О чудовище и его музе

Солнце неприятно слепило глаза. В комнате сделалось душно, воздух был густым и тяжëлым. Альбедо зевнул и перевернулся на другой бок, чудом не проткнув его ножницами. Сквозь сон он уловил чужие голоса. Создательница опять разговаривает сама с собой во время экспериментов? — Наставница, — хрипло позвал он. — Вы уже проснулись или ещё не ложились? — Что ты там бормочешь? Вставай, Альбедо, — послышался низкий мужской голос. Альбедо резко подскочил на постели, задев руками подушку и нечаянно надорвав тонкую ткань. Ужасно, он совсем расслабился! Так крепко спал, что напрочь забыл, где находится. В долю секунды в голове пронеслись события последних нескольких дней. Он в доме у герра Крепуса. Он уже вторую ночь подряд спит на диване в доме у герра Крепуса. Нельзя терять бдительность, даже несмотря на то, что обитатели дома более чем обходительны с ним. Альбедо спустил ноги на пол и посмотрел на прикрытую дверь гостиной, из-за которой доносился возбуждающий аппетит аромат выпечки. Крепус о чём-то тихо беседовал с Дилюком, пока рядом с ним шипели на сковородке блинчики. Альбедо за неимением сменной одежды спал в той же рубашке, в которой ходил днём, стараясь не думать о том, как он собирается её стирать. Поэтому юноша сразу прошлëпал босыми ногами по мягкому ковру — у Рагнвиндров было принято снимать уличную обувь у входа. Проходя мимо зеркала, он остановился. С другой стороны на него смотрел невысокий тонкий паренëк, похожий на восставший из могилы труп. Если Рэйндоттир так гордилась тем, что создала человека, неужели нельзя было сделать его посимпатичнее? Альбедо не знал, что он страшен, пока не встретил своих новых знакомых. Крепус был красивым. Дилюк был красивым. Кэйа... Тут и говорить не нужно. Альбедо же был уродом. Маленького роста, он макушкой доходил ему лишь до носа. Волосы его, отросшие чуть ниже плеч, были похожи на спутанную паклю и неаккуратным облаком торчали во все стороны. На шее красовалась острая звезда с четырьмя лучами — метка, напоминающая, что он был создан при помощи тёмного магического искусства Кхемии. Его заострëнное лицо, само по себе не особенно привлекательное, было покрыто паутинкой шрамов, оставленных из-за его собственной неуклюжести и опасных лезвий на руках. Руки. Самая уродливая часть тела, делающая его монстром в глазах нормальных людей. Альбедо стеснялся даже выйти из дома Рагнвиндров, чтобы окружающие не увидели этого ужаса. Почему вообще создательница сделала его таким? Он знал, что она многие ночи не спала, пытаясь найти ошибку в формуле, по которой создала своë дитя. Она тестировала на нём зелья, которые должны были исправить это досадное недоразумение. Но Рэйндоттир не успела полноценно закончить работу над Альбедо, хоть и считала его своим лучшим творением. Оставив записку, в которой просила своё дитя прожить осмысленную жизнь и найти ответы на вопросы, которых сама не нашла, она ушла. Альбедо остался совсем один в холодном пустом особняке. Сколько он прожил так? По ощущениям, несколько лет. Читал труды Рэйндоттир, вспоминая все законы Кхемии, которым был обучен, рисовал на стенах и клочках бумаги, слушал унылый вой собак за стенами замка. В попытке создать человека родилось множество Гончих разрыва — искусственных псов, которые каким-то излучением пагубно влияли на людей. А предшественники Альбедо... Ох, лучше бы он не знал, что с ними стало. Однажды уже после ухода наставницы он наткнулся на запертую на замок дверь. Сумев открыть её, он обнаружил в комнате большие резервуары с зеленоватой жидкостью, в которых плавали его прототипы. Кто-то был без ног, у кого-то лицо расплывалось, словно растаявшее, некоторые экземпляры были покрыты чешуëй, другие вовсе больше напоминали мистических зверей, нежели человека — словом, в тëмной комнатке находилась выставка уродцев, от которых Рэйндоттир по каким-то причинам не избавилась. Альбедо надолго потом зарëкся жаловаться на свой недуг, видя в кошмарах не родившихся братьев. Быть может, создательница и им была недовольна, и ему следовало тоже находиться в этой комнате, как бракованному экземпляру, эксперименту, не оправдавшему ожиданий. Он не знал, что Рэйндоттир больше заботил его разум — в отличие от своих прототипов, Альбедо ясно мыслил, проявлял собственный характер и легко обучался. Исследовательница действительно жалела, что не успела сделать своего сына полностью пригодным для жизни в обществе. Но такова была судьба Великой Грешницы, что приложила руку к уничтожению нации, к которой принадлежала. Вздохнув, Альбедо вынырнул из пелены размышлений и воспоминаний. Он сделает то, о чём просила создательница. А сейчас... Сейчас он попробует научиться жить среди людей. Юноша попытался пригладить свои волосы, но потерпел неудачу, и те стали ещё более лохматыми. Тогда он отделил своими клешнями две спутанные пряди и завязал их узлом чуть выше лба, чтобы волосы хотя бы не лезли в лицо. Подметив, что так он выглядит ещё страшнее, Альбедо с разочарованием отвернулся от собственного неприятного отражения и направился на кухню. Крепус с Дилюком сидели за столом, уминая ароматные блинчики с кофе. Не отрываясь от завтрака, они практически в один голос пробубнили: — Доброе утро. Альбедо ответил таким же приветствием и уселся за стол. Рэйндоттир тоже иногда готовила блинчики. Она отлично смешивала свои алхимические ингредиенты, но делать то же самое с мукой, молоком, сахаром и прочим не особенно любила. Но ради Альбедо ей приходилось готовить еду, которую гомункул находил вполне вкусной. Это потом, после ухода наставницы, он стал есть любую дрянь, которую находил. Он, уже несколько освоившись, сам налил себе чай, умудрившись не опрокинуть кружку, потом положил на блюдце несколько маленьких румяных блинчиков и принялся есть, используя лезвия на руках в качестве столовых приборов — как ни крути, так было гораздо удобнее, нежели пытаться держать в руках нормальную вилку. Дилюк, увидев такое, не смог сдержать смешка. Альбедо смутился. Он знал, что его манеры далеки от идеала, но и смеяться над его поведением было не очень-то благородно. Крепус куда-то ушёл, Альбедо с Дилюком в приятном молчании дожëвывали свой завтрак. — Отец уехал по работе, я сейчас тоже уйду на дополнительные занятия в школу. Ты же найдëшь, чем себя развлечь, не правда ли? Можешь телек включить. Альбедо кивнул и через какое-то время остался на кухне совсем один. Слышались тихие удары часов, отсчитывающих секунды — единственный звук в замолчавшем доме. За окном громко разговаривали соседи, мешая слушать пение птиц. Начало осени выдалось тëплым. Небо было чистым, лëгкий ветерок гонял по брусчатке первые жёлтые листья. Солнце заливало кухню своим мягким светом и красиво ложилось на лицо Альбедо, но он того не видел. Он размышлял о том, что ему, пожалуй, стоит выйти на улицу. Он приехал сюда со скуки, но если будет продолжать сидеть на одном месте, скоро снова затоскует. Нужно осмотреть окрестности, быть может, познакомиться с людьми, если таковых не напугают его руки. Альбедо снова попытался привести себя в порядок. Ножницами расчëсывая свои волосы, он не заметил, что в комнате находится не один. Когда чьи-то пальцы легли на его плечи, он дëрнулся в сторону, от неожиданности перепугавшись, неосознанно вскинул вперёд руки и прижался к стене. Кэйа смотрел на него округлившимся глазами и потирал ключицу рукой. — Ты зачем меня тыкаешь? — А ты зачем меня пугаешь? — Кто же знал, что ты такой ранимый цветочек? — засмеялся Кэйа, тщательно скрывая лёгкое чувство вины. — Не цветочек. Альбедо. — Пофиг. — А вот и нет. — Окей, — легко пожал плечами юноша. — Ты не боишься, что, расчëсывая свои патлы таким способом, рискуешь их отрезать? Альбедо промолчал, развернулся к зеркалу и спокойно продолжил своё дело. Кэйа хмыкнул и, кажется, вышел из комнаты. Следующее его появление уже не стало для гомункула сюрпризом. Будучи начеку, он услышал приближающиеся шаги. Но в этот раз его удивило то, что Кэйа подошёл близко — очень близко — и потянул за волосы. Альбедо недовольно ойкнул и развернулся. Кэйа стоял за его спиной, специально демонстрируя расчëску в руках. — Видишь, я не убивать тебя пришёл. Длинные волосы юноши наверняка требовали тщательного ухода, отчего он должен уметь хорошо управляться с подобными вещами. Альбедо, подумав, позволил ему продолжить. Кэйа осторожно проводил расчëской по спутанным прядям, стягивая волосы совсем слабо, чтобы не было больно. Он не касался ни шеи, ни ушей, что-то напевая себе под нос. Было хорошо. Спокойно. Альбедо походил на дикого зверя, которого все боятся, но Кэйю он неожиданно подпустил совсем близко к себе. Лишний шаг — откусит голову. Но таких шагов не было. Он лишь мягко перебирал волосы нового сожителя, не торопясь. Альбедо, как успокоенный кот, прикрыл глаза. Так же тихо, как пришёл, Кэйа отступил назад и остановился в углу комнаты, издалека осматривая своё творение. Альбедо повернулся боком и посмотрел в зеркало. Его волосы перестали напоминать мочалку и приняли адекватный вид. От висков были заплетены две тонкие косички, собирающиеся в хвост на затылке. — Спасибо, — искренне поблагодарил Альбедо. По сравнению с новой причёской его старый облик был сущим ночным кошмаром. — У тебя золотые руки. Кэйа хмыкнул. — Как тебе легко угодить. Оба замолчали, но тишина не была тягостной. Кэйа смотрел в окно, Альбедо медленно перебирал пальцами-лезвиями, пока наконец не спохватился: — А тебе разве не нужно быть на занятиях? Он знал, что Кэйа и Дилюк обучаются в старшей школе в одном классе. И, если Дилюк отправился туда, Кэйа должен был пойти с ним. Но юноша лишь с ухмылкой покачал головой. — Мой братец очень трудолюбивый, из-за чего учится на отлично и является любимчиком всех учителей. Он очень усердно посещает любые дополнительные занятия. Я учусь не хуже, но усилий никаких не прикладываю. Зачем мне идти на какие-то факультативы в собственный выходной? Альбедо нашёл подобное заявление вполне справедливым, хоть и звучало оно дерзко. Кэйа вообще был далеко не таким примерным, как его брат. К учёбе относился с пренебрежением, часто пропадал где-то допоздна. И сейчас его телефон зазвонил, играя какую-то популярную мелодию, и Кэйа заговорил: — Да не опаздываю я. Бро, пять сек и я буду. Нет, алкашка сегодня с Розы. Вот видишь, она тоже не пришла, а она не опаздывает. Угомонись. Успокойся ты, блин, просто жди. Его фразы прерывались тишиной, в которой Альбедо не мог различить ответы собеседника Кэйи. Удивительно, как меняется манера его речи, когда он общается со своими друзьями. Наверное, это были его друзья. Ждали его, чтобы потусоваться и выпить. Знал бы Крепус... Интересно, он опаздывает из-за того, что решил помочь Альбедо? — Альбедо, вынужден откланяться. Пока-пока! — наконец, бросив трубку, сказал Кэйа. Снова эта ухмылка. Снова говорит совсем по-другому. Какой же лицемер. За два дня Альбедо успел вполне неплохо узнать Крепуса и Дилюка. Их эмоции лежали на раскрытой ладони, и через какое-то время казалось, что ты знаешь их как облупленных. Но вот Кэйа... Альбедо не был уверен, что и спустя пять лет общения сможет полностью разгадать его. Юноша притворялся очень умело. Иногда его лицемерие было заметно, но лишь тогда, когда он этого хотел. Кто знает, каков на самом деле настоящий Кэйа Альберих? Он узнал эту фамилию от Крепуса, когда по незнанию назвал Кэйю Рагнвиндром. Да, этот молодой человек определённо заинтересовал Альбедо.