу.       Молчание повисает между нами. Игорь поднимает голову, окидывая меня нечитаемым взглядом. Сердце то ли екает, то ли замирает, голова начинает кружиться — только сейчас я начинаю ощущать, как жарко вокруг. «Вик, по-моему, нам…» — это всё, что я успеваю услышать перед тем, как картинка перед глазами размывается, а уши закладывает, как под водой. Я успеваю пару раз моргнуть, и вот уже проваливаюсь в темноту, теряя сознание.